Добытчик

Глава 11

Пока знакомились и осторожно присматривались друг к другу, перекидываясь ничего не значащими фразами о погоде и общей обстановке на базе, подоспело моё мясо. Я гостеприимно предложил собеседнику угощаться, тот вежливо отказался, мол, сыт, едва ли не только что из-за стола. Ну, хозяин — барин.

— Итак, — Николай Николаевич, видимо, решил перейти к делу. — Ты, кстати, не против, что я сходу на «ты». Всё же разница у нас минимум в два раза.

Я как раз впился зубами в сочный, брызжущий мясным соком кусок, поэтому ограничился утвердительным мычанием и коротким взмахом ладони. Общий смысл «послания» сводился к: «Хоть горшком назови…», в том смысле, что — пофиг ваще и не важно в принципе. Не возражаю, мол. Старик понял меня верно и продолжил.

— Мне тебя, друг мой, рекомендовали как решительного, смелого и порядочного молодого человека.

Да ладно? Это кто ж меня тут уже кому-то рекомендовать может? Старикан явно мои эмоции на физиономии прочитал и лишь улыбнулся этак, с прищуром, прямо как «дедушка Ленин».

— Дифирамбов тебе напеть Милованова успела, — увидев непонимание на моем лице добавил. — Надежда Семёновна. Серёжа, друг мой, Питер, если вдуматься, город очень маленький, в нём все друг друга знают. Я — врач, Надя — врач, оба в медицине много лет, и знакомы, наверное, примерно столько же, сколько ты на свете живёшь. А если и меньше, то не намного.

Я коротко хохотнул, вспомнив древнюю хохму одного из сослуживцев. Поймав непонимающий взгляд собеседника пояснил.

— Со мной вместе в «Бастионе» один бывалый мужик служил. Так он любил присловье, мол, если два воевавших русских офицера за пятнадцать минут разговора не найдут ни одного общего знакомого, значит один из них — американский шпион.

— Вот-вот, — согласился Николай Николаевич. — Не мир тесен, а слой — тонок. Так я это всё к чему… Есть дело. Как раз для решительного и смелого, того, кто не побоится влезть в опасное место, пострелять мегов и вернуться.

— Мегов? — незнакомый термин резанул слух, я даже от шашлыка отвлекся.

— Ну, да, мегов, — кивнул Николай Николаевич недоуменно, а потом явно сообразил. — Так, книжку, выданную после регистрации, ты, как я понимаю, даже не открывал, да?

Я сделал вид, что вновь сильно увлечен пережевыванием мяса и изобразил рукой в воздухе нечто этакое… эфемерно-неопределенное. И промычал что-то в том же духе.

— Всё понятно, — улыбнулся старик. — Любую инструкцию в России нужно начинать с фразы «Ну что, млядь, сломал⁈» Советую отнестись к вопросу более серьёзно. Там реально написано много толкового и нужного, особенно на первых порах, пока сам не разобрался что к чему. Обобщенный, так сказать, опыт. А «меги» — это зараженные. У нас тут есть из Военно-медицинской академии люди, придумали им наукообразное определение — мегалофаги. По-гречески получается вроде «всё пожирающие». Хотя слышал я за последние дни разные названия: и зомби, и твари, и упыри, и зары… В смысле — зараженные.

Я понятливо кивнул. Тварями, упырями и зомби зараженных и я звал. А «меги» или «зары»… А чего? Тоже вариант. Коротко, понятно и при дамах произнести не стыдно.

— Так вот, — вернулся к главному Николай Николаевич. — Есть дело, которое имеет шансы серьёзно обогатить всех, кто под него подпишется. Но оно… как бы это сформулировать… очень разностороннее…

— Если какой-то криминал — сразу ну его нафиг, — припомнил я «тонкий намёк» давешнего лейтенанта.

— Никакого криминала. Всё в рамках… эээ… новой законности. С точки зрения Уголовного кодекса Российской Федерации моя задумка, конечно, попадает под определение «кража»… Но где теперь УК РФ, а где — нынешние реалии?

