Дракон проснулся

Эпилог

Ниара

Предчувствие снова меня не подвело.

Курт, навестивший нас вечером, принёс три письма, которые пришли на адрес Дениела в том мире. Вероятно, Альберт позаботился о том, чтобы письма дошли до адресата. Очень уж ему не терпелось получить причитающуюся оплату. Когда я узнала о ней, долго смеялась.

А потом попросила Дениела прочитать вслух письмо от короля. Нас милостиво прощали за все самоуправства и ждали ко двору к празднику Наступления Осени. И выражали уверенность, что нам будет что преподнести к последующим за ним Именинам его величества.

Я только улыбалась. Золото открывает самые тщательно охраняемые двери и стирает написанные кровью прошлых поколений обычаи. Дениел сказал, что сокровищ у него хватит, даже если я решусь родить ему дюжину детей, на что я легкомысленно ответила: мол, не заставишь.

Письмо от отца я прочитала в одиночестве. Папа был рад за меня и говорил, что если я захочу, двери родительского дома для меня и ребёнка всегда открыты.

Но всё это я узнала позже. А пока вслух продекламировала пафосные нравоучения матери, сквозь строки сквозило ликование и облегчение от того, кого я избрала себе в мужья. Теперь к сёстрам будут свататься лучшие женихи Сангратоса. Каждый хотел породниться с Драконьим семейством, чтобы иметь право пририсовать к гербу голову чудовища.

А потом потекло лето. Мы с Дениелом гуляли, побывали у самого подножья Гор, которые подпустили нас так близко, как никого ранее. Всё дело в моём ребёнке, так говорил Дениел.

И пел мне песни при лунном свете, катал на спине, но нечасто, боясь за моё положение, которое, впрочем, было довольно крепким. К исходу лета тошнота прекратилась, зато иногда по ночам мне стали снится звёзды и драконьи крики с той стороны моря. А когда мы с Дениелом вернулись в обычный мир, я уже смотрела на него другим взглядом.

Посетив развалины «Острого Пика», я будто увидела то, что было скрыто под большими камнями, поросшими густой травой. А потом Дениел провёл меня тайным ходом в его личную сокровищницу. И подарил кольцо с красным рубином, закованном в серебряной стариной оправе.

— Его зовут…

— Terra incognita. Я слышу его.

— Именно. Неизведанная земля. Прими это как подарок на помолвку.

Он надел кольцо мне на палец, и я впервые почувствовала себя свободной от тревог. Теперь всё пойдёт так, как и задумано, Возможно, я сама выбрала этот путь много лет назад, или Боги предназначили меня в жёны этому человеку, о чьём возрасте я не имела понятия.

Провели его ко мне через тьму веков, и вложили мою руку в его.

— Ты проживёшь дольше меня?

— Боюсь, ты стала менее внимательна, Ниара, — он помог мне выбраться на воздух и сесть в экипаж. — Я давал тебе прочитать ту самую книгу о Драконах. Когда женщина носит ребёнка от Дракона, он делится с ней своим долголетием. Возможно, однажды ты станешь вдовой.

Я обернулась на ступеньке и еле удержалась, чтобы не дать ему пощёчину. Но заметила озорные искорки в его глазах, а также прочла во взгляде ту теплоту, от которой однажды согрелось моё ледяное сердце, и только погладила по щеке прошептав:

— Не дождёшься. Лучше подумай о нашей свадьбе.

На самом деле, думать было не о чем. Всё решилось почти без нашего участия.

Родители, к которым мы приехали спустя пару дней после триумфальной победы Дениела, приняли нас с распростёртыми объятиями. Отец был по обычаю сдержан, но я видела, что он украдкой смахивает слёзы. Которых, разумеется, кроме меня, никто не заметил.

Даже Дракон. Не знаю, как остальные, а мой не отличается особой чувствительностью к людским страданиям.

Мама же чуть не упала в очередной обморок, узнав, что свадьба будет не так скоро, как ей хотелось. Особенно удивительным было то, что она и так это знала: без разрешения короля такие дела невозможны. Пусть и формальность, а в письме его величества уже было дано прощение, но только король может решать, когда выйдет замуж его кузина.

— Но ты на сносях, — причитала мама, пока отец не посмотрел на неё с укоризной. Это действовало без осечек.

