Дочь Вороньего Короля

Глава 26

Все, что происходило дальше, напоминало один большой, растянувшийся во времени, ночной кошмар. Сперва на стену забрался шатающийся Ридгар. Пробормотав что-то вроде: «все, предел», он скрылся во внутреннем дворе, а точнее — попытался сделать это. Где-то на середине пути силы оставили Кающегося и в лазарет его утаскивали слуги барона. Затем вернулся Мелис.

Оборотень, казалось, особо не пострадал, но видимость была обманчива — когда он обернулся человеком, то был покрыт глубокими ранами, которые почему-то не спешили срастаться.

— Силы на исходе, — пояснил Мелис.

После этого он, не обращая ни малейшего внимания на собственную наготу, улегся прямо на залитые кровью камни.

— Разбудите, когда они попрут опять, — пробурчал оборотень, проваливаясь в сон.

Как будто этого было мало, куда-то запропастилась Мислия — Лариэс так и не понял, в какой момент первая Тень оставила свой пост, и куда именно она исчезла. Возможно, вернулась к защите северного участка стены. Орелия же, как Лариэсу успели сообщить, сказала, что будет защищать стариков, женщин и детей, когда изначальные возьмут стены. Не то, чтобы Лариэс был против этого, но ведь практически не убиваемая Древняя могла оказаться весьма полезной при отражении атаки, хотя, с другой стороны, а настолько ли она была не убиваема? Лариэсу не хотелось проверять, выдержит ли броня Целительницы, ослабленной многочисленными воскрешениями, исцелениями и схватками, парочку черных копий, брошенных их таинственным недругом.

Но, хуже всего, его гвардейцы понесли серьезные потери: девять убитых и семеро раненых, которых оттащили к Целительнице.

В результате, к началу очередного штурма Древние оказались так или иначе выведены из игры, а его личный отряд — уполовинен, поэтому, когда к изувеченным стенам вновь пошли петрамы, несущие немногочисленных выживших культистов, и прикрываемые сагитариусами, огонь со стен оказался куда слабее, чем днем.

Лариэс, которому было поручено защищать западную стену, притащил сюда всех оставшихся гвардейцев и, говоря начистоту, больше никого в его распоряжении не осталось. Ну, кроме Вилнара, который сидел, прислонившись к стене и пытаясь немного отдохнуть.

— Вот, кажется, и все, — возле виконта, материализовалась Кларисса.

— Думаешь, не сдюжим? — полукровка старался говорить веселым тоном, но получалось плохо.

Графиня лишь пожала плечами и непроизвольно проверила, как меч выходит из ножен, затем — указала дулом своей аркебузы меж зубцов, в сторону приближающейся волны чудовищ.

— Думаю, очень скоро мы узнаем ответ на твой вопрос, Лар, — она помедлила мгновение, и неожиданно, привстав на цыпочки, поцеловала его в щеку.

Виконт замер на миг — чего-чего, а такого проявления чувств, да еще на глазах подчиненных, которые тотчас же старательно принялись отворачиваться, притворяясь, будто ничего не видели, он не ожидал.

— Считай это моей блажью, хорошо? — неловко улыбнулась воительница.

Лариэс положил ей руку на плечо, наклонился и, заглянув в глаза, произнес:

— Клар, все будет хорошо, даю слово. Я хоть раз обманывал тебя?

— Никогда, — тихо прошептала она, глядя командиру в глаза и чуть подавшись вперед.

Виконт прекрасно понимал, что именно она ждет, но не мог переломить себя, а потому поступил, как последний трус — чуть отстранился и отошел на пару шагов, якобы для того, чтобы оглядеться по сторонам.

Он посмотрел вперед, затем бросил взгляд налево — на южную стену, картина там не отличалась практически ничем, затем посмотрел направо — там петрамов не было, зато выжженное поле чернело от множества сервов.

Лишь после этого Щит принца осмелился взглянуть на Клариссу, но той уже не было на старом месте — девушка отошла в сторону и о чем-то шепталась с Эриком. Лариэсу показалось, что в уголках ее глаз блестят слезы, но он не мог быть уверен в этом.

«Возможно, это лишь обман зрения», — подумал полукровка и, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, зарядил пистолет, после чего меланхолично вздохнул.

— Будет тяжко.

— Согласен, — отозвался Вилнар, который уже успел подняться на ноги и проверял новую тетиву на луке. — Надеюсь, госпожа в безопасности.

— Думаю, да. С ней же ее высочество.

«И Игнис», — подумал некстати полукровка.

Монстры приближались и приближались. Сперва они попали в зону поражения пушек, затем добрались до рва, и к артиллеристам присоединились аркебузиры с лучниками и арбалетчиками. А после задул мощный ураганный ветер, и спустя миг стало светло, как днем…

— Они не справятся, — уверенно заявила Игнис.

Несмотря на то, что голос огнерожденной оставался ровным, внутри у нее все сжалось от страха за товарищей и простых селян, волею судьбы оказавшихся не в том месте не в то время.

— Не справятся, — согласился с ней принц, устало развалившийся в кресле и одним глазом посматривающий за творящимся снаружи.

Блаклинт, полулежавшая рядом, кивнула и, с трудом шевеля губами, произнесла:

— Нужно что-то предпринять.

— Вы понимаете, что это будет нашим последним заклинанием в этом бою? — Тар был сосредоточен, но спокоен, и это его спокойствие передавалось девушкам.

— Да! — дружно ответили они.

— Хорошо, ага.

Принц, кряхтя, поднялся и помог Блаклинт занять вертикальное положение, при этом, очень уж сильно обхватив талию водорожденной, на взгляд Игнис. Впрочем, эта глупая мысль не нашла особой поддержки в утомленном мозгу девушки. Да, все то время, что прошло с момента последней атаки, они отдыхали и восстанавливали силы, но этого было мало, слишком мало.