— То есть нужно куда-то добраться, взять чужое, а сейчас уже, скорее всего, ничейное имущество, и вернуться?

— Совершенно верно, — кивает Николай Николаевич. — Не буду врать, что поездка будет лёгкой и безопасной, но думаю, что до боя в этом… как его? «Оазисе»? Всё же не дотянет. Скажем так, риск имеется, но умеренный. А вот дивиденды могут быть весьма приличные.

Красиво излагает. Остаётся вопрос: он это всерьёз или в чём-то меня кидает? По-хорошему — оба варианта равновероятны. А значит — будем посмотреть…

— У меня пока что один, но важный вопрос. Почему я?

Николай Николаевич ненадолго замолчал, явно решая, что ответить.

— Ну, во-первых, я доверяю словам Нади. Раз она говорит, что ты смелый и правильный, готовый рискнуть жизнью ради нескольких незнакомцев… Причем, без малейшего намёка на какую-то выгоду для себя… Во-вторых, не буду врать, меня поджимает время. Дело сделать нужно в определенное время. «Дедлайн»* пока ещё не наступил, но неумолимо приближается…

*«Дедлайн» — в широком смысле — крайний срок выполнения какой либо задачи.

— А в третьих? — не удержался от «шпильки» я. — У всех и всегда три причины, три условия, три задания…

— А в-третьих, ты первый, кто спросил не «Сколько заплатите?», — улыбнулся он. — А спросил «Почему я?».

— Ну, пусть так. Тогда начинаем телевикторину «Что? Где? Когда?».

Старик мой намек понимает верно и продолжает.

— Знаешь, Сергей, мне всё же придется зайти немного издалека. Вот тут, вокруг себя, что ты сейчас видишь? Какие у тебя со всем происходящим ассоциации?

Тут уже немного задуматься приходится мне.

— Я пока что не так много увидел, но больше всего напоминает что-то среднее между армейской казармой и лагерем беженцев. Размещают, лечат, кормят. На первых порах бесплатно — всех, после только тех, кто по объективным причинам пользу приносить прямо сейчас не может…

— Детей, больных и стариков, — кивает Николай Николаевич и жестом предлагает мне продолжить.

— Потом или впрягайся в «лямку» и работай на благо общества и тогда талоны на питание и место в казарме или ещё какой общаге тебе обеспечены, либо — «по личному плану», но тогда и еда, и койко-место — за свои кровные. А начнёшь беспределить — повесят. В целом, как временная мера пока люди не разберутся, что к чему — вполне рабочий вариант. Сильно «военный коммунизм» напоминает, но с определенными нюансами вроде вот этого, — я указываю пластмассовой вилкой с надкушенным куском шашлыка на «Тонар» и сидящего за прилавком продавца.

— Согласен, похоже. И по поводу того, что мера эта — очень временная — тоже согласен. И военное руководство этой базы тоже отлично осознает, что долго люди в таком режиме жить не готовы. Году в восьмидесятом, тысяча девятьсот, да под лозунгами про спасение социалистического отечества, которое традиционно — в опасности, и про руководящую роль партии — ещё могло бы и сложиться. Но сейчас… Люди давно привыкли жить совсем иначе. Поэтому и не зажимают военные ни тех, кто хочет своим умом жить, ни таких вот коммерсантов. Помощи особой, правда, тоже не оказывают, мол, решил жить сам по себе — так ради бога, занимайся. Но и палок в колеса тем, у кого получается — тоже не ставят.

— То есть, у нас тут вроде как начало периода НЭПа? — хмыкнул я.

— Можно и так сказать, — улыбается мой собеседник. — И я в этот самый НЭП решил вписаться. Хочу попробовать жить своим умом и своими умениями кормиться.

— В смысле — людей лечить? — я вспомнил, как старик обмолвился о том, что они с Надеждой Семёновной коллеги. — А вы по специальности кто?

