Доспех духа. Том 5

Глава 9

На катящиеся по земле гранаты я не обратил внимания. Если они не взорвутся прямо под ногами, то проблем не должно быть. Убойная сила разлетающихся осколков слишком мала, чтобы пробить доспех духа даже у мастера первой ступени. Если ты сражаешься с сильным противником, использующим внутреннюю силу, гораздо эффективнее будут светошумовые гранаты. А вот гранатомёты российского образца представляли серьёзную опасность, так как по форме я легко узнал термобарические снаряды. Эти я ни с чем не перепутаю. Далеко не каждый мастер сможет пережить объёмный взрыв, накрывший его целиком, особенно если это происходило в замкнутых помещениях.

Все эти мысли промелькнули в голове за первую секунду, заставив немного замешкаться. Вообще, эти два придурка с гранатомётами стояли слишком близко и выстрелили одновременно. Два пузатых снаряда пролетели всего метров пять, врезавшись в невидимую преграду. Площадку перед ангаром накрыл оглушительный взрыв, разбивая створки ворот на мелкие куски. Если за ними кто-то прятался, то я мог им только посочувствовать. Меня взрыв задел лишь краем, сбив с ног и отбросив на пару метров. Я успел активировать кинетическое поле, в которое тут же вонзился крупный деревянный осколок, свалившийся с неба. При этом я даже не понял, когда взорвались гранаты, оставив на бетонной дорожке едва заметные углубления.

Создавая завихрение в дыму от взрыва, из ангара вылетело что-то небольшое, но очень быстрое. Сверкнув, оно завязло в кинетическом поле. Это оказался диск в ладонь размером, с отполированной до бритвенной остроты кромкой. Ненавижу мастеров воздуха, запускающих в тебя такие острые предметы с безопасного расстояния. И то, что диск был нацелен точно в меня, говорил, что мастеру не обязательно было видеть цель. Вот только перед защитой, придуманной Лу Ханем, он становился абсолютно беспомощным. Он ведь не Джим, чтобы влить достаточно энергии в оружие и попробовать продавить защитный купол.

Ещё несколько метательных лезвий, сверкнули на солнце, застряв в воздухе, в трёх метрах от меня. Мне бы сейчас гранатомёт, чтобы угостить тех, кто прятался в ангаре. Как я уже говорил, в закрытых помещениях он работает гораздо эффективней, чем на открытом воздухе. На какое-то время всё стихло, слышен был лишь звук падающих осколков. Со стороны диспетчерской вышки снова грянули выстрелы снайпера, целившегося в меня. Чувствуя, с какой стороны в невидимый купол вонзаются пули, я точно мог указать направление выстрела. Однако, полезное умение.

Дым от взрыва почти рассеялся, показав полную разруху в ангаре. В центре валялись металлические бочки и перевёрнутые стеллажи, виднелось несколько тел в тёмно-зелёном камуфляже. Но самое интересное, сквозь завалы выходил мужчина, сжимающий в руках плётку, с конца которой свисал трёхпалый коготь. Он был невысок ростом, одет в тот же камуфляж, что и остальные. Внешне он немного походил на испанца, но кожа была более смуглой, а волосы чёрными. Из-за выпирающего живота сложно его назвать подтянутым, но мне показалось, что он гораздо проворнее, чем могло показаться. Мужчина картинно взмахнул рукой, швырнув в мою сторону тело наёмника, точнее, то, что от него осталось. При этом тело летело не так быстро, чтобы завязнуть в защите, поэтому пришлось немного податься в сторону, чтобы оно не врезалось в меня.

Криво улыбнувшись, мужчина кивнул, словно понял, с чем имеет дело. Закрутив плеть над головой, он сделал так, чтобы она длинной змеёй легла на землю. Оценив расстояние, он швырнул в меня тело второго наёмника и бросился следом. Для меня стало неожиданностью, что мастер воздуха решил пойти врукопашную. Возможно, он меня просто недооценивает, увидев лишь возраст и странное умение, останавливающее быстро летящие предметы.

Я ждать и разочаровывать его не стал, бросившись навстречу, и вот тут он меня сильно удивил. В том плане, что он использовал прокол на технике Лу Ханя. Тот самый недостаток, который я когда-то разглядел в этой чудесной защитной технике. Разреженное кинетическое поле такого издевательства над собой не выдержало и схлопнулось. Пытаясь сохранить целостность внутреннего моря, я на секунду отвлёкся, пропустив удар ногой в живот. Здесь я удивился второй раз, так как удар был откровенно слаб. Привык, что меня постоянно бьют специалисты, изучающие укрепление тела, ломая рёбра и оставляя в костях трещины. А удар этого мастера лишь отбросил на пару метров. Зато следом прилетел коготь, впившийся в лопатку и прошедшийся по плечу, оставляя за собой три красные отметины на коже. Это было уже больно, поэтому я использовал доспех духа, чтобы зафиксировать коготь, прижав его к земле. Плеть пару раз дёрнулась, взмывая вверх, но вырывать коготь у мастера не получилось. Он даже быстро смотал плеть, пытаясь вытянуть её силой.

Не став дожидаться, что он удивит меня в третий раз, я бросился к нему, резко сокращая дистанцию. Он не растерялся, показывая неплохое знание карате или чего-то похожего, но первый же мой удар кулаком, пробил его блок, раздробив предплечье. Быстро схватив мастера за ворот камуфляжной куртки, я попытался ударить основанием ладони в подбородок, но он вовремя отвернулся. Зато вторым движением, сверху вниз, я вбил кулак ему в основание шеи, ломая ключицу и парочку позвонков.

— Не стоит… — сказал я, переводя дух от резкого выхода из состояния режима, — драться врукопашную с мастером ближнего боя.