Игнис, поддерживая Блаклинт с другой стороны, помогла той выйти наружу. Водорожденная, закусив губу, повернулась к реке.

— Я очищу восточную и северную стену, вы же займитесь двумя оставшимися.

— Справишься? — уточнила Игнис.

— Обязана.

Уверенность в голосе Блаклинт о многом сказала огнерожденной и она, похлопав подругу по плечу, оставила ее разбираться со своими проблемами. У них с принцем задача была куда сложнее — как и в прошлые разы, основной удар приходился именно по западной и южной стенам.

— Опять разделимся? — спросила она.

Тар, задумчиво глядя на надвигавшихся монстров, неожиданно предложил:

— Знаешь, если это — последнее наше заклинание в сражении, а может, и в жизни, предлагаю сотворить нечто величественное.

— Что?

— Огненный шторм! — воскликнул принц, и в глазах его Игнис различила отблески безумия.

Конечно, Игнис слышала истории об огненном шторме, но сильно сомневалась, будто бы сумеет его сотворить, ведь в последний раз это сокрушительное заклинание применялось в бою более полувека назад. Это случилось еще во время Второй Войны за Возвращение. Тогда отношения Фейрлинда и Дилириса были прекрасными, и во время одного из сражений, круг ветророжденных вместе с кругом огнерожденных слили свои мощнейшие заклинания в одно, призвав на поле боя настоящее опустошение, вот только…

— Боюсь, у нас не хватит сил, чтобы обезопасить обе стены. Нас всего двое.

— Мы должны, — упрямо повторил Тар, посмотрев на нее…

Посмотрев так, что у Игнис подкосились ноги, а животе начали порхать бабочки. Этот взгляд пленял и подчинял одновременно. Наверное, это было какое-то колдовство, присущее лишь Тару, потому что у мужчины просто не должно быть такого взгляда!

Даже слова Лариэса в этот миг потеряли свою остроту и отошли куда-то на задний план. Игнис пискнула и кивнула.

— Хорошо. Давай попробуем.

— Не попробуем, — белозубо улыбнулся Таривас, — сделаем.

Он протянул ей руку и Игнис аккуратно вложила свои пальцы в его, в очередной раз хваля свою маску.

— Я начну, — бархатный голос Тара прогнал все сомнения и тревоги и Игнис поняла — у них все получится.

Принц широко расставил ноги, ухватился одной рукой за ограду. Неожиданно резкий порыв ветра разметал его волосы и заставил хлопать плащ Игнис, который та надела, чтобы не замерзнуть — ночью было свежо. Ветер крепчал, становясь все злее и мощнее, превращаясь в самый настоящий ураган, опускающийся с небес на землю. Точнее — в два урагана, по одному возле каждой стены. Пальцы Тара впились в ее пальцы, он застонал, а из носа чародея потекла кровь, но принц и не думал останавливаться.

Ветер продолжал крепчать, завывая, точно души неупокоенных мертвецов.

— Игнис, давай! — крикнул он срывающимся от напряжения голосом.

И Игнис, прикрыв глаза, выпустила всю свою силу без остатка.

Пламя, текущее по ее венам, вырвалось наружу в виде алых потолков, подхваченных ветром, и моментально разнесенных над всем полем боя.

Это была завораживающая и ужасная картина одновременно. Огонь, неожиданно оказавшийся сразу везде, лился с неба, воспламеняя даже землю и камни. Все, что могло гореть и плавиться, горело и плавилось, спекаясь в единую однородную массу, а лютый ветер продолжал разносить огонь все дальше и дальше.

Игнис ощутила дурноту и приступ слабости, ее ноги подкосились, но падая и теряя сознание она различила две пары ног, появившихся из открытой двери башни.

«Слуги пришли?» — промелькнуло в мозгу у девушки, прежде чем она — выжегшая себя едва ли не до основания — окончательно погрузилась в беспамятство.

Еще один штурм был отбит, но резервы на этом полностью исчерпались. Оставшиеся маги вышли из игры, и Лариэс с тоской наблюдал за очередной волной изначальных, накатывающихся на замок. Да, среди них почти не осталось серьезных тварей вроде армисов, вообще не было петрамов, но и того, что имелось, должно было с лихвой хватить на немногочисленных выживших.

То, что они продержались так долго, уже само по себе являлось чудом, а точнее — заслугой Древних и стихийных магов. Но все возможности к обороне были полностью исчерпаны, а значит, пришло время умирать.

«Видимо, Мислия подумала также», — отрешенно предположил Лариэс, наблюдая, как очередной изначальный перебирается через остатки стены. — «Думаю, она уже должна быть подле его высочества и готовить Ладью. Жаль, не получится отправить своих людей к ней».

Порядочность попросту не позволяла юноше поступить таким образом, а потому гвардия его высочества продолжала удерживать стены, сражаясь и умирая. Впрочем, вопросы жизни и смерти уже не имели особого значения для Лариэса. Вообще ничего не имело значения, кроме боя. И телохранитель в очередной раз нажал на курок…

Рассветные лучи виконт встретил безо всякой радости, он к этому времени вообще подрастерял все эмоции, равно как и способность рассуждать, и двигался лишь на рефлексах, которые оказались куда сильнее рассудка.

Бить, уворачиваться, перезаряжать пистолет, и убивать, убивать, убивать! Не для того, чтобы победить или выжить, а просто, потому что так нужно. На ногах оставалось не более десятка его людей и среди них не было видно ни Клариссы, ни Эрика, ни Циллы, и, откровенно говоря, надежды отстоять стену не было никакой. Лариэс прикрывал спину барона, просто потому что так привык. Он всегда защищал влиятельных особ, и не видел смысла менять что-то в своих предпочтениях. Вилнар вместе со слегка пришедшим в себя Мелисом сражались спина к спине, забыв о взаимной неприязни.

Никаких перерывов между волнами больше не было, никакой тактики и стратегии — тоже. Лишь яростный накат, непрерывный и неостановимый.