— Начинал когда-то хирургом. А последняя должность — главврач больницы. Поэтому и планы у меня несколько более обширные, чем просто «лечить людей». Уже присмотрел в Кронштадте помещение, планирую открыть частную клинику. А то военная медицина… эээ… Я, конечно, со всем уважением, но…

Ну, да, согласен. Сам не так давно вспоминал про две половинки таблетки…

— Словом, хочу открыть полноценную, пусть и не особенно большую, больницу. С максимально возможным спектром услуг. Но для этого кое-что нужно…

— Специалисты нужны, — предположил я. — И врачи разных направлений, и младший медперсонал.

— Всё верно. Нужны люди. Именно поэтому я сейчас не в Кронштадте, а тут. Смотрю, кто прибывает. Кто-то сам, кого-то армейцы привозят. Ищу и предлагаю работу тем, кого сочту подходящими. Ту же Нину Семёновну переманил сходу, она спец от бога. А ещё, Серёжа, нужен человек вроде тебя. Решительный, резкий, с авантюрной жилкой. Чтобы смог снаружи добывать то, чего у меня в больнице нет, но что очень нужно.

— И где брать всё это? — спросил я. — Аппараты УЗИ под кустами не растут.

— Ещё как растут, только кусты нужно знать правильные… А я — один из тех, кто знает.

— Ну, а я вам зачем? Одиночка, про которого ничего толком не известно? Подкиньте адрес армейцам.

— И армейцы заберут себе всё. Сергей, я же не шутил когда сказал: военные никому не мешают жить своим умом. Но и помогать таким самостоятельным не станут. Не справляешься? Значит не нужна тебе самостоятельность, ходи под нами. А хочешь сам по себе — действуй сам по себе.

Что ж, в логике воякам не откажешь. Как говорится «Не хочешь — давай как хочешь, а хочешь — так давай».

— А что касается одиночки, Сергей, то вот это как раз совершенно не обязательное условие. Если б ты был не один, а во главе небольшой группы — было бы ещё лучше. Но и один на первых порах, надеюсь, справишься. Просто у меня, скажем так, сроки горят.

Ого! А вот с этого момента, думаю, господину доктору стоит начать рассказывать поподробнее. В этом духе я и высказался, мол, куда спешим-то? Что горит? Оказалось, что не горит, а вот-вот обесточится. Я и раньше слышал, что у некоторых лекарств очень жестко с условиями хранения: температура, влажность, даже свет на сохранность влияют. И сейчас, получается, на каком-то складе вот-вот «протухнут» несколько холодильных шкафов с вакцинами от всего подряд, от гриппа до брюшного тифа, от гепатита А до столбняка, ну и какое-то количество инсулина. Того самого, без которого очень печально будет диабетикам.

— Скажите, доктор… Кстати, вы не против обращения Док, а то Николай Николаевич иногда выговаривать слишком долго?

Мой собеседник улыбнулся.

— Я «Назад в будущее» тоже люблю, почему бы и не побыть Доком? Не возражаю.

— Так вот, Док, почему вы думаете, что оно всё уже медным тазом не накрылось? Неделя ведь прошла…

— Не должно было накрыться, Серёжа. Это совсем новый комплекс. Инициатива Департамента здравоохранения по Питеру и области…

Короче говоря, «сватал» мне Док какой-то централизованный медицинский склад, куда доставлялось всё закупленное по госконтрактам для всех государственных медучреждений. И откуда оно всё потом распределялось. Он там на открытии три месяца назад присутствовал. Говорит, тогда всех питерских главврачей для массовки собрали. Так вот, у тамошнего холодильного оборудования резерв генераторов, автоматически включающихся при отключении центрального электроснабжения — десять дней. И, понятно, что Россия, и что «воруют»… Но всего три месяца этому хабу. И если он в первые дни из-за какой-нибудь аварии не сгорел, то пока ещё всё должно худо-бедно функционировать.

— А конкуренты наведаться не могли? Даже не ваши коллеги-медики, а криминалитет какой-нибудь? Где медикаменты, там ведь всегда какая-нибудь наркота из «списка А»*.

