Джинн и Королева-кобра

Глава 7 Где найти тепло?

В Лондоне шел снег, когда Джон, Филиппа и Дыббакс прибыли из Нью-Йорка в надежде увидеть господина Ракшаса. Такси доставило их из аэропорта Хитроу к знакомому дому у Кенсингтонского сада. Пока Джон расплачивался с водителем, а Дыббакс перетаскивал их скромный багаж на крыльцо, Филиппа уже позвонила в дверь. Никто, однако, им не открыл. Джон схватил дверной молоточек, имевший форму кулака, и несколько раз громко постучал, а затем, присев, заглянул в дом через щель для писем. Прошла минута, другая, но дом хранил молчание. Дыббакс уселся на свой чемодан и начал ворчать.

— Ну вот, добро пожаловать! — объявил он. — И что мы теперь будем делать?

Филиппа застегнула пальто и натянула на уши шапку.

— Будем ждать, — твердо сказала она. — Джалобин, вероятно, ушел в магазин или, скорее всего, за газетой. Если лишить его этого ежедневного удовольствия, он становится раздражительным, точно медведь, которому не дают сосать лапу, Джалобин скоро придет.

— А если он взял отпуск? — сказал Дыббакс. — Тогда он вернется не сегодня, а через много дней. Или не он, а хозяева. И найдут на пороге наши остывшие тела.

— Это еще не худший вариант, — сказал Джон.

— Что может быть хуже? — испуганно спросил Дыббакс. Он хоть и строил из себя бывалого и знающего парня, но сильно уступал близнецам в храбрости и бодрости духа. — У нас совсем не осталось денег. Джинн-сила наша здесь тоже не работает: слишком холодно. И спать нам сегодня негде. Что может быть хуже?

— Ты легко мог оказаться там, где пребывают сейчас твой друг Брэд и его отец, — сказал Джон. — А также дворецкий Макс и мистер Страсберг, ювелир из Нью-Йорка. Они ведь все погибли, помнишь?

Дыббакс призадумался и кивнул. Он не мог не признать, что Джон говорит вполне справедливые вещи.

— Кроме того, — добавил Джон, — я уверен, что Фил права. Джалобин вернется в любую минуту. Вернется, обнаружит нас здесь и скажет…

— Что, спрашивается, вы тут делаете? Эй, детвора, слышите? Какими судьбами?

Дыббакс поднял глаза и увидел высокого, полноватого мужчину в полосатых брюках, длинном черном пальто и шляпе-котелке, не вполне прикрывавшей лысину. В единственной руке он держал газету «Дейли телеграф». Это был Джалобин. Близнецы бросились его обнимать.

— Но что вы все-таки тут делаете? — повторил Джалобин. — Я же вроде ясно сказал, что его милость и господин Ракшас отбыли в неизвестном направлении.

— Мы надеялись, что, пока мы будем сюда добираться, Ракшас уже вернется, — сказала Филиппа.

— А от него ни слуху ни духу, — заявил Джалобин. — Ни от него, ни от мистера Нимрода. Ни ответа ни привета — с тех самых пор, как они уехали. — Он кивнул на Дыббакса. — Кто это с вами пожаловал?

— Это — Дыббакс, — ответил Джон.

Дыббакс закатил глаза и утробно, как фагот, заурчал. До чего же он ненавидел свое имя!

— Я — Бакс. Просто Бакс, хорошо?

— Бакс попал в жуткую передрягу, — продолжала Филиппа. — Сначала он ограбил музей на американской военной базе, украл работу Леонардо да Винчи, а теперь какие-то люди с ядовитыми змеями хотят его убить.

— Список исчерпан? — уточнил Джалобин. — Тогда вам лучше войти в дом. Прежде чем все вы умрете от холода. Вероятность смерти от холода в такой суровый апрельский день все-таки намного выше, чем от укуса ядовитой змеи. — Он отдал Филиппе газету. — Подержи-ка. — Он повернул ключ в замке и распахнул перед гостями дверь. — Впрочем, о змеях я знаю очень немного. Вот тигры! Тигры — это совсем другое дело.

Джалобин привел всех на кухню и, пока ставил чайник и готовил для них горячее питье, успел рассказать, как тигр откусил ему руку в библиотеке Британского музея. Близнецы прекрасно знали эту историю, но и в этот раз слушали как завороженные.

— Раз уж мы заговорили о библиотеках, — начала Филиппа. — У меня есть идея. Хотя сам господин Ракшас пока отсутствует, мы можем воспользоваться его библиотекой. Той, что внутри его лампы. Мистер Джалобин, ведь вы сказали, что он оставил лампу здесь, верно?

— Да, он отбыл в человеческом обличье, — сказал Джалобин. — И это на него совсем не похоже. А библиотека в лампе — его гордость и радость. Не то чтобы я видел ее собственными глазами… Но Нимрод говорил, что в ней больше десяти тысяч томов.

