Дракон проснулся

Глава 16. Последняя угроза за эти двести лет

1

Ниара

После той ночи кошмары и впрямь ушли, я спала долго, будто до этого бодрствовала долгие месяцы, или мне только предстояло не сомкнуть глаз до смены луны. Чувствовала себя хорошо, даже слишком для беременной.

Я была деятельной, всё время казалось, что не успею сейчас — никогда не сделаю. Сейчас самое важное время.

Несколько дней я провела в обширной библиотеке, читая книги, о существовании которых ранее и не подозревала. Прежде всего меня интересовали Древние камни, их происхождение. Считалось, что они возникли от слёз Дракона, когда его любовь умирала, а он, обречённый на долгое существование, вынужден был оплакивать её при лунном свете.

— Если бы Геранта выбрала тебя, в мире появился ещё один камень? — подняла я глаза на Дениела, который тоже разделял мою страсть к древним текстам. Сидел на другом конце стола и с самым сосредоточенным видом изучал трактат о Предгорье — стране, скрытой от глаз людей.

Я хотела поддеть его, потому что он совсем не глядел, даже тайком, в мою сторону! Мне же всё время хотелось его восхищённого взгляда, но Драконы — те ещё лицедеи, умеют надевать маски не хуже добропорядочных с виду матерей семейств.

— Не знаю, но не появился же, и ладно! — произнёс он совсем ровным тоном, однако в уголке рта залегла глубокая складка. Так и подмывало подсесть рядом и с самым сосредоточенным видом разгладить её пальцем. Очерчивать его рот до тех пор, пока она не изгладится!

Это складка напоминала о Геранте, а я не хотела больше о ней слышать. Хотя бы на время!

— Ты переживёшь меня, верно?

Да, я выбрала неудачный вопрос, он никак не способствовал веселью, но меня интересовал. Хотелось знать заранее, во что ввязалась.

— Ты так и не ответила на моё предложение, — Дениел отложил свиток и сурово посмотрел на меня. — От этого всё зависит.

— Сначала отвези Оливию туда, где она перестанет считаться твоей невестой, — парировала я, взбешённая его тоном. Что он на это скажет? Ответит резко или пообещает разобраться как-нибудь после? — Тогда я отвечу согласием, но не раньше. Если же этого не произойдёт в ближайшую неделю, то и впрямь лучше отвезти меня туда, откуда забрал. В последнее время я сама была не рада резким сменам настроения, стала обидчивой и подозрительной. В любом случае, во всём виноват Дракон!

Мне хотелось заплакать, но, конечно, я сделала вид, что это всего лишь условие, при котором я дам согласие на брак, что меня устроит любой вариант. И всё же, кого я обманывала, он понимал, что это не так.

Я снова стала делить с ним ложе, не могла отказать себе в этом изощрённом удовольствии, кстати, Дениел меня и не спрашивал, согласна ли я встречать с ним рассвет.

Просто после той ночи мы сблизились самым естественным образом, утром, когда кошмары стали казаться порождением ночной иллюзии, я протянула ему руку, он завладел ей, а потом и мной целиком.

Это казалось правильным, единственно верным, с этим мужчиной я чувствовала себя живой, огненной, а не ледяной девой, обречённой смотреть, как любят и плачут другие. Как ждут возлюбленных, как тоскуют по тому, кто ещё вчера был едва знакомым. Едва близким.

А теперь и я познала чувство, радирающее грудь, и не была уверена, что это та самая любовь, о которой написано в книгах. Может, наваждение, страсть, жажда новизны, но ранее я ни с кем не была такой настоящей.

Не могла вот так говорить без оглядки на приличия и на то, что обо мне подумают. Я вышла из панциря, самой страшной карой теперь будет возможность туда вернуться.

И всё же вернусь, если меня отвергнут. Даже неся во чреве незаконное дитя, я не останусь там, где нежеланна.

Мама как-то упомянула, когда моё замужество с Орнаком считалось делом решённым, чтобы я не смела подпускать мужа, когда понесу. И всё, больше распространяться не стала. Неприлично знать такое девице, да надо.

А я допускала до себя мужчину, более того, мне хотелось делить с ним ложе, что уже точно считалось в обществе признаком развратности натуры. Женской, мужчине-то всё дозволено.

Но не моему.