*«Список А» — список лекарственных препаратов, относящихся к наркотикам и ядам.

— Сомневаюсь, -почёсывает в раздумьях переносицу Док. — Как я уже сказал, это совсем новый логистический хаб. Посторонние о нём узнать просто не успели. А сам он в глаза не бросается, никаких пафосных вывесок, обычная табличка возле входной двери вроде «ГБУ 'Объединённый центр снабжения и комплектования Департамента здравоохранения по г. Санкт-Петербургу». Посторонний читать устанет и бросит уже на середине.

Тут он, конечно, прав. Если место новое, не на слуху и не примелькалось… Такое искать без точного адреса или геолокации в районе портовых складов — это даже не иголка в стоге сена, это иголка в куче других иголок.

— Хорошо, я понял. Вы мне предлагаете должность этакого вооруженного грузчика-экспедитора в вашем «кумпанстве», я правильно понял?

— Совершенно верно, — соглашается Николай Николаевич. — Равноправное партнёрство. Ты, Серёжа, добываешь и привозишь то, что нужно, а я в Кронштадте организовываю процесс. Если находишь себе в помощь людей — они уже на зарплате, как и нанятые мною медики. А вот у нас…

— Ага, трест «Питерс, Таккер и Сатана», который рассчитывал на солидный барыш…

— О’Генри, к слову, я тоже люблю, Сергей. Так что, согласны?

Я задумался. В принципе, это, похоже, судьба. Не зря я, выходит, в «Оазисе» аптеку выносить пошёл, как чувствовал. И собеседник мой на «кидалу» не похож. Хотя, говорят, все профессиональные аферисты тем и отличаются, что совершенно не похожи на прохиндеев. Но попробовать стоит.

— Сегодня уже никуда не поеду, — сходу ставлю условие я. — Устал, как пёс, вымотался, да и машину слегка подшаманить нужно. По мелочи, но всё же.

— Тут в гараже прапорщики и контрактники из «маслопупов» могут помочь, — подсказывает Док. — Если в цене сойдётесь. Опять же, я думаю, нам стоит ещё немного пообщаться. я бы проинструктировал заранее, как и что, сейчас ведь по мобильному не позвонишь, то что недопонял сразу — не переспросишь.

— Раз так, давайте-ка сперва немного по округе пройдёмся. Покажете, где можно по поводу мелкого ремонта договориться, а заодно я для нашего гостеприимного «кормильца» кое-что из машины захвачу. Он мне за карабин с оптикой хороший кредит пообещал. А там, глядишь, аппетит нагуляем и снова тут присядем, перекусим, пообщаемся.

Предложение моё возражений у новоприобретённого бизнес-партнера не встретило.

В ангарах автопарка мы довольно быстро нашли какого-то ушлого прапорщика, который согласился привести в порядок «Соболь», польстившись на «Глок» в пластиковой кобуре. Думаю, ценник мне мастер задрал по максимуму, но торговаться не стал, дружеские отношения на будущее завязать — тоже дело не из последних. Правда, ремонтировать машину я решил всё же после возвращения. Многовато у меня в салоне ценного имущества, чтоб оставлять его в открытой ремонтируемой машине. Найду куда всё барахло своё пристроить, включая увесистую бронежилетную сумку с золотом, тогда и пригоню. Глядишь, и ещё на что договоримся. Есть у меня несколько задумок по поводу доведения до ума доставшегося мне от товарищей коммунистов полноприводного микроавтобуса. Прихватив из багажного отделения ещё один «Яровит» и коробку с прицелом, мы с Доком направились назад, к шашлыку и светлому пенному.

Утром встал рано, практически с рассветом. Тихо, чтоб не сильно беспокоить ещё спящих соседей по казарме, где меня разместили на ночлег как вновь прибывшего, заправил койку, подхватил карабин и «снарягу» и направился в сторону стоянки. Дел у меня сегодня много. И первым из них будет вовсе не поездка на указанный вчера Доком склад. Нет, сперва мне нужно прокатиться в Красное Село. Там — «располага» первого оперативного батальона «Бастиона» и тренировочная база. Там — нормальное оружие. Да, если мне не повезёт, то задание Дока выполнять будет уже некому. С другой стороны, пытаться куда-то лезть с «Яровитом» — это прямая дорога в ту же сторону. Мне нужен нормальный «калашников», это стало ясно ещё в «Оазисе». Поэтому решаем проблемы по мере поступления: сначала — оружие и боеприпасы, потом — за разной нежной фармакологией для Дока.

