До Саввата. Остаться в Морбурге

Реабилитация

Кирхенфельд был освобождён. Малочисленные оставшиеся на территории Лиги легионеры — пойманы. Погибших воинов — хоронили с почестями.

Тому удалось добраться до обочины дороги, где его нашёл возвращавшийся в Морбург отряд. Он был доставлен в больницу к Шульцу.

Известие о смерти Зака потрясло всех обитателей Дома трекеров. Его брат Николас несколько дней отказывался от еды. Ему должны были перейти обязанности Закарии, но он и слышать не хотел о том, чтобы принять их. Временно Домом трекеров заведовал Фишер.

Когда отряды стали возвращаться, Мила отправилась искать Тома. Но его среди вернувшихся не было. У внутренней стены с объявлениями она нашла наёмника со сломанной рукой. Он рассказал ей о том, что произошло и посоветовал навестить Тома в больнице.

Больница была переполнена. Шульц ругался на стоявших ни к месту родственников. У дальней стены больничного коридора Мила увидела Дженифер и Стефана. Не думая о прошлых разногласиях, Мила уверенно подошла к ним через толпу:

— Мне сказали, что Том в больнице, как он? — отчего-то голос дрогнул по-дурацки выдав излишнее волнение.

— Состояние тяжелое, но стабильное, — ответила Дженнифер, она-то держала себя в руках, — к нему никого не пускают.

— Понятно, если что-нибудь нужно… — хотела предложить Мила свою помощь.

— Пока всего хватает, — грустно улыбнулась соседка Тома.

— Есть кое-что, — ответил появившийся из палаты и ставший свидетелем их разговора хирург Шнайдер. — Если ты действительно сможешь достать, то нам бы пригодились отличные от наших антибиотики широкого спектра.

— Например? — спросила Мила.

— Тазобактам, — Шнайдер написал название на листке и протянул Миле. — Если этого нет, то мы готовы рассмотреть другие варианты. В больнице есть только амоксициллин.

— Я достану, — пообещала Мила.

Наконец-то Мила почувствовала душевный подъём. Она не зря пошла в больницу.

Прежде всего Мила взялась проверить личную аптечку. Девушка не часто болела, да и до недавнего времени все её болезни лечили в медпункте интерната. Тем не менее она никогда не упускала возможности пополнить имеющиеся лекарства. В мире, где новых лекарств практически не выпускали, сбор медикаментов стал для Милы фактически хобби. Особенно после того, как Радан заболел и был вынужден заехать в Морбург… Содержание аптечки осложнялось ещё тем, что у старых медикаментов истекал срок годности, да и тех было уже не найти. Поэтому Мила сочла большим везением купленный летом у одного караванщика большой медицинский набор.

Вообще с караванщиком произошла странная история. Мила застала караван в сторожке на заставе. Один из торговцев показался ей знакомым. Его звали Сладан и брат считал его надежным человеком. Только в те времена, когда Мила путешествовала с Раданом, Сладан был лекарем. Как бы между делом Мила спросила караванщика, нет ли у того новостей от Радана. Отведя Милу в сторону, Сладан сказал, что отошёл от дел и теперь держит аптечную лавку на другом берегу реки. А потом почти за бесценок отдал медицинский пакет.

Мила вывалила на кровать всё содержимое пакета. Хороший набор: таблетки, ампулы, капсулы… Перебирая коробочки, Мила сначала отложила в сторону противовирусное, затем убрала обезболивающее, таблетки от кашля. Когда в руках оказалась коробка с надписью «амоксициллин», Мила испугалась, что других антибиотиков в наборе может и не быть. На последней упаковке было название «Сульбактам» — не прямо то, что Шнайдер просил, но по описанию похоже подойдёт.

Только теперь Мила озаботилась вопросом хранения лекарств. Вдруг из-за летней жары они испортились? Но других всё равно не было.

Осенью темнело быстро. На крыльце больницы в свете масляной лампы стоял Шнайдер. Из-за наплыва пациентов они с Шульцемкруглосуточно дежурили по двенадцать часов.

— Доктор Шнайдер! — окликнула Мила хирурга. — Я принесла антибиотики, но не совсем те, что Вы просили.

Шнайдер вынул руки из карманов и взял протянутую упаковку. Повертев её в свете лампы, он утвердительно кивнул.

— Он поправится? — Мила сама не знала, какой бы ответ она предпочла: честный или ободряющий.

— Не знаю, — честно ответил Шнайдер, — ему повезло, что он вообще остался жив.

Мила хотела бы узнать у хирурга, что это значит, но навряд ли тот стал бы распространяться. Поэтому она спросила:

— Зачем Вам разные антибиотики?

— У него сепсис. Наши антибиотики не помогают. Попробуем другие. Знаешь, что такое сепсис?

— Заражение крови.

— Молодец, — похлопал Шнайдер Милу по плечу, но посмотрел при этом куда-то в небо.

Попрощавшись с доктором, Мила прошла вдоль здания больницы к дальней его части. В тишине было слышно, как работает больничный генератор. Она села на землю спиной к стене, чтобы каждым позвонком почувствовать это мерное гудение. И сидела так пока не пошёл первый в том году снег.

На ужине в Доме трекеров Мила осведомилась у ребят, не выходил ли Николас. Никто его не видел. Перед тем, как подняться в комнату, Мила прихватила поднос с компотом и котлетами. На этаже она постучала в дверь соседа. Он не открыл. Тогда она просто оставила поднос на подоконнике.

Утром Фишер поймал её и попросил помочь с записями в журнал. Он сказал, что не может разобраться, хотя Мила догадывалась, что журнал помощник коменданта даже не открывал. Последняя запись в журнале была сделана несколько дней назад. Ещё Заком. И так во всём. Фишер даже день на календаре не менял.

Вечером вместе ребятами она снова поднялась к Николасу. Он поблагодарил всех за беспокойство, сообщил, что он в порядке и снова закрылся внутри.

Ещё через день Мила поймала себя на мысли, что злится на всех. Вместо сочувствия Николасу, который потерял брата и перестал есть, благодарности Фишеру, который как мог старался, но не справлялся с делами Дома трекеров и сострадания к Тому, который лежал в больнице, она злилась на каждого из них. Неужели сложно понять, что отказ от еды не вернёт Зака? Почему Фишер не признается, что он как и Ник не может сейчас заниматься трекерами, потому что потерял лучшего друга? Зачем Том просил её подождать, а теперь лежит и умирает?

Мила остановилась. С чего она решила, что Том умирает? Она же принесла антибиотики, теперь он должен поправиться. Уже два дня прошло. Мила надела куртку и пошла в больницу.

На этот раз была смена Шульца.

— Доктор Шульц, — позвала Мила, как только врач отпустил выписанного бойца, — я передала через доктора Шнайдера антибиотики для Томаса. Они помогли?

Доктор Шульц смерил Милу взглядом, будто оценивая, кто она такая и стоит ли с ней вообще говорить. Потом отвёл в сторону, чтобы другие не слышали.

— Состояние Томаса ухудшилось, — вздохнул он. — Боюсь, что нам нужны гамма и иммуноглобулин, а также более сильные антибиотики из группы цефалоспаринов. К сожалению, в больнице этих лекарств нет.

— Сколько у меня времени, чтобы достать лекарства?

Доктор вскинул брови: хотел бы он знать, где она собирается «достать эти лекарства». И нет ли в этом месте ещё лекарств, чтобы наладить поставку в больницу, ведь пациентов много. Или она просто не соображает, о чём говорит. Однако, Шульц ответил на вопрос:

— Пара дней. Мы будем сбивать температуру, но без дополнительных препаратов состояние будет ухудшаться, — и повторил, — возможно, пара дней.

— Я постараюсь, — Мила моргнула, — а можно мне взглянуть на него? Пожалуйста, одним глазком?

— Одним глазком, — смягчился Шульц, — хуже ему от этого вряд ли будет, — и приоткрыл дверь в палату.

Мила зашла к Тому. Он лежал под балдахином из пленки. Рядом с кроватью стояла капельница. Мила снова услышала гудение генератора. Аккуратно отодвинув край занавески, Мила взяла Тома за руку и испугалась того, что он был горячим.

— Привет, Том, это Мила, — сказала она. Никакой реакции не последовало. Мила не знала, должно ли так быть, слышит ли вообще её Том, но продолжила, — доктор Шульц говорит, что тебе нужны лекарства, которых нет в больнице. Поэтому я пойду и принесу их. Вот, — она вздохнула, — так что пообещай, что дождешься моего возвращения? Обещаешь?

