Дом на Ястребином мысу

Глава 6

Джейн проснулась с пронизывающим ощущением морского холода в своем теле и со вкусом смерти во рту. Она спала долго, потом встала и, надев толстый серый свитер и темно-красные брюки, спустилась на кухню. Аманта поставила перед ней чашку с чаем и устремила на девушку долгий пристальный взгляд.

— Я слушаю, — сказала женщина.

— Откуда вы узнали? — резко спросила Джейн, моментально напрягшись.

— Ваш Уэзерби позвонил. Он сказал, что приедет позже, — вымолвила женщина, и Джейн почувствовала, как ее тело расслабилось. Тед обещал позвонить Бобу и, очевидно, сделал это.

— Кто-то намеренно пытается меня убить, — сказала Джейн. — В этом нет ничего мистического, ничего необъяснимого, никто мною не овладел. — Она внимательно смотрела на Аманту, и глаза их встретились.

— А почему этого не может быть, — сказала Аманта скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Что вы имеете в виду? — спросила Джейн.

— Месть Фионы Мак-Фай привела вас сюда, чтобы уничтожить вас, — сказала женщина. — А как это произойдет, уже не важно.

Аманта ушла с кухни, а Джейн продолжала неподвижно сидеть на стуле, глядя в чашку с чаем, и в конце концов выпила его залпом. Она вернулась в свою комнату и посмотрела в чековой книжке, сколько у нее осталось денег. Их, возможно, хватит на то, чтобы возместить стоимость лодки, и она мысленно сделала себе заметку, что надо пойти в прокат лодок и рассчитаться с мистером Томпсоном.

Когда приехал Боб, она сидела на краю плоскогорья, как раз над спускающимися к берегу скалами, и смотрела на море, теперь уже свободное от тумана и ярко сверкающее на солнце. Он тотчас же опустился рядом с ней на колени, взяв ее за плечи.

— Бедное дитя, — пробормотал он. — Ублюдки. Вонючие и тупые ублюдки. Я выясню, кто это был, Джейн. Может быть, потребуется время, но я его найду.

— Все закончилось, все прошло, — улыбнулась Джейн. — Со мной все в порядке.

— Нет, кто бы это ни был, он может сделать еще одну попытку. Почему ты не уедешь отсюда, Джейн, поскорее, куда-нибудь. Мы с отцом будем вести дела, как и всегда это делали. Когда придет отчет, мы свяжемся с тобой. А до тех пор, по крайней мере, я им не уступлю. И после этого — тоже.

— Но ведь это неправильно, ведь так? — неуверенно произнесла Джейн. — Я не знаю, как мне надо правильно поступить.

— Отец все еще ждет тебя на обед, чтобы снова поговорить, — сказал Боб. — Давай устроим встречу в течение нескольких дней.

Джейн кивнула и почувствовала, как ее обняли его руки.

— Держи меня в курсе того, чем ты занимаешься и куда направляешься, — сказал Боб. — По крайней мере, первое время. Тогда я хотя бы буду меньше беспокоиться, если ты настаиваешь на том, чтобы здесь оставаться.

Глаза его озабоченно потемнели, он нежно поцеловал ее в щеку. Когда он ушел, она вернулась в свою комнату и растянулась на кровати, ощущая боль в своем утомленном теле. Смерть подстерегала ее здесь, на Ястребином мысу, — смерть вчерашнего дня и смерть сегодняшнего. Но здесь также были друзья. Здесь также была забота и, возможно, любовь, и баланс таким образом уравновешивался. Она задремала, лежа на кровати, ее тело требовало отдыха. Когда она проснулась, день был в разгаре, она вскочила с кровати и бросилась к окну. Взглянув на взморье и увидев там фигуру человека, ждущего ее, она выбежала из дому и бросилась по дороге вдоль дюн.

Феррис встретил ее, когда она перебиралась, почти падая, через ближайшую дюну, его сильные руки легко подхватили ее, лицо было суровым, темные глаза искали ее взгляда. И когда она остановилась, подхваченная его сильными руками, он заговорил.

— Твой друг из города был на пирсе, когда мы рыбачили этим утром, — сказал он.

— Тед? — воскликнула Джейн. — Что, во имя Всевышнего, он делал там в этот час, не говоря уже о том, что ему вообще нечего делать на пирсе?

Феррис пожал плечами.