Спустя какое-то время Лариэс обнаружил, что находится во внутреннем дворе. Спустя еще какое-то время пришел в себя возле бойницы на третьем этаже башни, перезаряжающим пистолет для следующего выстрела. Неожиданно зоркие глаза юноши что-то различили — вдалеке, на самом краю видимости. Он моргнул, нет, не показалось — с северо-востока приближалось пылевое облако, а еще буквально через несколько минут солнце заволокли тучи.

Лариэс, презрев опасность, просунул голову в бойницу и, взглянув наверх, оторопел — к осажденному замку приближались гарпии, много, много гарпий. Счет шел на сотни или даже на тысячи детей неба, и их намерения не оставляли ни малейших сомнений.

— Подкрепление! — радостно закричал юноша, указывая наверх.

Не он один заметил это — вопли защитников замка вторили утомленному голосу виконта.

«Чудо свершилось!» — подумал Лариэс, и бросился искать барона. Тот должен был понимать, как сейчас надлежит поступить!

Орелия распотрошила еще одного изначального, нагло лезущего в выбитые двери лазарета, и заслонила собой невесть откуда взявшуюся тут девочку.

— Убегай, — распорядилась Целительница, неотрывно глядя на сервов, толпящихся возле дверей.

Неожиданно те, точно услышав сигнал, попятились, и один за другими бросились прочь — назад, через стену. Целительница последовала за ними, и, выскочив наружу — во внутренний двор — сразу же поняла, что стало причиной переполоха среди насекомых. С неба дождем сыпались стрелы, а небо почернело, точно от туч. Минимум один полк крылатого народа завис в вышине, методично опустошая колчаны на хитиновые головы и спины.

То, с какой скоростью отступали враги, говорило о серьезном стратегическом просчете — кто-то что-то недоглядел, не иначе. Впрочем, Целительница не особо расстраивалась по этому поводу — чем меньше врагов, тем лучше.

— Эй, не поможешь? — раздался знакомый голос, и Орелия, подойдя к горе трупов, извлекла из-под нее Мелиса.

Оборотень выглядел, прямо скажем, страшно. Даже его регенерация не справлялась с количеством ранений, нанесенных изначальными. Но, с другой стороны, убить его не получилось. Целительница влила в товарища по команде немного своей магии и тот, заметно приободрившись, поднял меч и осмотрелся по сторонам.

— Таракашки убегают?

Орелия, не говоря ни слова, указала наверх и оборотень, задрав голову, присвистнул.

— Надеюсь, птички на нагадят мне на голову.

— Ты умудряешься опошлить даже старания наших спасителей, — заметила Древняя.

— Ну извини, таким уж родился. Мне больше интересно другое — а какого черта лысого они вообще тут делают?

Хороший вопрос, ответа на который у Целительницы не было. Враги, надо отдать им должное, подготовились изумительно: сперва изолировали Ридгара, а затем и лишили сил, побороли Мелиса, вывели из сражения всех чародеев и прикончили добрых три четверти защитников. Им не хватило какого-то жалкого часа времени для того, чтобы перебить всех, кого убить можно. Мелиса, Орелию и Ридгара они, конечно же, не смогли бы отправить на тот свет, хотя на счет оборотня у Целительницы и появились вопросы, слишком уж тот был истощен, но всех остальных — без проблем. И у нее — это Орелия осознавала четко — хватило бы магии в лучшем случае на одного! Ступившая на Путь Вечности и так почти достигла предела.

Мелис, немного придя в себя, направился в сторону конюшни.

— Куда ты?

— Сейчас эти, — он указал в сторону донжона, — поймут, что к чему, а значит, мы отправимся на вылазку за стены. Пойду готовить коня.

Изначальные, надо отдать им должное, тоже быстро сориентировались в ситуации, а потому, когда с неба посыпались стрелы, они уже начали перестраиваться лицом к новой угрозе, оставив для блокирования защитников лишь небольшую часть своей орды.

Намечалось приличных размеров полевое сражение, причем опытный глаз Лариэса сразу же отметил, что изначальные оказались не в самой выгодной ситуации — на ровном, как доска лугу, упираясь одним флангом в реку и, соответственно, осажденную ими крепость, защитники которой вполне могли устроить вылазку, а другим — в лес, из которого также могло прийти все, что угодно. Мало того — они успели потратить большую часть сильнейших своих войск, включая почти всех петрамов.

Лариэс, выбежал во двор и, переступая через трупы, быстро забрался на стену, чтобы понаблюдать за атакой каррасов. Безусловно, барон готовил оставшихся всадников для вылазки, но время еще было, а упустить шанс взглянуть на боевую машину Волукрима в действии Лариэс не мог, даже находясь в полуобморочном состоянии.

В первую очередь, поражала численность армии, пришедшей им на помощь. Похоже, Паллидий стянул всех, кого сумел, ослабив, таким образом, оборону на других участках и предоставив жителей множества деревень и небольших крепостей собственной судьбе. Откуда он узнал о том, что принцесса — а иных причин стягивать все войска сюда просто не было — окажется именно во владениях барона, Лариэс не представлял, но был искренне рад неожиданному спасению.

«Спасению же?» — закралась в сознание нехорошая мысль. Безусловно, изначальные понесли огромные потери, но у них оставалось еще изрядное число сагитариусов, а быстро приближавшиеся ряды вороноголовых, пускай и закованных в тяжелые латные доспехи, не были столь уж многочисленными, как могло показаться на первый взгляд.

Возможно, из-за своей ограниченной численности, они растянулись по всему полю боя, выстроившись в шесть шеренг, полностью состоявших из аркебузиров. Фланги прикрывались большими квадратами рот пикенеров, а позади гарцевали немногочисленные конные отряды. За ними, судя по всему, держались маги вместе с командующим.