Разжав кулак, я выпустил обмякшее тело. Пару раз глубоко вдохнул пахнущий гарью горячий воздух, после чего нажал кнопку на вкладыше наушника.

— Минус один мастер, — сказал я.

— Принял, — ответил мастер Морган. — Мы идём к диспетчерской вышке. Проверь площадку за ангаром.

— Понял, проверю площадку, — подтвердил я, наклоняясь к поверженному противнику, чтобы пройтись по карманам. Улов был небольшим, немного денег в серебряном зажиме и старенький кнопочный сотовый телефон с чёрно-белым экраном. Телефон я бросил обратно, а вот деньги оставил. Нам они ещё пригодятся.

К этому времени неестественно плотное чёрное облако дыма начало удлиняться и уже почти добралось до административного здания и диспетчерской вышки. Интересно, как они в нём сами ориентируются? Я немного понаблюдал за движением дыма, затем пошёл к ангару. Внутри я почти сразу нашёл двух работников аэродрома и троих бандитов в камуфляже. Первые были убиты выстрелами в упор, а вторых прибило осколками ворот. Такое чувство, что они стояли прямо за ними и во время взрыва их с силой швырнуло через всё помещение на железные стеллажи. За зданием ангара действительно было просторная бетонная площадка, где стояли красные и синие бочки рядом с деревянными ящиками.

Я успел обойти вокруг ангара, когда возле диспетчерской вышки послышались взрывы и ожесточённая стрельба. Внутри неё что-то взорвалось, выбив окна смотровой площадки. Послышался ещё один хлопок и оттуда вырвался поток огня, превращая вышку в огромный факел. В отличие от моего поединка с мастером воздуха, этот был в разы эффектней. А когда очередной взрыв разнёс на мелкие осколки крышу, то здание стало напоминать вулкан во время извержения. Поток огня поднимался всё выше, пока не достиг пары сотен метров. В какой-то момент строение просто не выдержало и начало разваливаться на куски. Мастер Морган словно щёлкнул тумблером и пламя моментально исчезло, сменившись чёрно-серым дымом.

— Я же говорил, как слоны в посудной лавке, — тихо произнёс я, направляясь обратно к самолёту.

Тёмный дым, окутавший аэродром постепенно исчезал, становясь всё слабее. Он совсем не был удушливым и едва заметно пах гарью.

— Второй мастер мёртв, — раздался голос мастера Моргана в наушнике.

— Возле ангара всё чисто. Иду к самолёту.

— Принял.

Рядом с самолётом было тихо, лишь Джим стоял в полный рост, глядя в сторону дымящейся диспетчерской вышки. Но когда я подошёл ближе, из салона выскочила Ульяна. Она подбежала ко мне, чтобы едва не сбить с ног, повиснув на шее.

— Кузя, — она со всей силы стиснула меня, — ты цел!

— Конечно, я цел, — отозвался я, погладив её по голове. — Что случилось? Испугалась?

— Ты даже не представляешь, как сильно. Ну зачем, зачем ты… мы в это ввязались? Лучше бы мы на яхте в сторону кубы поплыли. Ты не думал, что это какой-то глупый и неоправданный риск?

Она отстранилась, чтобы заглянуть в глаза. Вид у неё действительно был немного испуганный.

— Не переживай, всё уже хорошо и скоро будем дома. Эти бандиты оказались не так уж и сильны. Как у нас говорят: «Пройдя десять передряг, одиннадцатую ты встретишь с улыбкой на лице».

— Ты… ты сумасшедший, — рассердилась она. — Самоубийца!

— Напротив, умирать мне не хочется, вот прям совсем. Ладно я, видела бы ты, как Тайрон расстарался. У вас здесь все целы?

— Нет, — она всё же немного успокоилась. — Одного мужчину в спину ранили. Ему в больницу надо. Ты сам-то в порядке?

Ульяна показала на красные полосы на животе и плечах.

— Это ерунда. Даже на ссадины не тянет.

— А по мне так это вполне серьёзно. Любые травмы живота опасны.

— Кузьма пуленепробиваемый, — веско сказал Джим, придя мне на помощь.

— Джим, представь, этот мастер из картеля в моё кинетическое поле проколом ударил. Это, я тебе скажу, было неожиданно.

Джим посмотрел немного недоумённо, не совсем понимая, что в этом необычного.

— Ладно, не бери в голову. Мне бы рубашку или куртку, а то я как на пляже, с голым торсом.

— У тебя и шорты пострадали, — подсказала Ульяна.

Действительно, над правым карманом, прямо под ремнём была рваная дыра. Ещё несколько прорех зияли на левой штанине.

— Наверное, от гранат, — сказал я. — Не заметил.

— Это они так взорвались? — спросила она, взглядом показывая на здание ангара.

— Не, это термобарические заряды для гранатомёта. К встрече с мастером Морганом они подготовились основательно.

— Взрыв был очень громким, — к чему-то добавила Ульяна поморщившись.

Как бы все наши приключения не вылились для неё в проблемы. А то потеряет сон из-за кошмаров или будет вздрагивать от каждого хлопка. И что в таких случаях делать, я не особо представлял.

— У меня такой вопрос, — высказался я, глядя, как к нам идёт группа Дикарей, — сюда такси можно вызвать или до аэропорта придётся автостопом добираться? О, мисс Джейн, как вы? Как раненый? Самолёт не пострадал?

— Жить будет, — отмахнулась пилот. Она как раз обходила самолёт, пытаясь понять появились ли на корпусе не предусмотренные конструкцией отверстия.

— Вот, а вы говорили, что это всего лишь паранойя Тайрона.

— Если бы он не сказал о своих опасениях раз триста, то не сглазил бы, — она остановилась рядом с нами. — Спасибо, что помогли. Будете проездом в Ключах, заходите, доставлю вас, куда захотите. А лучше приезжайте через пару месяцев, я вам тур по живописным местам Америки устрою. За неделю облетим страну с юга на север и с востока на запад. Только за топливо заплатить надо будет.