Том сжал пальцами её руку. И Мила поняла, что он обещает.

— Значит, так и будет, — Мила отпустила руку Тома и вышла.

Из больницы Мила побежала собираться. Быстро покидала всё самое необходимое в рюкзак, надела наплечную кобуру и взяла свой «Смит и Вессон». Она с грустью вспомнила момент покупки. Как будто Том знал, что этот револьвер скоро пригодится.

От волнения Миле не удавалось попасть ключом в замочную скважину, чтобы закрыть комнату. Внезапно за спиной раздался голос:

— Мила, ты куда собралась? — из соседней по коридору двери выглянул Николас.

Выглядел он ужасно.

— Доктор Шульц сказал, что в больнице нет лекарств, чтобы лечить Тома…

— Послушай, что у вас за история с этим Томом: он привёл тебя сюда, ты о нём заботишься… — Николас облокотился о дверной косяк.

— Он хороший человек, пострадал за нас всех, а ему за лекарствами сбегать некому? — внезапно разозлилась Мила.

— Всё понятно. Вместе пойдем, — решительно заявил Ник.

— Ты уверен? — Мила в свою очередь вовсе не была уверена, что трекер в состоянии куда-то идти.

— Если я всю оставшуюся жизнь просижу взаперти, это не вернёт Зака. Будет лучше, если я сделаю что-то полезное.

— Угу, — согласилась Мила, — а как ты насчёт еды?

— Возьми с собой, поедим по дороге, — Ник бросил в коридор свой рюкзак. — Через пять минут внизу.

Мила улыбнулась и побежала вниз.

— Какой у тебя план? — спросил трекер, когда они встретились в холле у стойки Фишера.

— На севере, — Мила понизила голос, — на другом берегу реки один человек торговал лекарствами.

— Откуда ты знаешь?

— Долгая история, — отмахнулась Мила. — В общем нам нужно на переправу. А на той стороне должно быть недалеко.

— Я бы взял коней, но на переправе их не оставишь. И велосипеды, если выпадет снег, — Николас прищурился, вглядываясь вдаль с порога, — не помогут. А для лыж ещё рано.

— Пойдём пешком, — согласилась Мила.

Николас снял со стены шарф и протянул Миле:

— Надевай, ветер холодный.

Переправа была за Бад-Ордруфом. Собственно и переправой-то её было сложно назвать. Так, мосток с навесом и лодка на веслах. Знали о неё только местные.

Как и предполагал Николас, в пути их застал снег. Даже не снег, мелкая крупа. Она сыпалась из низких тяжёлых туч, которые цеплялись за верхушки деревьев. День будто погас. Но трекеры молча двигались вперёд. Наверное, преодоление какой-то внешней преграды давало время сознанию разобраться с тем, что творилось внутри. И остановились они только под крышей переправы.

Мила встала на краю мостка, держась за столб. Вот она река. И снежная крупа над водой. И Мила вспомнила свой дом. И Дунай. И Радана.

— Не упади, — предупредил Ник, спускаясь по лестнице к воде, — мостки все прогнившие.

— И правда, — Мила вытерла глаза и полезла следом.

Лодка была такая же ветхая и прогнившая, как мостки. Мила опасалась, что она утонет прямо на середине реки, но Николас прыгнул внутрь и сел на вёсла. Мила тоже забралась внутрь и отвязала веревку. Из-за погоды вода была густой, вёсла так и вязли в ней, не желая подниматься. Хорошо, что Николас был сильным. Почти как Зак. Чтобы отвлечься Мила стала смотреть вокруг. Ей подумалось, что именно в такие дни люди пропадают без вести: как круги на воде, засыпанные снегом.

Дальше идти было просто: выбраться на дорогу, пройти три километра по шоссе, а там по указателю до магазинчика рукой подать. По крайней мере так объяснял Сладан.

На шоссе действительно стоял указатель. В сторону уходила проселочная дорога. Николас на всякий случай огляделся, нет ли кого поблизости. Всё же трекеры не тяжелая артиллерия как наёмники, а торговцы лекарствами далеко не ангелы. Но ничего подозрительного трекер не заметил.

Вскоре в вечернем сумраке показались строения. Небольшой комплекс магазинчиков. На одном из них всё ещё можно было разглядеть зелёную вывеску «Аптека». Мила обрадовалась:

— Я же говорила! — и побежала вперёд.

Однако, уже через несколько десятков шагов остановилась. Догнав её, Николас понял, в чём причина. С этого места было видно, что дверь в аптеку была выломана.

— Встань за мной, — велел Ник и снял ружье.

Они медленно приближались в полной тишине. Другие здания постигла та же участь, что и аптеку. Запалив самодельный фаер, Николас осветил землю. Свежих следов видно не было. Тогда он посветил на вход в аптеку и шагнул внутрь.

Разбитые витрины, пустые полки, перевернутая кушетка и зачем-то вырванный из стены бесполезный после Хаоса дефибриллятор. За прилавком нерабочий, давно разбитый кассовый аппарат.

Мила вошла за трекером. Под подошвой противно скрипнуло стекло.

— Как по твоему, давно здесь никого нет? — спросила она.

— Пару недель, максимум месяц, — отозвался Ник, проверяя шкафы пустой подсобки.

— Здесь должен был быть мой знакомый, — растерянно произнесла Мила, её план закончился минуту назад.

— Мне жаль, — посочувствовал Ник. — Не знаю, понравится ли тебе идея, но куда бы ты ни захотела пойти дальше, ночевать нам придётся здесь. В подсобке я нашел жестяную печку, перетащим её и заночуем под прилавком. А завтра при свете обыщем здесь всё хорошенько и решим, что делать ладно?

Пока предложений у Милы совсем не было, поэтому она согласилась.

Они развели в печке огонь и устроились под прилавком. От потрескивающих углей и оранжевого свет пламени их уголок казался более безопасным и уютным. На улице что-то заскрежетало и рухнуло. Мила вздрогнула.

— А ты впечатлительная, — посмеялся Николас, а затем добавил, — Не переживай, тот шум был от снега, который по крыше съехал и упал.

— Думаешь тут кроме нас никого нет?

— Думаю никого, — помотал головой Ник.

— Если тебе нужно поговорить с кем-то про Зака, то сейчас подходящий момент, — сказала она, грея руки у печки. Ник ведь пошёл с ней, чтобы заглушить боль от потери брата, которая накрыла его как стёганым одеялом. Миле было знакомо это ощущение. Но просто убежать мало, горе нужно отпустить.

— Мила, я ценю твою попытку, но не надо меня утешать, — Ник запрокинул голову и сделал вид, что ушёл в свои мысли.

— Я и не собиралась, — не сдалась Мила, — в моих словах мало утешительного. Я просто хочу, чтобы ты знал: ты не единственный, кто остался один. Посмотри хотя бы на меня. Я ничего не знаю про моего брата.

— У тебя есть надежда, что он жив, — откликнулся Ник.

— Гораздо больше вероятность того, что я никогда-никогда не узнаю, что с ним произошло…

— Но Зак не должен был умирать, он даже не военный! Зачем он пошёл? — Ник был зол.

— Зак сделал это в том числе чтобы защитить тебя. Подумай о том, чтобы он сказал тебе сейчас, будь у него такая возможность.

Ник открыл глаза и сел ровно. А затем сказал:

— Знаешь, я только со смертью Зака понял, что по-настоящему значит быть одному. Раньше я никогда об этом не думал, но без Зака у меня никого не осталось.

— Правда в том, Ник, что все мы одиноки. Даже если рядом кто-то есть.

Мила открыла глаза. Было уже светло. Шея ужасно затекла после сна в сидячем положении.

— Ник? — трекера на месте не было.

Мила выбралась и прошлась по аптеке. Затем вышла на улицу. Ник копался в мусоре за углом. Заметив недоумевающую Милу, он пояснил:

— Вчера я растопил печь какими-то картонками, а сегодня рассмотрел, что на них есть адреса. Лекарства в аптеку доставляли со склада и на коробках осталась маркировка, — он помахал картонкой, которую держал в руке. — Меня заинтересовала вот эта, — Ник показал Миле пакет с логотипом одного очень крупного интернет-магазина, существовавшего до Хаоса. Он хорошо знал этот логотип, потому что Зак часто что-нибудь там заказывал. Ник достал карту. — Похоже, в двадцати километрах на юг отсюда находился огромный склад, — объявил он. Думаю, что твой знакомый затаривался именно там.