— Он рассказал, что произошло этой ночью, — сказал он. — Это не мог сделать кто-либо из наших. — Джейн всмотрелась в его глаза и увидела в них боль и искренность. — Ты думаешь, это был Енох? — спросил он ее, и она поняла, что он прочитал ответ на ее лице. — Нет, это не он, — сказал Феррис. — Он ненавидит тебя, но он не стал бы этого делать.

— Ты не можешь быть в этом уверенным, Феррис, — сказала она мягко и увидела, что он смотрит на море, погруженный в собственные мысли. Когда он снова на нее посмотрел, в его глазах было больше осуждения, чем боли.

— Нет, я не верю в это, — сказал он. — Это не мог сделать кто-либо из наших. Этого просто не может быть.

Неожиданно он притянул ее к себе, резко и грубо, и, держа ее, будто тряпичную куклу, в своих руках, впился в нее взглядом.

— Очень странные вещи происходят с тобой, Джейн Барроуз, — сказал он. — На самом деле очень странные.

— А что ты думаешь о старинных легендах, Феррис? — произнесла она, уткнувшись ему в грудь. — Может быть, покойники общаются с нами таким способом?

— Я думаю, что ничто на самом деле не умирает, — сказал он. — Все продолжает существовать, только в другой форме, другим способом. Когда-нибудь, возможно, мы узнаем об этом больше. — Он прижал ее к себе, и она знала, что он больше ничего не скажет. Она оставалась в его руках, пока он не отступил на несколько шагов назад. — Это не мог сделать кто-нибудь из наших, — снова повторил он, а затем ушел размашистым и решительным шагом.

Джейн побрела назад по взморью в направлении скал и вскарабкалась наверх по крутым уступам. Она стояла наверху, смотрела на валуны, и впервые после камнепада у нее возникло чувство неповиновения. Войдя в дом, она взглянула на море и на смутный темный массив Рок-Айленда — прямо па линии начинающего темнеть горизонта. Ей показалось, что он подзывает ее, дразня, и она сердито повернула назад, обвиняя свое не знающее отдыха воображение.

Аманта, накинув на плечи плащ, уже уходила, женщина помедлила возле двери, и ее изрезанное глубокими морщинами лицо, казалось, превратилось в мрамор. Зеленоватые с коричневыми пятнышками глаза вспыхнули, когда она взглянула на Джейн. «Я права, — казалось, говорили они. — Тобой владеют, Джейн Барроуз, тобой владеют. Я знаю, я знаю». Женщина резко повернулась и поспешно вышла, а Джейн пошла на кухню. Она не была голодна и маленькими кусочками стала откусывать сандвич с жареной говядиной и запивать его горячим чаем. Быстро покончив с едой, она зажгла лампу, пошла в библиотеку и растянулась на старом кожаном диване.

На землю опустилась ночь. И только Тед, наверное, сейчас не спит. Возможно, он уехал с ощущением злобы и отвращения и, вероятно, с чувством страха. Улегшись на диван и отпустив на волю свои мысли, она чуть улыбнулась, подумав о том, насколько уверенным в себе был Феррис. Лояльность не позволяла ему признать правду. Ведь это точно был один из местных, возможно старый Енох. Он был более чем силен для того, Чтобы обрушить на нее весло и метнуть те гарпуны с разрушительной силой. Или это был один из тех, кто находился на траулере, который прошел мимо нее. Упрямые и тупые люди, охарактеризовал их Хуберт Уэзерби. Такие люди всегда верят в свои убеждения, они владеют ими. Она иронично улыбнулась, но затем нахмурилась, когда вспомнила об Аманте. Определенно эта женщина имела непоколебимую уверенность в себе. Ее абсолютная вера в оккультные силы была незыблема и подкреплялась жизненными примерами, которые противоречили простой логике. Возможно, Амантой тоже владели, но достаточно ли она была подвластна им, чтобы настаивать на их правоте? Может быть, она доказывала истинность своих пророчеств самой себе?