— Ты ставишь мне условия? — он отложил грифель, которым делал пометки на полях, и посмотрел так, что сердце ушло в пятки, но я не сдавалась. Вскинула подбородок и спокойно ответила:

— Да.

Кажется, мне сделалось душно. Или холодно. Но я не заплачу, не подам виду, это он превратил меня в нервную особу, так пусть расхлёбывает!

— Помнишь тот сон, когда ты задыхалась во сне?

Я поднесла руку к горлу. Засаднило, будто косточку от рыбы проглотила.

— Помню. При чём здесь это?

— Этот сон не был случайным.

Драконы все такие несносные? Говорит, будто с несмышлёной девчонкой, хотя иногда его манера делать вид, будто я совсем не замечаю, как он переводит разговор на другие «важные» темы, вызывала улыбку. От которой Дениел кривился, и это заставляло меня улыбаться ещё шире.

— Ты говорил. Всё дело в доме.

— Не только, Ниара.

Дениел поднялся, чтобы пересесть ближе. Я была заинтригована, но не верила до конца. Читала и слышала об историях, когда мужчины обманывали невест, чтобы безбоязненно творить непотребства. А что, если мы обе с Оливией слушаем одну и ту же историю?

Во рту пересохло, я потянулась за стаканом воды, проклиная себя за мягкотелость. Воспитанная на книгах мамы, я знала только, что в таких случаях даме надлежит встать с самым надменным видом и уйти, но полагалась на своё чутьё, а оно говорило: «Слушай и замолчи, пока не выслушаешь!»

— Твоя сила стала мощнее, ты предугадала то, о чём я имел лишь смутное представление. Я вырвал Оливию из лап её дяди не просто так и прячу здесь тоже не из желания иметь вас обеих!

Он говорил отрывисто и сухо, совершенно неприличные вещи, держа меня за руку и совсем не замечал, как вспыхнули мои щёки. Я краснею слишком часто, будто девочка-подросток при первом общении с мужчиной. Со мной никогда ещё не говорили вот так запросто, никто раньше не считал меня способной слушать серьёзные вещи. Даже отец, хотя он-то выделял меня из сестёр и не раз говорил, что у меня почти мужской ум.

Я снова ухватилась за нить разговора, не желая, чтобы Дениел замолкал. Когда он говорил, так и тянуло открыть рот и возразить, ввернуть каверзный вопрос, слишком складно и завораживающе у него выходило. Как у мага-сказителя, утешавшего слушателя настолько, что проблемы больше не казались таковыми. Так, мелкими неприятностями, не более.

А между тем Дениел продолжал рассказывать странную историю о том, как можно вернуть себе здоровье, даже если ты обычный обречённый человек. И об ужасном способе достичь желаемого, ради которого можно пойти на всё. Впрочем, для того, кто пошёл на этот шаг, давно нет ничего святого.

— Это правда?

Какое-то время я размышляла: да, вполне вероятно, что они оба не лгут. Но хотелось убедиться.

Дениелу я верила, даже когда не желала того.

— Тогда я еду с вами.

— Это неразумно, я не пущу тебя. Это ещё и опасно.

— Пусть так, я сама могу отвечать за себя.

Ой, совсем забыла. Теперь не могу!

— Вот видишь, — удивительная манера — угадывать мои мысли. Впрочем, работало в обе стороны.

— Я знаю, что надо беречься, что для тебя важен этот ребёнок, — начала было я, но меня снова прервали.

— А для тебя нет?

Когда речь заходила о потомстве, мой Дракон становился несносным. Придирчивым и сварливым стариканом двести лет от роду. Кажется, ему именно столько?

— Я не знаю. Дениел. Я стала какой-то совсем другой, меня это пугает. Но я, конечно, рада ребёнку.

Тот, кто ещё мгновение назад, отпустил мою руку и встал с видом оскорблённого достоинства, теперь снова был готов обнимать и говорить страстные нежности. А я становилась податливой и готовой сделать всё, что он скажет.

Надеюсь, после того, как рожу, снова смогу противостоять его воле.

— Это нормально. Будет ещё сложнее, ты только в начале перемен.

— Умеешь утешить, — улыбнулась я и крепче прижалась к его груди, слыша стук наших сердец. Драконье стучало несколько иначе, но теперь даже это не пугало меня по-настоящему.

— Ты никуда не пойдёшь, останешься здесь, под защитой дома. Здесь ты в безопасности, я могу быть за тебя спокоен.

