Драконы моря

Глава 12 Осень 439 года Вандальская Африка Арника

Город вставал из воды чудесным голубовато-зеленовато-белым садом. Мощные зубчатые стены, холм с базиликой и цитаделью, красные крыши домов, мраморные колоннады храмов. Порт и сотни кораблей, от совсем уж мелких челнов до огромных грузовых зерновозов, водоизмещением в триста тысяч тонн. Южное косматое солнце пылало над городом сверкающим шаром, гул разноязыкой толпы был слышен даже здесь, у причала.

— Гиппон! — с улыбкой произнес Тибальд — Гиппон Регий! Город короля Гейзериха, столица. Пока столица. Пока не взят Карфаген!

— Он будет взят, я уверен! — ухмыльнулся в рыжие усы Эрлоин, — А в Гиппоне нам некого опасаться, разве только таких же, как мы!

— Что ж, — Хевдинг повел плечом, — В трюмах еще осталось немного серебра, а это что значит, парни?

Это значит — надо сегодня же прокутить все в портовых тавернах! — радостно осклабился здоровяк Видибальд, — Все, до последней монеты! Иначе не видать нам удачи.

— Верно, есть такая примета, — расхохотался Ингульф.

Пираты Тибальда гуляли в портовых тавернах Гиппона три дня, после чего хевдинг сказал: «Хватит пить, пора и делом заняться».

— Сезон мореплавания заканчивается, — собрав опухших от пьянства соратников в одной из харчевен, напомнил Тибальд, — А у нас пока только один корабль, который скоро не сможет вместить всех наших людей. Эрлоин, ты говорил о каких-то лихих парнях?

— Да-да, — приосанился парень, — Мои родичи готовы хоть сейчас влиться в наши ряды. Только свистни!

— Вот видите? А вы пустились в загул! — мягко укорил хевдинг.

Видибальд хохотнул:

— Да не на что особо гулять-то, вождь! Разве что немного расслабиться после всего.

— Некогда расслабляться, — Предводитель шайки нахмурился, поправив на голове серебряный обруч, сдерживающий буйную шевелюру, — Надо искать купцов! И как можно быстрее. Эрлоин, Видибальд, Герульф!

— Да, вождь?

— Пойдете сегодня в порт. Оденетесь в лохмотья, попытаетесь наняться грузчиками, — Хевдинг задумчиво погладил бороду, — Походите так от корабля к кораблю, вызнайте — кто, когда и куда отправляется, какой груз, сколько на борту воинов, ну все, как обычно. Эрлоин — старший. Да-да! Именно Эрлоин! Слишком уж тонкое дело. Вот если б надо было набить кому-нибудь морду, я бы полностью доверил это дело тебе, Видибальд! Так… — Пиратский вождь хлебнул из кубка вина и, утерев рукой усы, продолжил: — Теперь вы… Винегар и все остальные — займитесь наконец кораблем! Все, кроме тебя, Рус. Я заметил, ты умеешь пить, не пьянея, — похвальное качество.

— Просто напитки не те! — Александр ухмыльнулся, — Какое-то кислое винишко — тьфу!

— Поэтому ты и продолжишь пьянствовать на ту толику серебра, что еще осталось.

— А что, у нас еще что-то осталось? — с надеждой в голосе спросил Видибальд, — Клянусь Тюром и всеми древними богами, неплохо было бы…

— У тебя, любезнейший мой, своя задача! — В голосе хевдинга зазвучал металл, — И от того, как ты ее выполнишь, зависит все. Понимаешь?

— Да понимаю, — Детинушка смущенно потупился, — И все же, может, от меня было бы больше толку в напарниках у Руса?

— Ага, — скептически ухмыльнулся Тибальд, — Чтоб вы на пару уничтожили все запасы вина в этом городишке. Нет уж!

— И все же мне нужен напарник, — твердо заявил Александр, — И желательно малопьющий. Ингульф как раз подойдет.

— Хорошо, — Хевдинг согласно кивнул, — Бери парня. Начнете с «Пегой лошади» — это самая большая таверна в порту, вы ее уже знаете.

— Таверна… — Саша поскреб заросший затылок и задал вождю вовсе уж неожиданный на первый взгляд вопрос: — А есть ли в Гиппоне термы?

