Дочь друидов

Глава восемнадцатая

Туризинд вошел в Дарантазии приблизительно в то самое время, когда Дертоса спала в объятиях Тургонеса. Рассудком наемник понимал, что у них не было другого выхода: продать Дертосу магам было оптимальным решением, и Конан принял его, не колеблясь. Более того, Туризинд знал и другое: хоть начальник тайной стражи и позволил киммерийцу при случае пожертвовать любым из своих спутников, на самом деле Конан сделает все, чтобы вызволить девушку из лап магов.

Да, киммериец сделает все. Другое дело, что этого «всего» может оказаться недостаточно. А чистая совесть в таких случаях служит весьма слабым утешением.

Туризинд больше не обманывался. Он любил Дертосу, несмотря на ее ремесло, невзирая на ее происхождение, на всю ту ложь, что существовала между ними – по ее вине, кстати! Если она погибнет, для наемника жизнь потеряет всякий смысл. Он больше никогда не встретит такую девушку. Дертоса – одна-единственная на всю Хайборию.

По плану, Туризинд должен был поселиться где-нибудь на постоялом дворе неподалеку от башни магов. Ему предстояло наблюдать, не возникнет ли каких-нибудь странных явлений в самой башне, вроде вспыхивающих окон или звуков жуткой битвы. Затем, получив любой сигнал о том, что один или оба мага убиты, Туризинд должен был открыть ворота Гайону и его людям. План отличался первобытной простотой и потому должен был сработать.

Туризинд не находил себе места. Сперва он решил просто бродить возле башни и наблюдать, но после того, как один или два стражника показали на него пальцем и обменялись какими-то короткими, неслышными издалека фразами, Туризинд оставил эту затею и принял иное решение. Он засел в маленькой таверне, взял кувшин дешевого вина, немного хрустящих хлебцев и принялся слушать разговоры завсегдатаев.

Здесь он чувствовал себя как дома. Сколько интересных деловых предложений он получил именно в таких местах! А сколько важных сведений узнал!

Поначалу ему опять не везло. Люди попадались сплошь неинтересные. Трактирщик вообще не разговаривал с клиентами, даже цену на напитки и закуски не называл, а показывал пальцем: на стене было написано несколько цифр.

«Интересно, а как он обходится с неграмотными? – подумал Туризинд. – Не все же умеют читать».

Он просидел в пивной достаточно времени, чтобы увидеть, что малограмотным трактирщик показывает пальцы: два, три, пять… У совсем тупых попросту отбирает кошель и отсчитывает оттуда требуемую сумму. Судя по всему, у трактирщика была репутация исключительно честного человека: ни один из тех, у кого он забирал кошель, не протестовал. Видимо, здесь не обсчитывали.

Наконец Туризинду повезло. К нему подсел человек, явно расположенный поболтать. Это был рослый господин, одетый в черное. Серебряные украшения странным образом гармонировали с проседью, обильно пронизавшей его черные волосы.

– Ты, как я вижу, здесь чужестранец, – произнес человек, усаживаясь на табурет напротив Туризинда.

Тот кивнул, решив не тратить лишних слов. Новый собеседник сразу не слишком-то понравился наемнику. Что-то в нем имелось до странного знакомое. И неприятное. Должно быть, когда-то они уже имели дело. Такие, как Туризинд, скитаясь по дорогам, нередко зарабатывали себе врагов – и зачастую даже не помнили их в лицо. Такова уж участь меча на продажу.

Туризинд был одет в плащ с капюшоном. Капюшон наполовину скрывал его лицо, так что собеседник видел только кончик носа, рот и подбородок сидящего напротив человека. Кроме того, кем бы ни был этот господин в черном, – если они с Туризиндом и встречались, то давным-давно. Вероятно, он тоже не сразу вспомнит наемника… Если вообще вспомнит.

– Вот и я приезжий, – сообщил человек в черном. – До сих пор не могу прийти в себя от радости, знаешь ли! Удачная была мысль – прийти сюда. А ты еще не был в башне?

– Нет, – ответил Туризинд.

– Напрасно! Решайся скорей, не пожалеешь. Здесь такое творят… Сказка!

Туризинд видел, что человека в черном переполняют эмоции. Он просто лопался от восторга. Очень хорошо: расспрашивать собеседника, когда он в таком состоянии, проще простого.

– И что с тобой случилось в башне магов? – осторожно осведомился Туризинд. Он решил изображать деревенщину, человека, который сперва хотел обратиться за помощью, но в последний момент начал колебаться, снова взвешивать все «за» и «против» и сейчас многое бы отдал за хороший совет.