Что именно меня напрягло, я даже не сразу сам сообразил. Но привычка доверять внутреннему чутью уже начала вырабатываться. Слышал я про «чуйку» от мужиков, успевших полной ложкой хапнуть всякого в командировках на Кавказ. И все они сходились в одном: если хочешь жить — «чуйку» лучше слушаться. Поэтому я сначала вдавил педаль тормоза, и только потом попытался проанализировать ситуацию и понять, что же мне не понравилось. Деревня вокруг дороги давила на меня тишиной. Вокруг было слишком пусто и тихо. Кажется, даже ветер не шелестел листвой в палисадниках за разномастными заборами. Странно. Я за последние пару дней подобных мест повидать, пусть и мельком, успел немало. И обычно в них хотя бы оставшиеся без хозяев собаки с кошками имеются. А то и вовсе голодные бывшие сограждане бродят, ищут, кем бы «немного подкрепиться» Но здесь — натуральная мёртвая зона.

Рука сама потянулась к кобуре с «Глоком». Положил пистолет на колени и потихоньку тронулся вперед.

За поворотом дороги я стал свидетелем странной картины. Впереди проезжую часть перегородил «Ленд Крузер» — чёрный, несмотря на все запреты наглухо тонированный, с поднятыми стеклами. Рядом стояли четверо: двое с охотничьими ружьями, один с обрезом, последний — с АКС-74У на ремне. На лицах — банданы, но смуглая кожа и кудрявые волосы выдавали «гостей с юга». В десяти метрах от них остановился белый «Додж Караван». Из него вытаскивали семью — мужчину в очках и женщину, прижимавшую к себе двух детей. Девочка лет пяти плакала, уткнувшись в юбку матери.

— Эй, что тут происходит? — крикнул я, не выходя из машины.

Южного облика брюнет с автоматом повернулся, щурясь в мою сторону.

— Уёпивай, пока цел! — гаркнул он с очень характерным цыганским «прононсом». — Не твоё, билять, дело!

Его напарник с обрезом уже взял на прицел в «Соболь». Я прикинул расстояние: метров семь-восемь. Для меня из «Глока» это вообще не дистанция, но против четырёх сразу…

— Последний шанс, — говорю я спокойно. — Отпустите их и проваливайте.

Они переглянулись, заговорили на своём, как говорят — близком к индусскому санскриту, языке. Женщина в «Караване» явно почуяв неладное, крепче прижала к себе детей. Мужчина попытался шагнуть вперёд, но цыган с ружьём коротко ткнул его прикладом в грудь.

Автоматчик поудобнее перехватил висевшую до того на груди «ксюху».

— Выходи! Проверим документы!

Я усмехнулся. «Проверка документов» в мире, где сумасшедшие каннибалы жрут немногочисленных сохранивших разум… Да ещё в исполнении вот этих «народных ополченцев»… Правая ладонь словно сама обхватила рукоять «Глока».

Я, конечно, не Мария Белова, призёрка многих международных чемпионатов по пулевой стрельбе, но тоже не совсем из-за печки вылез. Всё произошло за считанные секунды.

Вскинул руку в открытое окно. Первая пара выстрелов — в голову автоматчику. Вторая — в грудь тому, что держал обрез. Третий, с ружьём, с перепугу выстрелил наугад, не целясь — дробь лишь просвистела над крышей микроавтобуса. Моя «двойка» попала ему в горло и нижнюю челюсть. Четвёртый, самый молодой, бросился бежать, но я уронил его очередной «двойкой» в спину.