— Если только за топливо, то, конечно, — рассмеялся я. — Может быть, приедем, загадывать не возьмусь.

— Если хотите, до Венесуэлы подброшу.

— Спасибо, не надо. Дальше мы сами. У вас ещё день уйдёт, чтобы с властями всё утрясти и за сгоревший аэродром ответить. Хотя зная Тайрона, это они вам ещё доплатят, чтобы улетели наконец.

Минут двадцать ушло на то, чтобы разобрать с Тайроном всё случившееся, пока его люди искали выживших и проверяли работоспособность заправщика. Он горячо благодарил нас, обещал выбыть у руководства фирмы премию и рассчитаться. Учитывая, что их отправили на подобную работу, с финансами у Дикарей всё было плохо, поэтому я на награду особо не рассчитывал и больше радовался новенькой рубашке и штанам. Когда мы покидали аэродром, направляясь на восток, наша компания выглядела совсем странно: Ульяна в летнем платье, Джим в шортах и шлёпанцах, и я в лёгком камуфляжном костюме для джунглей. Мне только панамки и бинокля не хватало, чтобы точно соответствовать описанию повстанца, вышедшего из джунглей. Что касается местных властей, то они объявились минут через сорок, когда мы прошли почти четыре километра. Мимо нас промчалась колонна из пяти грузовиков, заполненных военными и пара бронемашин с одним-единственным мастером. Думаю, они уже знали, что Дикари разбили бандитов, иначе появились бы гораздо позже, дождавшись серьёзного подкрепления.

За следующий час пути мимо нас в попутном направлении проехало всего с десяток автомобилей, но несмотря на все старания Ульяны, подвезти никто не решился.

— Смотрите! — Ульяна показала вперёд, в сторону ещё одной виллы, мимо которой мы проходили. Их строили на небольших ровных участках рядом с дорогой, а за ними сразу шёл обрыв и Карибское море.

В отличие от предыдущих встреченных нами вилл, здесь во дворе виднелись беседки и лавочки, а вокруг было удивительно много зелени и цветов. Внимание Ульяны привлёк столбик с табличками, где изображалась стоянка, кровать, вилка с ложкой и большая снежинка.

— Гостиница! — обрадовалась она. — Если там есть душ, то это лучшее заведение на всём побережье. Давайте переночуем, а? Не хочу спать на пляже или в кустах. Пожалуйста…

— Хорошо, — согласился я, видя её жалостливый взгляд. Главное, что настроение у неё немного улучшилось, стоило пройти пару километров вдоль берега. В отличие от нас, она от обеда в Ключах отказалась, перекусив питательным батончиком, отнятым у кого-то из людей Тайрона.

— Можно я планшет на зарядку поставлю и включу? — спросила она. — Хотя бы новости последние узнаем.

— Нет. Как до Москвы доберёмся, так и включишь.

Она вздохнула, но ничего не сказала и направилась к вилле. В одной из беседок отдыхал кубинец лет сорока, читавший книгу и очень удивившийся, увидев нас. На нём были необычно яркие бело-голубые джинсы, чёрная футболка с флагом Кубы и шлёпанцы почти такие же, как у Джима. Он оказался улыбчивым и невероятно энергичным человеком. Звали его Хуан Гонсалес, а вилла была небольшой частной гостиницей с одним номером, но с душевой и санузлом. За пятнадцать минут знакомства мы узнали все последние новости за месяц, включая самую свежую, о большом пожаре и дыме на аэродроме. Затем нас ждал простой, но вкусный ужин. Узнав наши планы, Хуан уговаривал остаться на пару дней, обещал прогулку на лошадях по горным тропам и незабываемые впечатления. Один из его знакомых разводил лошадей и за умеренную плату готов был лично устроить нам большую экскурсию. Я немного подумал и согласился, решив потратить один день. Хуан на радостях даже выделил нам свою комнату и, ничуть не беспокоясь за состояние виллы, уехал предупредить того самого друга, взяв старенький мотоцикл.

Учитывая предыдущие сумасшедшие дни, отдых на природе в компании экскурсовода кубинца, знающего на английском всего два десятка слов, получился очень увлекательным. Помню, в Африке мы путешествовали пару дней на лошадях, поэтому опыт небольшой был. Но всё равно в седле мы с Джимом держались как два мешка, в вот Ульяна ехала уверенно, легко поспевая за проводником. Единственное, на что она ворчала, так это то, что джинсы, которые она припасла в дорогу, будут пахнуть лошадьми. Взяла с меня обещание перед отлётом купить что-нибудь из одежды, если у нас останутся деньги. Это она так намекала, что я слишком легко их трачу. Из головы вылетело, что в Москве нас ждёт зима. Ещё одной хорошей новостью стало то, что Пабло, заводчик лошадей, обещал подвезти нас до аэропорта на своей машине всего за сотню долларов. Вещи у нас были с собой, поэтому на виллу возвращаться не стали, а сразу после прогулки отправились к нему в гости, чтобы уже к вечеру быть в аэропорту Сантьяго-де-Куба.

Возвращение в Москву затянулось на два дня. Мы сделали в общем счёте пять пересадок, посетив Панаму и Амстердам, где девять часов ждали прямой рейс в Шереметьево. Джим всю дорогу выглядел задумчивым и произнёс, не больше пары фраз. Он как-то резко ворвался в прошлую жизнь, чтобы свести с ней счёты. Стало ли ему от этого легче, не знаю, мне в его шкуру не влезть. Но одно точно, неприятный холод из его взгляда ушёл. Ульяна же, напротив, говорила много и охотно. Соглашалась со мной, что нужно было ей остаться в Москве и обвиняла в этом почему-то меня. Вот уж странная у неё логика. Из них двоих я единственный, кто волновался за путешествие, беспокоясь, что в аэропорту Европы нас встретят не с самыми добрыми и дружелюбными намерениями. В итоге всё обошлось. Внимания нам уделяли не больше, чем другим пассажирам и даже мастера́ в поле зрения ни разу не мелькнули.

