Дорога на яйлу

Глава восьмая

– Э, робя, ну куда все поползли?! – вопросил растерянно морской пехотинец. – А военный совет?

Ему нравилось у мятежников. Простые отношения, ясные задачи. Кто был никем – пожалуйста, можешь стать всем. Но иногда, вот как сейчас, соратники его страшно раздражали. Потому что держали себя так, словно знали что-то, но ему сообщать не спешили! Переглянулись – и пошли… а куда пошли?! А ему куда… и что?! Дать бы по башке! Вот хоть эльфам, чтоб не лыбились…

Он безнадежно подождал ответа, попробовал поймать за руку Асиа… и как-то до того неловко это сделал, что женщина оказалась у него в руках. Вся.

– Ну вот она я, – нетерпеливо сказала она. – Ты меня хочешь…

– Да, потом! – машинально брякнул Кормчак. – Здесь хоть кто-то может сказать, что мне делать?

Рядом тут же появились эльфы, страшно заинтересованные ситуацией, когда «хочет, но потом». И еще они могли и хотели сказать Кормчаку, что ему делать, когда в руках оказывается женщина!

Морпех, и так рыжий и веснушчатый, страшно покраснел. Но не от советов. Вряд ли он их вообще слышал. Дело в том, что Асиа никуда не рвалась уйти, а уютно расположилась в его руках. И поглядывала с любопытством поверх платка. И Кормчак вдруг почувствовал, что держит восхитительно изящную, красивую женщину. Вплотную же стояли. И офицер разом потерял голову, сердце, душу – что говорить, он даже дышать забыл! За свои двадцать пять лет жизни он никогда не держал в руках женщину. Никогда. Так получилось. А тут – сразу Асиа…

Он родился и вырос в рыбацком городке на южном побережье, где девочки вообще-то были доступны, как в любом порту. Но не для всех. Например, парень, зовущийся Музгун Кормчак, шансов не имел вообще. Музгун – мелкая такая живность в южных водах, еда для более сильных. Он был очень мелким и слабым, Музгун Кормчак. Отверженность его не смущала. Он же не один такой. Вон сколько вокруг таких же, худосочных и бедных, никому не нужных. Пинки и затрещины делились на всех поровну, так что жилось… терпимо. В юности он, правда, окреп и немного подрос. Но к тому времени выучился, благодаря светлой голове, и на пьяных ровесниц из родных трущоб глядел с брезгливостью. А ослепительно красивые йохи из богатых семейств, о которых он мечтал, с брезгливостью смотрели на него. Это если вообще смотрели. Потом – армия, закрытый гарнизон… вот так и получилось, что Асиа оказалась у него первой женщиной. Не в смысле – первой, а… все равно получается, что первой!

Женщина тоже что-то почувствовала. Еще бы! Как она не воспламенилась в тех местах, где офицер ее касался, непонятно. Но он молчал, и Асиа высвободилась, мягко и как-то незаметно. И ушла, оставив волнующий запах трав и цветов на его руках. Духи. Она пользовалась духами, как благородная… Уже издалека донесся ее голос:

– Лала! Войско пойдет – твои гонцы где?

– Мои гонцы за шпионами подглядывают! – радостно отозвалась Чоолпан. – «Ночные коты», и два «Кулака» с ними! Они в овраге ползают! Такие смешные!

– Пусть ползают, если на конях не умеют ездить! А вы не подглядывайте! Уважайте старших! Расставь гонцов немедленно! Давай отсюда…

– Ай-гала-да! – понятливо заключила Чоолпан и убежала.

Кормчак огляделся. Убедился, что остался на холме в одиночестве, и побрел к лагерю, не чувствуя ног.

У мятежников было хорошо. Но одно осталось, как и прежде: Музгун Кормчак не имел у женщин никаких шансов. И не то чтобы женщин не было среди мятежников. Они еще как были, аж глаза резало. Но – все как будто жили… в офицерском училище профессор объемных сред называл это – параллельные миры. Вот там женщины и существовали: любили и ненавидели, дружили и ссорились… Эпсар Кормчак ходу в те миры не имел. И не мог – в соответствии с законами объемных сред. Реальные расстояния значения не имели. Даже Асиа, бывшая ближе некуда, жила в ином мире. И принадлежала, странно представить, какому-то подростку. В том числе и подростку.

«Почему какой-то берхь сопливый, почему не я?» – в который раз задался вопросом Кормчак. Ответа не было.

Вот этот берхь сопливый к Кормчаку и подъехал. И застал его в очень неприятный момент: морпех сердито наблюдал за суетой в лагере и, как всегда, не мог сообразить, что делать. Советами и подсказками степняки себя не утруждали, а эпсар до просьб не унижался.

– Вот уроды! – сказал вдруг Санниэре. – Хоть так, но новичка принизить! Вроде и миры разные, а повадки шакальи неистребимы! Курган из голов сложить бы…

Находившиеся неподалеку Ит-Тырки предпочли убраться подальше. Странный подросток занимал в мире степняков не совсем понятное, но серьезное положение.

– Смени тяжеловоза на степную лошадку, – посоветовал подросток. – И мореманы твои пусть заменят. Отряд дальше быстро пойдет, не угонитесь.

– ?

– Мореманы! – повторил подросток. – Или как у вас? Оммдёмэр? Шипмен? Маринер?..

– Маринески, – сказал Кормчак, сообразив. – Мы маринески. Люди моря.

– А всё равно битюгов замени.

– А как…

– Подойди к мастеру-джабеку Кара-баш, – понимающе кивнул подросток. – У него заводных лошадей много. Скажи, пусть даст. Скажи, Асиа приказала.

– Всё слышали, поняли? – обернулся Кормчак к подчиненным.

– Соображаешь, – одобрил Санниэре. – Так. Вот еще что: ты же разведчик?

Кормчак мученически вздохнул.

– Значит, разведчик. Ну так передай другим таким же разведчикам – тем, кто в овраге ползают – пусть вылазят и тоже берут нормальных коней. А то не угонятся.

– С самого начала знали, да? – проворчал Кормчак и достал раковину.

Одно утешило: «Ночные коты» вылезли гораздо более смущенными! И чувствовали себя наверняка идиотами. Вроде мелочь – а приятно…

Подросток лично проследил, чтоб им выделили каких надо лошадей. И явно собрался опекать новичков и далее. Так что в походной колонне ехали рядом.

– Степь живет традициями, – негромко говорил Санниэре. – Люди кочуют веками. Порядок жизни знают с детства. Сколько должно быть мужчин в клане, сколько женщин и детей. Сколько скота. Как и куда двигаться. Кто и за что отвечает…

Эпсар задумчиво кивнул. Да, это было понятно. Оптимальные решения, вот как это называется.

– На совете прозвучало: идем через отроги, – чуть улыбнувшись, продолжил подросток. – И все знают, что делать. Лала степей гонцов расставит, молодежь, которым скакать в радость. Джабеки дозоры отправят на самые высокие холмы. Мы походом идем, а дозорные наверху стоят. И всё видят. И еще знаками обмениваются. Знаешь, как в степи говорят? Конник на холме – в степи порядок. Ну а мастер-джабек клана Кара-баш – он очень хороший следопыт. Его дозор уже далеко впереди. Когда каждый в клане знает, как и что делать – все получается легко и просто. Деревня Гончаров по тем же правилам живет. Здесь, в степи, у народов схожие порядки. Традиция.

