Драконье предложение, или Лапу и хвост тебе в подарок

Глава 25

Откровение с Миаром

Уснуть мне так и не удалось, сколько бы я ни пыталась закрыть глаза и заставить себя расслабиться, но мысли, словно непрошеные гости, продолжали бродить в голове, перебирая события последних дней, заполняя сознание сомнениями и вопросами. Время тянулось мучительно медленно, и единственным звуком, который нарушал тишину палаты, был едва слышный шорох снега за окном, создавая иллюзию покоя, но меня он не убаюкивал, а, наоборот, заставлял чувствовать себя ещё более оторванной от реальности.

Так и прошли несколько часов в этом странном полусонном состоянии, пока палата не ожила с приходом родителей, а вслед за ними появились и врачи, чей визит я ожидала с лёгким напряжением, потому что понимала — сейчас мне вынесут вердикт, который определит, насколько сложен будет мой путь к выздоровлению.

Новости оказались лучше, чем я могла надеяться: результаты обследований не выявили ничего серьёзного, всё шло по плану, и теперь главное — это реабилитация, регулярные уколы, массажи и упражнения, которые помогут вернуть мышцам подвижность и силу. Я заметила, как мама едва заметно вздохнула с облегчением, хоть и пыталась держаться спокойно, но её пальцы, сжимавшие край куртки, выдали напряжение, которое она не могла полностью скрыть.

Я улыбнулась во все тридцать два зуба, чувствуя, как уходит часть тревоги, которая висела на мне тяжёлым грузом, и, уже скорее для себя, чем для кого-то другого, уточнила:

— Значит, только реабилитация?

— Только реабилитация, — подтвердил врач с лёгким одобрением в голосе, словно поддерживал мой настрой. — Неделя уколов, массаж, специальные упражнения, и всё будет в порядке.

Что ж, это уже не так и страшно! Если всё пойдёт по плану, то через пару недель я буду выглядеть, словно огурчик, а там, глядишь, и к Новому году смогу вернуться домой. Хотя, конечно, «огурчик» — это громко сказано. Всё-таки зелёной и в пупырышку становиться я не планировала, меня и родной цвет лица вполне устраивал.

Но главное — у меня уже появился прогресс. Пусть пока не слишком значительный, но всё же: руки начинали меня слушаться всё лучше, пальцы не такие скованные, и я даже смогла сама держать ложку, пусть и не очень уверенно, но всё-таки без посторонней помощи. Это означает, что теперь я смогу нормально читать книги, пользоваться планшетом, да и вообще просто чувствовать себя человеком, а не беспомощной куклой, зависящей от окружающих.

Родители ненадолго задержались, но у них было слишком много дел, поэтому, оставив меня на попечение Милы и врачей, они ушли, а вскоре в палате появились Миар и Лиам, чьё присутствие вызвало во мне странное, труднообъяснимое чувство, словно воздух в комнате стал чуть тяжелее, а напряжение, которого я даже не замечала до этого, вдруг стало более явным.

Мы просто сидели, молчали, и никто из нас не спешил заводить разговор, будто между нами витало что-то невидимое, что сковывало слова, не позволяя им вырваться наружу, и это молчание было наполнено чем-то неуловимо тревожным, пусть и не открыто враждебным.

Когда парни ушли, я ощутила, как из лёгких невольно вырывается облегчённый выдох, будто я сама того не замечая, всё это время задерживала дыхание, и только теперь осознала, что в их присутствии чувствую себя не совсем так, как привыкла.

Что-то с этими братьями не так. Я не могу точно сказать, что именно, но моя интуиция буквально кричала, предостерегая, хотя для этого не біло никаких видимых причин.

И особенно страннім казалось это чувство, когда рядом находился Лиам. Каждый раз, когда он оступался или неловко задевал что-то, во мне просыпалось странное, необъяснимое желание помочь ему, поддержать, дотронуться, словно это что-то естественное, что я должна сделать, и именно это вызывало во мне больше всего вопросов, потому что, насколько я понимала, я же ничего к нему не чувствовала, верно?

Но если это не чувства, то почему меня так тянет к нему?

Может, это и есть любовь?

Я решила отложить самокопание и просто полежать с книжкой, потому что чтение всегда помогало мне успокоиться, отвлечься и хоть немного упорядочить мысли, а в моём нынешнем состоянии это было ой как необходимо. Но стоило мне только протянуть руку к планшету, надеясь с головой уйти в мир выдуманных историй, как раздался негромкий стук в дверь, а спустя мгновение в палату вошёл Миар.

Ну вот и «здраствуй бабка, Юрьев день». И что ему ещё понадобилось от меня?

— Ника, можно? — голос парня прозвучал спокойно, даже чуть мягче, чем обычно, но меня это почему-то не успокаивало.

Да ты, собственно, уже вошёл, так что спрашиваешь чисто из вежливости? Впрочем, раз уж надо отвечать, я быстро кивнула и, пытаясь принять более-менее приличное положение, слегка приподнимаясь на кровати.

— Проходи, — решила всё же уточнить, раз уж формальности соблюдаются.

Миар кивнул и шагнул ближе, но задерживаться явно не собирался, потому что тут же добавил:

— Я ненадолго, у меня работа.

Ну, вот это прямо-таки новость, которая меня нисколько не огорчала. Если бы ты сразу развернулся и ушёл, я бы даже дышать начала легче. Этот брат вызывал у меня странное, неуловимое чувство тревоги, не страха, но чего-то такого… настороженного. В его присутствии мне было неуютно, будто он слишком внимательно за мной наблюдал и видел больше, чем мне бы хотелось показывать.