— Термы? — Пираты озадаченно переглянулись — Ты что же это, дружище, решил предаться разврату по примеру старых римских патрициев?

— Думаю, именно там, в термах, и можно встретить богатых судовладельцев, а не какую-нибудь шушеру из портовых таверн. Ведь среди купцов много римлян, а ты сам говорил, вождь, что в королевстве Гейзериха их не очень-то жалуют. И что же римлянам делать в тавернах — ждать, когда кто-нибудь из вандалов или аланов начистит им морды?

— Да, — согласился хевдинг, — Я давно приметил: ты очень неглупый человек, Александр, хоть, наверное, и эллин.

Саша недовольно поджал губы:

— Сколько раз уже говорить — русский я! Рус!

— А имя у тебя эллинское! Александр — так звали их знаменитого царя, когда-то завоевавшего полмира.

— О ученейший вождь наш! — не выдержав, ухмыльнулся здоровяк Видибальд, — Все-то ты знаешь.

Эрлоин хохотнул:

— Ну про Александра Македонца всякий знает. Разве что кроме тебя, дубинушка ты наша заскорузлая. Ну-ну, не обижайся, дружище!

— Ладно, — Добродушно усмехнувшись, детина поднялся, с шумом задвинув скамью, — Ну так мы пошли, что ли?

— Удачи — Махнув рукой, хевдинг снова повернулся к Саше, — А про термы спросите-ка лучше у служки.

— И то верно — Ингульф тотчас же подозвал пробегавшего мимо трактирщика, — Эй, любезнейший. Не скажешь ли, где в городе термы?

— На виа Сатурналий, ну, так когда-то звалась эта улица. Сейчас там, на площади — базилика Святого Петра. Но и термы остались, хотя епископ уж сколько раз грозился закрыть гнездо порока… — Круглое, лоснящееся от жира и пота лицо хозяина таверны озарилось лукаво-похотливой улыбкой, — Что, господа мои, решили попробовать старых римских развлечений?

— Помыться решили, вот что! — Александр допил остатки вина и, посмотрев на Тибальда, протянул руку, — Прошу выдать серебра на баню.

— Много не дам, — Достав из объемистого кошеля разномастные монеты, хевдинг высыпал их на стол и старательно отсчитал небольшую кучку — Хватит с вас и десяти денариев.

— А на одежду? — Саша вскинул глаза. — Не можем же мы пойти в термы в этаких лохмотьях!

— Ничего, — ухмыльнулся хевдинг — Там все равно все голые ходят.

Термы напарники отыскали сразу, не пришлось долго расспрашивать. Дошли до базилики Святого Петра, а там дорогу показал первый встречный, нищий на паперти. Правда, заглянул в глаза с этакой надеждой — подайте, мол, милостыню. Не подали. Денег и у самих, считай, не было.

В церковь не зашли, ведь оба вовсе не являлись такими уж ревностными христианами: Саша иногда даже считал себя агностиком, а Ингульф был наполовину язычником. Вот в термы сходить — совсем другое дело! И не для разврата, как, вне всяких сомнений, подумали и трактирщик, и нищий, и даже не столько ради дела — просто Саше уж очень хотелось помыться! Когда в последний раз в бане-то был? Нет, конечно, в море купался… но это ж разве мытье? А так, чтоб на полке, да с веником… В термах, конечно, веников нет, но хоть парная имеется. Хорошо Ингульфу: привык ходить грязным, раз в год в речку бултыхнется — и то счастье.

— Говорят, там, в термах, очень много падших женщин, — на ходу фантазировал варвар. — Наверное, есть и молоденькие.

О! И этот туда же.

— Не забывай, парень, мы с тобой не по девкам идем и не купаться — а дело делать, — резко охолонул приятеля Саша.

— Но ведь одно другому не помешает, верно?