— Идём туда? — восторженно спросила Мила.

— Идём!

Они снова вышли на заснеженное шоссе. День был ясным и придавал ложной уверенности.

— Ты бывал на этом берегу реки? — поинтересовалась Мила.

— Нет, — буднично ответил Ник.

— Как думаешь, здесь безопасно?

— Думаю, что гораздо опаснее, чем на нашем берегу. Поэтому как только заметишь что-нибудь… вообще что-нибудь… сразу говори мне.

Склады на юге оказались действительно огромными. Возникало ощущение, что их до сих пор не разграбили целиком, лишь потому что никто не знал, что находится в каком блоке и как открыть огромные металлические ящики.

Каждый шаг в огромных ангарах отдавался эхом. Поэтому трекеры пытались ступать беззвучно. Николас вынул из кармана мятый пакет и покрутил его: кроме адреса крупно был напечатан код. Надежда была на то, что код указывал место на складе. Ник посмотрел вверх — под потолком действительно всё ещё болтались таблички с буквами.

— Ищи букву J, — указал трекер на потолок.

— Несколько минут они стояли задрав головы. Но нужной буквы видно не было.

— Я не вижу, — сообщила Мила.

— Я тоже. Странно, да?

— Если этот блок J вообще здесь, то он должен быть рядом с H K, верно? — ответила она.

И они направились к коридору H.Ни за ним, ни перед коридораJ не было. Зато в проходе валялась упавшая табличкуJ. А затем они увидели проём в стене, завешанный пластиковыми лентами и рядом на стене написанную краской букву. Трекеры переглянулись. Их Устав говорил, что они всего лишь курьеры, которые умеют быстро бегать, но не умеют драться. Поэтому в случае опасности трекер должен был оставить миссию и вернуться.

— Бросим внутрь световую шашку? — предложила Мила.

— Я буду держать ружьё наготове, ты — разожжешь световую шашку, потом раздвинем эти пластиковые ленты и ты посветишь внутрь, понятно? — объяснил Ник.

В помещении за лентами не оказалось ничего страшного. Оно было без окон. Вдоль стен стояли аккуратные шкафы открытые и закрытые. Видимо раньше они поддерживали определенный температурный режим. Мила обошла полки с шашкой: было понятно что кое-какие лекарства отсюда уже унесли, но нигде не было разбитых склянок, брошенных пакетов и выпотрошенных коробок.

— Не удивляюсь, что до сюда никто не добрался, — как будто прочитал её мысли Ник.

Мила не могла понять, в каком порядке расставлены и разложены препараты. Пришлось осматривать всё подряд. Наконец она произнесла: «Нашла» и стала наполнять рюкзак.

— Прихвати ещё чего-нибудь полезного, — присоветовал Ник, — не думаю, что в скором времени кто-нибудь из наших сюда наведается. Хотя склад тут знатный.

Снаружи раздался шум.

Николас тут же стал гасить шашку — если кто-то заметит за полупрозрачной завесой свечение, встречи не избежать. Справившись с шашкой, он подошел к выходу из помещения и прислушался. Судя по всему на склад прибыл кто-то ещё. Как минимум двое, Ник слышал, как они переговаривались. Но пока они были вдали, у входа.

Мила видела силуэт Ника на фоне завесы, через которую проникал свет. Он жестом велел её приблизиться и приготовил ружьё. Когда Мила оказалась рядом, он потихоньку отодвинул крайнюю полоску пластика. Яркий после темноты дневной свет ударил по глазам. Ник определил, где находится аварийный выход, поднес палец к губам и жестом указал двигаться к боковому проходу.

До аварийного выхода было недалеко, главное — оставаться незамеченными. Но Ник наступил на упавшую табличку Jи она предательски громыхнула.

Другие посетители до этого беззастенчиво шуршавшие чем-то, чем набивали свои сумки, притихли.

— Иди проверь, — донеслось от входа.

Ник показал Миле, что они движутся назад, подальше от центрального прохода, но вовремя успел остановить Милу, которая чуть не вывалилась в боковой коридор. Потому что именно оттуда послышалось:

— Похоже у нас завёлся воришка!

Человек двигался вдоль стены и заглядывал в поперечные проходы, а потом припал к полу, чтобы увидеть под шкафами стоящие на земле ноги. Ник догадался об этом и они с Милой едва успели полузапрыгнуть на нижние полки-полуповиснуть на них.

— Выходи мышонок! Я всё равно тебя поймаю, — напирал преследователь.

Неизвестно, как бы кончилась эта охота, но у входа раздался крик, а с улицы донеслись выстрелы. И человек поспешил к своим. Обогнув шкаф с другой стороны Ник и Мила бросились к аварийному выходу со склада. Отсюда до наросшего пролеска было около двадцати метров. И трекеры сделали то, что должны уметь делать лучше всего — побежали.

Уже заскочив в неплотный пролесок, Мила обернулась. К складу направлялись мутанты. Мила сразу поняла, что это они по несуразной манере двигаться. Где были вооруженные люди, Мила не разобралась, Но рассматривать их было некогда. Из пролеска они перебрались в лес.

Они бежали, петляя между деревьями, то и дело проваливаясь в скрытые под снегом ямы. Поднимаясь и оглядываясь назад, Мила стала отставать.

— Руку! — крикнул ей Николас.

Мила протянула руку и он потащил её вперёд.

Они двигались в ту сторону, где по их мнению была река. Николас рассчитывал добраться до воды и пройти на север по берегу к переправе. В надежде на то, что там их никто не ждёт, а также на то, что лодка до сих пор там. Однако, в том месте, где они рассчитывали встретить реку, она не появилась. Они продолжили бежать вперёд, но то ли река делала изгиб в этом месте, то ли они сбились с курса — берега видно не было.

— Мыпотеряли реку, — скептически констатировала Мила.

— Не знаю, как это возможно, — притормозил Николас; чувствовал он себя глупо: с детства бегал в спортивном ориентировании, а тут не может выйти к реке. — Вперед продолжать идти смысла нет, мы явно движемся не туда. Пока солнце видно, предлагаю повернуть на север. Если у реки поворот, то идя на север, мы в неё упрёмся.

— А если промахнёмся, как далеко мы можем уйти на север?

— Не думай об этом, — посоветовал Ник. — Сейчас важно не только найти реку, но и убраться подальше от склада. Мне показалось… что этот склад охраняют мутанты. Поэтому он уцелел. Кто знает, сколько их тут…

— Чем опасны мутанты? — это было второе столкновение Милы с ними.

— Зак говорил, они похищают людей, — неохотно ответил Ник.

— Зачем? — удивилась Мила, — Они же сами вроде эволюционировавшие люди…

— Этого никто не знает.

Они продолжили идти молча. Бежать больше не было смысла: во-первых, территория поиска реки была не такой уж большой, Николас был уверен, что они были рядом, но плутали. Во-вторых, бегущий человек производит много шума и его проще заметить. Ну, и в-третьих, бегущий человек хуже замечает происходящее вокруг — можно запросто наткнуться на дикое животное, не заметить журчание воды или звуки, выдающие преследователя.

— Эй, — позвал Николас, — не отчаивайся.

— Шульц дал мне всего пару дней.

— Мы не сдаёмся, Мила, ты поняла?

Когда солнце стало садиться, Мила и Ник заметили впереди просвет. Лес заканчивался, обнажая берег реки. Ник посмотрел в обе стороны: как далеко они оказались от переправы? На другом берегу домика лодочной станции не было видно.

— Как мы будем перебираться? — Мила тоже понимала в чём трудность.

— Готов выслушать твои предложения, — ответил Ник.

— Если мы не найдём лодку, то мы должны построить плот. Я так думаю, — Миле идея казалась вполне логичной.

— Ты умеешь строить плот? — покосился на неё Ник.

— Надо же когда-то учиться, — по мнению Милы в строительстве плота не было ничего сверхсложного. — В крайнем случае нам придётся пересечь реку вплавь.

— Даже не думай, — отбросил последнее предположение Ник. — Где-нибудь ещё до середины у тебя сведёт мышцы, тебя подхватит течение и ты пойдешь на дно в нескольких километрах отсюда. Так что иди за мной. Найдём подходящее место для сооружения плота.

Они прошли по берегу до песчаного намыва.

— Ищем поваленные деревья и тащим сюда, — распорядился Ник. — Далеко не отходи, — добавил он, — сильно не шуми и будь начеку.