— Погодите, вы кое о чем забыли, — сказал Дыббакс. — Без джинн-силы мы никак не сможем попасть в лампу. В Англии ничуть не теплее, чем в Нью-Йорке. — Он поежился. — А в этом доме вообще колотун.

— Я предпочитаю прохладу, — заметил Джалобин.

— Не понимаю, как мы сможем попасть в лампу, если в доме нет ни сауны, ни паровой бани.

— Тут тебе что? — возмутился Джалобин. — Курорт с термальными источниками?

— Тогда мы должны соорудить еще один вигвам, — сказал Джон. — В саду за домом. Срубим там деревья, те, что помельче, а потом накроем каркас этими старыми коврами…

— Ни за что, — сказал Джалобин. — Вы меня поняли? Ни за что. Ишь выдумали! Они тут, без хозяина, деревья вырубят! Да еще его бесценные персидские ковры неизвестно на что употребят! Как ты назвал эту штуку? Вигвам? Так вот: этому не бывать. Я — дворецкий мистера Нимрода, и моя работа заключается в том, чтобы заботиться о его доме и о его саде, а не потакать беспутству и разрушению.

— Нимрод сказал, когда его ждать домой? — спросила Филиппа, полагая, что сейчас самое уместное — сменить тему. Она подождала пару секунд, но Джалобин не ответил, и девочка снова спросила: — Он за это время давал о себе знать?

Лицо Джалобина становилось все мрачнее и мрачнее. Он принялся поглаживать обрубок своей руки. Дети видели, что дворецкий нервничает.

— Мистер Нимрод не писал и не звонил, мисс Филиппа. — Джалобин покачал головой. — И ни он, ни господин Ракшас не говорили, когда возвратятся домой. Что на них, честно сказать, вовсе не похоже!

— И вы понятия не имеете, куда они уехали? — снова уточнил Джон.

— Вот все, что я знаю: Нимрод пришел от дантиста чем-то весьма взволнованный и вскоре объявил, что они с господином Ракшасом собираются в путешествие и что он, к сожалению, не может сказать мне, куда именно они поедут. При чем не скажет он это именно потому, что ни я, ни кто другой не должен совершать глупостей и следовать за ними — из соображений безопасности. Предполагаю, что к вам с Джоном это тоже относится, мисс Филиппа.

— Большое спасибо, — пробормотал Джон.

— Не за что.

— Может, еще что-нибудь припомните? — упорствовала Филиппа. — Ну, попробуйте представить, как он все это вам говорил. — Заметив, что Джалобин выставил вперед подбородок, помрачнел еще больше и явно не хочет вспоминать неприятный разговор, она добавила: — Мистер Джалобин, они могли попасть в беду, так что важна каждая деталь.

— Ладно, мисс. — Джалобин на миг прикрыл глаза. — Если вы думаете, что это поможет.

— Ну как, вы уже видите его? — спросила она. — Внутренним взором?

— Что-то мой внутренний… гм… взор стал немного близорук, — признался Джалобин. — Так, погодите, кое-что вспомнил. Когда он говорил мне что они с Ракшасом уезжают, он вертел в руках какой-то предмет. Довольно примечательный камень — не то с картинкой, не то с узором.

— Похожий на этот? — Схватив карандаш, Джон быстренько изобразил на кстати подвернувшемся листе бумаги каменный медальон, который проглотила его мать. Джалобин открыл глаза, надел очки и уставился на рисунок.

— Верно, — сказал он. — Именно такой. Ну и что все это значит?

Джон рассказал ему о попытке ограбления и о том, как миссис Гонт послала Нимроду медальон, используя нутряную джинн-почту.

— Думаю, есть все основания предположить, что поездка Нимрода и господина Ракшаса напрямую связана с этим медальоном, — закончил он.

— А значит, нам просто необходимо попасть в лампу господина Ракшаса и воспользоваться его библиотекой, — добавила Филиппа. — Если мы узнаем, что это за медальон, мы поймем, куда они могли поехать. И отправимся следом.

Джалобин нахмурился.

— Я не уверен, что это самое мудрое решение. Недаром же хозяин говорил, что скрывает от меня свой маршрут, чтобы ни я, ни, соответственно, вы не могли за ним последовать. Для нашего же блага.

— Да, но он не знал про покушение на Дыббакса, — сказал Джон. — И подробностей взлома в нашем доме. Мы должны, просто обязаны ехать за ним следом. Пока мы не догоним Нимрода и Ракшаса, жизнь Дыббакса в опасности. И наша, возможно, тоже.

Дыббакс вздрогнул, но не от холода, а от ужаса. Он почти привык к тому, что его жизнь в опасности, но когда кто-то другой произнес это так ясно и внятно, он снова испугался. И снова вспомнил ужас, пережитый им в Калифорнии после убийства Бленнерхасситов.

До чего же страшно закончить свои дни как Макс или Брэд! Дыббаксу уже несколько раз снились кошмары с участием змей.

Джалобин наконец внял уговорам Джона и Филиппы. В них и вправду была своя логика. Детям действительно надо попасть в лампу господина Ракшаса. Но как им помочь?