Африканский город Гиппон Регий (некоторые произносили — Иппон), будущая Бизерта, родина знаменитого философа Августина Блаженного, к этому времени, правда, уже лет восемь как почившего в бозе, в центре своем имел вид типичного позднеримского поселения с широкими, сходящимися под прямыми углами улицами, акведуком, цистернами для воды, шикарными общественными зданиями с тенистыми портиками, увы, ныне быстро приходившими в полный упадок за неимением «общества», точнее — ввиду его распада. Суровые базилики, большей частью превращенные в церкви, сильно контрастировали с остатками былой римской роскоши — теми же колоннадами портиков, еще оставшимися кое-где статуями, амфитеатром. Гладиаторские бои там, конечно же, давно уже не проводились, в лучшем случае — состязания колесниц.

На бывшей виа Сатурналий кроме базилики Святого Петра располагалось еще множество церквей и даже, как пояснил все тот же нищий, монастырь Святого Луки, как и все восточные монастыри, отличавшийся чрезмерной строгостью устава для послушников и монахов. Собственно говоря, монастырей в Европе еще не было, первый будет основан через несколько десятков лет в Монтекассино святым Бенедиктом.

По пути встречались монахи в черных, надвинутых на глаза капюшонах и подпоясанных простыми веревками рясах, подмастерья, куда-то тащившие длинный деревянный брус, водоносы, громко расхваливающие свой товар, спешащие на рынок служанки с большими корзинами, почтенные матроны в окружении слуг, стайки школяров в коротких туниках. Этот городской район, похоже, был чисто римским, и, завидев двух варваров, прохожие испуганно замолкали и прибавляли шагу. Вандалов Гейзериха здесь побаивались, и вовсе не зря: вели они себя достаточно жестко, почти как завоеватели, которыми, несомненно, и стали бы, ежели б их вовремя не пригласил правитель провинции Бонифаций.

— Чего они нас так боятся? — искренне недоумевал Ингульф.

— Чего? — Александр громко расхохотался, так что и без того испуганные школяры, резко оглянувшись, тут же и разбежались по сторонам, — Ты себя-то со стороны видел?

— Ну…

— Ну? — Саша пригладил волосы и ухмыльнулся, — Хочешь, опишу? Волосы у тебя, друг мой, не стрижены и не чесаны, грязные, сосульками, патлы, туника рваная, тело грязное, черное даже, штаны — слов нет. Башмаки, правда, крепкие, это да. И золоченый пояс, меч в шикарных ножнах, ожерелье на шее. Но вместе с твоей одежонкой это все смотрится, извини меня, как на корове седло. Ладно, не обижайся, я и сам выгляжу ничуть не лучше. Так что, как же нас не бояться, этаких-то немытых чертей? В баню, скорее в баню!

Старые римские термы, неказистые с виду, внутри оказались выше всяких похвал — с просторной раздевалкой, бассейном и прочими помещениями. Стены были украшены мозаикой, а пол кое-где покрыт явно языческого содержания росписями и позолотой.

Ингульф, открыв рот, рассматривал обнаженных наяд и облизывался. Заплатив на входе по три денария, приятели поднялись по широкой лестнице в раздевалку. Вандал таращился во все глаза, теперь уже на статуи. Шепнул даже:

— Слушай, а чего у них все каменные девки голые?

— Для красоты, — ухмыльнулся молодой человек — Разве женское тело не красиво?

— Красиво, — Юный варвар закивал, — Интересно, живые, настоящие девки… они тоже тут голые?

— Боюсь, женские дни тут в другое время.

— Сальве, любезнейшие господа! — выбежал навстречу клиентам служитель — смуглый малый с лысой головой, в длинной тунике, в сандалиях, — Вот ящички для одежды, пожалуйста, раздевайтесь.

— Что, совсем надобно раздеваться? — обернувшись к Саше, озадаченно шепнул Ингульф.

— Совсем, совсем. Ты же в баню пришел!

— А, ладно.

— Вот этот шкафчик нам подойдет.

— Нет, я лучше в том углу разденусь, там потемнее.

— Ну, как знаешь.

Пожав плечами, Александр быстро разоблачился, сунул завалявшуюся в кошеле медную монетку подскочившему чернокожему рабу, чтоб присмотрел не столько за одеждой, сколько за мечом и перевязью, и поискал глазами Ингульфа. Увидел и не выдержал, расхохотался.

— Что такое? — обидчиво вскинул глаза варвар, — Что ты смеешься-то?

— Ты хоть меч-то сними, — справившись с хохотом, посоветовал Саша, — Это ж тебе не веник!