Сказать было проще, чем сделать. У реки лежали кое-какие поваленные стволы, но даже речи не шло о том, чтобы Мила могла их сдвинуть с места. Поэтому по согласованию с Ником, если он подтверждал, что дерево подойдёт, Мила обламывала у него ветки, а потом они вместе с помощью толстой веревки перетаскивали бревно к воде. Собрав таким образом семь жердин, Ник стал связывать их особыми узлами в плот.

Уже в полутьме они проверили, держится ли конструкция на воде — ночевать на этом берегу категорически не хотелось. Ник решил, что напоследок хорошо бы привязать поперечину, чтобы жерди держались прочнее, и чтобы можно было присесть. Он уже даже приметил подходящее деревцо, но отойдя за ним на двадцать метров от берега, он отчетливо услышал, что кто-то пробирается через лес. Выяснять, кто это: животное, наёмники со склада или мутант, — не было никакого желания. Поэтому трекер быстро шепнул Миле:

— Бегом к плоту!

В темноте Мила совсем ничего не видела и чуть не переломала себе ноги, прыгая с отвесного берега вслед за Николасом. Но он поймал её и затолкал на плот. Затем Ник оттолкнул плот от берега и, прихватив шест, забрался сам. Плот подхватило течение.

Неровные брёвна, притопленные под весом пассажиров, скользили и качались под ногами. В темноте Мила пыталась ухватиться за какой-нибудь сук, чтобы не выпасть.

— Держись, — велел трекер.

Чтобы хоть как-то управлять лодкой, Ник старался оттолкнуться ото дна, но в темноте попадал шестом в камни. Раздался треск, шест переломился от приложенного усилия, и Николас чуть не упал в воду.

Мила посмотрела на берег, но никого не увидела: их уже отнесло вниз по течению на несколько метров и песчаный намыв был скрыт зарослями камыша.

— Надо грести, — раздался голос Ника с другого конца плота.

Он попытался использовать оставшийся в руках кусок шеста как весло. Мила оторвала от одного из брёвен оставшуюся ветку и они погребли. Через некоторое время в темноте они смогли различить приближающиеся кусты.

— Сейчас подойдём к берегу, хватайся за что сможешь, — велел Ник.

Мила уцепилась за ветку, но плот тянуло вниз по течению.

— Ладно, должно быть мы уже у самой земли, — вздохнул Ник и спрыгнул в реку. Вода доходила ему до пояса. Держась одной рукой за плот, другой он пытался раздвинуть прибрежные кусты, которые как назло разрослись особенно густо. Не особо преуспев в этой затее, он обратился к Миле:

— Спрыгивай, ближе к берегу нам не подойти.

Мила оттолкнулась от плота и постаралась приземлиться как можно дальше. И провалилась по колено. Хорошо, что не порезалась осокой и не выколола себе глаза метёлками или камышом.

При толчке плот дернулся, Николас с усилием потянул его к берегу, но упал, и бревно выскользнул у него из руки. Плот понесло по течению. Мила помогла парню подняться.

— Идём прямо, — скомандовал он, едва оказавшись на твердой земле. — Рано или поздно упрёмся в дорогу. Посмотрим, где мы оказались.

Ещё не дойдя до дороги, трекеры увидели хозяйственные сооружения заставы. Это было очень кстати. Бродить промокшими по лесу в ноябре ещё никому здоровья не добавляло. А в сторожке не только тепло, но и достаточно безопасно.

В сторожке сидели двое. Судя по оставленной на улице телеге — торговцы. Николас пошел первым, поздоровался с мужчинами и сложил вещи в углу. За ним прошла Мила. Заметив, что новые гости оставляют на полу мокрые следы, один из торговцев поинтересовался тем, что с ними приключилось.

— В болоте бруснику собирали, — ответил Николас, — провалились.

И развесил для просушки верхнюю одежду. Всё-таки завтра ещё бежать до Морбурга. После этого, казалось, мужчины потеряли к ним всякий интерес. В данной ситуации это было оптимальным вариантом.

— Может и к лучшему, что плот унесло, — тихо сказал Ник, когда торговцы уснули, — Так наши «друзья» со склада не узнают, куда мы делись.

Мила придвинула промокшую обувь поближе к огню:

— Надеюсь, что то мы успеем.

— Ты поспи, — предложил Николас, поглядывая на торговцев, — я подежурю.

— Когда устанешь, разбуди меня, — попросила Мила, подкладывая сложенный шарф под голову.

Мила проснулась от какого-то шороха. В метре от неё один из заночевавших в сторожке торговцев копался в её рюкзаке.

— Ты что творишь? — девушка выхватила свой «Смит и Вессон» и направила вору в лицо.

— Эй-эй, — ответил мужчина, отходя с поднятыми руками.

— Он рылся в моём рюкзаке!

Ник моментально проснулся. Стараясь не делать резких движений, он поднялся и поравнялся с Милой:

— Послушай, — сделал он попытку успокоить её, — он просто вор, не надо в него стрелять.

Мужчина всё ещё с поднятыми руками судорожно кивал в подтверждение слов Ника.

— Я ничего не взял… — оправдывался он, но как только отошёл до своего места, выхватил ружьё и направил на Милу.

Николас был к этому готов, поэтому уже тоже держал ружьё в руках. Вор толкнул своего напарника, но тот не захотел участвовать в конфликте и лишь пробурчал:

— Что-то она больно нервная из-за вашей брусники.

До рассвета больше никто не сомкнул глаз. Мила проверила всё ли на месте в рюкзаке. Вроде бы торговец не смог даже развязать веревки.

Как только стало светать, все молча покинули сторожку и каждый отправился в свою сторону. Во второй половине дня трекеры добрались до Морбурга.

Мила сразу направилась в больницу. Дверь была закрыта. На стук вышел Шнайдер:

— Что стучишь?

— Я нашла глобулины и более сильные антибиотики, — Мила стала расстёгивать рюкзак на ходу.

В этот момент из-за двери выглянул Шульц. Оказалось, что и он в больнице. Увидев Милу, Шульц изменился в лице и потеснил хирурга.

— Доктор Шульц, я нашла то, что Вы просили, — Мила протягивала коробки, но доктор их не брал.

Вместо этого он впустил Милу внутрь и усадил на стоявшую возле стены скамейку. А затем присел сам.

— Что ещё стряслось? — вырвалось у Милы.

— У нас плохие новости, — сообщил Шульц, — Вчера Томас впал в кому. Мы больше ничего не можем для него сделать.

У Милы чуть сердце не остановилось. Шульц говорил так, будто Том умер. А он был ещё жив.

— Так вы что, даже не попробуете вколоть ему лекарство? — не сдержалась девушка.

— Уже слишком поздно, — положил ей руку на плечо Шульц.

— Слишком поздно… — повторила Мила, вспоминая склад, мутантов, реку, вставая и направляясь к двери в палату.

Шнайдер хотел преградить ей дорогу, но, видимо Шульц дал ему знак пропустить её, потому что хирург отступил.

Мила прошла к кровати. «Они даже капельницу уже отключили», — подметила она, — «хорошо хоть аварийный свет горит».

— Том, послушай, — обратилась она к пациенту за балдахином, — я пришла, как только смогла, — она кинула рюкзак на пол и достала ампулы и шприц. — Извини, если сейчас будет больно, я не очень-то умею всё это колоть, — она отодвинула балдахин, отогнула простынь и вогнала первый шприц Тому в бедро. — Но Шульц и Шнайдер сдались, — она вколола второй шприц. — Все сдались, — оставалась внутривенная инъекция, — но ты обещал, — всхлипнула она, — помнишь? Обещал подождать… — и она попала в вену.

Лекарство попало в кровь.

И тут Том дернулся. Мила даже не успела на него толком посмотреть.

— С ним что-то происходит, — крикнула она врачам.

Они оба кинулись в палату, вызвали медсестёр, а её выставили в коридор.

— Он жив? — спросила Мила под утро, когда Шнайдер наконец вышел из палаты.

— Жив, — махнул рукой хирург, — Твоя интенсивная терапия чуть не вызвала у него остановку сердца, но у нас был адреналин… В общем теперь ему лучше. У тебя лёгкая рука.

— Так и есть, — подтвердила Мила.

Хирург почему-то рассмеялся.

На выходе из больницы Мила столкнулась с Дженнифер и Стефом. Она жестом поздоровалась с ними и отправилась отдыхать.

Мила проспала весь день, а когда спустилась на следующее утро на завтрак, то увидела за стойкой в холле Николаса.