– Это я понимаю, – сказал Кормчак. – Я не понимаю, где нам место. Можно сказать, что мы чужие. Можно – что в параллельном мире.

– Второе правильней, – кивнул странный подросток, понимающий, что такое параллельные миры. – Ходу вам в кланы нет, это верно. Вы же группой пришли. Свои порядки, словечки. Традиции.

Санниэре помолчал, словно сомневаясь, стоит ли откровенничать.

– Ты – тоже джабек, – всё же продолжил он. – Ищи место для своего клана.

Джабек? Кормчак оглядел внимательно слушающих товарищей. Что ж, странный подросток удивил не только его. Хотя… они же еще не думали о будущем. Шла война, останешься в живых или нет, пока не очень понятно. А вот Санниэре, получается, думал? И имел основания считать, что в местном населении они не растворятся.

– Якорьки нужны, – вдруг сказал один из морпехов. – Какой клан без якорек? Казарма. Можно чифак собрать, вон у Ит-Тырков бродят, но… ф-фе!

– Чифак – это такой мусор, – стесняясь провинциальности, пояснил эпсар. – В бухте у нас плавает. Гнилой. Никому не нужен. Ну и дзуды пьяные так же зовутся… а якорька – тоже дзуда, но для семьи. Так у нас говорят, в других городках как-то иначе…

Морпехи возбужденно заговорили. Вот эта тема была им близка и понятна! Одно было непонятно: где женщин взять?

– А ты смеялся, когда услышал, что эльфиек в полон берем, – вдруг напомнил Санниэре.

И наступила тишина. Эльфийки?.. Кормчак оглянулся. И понял: его товарищи пойдут за Санниэре до конца. Они эти ворота эльфийские руками разломают. Голыми.

Перед отрогом начались перестроения. Гномы слитной группой подались вдоль подошвы горы.

– С небесными воинами хотят поздоровкаться, – непонятно объяснил Санниэре. – У Верблюда настроение плохое… А вы, ребятки, пойдете со мной. Потому что у вас специальная подготовка. Спецназ и диверсии, верно?

Морпехи не возражали. Еще бы! Эльфийки! Один Кормчак проклинал свою грамотность. Как единственный в группе офицер, он единственный и понимал в полной мере, во что они сейчас ввяжутся. И его уже колотило от страха.

Вслед за своим мелким предводителем они вынеслись вперед войска.

– Ну, Аркан…– сказала побледневшая Асиа. – Нам отступать некуда, верно? Мы здесь живем?

И Кормчаку сразу стало легче. Асиа боялась гораздо сильнее его!

– Артисты! – крикнул Санниэре. – Мне нужны артисты!

А голос у подростка оказался знатным, аж в ушах зазвенело.

Подъехал маленький мастер-джабек клана Кара-баш.

– Артисты есть, – неуверенно сообщил джабек. – В каждом клане есть. Кроме Ит-Тырков. Но… что мы можем? Это же просто игры…

– Длинные шесты, да? – спросил Санниэре. – Арканы и канат?

Джабек недоуменно кивнул.

– Я верил, что кто-то остался! – счастливо сказал Санниэре. – Вы понимаете, что ваши состязания на летних праздниках – точная копия штурма крепости?

– Мастер, – неловко сказал джабек. – Да, мы догадывались. Но у нас верхние – дети. Девойки. И твоя Лала степей – лучшая среди них.

– Акробатка, – пробормотал непонятно подросток. – Мог бы догадаться…

И замолчал.

– Нам идти первыми, – сказал джабек. – Я понимаю. Больше некому. Мы пойдем. Да, мастер, мы пойдем.

– Останьтесь в живых, – хмуро сказал Санниэре. – Ни о чем больше не прошу.

Кони уверенно шли в гору. Санниэре с морпехами выдвинулся вперед, прихватив по пути Надию и Асиа. И молчал, молчал…

– Знать бы, что правильно иду, – с тоской пробормотал он. – Эй, маринеск! Ты же учился где-то? Что у вас там говорили о существовании бога?

– Да много чего, – удивился Кормчак. – Я в школе монашеского ордена учился. И в офицерском училище профессора из монахов были.

– О! Ну и нашли хоть одно доказательство присутствия божества?

– Почему – одно? – не понял эпсар. – Только список, обязательный к заучиванию, содержит полсотни пунктов. Сейчас, наверно, уже больше…

Санниэре резко остановил скакуна.

– Укажи Знак! – требовательно сказал он. – Любой!

Кормчак пожал плечами. Он не понимал, в чем проблема. Бог – это же очевидно. Мир познаваем и в целом понятен – но это пока не взглянешь на небо. Бесконечность Вселенной ставит в тупик лучшие умы, разрушает логику построений и не желает объясняться ни так, ни этак. Вполне в стиле Творца, нахальном и язвительном. Так же, как и Время. Как и многое другое. Бог – он же перед глазами! Стоит лишь взглянуть подальше. Или значительно поближе… Но Кормчак не стал приводить сложных для понимания фактов. Он сказал то, что обычно говорят начинающим ученикам.

– Музыка.

– Музыка?! То, что несет в себе строение Мира? Проявление Творца… Но у диких народов музыка примитивна, а кто и вовсе не воспринимает… хотя, каков ум, таково и понимание…

Подросток обескураженно глянул на эпсара.

– Знаешь, мне надо подумать! – признался Санниэре. – Так просто… что не укладывается в голове!

– Всё обсудили? – нервно осведомилась Асиа. – Может, теперь подумаем, как эльфов бить?

– А! – махнул рукой Санниэре. – Вот это действительно просто! Война, и ничего более! Вперед!

Кормчаку на мгновение показалось, что Асиа начнет войну прямо на этом месте. Но подросток предусмотрительно ускакал вперед.

Они остановились на перевале.

– Здесь точка невозврата! – строго сказал подросток. – Асиа! Идешь прямо, до конца?

– Аркан, вот треснуть бы тебя…

– Ох у вас и честолюбия! – усмехнулся Санниэре. – Или это жадность? Ну… слушайте. И не говорите потом, что не слышали. И не обижайтесь на судьбу… Асиа, экстрим форс помнишь?

Женщина содрогнулась.

– Ночью спать не могу! – призналась она. – Все кажется, что идут… почему не пришли, не понимаю! Я ждала!

– Боятся потому что. Группа ушла – и не вернулась. А им тоже жить нравится. И даже очень нравится, они же Бессмертные… но не в том дело. А дело в том, как их убили. На них же щиты.

Подросток вытянул руку. Задумчиво подбросил на ладони огненный сгусток.

– Ой, мама! – сказала Надия.

– Давно, в благословенные мирные времена, некий эльф проговорился, что основатели расы скрестили генетику с электроникой. Или проще: исполняющая система подчиняется родственникам. Тем, в ком течет эльфийская кровь…

– Ой, мама! – слабо сказала Асиа, начиная понимать. – Ох и гад же ты, Аркан…

– Вы обе – носительницы эльфийской крови! – обвинил подросток. – Вы сами это заявили! А здесь – сплошное Место Силы! Объявите претензии на власть – и система примет вас! Если, конечно, вы действительно дети эльфийской расы, в противном случае только опозоритесь…

– Аркан, я тебя убью! – предупредила мать кланов.