В аэропорту Шереметьево Ульяну встретили прямо у выхода из самолёта. Как сбежавшую принцессу, окружили, отвели в сторону. Одна женщина неодобрительно качала головой, что-то тихо выговаривая девушке. Ульяна же, как воспитанная барышня, стояла, потупив взор, лишь изредка вздыхала, показывая, что сожалеет о поступке. На нас с Джимом встречающие даже внимания не обратили. Мы немного постояли в сторонке, наблюдая за ними, затем пошли в сторону паспортного контроля.

— Кузьма! — Ульяна догнала нас. Улыбнулась, убирая с лица прядь волос. — Хотела сказать тебе спасибо за это Незабываемое путешествие. Это было… неплохо.

Она немного смутилась, опуская взгляд.

— Тебя сложно понять, — улыбнулся я. — То говоришь, что понравилось, то: «ужас-ужас».

— А понимать не нужно, — она тоже улыбнулась. — Иногда себя сама не понимаю. Но, знаешь, если бы всё вернуть к тому моменту, когда села в кресло рядом с тобой, то я бы… поехала. И доставила бы ещё больше проблем. Кстати, прости за это.

— Сам дурак, — отмахнулся я. — Поэтому и не сержусь.

— А та поездка на лошадях была лучшим, что случалось со мной за последние два года, — видя мой недоверчивый взгляд, она рассмеялась. — Честно-честно. Ты просто ничего не знаешь о том, в какой бездне и скуке… Не обращай внимания. Я ведь тоже совсем тебя не понимаю. Ты поступишь иногда так, что хочется врезать хорошенько, чтобы привести в чувства.

Она протянула руку, как бы прощаясь, а когда я пожал её, подалась вперёд и быстро чмокнула меня в щёку.

— Увидимся, — она ещё раз улыбнулась и помчалась в обратном направлении, где её ждала та самая строгая женщина.

— Она на тебя запала, — на русском, всё с тем же невыносимым американским акцентом, сказал Джим. — Пользовайся момент.

— Иди в пень, — проворчал я и зашагал дальше по коридору. Он рассмеялся и поспешил следом.

Через паспортный контроль проходить не пришлось, у просторного зала нас встретил капитан Смирнов. Белобрысый мужчина из государственной безопасности стоял посреди коридора и улыбался от уха до уха. Я бы тоже улыбался, видя, как мне навстречу идёт партизан в компании пляжного культуриста в футболке и шлёпанцах. На Джима и без этого косились буквально все. Кто-то даже тайком на сотовый телефон снимал, чтобы выложить ролик с заголовком, как русские не боятся зимы и путешествуют налегке.

— Привет, — хмуро поздоровался я, пожимая протянутую руку.

— Никогда… — он еле сдерживал смех, — такого не видел. Я повидал много всего, но вы меня поразили.

— Триста рублей займи, на такси, — проворчал я. — И смейся на здоровье.

— Глеб Романович хотел поговорить с вами, как только вернётесь. А потом я вас по домам развезу. У меня машина здесь, на стоянке. Да, Кузьма Фёдорович, служебный паспорт сдай.

— Генерал сильно сердится? — я протянул ему документ.

— Сейчас уже — нет, — он проверил паспорт, открыв его на главной странице и убрал во внутренний карман.

Следом за ним мы направились к служебному выходу, затем долго шли к стоянке. Навстречу попадались пассажиры и работники аэропорта, провожавшие нас удивлёнными взглядами. Погода на улице не радовала. Прилетели мы поздно вечером, и температура опустилась градусов до пятнадцати мороза. Собственно, об этом нас предупреждал ещё командир воздушного судна, во время посадки. Зато снега на дорогах было не много, и мы почти не стояли в вечных столичных пробках.

Капитан Смирнов сжалился над нами и сначала заехал в дом семьи Матчиных, где мы успели переодеться. Пользуясь случаем, я позвонил Тасе, обрадовал, что приехал и предупредил, о небольшой задержке. Вот, услышал её голос и настроение сразу поднялось.

К зданию госбезопасности мы приехали часам к десяти вечера. Что для Москвы кажется удивительным, так это просторная площадь, пустая от автомобилей. На стоянке перед зданием всего две машины. Во многих окнах горит свет, где-то даже мелькают силуэты людей. На входе в здание навстречу попался незнакомый мне угрюмый мастер в форме. Из-за верхней одежды не смог разглядеть его звание. Он поздоровался с капитаном Смирновым, бросил на нас хмурый взгляд и молча прошёл мимо, хотя узнал, в этом я был уверен.

Генерал Осташкин занимал просторный и очень уютный кабинет. Рядом с рабочим столом два флага: первые — Российской Империи, второй — принадлежал самому ведомству. Также и на стене за столом два портрета, Императору Николаю, деду нынешнего наследника и незнакомому мне мужчине в военной форме прошлого века с орденами.

— Доброго вечера, — поздоровался я, проходя в помещение. Джим вошёл следом, с интересом разглядывая обстановку.

— Проходи Кузьма Фёдорович, — генерал показал на стулья у совещательного стола. — Мистер Рагер, как я знаю, неплохо говорит на русском языке.

— Говорит, — подтвердил я.

Когда мы расселись, в кабинет заглянул секретарь. На большом подносе он принёс чай в гранёных стаканах с металлическими подстаканниками и тульские пряники. Генерал встал из-за рабочего стола, прошёл к нам, чтобы сесть напротив. Взял стакан с чаем, отломил половину пряника. Джим тоже не стеснялся и с удовольствием уплетал угощение.

