Дракон проснулся

Глава 14. Секрет Дракона

1

Ниара

— О Двуликий, избавь меня от позора, вызванного нечистотой! Пусть я виновата, я готова искупить повинность вечным служением в стенах твоего храма!

Каждый мой день начинался с этой молитвы, но Боги не слышали стонов ввергнутой во грех. Даже Богиня-Мать, всесильная над всем живым и милостивая к грешникам всех мастей, не ответила на мои подношения

Я упросила маму съездить в Главный храм и принести Богине щедрые отступные, чтобы та вознаградила меня и сестёр счастливой женской долей.

Всё было сделано, а моё чувство не развеялось по ветру, напротив, даже окрепло. Я была уверена, что теперь не одна, и что это не рассосётся само собой. «Не сладится, как ни поворачивайся», — как любила говорить маман.

Берта, вернувшаяся на днях с самым понурым видом, не замечала моей тревоги, так оно было и лучше. Моя подруга оказалась пустой.

— Вот и верь в благие вести, — вздохнула она в день возвращения и слабо улыбнулась, а я заметила морщинки возле глаз. Обняла и пролепетала чушь про то, что всё ещё впереди, но получилось как-то вяло.

Берта, однако, приняла это на свой счёт.

— А я смирилась, госпожа моя, больше и ждать не стану. Довольно с меня и титулов, благодарствую вашей семье. И сёстрам с братьями всё помощь, будет кому оставить наследство.

— Пойдём пройдёмся в саду, у меня есть что тебе рассказать, — я перевела разговор. Дышать стало как бы легче, тем более собиралась рассказать Берте о своём решении.

Не стала ходить вокруг да около, выдала всё как на духу, умолчав о главном — причине столь внезапной перемены.

— Я хочу стать храмовницей. Моя семья и так натерпелась от внешности старшей дочери и её способностей, пусть и не явных. Не хочу я замуж.

Тут Берта остановилась и схватила меня за руку, чего никогда не позволяла себе ранее, если речь не шла об опасности.

— Это из-за моего брака? Так я повинюсь: сама жена никудышная, безродная, я-то вам не то чтобы не чета, а целовать дорогу, по которой вы ходите, прав не имею. Это вы меня возвысили, но я не забываю об этом ни на минуту.

Когда она нервничала, голос возвышался до высоких нот, хотелось закрыть уши, но я понимала состояние Берты и была ей благодарна. Не каждая фрейлина или молочная сестра, получив мужа с титулом, продолжит прислуживать госпоже, как горничная. Я часто считала её таковой, не думала, что у Берты могла быть иная судьба, а она тем временем была предана мне больше, чем я того заслуживала.

— Это не из-за твоего несчастливого брака. Я вдруг поняла, что не люблю жениха, не хочу изображать любовь, уважение, коих не испытываю. Ничего не хочу! И не полюблю никого.

Голос предательски дрогнул. Ложь давалась с трудом, сказывалось отсутствие привычки.

Берта собиралась что-то возразить, порывалась упасть на колени, но тут я заметила, что к нам со всех ног несётся моя прислужница, кто помогала мне, пока Берты не было рядом, а как та появилась, была отстранена её маленькой, но твёрдой рукой.

— Ваше высочество, вас просят в комнату для посетителей. Главная храмовница сказала, что вам следует прибыть туда немедленно. Вас ждут. Мужчина.

Я вспыхнула. Ноги задрожали, чудом не упала. Первым порывом было бежать куда глаза глядят, скрыться в своей келье и не открывать, пока он не уйдёт. Стану говорить, что всё решила, а той, кто посвятит себя Двуликому, незачем подвергаться искушению.

А искушение было во плоти, и имя ему — Дракон.

Я не отвечала на его письма, но прочитала их все. В них не было ни слова намёка на наше будущее, только размытые признания в чувствах, которые я перечитывала вновь и вновь, а потом бросала в огонь, когда они начинали звучать в моей голове и огненными буквами вычерчивались в душе.

Странно, отчего я так завязла в его паутине!. Что в словах Дениела меня так разбудило? Почему мне хотелось смеяться и сочинять ответы на его послания, чем я и занималась, но потом, очнувшись ото сна, тут же предавала бумагу огню, в глубине души веря, что он сможет донести мысли до Дракона?