Это было вполне вероятно, размышляла Джейн. Та фигура в лодке могла быть и Амантой. Она была достаточно высока и сильна. Но, напомнила себе Джейн, Аманта не смогла бы свалить столб или устроить камнепад. И не могла догадаться о странной параллели, существующей между историями Фионы Мак-Фай и Джейн Барроуз. Вопросы, еще больше вопросов, сказала девушка самой себе. Они кружились, как бесшумная карусель, которая никогда не замедляла ход. Джейн плотно обхватила свои плечи руками и вспомнила о силе, которая была в объятиях Ферриса. Она все еще думала о Феррисе, когда услышала звук подъезжающего автомобиля, и поднялась, чтобы пройти к двери. Перед домом возник низкий силуэт «эм-джи».

— Я подумала, что ты уехал в Бостон, — с искренним удивлением промолвила Джейн, когда Тед, не спеша, вошел в дом, и его светло-карие глаза посмотрели на нее сверху вниз холодным оценивающим взглядом.

— Я еще не уехал, — сказал он. — Я хочу дать тебе еще один шанс.

— Давай не будем об этом, Тед, — сказала Джейн. — Я ведь сказала вчера тебе…

— Я знаю — если ты убежишь, ты будешь бежать всю свою жизнь, — прервал он ее. — Хорошо, я здесь потому, что мне здесь нравится. Это прекрасное, уютное, доброе местечко.

Он усмехнулся в ответ на ее скептический взгляд.

— Я разговаривал с местными жителями, — сказал он безучастно.

— Я слышала об этом, — ответила она напряженно.

— Тебя посетил Скалистая Гора, не так ли? — усмехнулся он. — Я не поменял о нем своего мнения. Будь осторожна, девочка моя Дженни.

Его спокойная уверенность была возмутительна, и она почувствовала, как губы ее сжались.

— Он хороший человек, Феррис Дункан. Пожалуйста, не говори так о нем, — бросила она в ответ.

— А я не говорю, что он плохой, — сказал Тед. — Но попробуй как-нибудь поговорить с ним о Моцарте, — добавил он, и в глазах его заиграла холодная насмешка. — Возможно, он подумает, что Дон Жуан — это третий помощник на сицилианском рыболовном траулере.

— Ты гадкий и, вместе с тем, безусловно несправедливый, — сердито сказала Джейн. — Множество людей живут прекрасно и счастливо, ничего не зная ни о Моцарте, ни о Дон Жуане.

— Да, множество хороших людей живут, не оценивая Рембрандта, не наслаждаясь Китсом или Робертом Фростом, не погружаясь в хорошую книгу или прекрасную пьесу или во множество других подобных вещей. Но только тогда, когда не знают о них. Когда же ты узнаешь их, они становятся частью тебя, и ты не можешь без них больше жить, так же как не можешь не дышать. И особенно ты, девочка. Они — внутри тебя, и они бьют в тебе ключом.

— Какие еще мудрые слова ты мне скажешь? — резко спросила она. То, что ее ледяной тон не поколебал его невозмутимой уверенности, разозлило ее еще больше.

— Об этом — все, — усмехнулся он в ответ. — Кроме этого, я узнал, что твой друг Хуберт Уэзерби контролирует городской банк. И владеет основными запасами.

— И что из этого? — нахмурилась она.

Губы Теда сморщились.

— Да, в общем, ничего. Я подумал только, что тебе было бы интересно знать, что семейка Уэзерби очень хорошо устроена. Молчаливая сила против звона монет и всего такого прочего, — хладнокровно произнес он.

— Тед Холбрук, вы можете ехать дальше, если вы здесь проездом, — сказала она сердито.

— Я уже ухожу, — сказал он, погладив ее по голове. — Не смотри так сердито, — добавил он уже от двери, — от этого появляются морщины.

Она стояла, слушая, как он отъезжает, а затем направилась в свою комнату. Раздевшись, она улеглась в постель, все еще обдумывая визит Теда. В его приходе было нечто большее, чем острые дротики, которые он бросил в Ферриса, хотя и этого было более чем достаточно. Тед ударил в больное место, и она ненавидела его за это, но он всегда знал, куда ударить. Он все еще по-своему старался ей помочь, она понимала это, но он не в состоянии был понять, что умные слова больше ничего не значат. И все же в словах его было нечто, что зацепило ее, — еще одна непонятная нота, которая добавлялась к другим. Она повернулась на бок и быстро заснула, ее тело все еще нуждалось в отдыхе. Она крепко спала до тех пор, пока какой-то звук не разбудил ее. Она вмиг открыла глаза и стала лежать тихо, стараясь определить источник звука — сначала глухого, потом поскрипывающего, не похожего на тот, который она слышала в свою первую ночь при разымавшемся шторме. Это не был протяжный звук, смешивающийся с завыванием ветра, — на этот раз она слышала только глухое шарканье. Сев на кровати, она поняла, что он раздается прямо над ее головой, и, нахмурившись, также поняла, что спальня Фионы Мак-Фай находится прямо над ней. Внезапно, как и в ту ночь, она почувствовала какое-то побуждение, в ней возникла некая необходимость исследовать странные шумы. Шаркающие звуки снова раздались над потолком, глухие стуки перешли в быструю дробь. Похоже было, что там бегал какой-то зверь, но снова она подумала о том, могло ли животное легко пробраться в дом. «Пойди и посмотри, — звучал в ее голове какой-то голос. — Выясни. Пойди и посмотри».