– Что хорошо, у вас есть подготовка! – деловито сказал Санниэре. – Исполняющая система требует умения работать с абстракциями. Делается так: вытягиваешь руку, четко формулируешь задачу, кидаешь молнию – и экстрим форс нет… Асиа, ты все еще уверена, что идешь прямо, до конца?

Кормчаку стало жалко мать кланов. Несчастная женщина мялась и жалась, бросала негодующие взгляды на Санниэре, шипела… и смертельно боялась неудачи.

– Вытягиваешь руку… – подсказал Санниэре.

Бах, ух! Мать кланов кубарем слетела с коня, а бедное животное бешено завертелось, хрипя и бросая дикие взгляды на хозяйку.

– Идиот! – завопила с земли Асиа. – Меня чуть не убило! И коня – тоже!

– Я имел в виду – шаровую молнию, – невозмутимо заметил Санниэре, кусая губу. – Учила ль ты физику, неразумное создание? Ну кто в здравом уме станет пропускать через себя высоковольтный разряд? Только невежественная женщина.

Морские пехотинцы в благоговении смотрели на мать кланов. Вдалеке дымился черный выгоревший круг травы… А Надия задумчиво играла с огненным шариком и странно улыбалась.

– Действительно – эльфийская кровь! – признала она, глянув на Асиа. – И еще одна принцесса пророчества. Эре, ты был прав. Это – дурдом! Я так понимаю.

– Ты еще не все понимаешь, – заметил Санниэре. – Вас вообще-то много таких. Твой отец славно погулял. И вся эта толпа сейчас где? На яйле. В сплошном Месте Силы, где стоит лишь четко сформулировать задачу – и исполняющая система примет нового оператора. Одно утешает: работа в системе требует развитого абстрактного мышления! А в деревне Гончаров не блещут грамотностью. В противном случае наступили б веселые времена! Знаешь, толпа операторов с дикими запросами – это, пожалуй, страшнее, чем ядерная бомба! Для Бессмертных страшнее, я имею в виду… Третья раса, блин! Пейзане верхом на суперкомпьютере! Эти эльфы ничего нормально сделать не могут!

– Эре! – слабым голосом сказала Надия. – Ты дурак, да? Какая неграмотность? Я же учила молодежь! Я и теорию объемных сред давала… Эре! Ты же сам там был! Ты что, не помнишь? Ой, мама…

– Я-то был! – смутился подросток. – Но вот что помню – вопрос отдельный, скажи спасибо своим нарядам!

– А я думаю – нас сейчас выкинут из системы! – сообщила Асиа, вернувшись в седло. – Наших эльфов же выкинули?.. Кстати, где они? Опять смылись, прохиндеи!

– Чтоб выкинуть, надо, чтоб мы там были, – заметил Санниэре. – Асиа, ты где-нибудь регистрировалась? И я нет. Так что мы сейчас кто? Хакеры. И самый надежный способ нас выкинуть…

– Убить, – закончила Надия. – Ой, мама…

Асиа внезапно сделалась необычайно деловитой.

– Эре, тогда почему мы все еще не сожгли Флоренсо? – осведомилась она. – Кстати, почему я его не вижу?

– Ну изъяви волю! – сердито сказал Санниэре. – Отключить маскировочный полог – не велик труд! Кто из нас принцесса пророчества – я или ты?

Подошло войско. И остановилось, зачарованное. Внизу раскинулся прекрасный город. Сады. И дворцы из воздуха и света. И фонтаны. И сияющий камень мостовых…

И сплошная стена между городом и степью.

– Дерево! – удовлетворенно сказал Санниэре. – Ну, я предполагал. На Ожерелье Океании дерево – самый дорогой материал. Тем лучше. Замечательно будет гореть!

Враги действительно шли. Пешком.

– Или я чего-то не понимаю, или в пешей атаке конногвардейцев сокрыта неведомая мне военная хитрость! – задумчиво объявил эпсар Джайгет. – Крутизны никакой, вполне могли бы заехать. Как думаешь, император?

Хист недоуменно пожал плечами. Стандартное вооружение конного гвардейца – сабля, пика и малый пружинный стреломет. Последнее, кстати, не столько для боя, сколько для пьяных дуэлей. Самое то покуражиться и проявить молодецкую храбрость – при полном отсутствии опасности. Стрелялись-то на тридцати шагах, а стреломет уже с десяти давал гарантированный разброс в полкорпуса, а на двадцати терял эффективную убойную силу. Ну, это понятно: оружие для дуэлей и делалось, вовсе не для истребления эпсарского состава.

Вот только это и было понятно. Сабля и пика являлись, конечно, неплохим оружием – но только в сочетании с конем. А конногвардейцы брели на холм пешком… хе, зато выдерживали интервалы конного строя! Что значит парадная выучка!

– Коней жалеют, – тихо сказала стоящая рядом лучница. – У гвардейцев прекрасные кони. Очень дорогие. Они выездке обучены. Танцуют…

Глаза Здравы ир-Дарц мечтательно затуманились от приятных воспоминаний. Затем прояснились и построжели. Йоха прикинула расстояние, отстраненно и холодно, как все снайпера, прицелилась и пустила стрелу по дуге. В далекой шеренге упал и истошно завопил боец в разукрашенной форме эпсара.

– Кони у них прекрасные, – сообщила невозмутимо лучница. – А вот эпсары – пьянь наглая, приставучая! Перебить бы всех!

И еще одна стрела унеслась к далекой цели. И опять безошибочно. Шеренги дрогнули и прибавили ходу.

– Без коней – в этом может быть смысл! – признал гном, нервно стиснувший копье. – Ваши саперы нарыли канав на загляденье – мелких, зато как быстро! Конь если и пройдет, то медленно – и не везде! Но почему они без стрелков?

– Армия! – философски вздохнул эпсар Джайгет. – Это значит – путаница и неразбериха. Зато без приказа рукой не шевельнут. Вот кто бы объяснил, почему в структуре, где все регламентировано, вечный бардак? Конногвардейцам арбалеты по штату не положены, только и всего! Вот они и топают в атаку без прикрытия! Коней берегут, а людей, как всегда, не жалко… Ну а мы им сейчас вломим! А потом еще вломим! Тогда они начнут думать. Потом отправят гонца за помощью. А мы им в это время еще вломим!

Дребен Хист испытал робкую надежду. А вдруг и вправду получится вломить? Джайгет говорил очень уверенным тоном!

– А потом? – подбодрил он своего полководца.

– А потом к ним подойдет помощь, – вздохнул пограничник. – Со щитами, с арбалетами. Может, даже со спецсредствами.

– А мы?

– А что мы? Нас к тому времени уже не будет. При таком перевесе сил конногвардейцы нас за три атаки на ноль помножат, и даже без арбалетов. Хотя, может, я и ошибаюсь…

Хист с возродившейся надеждой глянул на него.

