Доктор для следователя

Глава 33

Прошло несколько дней. Я пыталась погрузиться в работу, но мысли возвращались к тому разговору в кабинете. Его слова «я всегда довожу начатое до конца» висели в воздухе звенящей угрозой и смутным обещанием. Он не отступал. И я чувствовала, как почва уходит из-под ног — он знал слишком много, и с каждым днем я все меньше походила в его глазах на невинную жертву обстоятельств.

Однажды под вечер, когда я заканчивала составлять отчет для Борга, в лечебницу вбежал запыхавшийся гонец из гильдии артефактщиков.

— Срочно требуется помощь! На складе у Старых Доков — обрушение! Десятки раненых!

Борг, не раздумывая, схватил свою сумку.

— Труннодини, с нами! Гарс, Лорд, вас тоже прошу — понадобятся сильные руки.

Мы помчались через город. У Старых Доков царил хаос. Из-под обломков каменной кладки и исковерканных металлических балок доносились стоны. Воздух был густ от пыли и запаха гари. Стража и горожане уже разбирали завалы.

Я забыла обо всем — о Калене, о прошлом, об убийстве. Сейчас я была просто врачом. Мы с Боргом организовали импровизированный пункт помощи. Он брал сложные переломы и магические травмы, я — все остальное: рваные раны, ушибы, шок.

Я работала на автомате, руки сами помнили, что делать. Остановить кровотечение, наложить шину, успокоить. В какой-то момент, пробираясь к очередному пострадавшему, я поскользнулась на мокром от крови и воды камне.

И снова сильная рука подхватила меня под локоть, не дав упасть. Я обернулась, чтобы поблагодарить Гарса, и замерла.

Это был не Гарс.

Кален ван Моррет стоял рядом, его пальцы сжимали мой локоть. На нем не было безупречного плаща — только темная, практичная одежда, испачканная пылью. Его лицо было серьезным, а в глазах, прищуренных от едкого дыма, я увидела не холодное любопытство, а нечто похожее на уважение.

— Вы… что вы здесь делаете? — с трудом выдохнула я.

— Услышал о происшествии, — коротко бросил он, отпуская мою руку. Его прикосновение будто обожгло кожу даже через ткань. — Магия может быть полезна при разборе завалов.

Он кивнул в сторону груды обломков, где несколько магов из Ковена, подчиняясь его тихим командам, осторожно поднимали тяжелые балки, освобождая путь спасателям.

Я просто стояла и смотрела на него. Это был не тот надменный аристократ из кабинета. Это был лидер, делом доказывающий свою силу. И он был здесь, в самой гуще хаоса, не брезгуя грязью и болью.

— Труннодини! — донесся крик Борга. — Здесь тяжелый! Нужна помощь!

Я встретилась с Каленом взглядом. В его глазах мелькнуло что-то — короткое, стремительное понимание. Мы оба были здесь на своих ролях. Он — чтобы расчищать завалы, я — чтобы спасать тех, кто под ними.

— Идите, — сказал он тихо. — Вы нужны здесь.

Я кивнула и побежала на зов, чувствуя его взгляд на своей спине. Весь остаток дня мы работали бок о бок в этом аду. Он не подходил ко мне снова, но я то и дело ловила его взгляд на себе — тяжелый, оценивающий, но уже без тени прежнего презрения. Он видел меня в деле. Видел, как я, не колеблясь, пачкаю руки в крови и грязи, чтобы спасти жизнь.

Когда последнего пострадавшего вынесли и основные работы закончились, я, обессиленная, прислонилась к уцелевшей стене, вытирая лицо окровавленной тряпкой. Сумерки давно сменились ночью, площадь освещали магические шары и факелы.

Ко мне подошел Кален. Он выглядел так же уставшим.

— Вы сегодня спасли много жизней, — произнес он. Его голос был хриплым от дыма.

— Как и вы, — ответила я.

Мы стояли в нескольких шагах друг от друга, покрытые одинаковой пылью и усталостью. Все барьеры — сословные, магические, служебные — казались здесь, на развалинах, такими незначительными.

— Труннодини… — он начал и запнулся, что было для него крайне нехарактерно. — Мариэлла. — Он впервые назвал меня по имени. Это прозвучало непривычно и… интимно. — Ваше прошлое… ваши знания… Они по-прежнему вызывают вопросы. Но сегодня… сегодня я увидел не подозреваемую. Я увидел врача.

Он не сказал ничего больше. Просто кивнул и, развернувшись, ушел, растворившись в тени разрушенных доков.

Я осталась стоять одна, сжимая в руке грязную тряпку и понимая, что что-то между нами сдвинулось. Окончательно и бесповоротно. Война не закончилась. Но на поле боя появилось первое, хрупкое перемирие, основанное на взаимном уважении. И это было куда опаснее простой вражды.