И тишина. Только девочка громко всхлипывает, а мужчина из «Каравана» стоит, выпучив глаза и открыв рот.

— Вы… вы из военных? — лепечет он.

— Не совсем, — я вышел, проверяя тела и проводя «контроль».

Автоматчик был мёртв — обе пули вошли чуть выше бровей и буквально разворотили ему затылок. Остальным вогнал еще по пуле в голову и сменил магазин.

Присел возле первого, приподнял за грудки, стянул с шеи автомат, стараясь не запачкать ремень. Не вышло. Досадливо цыкнув зубом, начал охлопывать карманы. Кроме трех запасных магазинов нашел пачку евро и пару крупных золотых колец. Не ошибся, выходит, дорожный грабёж как он есть.

— Спасибо, — женщина обессиленно прижимается к борту «Доджа». — Они убили бы нас…

Я лишь молча киваю, да, убили бы. Мужика твоего — точно, тебя, скорее всего — не сразу, как и детей. Но после — без вариантов.

— Есть топливо? — щелчками пальцев я привлекаю внимание оторопело водящего взглядом по сторонам мужчины.

— Ч-четыре канистры в багажнике…

Распахиваю дверцу багажника. Там — чемоданы, игрушки, фотоальбом. Ни оружия, ни еды. Идиоты, прости господи.

— Я одну возьму? Очень надо. И это…

Винтом выкручиваю из рук одного из цыган самозарядный дробовик МР-155. Хорошая штука, знакомая. Увеличенный подствольный магазин на девять патронов, облегчённая пластиковая фурнитура. Сдергиваю с пояса покойника патронташ на два десятка патронов двенадцатого калибра.

— Держи, — протянул оружие отцу семейства. — Сейчас время такое: лучше на улицу без трусов выйти, чем без ствола. На «Балтику» езжайте, тут недалеко осталось. Навигатор есть?

Получив в ответ неуверенный кивок, требовательно протягиваю руку.

— Давай сюда, точку вам на карте отмечу, а то заплутаете ещё.

— А вы?..

— А я дальше поеду. У меня дела.

Когда «Караван» скрылся за поворотом, я выгреб всё из салона и багажника внедорожника, облил «Тойоту» бензином и швырнул внутрь горящую «типа-'Зиппо», найденную в кармане одного из налётчиков. Полыхнуло знатно. Никогда в жизни мне ещё не доводилось вот так, походя, сжигать дорогую и красивую машину.

— Слушайте все! — я включил громкоговоритель «Соболя», и эхо понеслось по пустым улицам. — Ваш «патруль» я прикончил. Если на обратном пути увижу здесь хоть одного из ваших — детей, баб, даже собак — перестреляю как бешеных псов. Понятно?

Ответом была тишина. Но я знал — они слышат. Где-то за занавесками дрожали руки, сжимая ножи и стволы. Но ни одна тварь так и не рискнула выйти из дома или хотя бы в окно выстрелить. Поэтому — пусть дрожат.

Из «Ленд Крузера» я выгрузил два цинка патронов 5.45, полный и уже початый, три гранаты Ф-1 и здоровенный баул вроде тех, в которых хоккейную экипировку носят, набитый провизией: какие-то консервы, вода, шоколад. Отдельно — целый пакет из гипермаркета с разными ценностями — золото, часы. Разве что пачки долларов и евро я побросал в огонь. Вряд ли кому-то ещё нужно это барахло.

Перед отъездом осмотрел деревню в оптику «Яровита». На втором этаже крайнего дома мелькнула тень — кажется, женская фигура, быстро отпрянувшая от окна. Хорошо. Пусть передадут своим: привольная бандитская жизнь для них тут закончилась.

«Соболь» тронулся, оставляя за спиной столб чёрного дыма. В голове крутилась мысль: «А что, если они всё-таки решат мстить?» Но я отогнал её. В этом мире либо ты становишься волком, либо тебя съедают. Из этих волков не вышло, а с шакалами я как-нибудь управлюсь.

А через час показались знакомый бетонный забор и ворота с эмблемой «Бастиона».