Джейн заставила себя снова лечь, ее пальцы вцепились в края кровати, будто она старалась себя удержать, руки ее онемели. Она услышала звук своего дыхания — тяжелого и испуганного, когда боролась с собственным побуждением встать и посмотреть, что там происходит. Она лежала, прислушиваясь к звукам, раздающимся из верхней комнаты, и чувствовала, как руки ее начинают болеть оттого, что она с такой силой вцепилась в кровать. Она чуть не вскрикнула, когда почувствовала, что одна ее рука с силой вцепилась в другую. Когда она осознала свою собственную причинившую ей боль хватку, звуки неожиданно прекратились, и она повернулась на бок, прислушиваясь и растирая мышцы предплечья. Но больше ничего не было слышно, и она растянулась на спине, ощущая, как медленно расслабляется ее тело. Через какой-то момент она поборола в себе давящий на нее зов. И она снова уснула, слишком измученная, чтобы думать дальше, когда уже первый свет нового дня стал ползти над морем.

Проснувшись, Джейн оделась, прошла по коридору и споткнулась о ступеньки лестницы. Собрав все свое мужество, она стала подниматься по ним наверх, двигаясь быстро — гораздо быстрее, чем тогда, когда шла в первый раз, желая узнать, какие тайны хранятся на втором этаже. Она прошла по коридору, и когда достигла последней комнаты, комнаты Фионы Мак-Фай, то увидела приоткрытую дверь. Джейн вспомнила, что закрыла за собой дверь, когда уходила отсюда в прошлый раз. Но может, какой-то зверь мог ее приоткрыть, царапая когтями. Она отворила дверь настежь и вошла в комнату, снова вдыхая ее сырой спертый воздух. Здесь ничто не изменилось со времени ее последнего посещения. Джейн сделала глубокий вдох. Это точно был какой-то зверь. Она уже повернулась, чтобы уйти, как ее внимание привлек серебристый блеск возле ножки старого шкафа. Она наклонилась, подняла истертый дагерротип в серебряной раме и, держа его на ладони, впилась в него взглядом. Ведь в прошлый раз она положила изображение назад и задвинула полку. Животное когтями могло открыть дверь. Но никакой зверь не мог выдвинуть полку в шкафу, вынуть оттуда картину, а затем снова вдвинуть полку.

Почувствовав вновь охвативший ее странный Солодок, Джейн открыла шкаф и положила на место портрет Фионы Мак-Фай. Она задвинула полку и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, стараясь при этом не дрожать. Если бы она поднялась ночью, чтобы исследовать эти звуки, смерть опять бы настигла ее. Теперь она была уверена в этом, как и в том, что прошедшей ночью в комнате не было никакого зверя — и никакого человеческого существа. Но что-то было там — что-то, необъяснимое ни логикой, ни разумом, ни острым скептицизмом Теда Холбрука.

Спустившись по лестнице, Джейн прислонилась лбом к стене и подождала, когда колени перестанут подгибаться. У смерти здесь было не одно лицо, сказала она себе, и ей придется снова увидеть эти лица.

Она вышла наружу, села на краю плоскогорья и стала смотреть на море. Рыболовные траулеры, должно быть, прошли около часа назад, в предрассветных сумерках. Позже, когда они вернутся, она пойдет в город и найдет Ферриса. Она хотела снова быть с ним, говорить с ним, ощущать рядом его присутствие. Неожиданно это стало так важно для нее. Одна крошечная, но настойчивая мысль пронзала ее, но она отказывалась прислушиваться к ней. Колючие слова Теда Холбрука ничего не могли с пей поделать, говорила она самой себе. Абсолютно ничего. Звонок телефона позвал ее обратно в дом. Это был Боб.