— Это будет опасно? Ваше путешествие?

Как он не понимает, что я не смогу сидеть и ждать его у окна!

— Не слишком. Я не так слаб, как ты считаешь. Если ты будешь рядом, то стану слабее, потому как придётся присматривать за тобой. И за Оливией ещё. Чем скорее это закончится, тем лучше.

Ох, точно несносный!

— Я обернусь за пару дней. Обещаю!

Я кивнула. Конечно, мой крылатый господин!

Ободрённый моей податливостью, он принялся целовать меня. Сначала нежно, как будто боялся, что причинит боль, а потом уже ему стало всё равно. Он хотел причинить мне боль, распаляя, чтобы потом отстраниться, изображая сожаление и обеспокоенность моим положением, а на самом деле в его глазах я читала: «Приду сегодня, и ты будешь умолять не покидать тебя до рассвета».

Верно, буду. Я дрожала от одного предвкушения, что он снова проведёт рукой по моему обнажённому плечу, спускаясь ниже по гладкой коже, оставляя на спине огненный след, исчезающий с закатом Луны.

— Когда уезжаете?

— Завтра.

— Послезавтра, Дениел. Прошу, побудь со мной.

Я снова потянулась к его губам. Если всему виной дитя во чреве, то я буду скучать по этому безраздельному разгулу плоти. Когда-нибудь.

— Ты ненасытна, Ниара! И мне это очень нравится, ты не представляешь насколько. А сейчас иди, до ночи ещё долго, а мы здесь не одни.

— Хорошо, Дениел.

— Отличные слова! Повторяй их чаще!

Я улыбнулась и изобразила шутливое недовольство. Выскользнула из библиотеки, нашла Берту и велела ей готовить купальню. В горячей воде думалось хорошо, а мне было о чём поразмышлять. Например, о том, как помочь Дракону.

Глупо, но в той книге о ведьмах, которую он мне оставил после ночи в кошмаре, написано об одном способе.

Надо будет обдумать все детали. Если не получится, ничего не теряю, а если выйдет, то силы укреплю и Дракону помогу. Почему-то я была уверена, что моя помощь придётся очень кстати. «Предчувствие ведьмы её не обманывает», — так написано в той книге.

Вот и проверим.

2

Оливия и Ниара почти не разговаривали, и это спасло всех нас от молний и грома. Каждая смотрела на другую с ноткой презрения, и я понимал их обеих. Равно как и то, что им нельзя долго оставаться под одной крышей, но пока в этом была нужда.

— А если я решу не уезжать вовсе?

Язвительность Оливии изливалась на меня широким потоком, иногда я приходил в ярость, хотелось встряхнуть глупую и объяснить, что если бы не я…

Да она всё понимала и без моих слов. Ей некуда возвращаться, Оливия только начала поправляться после тех процедур, которым подвергал её дядя не без моего, тут каюсь, участия. Отчасти поэтому я и помогал ей, другой причиной являлось то, что я дал ей слово. Драконье слово — закон древнее всех человеческих: пока слово держится, Сила прибавляется.

— Мы выезжаем послезавтра на рассвете, будь готова, — произнёс я однажды, и на лице Оливии промелькнуло разочарование. Людям свойственно бояться перемен. Мне непонятны их тревоги, но я научился делать вид, что это не так.

— Я могла бы быть тебе хорошей женой, — Оливия подошла ближе и погладила меня по плечу, будто смахивая невидимые пылинки.

Разговор я начал в библиотеке, потому что не хотел, чтобы нас подслушали. На дверях и окнах стоят магические засовы, ни одна ведьма не сможет их взломать, потому что здесь хранится часть моей библиотеки. Та самая меньшая часть, которую я ещё сохранил в личное пользование, остальное отдал потомку первого Рикона.

— Не могла бы, и ты знаешь. Ты меня не любишь, я тебя тоже. Цепляешься за меня, как за спасательный круг, и я помогу тебе, а дальше у тебя будет своя судьба.

— Умереть на чужбине ничем не лучше, чем прожить на родине, пусть и недолго, — усмехнулась Оливия, но отошла к окну, повернувшись ко мне спиной.

Хотела, чтобы я начал её уговаривать. Мог бы, но не стал. Она всё сама прекрасно понимала.

— Это и твой выбор, Оливия.

— Не знаю. Ты просто хочешь от меня избавиться, чтобы жениться на ней!