– Со мной? Случилось? Да, «случилось» – точное слово! – человек в черном рассмеялся. – Это было как стихия… Человеческая воля почти не участвовала в этом. Я выпил некий эликсир, после чего меня отвели в комнату, полную зеркал. Сам ритуал был долгим и в некоторых своих частях даже болезненным, но благодаря эликсиру я вытерпел все… И теперь я не просто стал сильнее или лучше, нет! Я превратился в совершенно другого человека. Это воистину так, поверь.

– А в чем именно заключалось твое превращение? – спросил Туризинд. И изобразил смущение: – Прости, может быть, я не имею права любопытствовать… Ты связан словом хранить тайну?

– Нет, какая там тайна! Маги ничего не говорили мне о тайне. С другой стороны, понимаешь, это такая вещь, которую невозможно объяснить словами. Это можно только пережить самому, почувствовать на собственной шкуре – никак иначе. Наверное, поэтому они и не просят своих клиентов молчать. Все равно никто не поверит. Не поймет до конца.

– Я попробую понять, – сказал Туризинд и протянул новому знакомцу свой кувшин с вином. – Угощайся. Пойми, я расспрашиваю не из пустого любопытства. Мне позарез требуется совет опытного человека.

– Должно быть, твоя нужда не так сильна, как моя. – Человек в черном отхлебнул вина, сморщился. – Отныне я буду пить только самые лучшие вина! Но сперва я должен завершить мое дело… Ты спрашиваешь о ритуале? Я уже ответил: немного боли, немного терпения…

– Но, может быть, маги что-то требуют взамен? Что-то очень важное?

– Они берут деньги, – сказал человек в черном. – Или, особенно в последнее время, стали интересоваться рабынями. Полагаю, этим занимается младший из магов, господин Тургонес. Что ж, он в своем праве. Не он единственный, кто пользуется рабынями для разных, не всегда приятных целей.

– Он убивает их? – немеющими губами спросил Туризинд.

Человек в черном весело рассмеялся.

– Какой ты чувствительный! Думаю, да, убивает. После того, как они перестают быть ему полезны. Да тебе-то какое дело? Или у тебя есть на примете красотка, и ты не знаешь, на что тебе решиться: то ли продать ее ради собственной выгоды, то ли оставить при себе и уйти отсюда ни с чем?

– Вроде того, – выговорил Туризинд.

Человек в черном убедительным жестом накрыл его ладонь своей.

– Послушай меня. Не пожалеешь! Отдай свою рабыню и прими услуги здешних магов. Это изменит всю твою судьбу. Ты никогда не вспомнишь о девушке, которой ты заплатил за свою новую жизнь. Она и сама будет рада послужить тебе… Пойми: ты никогда не будешь более счастливым…

– Похоже, ты меня уговорил! – засмеялся Туризинд. Ему стоило великих сил засмеяться: теперь он не сомневался в том, что Дертоса находится даже в большей опасности, чем предполагали они с Конаном.

– Вот и отлично. Выпьем. А какая страшная нужда заставила такого человека, как ты, обратиться к магам? – спросил Туризинд.

– Месть, – коротко ответил человек в черном. – Интересно?

– Очень… Потому что мне тоже… хотелось бы отомстить… одному человеку.

– Ну, что же ты так мямлишь! – человек в черном смеялся все веселее. – Месть – весьма сладкое занятие, и я предвкушаю миг, когда проклятый наемник сдохнет от моего клинка! Видишь ли, человек, которого я хочу убить, – не вполне обычен.

– Наемник? Не вполне обычен? – Туризинд насторожился: уж не о нем ли самом идет речь, и потому притворился еще более наивным, чем прежде. Он даже начал по-дурацки растягивать слова, как это делал один солдат, из деревенских.

– Видишь ли, прежде чем стать наемником, он был учителем фехтования. А учителя фехтования знают кое-какие приемчики, которые никогда не открывают своим ученикам. По-своему это умно: ведь учитель должен всегда превосходить ученика, понимаешь? – Человек в черном хмыкнул. – Этот мерзавец убил моего брата, и много лет я ничего не мог с этим поделать. Он был попросту неуязвим для меня. Мне оставалось лишь следить за тем, как развивается его карьера наемного убийцы и солдата.

– Как его звали, этого плохого парня? – спросил Туризинд.

– У него даже собственного имени не было, – фыркнул Кабаллона (теперь Туризинд вспомнил этого человека и даже удивился тому, как не узнал его сразу). – Подкидыш. Кличку дал ему мастер фехтования, который подобрал его, как щенка, на улице.

– А, – сказал Туризинд. – Конечно. Обидно, что такой человек, как ты, никак не мог уничтожить эдакое ничтожество.