– Может, мы не три атаки выдержим, а четыре.

Ласточка неуловимо улыбнулась. И выпустила еще стрелу. Йоха была вполне довольна ситуацией. Стой да безнаказанно расстреливай лично ненавистных тебе эпсаров, не дававших проходу в столице – что может быть в жизни лучше для скромной девицы?

А потом, тяжело отдуваясь, набежали конногвардейцы – и началась тяжелая военная работа. Рубить, колоть, отбрасывать, носиться с резервом от стены к стене, запугивая врага видимостью численного превосходства – и рубить, рубить! И постоянно чувствовать рядом надежное спокойное внимание Здравы ир-Дарц. Ласточка безошибочно выбивала самых опасных бойцов, самых смелых. С особой любовью – эпсаров…

Так что они отбили атаку. Хист покрутил головой, нашел саперов и отправил парочку вояк собирать стрелы – боезапас растратили еще на подходе к яйле. Хоть какой-то с балласта прок. Остальные, не дожидаясь указаний, кинулись с бешеной энергией копать и досыпать вал. Во как их на жизнь потянуло!

Потом была еще одна атака, ничем не отличимая от первой. Разве что нападали с другой стороны? Джайгет тоже отметил эту особенность.

– Вот если б у нас четыре стены было, я б смело мог предположить количество атак до того, как гвардейцы побегут за помощью! – задумчиво отметил он. – Но мы стоим кругом. Так что даже и не знаю, куда вильнет военный гений конногвардейцев…

Что ж, видимо, неизвестный командир конногвардейцев сумел-таки проявить аналитическую мощь ума и представил круг в виде квадрата – потому что атак состоялось четыре. А потом день закончился, и наступила темнота, быстро, как это всегда происходит в горах.

Бойцы сидели без сил прямо там, где их застала ночь. Насмешница-судьба дала им возможность пожить до рассвета. Конногвардейцы – не спецназ, они по темноте не воюют. Кстати, спецназ… Хист собрался с силами и приподнялся с земли – только для того, чтоб услышать, как Джайгет отправляет уцелевших «Ночных котов» за кем-нибудь поразговорчивее из состава гвардейцев, желательно эпсара. Профессионала не стоило учить ремеслу, и Хист в очередной раз устыдился.

– Эпсара не обещаем: Здрава всех распугала, кого не выбила! – недовольно проворчал старшина разведчиков. – Говорили же дуракам, что хуже нет обидеть девственницу с луком! Ладно бы своего добились, а то по пьяни и не смогли ни по одному, ни вместе…

И ловкие тени растворились в сумерках за валом.

Крепкая ладонь прихватила Хиста за портупею и усадила обратно.

– Какой неугомонный у нас император! – мягко сказала лучница. – Сиди. Отдыхай. Гвардия ночью не воюет. Гвардия ночью в кости играет на пайковый алкоголь. Уж я-то знаю.

– Ты замечательная йоха, Здрава ир-Дарц, – пробормотал Хист. – И почему мы не познакомились с тобой раньше?

– Потому что некрасивая, – хмыкнула Ласточка.

И Хист мысленно согласился с ней. Да. Именно поэтому.

Пришел Джайгет и тяжело опустился рядом. Притопал гном и еще кто-то из руководства блицштурма. Хист до сих пор путался в их именах. Да и смысл запоминать? Все равно они все злобные оппозиционеры и тайные наймиты главного визиря. Курган бы сложить из их голов. Кстати об именах…

– Почтенный, ты бы представился, что ли! – пробормотал Хист. – Четыре атаки вместе отбили, ты половину своих ребят потерял, а мы так и не знаем, как к тебе обращаться. Не орать же «эй ты, гном!» через все укрепление?

– Да ори! – хмыкнул гном. – С именами у нас сложно. И захочешь, да не проорешь, больно неблагозвучные! Мы ж не эльфы! А по жизни больше кличками пользуемся – потому что все характерны и неповторимы, не то что эльфы те же самые! Вот меня Кирпичом зовут, потому что…

– Морда кирпича просит, – негромко пробормотал Джайгет.

– Потому что лицо формы прямоугольной и чуточку плоское! – рявкнул гном. – И еще красное оно от ветров да солнца, как кирпич, ибо на открытых местах тружусь! А тебе, степняк окультуренный, лучше б меня Мастером окликать, да поуважительней, вот как ребятки мои кличут!

– А ребяток твоих – Подмастерьями? – спросил Хист уважительно, чтоб замять недоразумение. – Кстати, прими соболезнования. Мы потеряли настоящих бойцов.

– Подмастерья? – покатал во рту непривычное слово гном. – Под… язвительно как-то… среди гномов такое непотребство не практикуется, если честно. Разве что у эльфов? Вот Мастерками – это да, это зову! Я Мастер, а они, получается, Мастерки. Меж собой они, понятно, как-то обзываются, но я не вникал. Молоды еще для собственных кличек! И… что-то я не понял, император – кого вы потеряли?

– Да Мастерков твоих! – удивился Хист. – Я сам видел, троих от вала унесли еще в первой атаке! И потом еще падали!

– Э, да они встали давно! Гнома пикой не упокоить, нам такие раны что царапинка, раззадоривают только!

– Понятно, – странным голосом сказал Джайгет. – Ох и гады вы, длиннобородые. Убить бы всех…

– Так! – решительно сказал Хист и встал. – Джайгет! Я чего-то не понял!

Длинная рука лучницы без затруднений усадила его обратно.

– Я тебе сказала же не подпрыгивать! – попрекнула йоха. – Или тебя обнять и не пускать? Сиди. Отдыхай. Они сами разберутся. Я вот, например, уже разобралась.

Хист подумал, оценил крепость держащей его руки и махнул рукой на дурдом. Привалился к надежному плечу лучницы и закрыл глаза. Пусть хоть передерутся. Все равно их всех завтра с утречка поубивают.

– А я давно не мог понять одной странности, – тусклым голосом сказал пограничник. – Все слышали про трехслойную гномью броню…

– Наша работа, и что? – настороженно ответил гном.

– …А кто-то и видел. Очень дорогая, очень редкая. «Кулаки императора» могут себе позволить, личная охрана главного визиря – и все, пожалуй. У них практически нет потерь в личном составе. У Ворты всего один погиб по глупости – сферу снял. А вот гномы свою разработку не используют! Я много ваших перевидал в Южном массиве. И перебил! Теперь понимаю, что не насмерть…

– Пограничник? – задумчиво спросил гном. – Тот самый Джайгет? Ну – уважаю. И что?

– Вы почему в простых кольчугах бьетесь? – с горечью сказал Джайгет. – Я уж не говорю про барахло, которое называется мягкой броней!

– Да наша мягкая броня арбалетный болт держит!..

– Для вас войны – просто игры от нечего делать, верно?

Гном смущенно кашлянул.

– Ну, не совсем, – неохотно признал он. – Тут видишь, какое дело… наши женщины, они не того… это… в общем, много у гнома остается ярости для жизни, слишком много, а больше вам знать про нас и не стоит! И ярости, и страсти, да! Вот и тешимся молодецкими забавами! Кровушку пустить – оно и для здоровья полезно! Для психического… да!