— Рада, что ты снова при делах, — приветствовала его Мила.

— Для меня это не просто дела, это память, — ответил трекер из-за конторки. — Как-то пока не готов с ней расстаться.

— Значит, продолжишь дело Зака?

— Знаешь, ведь не Зак основал Дом трекеров. А наши родители, — Ник аккуратно разложил перед собой скопившиеся за несколько дней запросы. — До Хаоса отец был почтальоном, а мама — вела секцию по спортивному ориентированию. И только во время Хаоса они стали работать вместе.

За эти разговором их застал зашедший справиться о делах Фишер:

— Николас, — протянул руку помощник коменданта, — как хорошо, что ты вернулся! — Затем Фишер помрачнел: — Я очень сожалею о смерти твоего брата… но, боюсь, что не смогу исполнять его обязанности.

— Это нормально, — ободрил его Ник, — теперь я займусь Домом трекеров.

С чувством облегчения Фишер уже собрался уходить, но остановился и как бы невзначай сообщил:

— Говорят, Том пришёл в себя.

— Думаете, я могу его навестить? — воодушевилась Мила.

— Не думаю, что это обязательно, — Ник метнул убийственный взгляд на Фишера. — Может лучше оставить его в покое?

— Ты же сам вызвался помочь мне достать ему лекарства! — возразила Мила.

— Может быть я просто хотел доказать тебе, что не только Том чего-то стоит, — трекер задержал взгляд на Миле, а потом посмотрел на помощника коменданта.

Фишер только хмыкнул.

Мила постаралась выбрать для посещения время, когда вероятность встретиться в больнице с Дженнифер будет минимальной. И дело было не только в той давней ссоре. Мила просто чувствовала себя неловко в присутствии соседки Тома.

Оказалось Том уже был в обычной палате — без балдахина. Именно поэтому, когда Мила вошла, он отвернулся.

— Не смотри на меня, — попросил он, накрываясь простыней с головой.

— Почему? — поинтересовалась Мила.

— Я плохо выгляжу, — донесся голос из-под простыни.

— Из-за чего? — не поняла Мила, Шнайдер ведь сказал, что у Тома заражение крови…

— Ну, у меня достаточно причин: пара сломанных ребер, травма позвоночника, сотрясение мозга, разбитое лицо…

— А ещё сепсис, — добавила девушка.

— В общем, я стесняюсь, — пояснил Том. Он не питал иллюзий относительно своего нынешнего вида — в бинтах и синяках, а также без ушей. Ему очень не хотелось, чтобы Мила видела его таким.

— Ладно, я не смотрю, — ответила Мила, — но тебе абсолютно нечего стесняться. Все знают, что ты в одиночку пошёл за Легионом и отстоял эту их Лигу. Так что, какая разница, как ты сейчас выглядишь? Ты же герой, — произнесла Мила с гордостью, — ты всех спас.

— А ты спасла меня, — сказал на это Том.

Мила почувствовала, как краснеет:

— Похоже на правду, — улыбнулась она. — Но это значит только то, что ты скоро поправишься, и мы увидимся на Зимнем празднике.

В этот момент в палату заглянул комендант Греф.

— Кажется, у тебя намечается официальный визит, не буду мешать, — Мила пожала Тому руку, которая торчала из-под простыни и вышла.

В противоположность Тому Греф выглядел бодрым и свежим. Возможно поэтому Том с особым воодушевлением откинул простыню с лица.

— Как ты себя чувствуешь, Томас? — спросил комендант, остановившись у окна палаты.

— Бывало и лучше, — Том постарался повернуться, чтобы следить за перемещением Грефа, но резкая боль в груди его остановила.

— Ну-ну, не двигайся, — пресёк его попытку комендант. — Тебе сейчас нужно отдыхать и набираться сил. Ни о чём не беспокойся. Я зашёл сказать, что Лига признательна тебе и в случае, если ты не сможешь восстановиться, будет обеспечивать тебя всем необходимым.

— Спасибо, конечно, — вспыхнул Том, — но в таком случае у меня нет иного выбора, кроме как начать заново ходить. На Лигу рассчитывать не приходится!

— О чём ты, Томас? Мы только все вместе смогли справиться с Легионом!

— Вместе? Комендант, если бы Кирхенфельд не продал Легиону тайный проход в обмен за свою неприкосновенность, мы бы встретились с Легионом лицом к лицу, а не нашли его у себя за спиной. Если бы Ланге выслал за мной свою армию, то я бы не лежал сейчас здесь, как червяк…

— Том, мне жаль, что с тобой так вышло, я понимаю…

— Ни черта Вы не понимаете, — Том схватился за грудную клетку, — Вы думаете мы победили Легион и всё закончилось? Легион вернется сильнее прежнего. Это только вопрос времени, — он закашлялся.

На крик и кашель в палату вошел медбрат и вежливо попросил Грефа удалиться.

Том восстанавливался медленно. О возвращении домой к Зимнему празднику не было и речи. Больше всего неудобств доставляли парализованные ноги. Том с двенадцати лет привык всё делать самостоятельно, а тут элементарный туалет превратился в цирк. Но он держался бодрячком, выполнял все рекомендации Шульца и Шнайдера несмотря на отсутствие какого-либо видимого прогресса.

Чтобы по возможности не портить праздник остальным, Том попросил Джен со Стефом сходить на приём к Коменданту — это становилось уже традицией. И пока весь город ел яблочные пироги с корицей, Том глядя в потолок, вспоминал, как раньше во время болезни можно было смотреть сериалы, резаться в игрушки или троллить тех, кто на занятиях. В этот прекрасный момент в дверь постучали. Потом в дверной щели появились еловые лапы. Из-за них появилась Мила:

— Привет!

— Заходи, — пригласил её Том и с неподдельной радостью оставил свои воспоминания. Но тут же решил не слишком выдавать свои эмоции и добавил: — Почему ты не у Грефа?

— Только что была там. Но не увидела возле Стефа тебя и догадалась, что ты всё ещё в больнице. Подумала, что тебе должно быть скучно, — Мила поставила еловые ветки, те что принесла с собой на тумбу.

— Помоги мне сесть, — попросил Том.

Мила поправила подушку и помогла Тому устроиться:

— Признайся, такого Зимнего праздника у тебя ещё не было!

— Не было, даже до Хаоса, — подтвердил Том, — и надеюсь больше не будет.

— Ладно, — Мила рассмеялась, — кое-что можно исправить, — она достала свёрток, — подарки!

— Это не обязательно, — запротестовал Том, — ты ставишь меня в неловкое положение, я же не знал, что ты придешь…

— Чтобы не ставить тебя в неловкое положение — открой, когда я уйду, так пойдёт?

— А ты что, уже уходишь, — рука Тома застыла в нерешительности: брать или нет.

— Ты же знаешь, мои визиты совсем не нравятся Джен… — Мила нахмурила лоб.

— Ради Высших сил, Мила, не обижайся на неё, — Том взял подарок, — И приходи, когда захочешь.

Мила улыбнулась.

В свертке был кусок яблочного пирога с корицей и мазь от синяков.

Наутро поздравить Тома пришли Стеф и Дженнифер. Вместе с ними в палату проник морозный воздух и веселое оживление. Джен сразу же заметила еловые ветки.

— К тебе опять приходила Мила? — спросила соседка совсем будничным тоном, будто секунду назад она не была в праздничном настроении.

— Приходила, — честно ответил Том, — а что в этом плохого?

— А это так нужно, чтобы она приходила?

— Если кому-то интересно моё мнение, — вставил Стеф, — то из-за неё вы только ругаетесь. Поэтому без неё как-то спокойнее…

— Знаете, что из-за этого вашего отношения, она боится меня навещать?..

— И правильно делает, — засмеялся Стеф под грозными взглядами обоих взрослых.

— Не могли бы вы захватить у нас из дома мою шапку и принести в следующий раз? — обратился Том к обоим, сменив тему разговора.

— Тебе здесь холодно? — по лицу Джен пробежало беспокойство.

— Нет. Мне должны снять бинты и… Шульц говорит, что первое время мне будет некомфортно, — больше чем за комфорт (это слово пропало из его жизни уже давно) Том переживал за уродливые шрамы и дыры, которые остались у него на месте ушей, — поэтому я подумал, что шапка может помочь.

— Хорошо, без проблем, — согласилась соседка. — Но если это из-за того, что ты не хочешь, чтобы кто-то видел…

— Это совет Шульца, — настоял Том.