— Веник? — Ингульф непонимающе хлопнул ресницами. — А при чем тут веник?

— Ладно, — Дождавшись, когда подросток положит наконец меч в шкафчик, Александр ухмыльнулся, — Идем!

Служитель услужливо распахнул дверь, и Ингульф едва не отпрянул: клубы горячего пара поднимались к высокому потолку, висели вдоль стен, так что остальные посетители парной — кальдария — едва виднелись сквозь всю эту мерцающе-горячую мглу, маячили смутными тенями.

— Пойдем во-он на ту скамью, — Александр без лишних церемоний ткнул своего испуганно застывшero на пороге спутника в бок — Посидим, погреемся. Эх, хорошо-то как верно?

— Не люблю жару, — С видимой неохотой варвар уселся на горячую мраморную скамью и тут же вскочил. — Ой! Жжется!

— Привыкай, черт бы тебя… Ладно, не хочешь сидеть, так походи тут, послушай, о чем говорят.

— Ага!

Получив конкретное задание, Ингульф явно обрадовался и, в буквальности восприняв приказ, принялся кругами ходить по кальдарию, где кроме только что вошедших приятелей находилось уже человек двадцать, судя по разговорам — торговцев и приказчиков. Не самая бедная публика, как раз такая и нужна.

Александр невольно прислушался:

— Так ты, дружище Валент, думаешь, мне стоит купить те ливанские доски?

— Ну да, из самого лучшего кедра!

— Но это слишком дорого.

— Зато надежно! Хотя, если хочешь сэкономить, можешь брать и сосну…

— Да-да, верно, я так сделаю.

— Только весной, навигация-то уже кончилась.

— А я слыхал, кормчий Каллист из Гадрумета как раз собирается в Александрию.

— В Александрию? Каллист? Вот уж неправда! Тебе кто-то солгал, дружище. Я слыхал, «Амелия» идет в Константинополь.

— «Амелия»?

— Ну да, это самое большое судно в Гадрумете — трехмачтовая корбита с двумя палубами, с просторными трюмами и местами для пассажиров.

— Не боится же этот Каллист плыть в такой сезон!

— «Амелия» — очень надежное судно.

— А пираты? Эти разбойники вандалы?

— Тсс! Прошу тебя, друг мой, давай-ка лучше сменим тему. Хорошо в этом году уродилась пшеница!

— Да, слава Иисусу, неплохо.

Александр давно уже не слушал, расслабился, сидел, мечтательно прикрыв глаза. Вдруг вспомнилась обычная русская баня, с полком, с веником, небольшая компания близких друзей, шашлычок…

— Эй, эй, Александр! Ты что, уснул, что ли?

Усевшись рядом, Ингульф тряхнул приятеля за плечо:

— Ты тут еще не умер?

— А? Сейчас пойдем, обмоемся.

— «Амелия», — оглянувшись по сторонам, прошептал варвар. — Это судно через пару-тройку дней отходит в Александрию. Пожалуй, больше никто и не осмелится никуда плыть до самой весны. Ну разве что в хорошую погоду, и то только вдоль берега, до Карфагена или Гадрумета, в крайнем случае в Триполитанию.

— Ладно. — Давно покрывшийся грязным потом Саша поднялся на ноги. — Идем, еще послушаем.

В следующем помещении — теплом тепидарии — стояли большие бочки с водой и каменные чаши с зольным мылом. Тут же лежали и специальные скребки, очищать тело от грязи, вот они-то пришлись сейчас как нельзя более кстати.

— А ну-ка, поскребемся! — Александр обрадованно потер руки, — А потом — в бочку с водой.

Схватив скребок и золу, он принялся яростно тереться, вызывая самое искреннее недоумение своего неотесанного спутника, которого все же заставил хотя бы намылиться. Нырнул в бочку, а после — во фригидарий, в холодный бассейн, где уже купалась уйма народу — откуда и взялись-то?

Люди весело переговаривались: судя по всему большинство посетителей были здесь добрыми знакомыми или просто пришли одной компанией и теперь расслаблялись по полной.

Вынырнув, Саша фыркнул и, выбравшись из бассейна, развалился на широкой скамье:

— Уфф! Хорошо! Ну, что скажешь, парень?