Я чувствовала тоску и не могла сказать, моя ли она или принадлежит ему?

И вот теперь он придёт за мной, я была уверена в том, и ждала, когда это случится. А если уже случилось?

— Я не пойду.

Вырвалась и бросилась бежать, делая вид, что просто быстро иду, наклонив голову, пока не столкнулась с Главной Храмовницей, поджидавшей у входа. Извинилась и хотела пройти мимо, наскоро оказав все полагающиеся ей почести, но она схватила меня за руку, заставив вздрогнуть и оглянуться.

Настолько это было против правил, что я с удивлением посмотрела ей в лицо.

— Вы должны решить, Ниара, здесь вы или там, — её рот превратился в жёсткую и тонкую прямую линию, а глаза сделались пустыми, как у статуй в храмах. Им нет дело до страстей, они требуют того, что им предназначено, грозя карой небесной.

— Я решила. Могу не выходить к нему, прошу, избавьте от этого. Я приняла решение, вы знаете, какое.

Страх нарастал, подступая к горлу. Это он сейчас смотрел на меня её глазами, спрашивая, так ли хорошо я подумала. И в душе поднималась горячая волна, сулящая радость и невиданное доселе счастье.

Стоило только выйти навсречу Дракону.

— Не устраивайте скандала в сокровищнице, здесь священное место, а ваш посетитель столь знатен, что вполне способен настоять на своём. Идите и примите решение, скажите ему об этом сами, а я подожду вас здесь.

Я колебалась. Сказать ли правду, что я скрыла ото всех? Что настоятельница на это ответит? Выгонит, должно быть, с позором, так мне и надо!

— Я приняла решение, теперь вам надо принять. Оставите вы меня здесь навсегда, если я так решу?

— Идите уже, — она отпустила мою руку и повернулась, давая понять, что нет времени на глупые препинания.

— Научитесь повиноваться для начала. Здесь вы станете равной любой послушнице. Никто не вспомнит о том титуле, который вы носили в миру.

Значит, так тому и быть. Я скажу Дениелу, что ничего между нами больше быть не может. Я совершила ошибку, пусть так, пусть не время жалеть, да я и не жалею, но дальше наши пути расходятся.

«А что, если он предложит руку и сердце?» — закралась мысль, прилетевшая огненной птичкой и озарившая мрак моего отчаяния.

Мне вдруг захотелось улыбнуться и ничего не отвечать. Пусть ждёт, я ему ничего не должна, а он мне обязан. Пока ещё не знает об этом, но обязан. Я ещё сама не понимаю, откуда у меня столько уверенности, и всё же я изменилась, а скоро об этом узнают все.

Перед дверьми, ведущими в комнату для посетителей, я остановилась и прижала руку к сердцу. Оно бьётся так громко, что выдаст меня с головой.

Как ни убеждай себя, что мне просто приятна эта встреча, его будущие мольбы, а всё же здесь нечто иное. Будто меня подхватило ветром, закружило так, что себя не помню, и от этого хорошо, смыло с лица все различия между мной и им, а потом бросило оземь. Но я не разбилась, опустилась на мягкое покрывало и распахнула глаза, чтобы запомнить ночное небо и звёзды.

И полёт, единственный в моей жизни. Я дурная, я не оплакивала жениха, а отдалась его убийце. Я недостойна быть здесь, в священном Храме.

А сердце верило, билось для любви.

Никогда не зачитывалась дурацкими историями о влюблённых, а сейчас меня тянуло тайком взять роман у матери и прочесть конец истории. В её романах никогда не бывает печальных финалов.

Но всё это потом, после.

За мной наблюдали, поэтому пришлось вернуться в реальность и взять себя в руки. Соглядатаи Главной храмовницы не должны рассказать хозяйке, что я вела себя не по-королевски.

Благо, что внутри комнаты для посетителей нас будет сложно подслушать, какая бы ни была я нераскрытая ведьма, а кое-что умела. В последние недели мои способности обострились, самое время ими воспользоваться.

Вот я делаю равнодушно-любопытное лицо и берусь за ручку двери. Тяну её на себя, вхожу и сталкиваюсь взглядом с мужчиной. С другим. Не Драконом.