– Теперь все будет иначе, – заявил Кабаллона. – Я обрел такую силу, что этот Туризинд…

– Так его зовут Туризинд?

– Да. Я не хотел произносить его имя вслух, но… сорвалось. – Кабаллона обезоруживающе улыбнулся. – Пойми, я столько лет бессильно ненавидел его!

– Понимаю…

– Словом, Туризинду не помогут его приемчики. Я просто убью его, вот и все. Я сильнее. Наконец-то я сильнее!

– А, – сказал Туризинд невыразительным голосом.

Он отбросил капюшон и встал.

Кабаллона еще продолжал улыбаться некоторое время, а затем краска сбежала с его лица. Глаза потемнели, губы налились синевой.

– Ты!… – выговорил Кабаллона.

Трактирщик обеспокоенно махнул им рукой. Он видел, что дело идет к драке, и повелел обоим спорщикам немедленно покинуть заведение. Уважая честное имя трактирщика, Туризинд первым устремился к выходу. Он не мог сдержать презрения и повернулся к своему давнему врагу спиной.

Кабаллона понял, что означает этот жест, и заскрежетал зубами. Тем не менее, он не воспользовался случаем и не стал вонзать нож в провокационно подставленную ему спину. Вместо этого он положил руку на рукоять меча, как будто желая утихомирить оружие и не позволить ему выскочить из ножен раньше времени.

Туризинд вышел на площадь перед трактиром, щурясь на солнечном свету. Кабаллона остановился рядом с ним.

– Где будем выяснять отношения? – осведомился Туризинд. – Мне бы хотелось покончить с этим как можно скорей. Ты, Кабаллона, как и твой ублюдочный братец, совершенно не заслуживаете места под солнцем. Так что, очистив от вас землю, я буду считать мою миссию отчасти выполненной.

– Отчасти? – Кабаллона опять скрипнул зубами.

Туризинд рассмеялся с деланной беспечностью.

– Ты полагаешь, в мире один ты такой мерзавец? Наберется еще десяток…

– Воображаешь себя человеком, призванным улучшить породу людей? – спросил Кабаллона, кривя губы.

– Да спасет меня Митра от такой самонадеянности! Нет, я просто иногда убиваю негодяев, – ответил Туризинд. – Улучшать людскую породу – занятие для таких, как здешние маги…

– Вот и посмотрим, удалось ли им это в отношении меня, – заключил Кабаллона.

Им пришлось выйти из города, поскольку найти укромное место для поединка в самом Дарантазии не получилось. Там везде стояли дома и в любом переулке; даже самом глухом, можно было встретить стражей порядка. А стражи порядка чрезвычайно не любили разного рода драки и поединки. С этим в Дарантазии обстояло строго.

– Ну и город, – заметил Туризинд, когда они с Кабаллоной оказались за пределами городских стен, – настоящая дыра. Даже трущоб нет. Таких, чтоб стража и добропорядочные граждане не совались. Куда это годится? И как только они здесь живут?

– Неплохо живут, – сквозь зубы выговорил Кабаллона.

Туризинд пожал плечами.

– Я бы не смог.

– Хватит болтать! – прорычал Кабаллона. – Начнем!

Оба избавились от плащей и выдернули из ножен мечи.

Некоторое время Туризинд не предпринимал атак. Он просто уходил от нападений, кружил, высматривал слабые места противника, решал, какие приемы тот предпочитает. Сам Туризинд лишь отбивал атаки. Кабаллона начинал злиться. Он скалил зубы и время от времени называл своего противника трусом.

Но Туризинд продолжал уклоняться. То, что он видел, нравилось ему все меньше и меньше.

При обычном поединке человек возраста и сложения Кабаллоны уже начал бы задыхаться. Минуты две-три – еще ничего, но пять – уже много. А Кабаллона наносил удары, как заведенный. Было такое впечатление, будто против Туризинда сражается не человек, а ожившая статуя какого-нибудь божества, одушевленная черной магией. Конан что-то рассказывал о подобных штуках…

Задыхаться начал сам Туризинд. Он понимал, что не выстоит против такого соперника достаточно много времени. Поэтому Туризинд собрался с силами и предпринял собственную атаку. Кабаллона отбился без труда. Он начал хохотать. Белые зубы Кабаллоны сверкали на загорелом лице. Черные с проседью волосы падали на его лоб, и Кабаллона лихим движением отбрасывал их.

Глаза Туризинда заливало едким потом. Он прибег к заветному приему, тому, которому никогда не обучал, который берег для самых крайних случаях. Приему, которым был убит брат Кабаллоны.