Лариэс не совсем понимал, что же именно каррасы собираются противопоставить навалу даже простых сервов, ведь стрелков никто не защищал! Присмотревшись, он отметил еще один интересный момент — размеры волукримских аркебуз. Те, определенно, выглядели длиннее и тяжелее, нежели оружие, используемое в Дилирисе, и при этом у каррасов не было никаких подпорок.

«Кажется, они собираются стрелять, держа эти штуковины на весу. Это ж насколько вороноголовые сильны?»

Вопросов становилось слишком много, и получить на них ответы Лариэс не мог, а потому он решил помолчать и следить за развитием ситуации, тем более что сражение начало переходить в основную фазу. Стрелы продолжали сыпаться сверху вниз, гарпии, находясь на высоте, недоступной для костяных дротиков, безжалостно и безнаказанно дезорганизовывали вражеские ряды, выбивая из боя то одного, то другого изначального. Но застрельщики, в роли которых выступали дети неба, не могут решить исхода сражения — тяжелая панцирная пехота, конечно, понесет потери от их действий, но не более того.

Так и происходило — армии сближались и сближались. Идеально ровные линии каррасов против волн изначальных. Казалось, что на поле боя сошлись не живые существа из плоти и крови, а големы, приведенные в действие магией Генерала.

Неожиданно рявкнули пушки и Лариэс быстро перевел взгляд в тыл, туда, где на небольшом холмике разместилась артиллерийская батарея. Пушки громыхнули еще раз — скорострельность у них была, что надо — и в рядах наступающих образовались значительные просеки, но те не замедлили хода. И вот, когда до магических насекомых осталось каких-то две-три сотни футов, заговорили аркебузы. Тысячи маленьких громов слились в один оглушающий рык бога войны, и поле заволокло пороховым туманом. Но тут, челюсть Лариэса отвисла, а глаза округлились — вслед за первым залпом последовал второй, затем — третий, четвертый, пятый…

И каррасы не останавливались! Вороноголовые продолжали идти, непрерывно орошая поле боя свинцовым дождем.

Шаг — залп. Шаг — залп. Шаг — залп.

Ровные линии волукримских воинов двигались с неспешной неотвратимостью ржавчины, дюйм за дюймом пожиравшей брошенный в лесу клинок.

Шаг — залп. Шаг — залп. Шаг — залп.

У Щита принца по спине пошли мурашки. Чтобы добиться такой четкости исполнения, такого поразительного автоматизма и, самое главное, такой скорости перезарядки, требовались не месяцы — годы регулярных тренировок.

Лариэс знал, почему огнестрельное оружие столь быстро распространилось по всему континенту. Причиной этой была его предельная простота, помноженная на внушительную боевую мощь. Да, рыцаря, закованного в заговоренные доспехи, не мог остановить даже залп в упор. Максимум, выбить из седла или прикончить коня под ним — чары сковывающих с успехом блокировали большую часть энергии летящей пули. Но армии континента давным-давно переросли разборки небольших групп феодалов. А говоря точнее, они перерастали этот этап неоднократно, в результате чего все каждый раз заканчивалось очередной полномасштабной магической войной, опустошавшей королевства и менявшей очертания материка.

В любом случае, рыцаря требовалось обучать с самого детства, равно как и хорошего лучника. Аркебузу же можно было вручить первому попавшемуся крестьянину и поставить того в строй по соседству с немытым собратом из соседнего села, вцепившемся в пику. Несколько месяцев муштры, и эта парочка уже была способна выполнять простейшие команды и даже ходить, более-менее держа строй.

Но для того, чтобы выполнять фантастические маневры каррасов, требовалось по-настоящему много времени.

«Кажется, Вороний Король оказался более прозорливым человеком, нежели мы», — подумал Лариэс.

— Впечатляет, — услышал он голос Мислии.

С удивлением юноша понял, что уже некоторое время первая Тень стоит рядом с ним.

— Где ты была?

— Проверяла принца.

Лариэс кивнул.

— Как он?

— Без сознания, но жизни ничего не угрожает, по крайней мере, так говорит Целительница.

— А Игнис?

Мислия странно посмотрела на него, но все же ответила.

— На соседней койке. Блаклинт там же. Эти стихийные чародеи слишком хрупки, — сковывающая фыркнула и вызывающе скрестила руки на пышной груди.

— Ну да, а ты без своего арсенала, конечно, много наколдуешь, — съязвил Лариэс, у которого отлегло от души.

Первая Тень пронзила его очередным испепеляющим взглядом и хмыкнула.

— Вижу, тебе полегчало от вида волукримской армии.

— Да, сам не думал, что буду рад огромной толпе вороноголовых и детей неба. К тому же…

— Не можешь оторваться от этого зрелища?

— Трудно.

Мислия согласно кивнула.

— И я тебя понимаю, до меня доходили некоторые сведения о развитии военного дела в Волукриме, но большую их часть я совершенно обоснованно — как мне тогда казалось — считала сплетнями. Как вижу, напрасно.

В это время изначальные наконец-то добрались до стрелков. Аркебузы передних шеренг внезапно обзавелись здоровенными заостренными наконечниками, став походить на легендарные каррасские нагинаты, как вороноголовые именовали свое древнее оружие.

И могучие закованные в тяжелые доспехи воины сошлись грудью с древними, облаченными в хитин созданиями. При этом стрелки позади продолжали — пусть и не так интенсивно — уничтожать нападавших, метя меж голов своих товарищей.

«Сейчас самое время для конного удара», — предположил Лариэс, и не ошибся.

Тяжелая панцирная кавалерия, все это время бездельничавшая в тылу, разошлась в две стороны, и стала набирать скорость.

— Скоро мы пойдем на вылазку, — заметил Лариэс, точно уверенный в том, что барон не упустит этот шанс.

И он снова оказался прав.

— По коням! — прокричал снизу Урсус Гарский, первым подавая пример.

— Ну, не скучай, — Лариэс козырнул Мислии, и быстро вскочил в седло предложенного ему коня.