— Хорошо, но если ты хочешь скрыть…

— Не-ет! — не сдержался Том.

— Джен, просто принесем ему шапку, — попросил Стеф, всем видом показывая, что брат зануда.

Перед следующим посещением Джен заглянула в прихожую дома Тома. Стеф дал её первую попавшуюся шапку, но она нашла ту, которую связала и подарила Тому год назад. Джен бережно взяла шапку, отряхнула и направилась к Дому трекеров. Трекеры как раз были в холле в полном сборе.

— Мила, — позвала Дженнифер, — можно тебя на пару слов.

Вот уж кого Мила не ожидала увидеть! Тем не менее Мила встала и подошла.

— Мила, что тебе нужно от Томаса?

— От кого? — не сразу сообразила Мила, — А… от Тома? Ничего. А в чём дело?

— Зачем ты тогда к нему постоянно ходишь?

— Ну, — такой поворот событий застал Милу врасплох, хотя всё же вроде ясно, — Том всех спас, и лично мне помог, я просто благодарна ему.

— Это всё замечательно и правильно, но ваше общение плохо сказывается на Томе. Он на десять лет старше тебя. Не ставь его в неловкое положение.

— Хорошо, — пожала плечами Мила, если её присутствие действительно настолько нежелательно, не будет же она навязывать свою компанию. Хотя что такого неловкого в её возрасте?

— Пожалуйста, если ты действительно ему благодарна, не беспокой его больше, — с этими словами Дженнифер зажала сумку под мышкой и пошла в направлении больницы.

Мила в задумчивости вернулась в холл.

— Что-то случилось? — спросил Ник, заметив её замешательство.

— Нет, — отмахнулась Мила, — старая история.

Прибывание Тома в больнице затягивалось. Шнайдер держал его больше из-за рёбер, боялся что срастутся плохо. «С неходячего пациента что взять?» — говорил хирург, — «захочет передвинуться, неудачно обопрётся на грудь и сдвинет всё». А без рентген-машины хирург полагался только на своё чутье и ощущения при манипуляциях. Поэтому день за днём Том проводил между чтением, массажем и невеселыми мыслями о будущем. И в какой-то момент Том стал задаваться вопросом, почему Мила на приходит его навещать. За неимением более важного вопроса, Том стал думать об этом всё чаще. Через три дня он сдался и хотел попросить Стефа сходить к трекерам. Но братьям никак не удавалось остаться наедине. Пришлось действовать напролом:

— Джен, у меня есть к тебе одна просьба.

— Конечно.

— Ты могла бы позвать Милу?

— Что? — Дженнифер не понимала шутка ли это, злиться ей или обижаться. — Я имею в виду, тебе что-то нужно? — смягчилась она, — Зачем её позвать?

— До похода против Легиона Мила сказала мне, что собирается уйти из Морбурга. Я хочу поговорить с ней об этом.

— Я не знала, — облегчение сквозило в голосе соседки, — Черт знает что себе вообразила. Конечно, я позову её.

Впервые за много лет Мила отмечала день рождения в большой компании. Ребята-трекеры собрались в холле, чтобы поздравить её. В Доме трекеров была традиция водить шуточный хоровод в день рождения каждого из жителей. Хоровод сопровождался детской присказкой про то, как на именины испекли каравай «…вот такой вышины, вот такой нижины». Заканчивалась присказка словами: «каравай-каравай, кого любишь выбирай». Обычно, то есть всегда, выбор был в пользу Зака, который поздравлял именинника. Но Зак погиб. И Мила догадалась, что выбирать теперь надо Николаса, которого не было в общем круге.

— Я люблю вас всех, ну а Ника больше всех! — рассмеялась она.

Ник вошёл в круг с большим букетом цветов. В феврале их было непросто достать, пришлось заранее договариваться в теплицах. Но главному трекеру многое было по плечу.

— С днём рождения! — с этими словами Николас отодвинул цветы, которые отделяли его от Милы и поцеловал девушку.

Трекеры захлопали.

Это было так неожиданно: брат Зака, надежный друг, старший товарищ среди трекеров… но вот с этим поцелуем он явно перестарался. Из оцепенения Милу вывел голос постороннего.

— Извините, что отвлекаю от… праздника, — в дверь постучала Дженнифер, — я только хотела передать Миле, что Том просил её зайти в больницу.

Ник закрыл глаза и выдохнул, чтобы не накричать на Дженнифер. Он всего три слова не успел сказать Миле, но тут же появилась эта женщина, которая напомнила зачем-то про Тома. А ещё Мила принялась отвечать:

— Если не случилось ничего серьёзного, я зайду сегодня, но чуть позже.

Лучше б она молчала. Тогда, может быть Ник и сказал, то что собирался. Но Мила не молчала именно потому, что чувствовала себя крайне неудобно: и надо же было этой Джен припереться именно в тот момент, когда Ник вдруг стал целоваться… Не будешь же ей объяснять, что это в первый раз. А она уж точно обо всём сразу Тому расскажет. Вот он потом с расспросами будет доставать. Но самое ужасное с точки зрения Милы состояло в том, что Ник мог посчитать, что он влюблен и наделать ещё каких-нибудь глупостей… В общем Мила не знала, как теперь себя вести и решила, что лучше всего будет продолжить как ни в чём не бывало:

— Джен, у нас праздничный обед, будем рады видеть тебя, — вежливо предложила Мила.

Но Дженнифер также вежливо отказалась.

В жизни Дженнифер редко случались потрясения, но за последние пару часов она дважды ловила себя на мысли о неожиданных поворотах судьбы: сначала оказалось, что «подруга» Мила должна вскоре уйти, а теперь, что этой Миле вовсе не нравится Том. Иначе как объяснить всё увиденное? Джен решила откровенно поговорить обо всем с Томом. Вернувшись в палату, она присела на стул:

— Том, я позвала Милу. Думаю, что она зайдёт к тебе чуть позже. Ты знал, что она встречается с Николасом?

— С кем? — Том рассеянно посмотрел на соседку.

— Николас это младший брат Зака. Они с Милой почти ровесники. И отлично подходят друг другу.

— И зачем ты мне всё это говоришь? — спросил Том.

— Чтобы ты не выставлял себя идиотом. Она тебе не пара.

— Ты всё это выдумала, чтобы доказать, что единственная пара для меня — ты? — холодно ответил Том и тут же пожалел о сказанном.

— Ничего я не выдумывала, — возмутилась Джен. — Сегодня, когда я пришла в Дом трекеров, я застала их целующимися на виду у всей их трекерской банды. Если не веришь мне — спроси любого трекера. И я говорю это тебе, не чтобы сделать тебе больно. Наоборот. Ты не понимаешь, но я предупреждаю тебя…

— Всё, — не выдержал Том, — предупредила, можешь идти.

— Хорошо, — вздохнула Джен, — и насчёт «единственной пары», я в отличие от тебя не строю никаких иллюзий.

Злость на Дженнифер прошла сразу, как только соседка удалилась. На её место пришла дурацкая пустота. И лишь потом мысли побежали одна за другой. «Действительно, надо же было вести себя так глупо! — отругал сам себя Том. — Джен права: выставил себя круглым дураком. Как ты вообще мог вообразить, что можешь нравиться Миле!». Том стянул с головы шапку, которую просил ему принести, и швырнул об пол. Сорвал надоевшие бинты, пластыри и канюли — «зачем они все?» и, потеряв равновесие, полетел вниз с кровати.

Мила была в отличном настроении. Она в принципе не любила шумные компании, могла только под настроение посидеть с трекерами. В тот день настроение было как раз подходящее. Ведь всего год назад Том не дал ей уйти и уговорил Зака принять её. А казалось, что уже столько времени прошло! Странно, что Том прислал Дженнифер. Эта мысль заставила её подняться из-за праздничного стола со словами «Скоро вернусь».

По дороге в больницу она всё ещё не могла унять волнение после такого неожиданного проявления чувств со стороны Ника. Видимо им предстоит долгий разговор, когда она вернется.

Почти все пострадавшие во время освобождения Кирхенфельда были уже выписаны, и в больнице было на удивление тихо. Мила постучала в дверь и заглянула в палату. Тома на койке не было. «Странно», — успела подумать Мила, прежде чем увидела ноги, а потом и распластанное на полу тело.

Мила выскочила из палаты и наткнулась на медбрата:

— У вас пациент на полу! — бросила она и уже без стука открыла дверь кабинета врачей:

— Доктор Шнайдер, Том упал с кровати!

Хирург вскочил:

— Как ему помогло?