И… Кабаллона отбил удар.

Это было уж слишком. Туризинд понял, что следующая же атака Кабаллоны попадет в цель. Он даже видел, как это произойдет: обманный выпад, неловкий выпад в ответ – и удар… откуда придет этот роковой удар, Туризинд не знал. В этом-то все и дело. Не знал. Не мог предугадать.

Кабаллона двигался с поразительной быстротой и легкостью. Неловкие попытки Туризинда отбиваться вызывали у него веселый смех.

– Ты попался, наемник! – кричал Кабаллона, ничуть не заботясь о том, что выкрики могут сбить ему дыхание. – Ты попался! Я убью тебя следующей же атакой! Да здравствует Тургонес! Да здравствует Фульгенций! Да здравствуют зеркала Дарантазия!

– Дертоса… – прошептал Туризинд и почувствовал, как имя возлюбленной на миг придало ему сил.

В то же мгновение рядом загремел чей-то оглушительный голос:

– Дертоса!

Туризинд дернулся на крик, и тут меч Кабаллоны достал его. Острый клинок вонзился в плоть, рассек плечо до самой кости, а затем, взметнувшись в воздух и разбрызгивая щедрый веер крови, ударил вторично – в бок.

Туризинд упал. Кабаллона встал над ним, широко расставив ноги. Он смеялся до слез. Он весь был забрызган кровью своего врага. Туризинд смотрел на него снизу вверх затуманенным взглядом. Он уже знал, что произойдет. Сейчас Кабаллона обеими руками возьмет свой меч, поднимет его в воздух и, помедлив, чтобы растянуть миг наслаждения, перерубил горло лежащему противнику. Месть свершится. Кабаллона искупается в крови наемника.

Что ж, Туризинду теперь было все равно.

Заходящее солнце било лучами Кабаллоне в спину, так что для Туризинда его убийца представал черной тенью. Тень воздела к небесам руки, клинок сверкнул, поймав последнюю искру небесного огня… и вдруг все закончилось. На Туризинда обрушилась бесформенная масса, хлынула горячая кровь, остро пахнущая, липкая. Туризинд не понимал, кому она принадлежит. Наемнику не раз доводилось проливать собственную кровь на полях сражений, и он хорошо знал, какова она на вкус. Что же произошло теперь? И почему на Серых Равнинах так темно?

Какое-то существо приблизилось к нему. Туризинд не мог пошевелиться. Он лежал в луже крови, обессилевший от боли и долгого поединка. Что-то придавило его к земле. Что? Вонзившийся в его тело меч? Или нечто иное?

Существо стояло рядом, и смотрело. Туризинд слышал, как оно дышало. Затем существо пропало из поля зрения, зато нечто, придавившее Туризинда к земле, вдруг исчезло.

Дышать сразу стало легче. Туризинд услышал голос:

– Открой глаза. Туризинд, открой глаза и посмотри на меня.

Машинально Туризинд повиновался. Он с трудом поднял веки и увидел перед собой длинное лицо, огромные глаза и серебряные волосы

– Эндоваара, – прошептал наемник! – Что ты здесь дела…

– Тише, тише, – остановил его друид. – Я не приказывал тебе разговаривать. Я велел тебе просто посмотреть.

– Да, – сказал Туризинд.

Друид встал и оттолкнул ногой в сторону нечто тяжелое. Поймав блестящий взгляд наемника, Эндоваара пояснил:

– Это Кабаллона, твой противник. Ты прости меня, Туризинд, но я убил его ударом в спину. – С деланным раскаянием он показал длинный лук, который держал в руке. – Видишь ли, другого выхода я не видел. Разумеется, можно было позволить ему убить тебя. Это ведь был поединок чести, не так ли?

– У меня нет… чести, – прошептал наемник.

Эндоваара эта фраза ничуть не смутила.

– Вот именно так я и подумал, – заявил друид. – Ты ведь наемник, а у таких, как ты, нет чести. Точнее, есть, но она какая-то… для нас непостижимая. И для обычных людей тоже. Верно я рассуждаю? Ничего не говори, – спохватился он, видя, что Туризинд открывает рот и готовится произнести какую-то тираду. – Просто прикрой глаза, если я прав.

Туризинд молча опустил веки. Он был благодарен Эндовааре. С другой стороны, в глубине души Туризинд знал еще одну вещь: Конан ни за что не позволил бы постороннему человеку вмешаться в своей поединок. Киммериец предпочел бы умереть, лишь бы не делить победу с кем-то еще.

Впрочем, киммериец довольно молод. Моложе Туризинда лет на семь, а то и на десять. Для солдата, наемника это очень большая разница в возрасте. За десять лет человек успевает слишком сильно устать.