— Хорошо, — согласился Ингульф, глазея на огромные, с цветными витражами окна.

Проникавший с улицы солнечный свет раскрасил мокрый мраморный пол разноцветными — синими, красными, желтыми — зайчиками, таких же цветов были сейчас и мокрые, выбирающиеся из бассейна люди. Словно арлекины в трико.

— Живут же люди! — завистливо прошептал юный варвар, — В термы ходят… Не пойму, правда, где же тут девки?

— Так сюда мыться ходят, общаться, а не развратничать, как тебе почему-то кажется.

— Ничего и не кажется.

— И вообще. — Саша прищурился. — Тебе-то кто мешает вот так жить? Накопил серебришка, купил домишко, женился…

— Ага, накопил. Думаешь, я умею копить? Я что — еврейский торговец?

— Ну тогда как знаешь.

Молодой человек пригладил мокрые волосы и подозвал крутящегося у бассейна цирюльника с бритвою и ножницами.

— Сколько стоят твои услуги, старик?

— Нисколько, мой господин, вы ведь уже заплатили при входе.

— Тогда подровняй мне волосы, и бороду тоже.

— Может быть, завить?

— Нет уж, обойдусь как-нибудь.

— Тогда прошу вон в тот угол, где статуя.

Старик тут же приступил к своей работе. Сморщенный, длиннорукий, сутулый, он управлялся с ножницами настолько быстро, что Александр уже стал всерьез опасаться, как бы этот ухарь не отхватил ему ухо, но цирюльник оказался ловок.

Быстро управившись с делом, улыбнулся и, наклонившись, вдруг прошептал:

— Девочку не желаете? Есть молоденькие, умелые, и на разный вкус — нубийки, египтянки, эллинки с Лесбоса.

— Нет уж, с Лесбоса как раз не надо.

— Ну, не надо так не надо. Может быть, господин хочет мальчиков? Тоже имеются, только, конечно, дороже.

Да-а, а ведь «неотесанный вандал» Ингульф оказался прав! Действительно, гнездо порока.

— Нет, нет, старик, мы возьмем девочек! Веди!

А парень не промах! Пока Саша раздумывал, он уже тут как тут — девочек подавай!

— Давай-давай, старик, не тяни же! — Ингульф, похоже, совсем освоился в термах… в том, что, в общем-то, никак не касалось собственно мытья.

— Идемте! — Ухмыльнувшись, цирюльник протянул обоим по куску белой ткани — что-то типа узеньких простынь, — Пройдемте через раздевалку, господа мои!

Ну ясно, зачем через раздевалку — оплата вперед!

А почему бы и нет? — на ходу рассуждал Александр. Он не женат, не помолвлен — никому не изменяет, если уж брать моральную сторону дела. Никого не обманывает — просто честно покупает все, что надо. Интересно, каков здесь прейскурант?

— О, не так уж дорого, господа мои, — лебезил хитрый старик — Всего по пять денариев — за нубиек. Уверяю вас, они очень страстные, вам понравится!

— По пять денариев? Да ты в своем уме, дед? Да за такую цену можно купить шесть амфор самого лучшего родосского вина или даже корзину вкуснейшей жирной трески! Пять денариев за черноногую худую нубийку? Ищи дураков за пять денариев!

Александр только диву давался, слушая слова Ингульфа. Парень вполне способен скопить на домик и еще на кое-что… Так что зря он с такой завистью говорил про еврейских купцов!

— Что, кроме нубиек никого нету, старик? — продолжал торговаться варвар, — Ты же, кажется, говорил про эллинок и египтянок?

— О, боюсь, они обойдутся вам еще дороже, мои господа.

Незаметно подмигнув Саше, Ингульф распахнул шкафчик и с угрозой в голове произнес:

— Видишь этот меч, старик? Он очень острый!

— Не острее моей бритвы.

Цирюльник, похоже, ничуть не испугался, из чего Александр сделал вывод о существовании у сего интересного заведения не менее интересной «крыши». И кто б мог оказывать такое покровительство, заодно поставляя девочек, мальчиков и все прочие развлечения? Тот, у кого сила. А у кого в этом городе сила? Думать долго не надо: у варварского короля Гейзериха и его вандалов, кстати, соплеменников Ингульфа.