— Так-так, — бормотал он. — Значит, вам нужно достаточно теплое помещение? Чтобы вернуть джинн-силу и ввинтиться в эту лампу?.. Пожалуй, я знаю такое место.

Джалобин посадил трех джинниоров в «роллс-ройс» Нимрода и повез их в Кью-Гарденз, где находится пусть не самый большой, но, безусловно, самый старый ботанический сад в мире. Это место очень популярно среди туристов, особенно в летние месяцы. В самом центре сада стоит Пальмовый дом — построенная в викторианскую эпоху оранжерея величиной с три авианосца. Здесь созданы все условия для произрастания тропических растений, то есть климат — совершенно как в тропическом лесу. Температура внутри всегда около тридцати градусов, а воздух искусственно увлажняется скрытыми паровыми установками. Каких только растений тут нет: и заросли гигантского бамбука, и кофейные деревья, и каучуковые, и манговые, и банановые пальмы, а в воздухе неизменно витает аромат плюмерий и экзотических лилий. Конечно, в Пальмовом доме не так жарко, как в сауне или в вигваме американских индейцев или даже в пустыне, поэтому Джалобину с детьми пришлось провести здесь почти час, прежде чем юные джинн почувствовали, что наконец прогрелись по-настоящему и к ним возвращается джинн-сила.

— Думаю, мы готовы, мистер Джалобин, — сказал Дыббакс дворецкому.

Джалобин кивнул и поставил лампу господина Ракшаса между гвинейской масличной пальмой и бетельным орехом, а потом поднялся по белой винтовой лестнице, чтобы проверить, нет ли в поле зрения лишних свидетелей. К счастью, за окном стояла такая холодрыга, что в Кью-Гарденз было очень мало посетителей, и не успели юные джинн произнести:

— ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНОФАНТАПРИСМАГОРИЯ! (Филиппа)

— АППЕНДЭКТОМИЯ! (Джон)

— СКУЛОЖАБЕРНЫЙ! (Дыббакс), — как уже оказались в лампе.

Поскольку внутренняя часть лампы или бутылки, в которой живут джинн, существует вне времени и пространства, привычное трехмерное пространство здесь отсутствует. Некоторые джинн, предпочитающие — подобно господину Ракшасу — подолгу оставаться в лампе, создают себе внутри настоящий просторный дом, разве что без окон. Они даже забывают, что на самом деле находятся внутри совсем небольшого предмета. Очутившись в лампе господина Ракшаса, Джон, Филиппа и Дыббакс потрясенно замерли. Внутреннее пространство просто не имело конца!

— Уж не знаю почему, — произнес Джон, — но я всегда жалел старика за то, что он вынужден сидеть в этой лампе. Я-то думал, у него туг душная каморка! Нет, вы только посмотрите! Прямо дворец!

Дыббакс фыркнул и покачал головой.

— Не назвал бы это жилище удобным, — сказал он. — Тут у него только библиотека.

— Да, библиотека, — повторила Филиппа, ошарашенная размерами помещения. Вокруг — справа, слева, внизу, вверху — были бесконечные полки с книгами. Их соединяли стальные лесенки. — Но какая! Тут тысячи и тысячи книг!

— Так какую книжку мы ищем? — спросил Дыббакс, проглотив таблетку древесного угля — лекарства от клаустрофобии, которой страдают все джинн от мала до велика. Неуютно Дыббаксу было еще и от такого количества книг вокруг, поскольку (и небезосновательно) они в его представлении были связаны со школьными занятиями, которыми он себя не особенно обременял.

— Наверно, что-нибудь о змеях, — ответила Филиппа. — И о змеиных культах. — Вспомнив картину, которую Дыббакс нашел в жезле Геринга, она добавила: — И об индийских компаниях. А еще — о шифрах.

— Нелегкая задача, — сказал Джон, взяв наугад две три книги с ближайшей полки. — Книги-то, похоже, расставлены без всякого принципа.

— Не может быть! — ахнула Филиппа и бросилась к полкам. Там она увидела учебник по астрономии рядом с пособием по озеленению, а следом — путеводитель по городу Солт-Лейк-Сити. Она взбежала вверх по лестнице на следующий этаж и осмотрела другую полку. Тут тоже оказалось все вперемешку: от романа Чарльза Диккенса до монографии о скульптурах Родена.

— Бред какой-то, — возмущенно сказала девочка, спустившись вниз. — Как можно собирать библиотеку без всякой системы? Как он находит тут книги?

Дыббакс язвительно рассмеялся:

— Гораздо интереснее, удастся ли нам найти то, что мы ищем?

— Возможно, тут все-таки есть своего рода порядок, просто мы его пока не поняли, — сказала Филиппа. — Так или иначе, нам придется разделиться. И искать в разных секциях. Джон, ты пойдешь вниз. Ты, Бакс, иди наверх, а я останусь на этом этаже.

дыббакс закатил глаза и заскрежетал зубами.