Усмехнулась, выплеснув очередную порцию яда. Важны не только слова, но и то, каким тоном они сказаны. В данном случае Оливия произнесла их так, что я не сомневался: могла бы — прибила бы Ниару. Или искалечила.

Тьма, не та, что в Ниаре, другая, липкая и дурнопахнущая, поднималась из глубины её души. Имя Тьме — безумие.

Пока Оливия слушается голоса разума, она не потеряна для мира. И не причинит зла, если не считать таковым её словесные выпады.

— Я мог бы сделать это и без того, — холодно ответил я. Уселся в кресло и продолжил: — Я предлагаю тебе спасение. Прожить долго и насыщенно, писать на холстах и стенах, придумывать узоры мозаике, которой высланы полы тех храмов. Там никто не будет смотреть на тебя, как на сумасшедшую. На бесприданницу и сироту. Напротив, станут почитать как дар Дракона их городу. Поверь мне, хотя вряд ли сейчас сможешь, тебе понравится их восхищение.

— Что за люди живут там?

— Ты прочитала книгу, что я дал?

Оливия становилась рассеянной, верный признак того, что ей личная Тьма подбирается всё ближе, как вода, заполняющая подвалы, стремится поглотить и чердак.

— Нет. Не могу, буквы пляшут перед глазами. Она повернулась, в синих глазах плескалась тревога, смешанная со страхом. Диким, почти паникой.

— Там живут потомки тех, кто однажды решил служить моему племени, а когда мы ушли, они последовали за нами. Этот мир, Предгорье, настоящий, но другой. Здесь нет Небесных гигантов и самоходных повозок, но здесь всё пропитано Драконьей магией, она даёт силы даже людям. Здесь они живут дольше, чем отпущено вашими Богами. И соблюдают правила, написанные Драконами много лет назад. Пока правила блюдут, мир будет существовать.

— Не убей? Не укради?

Ухмылка Оливии сделалась ещё шире. Она давно повернулась, чтобы следить за моим лицом, пока я говорю. Так ей было спокойнее, так было во что верить. А верить ей хотелось, каждому хочется, даже если он Дракон.

— В том числе. А ещё — живи по законам, или однажды тебя отправят в изгнанье за Разлом. Это граница между мирами. Здесь люди живут в достатке и довольстве, естественно, что изгнание для них хуже смерти.

— А Драконы?

— Мы иногда отдыхаем в Предгорье, каждому принадлежит по паре городов, они передаются по наследству. Но между собой не контактируем, не любим без надобности соваться в дела других.

— И не враждуете? Здесь нет войн? Никто не зарится на добро соседа?

Оливия села. Её лицо раскраснелось.

— Нет, но не потому, что добры. Просто понимаем: мир питает и наши Силы, но так не будет, если равновесие нарушится. Разрушить легче, а создать подобный мы уже не сможем, не хватит сил. В древние времена Драконы были мощнее и ярче.

— Я так и думала, — с улыбкой хмыкнула Оливия, добавляя взглядом: «Ты меня не стоишь».

«И не собираюсь», — добавил бы я, но смолчал. Я неправильный Дракон, вполне в современном духе позволяющий дамам думать, что они меня обыграли.

— Мы выезжаем послезавтра.

— А она с нами?

Ещё чуть-чуть и откажется!

— Нет, Ниара останется. Этот путь мы проделаем только вместе с тобой.

Оливия пригладила и без того идеальный пучок светлых волос, какое-то время бормотала что-то, но я не расслышал, а потом посмотрела на меня и кивнула.

Согласилась, стало быть. Согласие необходимо, потому что нам придётся вынырнуть из Предгорья в тот, привычный мир, а потом войти в Портал уже в другом месте. Неудобно, но что поделать! Те, кто создали Предгорье до нас, позаботились, чтобы города не могли напасть друг на друга, потому что по прямой, как ни скачи — не добраться.

— Ты, правда, приедешь навестить меня? — спросила напоследок, вернувшись за столик, где разглядывала живые картинки, возникающие на песке, стоило написать на нём название места. На этот раз под её быстрыми пальцами возник храм Семи Сестёр, куда я планировал отвезти Оливию.

Где она останется навсегда, пока Тьма не поглотит её.

— Приеду.

— Один?