– Вам – конечно! А сколько я своих ребят в этих проклятых горах на костер положил, вы считали?!

– А зачем?

– Затем, что мы потом не встаем! Для нас с ударом копьем жизненный путь – закончен! Нет больше моих ребят, ты хоть это понимаешь?!

– Это я понимаю, – озадаченно признался гном. – И, это… ты не злись. Ты объясни. Действительно разобраться кой с чем пора. Мы тоже все в недоумении, чего это вы на нас так злобно кидаетесь!

– Вы нас навсегда убиваете! А сами потом встали и пошли!

– Угу, – кивнул терпеливо гном. – Это я понял. Но вы говорите, что в смерти уходите к Творцу. Все говорите! Или это шутка?

Джайгет поперхнулся и замолчал. И молчал очень долго.

– Не шутка, – наконец отозвался пограничник. – Но…

– Вот я бы с удовольствием к Творцу сходил! – признался гном. – У меня к нему много вопросов накопилось по части устройства мироздания! Вдруг Он разъяснил бы, потешил мое любопытство? Я б потом в новую реинкарнацию удовлетворенным пошел!

– Может, в эльфе воплотился бы…

– Не, я понимаю, ты оскорблен! – обиделся гном. – Но твое пожелание – это уж слишком! Чтоб тебе самому распутной девкой в дольний мир вернуться, язви тебя!

Лучница тихо засмеялась. Нашла в темноте губы Хиста. Император улыбался…

– Извини, – буркнул Джайгет. – Я понял, Мастер. Вы точно знаете, что вернетесь в этот мир. А встреча с Творцом – вопрос веры, не знания. Никто не вернулся из-за грани, чтоб подтвердить: Творец ждет погибших. Никто. Реинкарнация – это догадка, родившаяся среди людей. А как оно на самом деле? Мы не знаем. Может, после смерти ничего и нет.

– И с таким ужасом в сердце вы еще и воюете? – поразился гном.

– Меня смертью не запугать, – просто ответил пограничник. – И моих ребят – тоже.

Теперь надолго замолчал гном.

– Уважаю, – наконец высказался он. – Вот просто – уважаю! Ну, люди, вы и даете! О-хо-хо… это что же получается? Придется веселье отменять? Ой, ребятки обидятся! А как иначе? Это для нас – веселье! А для вас-то – жизнь на кону стоит! Не, так нечестно! Придется отменять…

– Что отменять? – не понял Джайгет.

– Да веселье! Я же ребяток на подмогу вызвал! Они к утречку должны подойти, чтоб подмогнуть холм разблокировать! Но я своих душегубов знаю! Ох и азартны! «Тигры Южного ущелья» – это ж кровавое клеймо! Они конногвардейцев без числа накрошат! Не, так нечестно! Придется отменять…

Хист прекратил целоваться и попробовал подскочить. Не получилось.

– Ох и неуемный же ты! – улыбнулась йоха. – На одном ложе с тобой спать, пожалуй, и не получится? Сиди! И меня целуй. Они сами разберутся.

– Здрава! Да отпусти… мы же, выходит, еще спастись можем!

– Я поняла! – вздохнула лучница. – Пойдем отсюда. Иначе ты до утра о работе думать будешь, не обо мне. Да пойдем же. Ты сможешь найти свободный фургончик, чтоб никакой гном глупостями не отвлекал? Понятно. Сама найду. А они и без нас договорятся.

– Делайте, что хотите! – повторил Санниэре джабеку клана Кара-баш. – Но чтоб на стенах до последнего не догадались, как вы будете забираться!

– Мы сделаем, – кивнул джабек. – Большой круг скачек, да. Крики, все куда-то скачут – никто ничего не поймет.

– Сигнал для штурмовых групп – когда вон с той скалы полетят такие разноцветные птицы… над озером видели? Вот такие.

Санниэре неуверенно потер переносицу и глянул на Асиа.

– Или упадут с той же скалы, – пробормотал он. – Но все равно будет видно издалека. Вот тогда и начинайте. Ни мгновением раньше.

– Нет, – сказала Асиа и вцепилась в луку седла так, что побелели пальцы. – Аркан…

– У нас нет выхода, – виновато сказал Санниэре. – Думаешь, ворота не укреплены? Твоей чахлой молнией их только изнутри можно выбить.

– Аркан, я летать не умею!

– Сверху вниз? Ничего сложного…

А Кормчак глядел на подростка и удивлялся. И вот он не может найти знаки бога? Да он сам – сплошной Знак! Интересно, кто-нибудь понимает, что имеет дело со святым? Чувствуют-то, похоже, все. Не зря же подчиняются беспрекословно! Разве что Асиа огрызается, но это от страха. Вот вопрос: а чего она так испугалась?

– Маринеску! – бросил Санниэре, не оборачиваясь. – Проверь раковину. Я блокаду поставил, чтоб не подслушивали. Но не уверен, что правильно.

– Сдохла, – озадаченно сказал Кормчак.

– Уроды эти эльфы, к системе и то корректно не смогли подключить…

Между тем принесли тюки, в которых Кормчак опознал те самые крылья, которые сам же и собирал в месте прорыва на яйлу. И понял, почему так трясется мать кланов. Потом пересчитал тюки. Поймал внимательный взгляд Санниэре. Стиснул зубы и убрал руки за спину.

– Правильно понимаешь ситуацию! – одобрил подросток. – Крылья на спину – и вон на ту скалу. Вперед.

Потом Санниэре подхватил на руки свою юную жену. Погладил по голове, заглянул в глаза…

– Останься в живых, Чоолпан! – пробормотал он. – Только останься.

Повернулся и пошел первым к скалам. Кормчак кивнул своим мыслям. Санниэре мог чувствовать… не будущее, конечно. Беду. Кормчак и сам смутно ощущал что-то при виде юной степнячки. И он уже встречал раньше таких людей, способных к предвидению. В монашеском ордене, вот где. Их там почитали за святых. Даэрвеш – так они назывались на южном побережье…

Видимо, Асиа смирилась с участью, потому что шла молча и почти без принуждения. Зато, увидев скалы, намертво встала Надия.

– Эре, я туда не полезу! – заявила она. – Мне хватило в прошлый раз!

Кормчак даже подивился странным вывертам ее психики. На крыльях со скалы прыгать, выходит, нормально, а по камням наверх подняться не может? Потом он понял: Надия еще не догадалась, что их всех ожидает. Но вот-вот догадается. И ему сразу стало легче!

А потом дошло и до морских пехотинцев, что за тюки они тащат на спинах. И для кого. И наступило настоящее веселье…

Они стояли на вершине, и Санниэре уговаривал всех сразу не бояться.

– Это с той стороны были скалы! – сердито втолковывал он. – А здесь просто склон. Только крутой. Вон даже кустики кое-где растут! Вы прыгнете вниз…

Асиа тихо застонала и закрыла глаза.

– …И даже если крылья не раскроются – просто пропашете носами гору! Но крылья раскроются! Это же десантный вариант, простые, как полено! Крылья – раскроются! Ну и вас понесет, конечно, здесь же восходящие потоки…

– Аркан, я тебя убью!