— Ненавижу библиотеки, — мрачно произнес он, направляясь к лестнице — Кстати, запомните одно слово, оно вам поможет искать книги про змей. Наука о пресмыкающихся называется «герпетология».

— Ладно, учту, — сказал Джон и пошел вниз.

Филиппа медленно шла по тусклому, узкому коридору, вдоль которого стояли исключительно полки с книгами, и глядела по сторонам на корешки с названиями. Они были пугающе не связаны между собой, и девочка отчаянно пыталась притвориться, что ничего жуткого в этой бессистемной библиотеке нет. Но безуспешно. Выключатели здесь работали автоматически, так что освещалась только та часть коридора, по которой она шла, в то время как пространство впереди и позади нее было полностью погружено в темноту. Из-за этого ей стало совсем одиноко, хотя она слышала, как ниже этажом болтает сам с собой Джон, как сверху насвистывает Дыббакс. Где-то слышался стук маятника, хотя часов в поле зрения не было. Да еще все вокруг скрипело, как на старом корабле.

Самое же неприятное состояло в том, что за ней, похоже, кто-то наблюдал. Филиппа была в этом почти уверена, хотя знала, что господин Ракшас живет в лампе один. Вскоре ее опасения подтвердились: снимая с полки очередную книгу, она увидела мелькнувшую за полкой тень.

— Кто здесь? — окликнула она и, не дождавшись ответа, сердито добавила: — Если это опять твои дурацкие шутки, Бакс, пожалеешь!

Тут по спине ее побежали мурашки. Потому что где-то далеко наверху Бакс начал свистеть снова — тот же самый, совершенно немелодичный мотив, который он насвистывал всегда.

Тень мелькнула опять.

— Джон? — неуверенно прошептала девочка. — Это ты?

При этом она прекрасно понимала, что брата рядом нет. Джон никогда не пытался пугать Филиппу, может, потому что был ее близнецом и любые страхи сестры ощущал как свои собственные. Пугать Филиппу для него было бы все равно что пугать самого себя.

Так, опять какой-то звук. На сей раз шелест страниц. Их листали в темноте где-то у нее за спиной, так что попасть назад к Джону и Дыббаксу, не встретившись с этим неведомым читателем, она бы не смогла. Тут Филиппе пришла в голову замечательная, успокоительная мысль: это господин Ракшас собственной персоной, он не уехал с Нимродом, а преспокойно сидит в своей лампе и наблюдает за ними. Она окликнула Ракшаса, но ответа не получила. Страх ее постепенно ушел, уступив место возмущению.

— Послушайте, — сказала она. — Я не знаю, кто вы, но я — друг господина Ракшаса. Очень близкий друг. И ему не понравится, что вы меня так пугаете. Нисколько не понравится. Слышите?

— Несссмышшшленая дурашшшка. — прошипел голос, который вполне мог бы принадлежать змее. — Ты разве не зззззнаешь, что в лампу или бутылку, где прожжжжживает джжжжинн, нельзя входить без разззззрешения хозяина? Вы, все трое, можжжжете поплатиться за это жжжжиззззнью.

В соседней секции библиотеки зажегся свет, и Филиппа оказалась лицом к лицу с отвратительной ящерицей, в облике которой смутно проступало что-то человеческое. Однако девочка вряд ли бы вздумала беседовать с этим существом, если б не опрятный серый костюм и не тот факт, что существо уже заговорило с ней само.

— Но… кто вы? — начала Филиппа и запнулась.

— Я — бутылочччный бесссс, — прошипел ящеровидный субъект. Сняв с полки какую-то книгу, он принялся быстро листать страницы своим длинным острым когтем, а потом сунул книгу Филиппе. — Вот здесь, — сказал он. — Читай.

Филиппа глубоко вздохнула, прочитала название книги — «Оксфордская книга бесов», — а потом взглянула на открытую страницу.

— Вот этот абзац, — сказал бес, нетерпеливо постукивая по странице длинным когтем. — Отсюда. Читай вслух. Ну же!

— «Бесы бывают нескольких разновидностей, — громко начала Филиппа в надежде, что Джон и Дыббакс услышат ее голос и придут на помощь. — Существуют дети ада, творения Вельзевула, бесы-насмешники и мелкие злодеи. Есть еще бесы-сплетники, которых лучше упоминать пореже. Есть бесы шалуны и те, что в прошлой жизни были детьми. Еще существуют маленькие демоны и злые духи И наконец, есть еще бутылочные бесы, с чьей помощью джинн охраняют лампы и бутылки, в которых иногда живут». — Филиппа сделала короткую паузу и взглянула на беса.

— Читай дальше, — тут же потребовал он.

— «Бесы, многие из которых в прошлой жизни были чародеями или учениками чародеев, часто считаются ядовитыми, но, строго говоря, это неверно. Из-за неприятного пристрастия бесов к гниющей плоти во рту у них имеются чрезвычайно опасные бактерии, и они часто являлись причиной смерти людей и даже джинн, которые случайно или по глупости подставлялись под клыки или когти этого древнего существа. Даже маленький укус или царапина, нанесенная бесом, может привести к фатальному исходу, если пострадавшему не будет оказана своевременная медицинская помощь».