В глаза не смотрела, продолжала разглядывать храм, похожий на замок с семью башенками, увенчанными развевающимися на ветру разноцветными треугольными флагами, напоминающими о цвете первых Драконов-прародительниц. Когда-то были и такие, а потом все кончились.

Стоит подумать, что ты непобедим, и жизнь сразу доказывает обратное.

— Один.

— А я там буду не одна, точно?

— Не одна, служительниц в храме много.

Оливия вздохнула и вернулась к созерцанию храма. Тот кружил в воздухе, создавая вокруг себя песчаные вихри, но внутри ворот было тихо, если приглядеться, можно было рассмотреть маленькие фигурки в светлых платьях, фалды которых походили на крылья огромных белых птиц. Они скользили туда и обратно, чинно здороваясь друг с другом молчаливыми поклонами.

— Правда, что они потомки тех первых Драконов-прародительниц? — тихо спросила Оливия, положив голову на ладони, поставила локти на стол, чего никак нельзя было ожидать от такой чопорной леди с идеальными манерами, и улыбалась.

По-другому. По-доброму. Сейчас передо мной была иная Оливия, с которой я не был знаком. Жаль.

— Правда, — ответил я и тихонько вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Оливия всё так же сидела, всматриваясь внутрь замка из песка.

3

Ниара

— Доброе утро! — разбудил меня Дениел лёгким поцелуем в плечо, по которому только что скользил солнечный луч. В Предгорье летом всё изнывало от жары, но, странное дело, я переносила её не в пример легче.

— Доброе, — улыбнулась я, не желая открывать глаза как можно дольше. Я спала в одной постели с тем, кто не был мне мужем, даже женихом я его пока не считала, потому как какой он мне жених, если его прежняя пассия ещё жила в этом же доме!

А потом вспомнила о том, что она сегодня уезжала. Навсегда.

— Когда?

Я резко присела, и комната предательски закружилась.

— Успокойся! Через пару часов. Вернусь скорее, чем ты успеешь соскучиться.

Голос был нарочито бодрым, но я слышала в нём отражение своей тревоги. Уступив моим просьбам, Дениел рассказал о предстоящем пути. И в доказательство дал почитать свиток, на котором отображалось Предгорье со всей сложной системой входов и выходов.

Иначе бы я не поверила, да и сейчас не совсем понимала.

— Зачем так сложно?

Дениел пожимал плечами, а потом принимался плести песнь о разумности первых Драконов. Чтобы никто не позарился на чужое добро.

— Что произойдёт, когда вы с Оливией покинете это место?

Я водила пальчиком по карте, совсем как в детстве, когда изучала свитки с древними городами. И месторождениями драгоценных камней.

— Нас будут ждать. Враги.

— А ты что сделаешь?

— Я принял меры, чтобы меня не дождались. Мы выйдем в другом месте, тайном, я знаю этот город лучше, чем лорд Лаветт. Ты можешь быть спокойна.

Наверное, он считал, что я недостаточно хорошо читала книгу о Предгорье. Много книг в его библиотеке, да читать я любила с детства. Что ещё делать девочке, не желающей быть постельной игрушкой дурака-мужа?!

В одном из пыльных манускриптов было сказано, что выход из города всегда один. И вход один, итого два. То есть лорд Лаветт, а как рассказал мне Дениел, речь шла о его жизни и смерти, может заблокировать оба прохода.

Наверняка, так и сделает, о чём я не удержалась, и напомнила Дениелу.

— Я приготовил ему сюрприз.

Большего вытянуть не удалось. Я не скрывала радости, что Оливия, с которой время от времени мы перебрасывались безобидными колкостями, скоро уедет. И чувствовала облегчение от того, что Бездна с клацающими зубами, которую она носила в себе так же потаённо, как я носила ребёнка, будет далеко, и я больше не почувствую её смрада.

В тот день, пока солнце не разгулось по небосводу, я проводила всех троих. Дениела и Оливию сопровождал Курт Валлейн, сменивший секатор на шпагу.

— Помогите им, если сможете, — шепнула я ему, прекрасно сознавая, что просьбы излишне.

— Я всё сделаю, что от меня зависит, ваше высочество, — старомодно поклонился бывший садовник и даже попытался стать на одно колено, чтобы поцеловать мне руку. — И даже больше.

Последняя фраза означала следующее: Берта передала защитнику мои мешочки. Два охранных, их Курт подложит в походные сумки Дениела и Оливии, моя магия защитит их от нападения, не позволив нанести вреда.