– Не убьешь. Так. Перед носом окажутся рулевые тяги. Их – вниз. Только медленно вниз! А то, как дернешь – так и воткнешься! Ну а дальше вниз. И постарайтесь поближе к воротам. Если мы их не выбьем – напрасны все наши труды! Степняки без коней – не воины! А коней через стенку не перетащишь! Всё. Нет, не всё. Кормчак.

Подросток развернулся к эпсару.

– Береги свою женщину, – серьезно сказал он. – Изо всех сил береги! Асиа обязательно будут убивать. Принцессы пророчества никому не нужны. Теперь всё. Вперед.

– Эре, я с тобой! – испуганно сказала Надия.

– Разумеется. На стену попадешь?

– Да.

– Ну, я предполагал, что вас Ласточками не за быстрый бег зовут! Обучена парашютному делу?

– Даэрвеш! – окликнул Кормчак подростка. – А ты сам на крыльях летал?

– Теоретически да.

– А разбивался?

– Практически нет.

Санниэре сверкнул ехидной улыбкой, подпрыгнул – и огромная разноцветная птица стремительно понеслась вниз. Надия завизжала и прыгнула со склона…

Нет, Кормчак не зажмуривался. Он просто ничего не видел. До того момента, пока крылья не хлопнули у него над головой. А потом события понеслись стремительно! Цветным пятном пролетел мимо морской пехотинец – и покатился вниз по склону, разбрасывая матюки и личное оружие… Асиа испуганным голоском бормотала совсем рядом что-то про маму… Потом склон опасно качнулся, и Кормчак торопливо вцепился в то, что болталось перед носом. Обещали, что это будут рулевые тяги… Ух! И еще предупреждали не тянуть резко! Уй, мёрд!..

Земля дала в грудь так, что чуть зубы не вылетели. Кормчак вскочил, лихорадочно выпутался из подвески… Вокруг крутился бешеный водоворот драки, сверкали оранжевые тельники. Морская пехота!!! Кормчак и сам махнул тесаком раз и другой, мгновенно влепил кому-то из пружинного стреломета, сместился, закрывая Асиа. Мать кланов сосредоточенно лупила по воротам…

Кормчак кинул быстрый взгляд вверх – нет ли стрелков. По верху стены бежала стремительная фигурка, и перед ней вспыхивали короткие злые огоньки….

Сверху упал аркан, больно ударив по руке. Съехала Надия, шлепнулась, тут же вскочила, взмахнула руками… и ворота с грохотом вынесло наружу. Через освободившийся проем неудержимым потоком понеслась конница…

– Спасибо, сестра! – хрипло сказала Асиа. – Маринеск! На стену!

Вот на стене он и получил в первый раз. Мир перевернулся и приложил по затылку. Перед глазами медленно проплыло черное солнце. Потом проявилось лицо Асиа.

– Живой, – констатировала женщина.– Ты непробиваемый, да?

– Не я, тельник, – выдавил Кормчак и сел. – Мягкая броня. Парадно-боевая, одобрена лично императором…

На месте эльфа-лучника дымилось пятно.

Они нашли Санниэре у самого края стены.

– Молодцы, – безучастно сказал он. – Умеете драться.

Кормчак подошел к краю стены и заглянул вниз. И понял, почему по ним не стреляли лучники. Они в это время расстреливали штурмовые группы.

Бородатый Верблюд поднялся на стену в сопровождении гномов.

– Ворота зря уронили, – заметил он. – Небесные воины на подходе. И злые чего-то. Без ворот как их удержим?

– Пусть заходят, – равнодушно сказал Санниэре. – Может, помогут город жечь, пока за степняками гоняются.

– Думаешь? А мы как уйдем? Они же ворота заблокируют!

– Стену проломим, – обронил Санниэре и поднялся. – Пойдем. Еще не все подожгли.

А внизу их поджидали. Может, стрелки неплохо замаскировались, только Кормчаку хватило одной стрелы в грудь, чтоб держаться настороже. И он заметил, как в проеме крайней башни то ли осторожно сдвинулись тени, то ли… но грудь сразу заныла в ожидании следующего удара. Потому что он только и мог, что закрыть Асиа. Крикнуть? Ага. Первая стрела прилетит ему в лицо, вторая – в мать кланов. А так стрелок выжидал, когда освободится линия стрельбы. Может, выжидал. А может, просто выверял тщательнее прицел…

Мелькнуло.

– Вперед, – сказал за спиной Санниэре.

И Кормчак рванул не задумываясь. Пролетел мимо падающего лучника, перечеркнул пару теней тесаком, врезался в следующего… и почувствовал, что ему в захват попался не воин. Женщина.

Затрещала ткань.

– Ой, – сказала женщина и замерла, прислушиваясь к ощущениям.

И Кормчак, озадаченный, замер тоже.

А потом стало светло. Обнаженная эльфийка попыталась вырвать завернутые за спину руки – и сдалась.

– Это и есть знаменитый человеческий секс? – задумчиво вопросила она.

А Кормчак хлопал глазами, не в силах понять, куда подевалось платье эльфийки. Он же ее одетую схватил…

Эль Швадесенс включила остальные светильники и огляделась.

– Тетя! – прозвенел ее жизнерадостный голосок. – И стоило полсотни лет хранить невинность, чтоб отдаться первому же солдату?

Женщина яростно дернулась. Кормчак машинально перехватил ее покрепче…

Внутрь осторожно заглянул Бородатый Верблюд – и просиял.

– Принцессочка! Я ж о тебе и мечтал! Ты где была?!

– Переговоры готовила! – сердито сообщила эльфийка. – Но разве с людьми можно иметь дело?! Этот брутальный морпех один перебил охранников и тут же изнасиловал главу дома Швадесенс, единственную свою союзницу!

– Уже?! – поразился гном. – Слушай, герой, а ты точно уверен, что ты – не гном?

В башню стали протискиваться заинтересованные, и Кормчак почувствовал себя крайне неуютно. Бородатый Верблюд с интересом оглядел живописную композицию.

– А что не отпускаешь? – полюбопытствовал он.

– Боюсь, – честно сказал Кормчак. – Она же меня спалит.

– Надо было производить впечатление, – наставительно сказал Верблюд. – А теперь что же? Действительно спалит. Отпускать нельзя. И не отпускать нельзя. Ты влип, парень! Женщины – они такие!

Осмелевшие морские пехотинцы оживились и начали давать своему командиру интересные советы…

Всё же эльфийка обладала необычайной гибкостью. При завернутых к самым лопаткам руках она умудрилась выпрямиться, прижалась роскошным телом к эпсару и осторожно откинула голову ему на плечо. Черные волосы мягкой волной скользнули по его щеке…

– Я, конечно, оценила и внимание, и заботу, – еле слышно прошептала она ему на ухо. – Но если ты меня сейчас не отпустишь, я тебя без всякой магии на клочки разорву, голыми руками… Хоть бы помылся, скотина!

– Я неделю в конном походе! – огрызнулся Кормчак и помог женщине выпрямить руки.

Эльфийка поблагодарила признательным движением ресниц. Отступила. И платье стало медленно возвращаться на свое место.