2

Ниара

— Позвольте извиниться, что разочаровал, — мужчина усмехнулся, и мне сразу захотелось отчитать моего несостоявшегося жениха.

Какое право имел этот неприветливый и сухой господин неопределённых лет с аккуратно подстриженной бородкой и пышными усами бросаться оскорбительными намёками?!

— Ваш визит неожиданен, милорд Вигон.

Он запоздало поклонился, но на лице сохранялось мерзкое выражение превосходства. Если раньше этот тип был мне безразличен, потом малоприятен, то теперь я его почти ненавидела.

От него веяло заискивающей подлостью. Это когда собака ластится, потому что боится, но стоит отвернуться, упасть, скалит зубы и рычит.

— Я бы не побеспокоил, ваше высочество, если бы не крайняя нужда защитить вас. Сделайте так, чтобы нас не услышали, вы можете, я знаю. Не сдерживайте себя, Ниара.

Он продолжал стоять, держась за спинку стула, правая щека мужчины конвульсивно подёргивалась. Я слышала о его недуге, видела, что он предпочёл бы сесть, но не смел, пока я не опустилась в кресло. И я не сходила с места, предчувствуя, что наш разговор не должен затянуться, иначе пропаду.

— Защитить меня, милорд? Родители сообщили вам о моём решении остаться в стенах обители Двуликого? Нас не подслушают, не беспокойтесь

— Я не беспокоюсь, лишь крайне опечален. Даже не поверил сначала, что вы решились добровольно затвориться от мира. Но теперь вижу, так оно и есть.

Конвульсии прекратились, мой бывший жених тоже обладал искусством самообладания. И посмотрел в глаза так, словно прикидывал, потяну ли я уготованную мне роль.

— Я подтверждаю.

— Так это не женская игра, чтобы набить себе цену? Вы ждали не меня, верно? Другого, некого милорда Рикона, так вам почти повезло. Он пришёл.

Я вопросительно подняла брови. К счастью, хватило ума не спрашивать, откуда он знает о Драконе. С детства меня учили: не можешь опровергнуть слух одной фразой, значит, молчи и делай вид, что к тебе он не имеет никакого отношения.

— Это я должен носить сию фамилию. Мо предки были незнатны.

— А как же генеалогическое древо, уходящее корнями во Времена до Начала?

Я всё-таки присела в кресло. Разговор выйдет дольше намеченного, он только начинается. А ноги уже меня не держали.

Милорд Альберт сделал то же самое, устроился в кресле у окна, так чтобы половина его лица была в тени. Положил нога на ногу, что было неприемлемо в обществе дамы, и улыбнулся.

— Древо — фальшивка. Как и биография вашего воздыхателя. Не возражайте, не думайте, что своим спокойствием вы убедите меня в неведении. Я не ошибся, вы ждали Рикона.

— С чего вы решили, что мне есть дело до всего вами сказанного?

Упоминание о Дениеле вызвали тревогу. Что бы ни связывало этих двух, лучше мне сего не знать.

— Я бы хотела продолжить служение, милорд. Прошу прощения, что мой отказ расстроил вас, но больше мне нечего вам сказать, — я поспешно встала, чтобы удалиться.

— Сядьте, миледи!

Повелительный голос заставил вздрогнуть. Я едва удержалась, чтобы не выбежать прочь, показалось, что сейчас меня ударят, но всё это был лишь страх. Услышать о Дениеле какую-нибудь гадость было бы невыносимо для моих ушей. Я словно ждала казни, надеясь, что её отменят в последний миг.

Мы были знакомы с Драконом так мало, с чего бы вдруг всё внутри сжималось в предчувствии ужасной вести о нём?

Мы всё равно больше не увидимся.

— Доброго вечера, милорд!

Я взялась за ручку двери, в душе радуясь, что бывший жених злится. Его намерение не удалось в полной мере. Я не испугалась, не стала выведывать о цели его визита. Мне было всё равно на весь мир.

— И вы не желаете услышать о планах Дракона, прикрывающегося чужим именем?

— Не понимаю, о ком вы. Но, так и быть, раз мы не чужие, я готова выслушать вас пару минут, не более, — не поворачиваясь, ответила я.

— Благодарю. Уверяю вас, Ниара, большего мне не требуется.