Нет, я верила Дениелу, что Драконы и так способны себя защитить, но раз Геранте однажды удалось невозможное, почему бы лорду-противнику не повторить её подвиг?

А последний ведьмовской мешочек предназначался возможному противнику.

Берта объяснила Курту, как его следует использовать. Я бы лучше справилась, но приходилось действовать вот так, втихаря. Дениел следил за мной, его слуги следили, он бы почувствовал, что я готовлюсь к борьбе, и всему конец.

Понятно, что это может навредить мне. Выплеск магии заберёт мои силы даже на расстоянии, через Порталы, Разломы и время, но я не могла сидеть сложа руки.

— Надо было не делать мешочек для леди Лаветт, — однажды заикнулась было Берта и получила от меня отповедь.

Эта миссия должна быть завершена так, как и планировал Дракон. Странно, но я сделалась суеверной: если в начале нашего с ним пути, что-то пойдёт не так, то и дальше удачи не видать, так написано в книге о ведьмах: не можешь подстелить соломки в начале дороги — не вздумай вструпать на неё, какой бы широкой не казалась.

А ещё сдерживало другое: Дениел кинется спасать Оливию даже ценой собственной жизни, потому что обещал ей. Я не могла допустить, чтобы он пострадал. Да не пострадает и так, должно быть, но что если…

Сердце снова заколотилось, и в глазах потемнело.

— Берта, отведи госпожу наверх, — Дениел приобнял меня за талию и прошептал, что я не успею заметить, как он уже вернётся. И тогда уже буду вынуждена дать ответ на предложение руки и сердца.

Оливия не сказала ни слова, но я протянула ей руку, и она после недолгого колебания пожала мою. Кажется, даже улыбнулась, но глаза, льдистые и холодные, остались безучастными. Будто мыслями леди Лаветт была уже не здесь.

И вот они уехали. Я стояла у ворот, а потом поднялась в спальню наверху, чтобы подольше видеть, как они втроём, верхом на лошадях, миновали просторные и чистые улицы, залитого первыми лучами летнего солнца, и скрылись за городской ратушей.

Какое-то время я ещё стояла и прислушивалась к собственному сердцу. Казалось, оно готово выпрыгнуть и помчаться следом, но Дениел прав: мне там не место. Я сделала всё, что смогла, и теперь чувствовала себя так, будто трудилась до дрожи в руках и ногах целыми месяцами.

Берта принесла молоко, настоянное на травах, и поклялась, что пока господин не вернётся, не оставит меня ни на минуту. Я кивнула. Возражений она бы не приняла, и я выразила желание поближе узнать город.

Мы бродили по его улочкам, сидели в кофейнях, посетили местный театр, чьи незатейливые, старинные представления отвлекли меня от грустных мыслей и тревог. Если что-то случится, я почувствую. Даже ночью.

И в глубине души знала, что это обязательно произойдёт.

Глубоко вечером на исходе второго дня, сидя в гостиной и слушая пение механических птиц, я внезапно почувствовала, как каменею, не могу сдвинуться с места и пошевелиться, а так хотелось взять Берту, сидящую рядом, за руку, почувствовать её тепло, но из горла не вырвалось ни единого звука. На глазах выступили слёзы, но отчаяния не было, только решимость идти до конца и уверенность, что вся моя жизнь с первого вдоха была лишь подготовкой к грядущей ночи.

Началось!

— Оставь меня одну, живо! — обрела я голос, и он показался чужим, хриплым. Берта если и хотела возразить, то, взглянув на меня, побледнела и исполнила приказ без пререкательств. Всё, как уговаривались.

Вышла и затворила за собой дверь.

Я же осталась сидеть в кресле, откинувшись на спинку, и закрыла глаза. Написанное в книгах о ведьмах я изучила превосходно, а там, надеюсь, поможет интуиция. Сомневаться некогда.

Главное — началось!

4

— Долго ещё? — Оливия беспокойно оглядывалась по сторонам, когда мы выехали на пустоши за городом. — Почему это место называется Предгорьем? Горы еле видны вдали.

— Потому что здесь сколько ни езжай в любом направлении, они всё равно будут вдалеке. Горы — метафора. Они есть, но до них никогда не добраться, — ответил за меня Курт Валлейн, знавший историю Предгорья лучше местных. Однажды я позволил ему прийти сюда, когда он умирал от пули в груди.