Животное попалось с норовом, но опытный всадник мигом осадил его. Слуги принесли щит и рыцарское копье, которые Лариэс принял, предварительно убрав пистолет и меч.

Как и всегда, когда следовало выезжать для сшибки, Лариэс чувствовал легкое беспокойство — все-таки сухощавый лункс не был лучшим всадником королевства — но это ощущение уступило место холодному спокойствию, едва только они по подвесному мосту покинули заваленный трупами островок.

Выжившие стрелки вновь поднялись на стены и поддержали товарищей. Конница, выстроившись аккуратной колонной по четыре, все быстрее и быстрее набирая скорость, устремилась вперед, проламывая себе путь через тонкие ряды изначальных, оставленных в заслоне.

Лариэс, оказавшийся в середине строя, был неплохо защищен рыцарями по бокам, и все же, он инстинктивно вжал голову в плечи, дабы избежать преждевременной встречи с хитиновым копьем — выпадать из седла не хотелось.

И они мчались туда, где громыхали выстрелы и слышались звон стали, предсмертные вопли монстров, резкие, отрывистые голоса каррасов и грязная брань рыцарей. Спустя три-четыре сотни шагов, колонна начала перестраиваться клином, в вершине которого, естественно, находился сам барон.

Спустя еще четыре сотни шагов, когда до фланга изначальных, спешно заворачивающегося к новой угрозе, оставалось скакать буквально секунд сорок, Лариэс занял свое место в клине, и, повинуясь команде Урсуса Гарского, опустил копье.

Над головой что-то просвистело, кто-то слева страшно закричал, под копытами что-то хрустнуло, а затем монстры, такие далекие еще несколько мгновений назад, оказались совсем близкими. Копье с хрустом проломило первого серва, но, не сломалось, и Лариэс, продолжив движение, насадил на него еще двоих изначальных. Кони, набравшие разбег, проламывались вглубь вражеского строя, круша и топча все на своем пути. Этим следовало пользоваться. Отпустив лэнс, он выхватил эсток, который очень разумно был приторочен к седлу, и, чуть склонившись, кольнул армиса, мимо которого скакал.

В этот миг щит дернулся от удара и Лариэс, не раздумывая, перевесился на другую сторону, протыкая еще одного врага.

«Скорость, сейчас все решит именно скорость», — думал он. — «Мы должны пробиться до основных сил и укрыться за пехотой. Не сумеем — сомнут».

Конечно, по-хорошему, вместо того чтобы нестись вперед, теряя темп и увязая в плотной массе хитиновых панцирей, следовало развернуться и ускакать в замок, но уж больно соблазнительной была идея рассечь ослабленный вражеский строй надвое и соединиться с неожиданными спасителями.

Все это понимали, а потому клин постепенно замедляясь, и вновь превращаясь в колонну, продолжил свое движение вглубь построения магических насекомых.

К сожалению, изначальные не являлись людьми, а потому у них было куда больше возможностей для того, чтобы остановить рыцарскую конницу в атаке. То тут, то там кони падали с перекушенными ногами, и всадники тотчас же оказывались в окружении десятков хитиновых панцирей.

Неожиданно откуда-то с запада послышались до боли знакомые слова и Лариэс, пораженный точно громом, увидел, как из леса один за другим выскакивают… лунксы.

Легковооруженные сородичи не лезли в лоб на изначальных, нет, они использовали пистолеты. Десяток всадников подскакивали к изначальным, в упор разряжали один или два пистолета и разворачивались, уступая место следующим. Да, некоторые падали, пораженные хитиновыми копьями, но большинство, благополучно выстрелив, скакали назад под покровом пороховых газов.

Зажатые со всех сторон изначальные, повинуясь неслышной команде своих командиров, сделали единственное, что оставалось в сложившейся ситуации — плюнули на всякое сопротивление и, оставив небольшие силы для того, чтобы задержать конницу врага, принялись отступать.

В рядах волукримцев и их союзниках послышались восторженные вопли, но Лариэс, не отвлекаясь на ерунду, продолжал рубить и колоть, он прекрасно понимал, что сейчас наступила отличнейшая возможность смять тонкий заслон и ударить в спину отступающему врагу. Вряд ли изначальных получится повергнуть в паническое бегство — они, как казалось полукровке, вообще не способны были испытывать чувств, но изрядно порубить беззащитные хитиновые спины ему хотелось.

И в это время на дороге появилась небольшая группа — десятка два человек на конях, окруженных пешими вороноголовыми. Всего полсотни всадников и пехотинцев, не больше. Казалось бы, такая малость ничего не сможет противопоставить напору заметно поредевшего, но все еще внушительного воинства магических насекомых, однако не тут-то было. Всадники единым движением вскинули руки, а в следующий миг мир утонул в огне, свете, грохоте и реве.

Десять сковывающих ударили одновременно, высвобождая весь свой внушительный арсенал. Да, Мислия считалась сильнейшим магом-артефактором Дилириса, вот только ученики Корвуса были лучшими в мире. Конечно, если бы армия насекомых не понесла колоссальные потери во время штурма и последующей контратаки вороноголовых, магические насекомые, смели бы этот небольшой отряд.

Но, сил у изначальных уже не оставалось…

Галий наблюдал за агонией своей армии, отсиживаясь в безопасном месте. Увы, но в последнее время подобное вошло у него в привычку, что изрядно расстраивало опытного и гордого воина. В том, чтобы раз за разом получать по заднице нет ничего приятного, но еще хуже, когда ты убегаешь, не выполнив поставленной задачи.