Я осталась. Какая-то сила пригвоздила к полу, не давая и шевельнуться. Надо было уйти раньше. Ещё не поздно выскользнуть и забыть об этой странной встрече.

Дениел не придёт ко мне, пора признать, что мы больше не увидимся.

«Если сейчас закроешь дверь, то всякая связь меж вами порвётся навсегда», — произнёс в голове взволнованный голос, в котором я с трудом узнала свой собственный.

«Теперь не порвётся», — ответила я той, кто давно мертва. Геранте, предавшей своего Дракона.

Пусть успокоится, я тоже страдаю, мне ещё никогда не было так мучительно тоскливо, как в этой разлуке с Дениелом.

На мои руки будто накинули невидимые кандалы, они ощущались каждый раз, когда я слышала его имя, когда думала о нём, а в последнее время это случалось до неприличия часто.

Я повернулась, не смотря на жениха, села в то же самое кресло. Намеренно избегала его взгляда, делала вид, что выслушиваю доклад слуги. Оскорбится? Тем лучше, наша встреча станет короче.

— Он хочет выкрасть вас.

Не получилось. Я вздрогнула и вскинула глаза на этого неприятного мужчину. Он сделался похожим на хорька, учуявшего утку.

— Меня? Зачем?

В голове стало пусто, а на душе радостно. Надо же, украсть! Почему-то мне в это охотно верилось, более того, я была бы этому рада, хотя никогда не признаюсь в подобных мыслях.

— Он одержим вашей прабабкой. Герантой Морихен. Она была его любовницей, неужто не знали? — милорд сухо засмеялся. — Нет, знали, разумеется. Миледи свела его в могилу, из которой вы его каким-то образом достали. Невольно, но разбудили зверя. Он думает, что отомстит Геранте, если причинит вам боль, в этом он прав. Вижу, что вам уже больно.

Весь разговор показался мне нелепым, а сидящий напротив — злым безумцем, фанатиком, верящим в идею возмездия. Мне стало стыдно за него. И за себя, что выслушиваю подобное.

Я спокойно ответила:

— Вы забываетесь! Геранта давно умерла, она не узнает, больно мне или нет.

«Узнает?» — голос в голове не унимался.

— Для того, кто проспал больше сотни лет, это неважно. Он бросит вас так, чтобы опозорить. Сокровищница не примет падшую. От вас все отвернутся. Стоит ли подобный поор тех минут, что выпадут вам с ним?

— А вам что за дело? — выпалила я, сглотнув ком вязкой слюны. Мне надо было уйти, сейчас ещё не поздно.

— Он обидел и моего предка. Своровал семейное имя. Обещал вернуть его, но все Драконы лживы. Высокомерны и лживы. Людям давно было пора изгнать крылатых тварей!

Мне бы хотелось возразить, но сколько я знала Дениела? Почему вообще решила, что он тот, кем представился?

— Благодарю за предупреждение.

Надо поскорее закончить разговор и удалиться в келью. Так тому и быть: я останусь в Сокровищнице навсегда. Решу только маленькую проблему, если она и вправду существует.

Я встала и кивнула.

— Вы не верите, — он не возражал, а просто подчёркивал факт. Догадливый. Не верю до конца, не понимаю почему.

Наверное, потому что полная дура!

— Но к сведению приму. Ещё раз благодарю.

Не дожидаясь ответа, я выскользнула из комнаты посетителей и прямиком направилась в келью. Чинно здоровалась со встречными девами и женщинами, чувствовала на лице их пытливые взгляды, словно они хотели проникнуть в мой разум и прочитать в нём сокровенное. Или узнать всё то, что случилось в комнате для посетителей.

Но они не могли. На моём лице же сейчас не было и тени тревоги или волнения. Когда мне плохо, я повторяю про себя: «Я ледяная стена. Ничто не растопит меня, ничто не ранит, ничто не расколет ледяную корку».

Но сейчас это почти не помогало. Я хотела плакать, однако глаза оставались сухими, даже когда я закрыла дверь кельи.

3

Она звала меня во сне и наяву, и я приехал к ней, так и не дождавшись ответного письма.