— Раньше меня звали Лискирд Карсвелл дю Кроули, — сказал бутылочный бес. — И я был когда-то великим чародеем. На самом деле тебе очень повезло, что я на тебя почему-то не напал. Хотя обязан был напасть.

— Простите за вторжение, — поспешно сказала Филиппа. — Но господин Ракшас никогда не говорил мне, что в этой лампе живет бутылочный бес.

— Разумеется, не говорил! — Бес хихикнул — О таких вещах направо-налево не рассказывают, разве твой папочка сообщает всем подряд, что у вас в доме установлена сигнализация?

— Нет, конечно, — согласилась Филиппа. — Поверьте, ни мои друзья, ни я сама никогда бы сюда не вошли просто так, без дела и приглашения. Просто мы уверены, что, узнав про наше дело, господин Ракшас непременно бы нас пригласил. Наверняка. Только он исчез, сами видите. По крайней мере, никто не знает, где он. А дело безотлагательное. Нам надо найти подсказку — понять, куда он уехал и что с ним могло случиться.

— Какую подсказку?

— Не знаю. — Филиппа пожала плечами. — Возможно, книгу.

— Какую-то конкретную книгу? Я, видишь ли, по совместительству — здешний библиотекарь.

Как же велико было искушение Филиппы сказать Лискирду Карсвеллу дю Кроули, что он — скверный библиотекарь и что порядок тут не лучше, чем в эпицентре землетрясения. Но она это искушение подавила и просто сказала:

— Я не знаю, какая книга нам нужна.

К этому времени беседа Филиппы с бутылочным бесом уже привлекла внимание Джона и Дыббакса. Заметив беса, мальчишки вооружились: один — металлическим дыроколом, а другой — ножницами. Разумеется, такое «оружие» не спасло бы их от острых зубов и когтей беса. Перехватив скептический взгляд сестры, Джон пожал плечами сказал:

— Ну, прости, ничего лучшего под руку не подвернулось. А наша джинн-сила здесь, кажется, не действует.

— Верно. Господин Ракшас сделал так, чтобы чужая джинн-сила в лампе не работала, — подтвердил бес. — Во избежание недостачи в библиотеке или вмешательства в его личную жизнь.

Дыббакс презрительно засмеялся.

— Здешней библиотекой вообще невозможно пользоваться, — заявил он. — Да в мусорном баке больше порядка, чем в вашей библиотеке.

— Это потому, что ты не понимаешь систему, — сказал бутылочный бес. — Сам господин Ракшас тоже частенько жаловался, что тут нельзя ничего найти. Но потом Нимрод подарил ему на день рождения такую ценную штуку… Каталог желаний. По нему можно выбрать книгу, и она тут же окажется в читальном зале.

— И где этот зал?

— Рядом со спальней.

Бес повел их по длинному коридору, а потом наверх по стальной лестнице, звеневшей от каждого их шага.

Читальный зал оказался размером с теннисный корт. Здесь был стол для работы и отдельный стол — с географическими картами, а также газетная стойка, множество полок и несколько красивых красных кожаных стульев.

— Классно, — восхитился Дыббакс. — Прямо как в джентльменском клубе.

— Садитесь, — сказал бес. — И загадывайте желание. Вам тут же доставят книги. Но старайтесь, чтобы ваши желания были максимально конкретны. Если не знаете автора, назовите тематику и дайте краткое, в одном предложении, описание того, о чем вам нужно прочитать.

— Тема — герпетология, — объявил Дыббакс.

— Змеиные культы полуострова Индостан, — добавила Филиппа. — Традиции и обряды.

— Еще искусство, — вставил Джон. — Картины Коллекции картин разных компаний. Тоже из Индии.

— Коды и шифры, — вспомнила Филиппа, но сформулировать тему поточнее не смогла.

— И не забудьте Германа Геринга, — сказал Дыббакс. — Коллекционер художественных ценностей, нацист.

Они пробовали придумать что-нибудь еще, но их фантазия на этом явно иссякла. Тогда дети просто откинулись в креслах и принялись нетерпеливо барабанить пальцами о подлокотники.

Примерно через минуту на библиотечный стол приземлилась первая книга. Филиппа схватила ее, увидела весьма многообещающее название — и принялась за чтение. Следом стремительно влетели другие книги, и скоро все трое зашелестели страницами.

Автором заказанной Филиппой книги был полковник Маунтстюарт Уэйвелл Килликранки, советник какого-то министра в девятнадцатом веке, а писал он о происхождении и истории Ааст Нааг, змеиного культа, основанного в 1855 году в Катманду столице современного Непала. К превеликому удивлению девочки, полковник описывал, как предводитель этого культа, человек по имени Ааст Нага заполучил четыре зуба мудрости, украденные у совсем юного джинн, которого звали… Ракшас! Ааст Нага использовал эти зубы для изготовления амулета — золотой королевской кобры, в голове у которой сиял огромный изумруд Кох-и-Каф.

