Дневник Тринадцатого императора-4

Сто тридцать третья запись в дневнике ЕИВ Николая второго

Что я делаю? Что и положено самодержцу! Поправляю своих подданных и заодно их учу уму-разуму! Сегодня мне мой "каперанг" попался. Они РОПиТ умудрились в обход всех и вся "протолкнуть" в Британии заказ на грузопассажирский пароход (не самый лучший), да ещё под государственные гарантии.

Нет! Я не стучу ногами и не топчу свою шляпу. Пригласил господина Валуева и господина Аркаса. Второго попросил объяснить, как так, вопреки моим указам РОПиТ строит суда на зарубежных верфях.

О том, что Николай Андреевич Аркас, к этой сделке отношения не имеет, я хорошо знал, нужная справка от СБ лежала у меня на столе. Да вы и сами уже, наверное, догадались об этом, потому что вторым приглашённым был министр, а не прокурор.

Николай Андреевич, раскраснелся, сопит, а сказать то нечего. Зарубежные представительства, далеко люди там ушлые, до государственной политики им дела нет. Лишь бы свои откаты заполучить. Тут я уже Аркасу "фитиля" вставил.

- Уважаемый Николай Андреевич! Ведом ли вам, мой указ о частичной ротации сотрудников зарубежных представительств?

Произношу я ледяным тоном.

- Да, Ваше Императорское Величество! Так за каким же……………….

Нет, на вульгарный мат я не сорвался, но и министр и адмирал "присели по стойке смирна"! Очень многие после такого вступления направлялись на строительство железных дорог и далеко не на руководящие посты.

- Господа в месячный срок выявить любителей поживиться и отправить их в распоряжение Мельникова. (Это министр ЖД транспорта).

- Расследование за вами.

Киваю я в сторону Валуева.

- Вам Николай Андреевич, обеспечить максимальную помощь в действиях министерства. Тут так просто задача не решается. Следователи должны будут под "вашей крышей" работать.

- Пароход это на годик-другой будет работать на линии Гельсингфорс- Владивосток.

- Капитана я для него уже подобрал.

- Какие будут вопросы? Всё ли понятно?

Вопросов ни у кого не возникло и расследование можно считать началось.

Следующий приглашённый безвестный пока, финский шкипер Фабиан Фридольф Гек. Ему даётся аудиенция у самодержца всея и.т.д., что несколько не укладывается в сознании капитана. (Говорить ему, что сто лет спустя я пользовался его лоцией естественно нельзя, да и не надо).

Напомню, тем, кто забыл, что я ещё и Великий князь Финляндский. Там сейчас голод, запасы сделанные загодя есть, но жулья там тоже достаточно. Хочу предложить шкиперу Геку, взять на борт всех желающих финских флотских специалистов, для переселения их на Дальний восток.

- Здравствуйте! Присаживайтесь!

- Здравствуйте Ваше Императорское Величество!

Будущий Дальневосточный корифей внимательно оглядывает кабинет.

- Не будем тратить время на формальности.

- В стране Суоми голод. Он продолжиться ещё и в 1868 году, по предсказаниям метеорологов.

- Предлагаю вам определить круг желающих для переселения на Дальний восток.

- Сейчас есть два судна, пароходо-фрегат "Ростов" коим управлять вам, уважаемый капитан Гек.

- Второе судно, это барк "Григорий Шелихов", которым командует Шкот Николай Яковлевич.

Увидев оживление на лице Гека, я понял, что они хорошо знакомы.

- Сроку у вас всего ничего. Надо управиться до ледостава.

- За документами на судно зайдёте в РОПиТ, там о вас уже предупреждены.

- Ваше Императорской Величество, а сколько людей можно будет взять?

- Это вы уже сами смотрите. Сколько поместиться народу на оба борта. Плавание долгое, не дай Бог заболеет, кто или ещё что произойдёт.

- Есть взять всех желающих на оба борта!

- Выйдем в море до ледостава. За людей я ручаюсь, не подведут!

- Желаю удачи! Шкипер Гек!

- Досвидания!

- Спасибо! Ваше Императорское Величество!

Позже мне доложили, что почти полторы тысячи семей вывезли оба судна из поражённого голодом княжества Финляндского в саму восточную часть империи, только за первый рейс.

Историческая справка

СЕВЕРНАЯ ВОЙНА ОБОРОНА АРХАНГЕЛЬСКА

("Россия Молодая", Юрий Павлович Герман)

Риплей прошелся по главному выносному валу, сунул в рот трубку, засучил рукава обгорелого кафтана и сам, сильными, белыми, поросшими рыжим пухом руками, крякнув, развернул пушку "Волк", которую еще недавно чинил на Пушечном дворе. Пушка была исправная, и как только Риплей ее развернул, к нему подбежал русский парень - подручный убитого пушкаря.