— Ну так подешевле-то что, никого нет? — не отставал от цирюльника молодой варвар.

— Да есть, — Старик махнул рукой и хитро прищурился, — Правда, из новеньких, необъезженные еще, непокорные…

— Так это же хорошо!

— По три денария!

— Старик! Давай по два, а?

— По два? — Старый сводник почесал бороду и наконец согласился. — Хорошо, только ради вас! Очень уж вы мне понравились, такие красивые молодые парни…

— Эй, эй, ты не очень-то! — попятился Ингульф — Веди давай к девчонкам, и дело с концом.

— Сначала — денарии.

Александр быстро отсчитал деньги:

— На! Получи.

— Слышь, старый, — Варвар снова подошел к цирюльнику — Нам бы это… пухленьких.

— Пухленькие — по три денария! А вы ведь заплатили по два. Уж ничего не поделаешь, мои господа.

— Ладно, — махнул рукой Саша. — Веди уж каких приведешь, только не старух и не совсем уж страшных уродок.

— Обижаете, господа мои! Прошу вас, сюда.

Сводник услужливо распахнул дверь, украшенную красивым позолоченным рельефом в виде переплетенных женских тел. По широкому коридору слева и справа тянулись двери, куда более скромные, нежели входные.

— Тебе туда, господин — Взглянув на Сашу, старик показал рукой направо, — А тебе, мой юный друг, вон туда…

Приятели переглянулись и вошли каждый в свою дверь.

Узкий луч солнца, проникая сквозь приоткрытые ставни, выхватывал из полутьмы невысокое ложе на деревянных позолоченных ножках в виде львиных лап, накрытое темно-голубым покрывалом с каким-то мелким рисунком по краю.

На ложе, скрестив ноги, сидела молодая девушка, полностью обнаженная, если не считать узкой золотой цепочки на шее и тоненьких браслетиков в виде змеек Александр сразу отметил, что девчонка по-настоящему красива: брюнетка с ярко-голубыми глазами и нежной, покрытой золотистым загаром кожей. Тонкие европейские черты лица, чуть вздернутый носик губы, не сказать чтоб тонкие, но и не такие пухлые, какие любят накачивать силиконом красотки из московских борделей или стареющие дивы Рублево-Успенского шоссе. Глаза… Господи, какие глаза! Такой непостижимо сияющей голубизны, наверное, не бывает даже в небе! А ресницы? Это же чудо, а не ресницы — черные, загнутые, совершенно нереальной длины! И тщательно подведенные полумесяцем брови. Крутая линия бедер, упругая молодая грудь с изящными коричневыми сосками, плоский животик с темной ямочкой пупка — вот это красавица!

Откуда она здесь? Хм, да откуда угодно! Дочь рабов, или пленница, или проданная в рабство за долги, или вообще свободная и просто зарабатывающая таким способом деньги, или… вариантов масса.

— Ты красивая! — От волнения Александр едва подобрал нужные латинские слова, чего при встрече с женщинами у него отродясь не бывало, запнулся даже, — Как тебя зовут?

— Арника — Девушка отозвалась отрешенно, даже как-то сухо, едва взглянув на присевшего рядом клиента.

Нет, не брюнетка, просто темно-русая.

— А меня — Александр, — тихо промолвил молодой человек.

— Мне совершеннейше все равно, как тебя зовут.

Глаза Арники вдруг распахнулись, чуть было не окатив посетителя смесью презрения и гнева. Не окатили, вовремя спрятались за густой сенью ресниц.

Ишь ты…

— Я… я заплатил за тебя.

— Я знаю, — Девчонка послушно растянулась на ложе, — Ложись и делай свое дело. Только ради бога, не спрашивай меня ни о чем!

Саша поправил на плечах простыню: почему-то не очень хотелось показывать девушке свою татуировку на левом плече — бриг «Товарищ».

— Ну? — Арника дерзко сверкнула глазами, — Чего ж ты ждешь, варвар?

— Почему варвар? — удивился молодой человек.