И ещё от одной, задевшей ухо и пробившей череп. И тот факт, что стрелял в жандарма я, не имел никакого значения. Эта была дуэль, а коли ты решился выступить с револьвером против существа, гораздо могущественнее себя, так разве я должен увещевать безумца?

— Это мечта? Что в них такого?

Оливия прочитала все книги о Предгорье, которые я ей дал, она всё знала сама, но хотела послушать человеческую речь, чтобы не бояться. Меня она игнорировала с самого начала пути, когда заметила, что Ниара перешёптывалась с Валлейном, посылая в мою сторону из-под густых ресниц ласковые взгляды.

Ниара думала, что этого никто не заметит, и в такие минуты мне она была особенно дорога. Безумно.

Кстати, о безумии.

— Мы близко от Разлома. Не шумите! Здесь только кажется, что камни и песок бездушны, а ветер дует просто потому, что дует. Это магия настолько древняя, что лучше не тревожить её лишний раз.

— До него разве не полдня пути? — встревожилась Оливия, и блеск в её глазах сделался ярче. Беспокойство придавало её лицу неестественную бледность, делавшую его похожим на посмертную маску из гипса.

— Со мной — ближе. Я могу воздвигать Разлом там, где удобно.

Но только в Предгорье.

— Что там, мешочки не потерял, Курт?

— Нет, господин.

За те несколько сотен лет, что он жил здесь, сноровки жандарм не потерял. С ним можно путешествовать в вертеп разбойников, зная, что твоя спина прикрыта. Мне его помощь не требовалась, это я наделил его той мощью, которая теперь бурлила, ища выход, чтобы обрушиться на головы врагов.

Но за Оливию я был спокоен. Когда мы встретимся с лордом Лаветт лицом к лицу, мне не следует отвлекаться на прочее. Королевская рать, а она будет там в лице магов, попытается пленить меня, чтобы у мальчишке-короля появился ручной Дракон. Благодаря моей магии его власть укрепится, но я уже однажды служил королю в обмен на пустые обещания.

И мой отец служил. Тот, кто сгинул в подвалах королевской тюрьмы. Убить Дракона человеку, даже сильному магу, невозможно, но лишить его неба, надежды на спасение, опутав паутиной заклинаний, когда не понимаешь, день сейчас, ночь ли, сон или явь, друг перед тобой или враг — дело иное.

Тогда сам решишь прекратить морок единственным доступным способом — улететь к давно погасшим звёздам.

Я посмотрел на солнце. Скоро станет совсем жарко, но к этом времени я должен получить знак. Услышать его.

Когда у Разлома с той стороны собирается Сила, воздух начинает колебаться.

— Зачем мы ждём? Не лучше ли оказаться в Сангратосе как можно скорее, чтобы добраться до другого Портала без препятствий и битв?

Оливия, как любая женщина, ненавидела сражения. Курт, ехавший позади, засопел. Он как старая боевая лошадь, заслышав звуки трубы, становился в стойку, готовый мчаться в атаку. Это была ещё одна причина, чтобы взять его с собой.

— Спешимся, — бросил я через плечо.

— А как же мы доберёмся до другого Портала? Пешком?! Я не…

— Пойдёшь, — в мгновение ока спрыгнул с гнедой и ударил её по крупу. Лютая знает дорогу, здесь и лошади становятся умнее, чем на той стороне.

Подскочил к кобыле Оливии и дёрнул девушку за руку. Несильно, Боги упаси, но хватило, чтобы причинить боль. Боль трезвит быстрее увещеваний.

Оливия сползла в мои объятия, и небо качнулось в её огромных испуганных глазах.

— Держи, господин, — Курт швырнул мешочек Ниары, я поймал его на ходу и сунул в карман. Заплечную сумку брать ни к чему. Если всё разыграем как надо, то она нам не понадобится.

Курт спешился, я оглянулся, обнимая Оливию за талию. Девушка вдруг сделалась покорной куклой, как всегда под «Пламенеющим взглядом».

Потом. Я объясню ей всё потом. Не понравится, конечно. Получу пощёчину, которую заслужил. Но цели пути достигнем, это важно.

Это только и важно. Для Оливии, для меня, Ниары и Предгорья.

Мои пальцы налились огнём, я чувствовал его в ладони и даже слышал песнь над головой. Она звенела и крепла, как стрела, пущенная по ветру.

