Девять хвостов бессмертного мастера. Том 6

[633] Спустя тысячи лет

У голоса был знакомый тембр, но отреагировал Ли Цзэ не на него, а на едва уловимый цветочный запах, тонкой струйкой влившийся в персиковое благоухание. Ли Цзэ вздрогнул, обернулся и увидел вдовствующую императрицу. В траурном одеянии, с убранными под вдовью тиару волосами, со скупо накрашенным лицом, женщина отдалённо напоминала Мэйжун.

В том, что одна женщина может быть похожа на другую, ничего странного не было: все смертные походили друг на друга, если глядеть на них отстранённым взглядом бога. Но Ли Цзэ никогда и ни на кого так не смотрел. Он предпочитал использовать обычный взгляд, а суждения о ком-либо основывал на собственных наблюдениях.

Но если его глаза ещё могли обознаться, то обоняние – нет: этот сладковатый цветочный аромат принадлежал растению, которое ни один смертный не сможет отыскать, – змеиной орхидее. А значит, и женщина в траурном одеянии не простая смертная, а белая змея. Но это всё ещё ничего не значило: быть может, все белые змеи, превращаясь в людей, имеют схожие лица?

Когда вдовствующая императрица увидела Ли Цзэ, её лицо стало белее траурных одеяний, и женщина упала в обморок: настолько сильно было потрясение.

«А, значит, всё-таки не какая-то другая белая змея, а та самая», – машинально подумал Ли Цзэ.

С какой стати незнакомой белой змее терять сознание при одном взгляде на него? Ли Цзэ не думал, что она притворяется, да и придворные дамы неподдельно перепугались, когда женщина упала.

В покоях Тайхоу[1] Ли Цзэ не понравилось. Комната была безликой и бедной, взгляду не на чем остановиться: несколько выцветших ширм, тусклые светильники, даже женского столика с зеркалом нет. Ли Цзэ неодобрительно покачал головой. Видно, в этом царстве за тысячи лет законы переменились и вдов притесняли и лишали даже самого необходимого.

Оправдания смертных Ли Цзэ пропустил мимо ушей. Внимание его привлекла начатая и не завершённая вышивка, небрежно валявшаяся на столе среди спутанных мотков разноцветных ниток.

«Змеиная орхидея», – опять-таки машинально подумал Ли Цзэ.

Выпроводив смертных из покоев Тайхоу, Ли Цзэ стал ждать, когда вдовствующая императрица очнётся. Чувства у него были противоречивые.

Вознёсшись, он поставил себе целью разыскать белую змею, но во время правления Почтенного случая не представилось, а когда к власти пришёл ненавидящий демонов сын Почтенного, то Ли Цзэ запретил себе даже думать об этом, поскольку это могло навлечь беды и на него самого, и на нее.

Когда на троне воцарился внук Почтенного, Ли Цзэ воспрянул духом. Оставалось только выбрать подходящий момент и попросить у Тяньжэня помощи в поисках, а может, удалось бы и самому справиться: бог он или нет, в конце концов? Но моменты были сплошь неподходящие: то заговоры с покушениями, то дворцовые хлопоты, то лисьи причуды во всей красе, а потом и вовсе побег Небесного императора! Теперь же Ли Цзэ отправился следом и – нашёл Су Илань. Что он должен был чувствовать сейчас?

Ли Цзэ тысячи раз представлял себе, что скажет или сделает, когда разыщет белую змею, но его желание исполнилось столь внезапно, что он попросту растерялся. Одно утешение: Су Илань, вероятно, была поражена ещё больше, раз упала в обморок. На памяти Ли Цзэ сознание белая змея ни разу не теряла – только терпение.

Ли Цзэ вновь обвёл глазами покои Тайхоу, прищёлкнул пальцами, чтобы светильники горели ярче. Жаровни в комнате не было: для змеи очень некомфортные условия.

«Как же она здесь выживает?» – подумал Ли Цзэ, блуждая взглядом по комнате.

Да ещё и кровати не было, только шёлковая подстилка, которую с большим натягом можно принять за одеяло или матрас, но змею это всё равно не согреет. Если только змея не предпочитает греться у кого-нибудь за пазухой. Ли Цзэ нахмурился: эта мысль ему очень не понравилась.

Вдовствующая императрица очнулась лишь через две четверти часа. Она пошевелилась, застонала и села, прижимая руки к вискам, а потом заметила Ли Цзэ. Глаза её округлились, ужас в них Ли Цзэ покоробил. Что он, чудище какое-то, чтобы так на него реагировать?

– Ли Цзэ… – хрипло выговорила вдовствующая императрица. Теперь сомнений не оставалось: это та самая белая змея, и она его узнала!

– Ну надо же, – ледяным тоном сказал Ли Цзэ, – так ты ещё помнишь моё имя, Су Илань?

Вдовствующая императрица прижала пальцы к губам и широко раскрытыми глазами глядела на него, ничего на это не ответив. Ли Цзэ всё ещё не вернул себе внутреннее равновесие, эмоции кипели в нём: казалось, вот-вот выплеснутся, как лава из жерла вулкана, потому сказал он вовсе не то, что собирался сказать.

– Так ты всё ещё в мире смертных? – насмешливо спросил Ли Цзэ. – Дурачишь очередного царя?

– Нет! – яростно воскликнула Су Илань, и её глаза гневно вспыхнули. – Это не так!

– Да неужели? Меня-то ты одурачила, – усмехнулся Ли Цзэ. – И у скольких царей за пазухой ты грелась, а, Су Илань?

– А сам-то хорош! – огрызнулась Су Илань. – Целый гарем себе завёл!

– Что? – растерялся Ли Цзэ. – Кого завёл?

– Гарем из двенадцати небесных воительниц, о славный бог войны, – прошипела Су Илань.

Ли Цзэ понял, что люди выдумали это за тысячи лет перевирания истории его вознесения.

– Двенадцать богов войны и ни одной женщины, – сухо поправил Ли Цзэ, но тут же понял, что недоразумения это нисколько не прояснило, наоборот, глаза Су Илань разгорелись ещё более гневно. – Такого ты обо мне мнения? Насколько же я глуп, – усмехнулся он, – чтобы тысячелетиями хранить верность змее, которая меня ни во что не ставит!

Глаза Су Илань раскрылись ещё шире на это заявление, но она ничего не сказала и так до сих пор и не сменила облик.

– Превращайся уже, – велел Ли Цзэ, поморщившись, – не могу разговаривать с тобой, когда ты в этом обличье.

Тут же он вздрогнул, потому что Су Илань, дёрнувшись всем телом, словно получила невидимый удар, сказала:

– Я больше никогда не покажу тебе моего лица.