— Я вошла, а он на полу, — Мила следовала за Шнайдером.

Над Томом уже присел медбрат:

— Жив, — сообщил он Шнайдеру, — но без сознания.

— Ладно, — Шнайдер достал флакон с нашатырём, — давай посмотрим, что с ним.

Когда Том проснулся, Мила сидела возле кровати.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришла, потому что ты меня позвал, — пожала плечами Мила — Но ты был на полу без сознания. Шнайдер осмотрел тебя, сказал, что во время падения твои сломанные ребра снова сместились. И ему пришлось заново их фиксировать. А после они тебя усыпили. А я решила подождать.

Тут Том всё вспомнил:

— Да, — кивнул он, — я позвал тебя, чтобы сказать, что… ты не должна терять время с безухим побитым чудовищем.

— И что вот это вот сейчас значит? — Миле изрядно поднадоели местные заморочки: то не приходи, то приходи, а придешь… и что это за «безухое чудовище»? Мила посмотрела на голову Тома. Чёрт, его уши! На их месте были какие-то бугры и дырки. Она отвела глаза, делая вид, что ничего не поняла.

— Не отворачивайся, посмотри! — Том поднял голову, чтобы её можно было рассмотреть со всех сторон. — И ещё сломанные рёбра и парализованные ноги.

— Знаешь, Том, — ответила Мила как можно спокойнее, — я думаю, что… ты устал лежать в больнице. Помнишь, раньше ты просил не смотреть на тебя…

— Просил, но ты же сказала, что я герой, и обещала прийти.

— Обещала, но мне дали понять, что я ставлю тебя «в неловкое положение». Наверное, я не должна была слушать, ведь ты не такой как они. Ты особенный.

— Раз я такой особенный, сможешь ответить мне на один вопрос?

Мила кивнула.

— Это правда, что ты встречаешься с братом Зака?

«Ах вот оно что! — наконец-то сообразила Мила, — конечно, Дженнифер уже успела насплетничать». Однако, Мила сама ещё толком не поняла, что означал тот поцелуй. Поэтому не стала путать Тома:

— Я бы сказала, что у нас сложные отношения.

— Что это значит? — холодно спросил Том.

— Такие же как у вас с Дженнифер. Так понятнее?

— Понятнее, — и в голове у Тома будто бы и вправду что-то прояснилось. Он подумал, что у них с соседкой действительно сложные отношения, как их описать, что о них сказать? — Прости, я разозлился, потому что… беспокоился за тебя. Я рад, что теперь ты видишь, что отношения между людьми не всегда такие, какими кажутся. Я имею в виду нас с Дженнифер. И ещё… мне правда было приятно услышать, что и ваши отношения непростые. Но пообещай, что если вдруг брат Зака…

— Николас, — подсказала Мила.

— …если вдруг Николас хоть чем-то обидит тебя или… захочет сделать что-то, что тебе не нравится, ты скажешь мне.

— Том, — Мила подняла брови, — я могу за себя постоять, я же…

Том молча погрозил указательным пальцем, давая понять, что ничего не хочет слышать про номадов.

— Ладно, — Мила моргнула, — но и ты, если вдруг у тебя есть или будут проблемы, из-за которых тебе захочется сброситься с кровати…

— Я не…

Мила поднесла палец к губам и помотала головой:

— … ты расскажешь мне о них, — Мила подняла с пола шапку и отдала Тому.

С того дня Том стал чувствовать себя лучше. Даже в ногах появились какие-то ощущения. А к началу марта он смог пошевелить пальцами. Тогда же Шульц и Шнайдер пришли к заключению, что Том может вернуться домой.

Теперь Стеф приходил со школы каждый день, чтобы ухаживать за Томом. Кажется он был готов на любые трудности, лишь бы не потерять возможность посмеяться над старшим братцем.

Когда Тома только привезли, Стеф убедился в том, что брат не может перемещаться самостоятельно и довольный собой вкатил в комнату самодельное кресло на двух больших колёсах:

— Посмотри, что у меня для тебя есть!

— Это что, инвалидная коляска? — Том решил что ни за что в неё не сядет.

— Назови её «кресло-каталка», — предложил Стеф, — давай, тебе понравится.

— Откуда оно взялось? — поинтересовался Том, поглаживая до боли знакомые колёса.

— А, — Стеф посмотрел на свои руки, — мне пришлось разобрать велосипед, оставленный Нахтигаллом… — младший брат знал, что Том разозлится.

Тем не менее кресло оказалось невероятно полезным. Оно решало сразу кучу проблем. Том чувствовал себя гораздо более автономным: он мог передвигаться не только по дому, но и на улице! Всё-таки Стеф — молодец.

Через несколько дней Стеф снова поразил Тома. За ужином он ни с того ни с сего спросил:

— Помнишь, я брал у тебя недоделанные патроны?

Том чуть не поперхнулся:

— Конечно помню. Хочешь мне рассказать об их судьбе?

— Думаю, время пришло, — Стеф откинулся на спинку стула и задрал одну ногу на сиденье.

Том жестом велел опустить ногу вниз и продолжать.

— Ты же знаешь, что родители Ульриха преподают у нас в школе? — Стеф потер затылок: интересно, насколько хорошо Том помнит его друзей?

— Да, знаю, — подтвердил Том.

— Так вот. Родители Ульриха оставили несколько двоечников из старших ребят на второй год. Этим ребятам хорошо попало дома: родители-то рассчитывали на помощь, а оказалось, что школа не окончена. Поэтому эти двоечники ни на шутку разозлились. Нашли Ульриха и «поставили его на счетчик».

— Это ещё что? — уточнил Том.

Они решили, что Ульрих должен им компенсировать причиненный вред. То есть приносить каждому по патрону в месяц. А если он откажется или проговорится взрослым, они обещали расправиться с ним.

— И он им поверил? — удивился Том.

— Поверил, — кивнул Стеф. — Всё осложнялось тем, что ребята из семей караулки, поэтому им бы многое сошло с рук. И Ульрих стал наниматься на всякие подработки вроде уборки мусора. Если он не приносил патроны вовремя, то ему насчитывали штрафные. Когда ему стало совсем невмоготу, он рассказал обо всём мне. То есть он попросил у меня патроны, а я вытянул из него всю эту историю, ну и предложил поквитаться с вымогателями, — Стеф исподлобья посмотрел на Тома. — Драться мы, разумеется, не умели. Особенно глупо было бы идти против старших. Поэтому нужно было как-то доказать факт вымогательства. И я вспомнил про свои «суперпатроны», — Стеф изобразил пальцами в воздухе кавычки. — Я уговорил Ульриха отдавать им наши «недоделки».

— И что же теперь?

— Они копили эти патроны. Теперь нужно чтобы их взяли с поличным, когда они будут расплачиваться! — восторженно объявил Стеф.

— Значит, самое время привлечь взрослых? — уточнил Том.

Стеф кивнул.

— Но я прошу ещё минуточку внимания, потому что сейчас последует собственно то, для чего я это всё рассказывал, — Стеф хитро улыбнулся. — В общем вымогатели собирали патроны, чтобы купить арбалет. Поскольку я всё предусмотрел, патроны мы получим обратно, а вскоре ожидается день моего рождения… я хотел бы попросить тот самый арбалет!

Том неуверенно покосился на брата, а тот выжидающе вертел между пальцами последний патрон.

Накануне дня цветущих деревьев к Тому зашла Джен. Она мягко постучала в открытую дверь чёрного хода, когда Том сидел на кухне. В руках соседка держала корзиночку с пирожками. Том улыбнулся:

— Мир?

Джен кивнула и поставила пирожки на стол:

— Последний раз я очень резко говорила…

— Ты всё правильно сделала, — перебил её Том, — и… я рад, что ты смогла сказать всё, что сказала.

— Значит я была права? — соседка потупила взгляд, будто поднимать этот аргумент её было очень неудобно. — Относительно твоих чувств?

Признаваться было тяжело, но раз уж они стали говорить открыто, Том попросил:

— Пожалуйста, не обижайся на Милу. Она здесь ни при чём. Если кто-то и виноват, то только я.

— А я думала — я, — грустно улыбнулась Джен.

Дженифер была добрее Милы. Мила была упрямой, дерзкой и скрывала от Тома даже, кто она такая. Джен была лучше Милы. Но Мила, само её появление что-то поменяло. Том не понимал, как это работает. Но это точно не вина Джен.

— Я пришла посоветоваться, — тем временем продолжила соседка, — на Празднике цветущих деревьев Хёрт предложит мне жить вместе.