— Ты бы, Кузьма Фёдорович, яснее выражался, когда говорил, что тебе приспичило в Америку, — сказал генерал.

— А что Кузьма? — я пожал плечами. — Я Петру Сергеевичу всю правду сказал, что нужно близкому человеку помочь. Тогда ещё не знал, что случилось и как-то не думал, что всё так произойдёт.

Я пригубил чай, оказавшийся не сладким. Пришлось откусить от пряника. Генерал молчал, ожидая, пока сам всё расскажу. Смотрел только с укоризной, отчего я чувствовал себя виноватым, что уже удивительно. Обычно только у мамы так получается на меня влиять.

— Видите ли, у Джима вендетта к одному военному, который ставит опыты над детьми. Он убил близких ему людей. И нужно было ему голову оторвать, пока он новые эксперименты не начал проводить. А что, всё так плохо?

— На вашем месте, я бы больше в СГА не возвращался, — сказал он после небольшой паузы. — И никому не рассказывал, где вы были и что делали. Нашим людям пришлось очень постараться, чтобы следов вашего пребывания в Чикаго осталось как можно меньше. Поэтому мне нужно знать всё, что с вами произошло за эти дни. И то, как вы оказались на Кубе. Перед тем как начнёшь рассказывать, сразу предупрежу, что ты очень огорчил князя Воронцова. Он человек обидчивый и злопамятный. Постарайся какое-то время с ним не пересекаться.

— Сами эту барышню мне на шею повесили, а я ещё и виноват остался, — проворчал я. — Надо было её ещё в аэропорту Шереметьево высадить.

— Надо было, — согласился Глеб Романович. — Только тебе её никто не шею не вешал. Она сама прыгнула, то есть, сбежала.

— И документы сама себе выписала? — съязвил я.

— Всё непросто, но довольно близко к истине. Один из её родственников занимается документами, которые тебе выдали. Она их, можно сказать, позаимствовала год назад, или чуть раньше. То ли сбежать за рубеж хотела, то ли на всякий случай умыкнула. Правильный вопрос: кто ей сказал о твоём неожиданном решении поехать в СГА и как она умудрилась купить билет?

Генерал улыбнулся, видя мой озадаченный и удивлённый взгляд. В общем, разговор у нас с ним затянулся на два с лишним часа. Я пересказал обо всех приключениях и неприятностях, он дотошно расспросил о важных моментах начиная от того, какую машину мы угнали и где её бросили. Пару раз он упоминал расследование, проводимое федеральным агентством безопасности СГА, намекая, что у них там есть свой человек. И с его слов выходило, что американцы застряли на одном из этапов. Плохо, что дело поручили лучшим специалистам. Глеб Романович почему-то был уверен, что рано или поздно они докопаются до истины. Поэтому кто-то старательно подчищал за нами следы. Только даже если прямое обвинение не предъявят, путь туда нам теперь заказан. Но это я и сам понимал.

О том, как мы пошумели в Ключах, генерал слушал с большим вниманием и каким-то недоверием. Если переводить на нормальный язык то, что он по этому поводу думал, то выходило, что мы поступили глупо. Сказал, что не нанял бы нас двоих даже затем, чтобы тихо устранить кучку аборигенов на необитаемом острове.

— Всё с вами понятно, — он устало махнул на нас рукой, когда я закончил. — Цензурных слов у меня не осталось, поэтому конструктивного разговора не получится. Езжайте домой. И ещё, в ваших же интересах молчать обо всём, что произошло.

— Хорошо. Спасибо и до свидания, — я встал, подтолкнул Джима в спину, чтобы не мешкал. Вдруг они нас отпускать передумают.

— Кузьма, — остановил меня голос Глеба Романовича у самого выхода. — Задержись на минуту.

У меня в голове прозвучал голос мисс Джейн, говорящий как ворона: «сглазил, сглазил». Прикрыв дверь за Джимом, я вернулся к столу.

— То, что этот американский генерал проводил опыты над детьми, правда. У твоего друга доказательства есть? Только железные, такие, чтобы вопросы не вызывали.

— Сложно сказать… — я задумался. — Фотографий и записанных признаний на диктофон — нет. Вряд ли вообще есть что-то такое, что суд примет, как доказательство.

— Но он в этом проекте как-то участвовал? Можешь не отвечать. Эта тема очень серьёзная. Есть международный договор, который особо не афишируется, но если американцам в нос подобным ткнуть, то они не только вас обвинять ни в чём не станут, но и с пеной у рта будут доказывать, что вы никогда в СГА не были.

— Хотите сказать, что это имеет и обратную реакцию? Они могут захотеть устранить свидетелей?

— Так, — кивнул он. — Имей это в виду. Может быть, в ближайшие пару дней я тебя вызову для разговора. Постарайся никуда не отлучаться из МИБИ и меньше встречаться с иностранцами. Это не приказ, а простой совет.

На том мы и распрощались. Капитан, как и обещал, отвёз меня в МИБИ. По дороге попросил Джима посидеть пару дней дома. Сказал, что посодействует его перелёту в Корею, где сейчас были мама с братом. Жаль, что он был немногословен и почти ничего не рассказал о том, что произошло за те несколько дней, пока нас не было. Упомянул только, что институт наконец начал работать в жёстком пропускном режиме и каждый гость должен был согласовывать своё пребывание непосредственно с ректором. Я пропуск с собой не брал, но на воротах дежурили знакомые ребята из дворцовой охраны, пропустившие без лишних вопросов.