Благодаря амулету Ааст Нага смог сделать мальчика Ракшаса своим рабом и стал невосприимчив к укусам ядовитых змей. Он немедленно принялся демонстрировать эту замечательную способность своим фанатичным последователям. Полковник описывал, как люди специально приносили кобр и крайтов со всего Непала и Нагапура, пограничной с Непалом области на севере Индии, и эти змеи кусали и кусали Ааста Нагу. Самую большую славу он снискал, когда его укусили сразу восемь королевских кобр и ему это нисколько не повредило. Именно этот подвиг положил начало знаменитому культу Восьми кобр, который возглавил Ааст Нага.

Спустя два года после того, как был основан культ, Индия начала войну против Британии за освобождение от колониального гнета. Естественно, в книге полковника Килликранки всячески подчеркивалось варварство местных жителей, а жестокость, с которой его соратники-британцы подавляли так называемый мятеж, упоминалась лишь вскользь. Между Британией и королем Непала было подписано соглашение: Непал обещал помочь британской короне. Однако Ааст Нага выступил против соглашения. Узнав, что он намеревается поднять толпы своих последователей-фанатиков на новый мятеж, полковник Килликранки, командовавший полком непальских гуркхов, принял решительные меры. Ааст Нага был убит, а знаменитый амулет, золотую Королеву-кобру, полковник оставил себе.

На этом полковник и закончил свою отнюдь не бесстрастную историю про культ кобр, закончил так резко, что Филиппе она показалась оборванной чуть ли не на полуслове, как будто у полковника просто не нашлось времени дописать книгу.

— Думаешь, это тот самый Ракшас? — спросил Дыббакс, когда Филиппа пересказала содержание книжицы. — Я знаю, что джинн живут очень долго, но выходит, ему уже больше ста шестидесяти лет!

Филиппа пожала плечами и спросила:

— Сколько лет твоей бабушке?

— Сто тридцать.

— Ну вот! А нашей — почти двести, — сказал Джон. — Так что полковник наверняка написал о нашем Ракшасе. Потому-то Ракшас и Нимрод так и перепугались, когда увидели медальон с коброй. — Тут он треснул кулаком по собственной ладони, поскольку ему пришла в голову новая мысль. — Точно! Они жуть как испугались возрождения культа. Ведь кто бы ни владел этим амулетом, Королевой-коброй, он получает власть над господином Ракшасом.

— Согласна, — сказала Филиппа. — Это точно наш Ракшас. Кроме того, посмотрите-ка на картинку в этой книге. Изображение очень смахивает на то, что было нарисовано на медальоне. Отличается только загогулина рядом со змеей.

— Послушайте! Моя идея сходится с тем, что написано у меня в книге, — взволнованно продолжал Джон. — Про картины. Картины Компании — это такие произведения, которые заказывала британская Ост-Индская компания. Она управляла некоторыми индийскими владениями до восстания тысяча восемьсот пятьдесят седьмого года Эти картины — как современные фотографии. Любой турист делает на память снимки мест, в которых он побывал. Так и служащие Ост-Индской компании платили местному художнику, чтобы он запечатлел какую-нибудь характерную индийскую сценку, и посылали картины домой, в Англию.

— Готов поспорить, что эта картина как-то связана с Королевой коброй, — сказал Дыббакс — Амулет сделан из золота, а вместо головы у этой кобры огромный изумруд Поэтому Герман Геринг и считал, что картина такая же ценная, как рисунок Леонардо да Винчи. Этот старый жирный гад наверняка знал, что картина выведет его на сам амулет, а он стоит немереных денег. — Дыббакс покачал головой и сунул под нос друзьям доставшуюся ему книгу. — Но в этой дурацкой книге про Геринга об этом речи нет. Я вообще ничего скучнее в жизни не читал. — Дыббакс отшвырнул книгу, заработав укоризненный взгляд Лискирда Карсвелла дю Кроули. А Джон даже ойкнул, потому что брошенный Дыббаксом здоровенный том задел его по голове.

— Эй, поосторожнее нельзя? — буркнул Джон, потирая макушку. Он поднял книгу с пола и положил ее обратно на стол. — Смотри, что ты наделал, — добавил он, заметив, что одна из страниц почти выпала. — Повредил книгу.

Джон открыл книгу о Геринге, намереваясь вернуть на место выпавшую страницу, и обнаружил, что это на самом деле не страница из книги, а вырванный из блокнота и аккуратно сложенный лист, исписанный синими чернилами. Почерк был мелкий, почти бисерный, словно писал эльф. У Джона екнуло сердце. Он знал, чья это рука!

— Это почерк господина Ракшаса, — сказал он быстро просматривая первый абзац. — Похоже на дневниковую запись… Он пишет… о возможной судьбе картины Ост-Индской компании! Картина принадлежала полковнику Маунтстюарту Уэйвел лу Килликранки!