— О чём ты хотел поговорить? — я не желала затягивать этот разговор, но Миар явно пришёл с какой-то целью, и поэтому предпочтительнее было бы как можно скорее её выяснить.

— О вас с моим братом, — его взгляд стал чуть более изучающим, а голос — хм… как будто бы пытался быть мягким, но от этого мне стало только неуютнее. — С твоей стороны чувствуется какой-то холодок. Скажи мне честно, у тебя нет чувств к Лиаму?

Я моргнула, чувствуя, как внутри нарастает непонимание, раздражение и что-то ещё, чему пока не могла подобрать название. Вот уж что-что, а обсуждать свои чувства к его брату с самим Миаром мне сейчас меньше всего хотелось.

Ого-го! Ну и поворот, такого я точно не ожидала. Вот что здесь скажешь? Человек рисковал жизнью ради меня, а я его так вот просто бортану? Мол, «Ты знаешь, что-то ты мне не нравишься, уж прости». Ну да, шикарный вариант, после такого можно и совесть на покой отправлять. Блин, что же ему ответить? Может, всё-таки сказать правду?

— Миар, я отвечу, только обещай, что это останется между нами, — решилась, глубоко вдохнув. Эх, была не была, доверюсь старшему брату Лиама.

— Обещаю, — Миар тут же кивнул, а затем пальцем прочертил что-то в воздухе. Я чуть прищурилась. Это был… нотный знак? Что за странности? Ладно, бог с ним, может, у него такие заморочки.

— Так вот, — я постаралась сосредоточиться и продолжить. — Понимаешь, я совершенно не помню ни тебя, ни твоего брата. Для меня Лиам — абсолютно посторонний человек.

Божечки, простите меня все, кому это может быть больно, но лучше уж сказать правду, чем ломать комедию.

— Как не помнишь? Совершенно? — Миар смотрел на меня с таким ошеломлением, будто я только что заявила, что собираюсь улететь на Луну завтра утром.

Я утвердительно кивнула.

— А Кощеикуса, Ягульку? — Он таращился на меня так, словно сейчас я должна была радостно подпрыгнуть и воскликнуть: «Конечно, помню! Как же без них!».

А я в ответ хотела только покрутить пальцем у виска. Кого⁈

— Эм… Сказочных персонажей? — я нахмурилась, пытаясь понять, куда он клонит. — Ну, детство-то я свое помню, сказки мне, конечно, читали. Со старой памятью у меня всё в порядке, подругу свою тоже помню, её нового парня Андрея… — О боже, Машка! Я же ей так и не позвонила! Ну вот что я за подруга?

— Кхм… Ну, хорошо, — Миар чуть нахмурился, но, кажется, принял мой поток мыслей как данность. — А поездку к бабушке? Ты помнишь её?

— Конечно, помню, но при чём тут это? — я слегка напряглась.

— То есть, ты помнишь, что она сломала руку и ты месяц провела у неё?

— Ну да, это же логично, я там жила… — я пожала плечами, не понимая, что он хочет этим доказать.

— А нас с Лиамом, значит, не помнишь? Катание на лодке? — Я покачала головой, хотя по тону парня было очевидно, что он до последнего надеялся услышать другой ответ. — Лепка вареников, сырники?

— Нет, нет и ещё раз нет! Да не помню я вас! — Ой… Кажется, я это прокричала. Потому что этот знакомый незнакомец странно на меня посмотрел, явно не ожидая такой бурной реакции. — Миар, прости… — я сжала виски, пытаясь взять себя в руки. — Но я совершенно вас не помню. Не знаю, почему так. Бабушку помню, деда Степана помню, Кира… Ай!

Резкая боль вспыхнула в голове, будто её сдавили в тисках, не давая вдохнуть. Я застонала, вжимаясь в подушку. Миар тут же подскочил ко мне, обеспокоенно наклонившись, его глаза потемнели от тревоги.

— Ника, что такое? Больно?

Я только и смогла, что кивнуть, сжимая виски и пытаясь сквозь пелену боли сосредоточиться хотя бы на дыхании. Голова будто раскалывалась, но хуже всего было ощущение, будто внутри что-то давило, мешало, не давая вспомнить что-то важное.

— Подожди, я позову доктора! — Миар резко поднялся и выскочил из палаты, а я, тяжело выдохнув, откинулась на подушки. Постепенно боль начала утихать, возвращая мне способность ясно мыслить.

Через минуту парень вернулся, а следом за ним в палату вбежали Яков Степанович и Мила. Врач быстро осмотрел меня, задал несколько вопросов, проверил давление, а потом протянул таблетку.

— Выпейте, это обезболивающее. Если боль повторится — сразу зовите, не ждите.

Я лишь кивнула, проглотив таблетку и прикрыв глаза. Всё, хватит с меня на сегодня. Не хочу ни видеть никого, ни говорить. Просто полежать в тишине. Миар, кажется, намёк понял.

— Что ж, Ника, — его голос прозвучал тихо, но мне показалось, что в нём сквозила какая-то тревога. — Я пойду. Ты поправляйся, мы позже ещё с тобой поговорим.

Я не отреагировала, но парень продолжил:

— И… я оставлю твой рассказ в тайне. Но всё же думаю, тебе стоит поделиться этим с доктором. Похоже, всё не так радужно, как все думают. — Дверь за моим собеседником закрылась, и я осталась одна.