— Хотел застать тебя, пока ты не ушла, — сказал он. — Ты обещала сообщать мне о том, что собираешься делать, помнишь?

— Да, помню, — сказала она. Его забота была очень теплой. — Я хочу поехать в прокат лодок и заплатить мистеру Томпсону за потерянную мной лодку.

— Я могу заехать за тобой днем, — сказал он. — А перед этим мне нужно заняться кое-какими делами с отцом.

— Это будет прекрасно, — сказала она. Она повесила трубку, довольная тем, что Боб составит ей компанию. Ей не хотелось ехать в город одной, по крайней мере, сейчас, пока не изменилась обстановка.

Утро прошло достаточно быстро. Аманта явилась позже, а Джейн стояла на улице на солнце, пользуясь возможностью надеть шорты и майку. Потом, когда приехал Боб, она переоделась в юбку и блузу, и они поехали в город. Служащий проката лодок был вполне справедлив, но он почти полностью опустошил денежные запасы Джейн.

— Ну, так как насчет обеда с моим отцом? — спросил Боб, когда они отъехали от проката лодок. — Он хочет поговорить с тобой насчет прав на рыбную ловлю, особенно после того, что случилось той ночью.

— Может, завтра вечером? — предложила Джейн.

— Прекрасно, — сказал Боб, и его широкое лицо стало еще шире от радостной улыбки. — Я, конечно, заеду за тобой.

Автомобиль как раз достиг вершины холма, через который проходила дорога, ведущая из города, когда Джейн услышала колокольный звон. Колокол звонил торжественно — один за другим, медленно и равномерно следовали глубокие печальные звуки. До сих пор она не замечала в городе церкви, и сейчас, оглянувшись назад, она разглядела среди сгрудившихся домов, в дальнем конце поселка, церковный шпиль. Колокол продолжал звонить — медленно и зловеще, Джейн взглянула на Боба и сдвинула брови.

— Это не обычный колокольный звон к обедне, — сказала она. — Что он означает?

— Что-то случилось на море, — сказал Боб, взглянув на часы. — Только что пришли траулеры. Так звонят по покойникам.

В глазах Джейн отразился шок, который потряс все ее тело. Боб свернул на дорогу вдоль дюн, и через несколько минут они были уже в ее доме.

— Я хочу выяснить, что произошло, — сказала она. Северный ветер все еще доносил до дома печальный звук колокола.

— Мне надо заехать по делу в бухту, — сказал Боб. — Я позвоню тебе, когда вернусь и выясню, что случилось. Но это будет не раньше вечера.

— Постарайся позвонить как можно скорее, — сказала она, и Боб быстро уехал.

Колокольный звон, тихий, но четкий, раздавался еще пятнадцать минут, а затем затих. Сразу после этого Джейн увидела Аманту, одетую в плащ и выходящую из двери, и последовала за женщиной.

— Почему так рано, Аманта? — спросила она.

— Вы ведь слышали колокол, — сказала женщина. — Это беда. Я не могу оставаться.

— Какая беда? — спросила Джейн.

Аманта пожала плечами.

— Беда, — сказала она и поспешно ушла.

Джейн смотрела, как она поднялась на холм и исчезла в том месте, где начинала виться тропинка между скал. Повернувшись, Джейн вернулась в дом и почувствовала, как ее окутала его холодная могильная тишина. Она поежилась и сварила себе суп из пакетика, который нашла на кухне. К нему она добавила несколько крекеров из пачки, и таким образом был приготовлен ужин. Ее желудок совсем не требовал еды, и она подумала о том, как связаться с Тедом. Без сомнения, он знал, что случилось. Она нашла телефон единственного места в городе, названного гостиницей, и набрала номер. Чей-то голос ответил ей, что мистер Холбрук отсутствует, и она повесила телефонную трубку, чувствуя нечто большее, чем обычную досаду. Начинало темнеть, и Джейн подошла к двери, чтобы выглянуть па улицу. На небе облаков не было, но дул холодный ветер. Она уже стала закрывать дверь, когда увидела фигуру, появившуюся на гребне скал, выступающих над краем плоскогорья. Даже в темноте она узнала мощную грудь и широкие плечи и рванулась навстречу. У края скал она оказалась в его объятиях и почувствовала, как его руки крепко сжали ее плечи.