— С такой светлой кожей — и не варвар? — Девушка неожиданно расхохоталась, — Поверь, я знаю жизнь. Небось, старый Селевдр сторговал меня за одну серебряную монету…

— За две…

— Ого? За две? А мне сказал — за одну — Арника горько усмехнулась, — Что ж, придется его проучить…

Она прищурилась, неожиданно твердо и зло, и снова уселась, притянула коленки к груди, обхватила руками. У левого локтя Александр заметил белесые следы ожога.

— Что это у тебя? Клеймо?

— Не твое дело. — Девушка моментально опустила руку и все так же злобно снова посмотрела на Сашу — И долго ты намерен трепать языком?

— На все два денария, — улыбнулся молодой человек — Ты и правда красивая…

— Многие так не считают!

— Значит, они слепые. Что это у тебя в кувшине, вино? — Александр кивнул на низенький, стоявший в самом углу столик, который не заметил при входе.

— Да, вино… Кислое и дешевое. Будешь?

— Не отказался бы. После парной, знаешь ли, очень хочется пить.

— Изволь, я принесу.

— Нет, нет, я сам.

Саша подтащил к ложу столик с кувшином, двумя кружками и солеными оливками на большом глиняном блюде. Разлив вино, протянул кружку девчонке:

— Не откажи, красавица, выпей со мной. Ну, пожалуйста… Не могу пить в одиночку.

— Я тоже не могла… раньше… Впрочем… — Арника вдруг улыбнулась, — А ты слишком уж вежлив для обычного варвара. Какого ты рода? Вандал? Гот? Алан?

— Ни то, ни другое, ни третье, — широко ухмыльнулся Саша. — Я — склавин!

— Склавин?! — Девчонка рассмеялась, — А что, есть такое племя?

— Конечно есть… Я ж оттуда!

— Ах да, — Арника пригубила вино — Пей же, склавин, не жди.

— Только вместе с тобой!

— А ты мне нравишься, — поставив опустевшую кружку, неожиданно промолвила девушка, — Нет, в самом деле нравишься. Обычно варвары бросаются сразу, едва только не рычат…

— А местные? — Саша вдруг обиделся за «варваров», в конце концов, ими были все его теперешние друзья-приятели, — Потомки римлян. Они что же, все как на подбор вежливы и дружелюбны? Даже со жрицами любви?

— Ну ты скажешь, — гулко хохотнула Арника — Местные римляне гады те еще! Тупые свинячьи морды… Видел бы ты!

— Тупые?

— А те, кто поумней, через одного — содомиты, — отрезала девчонка, протягивая руку к кувшину с вином, — Пей, варвар! Пей, веселись… Я действительно тебе нравлюсь?

— Конечно! — Александр осторожно взял девушку за руку.

— Тогда что же ты сидишь? — цинично ухмыльнулась та, — Возьми же меня, брось на ложе и…

— Позволь для начала поцеловать тебя, Арника.

— Ты просишь позволения? — Пушистые ресницы удивленно дрогнули. — Варвар! Ведь ты же меня купил. Правда, не полностью и не надолго. Так спеши же, о глупый склавин!

— У нас говорят — спешка нужна лишь при ловле блох, — нежно обняв девчонку за талию, усмехнулся Саша.

Арника снова вздрогнула:

— И вправду так говорят? Вот именно так? Уже… Я закрою ставни… Не люблю, когда слишком светло.

— Так ты разрешаешь… — прошептал молодой человек.

— Целуй!

Девушка вдруг прижалась к его груди решительно и сильно, обняла за шею. Ощутив кожей быстро твердеющие соски, Александр с жаром поцеловал Арнику в губы, руки его жадно шарили по теплой девичьей спине, по плечам, по груди, бедрам…

— Ах, какой ты нежный… — опускаясь на ложе, с пылом прошептала девчонка, — Ах…

Такого наслаждения Саша давно уже не ощущал! С Кассией, а потом с матроной все было по-другому. А может быть, это сейчас так казалось?

Молодой человек чувствовал, как сходит с ума от этих чувственных губ, от бездонно-голубых глаз, от нежной шелковистости кожи… Странное чувство нахлынуло на него, словно бы он давно знал эту девушку, знал в какой-то другой жизни, где они были вместе, долго, давно и счастливо, а потом вдруг почему-то расстались и вот сейчас вновь наконец нашли друг друга.