- Ох, и добрая пушка, - ласковым, юным еще голосом заговорил подручный, - ох, и палит! Только пушкаря нашего - Филиппа Филимоныча - зашибло, а мне одному не управиться, не приучен я, как нацеливать; пальнул два раза, да мимо, теперь боюсь…

Риплей кивнул головой, велел банить ствол. Подручный обеими руками поднял банник, потом подал картуз с порохом, потом ядро. Риплей, поджав губы, сердясь на шведов, что проиграли сражение, сердясь на себя, что не угадал, кому служить, щуря глаза, навел пушку чуть пониже шканцев, выждал, покуда затихнет пальба, в тишине, громко, чтобы все на него посмотрели, крикнул сам себе команду: огонь! - и вжал фитиль в затравку. Пушка ахнула, ядро с визгом рванулось над Двиной, пробило обшивку корабля, оттуда сразу же выкинулось пламя.

Русские пушкари посмотрели на иноземца, - хорошо ударил, может стрелять. Подручный уже обливал ствол пахучим уксусом, готовил второй заряд. Риплей пошел по валу, крепко держа трубку в зубах, выправлял пушки русским пушкарям, хлопал московитов по плечам, говорил сипло:

- Русский пушкарь, доприй пушкарь! Ошень доприй!

Лофтуса и Звенбрега он поставил к другой каронаде, сказал угрожающим голосом, по-английски:

- Целиться буду я! А вы будете палить возможно чаще! Пусть все видят нас! Все!

- Шведский флаг! - воскликнул Лофтус. - Золотой крест Швеции… Вы не смеете стрелять по этому флагу!

Риплей больно толкнул Лофтуса в плечо, показал глазами направо: оттуда шел, опираясь на трость, бледный от потери крови и усталости капитан-командор Иевлев. Словно не замечая его, англичанин проверил заряд, повернул в цапфах ствол, вдавил фитиль. Пушка опять ударила, ядро влетело в открытый порт средней палубы…

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА ЛИНКОР "СЕВАСТОПОЛЬ"

Линкоры типа "Севастополь" оборудовались системой управления огнём типа Гейслера, обслуживавшей как главный, так и противоминный калибры. Дальность до цели определялась при помощи одного из двух стереоскопических дальномеров с базой в 6 м -- основного, расположенного на мостике боевой рубки или запасного, установленного на крыше кормовой боевой рубки.

Показатели дальномера снимались дальномерщиком с периодичностью в 3--5 секунд и передавались по телефону в центральный пост[34]. Курсовой угол цели определялся визиром центральной наводки и также передавался в центральный пост по телефону.

Вычисление данных стрельбы производилось вручную в центральной рубке, где находился старший артиллерийский офицер, руководивший стрельбой главного калибра[35].

Там данные дальномера вводились в задающий прибор прицела -- механический счётный прибор, вырабатывавший текущую (сглаженную) дистанцию, которая корректировалась старшим штурманом корабля, вводившим в неё поправки с учётом изменения положения цели за время полёта снаряда, в соответствии с расчётными курсом и скоростью вражеского корабля.

Далее эта информация поступала к управляющему огнём, переводившему её в угол возвышения для орудий[36].

В данные курсового вручную вносились поправки, учитывавшие упреждение за время полёта снаряда, боковой ветер, отклонение снаряда вправо вследствие вращения (деривацию), в результате чего вырабатывалась итоговая поправка курсового угла -- так называемый целик.

Далее данные по углу возвышения орудий передавались по проводам на посты наводки каждого из орудий линкора, и отображалась стрелкой на индикаторе возвышения наводчика. Данные текущего курсового угла и целика также передавались по проводам в принимающие приборы башни, где также отображались стрелкой на индикаторе поворота, учитывавшие также поправку на расстояние между визиром центральной наводки и башней -- более 100 метров для 4-й башни.

Далее наводчикам в башне оставалось только привести показатели реального угла возвышения и поворота к индикаторам и произвести выстрел.

Устройство определения крена автоматически замыкало электрические цепи стрельбы всех башен по достижении угла крена в 0R[35]. Механизмы наведения были также снабжены предохранителем, автоматически размыкавшим цепь стрельбы при углах возвышения менее --5R[36].