Ему не хватило какого-то жалкого часа! Шестьдесят минут, и с большей частью людей его высочества было бы покончено раз и навсегда. По крайней мере, с теми, кого вообще можно убить. Древние — эти проклятые монстры — действительно оказались бессмертными. Но ладно — они. Совершенно неясно, каким образом приспешники Вороньего Короля сумели добраться до замка так быстро? Когда Питиа, появившаяся вновь, передала сообщение о том, что враги на подходе, было уже поздно — бой шел во внутреннем дворе замка. Возможно, еще тогда нужно было отступать, бросив все, но Галий надеялся, что у него хватит времени для того, чтобы закончить начатое, именно поэтому он не позволил легату отдать приказ на отход. Увы, когда стало ясно, что обороняющиеся прочно закрепились в донжоне и хозяйственных постройках, предпринимать хоть что-то не имело смысла.

Поэтому Галий поступил так, как в его ситуации сделал бы любой вменяемый наемник — он сбежал, оставив легата и остатки его орд разбираться с последствиями. Никакой жалости убийца не испытывал, кого жалеть — помесь краба с осьминогом? И зачем? Только потому, что она умеет разговаривать? Сотни людей, которые Галий отправил на тот свет также были наделены этим талантом, причем многие — в куда большей степени.

«А паренек гениален», — с легкой ноткой раздражения подумал убийца, с профессиональным интересом изучая рукотворный ад, созданный учеником Вороньего Короля. — «Такой уровень работы со стихиями! Артефакт минимум третьего уровня погружения, причем определенно — авторской работы. Проклятье, ну почему в последние месяцы на моем пути встает столько талантов? Обрубить бы им всем руки, как тому полукровке!»

Ничего такого, конечно же, Галий делать не собирался — он трезво оценивал свои возможности и прекрасно осознавал, чем закончится поединок с Паллидием. Увы и ах, но всегда есть кто-то сильнее, чем ты. Что-что, а эту науку Галий постиг давным-давно, когда прикончил своего дорогого учителя.

— Ладно, мы еще не закончили, — пообещал наемник никому конкретно и всем сразу, после чего, оставив поле боя за спиной, направился вглубь леса, туда, где у него был заготовлен тайник.

— Приветствую, госпожа Питиа, — безо всякого удивления проговорил маг, обнаружив в своем тайном убежище слепую девушку. — Полагаю, у хозяина есть новости для меня?

Говорил он это совершенно спокойно, хотя внутри уже приготовился к схватке за жизнь. Вряд ли хозяину понравится провал, а значит, посланница вполне может превратиться в убийцу.

— Да, есть.

— И какие же они? — Галий был готов использовать свое сильнейшее заклинание — то самое, что он применил против Кающегося, благо, у него оставалось еще целых два Черных Копья.

— Господин доволен вашей работой.

— Э? — убийца не сумел скрыть удивления. — Доволен? Я же провалил дело, не сумев прикончить никого из этого богами проклятого отряда и угробил армию изначальных!

— Изначальные не имеют значения, — коротко ответила девушка, — подобный исход предусматривался, не беспокойтесь.

Галий ошеломленно уставился на нее.

— Тогда для чего все это? Зачем было ставить меня во главе фанатиков из культа изначальных? К чему все эти попытки остановить принца? Неужели зря?

Питиа, неожиданно улыбнулась и, запустив руку в карман, извлекла небольшой мешочек. Она протянула его наемнику и тот, развязав тесемки, охнул, не в силах сдержать эмоций. Аккуратно, нежно, точно ребенка, Галий достал прозрачный, как слеза, кристалл. Медленно, боясь повредить драгоценность, убийца подставил его под солнечный свет, наслаждаясь игрой лучей, преломлявшихся сквозь идеальные грани. Этот кристалл казался совершенным… Хотя нет, на одной из сторон все-таки можно было различить крохотное пятнышко, затемнение, капельку грязи на идеально ровной поверхности.

И все же…

— Это… мне? — охрипшим от волнения голосом спросил он. — Но почему? Я же не справился…

— Вы справились, господин Галий. Со своей частью работы. Остальное доделают иные слуги. Господин всегда решает сразу несколько проблем одновременно. Ваше задание было и вашим испытанием, проверкой, годитесь ли вы.

— Для чего?

— Для командования армией, когда начнется война. Настоящая война. Но вы еще можете отказаться, правда, камень в этом случае придется вернуть.

Галий сжал драгоценный кристалл так, что из ладони выступила кровь.

«Война, командование, испытания? Да плевать! Ради вечной жизни я пойду на все и убью кого угодно!»

Он зажмурился, касаясь силы, таящийся внутри камня, именуемого иными философским, и та откликнулась, радостно затопила смертного, открывая ему дорогу, тянущуюся в Вечность.

— Война, говорите, — улыбнулся Галий, открывая глаза. — Надеюсь, солдаты, которых вы мне предоставите, все-таки окажутся людьми, потому как с волшебными насекомыми, боюсь, покончено.

Все завершилось за каких-то полчаса — организованное сопротивление исчезло, и остатки армии изначальных распались на жалкие осколки, которые безжалостно вытаптывались тяжелой рыцарской конницей, легкими всадниками лунксов и, конечно же, отрядами каррасов.

Наконец, когда солнце уже близилось к зениту, сражение окончилось. Вместо лугов и полей вокруг замка теперь находилась изуродованная грязная равнина, выжженная десятками самых разнообразных заклинаний, перепаханная ядрами и тысячами ног, копыт и лап, заваленная трупами.

Лариэс спешился возле мертвого центуриона, заколотого им лично. Тварь не подавала признаков жизни, но на всякий случай он еще раз ткнул ее эстоком.

Рядом остановился конь и Лариэс, повернувшись к нему, с удивлением обнаружил в седле женщину средних лет, облаченную в роскошную кирасу, украшенную чеканкой и снабженную дополнительными пластинами, закрывающими бедра. На ее голове покоился простой на первый взгляд шлем без забрала, однако стоило немного присмотреться, и можно было различить руны сковывающих на ободках. В одной руке всадница держала поводья, в другой — пистолет. Она с не меньшим интересом разглядывала юношу.

Несмотря на шлем, Лариэс сразу же понял, кто перед ним.

— Приветствую, вашу светлость, — склонился он в глубоком поклоне. — Мое имя — Лариэс.