— Я просто беспокоюсь, как бы тебе не пришлось терпеть насмешки, — обиженно проворчала она, но тут уже Дениел заверил будущую тёщу, что никто не посмеет осудить столь прекрасных и высокородных дам королевской крови.

Слово «высокородных» возымело магическое действие. Драконы нечувствительны к страданиям людей, но легко видят их слабые места. Впрочем, не они одни.

Королева-мать со свойственным ей высокомерием и желанием уколоть исподволь заметила, что я округлилась.

— Уж не двойня ли? Или вы скрываете истинный срок?

В другой раз я бы вспыхнула, а теперь лишь пожала плечами и загадочно улыбнулась. Аудиенция происходила в саду, была почти неофициальной. Королева сидела на скамье под вишнёвым деревом, а мы стояли перед ней, но она умудрялась смотреть так, будто была выше на целую голову.

— Вы, правда, Дракон, господин Рикон?

— Хамен, ваше величество. Это моё истинное имя, возвращённое его величеством, да продлят Боги дни его царствования, — Дениел умел завоёвывать расположение, когда это было необходимо.

Вот и сейчас на увядающем лице королевы вспыхнул свет, зажженный его льстивыми, но вполне искренними комплиментами её царственному достоинству.

— Ах да, я слышала, что прежнее ваше имя теперь возвращено владельцу. Странная история. Когда-то я попрошу вас, милорд, рассказать мне её со всеми подробностями.

— Всенепременно, ваше величество.

Дениел коротко поклонился. Я заметила, что сейчас он сделает всё, чтобы этот тягостный разговор как можно скорее иссяк по желанию инициировавшей его стороны.

— После. Молодожёны интересуются только друг другом, а потом, когда остынете к молодой супруге…

— Боюсь, тогда, ваше величество, на ожидание уйдут десятилетия.

На лице королевы проступили красные пятна. Она махнула рукой и отослала нас прочь, чего Дениел и добивался. Кому понравится намёк, что у собеседника нет в запасе этих десятилетий!

— Знаешь, я бы не хотела пышной свадьбы, — произнесла я сразу после того, как мы покинули «Шипастую розу».

— Это невозможно, король должен похвастаться мной перед всем миром.

Я только вздохнула. Как-нибудь переживу и льстивые речи, и завистливые шепотки в спину, и интерес к моему новоявленному мужу. Главное — чтобы не навредили ребёнку, которого я всё сильнее чувствовала в утробе. Иногда он мне снился: мальчик с тёмными глазами и каштановыми волосами, как у его отца.

Но одно дело осталось незавершённым. Я не простила себя за смерть прежнего жениха. Писала его матери, но ожидаемо, кроме оскорблений, ничего не получила в ответ.

Мы даже ездили на берег, где погиб Небесный гигант, но это не принесло успокоения.

Дениел занялся благотворительным фондом, который выпросил у короля под своё крыло, так он искупал зло, причинённое семьям. Убийства людей, летевших на борту Небесного Гиганта, остались нераскрытыми, неотомщёнными, Дениел говорил, что однажды ему придётся дать ответ перед всеми ними, но к тому времени, он надеялся, чаша Небесных весов в руках Бога Справедливости склонится в его пользу. А пока и думать не следует. Делать, что должен, это правильно, а скорбные мысли приближают смерть.

А нам с ним надо думать о жизни. О своей и той, кого мы собираемся привести в этот мир.

Был у меня порыв назвать сына, когда он появится на свет, в честь Орнака, но и тут Дениел спустил меня на грешную землю. Дракон, а людей понимает!

— Это не даст ровным счётом ничего! Лучше помоги его родственнице, слышал, в их семье кое-кто нуждается в помощи.

— Орнак был вторым графом королевства, — возразила я. — У них достаточно земель и титулов, чтобы не нуждаться ни в чьём покровительстве. Кроме королевского.

— И всё же земли и титулы не говорят о том, что у них много денег, дорогая. Знаю, ты привыкла считать богатство и титул — сёстрами, но это не всегда так было в моё время, уверен, сейчас ничего не изменилось.

Как обычно, он оказался прав. И как только успевает быть в курсе всего!

Я нашла дальнюю родственницу Орнака, обделённую наследством, ушедшим после смерти отца в руки братьев, а те не удосужились выделить сестре ничего, кроме скромного места в дешёвом пансионате для девиц благородных семейств. Нашла и, переговорив с директрисой, начала перечислять девушке Агнессе приличную сумму в год с условием, что большую часть этих денег она получит по достижении совершеннолетия. А другая пойдёт на улучшения её содержания в сей скромной обители на Севере, где даже летом мёрзнут без перчаток руки, и на улучшение её образования.