Прошла ещё одна неделя, я уладил все формальности, больше ничто не держало меня здесь. Весь мир без Ниары посерел и превратился в страницу на пожелтевшей от времени бумаге.

Я хотел видеть Ниару и увижу её, даже если придётся спалить этот сытый город дотла, потому что я верю, что она не сгорит в моём пламени. Все сгорят, но не моя Ниара!

Сейчас во мне проснулись древние силы, память рода о временах, когда Драконы не были сказкой и ручными ящерками, когда от упоминания об их проделках у людей леденело сердце, и они прятались по норам, боясь взглянуть на небо.

Не выглядит ли та туча как Дракон, летящий, чтобы сжечь селения ради скуки или забавы?

Так было раньше, теперь я был вынужден пользоваться ночью, дабы не быть застигнутым врасплох.

В саду сокровищницы оказаться несложно: госпожа Мольсен поможет. Калитка будет открыта ровно в полночь.

Силы мои после той брачной ночи с Ниарой сделались безграничными. Я мог напустить туману на весь сад, чтобы все заснули, а когда с первым лучом солнца чары развеются, никто не вспомнит о чудных сновидениях, посетивших в ночи.

Так и следовало поступить. Ниара — ведьма, она не заснёт от моих чар. Я спою ей песню, когда обращусь снова, но сейчас мой зов, словно нить, приведёт её к беседке, увитой плющом, на самой окраине сада.

Я употребил чары во зло, но не раскаивался. И всё получилось, как планирвал.

Ниара сопротивлялась, но пришла. И это меня обрадовало: значит, ей не всё равно, потому как если бы не захотела, если бы решила поставить точку, забыть обо мне, не поддалась бы чарам. Ведьма — всегда ведьма. Я умел заставить её слушать, а она могла мне приказать.

Не только из-за булавки, которую я принёс, чтобы отдать истинной хозяйке.

— Я знаю, что ты хочешь меня увезти, — Ниара казалась призраком, неупокоенным духом, явившимся, чтобы забрать мою душу. Одетая в серый наряд послушницы, застёгнутая на всё пуговицы, с распущенными чёрными волосами, разметавшимися по плечам, она была прекрасна.

— Хочу, — я обнял её, к счастью, не почувствовав сопротивления. Она была моей, безраздельно и навсегда, пока моё сердце не остановится.

— Зачем?

Шёпот раздался у самого уха.

— Чтобы владеть. Запереть ото всего мира. Ты хотела стать частью сокровищницы, так и случится. У меня много денег, ещё больше драгоценных камней и золота, я запру тебя среди них. Они тебя слушают больше, чем меня. И ты моя главная драгоценность.

Продолжал сжимать её хрупкое тело в объятиях, и на какой-то миг мне показалось, что чего проще: взять её за руку и увести прямо сейчас.

Формально я должен бы получить её согласие и знал, что Ниару настроили против меня. Но усилия моих недругов тщетны.

— Ты поедешь со мной?

— Сейчас? — она в удивлении отпрянула и взглянула так, словно я был опасным сумасшедшим.

— Сейчас, именно сейчас. Всё готово, туман задержит наших преследователей, когда Храм очнётся, мы будем уже далеко.

Я протянул руку, но она не ответила. Слушала, раскрыв глаза, смотрела с горечью. Не верила.

Во рту появился неприятный привкус, вся моя борьба вдруг показалась погоней за утерянным сокровищем. Что, если она счастливо проживёт без меня? А даже если несчастливо, что мне в том, когда я потеряю Ниару навсегда?!

— Я люблю тебя, Ниара, — промолвил я, но слова вышли пустыми и холодными. — Никогда никому такого не говорил, можешь не верить, но это так

— А ей? Моей прабабке ты тоже говорил подобное? Или мы для тебя до сих пор одна и та же женщина?

Нахмурилась, значит, задело. Значит, ей не всё равно.

— Нет. Мы с Герантой условились не говорить о любви, она считала себя выше всяких чувств, даже гордилась своей холодностью, но это была игра. Мы любили друг друга, как умели, вернее так, как не умели, потому что каждый любил лишь себя… Этого недостаточно, чтобы быть вместе. Помнишь, ты сказала, что если бы была на её месте, не вышла за другого. Вот и не выходи! Я хочу быть с тобой, знаю, что и ты хочешь того же, так пойдём вместе. Доверься мне.