— Арника… — меж поцелуями жарко шептал Саша, — Арника, почему я не встречал тебя раньше?

И он мог бы поклясться, что девушка испытывала сейчас те же чувства! Об этом говорили ее глаза, губы… все… Узкая комнатенка казалась ему сейчас императорским залом, а неказистое ложе — троном. Троном, одним на двоих.

— Мы с тобой прямо как король с королевой, — усевшись, с улыбкой произнес Александр, — Арника…

— Что? — Девушка расслабленно улыбалась.

— Ты самая красивая. Просто чудо!

— Рада, что тебе понравилось. Не пожалел двух денариев?

— Да ладно тебе! Хочешь еще вина?

— Давай…

Оба выпили. Снова поцеловались.

— Почему ты здесь? — погладив девушку по плечу, тихо спросил Александр, — Ты рабыня?

— Теперь уже почти нет, — На этот раз Арника не ерепенилась, похоже, отвечала честно, — Я больше почти ничего не должна Селевдру.

— Так это старый козел тебя сюда затащил?!

— Тсс! Если б не он, я вряд ли б вообще была сейчас жива.

— А…

— Не спрашивай! — жалобно попросила Арника. — Пожалуйста, ни о чем больше не спрашивай.

— Хорошо. Ты не хочешь отсюда уйти?

— Пока нет.

— Хм… Тогда… Я могу хоть чем-то помочь тебе?

— Можешь, — немного подумав, тихо отозвалась девчонка.

Саша почувствовал, что воспаряет душою:

— И как же? Говори, Арника, я все для тебя сделаю!

Девушка улыбнулась, вроде бы и радостно, а вместе с тем с какой-то затаенной, глубоко запрятанной грустью. Вздохнула, взъерошила Сашке волосы:

— Ты знаешь Каллиста из Гадрумета?

— Кормчего? — Молодой человек тут же вспомнил недавно подслушанный разговор. — Его судно скоро отправится куда-то далеко, в Константинополь, кажется…

— Да-да! Я именно о нем и говорю, о Каллисте и его корабле. — Арника встрепенулась, — Константинополь! Это город спокойствия, не то что здесь или даже в Италии. И это город больших денег и больших возможностей даже для таких, как я! Нет, не так сказала. Тем более — для таких, как я!

— Так ты собираешься…

— Нет! Сейчас у меня нет для этого денег — а набиться в любовницы к кормщику я уже не успею, увы!

Саша не признался бы сейчас даже самому себе, но эти слова Арники почему-то сильно его задели, словно бы эта голубоглазая девчонка приходилась ему близкой родственницей, за которую он отвечал.

— Я знаю, Каллист вернется весной, — снова улыбнулась девушка, — К этому времени я буду готова…

В дверь неожиданно стукнули, напористо и громко.

— Это Селевдр, — Арника вздрогнула, — Напоминает о времени.

— Как все быстро прошло. Жаль…

— В следующий раз захвати с собой побольше монет!

— Послушай, Арника… А давай мы с тобой встретимся? Нет, не здесь, где-нибудь в другом месте, на улице, в саду у моря…

— Встретиться с тобой? Что ж — Девушка неожиданно согласилась, — Знаешь заброшенный сад у старого цирка?

— Найду!

— Там многие гуляют. Приходи. В воскресенье, в полдень, я буду ждать тебя у статуи Аполлона… Если, конечно, приду.

Снова настойчивый стук в дверь. Громкий, как стук сердца.

— Я ухожу, — Накинув на плечи простыню, Александр поднялся с ложа.

— Прощай… — прошептала Арника.

Молодой человек покачал головой:

— Нет, не прощай. До встречи в саду!

— До встречи!

— Постой…

Вскочив с ложа, девушка подбежала к Саше и, обняв его, крепко поцеловала в губы:

— Вот теперь — до встречи.

— В воскресенье, в полдень, у статуи Аполлона.

Арника широко распахнула ставни. Яркий солнечный свет, ворвавшись в комнату, плеснул в глаза резким горячим сиянием, осветив убогую обстановку и золотистое тело юной красавицы. Александр оглянулся на пороге, заметив на спине девушки яркую цветную татуировку — синего улыбающегося дельфина. Разве дельфины умеют улыбаться?