Несмотря на поздний час, Тася не спала, дожидаясь меня. Встретила, обняла, расцеловала, отправила в душ и уложила спать. Не стала ни о чём расспрашивать, сказав, что сначала нужно хорошенько выспаться. Спорить не стал. Два последних дня поспать получалось лишь урывками, поэтому стоило опустить голову на подушку, обнять Тасю, и сразу провалился в сон. И проснулся я только часам к девяти, когда в комнату пробился аромат завтрака. Простыми словами не передать, как же хорошо снова очутиться дома. От поездки осталось какое-то неприятное и пакостное чувство, но к утру оно почти полностью сгладилось.

— Проснулся? — в комнату вошла Тася с небольшой аптечкой в руках. — Заметила вчера у тебя пару синяков.

— А, — я стянул майку, показывая длинный синяк на животе, ставший значительно меньше. Да и на плече следы от когтей начали расплываться.

— Вполне ожидаемо, — улыбнулась она, усаживаясь на кровать и демонстрируя баночку с мазью. — Пётр Сергеевич говорил, что вы попали в большие неприятности, наделали слишком много шума и вообще повели себя безответственно. И почему ты мне не позвонил?

— Побоялся, что вычислят по телефонному звонку.

— Чем это тебя? — она принялась втирать мазь в плечо.

— Плёткой с когтями.

— Чем? — Тася рассмеялась. — Тебя плёткой так отхлестали?

— А это, — я показал на живот, — дисковой пилой. Пётр Сергеевич сильно сердится?

— Говоришь как школьник перед разговором с завучем. Сердится. Он вообще последние дни не в духе.

— Из-за стычки с Разумовскими? Что они там планировали, внезапно накрыть склад и выбить пару бойцов? И наверняка меня винят, что не помог.

— Три дня назад была серьёзная стычка. Когда десять мастеров выясняют отношения, это уже настоящая война. И повлиять ведь на них некому, Императора пока нет, да и в ближайшее будущее…

— А военные? — спросил я.

— Должны были вчера собраться и договориться, чтобы такого больше не было. Только с нашей стороны трое мастеров погибло, а Конев получил серьёзное ранение. Надеюсь, это остудит горячие головы.

— Или переведёт к открытому противостоянию и маленькой войне. Не помню, говорил я им, что это дурацкая затея или нет. А как в МИБИ дела?

— Ты уехал, и тишина наступила, как отрезали. Отсюда вывод, что ты главный возмутитель спокойствия в институте. Одевайся и пойдём завтракать. Интересно послушать, как вы куролесили в Америке. А также, почему не получилось всё сделать по-тихому.

Судя по виду завтрака и наличию горячих паровых булочек, Тасе помогали сёстры Юй. И приготовили они явно больше, чем на пару человек, но это даже хорошо. По вкусной еде я изголодался. У меня уже в печёнках сидел фастфуд и безвкусная еда из кафе в аэропортах. Пока я с аппетитом завтракал, Тася рассказала, что сёстры Юй успевают помогать ей, ходить на занятия по русскому языку и тренироваться. Говорила, что в ректорате, наконец, подготовили все нужные документы, чтобы официально принять их как иностранных студентов. На днях выдали студенческие карточки взамен временных.

Мой рассказ получился длинней, поэтому завтрак затянулся. Тася никуда не торопилась, сказав, что её группа занимается самоподготовкой и шутила, что до понедельника она абсолютно свободна. А если серьёзно, то у неё сегодня по плану был медосмотр. Раньше она ездила в одну из больниц в центре города, но ректор настоял, чтобы она как можно реже отлучалась из МИБИ, поэтому врач лично приезжал в институт. Эта новость меня не обрадовала, и в голову сразу полезли нехорошие мысли. А ещё появилось желание оторвать голову всем, кто недобро посмотрит в сторону моей Таси.

После завтрака, пока Тася разбиралась с посудой, я решил быстро прочитать пропущенные сообщения на телефоне. За это время их набралось не очень много. Мама просила позвонить, как только появлюсь. Катя интересовалась, как у меня дела и просила отправить ей сообщение. Она скинула мне новое расписание занятий, о которых я ей говорил. Пока была возможность хотел прослушать несколько познавательных лекций, только никак время не мог выбрать. Отдельной группой шли сообщения от Сорокина Максима, моего тренера по «режиму». Он не был в курсе, что я отлучился в Америку, поэтому писал стабильно, каждый день, когда у нас должно было пройти занятие. Сообщения все одинаковые, в которых он просил написать ему до одиннадцати часов дня о предстоящем занятии, чтобы он смог вовремя приехать. Собственно, сегодня у нас занятие было, поэтому я написал ему коротко, что буду ждать.

Последними шли сообщения от Таши, где она просила позвонить, как только вернусь. Даже пометку поставила «Важно!». Я нажал кнопку звонка, и она ответила уже на втором гудке.

— Кузя, привет! — послышался её радостный голос. — Ты вернулся?

— Вернулся, — рассмеялся я. — Вчера ночью прилетел.

— Я к тебе в МИБИ заеду… через час. Ты где будешь в это время, чтобы не искать? В клубной комнате?

— В спортзале на первом этаже.

— Ага. Никуда не убегай! — спешно выдала она и повесила трубку. Я вопросительно посмотрел на экран телефона, затем убрал его в карман. Время как раз приближалось к одиннадцати часам.

— Тася, я схожу в спортзал. У тебя встреча с доктором когда?

— В час дня, — она сложила пустые тарелки в пакеты, а те, где ещё осталась еда, затянула плёнкой.

— А у меня в полдень занятие с Максом. Не знаю, успею ли на обед.

— Иди, иди, — махнула она рукой. — К ужину только приходи. И телефон возьми, вдруг тебя ректор искать будет. Он хотел с тобой поговорить о чём-то.