— Уходи отсюда, Джейн, — сказал он. — Они приближаются, они неконтролируемы. — Его голос был напряженным и настойчивым.

— Кто? — спросила она.

— Все, — сказал он. — Танкер протаранил сегодня «Мэри II». Молодой Сазерленд и юнга Олрич погибли. Они винят в этом тебя. Если бы бухта была открыта для нас, этого бы не случилось. Они идут сюда, чтобы поджечь дом и избавиться от тебя. Если ты сейчас не скроешься, они подожгут дом вместе с тобой. Они вне себя, Джейн.

О старом доме нечего было переживать, но быть убитой ей совсем не хотелось, однако она не могла бежать.

— Я никуда не пойду, — просто сказала она. — Я скажу им, что разрешу рыбачить в бухте.

— Они не поверят тебе, — сказал Феррис. — Они скажут, что это все слова и отговорки.

Джейн прижалась к нему.

— Я заставлю их слушать меня, — сказала она.

— Нет, тебе это не удастся, — сказал он. — Они жаждут мести.

У нее изменилось лицо. Месть. Это слово стало ей хорошо знакомым. Феррис взял ее руки своими огромными руками и заглянул глубоко в ее глаза.

— Я незаметно скрылся от них и прибежал сюда, — сказал он. — Я должен вернуться прежде, чем они меня хватятся. Если они узнают, что я был здесь, они разделаются со мной тоже. Уезжай, Джейн, уезжай сейчас, прежде чем не стало слишком поздно.

Она обняла его крепкую, словно ствол дуба, шею и нашла сто губы.

— Спасибо за твои старания, Феррис, — прошептала она.

Он отпрянул, его глаза сверкнули, лицо помрачнело, и он стал спускаться по скалам со скоростью и уверенностью горного козла.

— Идиотизм. Откровенный идиотизм, — услышала она голос и, повернувшись, увидела, что из тени дома возникла долговязая фигура Теда.

— Ты добавил подслушивание к своим другим талантам? — спросила она, и ее глаза загорелись.

— Прошу прощения за это, — сказал он. — Но ты была так увлечена, что даже не слышала, как я приехал. Я не хотел прерывать эту трогательную маленькую сцену. Поедем, я увезу тебя отсюда.

— Нет, — сказала она. — Я остаюсь.

— Это безумие, — сказал он. — Я только что приехал из города. Там собралась толпа, и тебе не стоит иметь дело с толпой. Смеющийся парень был прав. Они собираются мстить.

— Разве ты не видишь, Тед, я не могу уйти. Я говорила тебе об этом. Это не объясняется низкой логикой. Мне необходимо было приехать сюда, и я должна остаться. Разве я не убедительно рассказываю тебе?

— Нет, черт побери! — закричал он в ответ. — Убедительно лишь одно: ты так себя взвинтила, что стала почти невменяемой. Уже через полчаса они могут сюда прийти. Едешь ты со мной или нет?

— Разве ты не видишь это, Тед?

— Я вижу только то, что мне лучше заняться какими-нибудь более приятными делами, чем стоять здесь и спорить с тобой, — сказал он. — Удачи тебе, Дженни, девочка моя. Я не буду больше околачиваться вокруг тебя.

Он повернулся и пошел к автомобилю. Машина рванула, обдав ее брызгами грязи. Она отвернулась, не обижаясь па него. Он старался по-своему. Было бы неправильно просить его быть тем, кем он не мог быть. Джейн медленно вошла в дом. Она приехала сюда, чтобы найти ответы на возникшие вопросы, но теперь она знала, что приехала сюда еще и по многим другим причинам. Возможно, эти ответы придут, но не через спокойное размышление, а через боль, не через разум и логику, а через странные, еще неведомые силы.