— Что ты думаешь ответить? — оживился Том.

— Думаю согласиться, — развела руками Джен.

— Хёрт — надёжный человек, — поддержал её выбор Том.

— Ты совсем не ревнуешь? — соседка пытливо посмотрела на Тома.

— Конечно ревную, — ответил тот, — я и раньше недолюбливал Хёрта за то, что он забирает самые дорогие задания, а теперь и совсем…

— Какой ты дурак! — ответила Джен.

Не только Хёрт, но и Том запланировал важный разговор на Весенний праздник. Он не хотел навещать Милу в Доме трекеров, ведь поговорить с ней во время пикника будет гораздо проще. Раз уж в этот день в Морбурге принято делать предложения…

Волосы Тома за пять месяцев отрасли настолько, что прикрывали те места, где раньше были уши. Теперь он мог появляться на людях без шапки (хотя всё равно частенько её надевал). На самом деле посещение Праздника цветущих деревьев должно было стать первым полноценным появлением Тома на людях после битвы с Легионом. Собираться Тому пришлось самому — Стеф уже убежал, «ведь есть кресло-каталка»! Поэтому потихоньку он выбрался из дома и направился в парк.

Под кронами цветущих яблонь были расставлены столики для пикника и скамейки. Мила опустила корзинку рядом с собой и приготовилась слушать речь Грефа о благоденствии Морбурга и Лиги. Буквально перед началом выступления коменданта к ней присоединился Николас. Казалось, он пропускает мимо ушей то, что говорит Греф и думает о чём-то своём. Когда комендант окончил речь и заиграла музыка Ник обратился к Миле, которая уже было потянулась к корзинке:

— Мила, сегодня особенный день, и поэтому я хотел бы сказать тебе одну важную вещь, — он встал. Рука скользнула в правый карман брюк. В кармане что-то было.

Мила тоже встала и остановила его:

— Николас, прежде чем ты скажешь мне то, что собирался… или может быть уже не скажешь… я тоже должна тебе сказать кое-что важное.

И без того взволнованный Николас сжал руку в кармане. Воздух вокруг наэлектризовался.

— Я… — Мила набрала в грудь воздуха, — ухожу из Морбурга.

Ник тяжело выдохнул. Потом провёл рукой по волосам, откинув их назад. Это движение делало его ещё более похожим на Зака. Он собрался с мыслями, чтобы переделать заготовленную фразу под ситуацию. Что-нибудь в духе: «Будет ли иметь значение, если я скажу, что…»

— Я пойду с тобой, — ответил вместо трекера знакомый голос.

Мила обернулась.

Перед ней на костылях стоял Том.

— Том! — вырвалось у Милы.

— Отлично… — махнул рукой Николас: момент был окончательно загублен. Он развернулся и пошёл прочь.

— Только не говори мне, что я всё испортил, — предупредил Милу Том, — Я видел, что… ваши сложные отношения зашли в тупик, и тебе нужна была помощь. Помнишь, ты обещала ко мне обратиться в таких обстоятельствах? А кроме того, если ты откажешься взять меня с собой, то… мне придётся сброситься с кровати ещё раз.

— Ты… полный псих, — Мила готовилась к тому, что разговор с Николасом будет непростым, но она никак не рассчитывала, что в него вклинится Том. Это должен был быть деликатный разговор. А вышло всё как-то дико. Мила чувствовала себя скверно. Вроде бы всё было сказано верно, но существует тысяча способов сказать это по-другому.

— Это не мешает мне пойти с тобой, — как будто невзначай заметил Том.

— Ты даже не знаешь, куда идти, — бросила в расстройстве Мила.

— Там, куда ты так стремишься, должно быть хорошее место, правда?

— Ты издеваешься? — силы оставили Милу, руки опустились, она больше не могла бороться с происходящим, пусть говорит всё, что хочет.

— Нет, не издеваюсь, — Том стал предельно серьезным. — Помнишь, перед днём урожая, я просил дождаться моего возвращения? Уже тогда я хотел сказать, что пойду с тобой.

Мила пригласила Тома присесть за стол, наверняка он уже намучился с костылями, ковыляя по парку. Том с благодарностью принял её предложение:

— Поэтому, — Том отложил костыли в сторону, чтобы освободить руки, — сегодня я пришёл просить дать мне немного времени. Я прошу дать мне год. Через год Стефану будет шестнадцать, я поправлюсь, оставлю ему дом и мы уйдём.

Глаза Милы блестели на солнце как стекло:

— Почему ты никогда раньше не говорил об этом?

— Ты же всегда отказывалась разговаривать о вашем с братом путешествии, и вообще-то меня с собой не звала, — Том терпеливо ждал.

— Не думала, что ты хочешь уйти…

— Один год, — Том взял Милу за руку, — последний. Пожалуйста.

— Мне нужно подумать, — Мила освободила руку.

Том понимающе кивнул.

Они посидели ещё некоторое время. День был таким погожим. Ветер дул с реки, заполняя парк ароматом пыльцы и срывая с деревьев крошечные белые лепестки, которые летели в лучах пробивавшегося солнца. На зелёной лужайке оркестр играл какой-то марш. И Том подумал, что всё это скорее похоже на сцену из фильма. И главный герой отдал бы всё, чтобы именно в такой момент услышать: «Да». Вот как бы он хотел, чтобы всё закончилось. Голос Милы вырвал его из этого волшебного мира:

— Мы с Раданом направлялись в Савват.

Том сначала не поверил. Потом его охватила эйфория. Вообще-то Том никогда не слышал этого названия, но это было не столь важно. Он встал на ноги, опершись о стол. Мила, испугавшись за него, тоже встала. И тогда он крепко обнял её:

— Спасибо!

Они молча гуляли по парку. Том отметил, как странно видеть Милу в платье, и что она носит дорогие украшения. Что по парку бегали белки и зайцы и что деревья в цвету действительно очень красивые и достойны своего праздника. Они встретили Стефа, коменданта Грефа, обоих врачей, Мюллера, Фишера и даже фрау Хофманн. Дойдя до ворот, Мила предложила:

— Отвести тебя домой?

— Если уж ты собралась уходить, — улыбнулся Том, — давай-ка лучше я провожу тебя.

Мила с сомнением посмотрела на костыли.

— Я собрался идти с тобой в Савват. Ты думаешь, я не дойду до Дома трекеров? — спокойно ответил Том.

У входа в Дом трекеров они остановились. С утра было бы сложно поверить, что день окончится вот так.

— Если Николас устроит тебе проблемы с проживанием или с работой из-за того, что случилось сегодня… — начал Том.

— Всё будет нормально, — заверила его Мила.

— Уверена?

Мила кивнула. Они постояли ещё немного.

— Не хочу уходить, — признался Том, — вдруг я уйду, а ты передумаешь?

— Я скоро зайду к тебе, — улыбнулась Мила, — раз уж мы собрались идти вместе, то нужно многое обсудить.

И Мила скрылась за дверью. В этот момент Том услышал приближающийся стук каблуков. Из-за поворота Кленовой улицы появилась Дженнифер. Она тяжело дышала, а к заплаканному лицу липли волосы. Она от кого-то убегала. Том жестом показал, чтобы она встала у него за спиной. И прежде чем он успел сообразить, что происходит, из-за угла показался пьяный Хёрт. Он заорал:

— Что спряталась за своего любимого Томми? Посмотрим, сможет ли он тебя защитить?!

Наёмник направился прямиком к Тому и занёс руку для удара, но на крик из Дома трекеров вышел Николас, а за ним другие трекеры.

— Хёрт, убирайся отсюда, — пригрозил он, — иначе тебе придётся иметь дело не с женщиной и не с калекой, а со мной.

— Хороши-хороши, заступнички, — Хёрт плюнул и отступил.

Тут же на крыльце Дома появилась Мила, она перепуганно посмотрела на Тома, всё ещё стоявшего между Джен и Хёртом, а затем перевела взгляд на Николаса.

— Не только твой якудза защищает женщин, — ответил он ей, взял под локоть рыдающую Дженнифер, завел её внутрь дома и подал стакан воды.

Том ничего не сказал и ушёл.

Очень надеюсь, что книга вам понравилась, и вы станете и дальше следить за судьбами главных героев. Будет здорово, если вы напишете пару предложений о ваших впечатлениях от прочтения в комментариях. Читайте продолжение «До Саввата. Пройти путь» и другие книги серии https://author.today/work/series/29765