До обеда ещё оставалось время, поэтому в общежитии было тихо. В коридоре немного пахло едой. Судя по всему, Николай окончательно решил занять нашу кухню и столовую. Я неспешно прогулялся к спортзалу, ожидая, что моя группа всё ещё тренируется. До конца пары оставалось минут сорок, так что должны были тренироваться. Но к удивлению, обнаружил в зале только Алёну. Она отрабатывала какие-то приёмы из тхэквондо, двигаясь вдоль зала, нанося высокие удары ногами. Наличие силы не всегда гарантировало тебе победу в поединке, важна реакция, техника, знание разных приёмов и умение их применять. Мне понравилось, как она легко двигалась, словно скользила над полом. Несколько коротких выпадов руками, затем сдвоенный удар ногой в корпус и голову. Будь я её противником сейчас, то обязательно полез в клинч. Драться с ней на расстоянии не самый лучший выбор. Засандалит пяткой в ухо, даже не заметишь. А ещё подумал, что нужно будет отправить её в группу по самбо. Пару основных приёмов могу ей показать и я, но лучше, если тренироваться она будет с профессионалом. Был бы жив Войтек, попросил бы его.

Алёна сделал круг по залу и, наконец, заметила меня. Прошла к сумке, где оставила полотенце, чтобы вытереть пот с лица и шеи.

— Алёна! — вынырнув из размышлений о тренировках, я побежал к ней и передразнив Джима, с криком: «Я так соскучиться!», заключил в объятия. — Милая и добрая Алёна, ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

Она немного опешила, но обняла в ответ.

— Кузьма! Я так счастлива, что ты вернулся! — воодушевлённо произнесла она, а я чуть было не свалился там, где стоял. Хорошо, что она меня крепко держала.

— Ты чего? — не понял я, удивлённо посмотрев на Алёну.

— Я подумала, что это такая игра… ну… в твоём стиле, — она улыбнулась и отстранилась. — Мне надо в душ, а то я вспотела.

— Кхм… подловила, — я показал ей большой палец. — Кстати, где остальные? На занятия не ходят?

— Ходят, — она пожала плечами. — Я показала им как нужно пропускать через себя поток силы. Освоить смогли все, вопросов не было. Утром им пары часов хватает, чтобы позаниматься.

— Да? Им хватает пары часов? Какие в нашей группе собрались талантливые студенты, — я покачал головой. — Алёна, я что подумал, надо тебе походить на занятия самбо или дзюдо. Подтянуть немного борьбу. Только ты ни с кем серьёзно не дерись, поломаешь им руки и ноги, будет печально. В МИБИ же была женская группа по дзюдо? Может, тебе и физической нагрузки будет хватать. А то отдам тебя в зал штанги, плечи будут шире, чем у меня.

— Не надо на штангу, — испугалась она, обнимая себя за плечи.

— Тогда беги в душ, переодевайся и приходи, — рассмеялся я.

— Хорошо, — она быстро закивала, подхватила сумку и побежала к выходу.

Глядя ей вслед, подумал, что зря она переживала по поводу Ульяны. Я Алёнку на трёх таких не променяю. А вообще, в голову лезло очень много разных мыслей и единственный способ отвлечься, который всегда работал — это тренировки. Тем более, меня уже несколько дней не покидает одна мысль, которую нужно было воплотить в реальность иначе покоя она мне не даст. Но начать следовало с внутреннего моря, оно только успокоилось и требовало к себе внимания. Поэтому, усевшись поудобнее, я закрыл глаза и погрузился в тренировку.

Вопрос, что меня заинтересовал, касался техники, придуманной Лу Ханем. Он ведь взял за основу методику укрепления тела, переделав так, чтобы классические мастера могли пользоваться. Во что это вылилось, я уже понимал. Даже если есть ещё с десяток разных техник, которые хранили монахи Тибета и императорская семья Цао, их суть сводилась к одному. К той самой технике, с которой начинал Лу Хань. Почему в моих знаниях об укреплении тела нет ничего подобного? Я достиг больших успехов в управлении кинетическим полем и даже перешёл на следующий этап, но не знал, что его можно использовать так, как это делал гениальный китаец. Эх, почитать бы его размышления и самые ранние труды. Плохо, что к ним меня подпустят только, если я перееду туда окончательно и поменяю фамилию на Ма Цинь или что-нибудь в этом роде.

Алёна вернулась минут через сорок, переодевшись в тёмный спортивный костюм. Усевшись рядом, она начала со второго упражнения, прогоняя поток силы через тело. Ей бы сейчас сконцентрироваться на третьем уровне, но так как она решила не гробить здоровье, ей предстоял ещё долгий путь. Я даже подумал, что лет за семь такого неспешного развития она доберётся до уровня мастера и без моей помощи.

— Всем привет! — в зал вбежала Таша, с красными от мороза щеками. — Обед скоро, а вы ещё занимаетесь.

— Мы только начали, — сказал я. — Решила составить нам компанию?

— Не сегодня. Пообедаю с вами и обратно поеду, чтобы меня не потеряли. Иначе мама будет ругаться.

Таша поморщилась, наверняка вспоминая, как её отчитывали в прошлый раз. Она прошла к нам, придирчиво осмотрела пол и уселась напротив, скрестив ноги.

— Я предупредить хотела, — сказала она, решив перейти сразу к главному. — К нам князь Воронцов приезжал два дня назад. Они с папой серьёзные дела обсуждали и я, так получилось, подслушала немного. Они про тебя говорили.

— Догадываюсь, что не хвалили. Не обращай внимания, я толстокожий, мне любая критика как слону дробина.

— Я с Александром Николаевичем давно знакома. Была у них несколько раз, как и он у нас дома частый гость. Он очень сдержанный человек, никогда не ругается и редко голос повышает. Поэтому я удивилась, когда он на папу кричал. Говорил, что из-за тебя кто-то погиб из его людей.

— Не из-за меня, а из-за собственной глупости и спешки, — хмыкнул я. — Они очень спешили войну развязать вот и получили по рукам.

— Ты поэтому уехал, что не хотел в этом участвовать? — спросила она.