В холле она взяла лампу-«молнию» и пошла наверх по ступенькам. Но, оказавшись на втором этаже, она направилась не по длинному холлу, а вдоль стены переднего фасада дома, пока не нашла дверь. Открыв ее, она вступила на узкую площадку на крыше, осторожно касаясь шатающихся подгнивших перил. Отсюда она могла видеть смутную белизну взморья и большой отрезок дороги вдоль дюн — тусклую ленту под низко светившей луной. Джейн стояла здесь, глядя на море, как сто лет назад стояла Фиона Мак-Фай. Она чувствовала ветер на своем лице и ждала, и время неслышно отсчитывало свой ход. Прошло полчаса с тех пор, как Феррис поспешно скрылся в ночи. Внезапно она услышала первые дальние звуки галдящей толпы. Она вгляделась в ночь и увидела огни — сначала вспыхивающие то здесь, то там, затем ровно горящие огни фонарей. Некоторые мужчины шли по взморью, некоторые — по дороге вдоль дюн, и тогда она увидела, что шедшие впереди несли в руках самодельные факелы. Она увидела, что они направлялись к дому: одни взбирались по скалам, другие — по песчаным Дюнам, и большая толпа шла по дороге.

Джейн взглянула сверху на толпу, собравшуюся перед домом, и смогла только разглядеть, что среди собравшихся было несколько женщин. Свет факелов и тьма не позволяли различить Ферриса.

— Пожалуйста, послушайте меня! — закричала собравшимся Джейн. — Вы ошибаетесь, я хочу вам помочь!

— Мы уже достаточно это видели! — услышала она голос в ответ.

— 3ажигай дом! Кидай в него факел! — раздался другой крик в темноте.

— Послушайте! — умоляла Джейн.

— Хватит разговоров! — раздался голос. — Хватит лжи! Хватит наживаться, когда мы умираем!

Еще более злые крики присоединились к хору голосов, и Джейн взглянула на бушующую, размахивающую руками толпу. Был ли среди них убийца, который подкараулил ее в тумане? Один из толпы, собравшейся внизу, тщательно планировал ее смерть в ту ночь. Может быть, в этом было замешано несколько человек, и она почувствовала, как в ней самой стал подниматься упрямый гнев.

— Я не уеду отсюда! — закричала она вызывающе, радуясь тому, что они не могут видеть ее вцепившихся в обветренные перила рук.

— Не позволяйте ей дурачить вас! — выкрикнул голос. — Давайте! Кидайте факел в дом!

Джейн нервно оглянулась назад. Старое высохшее деревянное строение моментально загорится. Главный вход тут же будет загорожен пламенем. Будет ли у нее время выбраться с заднего хода? Где они могут перехватить ее?

— Пожалуйста, послушайте меня! — закричала она снова. — Я приехала для того, чтобы открыть бухту для рыбной ловли.

— Не верьте ей! — закричал кто-то. — Это только разговоры!

Толпа рванулась вперед, отдельные голос слились в орущий хор, злобный и безрассудный. Джейн отпрянула от перил и замерла, потому что ночь взорвал выстрел — мощный, тяжелый орудийный грохот. Она слышала, как толпа замерла, злобные голоса замолкли и впилась глазами в ночь. С правой стороны дороги вдоль дюн, с небольшого возвышения па скале, раздался голос.

— Стоять, друзья, — произнес голос, и глаза Джейн расширились от изумления. Она повернулась вместе с другими и увидела высокого человека с винтовкой в руке. Маленький мальчик, не больше двенадцати лет, стоял рядом с ним.

— Не может быть! — вслух пробормотала она, голос ее звучал прерывающимся шепотом. Но это был он — непослушная прядь падала на лоб, голос звучал негромко и ясно.

— Тед! — воскликнула она снова шепотом. — Тед!

Она все еще стояла с полуоткрытым ртом, когда высокая фигура заговорила, обращаясь к толпе.

— У вас есть десять минут на то, чтобы вернуться в город и забыть об этом деле, — говорил Тед. — Если нет, вам будет не на чем ловить рыбу ни в бухте, ни где бы то ни было еще. К каждому вашему траулеру прикреплен динамит. К нему проведен бикфордов шнур, который сгорит за десять минут.

— Кто это? — закричал какой-то человек, обретя голос. — Он хочет нас напугать.

— Я предполагал, что вы подумаете так, потому привел с собой мальчика. Вы все знаете его. Это Тимми, — сказал Тед.

— Он говорит правду! — закричал мальчик. — Я видел, как он делал это.

— Вам осталось восемь минут, — спокойно сказал Тед.