После того как трое детей благополучно ввинтились в лампу господина Ракшаса, Джалобину не имело особого смысла оставаться в Пальмовом доме в Кью-Гарденз. Главное сделано: он согрел джинниоров, а уж сохранить в тепле саму лампу, чтобы дети смогли оттуда выбраться, будет значительно легче. Подхватив лампу, стоявшую под ореховым деревом, Джалобин положил ее в свой рюкзачок и направился к выходу.

Однорукий дворецкий уже шел по дорожкам Кью-Гарденз на восток, к главным воротам и оставленному возле них «роллс-ройсу», как вдруг понял, что за ним неотступно следуют двое мужчин. Когда же, перерезав ему путь, из-за кустов с двух сторон выскочили еще двое, стало очевидно, что это злоумышленники. Они наверняка хотят отобрать у него лампу с детьми! Ну уж нет, детей они не получат! Джалобин ускорил шаг, хотя драки, судя по всему, было не избежать.

Про рукопашный бой, или бой без оружия, знают все. Но лишь немногие слышали, что у японцев существует особое боевое искусство для одноруких шараваджи, которое использует асимметрию и любые физические недостатки для обмана неосторожных соперников. По счастью, у Джалобина имелась даже черная перчатка по шараваджи, то есть он был в этом деле асом.

Первую атаку он отразил умело: двое нападавших остались корчиться на траве. Третий ухватил Джалобина за запястье, но однорукий дворецкий вывернул руку нападавшего до отказа, как ключик на заводной игрушке, и тому, чтобы избежать серьезных травм, пришлось совершить в воздухе сальто-мортале. Враг шмякнулся в клумбу с тюльпанами, и от удара в потайном кармане его штанов очнулась очень крупная королевская кобра. Выбравшись наружу и увидев Джалобина, кобра поднялась на хвосте, угрожающе зашипела и плюнула в него ядом, который лишь чудом не попал в ухо дворецкому.

— Чтоб тебя! — завопил Джалобин и бросился за ворота — к «роллс-ройсу». Кобра и новые головорезы, выскочившие из-за деревьев, рванули следом. Тем не менее до машины Джалобин добрался. Но едва он потянулся открыть дверцу, как из-под «роллс-ройса», преграждая ему путь, выползла еще одна громадная королевская кобра. Мгновенно оценив всю безнадежность ситуации, Джалобин нажал черную кнопку на брелке дистанционного управления автомобилем: он решил воспользоваться дискрименом, желанием на крайний случай которым Нимрод предусмотрительно снабдил «роллс-ройс» для защиты машины и своего однорукого шофера. Водительское окно тут же опустилось, включилась стерео-система, и из динамиков прогремел записанный на компакт-диске голос Нимрода:

— ТЕОМОРФОЛОГИЯ!

На радиаторах почти всех автомобилей марки «роллс-ройс» имеется серебряный талисман, известный как «Дух восторга» или «Летящая леди». Однако серебряная дама на машине Нимрода была отнюдь не фешенебельной безделушкой. Она изображала горгону Медузу, и одного ее взгляда было достаточно, чтобы превратить в камень любого, кто взглянет ей в лицо. Как только из громкоговорителей прозвучал дискримен, серебряная воительница спрыгнула с радиатора и, быстро увеличившись в размерах, остановила преследователей Джалобина. Первой обратилась в камень вылезшая из-под машины кобра, а потом и один из «змееводов».

Дабы избежать той же участи, Джалобин старался не глядеть в сторону ужасной Медузы. Он просто открыл дверцу автомобиля, прыгнул на сиденье и дал газу.

— Честь и хвала теоморфологии, — с облегчением сказал он. — Что бы ни означало это загадочное слово.

Впрочем, совершенно успокоиться ему было пока сложно. «Роллс-ройс» без талисмана — все равно что Нью-Йорк без статуи Свободы или Кубок Дэвиса без кубка, поэтому Джалобина мучил только один вопрос: как найти замену «Летящей леди», если автомобиль сделан в 1955 году. Однако волновался он зря. Приняв подобающие размеры, дама догнала машину на полпути от Кью-Гарденз до Кенсингтона и вспорхнула обратно на свое законное место на радиаторе. В итоге Джалобин, к своему вящему удовлетворению, закончил эту поездку со всем надлежащим шиком. Как же иначе! Недаром говорят, что многие дворецкие куда большие снобы, чем их хозяева.

Совершенно не осознавая, какая драма разворачивается снаружи, дети мирно сидели в библиотеке старика Ракшаса, который, занимаясь благоустройством лампы, мудро предусмотрел целый набор стабилизаторов, используемых обычно на кораблях, чтобы пассажиры не страдали от качки. Филиппа и Дыббакс внимательно слушали, а Джон читал вслух короткую дневниковую запись господина Ракшаса, вложенную им в книгу о Германе Геринге.