— Нет. Надо было другу помочь. Я с Воронцовыми на эту тему говорил, незадолго до отъезда. Сказал, что участвовать в этой авантюре не собираюсь. Даже если бы не уехал, не пошёл бы. Интуиция подсказывала, что это плохо закончится. А что Пётр Сергеевич?

— Он тебя защищал, — сказала Таша. — Так и сказал князю, что тот неправ.

— Это хорошо, — не скажу, что был удивлён, но эта новость меня порадовала.

— Но папа на тебя всё равно сильно сердится. Когда Александр Николаевич уехал, он ругался, вспоминая Кузьму Матчина.

— Я слышал, Конев пострадал.

— Виталий Сергеевич? Да, он сейчас в нашей клинике. Мы с Алексеем ездили туда вчера, только меня не пустили на этаж.

— Спасибо, что предупредила, — поблагодарил я.

— Не за что. Знаешь, чего не понимаю, — задумчиво произнесла Таша. — У Воронцовых, Дашковых и всех их союзников столько мастеров в подчинении. Они ими очень гордятся, как самыми сильными, уникальными и тому подобное. А как драка, так Кузьма виноват. Неужто хотят свои неудачи списать на парня двадцатилетнего? Это же глупо. Они думают, что ты стал великим мастером и можешь одной левой разобраться со всем родом Разумовских?

— Нет, я пока не настолько сильный, — я рассмеялся, решив сменить тему. — Не бери в голову. Как говорят: «с такими друзьями и врагов не надо». Таша, слушай, как у тебя с… неприятной особенностью?

— Залипаю, — вздохнула она. — В последнее время не так сильно. После того случая, когда ты меня вытащил, я довольно быстро прихожу в себя. Меня словно что-то тянет наверх. Я маме рассказала, и она хочет, чтобы я с тобой рядом побыла какое-то время. Чтобы ты меня ещё раз вытащил и, может, это окончательно пройдёт. Надо только с папой поговорить.

— Всё может быть. Что твой отец говорил о переводе в МИБИ? Летом? Думаю, придётся ждать. Так, у меня сейчас занятие с Максом, а потом мы можем сходить пообедать.

— Это кто-то из твоих учеников? — заинтересовалась Таша.

— Учителей. Мне нужно нарабатывать правильные движения и рефлексы, когда вхожу в режим. Можете посмотреть, если интересно.

— Ещё бы, — оживилась она. — Нам очень интересно. Где ещё такое увидишь.

— Для тренировок нужен сильный мастер, а такой не всегда есть рядом… Чёрт, совсем забыл.

Я достал сотовый телефон, нашёл контакты Васи Балуева. Отправил ему короткое сообщение, сказав, что я вернулся из отпуска и завтра совершенно свободен. Это дело не стоило откладывать в долгий ящик, тем более он сам говорил про срочность.

Максим приехал минут через двадцать. Бодрый и жизнерадостный, он рассказывал, что скоро состоится чемпионат мира по боям без правил, даже вручил приглашение на двух человек. Он сейчас усердно к ним готовился и я, так получилось, стал его спарринг-партнёром. Но, в любом случае, именно моей тренировке он уделял всё внимание. Мы с ним хорошенько размялись, выполнили набор базовых приёмов, пара из которых мне была совершенно неизвестна. Затем провели семь боёв, продолжительностью секунд по тридцать. В скорости и ловкости я уступал на целую голову, но, по словам Макса, потенциал у меня был огромным и годам к тридцати я стану гораздо сильнее, чем он сейчас.

Что мне нравилось в Максиме, так это то, что он не задавал лишних вопросов. Пришёл, провёл занятие на полтора часа, пожал руку и уехал на тренировочную базу готовиться к турниру. Только когда он уехал, я вспомнил, что хотел спросить, сколько ему платят за такие тренировки и на сколько занятий вперёд оплатили. Деньги у меня есть и надо бы продлить занятия. Хотя бы до тех пор, пока не почувствую, что стал действительно сильнее. А пока я видел сплошные недостатки, на которые справедливо указал Макс.

Василий позвонил, когда я выходил из душа. Мы как раз собрались пообедать большой компанией. Немного поздновато, но Таша умудрилась согласовать это с Николаем, поэтому он уже ждал нас в столовой. Точнее, они ждали, пока я переоденусь после тренировки.

— Да, Василий, слушаю, — сказал я в трубку.

— Привет. Давно приехал? Что-то я этот момент упустил.

— Вчера ночью.

— И сразу с корабля на бал? — удивился он.

— А чего тянуть? Вокруг и без этого столько всего происходит, что не знаешь куда бежать. Слушай, ты в сомнительном мероприятии Воронцовых поучаствовал?

— О, да, — протянул он. — Но это не телефонный разговор, расскажу при личной встрече. Как насчёт сегодня после полуночи? Момент подходящий.

— Можно и сегодня. Что с собой брать? Если что-то особое, надо домой заглянуть.

— У меня всё есть, — заверил он. — Буду ждать тебя ровно в полночь на стоянке рядом с главным входом в МИБИ. Если вдруг планы поменяются, звони.

— О твоих планах наверху знают?

— Нет, я пока никому не говорил. У Петра Сергеевича и так забот много, поэтому лучше лишний раз не беспокоить. Я тебе при встрече расскажу много всего интересного.

— Хорошо, — ответил я, решив не проявлять излишнее любопытство. А то до вечера буду себя изводить.

Убрав телефон, посмотрел на часы и уже было собрался идти обедать, но, подойдя к окну, выглянул на улицу. По дорожке в сторону медицинского комплекса шествовала знакомая фигура в дорогой шубе. Китайский принц, собственной персоной и без охраны. В одной руке большая сумка, в другой длинный посох.

— Ну и чёрт с ним, — проворчал я и пошёл обедать.