Толпа забормотала, закачалась, а затем разбилась на части, и те, кто стоял в задних рядах, развернулись и бросились назад в город. Через секунду они ушли от дома — все до единого и вскоре исчезли вдали. Джейн осторожно сошла с площадки крыши, но, оказавшись в доме, она стремительно бросилась вниз по ступенькам. Она была уже внизу лестницы, когда в дом вошел Тед, держа в руках винтовку. Он прошел в библиотеку и развалился в кресле. Джейн пошла к нему, ее губы были полуоткрыты, глаза от изумления округлились, как блюдца. Он усмехнулся, глядя на нее.

— Сюрприз, э? — прокомментировал он. — Я сам немного удивлен. Я думал, что-нибудь все-таки случится.

— Да я бы сказала, оно и случилось. Я на самом деле не знаю, что сказать, Тед, — запинаясь, проговорила Джейн.

— Я в городе набрел на магазин снаряжения и оружия, увидел динамитные шашки, и мне в голову пришла идея. Там же купил винтовку.

— А если они вернутся?

— Не вернутся. Не сегодня вечером, по крайней мере. Настрой пропал.

Джейн изучала длинное лицо со светло-карими глазами. На нем, как обычно, было холодно-отстраненное выражение, но в глазах его она увидела нечто новое — оттенок жестокости, не виданный ею раньше. Опустившись на стул, она смотрела на Теда хмуро, все еще с трудом веря в то, что ей пришлось увидеть. И будто подлаживаясь под нее, он быстро стал демонстрировать ей, что совсем не изменился.

— Я ожидал немного большего от Скалистой Горы, — мягко прокомментировал он. — Я думал, в конце концов, что он где-нибудь здесь.

— Он пришел сюда предупредить меня, — возразила Джейн. — Он рисковал своим местом в обществе, своей работой, возможно, жизнью. Больше он ничего не мог сделать. Он метался в западне между своими людьми и мной.

— Ужасно, — усмехнулся Тед. — Эта молчаливая внутренняя сила запуталась в сетях. Джейн постаралась не показать своего гневного взгляда. — В этом кроется некоторая мораль, — добавил он с ослепительной улыбкой. — Маленькая слабость полезна для характера.

Он снова преисполнился своей прежней, раздражающей ее самоуверенности и, как всегда, наслаждался ею. В другое время она бы фыркнула ему в ответ. Теперь же она чувствовала вину за свой гневный взгляд. Зазвонил телефон, и она встала, чтобы взять трубку. Она услышала голос Боба, взволнованный и участий.

— Я только что вернулся, — сказал он. — Проезжая через город, мы услышали разговоры о том, что случилось. Слава богу, с тобой все в порядке. Завтра я приеду.

Она услышала дрожь в его голосе. Его волнение за нее было неподдельным, и она уважала его за это. Никогда больше она не будет так легко обращаться с дарованной ей другими людьми заботой. Она повесила трубку с теплым чувством, которое всегда вызывал у нее Боб.

Глаза Теда сузились и похолодели, когда она снова уселась на свой стул.

— Кстати, я выяснил, что старый Уэзерби владеет заправочной станцией, которая снабжает рыболовные суда, — сказал он. — Он также владеет местными магазинами. Похоже, весь город в его руках.

— Что ты пытаешься мне доказать? — спросила Джейн.

— Я сам не уверен в этом, — сказал Тед, и глаза его сузились на мгновение, но затем взгляд снова стал небрежным. — Это примечание к дальнейшим выводам, — заметил он.

Резко поднявшись, он поставил Джейн на ноги, коснулся губами ее лба и пошел к двери.

— Я буду утром, девочка моя, Дженни, — сказал он. — Иди, поспи.

Это был хороший совет, и после того как ой ушел, она упала в кровать, не заботясь о ночной рубашке, и позволила прохладным простыням ласкать свое тело. Она чувствовала себя изможденной. Сон ее снова был неспокойным, и ночь едва перешла свою половину, когда ее разбудили и красноватое зарево осветило оконное стекло. Она вскочила с кровати и кинулась к окну. Призрачный свет снова двигался по морю, от Рок-Айленда, — бесформенное жуткое зарево, свадебная шхуна Фионы Мак-Фай. Джейн стояла, будто пригвожденная к месту, глядя на зарево, пока оно бесследно не исчезло в воздухе, как и в предыдущий раз. И когда она забралась обратно в кровать, она поняла, что ничего не изменилось после того, что случилось вечером. Все вопросы остались без ответов, и она знала, что должна их искать. О, содрогнулась она, закрывая глаза, завтра никогда не кончится.