Стряпчий отца помог оформить всё так, чтобы братья Агнессы не имели прав на эти деньги.

Всё было сделано, и я с лёгким сердцем принялась готовиться к свадьбе.

Она состоялась на исходе лета. Листья деревьев уже подёрнулись предвестником той желтизны, которая приходит на смену зелени вечного праздника тепла и солнца, а ветер сменил направление и принёс прохладу. Я выбрала платье из роскошного жаккарда, рукава выполнены гипюром, кружева их переплетаются в столь сложный узор, где сочетаются символы моего дома и дома Дениела. Наконец, он получил своё имя и мог с гордостью носить его, не боясь обид или неприятия!

По подолу шла атласная лента небесно-голубого цвета. Само платье по королевской традиции было кремово-белым с красным воротом, лента в подоле говорила о том доме, в которорый я вхожу. Мой округлившийся живот платье не скрывало, а наоборот, подчёркивало, чем я очень гордилась. Даже странно, но чем дольше я была в тягости, тем больше принимала своё новое положение, находила в нём прелесть, а грудь теснила грусть по тому времени, когда я смогу взять ребёнка на руки.

Наверное, в этом тоже будет своя прелесть, ждать осталось недолго. Роды выпадали на конец зимы, а пока у меня была одна цель — достойно выдержать свадебные торжества.

Гостей в храме Богини-Матери набралось столько, что всем приглашённым места не нашлось. На скамьях расселись члены королевской семьи и те, кто были с ними особенно близки, церемония прошла торжественно-скучно, я не раз ловила на себе умоляющий взгляд Дениела, слышала его притворные вздохи, вся цель которых была в том, чтобы рассмешить меня. Стоять долго было невыносимо тяжело, от запаха свечей кружилась голова, но я выдержала.

Свадебный пир гремел три дня, народу раздавали сладкие пряники с вензелем королевской семьи, а из фонтана около Ратуши била не вода, а вино. В последний день празднований вечером Дениел устроил фейерверк. Конечно, не самолично, но с использованием своей магии — огромные Драконы раскрасили чёрные небеса и затмили блеск фонарей внизу и звёзд вверху.

Под конец представления один из Драконов подлетел ко мне и осыпал золотыми блёстками.

Я родила здорового сына чуть раньше, чем планировала. Это был мальчик, в глубине глаз которого беспрестанно вспыхивали огненные искры. А потом я понесла снова. И снова через два года от последней беременности, они давались мне легко и обостряли мой Дар. Через семь лет у нас с Дениелом было три сына и дочь.

Два дома — мы отстроили Острый Пик и расширили дом в Предгорье, где любили проводить зимы. Там они малоснежные, тёплые, и там осталась моя Берта, которая сошлась с Куртом, и вела хозяйство, пока нас не было. Я бы спросила, не скучно ли ей в таком тихом месте, но видя её счастливую улыбку, точно знала ответ.

Вот и сейчас, подъезжая в экипаже к дому, издали слышала звуки рояля, доносившиеся из его нутра. Светящиеся прорези окон обещали покой и уют, защиту и надежду, что так будет всегда. Что нам есть где спрятаться от тревог Сангратоса и мира людей.

За все годы я почти перестала считать себя одной из них. Теперь я мать Драконьего семейства.

— Знал ли ты, что так будет, когда проснулся? — с улыбкой спросила я Дениела, уткнувшись головой в его плечо.

— Если бы знал, проснулся бы раньше, — был мне ответ.

Экипаж остановился, и дети первыми высыпали во двор.

— Наконец-то мы дома, — произнесла я и приняла протянутую руку Дениела.

Дениел

Я сдержал обещание и навестил Оливию.

В первый раз это случилось незадолго до первых родов Ниары. Я должен был убедиться, что моя подопечная устроена наилучшим образом, что я свободен от обещания.

После рождения первенца я нескоро оставлю семью.

Навестить Оливию — не означало, что я был готов с нею общаться. Переговорил с тремя из семи настоятельниц, и все они дружно заверили меня, что девушка из внешнего мира ведёт себя смирно, трудится от зари до зари, хотя никто её к этому не принуждает.