– Вот даже как! – озадаченно произнес от входа эльфийский принц. – А с чего это глава дома Швадесенс на дипломатический прием явилась в платье для эротических свиданий? Или слава человеческого секса так впечатлила…

– Я сюда прямо с бала пришла! – вспыхнула женщина. – Эти варвары напали без предупреждения!

– Стриптиз? – всунул любопытный нос еще один эльф. – О, глава дома Швадесенс… А я хотел сообщить: сейчас здесь будут небесные воины! И чего-то они злые!

И все как-то быстро оказались на конях. Только глава дома Швадесенс замялась. Для нее коня не приготовили. Кормчак вздохнул, отважился и протянул женщине руку. Затрещала ткань, мелькнуло обнаженное тело, эльфы захихикали….

– Это самый модный на сегодня стиль! – сердито сообщила женщина, поудобнее устраиваясь в руках эпсара. – Да, платье рвется при любом движении! Но ведь всегда возвращается на место! Что б вы понимали в эстетике, провинция!

А потом были скачки. Они прорвались через горящий город, сделали круг, вынесли заслон в воротах и увели войско в степь. На прощание Санниэре обернулся – город полыхал с удвоенной силой. Наверно, для того, чтоб небесные воины погрелись. И успокоились.

– Вот твое царство, принц! – сказал устало Санниэре. – Правь по справедливости.

– Я думал, вы мне его оставите… э… менее обугленным, – ответил эльфийский принц, впечатленный пожаром.

– Старались…

– Как я понимаю, принц, вашими трудами ни семьи Бонэр, ни семьи Дюк… нет? – усмехнулась глава дома Швадесенс. – Тем просторней для оставшихся! Поделим зоны влияния? Степнякам, понятное дело, отойдет яйла – дальняя ее часть…

Принц замялся.

– Но ты ведь женщина, – наконец сказал он. – По союзному соглашению со степными кланами эльфиек забирают в полон… на три года…

– Что?!

– А не стоило так легкомысленно менять пол!

– Это было пятьдесят лет назад!

– Но легкомысленно?

– Главы, отвлекитесь от политики! – обеспокоенно сказал один из эльфов. – Санниэре плохо!

– Это пройдет, отец, – пробормотал подросток. – Я… как-то не так поставил блокаду. Ваша дурацкая исполняющая система…

– Это не система дурацкая, это… ты что натворил опять?! – ужаснулся принц. – Допусти людей до управления! А я-то думаю: чего это у меня ничего не получается? У самого меня! Ты же… ты эльфов вообще от магии отрезал?! Верни, как было!!!

Санниэре слабо улыбнулся – и лег лицом в гриву коню. Он невероятно устал.

Кормчак подумал, подумал… и прижал к себе покрепче эльфийку. Под ладонью треснула ткань…

– Сожгу! – предупредила эльфийка.

– Попробуй.

Женщина призадумалась.

– Всего три года, – напомнил Кормчак.

Бывшая глава дома Швадесенс оглянулась на пожарище. Вздохнула. И смирилась.

Санниэре медленно выпрямился.

– Позовите Асиа! – ясно сказал он. – Хист попался! Его убивают прямо сейчас…

Как ни странно, они действительно договорились. По крайней мере, утром, когда Здрава поливала довольного Хиста водой у колодца, гном и пограничник подошли вместе. И блицштурмовец, злобный оппозиционер, следом за ними. И все трое не имели видимых последствий драки.

Лучница приветливо кивнула блицштурмовцу.

– Брат, – пояснила йоха.

– Ир-Дарц? – удивился Хист. – В полиции?

– Просто Дарц, – спокойно ответил эпсар. – Я из внебрачных. И не вижу плохого в полицейской службе. Она не такая легкая, как кажется со стороны.

– И какая же она изнутри? – усмехнулся Джайгет. – Ох и тяжела?

Презрение армии к полицейским было настолько давним, что успело войти в поговорки.

– Решайте сами, – пожал плечами блицштурмовец. – Ваши пограничные, очень тяжелые посты в четыре смены держатся. А блицштурм каждый день обеспечивал проезд визирей из загородных резиденций к дворцу. Вставали в оцепление с рассвета. А визири, чаще всего, и после обеда не все собирались. Вот и стояли. В любую погоду. И даже до кустика не отойти.

– Это ты сейчас командир блицштурма? – полюбопытствовал Хист. – Станешь визирем, так же охрану у дорог будешь забывать?

Эпсар Дарц снова пожал плечами. Он оказался очень спокойным, этот блицштурмовец. Совсем как сестра. Здрава – она и на ложе не рассталась со своим непоколебимым, ироничным спокойствием. Совсем не то, что буйная, наивная, страстная и бестолковая Яха…

– До визиря дожить надо, – заметил эпсар. – А нас вроде как сейчас убивать станут. Союзные гномы не подошли.

Хист резко распрямился. Здрава по привычке удержала его и подала в руки форму.

– И это все из-за тупости некоего гнома! – высказался Джайгет. – Честность ему подавай! В войне – честность!

– Да шутканул я! – досадливо ответил гном. – Очень ты меня разозлил, вот и захотелось посмотреть, как у тебя рожа вытянется, когда узнаешь, что помощи не будет!

– Да что в темноте можно было увидеть?! Посмотреть он хотел…

– Кто хочет – видит, – невозмутимо отозвался гном. – Вон Хист в той же самой темноте и губы у Здравы нашел, и застежки на одежде! А «Тигры» не подошли – на то, значит, причина имеется! У нас, между прочим, своя война сейчас в разгаре, и ваш налет на Фролинг лишь малой ее частью считается! Ребятки сейчас стражу тоннельную теснят, чтоб своды обрушить, я так догадываюсь! Не обрушить своды – еще отряды подойдут! В империи войск много!

– Так, – сказал Хист. – Понятно. Бойцы все напились? Вот и замечательно. К бою.

И он хмуро оглядел периметр обороны. Бойцов стало меньше. Значительно меньше. И кончился весь боезапас к арбалетам. На этот раз – действительно весь, даже Ласточки стояли вместе со всеми со своими игрушечными сабельками в руках.

Лучница спокойно пересчитала стрелы в колчане.

– Семь, – сообщила она. – Семь эпсаров за мной. Остальные твои, Дребен.

– Здрава, ты сумасшедшая дрянь! – завопил привязанный к фургону пленный гвардеец. – Сумасшедшая! Мы не возмущались, когда ты перебила своих обидчиков! Мы их сами хотели перебить! А остальных – за что? Даже твои Ласточки в ноги целили! Дрянь жестокая! Вот ответь – за что остальных? Нет ответа, да?!

– Я защищаю императора! – холодно сказала лучница.

И пленный заткнулся.

– Хорошо ночкой побеседовали! – вздохнул гном. – Многое прояснилось, да… А я всё удивлялся: как так, вроде все яростно рубятся, а звону больше, чем убитых? Возле нас в основном и валялись, да вот Здрава много положила – а остальные как-то сами убегали… Вы, люди, как дети деретесь, больше пугаете… Теперь-то понятно. При таком раскладе вам вообще воевать нельзя. Вот как мы с эльфами не воюем. Квёлые они, эльфы!