— Я знаю, кто ты, — женщина спрятала оружие и легко соскочила с седла, снимая шлем, под которым прятались длинные уши, заканчивающиеся мохнатыми кисточками. — Видела пару раз твоего отца, когда тот еще не сделал того, что он сделал.

Сказано это было безо всякой злости или укора, но у Лариэса сразу же сжались кулаки — он на дух не переносил, когда кто-то попрекал его происхождением. Однако возражать герцогине Магне Тиирташ — правительнице всех лунксов и преданнейшней слуге Вороньего Короля — было по крайней мере неразумно, а потому он смолчал.

Будь на то воля Лариэса, он бы уже закончил разговор и отправился отдыхать — от пережитого воин едва стоял на ногах, но, опять же, он попросту не мог проявить неуважение к высокородной герцогине, чьи предки помогали саму Архитектору во время Последней Войны, а потому он продолжил разговор.

— Госпожа, я очень рад, что вы подоспели так быстро. Мы не надеялись, на столь быструю помощь.

Герцогиня улыбнулась.

— Я сама ничего не поняла, когда три дня назад Паллидий приказал стягивать войска. Уж не знаю, откуда он узнал о вашем приближении, но, согласитесь, оказался очень к месту?

«Опять этот сковывающий. Похоже, он действительно умен и умел», — подумал Лариэс, чье мнение об ученике Корвуса становилось все лучше и лучше. — «Интересно, удастся ли поговорить с ним? Хочется понять, что собой представляет столь талантливый человек. Осталось только разобраться — откуда он узнал про нас, и почему решил, что потребуется помощь доброй половины его армии».

— В любом случае, я счастлив. Еще какой-нибудь час, и спасать было бы некого.

— Это верно, — согласилась герцогиня, — изначальные проявили изрядную прыть.

Тут она сделала несколько шагов и подошла к трупу одного из культистов.

— А вот такую падаль, — она пнула голову мертвеца ногой, — я еще не встречала.

Виконт подошел и встал рядом с герцогиней. Он заметил, что их беседа привлекла ненужное внимание и вокруг начали собираться многочисленные лунксы из числа воинов Магны.

«Нет, мне определенно пора убираться отсюда, иначе все опять закончится кровью», — подумал Лариэс, но остался.

— Мы уже сталкивались с ними несколько раз — в Дилирисе.

— И как?

— Невменяемые, — коротко характеризовал врагов юноша. — Я по долгу службы не раз и не два имел дело с сектантами, но таких не видел никогда прежде. Даже непонятно, как они смогли так долго скрываться.

— Людей много, — пожала плечами герцогиня. — Среди них всегда найдутся ненормальные.

— Согласен с вашей светлостью.

Герцогиня присела и подняла отрубленную клешню одного из изначальных.

— Проклятые твари, — в ее голосе послышалась усталость. — Мы только и занимаемся тем, что пытаемся вытащить как можно больше крестьян из пораженных этой заразой мест, а толку?

Она пожевала губами и заметила:

— Птичка на хвосте принесла мне весть о том, что вы планируете лично разобраться с их королевой.

— Да, ваша светлость.

— Почетная, хоть и рискованная миссия. Я рада, что в ней участвует один из моего народа.

«Твоего народа?» — лицо Лариэса осталось неизменным, но внутри он буквально кипел от ярости. — «Надо же, когда вспомнила. А где же ты была, благородная герцогиня, когда от моего отца отказалась его же семья? Когда его вышвырнули вместе с молодой женой и маленьким ребенком прочь, точно побитых собак? О, я бы мог рассказать много интересного. Как вслед отцу плевали добропорядочные лунксы, а матери — верующие люди, как отца убили, и мать осталась с маленьким ребенком практически без средств к существованию. Как она покончила с собой, не вынеся тягот нищей жизни. Как ребенок побирался, едва не умирая от голода и болезней, как он обрел новый дом. Но тебе же это не интересно, тебе важно то, что „один из твоего народа“ сопровождает людского принца и твою — да, именно твою, дорогая гордая герцогиня, никуда ты не денешься, принесешь вассальную присягу той, от щедрот которой будешь и дальше жить — госпожу».

Все эти мысли промелькнули в мозгу Лариэса за несколько секунд, и он отвел глаза, чтобы Магна не догадалась, что он хотел бы сказать. Вместо этого, почти не сбившись, телохранитель ответил:

— Мне приятно слышать это, ваша светлость.

Кажется, герцогиня все-таки смогла понять, о чем он подумал, потому что золотистые глаза женщины налились печалью, и она, отвернувшись, вздохнула и двинулась к коню, бросив перед тем, как залезть обратно в седло:

— Все не так просто, как ты думаешь, мальчик.

«Непросто? Ну, пускай будет так», — у Лариэса уже не оставалось сил ни на что, все, что он хотел — это добраться до своей кровати и немного отдохнуть.

Кое-как забравшись в седло и не обращая внимание на откровенно глазевших на него лунксов, он, пустив коня в галоп, добрался до замка и, протолкавшись через забитые людьми, лунксами и каррасами ворота, оказался внутри. Здесь, сдав животное на попечение мальчишке-конюху, Лариэс решительно двинулся… К лазарету.

Здесь, в месте, которое Орелия временно превратила в свою крепость, было людно и шумно. Поймав измордованную служанку, которая валилась с ног от усталости, он для начала узнал, где можно найти своих подчиненных, а также — магов стихий. Как выяснилось, господ поместили в отдельной комнате на втором этаже, и чтобы до них добраться, следует перейти лазарет насквозь и подняться на лестнице. С гвардейцами же все оказалось проще. Их — тех, кто пережил бой, — складировали в дальнем углу.

Раненых оказалось много, но в глаза сразу бросились двое: бледная, как смерть Кларисса, держащаяся за окровавленный живот и Эрик, лежащий с широко распахнутыми глазами, смотрящими в никуда. Левая рука лучника отсутствовала по самый локоть.