— «И до и после восстания британцы вели себя в Индии отвратительно». — Джон читал медленно, потому что почерк у господина Ракшаса был мелкий, а свет в читальном зале — тусклый. Это последнее обстоятельство немало удивляло мальчика: ведь сам читальный зал находился в лампе! — «Но никто из них не вел себя отвратительнее, чем советник министра, полковник Маунтстюарт Уэйвеял Килликранки. Украв Королеву-кобру, Килликранки приступает к истреблению культа, владевшего амулетом прежде. Того самого культа, чьей основной жертвой оказался я. Самого полковника, впрочем, занимала лишь наличная стоимость амулета, ведь изумрудная голова Королевы-кобры из Катманду весила больше тысячи трехсот карат и стоила немалых денег. Но, повторяю, я не знаю другого британского офицера, который вел бы себя отвратительнее, чем полковник Килликранки, хотя сам я обязан ему освобождением от рабства и вечного служения культу Ааст Нааг. Тем не менее я не нахожу никаких оправданий его жестокому обращению с несчастными индийцами и непальцами, членами Ааст Нааг. Неудивительно, что полковник не успел продать Королеву-кобру. Боясь за собственную жизнь, он был вынужден спасаться бегством. Но от судьбы не уйдешь. В 1859 году, через год после выхода его книги, при обстоятельствах, которые до сих пор окутаны тайной, полковника укусила королевская кобра. Он погиб, а амулет бесследно пропал. Совершенно ясно, что его спрятал сам полковник Килликранки, понимая, что кольцо его врагов сжимается все туже. Ясно и другое: перед смертью он сумел связаться со своей семьей и переслал им указания о том, как найти Королеву-кобру. Что это за указания — неизвестно, но спустя годы после смерти полковника стало понятно, что его семейство ими не воспользовалось, и я заключил, что амулет потерян навсегда.

Однако в 1895 году дочь полковника, Миллисент, вышла замуж за богатого немецкого банкира по имени Отто Крингеляйн. У них родилась дочь Фания, красавица, которая после смерти отца унаследовала его изрядную коллекцию произведений искусства. В 1936 году коллекцию конфисковали нацисты. Среди картин, попавших к рейхсмаршалу Герману Герингу, оказалась простенькая картина Ост-Индской компании, изображавшая жанровую сценку времен британского владычества. Геринг, однако, ценил эту картину больше других своих сокровищ. Похоже, он обнаружил, что картина является ключом к огромному богатству. В 1945 году картина исчезла. Полагаю, она просто погибла среди руин и пожаров последних дней войны. Тем не менее я всю жизнь опасаюсь, что кто-нибудь ее все-таки обнаружит — или ее, или саму Королеву-кобру — и я снова окажусь в рабстве этих серпентологов из культа Ааст Нааг».

Дыббакс утробно заурчал и закатил глаза.

— Серпентологи? — переспросил он. — Это еще кто такие? Небось те же герпетологи? — Поскольку он, в сущности, пожелал открыть словарь, огромный библиотечный том тут же приплыл к нему в руки и сам открылся на нужной странице. Оказалось, что серпентологи действительно изучают змей.

— Все-таки я чего-то не понимаю, — сказала Филиппа. — Допустим, эти люди из культа найдут Королеву-кобру. А толку? — Она пожала плечами. — Все прекрасно знают, что господин Ракшас очень стар и его джинн-сила практически исчерпана Я его очень люблю, но какой смысл порабощать джинн-старика, если он уже даже не может даровать тебе три желания? — Она вдруг задумалась. — А вдруг… а вдруг они…

— Договаривай! — воскликнул Дыббакс, потому что Филиппа замолчала.

— Вдруг… — Девочка тщательно подбирала слова. — Вдруг они ищут не только Королеву-кобру из Катманду и вовсе не старика? Вдруг они охотятся за новыми зубами мудрости, чтобы сделать новый амулет? Чтобы поработить более молодых и сильных джинн? — Она встретилась взглядом с Джоном. — Таких джинн, как мы.

Джон кивнул. Он был близнецом Филиппы и прекрасно понимал логику ее рассуждений.

— Тогда понятно, зачем они явились к нам в дом, — сказал он.

— Так что мы теперь будем делать? — спросил Дыббакс. — Если останемся здесь, в Лондоне, нас просто похитят или того хуже. Джинн-сила-то не работает. Надо двигать в теплые края. Там мы хотя бы сможем себя защитить.

— Дыббакс прав, — сказал Джон. — Но куда?

— Пока мы не расшифруем танцующих змей, то есть значки на картине Ост-Индской компании, — сказала Филиппа, — я думаю, нам стоит двигаться только в одном направлении. В Катманду. В Непал.

— Держу пари, что Нимрод с Ракшасом именно там, — заметил Дыббакс.

— Тогда мы последуем за ними, — сказал Джон, а потом, улыбнувшись, добавил: — Только Джалобину там, боюсь, не понравится.

— С чего ты взял, что он захочет поехать с нами? — спросил Дыббакс.

— Может, и не захочет, — сказала Филиппа. — Но будет считать, что обязан поехать. Чтобы нас защищать.

— Однорукий? — Дыббакс рассмеялся. — Хорош защитничек!

Дыббакс еще не знал, сколь драматические события произошли за это время снаружи и каким героем показал себя Джалобин.