Помимо этого, основного, режима, каждая башня могла визировать цель самостоятельно, а также вести стрельбу в автономном режиме, при этом данные определялись при помощи башенных прицельных приспособлений и вычислялись по таблицам стрельбы командиром башни. Схожим образом мог управляться огонь артиллерии противоминного калибра, помимо этого каждый плутонг 120-мм орудий мог вести стрельбу самостоятельно, под управлением своего командира[35].

ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА ЛИНКОР "БИСМАРК"

Управление огнем главного (и среднего) калибра осуществлялось из рубки, размещенной на верхнем ярусе надстройки. Отсюда старший артиллерийский офицер передавал данные в центральный артиллерийский пост, размещающийся внутри цитадели. Выполнение автоматами расчеты передавались на отдельные орудия. Приборы позволяли производить расчеты отдельно для носовой и кормовой боевой рубки, что при желании позволяло вести раздельный огонь по разным целям. Башни главного калибра были снабжены дальномерами и могли к тому же при необходимости определять данные для стрельбы самостоятельно.

Для оптического (визуального) управления были предусмотрены пять 10,5-метровых дальномеров, три из которых размещались внутри башен главного калибра. Сектор наблюдения этих дальномеров оказался достаточно сильно ограничен и составлял 15 градусов. Первоначально дальномерами были снабжены все башни, но позже, в январе 1941 года, когда линкор находился в Гамбурге, дальномер башни "Anton" демонтировали, а отверстия с обоих сторон башни были заделаны броневыми плитами. Вызвано это было плохими результатами испытаний, полученными на линкорах "Scharnhorst" и "Gneisenau" во время проведения в Северной Атлантике операции "Berlin" (январь-март 1941 года). В плохую погоду дальномеры носовой башни фактически не могли действовать из-за заливания их брызгами волн. Кроме того, на "Bismarck" были отмечены и случаи подачи неточных данных о цели оптическими приборами.

Дальномеры для линкора поставляла берлинская фирма "Kreiselgerate GmbH". Возобновив прерванные работы над 10,5-метровыми дальномерами фирма так и не смогла уложиться в срок, и только в конце ноября 1940 года эти дальномеры были смонтированы на линкоре, когда корабль находился уже в Данциге.

На носовой и кормовой боевых рубках, на специальных поворотных тумбах, были установлены такие же дальномерные посты, но уже с трехкоординатным ориентированием. Эти посты защищались броней, хотя и не очень толстой. Оба поста имели выведенные наружу перископы.

Кроме этих пяти дальномерных постов имелся еще 7-метровый дальномер на крыше надстройки. Он также был ориентирован по трем осям, был оборудован перископом и помещался в легкобронированной рубке. Этот дальномер был установлен на верфи в Кельне еще позже - в марте 1941 года.

На корабле имелись оборудованные посты ночного управления огнем (один в носу, другой в корме). Специальные приборы прицеливания (четыре в переднем посту и два - в кормовом) обеспечивали достаточно точную стрельбу в темное время или при плохой видимости.

Вспомогательным средством, которое должно было способствовать улучшению огня, были мощные 1,5-метровые прожекторы. Один из них размещался над капитанским мостиком, четыре - на специальной платформе, окружавшей дымовую трубу и два - сразу за грот-мачтой. Два передних прожектора в районе трубы прикрывались броневыми колпаками, сделанными в виде жалюзи.

Гироскоп изобрёл Иоганн Боненбергер и опубликовал описание своего изобретения в 1817 году[1]. Однако французский математик Пуассон ещё в 1813 году упоминает Боненбергера как изобретателя этого устройства[2]. Главной частью гироскопа Боненбергера был вращающийся массивный шар в кардановом подвесе[3]. В 1832 году американец Уолтер Р. Джонсон придумал гироскоп с вращающимся диском[4][5]. Французский учёный Лаплас рекомендовал это устройство в учебных целях[6]. В 1852 году французский учёный Фуко усовершенствовал гироскоп и впервые использовал его как прибор, показывающий изменение направления (в данном случае -- Земли), через год после изобретения маятника Фуко, тоже основанного на сохранении вращательного момента[7]. Именно Фуко придумал название "гироскоп". Фуко, как и Боненбергер, использовал карданов подвес. Не позднее 1853 года Фессель изобрёл другой вариант подвески гироскопа[8].

Преимуществом гироскопа перед более древними приборами является то, что он правильно работает в сложных условиях (плохая видимость, тряска, электромагнитные помехи). Однако гироскоп быстро останавливался из-за трения.

Во второй половине XIX века было предложено использовать электродвигатель для разгона и поддержания движения гироскопа. Впервые на практике гироскоп был применён в 1880-х годах инженером Обри для стабилизации курса торпеды.