Впрочем, остальные бойцы выглядели не сильно лучше: Цилла с головой, обмотанной окровавленным бинтом, спал, Индржих массировал голень, которую, как показалось Лариэсу, ему прирастила Орелия, Джорн тихо ругался, прижимая платок к изуродованному носу… Сложно было сказать, кто в его отряде не получил ту или иную рану.

Бойцы, когда он подходил, старались подняться на ноги, но виконт жестом запретил им это.

— Всем лежать, — негромко скомандовал он. — Вы и так сделали больше, чем можно было требовать от человека. Клар, как ты?

— Не слишком хорошо, — прошептала девушка побелевшими губами. — Магия Ступившей на Путь Вечности практически иссякла, а потому она лишь чуть-чуть подлатала меня. Боюсь, что в ближайшие недели не смогу даже встать с кровати. Впрочем, кому-то повезло сильно меньше, — она кивнула в сторону Эрика.

Уловив движение головы Клариссы, граф моргнул и посмотрел на Лариэса, а затем… улыбнулся.

— Видишь, Лар, кажется, мои приключения закончились, — хмыкнул он, демонстрируя идеально залеченную культю.

— Почему Древняя не смогла прирастить тебе руку, как мне? — удивился Лариэс. — Из-за упадка сил?

— Нет, все проще. Приращивать было нечего. У этих чертовых армисов на удивление крепкие зубы, я тебе скажу. Ну, или что-то вместо них.

Эрик тяжело вздохнул и попытался устроиться поудобнее. Он вряд ли ощущал физическую боль, но что сейчас творилось в голове Волка, Лариэс и вообразить не мог.

«Надеюсь, он не выкинет какой-нибудь глупости», — подумал юноша и поймал взгляд Индржиха, поднявшегося на ноги и подошедшего к друзьям.

Во взгляде этом читалось: «не волнуйся, я пригляжу за ним», и Лариэс благодарно кивнул товарищу, после чего проговорил:

— Ничего, мы тебе соорудим золотую руку с драгоценными камнями вместо костяшек.

— Ага, и я буду ею проламывать черепушки, — рассмеялся граф, вот только смех этот был пустым, лишенным жизни.

«И удивляться тут нечему. Воину тяжело принимать свою бесполезность, знать, что никогда больше не возьмет в руки лука», — подумал Лариэс.

— Как вариант, — согласился он вслух. — Впрочем, с этим мы будем разбираться, когда закончим нашу миссию.

— Увы, заканчивать ее тебе придется без нас.

— Будет тяжело, но мы как-нибудь уж постараемся, — Лариэс посмотрел по сторонам, все гвардейцы, находящиеся в сознании, собрались вокруг него слушая, что скажет их капитан, — сегодня пусть все отдохнут. Завтра мы оплачем погибших товарищей… Ну а после все, кто будет в состоянии, продолжат путешествие. Тяжелораненых же приютит барон, я попрошу его об этом.

Он поднялся.

— А теперь, прошу меня простить, я должен проведать его высочество.

Сказав это, виконт двинулся на второй этаж. С каждым шагом силы все стремительнее и стремительнее покидали его, но Лариэс запрещал себе останавливаться.

«Я должен увидеть его высочество», — подумал он. — «Обязан».

Отыскать комнату, отведенную для особ королевской крови, было несложно. Возле нее на посту стоял Марк вместе с парой своих людей. Этой троице досталось слабее, нежели гвардейцам Лариэса, но было видно, что и им пришлось изрядно поработать мечами, когда изначальные прорвались во внутренний двор.

Заметив Лариэса, лейтенант гвардии ее величества кивнул и жестом приказал солдатам расступиться.

— Как его высочество? — хрипло спросил виконт.

— Нормально, — ответил Марк. — Зайди. Проверь.

Лариэс кивнул и, отворив дверь, вошел в комнату, приготовленную для магов. Тут было тихо, спокойно, из застекленных окон с улицы лился мягкий солнечный свет, а многочисленные ковры скрадывали шумы. Половина из шести кроватей была занята. С одной стороны лежал его высочество, напротив — Игнис и Блаклинт.

Лариэс подошел к своему господину и аккуратно коснулся его лба — тот был мокрым от испарины и горячим. Веки его высочества дернулись, но тот не очнулся.

«Ладно, по крайней мере, он жив», — заключил юноша, собираясь уйти прочь, но тут его остановил слабый стон.

Обернувшись, он заметил, что Игнис, также не пришедшая в сознание, беспокойно заворочалась. Сам не зная, зачем он это делает, Щит принца подошел к кровати девушки и уселся на краешек.

— Все хорошо, поправляйся, — прошептал он, взяв ее за руку.

Как ни странно, это помогло — Игнис еще пару раз дернулась и обмякла, а ее дыхание стало ровным.

«Ладно, посижу минутку, и пойду», — подумал он, с трудом борясь с растекавшейся по всему телу дремотой.

— Кхм.

Деликатное покашливание заставило Лариэса подскочить, и он понял, что заснул, сидя прямо на постели принцессы. Молясь, чтобы его заметил не кто-нибудь из волукримцев, которые уже просто обязаны были въехать в замок, он обернулся и с облегчением встретился взглядом с Орелией, которая почему-то сняла капюшон.

— Давно я так сижу?

— Пару минут.

— Извините, что побеспокоил, госпожа. Я шел проверить его высочество.

— Ага.

— А Игнис стала ворочаться.

— Я понимаю.

— Вот я и подошел, чтобы успокоить ее.

— Правильно.

— А потом задремал.

Целительница сложила руки на груди и смерила его долгим, оценивающим взглядом.

— Пошел. В кровать. — четко разделяя слова, произнесла она. — И не вздумай вставать раньше завтрашнего утра. Понял?

Уши Лариэса дернулись, и он потупился.

— Слушаюсь, госпожа, — только и ответил Щит принца.