Кинул огненный шар перед собой, он рос в воздухе, пока не превратился в кольцо, кружащееся в воздухе, внутри него всё подёрнулся рябью, и вскоре Разлом был открыт.

Знак я получил давно, но не говорил своим спутникам об этом. Нас ждали. Мы были готовы.

— Я прикрою, — Курт выставил руку с револьвером и шагнул в кольцо первым. Мы — следом.

С губ Оливии сорвался слабый крик. Разлом, созданный Драконом на коленке, не самый приятный вид путешествия. Не об этом сейчас приходилось беспокоиться, на той стороне ожидаемо ждали.

Магические сети были разбросаны на расстоянии пары миль. Чтобы наверняка поймать меня.

Курт выстрелил, сети получили прорехи, но ещё держались. Снова выстрел. Оливия вскрикнула и прижалась ко мне, испуганно смотря по сторонам.

— Нет никого.

— Есть, ты не видишь пока. Держись за спиной, потом Курт тебя защитит.

Третий выстрел добил сети, расставленные в лесу на поляне, они начали таять. А дальше — мой выход. Как бы ни была сильна Драконья магия в револьвере Курта, как и во всём в Предгорье, в этом мире она быстро иссякала без источника. Без меня.

Я сунул руку в карман и сжал мешочек Ниары. Два защитных и один для нападения, защитные у нас с Оливией, тот, что для атаки, Курт бросит в нужный момент. Он вояка, поймёт, когда наступит такой момент.

Вояки бывшими не бывают. Драконы тем более.

Я выдохнул, и в Сангратос, разомлевшем от полуденного зноя, ибо здесь время течёт быстрее, пришёл туман. Моё тело заныло, кости призывно затрещали, причиняя боль, быстро сменившуюся восторгом освобождения. Я ширился, чувствуя, как кожа твердеет, покрывается чешуёй, а из горла вырывается огненный рык.

Взмыл в воздух, ломая деревья взмахами крыльев. Мне хотелось крушить и уничтожать, опалить всё вокруг первозданным огнём, что бы ни осталось не единого звука, ни единого биения сердца, кроме моего собственного. Это было правильно для Дракона — не жалеть людей.

Меня они не жалели.

Вот и сейчас старались загарпунить, откуда только принесли железную пушку, откапали, должно быть, в подвалах местной Ратуши!

Я увернулся от мощной стрелы и спустился, позволив себе опустить на неразумные головы огненный вихрь. Солдаты, не больше сотни, падали и корчились в агонии, это лило бальзам на израненную душу зверя. Они хотели пленить меня гарпуном, разрывающим внутренности и не позволяющим обратиться в человека.

После ранения я бы ослаб настолько, что бери голыми руками. Магическая сетка, — и готово!

Не видно было моего врага. Конечно, он прячется. Раскалённый воздух рвал магию людей на лоскуты, так правильно, те, кто выживут, запомнят Дракона надолго. Страх питает силу зверя.

Гарпун остался без ловчего и теперь напоминал покорёженную железяку, нелепую на вид и беззубую по сути. Нет, кто-то решил пустить вторую стрелу.

Пришлось зайти на второй круг, чтобы уничтожить железеую пушку.

К счастью, Курт и Оливия в безопасности, за них волноваться не приходилось. Пора было сосредоточиться на главном.

Мне требовалось разогнать пешек, чтобы добраться до тех, кто был готов к человеческому разговору.

К моим условиям.

Силы противника таяли. Маги пытались накинуть сети снова, но я разорвал их раньше, чем путы окрепли.

«Дениел! Очнись, спустись, я здесь!»

Клянусь, этот голос я предпочёл бы никогда не слышать!

Просто показалось, должно быть. Жара, магия, бурлящая в воздухе, это видение, не более того. Геранта давно мертва.

«Дениел! Я ждала тебя, иди ко мне! Я искуплю свою вину!» — повторил её голос. Забытого и похороненного призрака.

Я взмыл в небо в третий раз, заметив вдалеке шпиль городской ратуши Вронхиля. И далее — развалины моего замка.

Не видел, почувствовал, что они там, в тумане.

Стрела просвистела совсем рядом, но я уже спускался.

«Дениел, прости меня. А я прощаю тебя!», — звала Геранта, и я должен был уничтожить этот морок. Она обязана замолчать навсегда.

Даже если от меня потребуют того же самого!