В это утро конногвардейцы взялись за дело более решительно. Может, разозлились. Но, скорее, к ним подошли подкрепления. И это были гномы.

– Ну, братия! – выдохнул Хист. – Нет отныне пограничников и блицштурма, нет Ласточек и военной полиции, нет саперов даже – одна семья мы навеки! В жизни и смерти…

– …кровию кровь скрепя… – прошептали побелевшие губы лучницы.

– …братья навек…

Солнце все ползло и ползло к зениту. Лязгало оружие, хрипели люди. На этот раз бились не отступая, насмерть! И упрямо гудела над безымянной крепостью древняя клятва.

А потом подошли гномы-арбалетчики.

– Значит, не удержали арсенал мои «Тигры», – пробормотал Мастер и сплюнул кровью. – Что ж вы, ребятки? И-эх…

– Расстреляют, – кивнул вниз Джайгет. – Так, брат мой Дарц?

Эпсар молча кивнул.

– Укрыться! – хрипло скомандовал Хист. – Подпустить! Смешаться с нападающими! И убить их всех! Гномам – рубить головы!

– Головы не получится, – с сожалением отозвался Мастер. – Мы ж не просто так носим шлемы с наплечниками. Уязвимое место бережем…

– Вместе с плечами рубить!

Джайгет снял шлем. Вытер взмокшее лицо.

– Знаешь, Мастер, а ведь ты угадал, – отстраненно пробормотал он. – Я действительно родом из степняков. Я – Джайгет! Это значит – воин степей! В моем отряде много таких. Мы легенды храним со времен Черного Аркана…

– Аркана не было! – уверенно сказал гном.

– А легенды есть. Братья! Кто помнит?

Светловолосый степняк подставил лицо яркому солнцу.

– Напои меня, степь! – сказал он. – Напои вольным ветром…

Ветер ударил ему в лицо.

– Легенды, – неуверенно возразил гном. – Да… Но идут хорошо. Смело идут! И смерти ведь не страшатся! Ну вы, люди, и даете!

– Кто идет? – не понял Хист.

Гном ткнул грубым пальцем вдаль.

Из-за холмов в громе копыт вылетала и разворачивалась в лаву степная конница. Трепетали на пиках алые чёлки. А с другой стороны вереницей катили такие знакомые боевые фургоны, и мягкая броня на конях серебристо сияла под солнцем. Хист рассмеялся, как сумасшедший, и вскочил на вал.

– Атакуем, братья! – заорал он. – Смутить арбалетчиков! Не дать выбить степняков!

И первым кинулся вниз.

– Все же сбежал! – возмутилась лучница и в несколько шагов догнала императора.

У нее еще остались две стрелы. Она была очень экономной йохой.

Битва, казавшаяся бесконечной, наконец закончилась. Пленных не было. Живых – мало. И Хист не очень понимал, на каком свете он сам – в последней схватке ему досталось по голове.

Бородатый Верблюд склонился с седла.

– Мы внутрь, – вежливо проинформировал он. – Закончим диспут с политическими противниками – и сразу вернемся.

Хист кое-как выпрямился и разрешающе кивнул.

– Надия, принцессочка моя! – тут же заорал Верблюд без всякого почтения. – А поедем с нами, свои владения принимать – подземную их часть?

Высокая воительница с черными развевающимися волосами оглянулась.

– Эре… – неуверенно сказала она.

– И что – Эре? Его из-под жен и не видно! Есть кому позаботиться!

Всадница, вся в серебристой мягкой броне, еще раз оглянулась – и унеслась к Фролингу, надежно окруженная отрядом гномов.

– Ты извини нас, император! – вздохнул Мастер. – Ну не могли мы тебе помочь. Мы на твой отряд стражу Старшинского Совета наружу выманивали – и выманили.

– Свиньи, – сказал Хист.

– А то! – просиял гном и вскочил на коня. – Ну, встретимся! Я за вождем! За вождем и за принцессой пророчества!

Хист побрел к Асиа. Мать кланов была в обычном своем состоянии: злая, как сторожевая овчарка, сквозь разодранные одежды сверкает стройное тело – и разукрашенная камча в левой руке. А по всему лицу – еле заметная розовая полоска. Шрам.

– Ну что, поглядела на волшебную столицу эльфов? – спросил Хист. – И как?

– Да так же, как у вас, – рассеянно сказала женщина. – Развалины. И горит все… слушай, у тебя врачи остались? Санниэре упал.

– Не знаю, – пробормотал Хист. – У меня мало кто остался. Посмотрю…

Хист не совсем понимал, для чего нужен врач. Какой-то Санниэре просто упал. А тут раненых больше, чем стоящих на ногах. Но… если просит такая прекрасная женщина… вон сквозь одежду видно, что прекрасная… то, конечно, надо найти врача.

Он покачнулся и пошел непонятно куда. Здрава ир-Дарц подхватила его под руку.

– Император, тебе нужно лечь, – настойчиво сказала она, похоже, не в первый раз.

Хист шел.

– Ласточки убиты, – бормотал он. – Саперы убиты все. Блицштурма… нет. А я же их вел к новой жизни, не к смерти! Пограничники… убиты. Братья… братья…

Первый десятник осторожно подхватил его с другой стороны.

– Мы живы, командир! – сказал он. – Яха привела боевые фургоны. Мы всю ночь гнали! И мы – живы.

– Интересно ты выполнил мой приказ! – отметил Хист.

– Старался! – без всякой скромности признал первый десятник.

Хист остановился.

– Найдите врача! – ясно приказал он. – Асиа нужен врач.

Первый десятник обеспокоенно заглянул ему в глаза, кивнул и ушел. А Хист стоял и смотрел, как вокруг лежащего подростка суетятся люди. Какой-то Санниэре. И от этой сутолоки к императору медленно шла воительница, вся в броне, только без сферы, и потому светлые волосы рассыпались по плечам. Шла и оглядывалась назад. И нерешительно кусала губы. Сначала Хисту показалось – это Надия. Уж очень были похожи йохи. Обе в броне. Обе рослые. Только та черноволосая, а эта – светлая, как солнышко. Яха. Императрица. Принцесса пророчества. Только об этом – ш-ш-ш! Никому ни слова… Кого же ты выберешь, глупая малышка?

Хист неловко улыбнулся. И Яха опрометью кинулась к нему. Подхватила, прижала вместе с Ласточкой, захлопотала вокруг… А император сидел на земле и глупо улыбался.

– Живы! – лепетала Яха, осыпая суматошными поцелуями и его, и Ласточку. – Дребен, ты жив! А ты кто? Здрава? Спасибо, сестра, спасибо! Живы! Счастье-то какое!..

– И что в столице все книжки – про любовный треугольник? – еле ворочая языком, пробормотал Хист. – Это же просто примитив, неинтересно… Иное дело у нас! Звездочка, красивая такая… многолучевая…

Он еще хотел подняться, чтоб дать Джайгету указания по организации лагеря – но ноги отказали.

– Да что ж ты все подпрыгиваешь? – возмутилась Ласточка. – Лежи! Без тебя с лагерем разберутся!

– Слышал, что тебе Здрава приказала?! – поддержала Яха.

Дребен Хист счастливо улыбнулся и закрыл глаза.