Ниара колебалась, я видел, как ей хотелось сделать шаг навстречу, но что-то её останавливало.

— Ты не ответил на мой вопрос, Дениел. Тебе нужна я или она?

Мне начало казаться, что этот разговор никогда не закончится, но такова была традиция. Только добровольное согласие от девы, и тогда я мог увезти её за горизонт.

В душе я проклинал этот древний обряд и себя за то, что должен был его соблюсти. Сейчас важно было оказаться как можно дальше отсюда, а уж потом я бы нашёл слова, чтобы убедить Ниару в своей искренности.

— А твоя месть? Она окончена? — тихо и даже робко спросила она и посмотрела в глаза, ища ответ.

— Я не знаю, Ниара. Месть — священный долг Дракона, и я отомщу, но не тебе. Лучше тем, кто считает, что может отнять тебя у меня. Альберт заходил к тебе и наговорил чуши, верно?

Она кивнула, продолжая комкать платок в руках и смотреть на меня в ожидании ответов, а время шло. Мы должны были торопиться, но я знал, что торопиться нельзя. Не с Ниарой.

— А если бы я попросила ради меня отказаться ото всякой мести? Чтобы ты ответил?

Наш разговор менее всего походил на ночное свидание влюблённых, скорее на договор возможных союзников. Я чувствовал её страх, он перекрывал всё, даже робкую надежду, питаемую моим признанием. Но было в Ниаре что-то ещё, что закрывало её от моего внутреннего взора.

— Я бы не смог. Но пообещал бы, что твои родные не пострадают. Видишь, я честен. Скажи и ты, согласна уйти со мной? Навсегда или на день, как Боги велят, но я хочу, чтобы ты решилась сейчас.

Я снова протянул руку, и во второй раз она не подала и виду, что замечает её. Куда проще было бы сгрести её в объятия, применить «Пламенеющий взгляд» и подчинить своей воле? Ниара сейчас уязвима, открыта, мои чары подействуют, но этот обман она мне никогда не простит, я читал это в её взгляде так же ясно, как на странице старинной книги, написанной на языке, знакомым лишь Драконам.

— А как же Оливия Лаветт? Её ты тоже возьмёшь к дальним звёздам?

— Через пару дней она отправится туда, где начнёт новую жизнь. Я не причиню ей вреда больше того, чем уже причинил.

Ниара вздохнула и поднесла ладони к лицу. Повернулась вполоборота, но не сделала попытку скрыться в тумане. Может, знала, что легко отыщу её, или попросту не хотела йходить. Я бы дорого дал, чтобы узнать ответ поскорее!

— Скажи только одно покамест, — через некоторое время она подошла ко мне и заглянула в глаза. — Ты собирался оставить меня одну, чтобы опозорить весь мой род, когда я доверюсь тебе? Ты вправду хотел это сделать? Бросить меня, будто не было этих слов… Говорят, Драконы лживы.

Я должен был успокоить её. Унести этот секрет в могилу, но тогда связь между нами бы ослабла, а потом и вовсе пропала. Как случилось между мной и Герантой, когда мы оба заимели личные секреты. Они разрушили нас как пару. А потом и как отдельных сущностей.

— Ниара, я…

— Просто ответь, да или нет?

— Да.

Её лицо подёрнулось рябью, боль всколыхнулась в чёрных глазах, тут же наполнившихся первозданной Тьмой, которой служили все ведьмы. Они могли чувствовать то, что остальным неподвластно, но эта чувственность их и губила. Всё в душе ведьмы обострено до предела, поэтому ей проще вообще не любить и остаться холодной до конца дней.

И всё же то, что увидел в тот миг, мне понравилось. Значит, Ниара что-то да ощущает: если больно, то сначала обидишься, а потом простишь от души. Только к тому, кому безразличен, взывать бесполезно.

— Оставьте меня, вы и так добились своего. Я опозорена, вы отомстили.

Она повернулась и бросилась в туман, как в омут. Я позвал Ниару сначала тихо, после всё громче, но она не отзывалась. Затаилась. Я знал, что стоит где-то, прислонившись к дереву, и плачет. Чувствовал её, хотел бы утешить, да она бы не позволила.