Добавлять это необходимости нет было. В Предгорье, особенно на перекрёстке миров близ Портала, где находится храм Семи сестёр, каждый делал то, к чему имел сродство. Оливия рисовала картины и фрески для храмов.

Мне показали одну из картин, украшавшую трапезную для послушниц, ещё не принявших сана. Или не собирающихся принимать его, но живших в храме, как в бессрочном убежище.

На полотне была изображена святая, простирающая руки к небесам, дабы те защитили её от разбойников. Женщина, довольно молодая с виду, спряталась за кустами, а разбойники с жуткими размалёванными лицами, похожие на демонов, уже подбирались к ней со спины.

— Она не безумна?

— Пока признаков не наблюдается, милорд, но вы знаете, это изменится, — ответила старая и толстая матрона с рябым лицом, которую настоятельницы выделили мне в провожатые.

— Где она проводит свободные часы?

— В саду, милорд. Хотите, я провожу вас?

Я кивнул. Почему бы и нет? Если она заметит меня и захочет поговорить, я не стану прятаться.

Меня проводили в дальний тенистый уголок сада, где в беседке, увитой плющом, проводила дни Оливия. Я заметил её спину, девушка стояла возле мольберта с палитрой красок в одной руке и кисточкой в другой. Её волосы были покрыты косынкой, а поверх платья послушницы надет фартук.

Матрона оставила меня шагов за десять до беседки. Я присел на корточки и внимательно наблюдал за Оливией. Мне не было видно, что именно она рисует, но я не сомневался, что весь мир для неё сейчас сосредоточен в этом холсте. Стрекотали кузнечики, стрекозы, голову припекало, но я не шевелился.

Время от времени Оливия с самым счастливым выражением лица, которое я у неё видел, вытирала тряпкой лоб, отходила на пару шагов и поворачивала голову то так, то эдак, будто решала, достаточно ли хороша её работа.

Так прошло полчаса. Я медленно встал, поклонился ей, приложив руку к груди, и пошёл по дорожке, ведущей к выходу. Был уверен, что именно тогда она и обернулась, проводив меня долгим взглядом, но не окликнула.

Все счёты между нами были закончены.

Второй раз я вернулся в Храм Семи сестёр ровно через семь лет. Не по собственной воле, Оливия звала меня, я чувствовал, что ей необходимо со мной увидеться, но, подоспев через пару дней, нашёл её в состоянии сумерек. Она больше не рисовала, но упорно не позволяла уводить себя от незаконченного холста.

— Оливия говорила что-то о пророчестве, касающемся вас, милорд Хамен. Но так несвязно, что поначалу мы приняли это за оттиск памяти, — настоятельницы были столь добры, что лично проводили меня в ту же беседку. Здесь ничего не изменилось, кроме художника, больше не трудившегося над картинами.

— За эти годы она создала много фресок, мы хотим показать вам одну.

— Да, самую значительную.

В храме Семи Сестёр, в одном из торжественных залов для богослужения, я взглянул на потолок и заметил зелёного Дракона, летящего на зрителя, будто готовящегося его пожрать. Он был настолько натуралистичен, что если бы я сам не был Драконом, то принял бы его за зверя, несущего кару Богов.

— Что за пророчество?

Спросил на всякий случай. Мало ли. Они так туманны и не спешат сбываться при жизни тех, кому предназначены.

— Что-то о том, что король умрёт бездетным, а сын Дракона станет новым королём.

Я поблагодарил настоятельниц и на этот раз лично простился с Оливией. Она меня не узнала и никак не отреагировала на осторожные вопросы, тогда я поцеловал её в лоб, пожал руку и вышел, чтобы не возвращаться.

— Как ты смотришь на то, чтобы наш сын однажды стал королём этой страны? — спросил я Ниару после вечерней прогулки спустя день.

— Ты серьёзно? Мой брат вполне здоров, так что нет, я бы не хотела для сыновей такой судьбы. А ты? Это снова Орден Огня что-то задумал?

На лбу Ниары залегли вертикальные морщинки, которые тут же разгладились, когда я уверил её, что все предсказания — чушь.

Они подобны terra incognita — неизвестной земле. Пока до неё не доберешься, не знаешь точно, существует ли она.

— Я бы тоже, Ниара. Я уберегу нас всех. В любом случае.

Драконы всегда выполняют свои обещания.

Конец