Усталость. Да, Туризинд устал. Ужасно устал, смертельно… Ему хотелось спать. Он зевнул.

Эндоваара снова сел рядом на корточки.

– Скоро появится луна, и я смогу заняться твоими ранами. Для магии друидов они не смертельны, хотя человек вряд ли взялся бы их исцелить. Тебе придется потерпеть, хорошо? Не умирай, пока не взойдет луна.

– Хорошо, – прошептал Туризинд.

Ему очень хотелось спросить об одной вещи, но он не знал, как заговорить об этом. Эндоваара устроился рядом удобнее. Судя по поведению друида, он действительно намеревался провести рядом с раненным большую часть ночи.

– Наверное, ты хотел бы знать, как я нашел вас, – заговорил Эндоваара. И снова легонько толкнул Туризинда в бок: – Не спи! Ты не должен засыпать!

– Прости.

Туризинд хотел было ответить, что ему совершенно не интересно, как Эндоваара их выследил. И без того ведь все понятно. Копытца их конька, вот какой след вел друида.

Но Эндоваара продолжал:

– Мы нарочно дали вам лошадь с особыми копытами… Странно, почему вы, заметив это, не отпустили животное? – Он помолчал, покачал головой. – Должно быть, вам было безразлично, идут за вами друиды или нет. Но ведь мы могли оказаться вашими врагами. Безрассудный поступок.

«Очень даже разумный, – думал Туризинд, сердясь. – Нам был нужен конь – это раз. Друиды воспитали Дертосу и явно были неравнодушны к ее судьбе, вряд ли они захотели бы причинять ей большой вред – это два. И наконец, никогда не мешает иметь поблизости друга – вот третья причина. Сегодня я имел возможность убедиться в том, что решение оставить животное было разумным».

Эндоваара тихонько посмеивался в темноте, и вдруг Туризинд понял, что, собственно, происходит на самом деле. Друид нарочно дразнит его, говорит разные глупости, чтобы Туризинд злился. Разозленный человек обычно не хочет спать. И даже если до сих пор его клонило в сон, то он пробудится и будет молча злобствовать.

– Ты хитрец, Эндоваара, – прошептал Туризинд.

– Я знаю, – просто отозвался друид.

И наконец, заговорил о том, что не давало Туризинду покоя.

– Я смотрел, как вы с Кабаллоной сражаетесь, – сказал друид. – Я наблюдал за вами довольно долго. Я видел еще до начала поединка, что Кабаллона одержит верх. Он двигался как человек, наполненный силой и уверенностью, в то время как ты полон страха и отчаяния.

– Дертоса, – прошептал Туризинд.

Эндоваара медленно кивнул.

– Я смотрел, как он готовится убить тебя. Какое удовольствие он испытывал, дразня тебя, вертясь вокруг, нападая и отскакивая, сохраняя у тебя глупую иллюзию, будто ты сможешь рано, или поздно от него отбиться! Я смотрел и не вмешивался. Ты слишком самоуверен. Тебя следовало проучить…

– Благодарю, – выдохнул Туризинд.

– А потом ты позвал на помощь.

– Я?

– Молчи, не возражай. Я ведь услышал, как ты произнес имя Дертосы. Знал ли ты, что я стою поблизости и наблюдаю? Догадывался об этом?

Нет, – Туризинд качнул головой. – Я просто назвал ее имя. Это придало мне сил. На миг.

– Оно прозвучало для меня как боевой клич, – сказал Эндоваара. – Наш с тобой общий боевой клич. Я тоже люблю ее. И ради этой любви я убил твоего врага ударом в спину.

– Правильно сделал, – сказал Туризинд.

– В конце концов, он действовал нечестно. Магия против обычного меча? Даже гоблины сражаются честнее. Имея дело с гоблином, ты, по крайней мере, видишь, что против тебя бьется не человек, – сморщился Эндоваара. Затем он поднял голову. – Луна восходит, – объявил он. – Я начинаю. Лежи тихо, не дергайся, если можешь – не кричи. Тебе будет очень больно.

С этими словами он вынул из-за пояса длинный тонкий кинжал и занес его над сердцем Туризинда. Первый лунный луч скользнул по блестящей поверхности клинка, делая его голубым и полупрозрачным. Эндоваара закрыл глаза и тихо запел сквозь зубы, призывая на помощь древние чары друидов Лхерона.

Туризинд стиснул зубы, но в тот миг, когда лезвие распороло его плоть и вошло в самое сердце, не смог сдержать громкого, пронзительного крика. Ему показалось, что он умирает, – второй раз за сегодняшний вечер.