Поиски мои продолжались дольше обычного, но наконец я её нашёл. Она сидела на скамье в дальнем углу сада, повернувшись спиной к тропинке, по которой я шёл. Спина напряглась, Ниара знала, что я найду её, и не сбежала потому что понимала: я ей не позволю. Туман подчиняется мне.

Всё здесь сейчас подчиняется мне.

Или Ниара хотела сказать мне что-то ещё? Не решалась, но очень того желала.

С Ниарой происходило что-то необычное, я не мог разгадать её тайну, но время укажет мне путь к её душе.

— Я не оступлюсь от тебя, — произнёс я тихо и присел на другой край скамьи. Она не поворачивала головы, но слушала. — Знаю, ты мне не веришь, и правильно делаешь. Я бы сам себе не поверил. Себе, прежнему. Но вскоре я поднесу тебе подарок, чтобы убедить в своих чувствах.

— Подарки, — вздохнула она. — Эти камни только для людей ценны, для Дракона их ценность не больше всех прочих благ сокровищницы.

Её рука лежала на скамье, мне хотелось накрыть её ладонью, поцеловать кончики холодных пальцев и сказать, что ей следует довериться мне, как она уже сделала однажды. Вопреки ожиданиям, я не услышал от Ниары ни слова упрёка по поводу проведённой вместе ночи, по поводу утраченной чистоты.

Жалела ли она о том, что отдалась мне? Я не чувствовал в ней угрызений совести, скорее напротив, она приняла сей факт, как гусеница принимает форму кокона и не тревожится о будущем.

— Пусти меня, я хочу остаться в сокровищнице.

— Не хочешь, я чувствую тебя так же, как и ты меня.

Всё-таки не удержался и прикоснулся к ней! Ниара дёрнулась, но высвободить руку не сумела и оставила попытки.

— Ты права, что не веришь мне на слово. Всё требует жертв. Ты свою принесла, теперь моя очередь.

Ниара с удивлением посмотрела на меня и не стала перебивать. Я продолжил:

— Это та самая проклятая вещь, которую Геранта подарила мне, чтобы убить. Назвала брошь «Глаз Дракона», кроваво-красный зрачок в обрамлении звёзд. Говорила, что в нём крохи её защитной магии и не солгала: защитный слой тут тонок, он только для отвода глаз.

Я отпустил руку Ниары, но теперь она и не думала бежать. Смотрела как заворожённая, поджав губы, на брошь, которую я протягивал ей в раскрытой ладони. С опаской, готовая отразить удар, если вдруг он будет нанесён. У Ниары получится, теперь я не сомневался.

— С помощью этой безделицы Геранта могла приказывать мне, ослаблять силу, опутывать мои крылья, снова обращая в человека. В броши заключён весь яд Геранты, он способен убить меня даже теперь.

— Зачем ты мне её показываешь? Почему не уничтожишь? — прошептала она и посмотрела так, что меня обожгло её сочувствием. Сейчас мы стали друг к другу ещё на один шаг, на один секрет ближе.

Она снова видела во мне мужчину, к которому была неравнодушна. Что ещё скрывается за этим сочувствием, я не видел, боялся присматриваться.

Дракон, который опасается быть отвергнутым, такое не напишут в древних текстах!

— Это можешь сделать только ты. Если захочешь, но не торопись. Это ключ к моей жизни, Ниара. Ты можешь мне приказывать с его помощью, можешь отправить так далеко, что я не смогу вернуться. Приказать заснуть навсегда. Теперь моя судьба в твоих руках, а твоя в моих. Я всё равно увезу тебя сейчас, если не хочешь, прогони меня, но я постараюсь вернуться.

Я положил брошь на скамью и встал. Ниара аккуратно двумя пальцами взяла её и, выудив из кармана носовой платок, обернула и спрятала свёрток обратно в карман.

— Зачем ты отдал её мне? — спросила после минутной паузы.

— Моя жизнь в твоих руках, твоя честь в моих. Равная жертва. Ну так что, экипаж ждёт неподалёку. Ты поедешь со мной, чтобы никогда сюда больше не возвращаться?

Ниара побледнела ещё больше. Задрожала и позволила себя обнять. Более ясного ответа мне не требовалось.