Девять хвостов бессмертного мастера. Том 6

[642] Всё те же

Пока они дурачились, Су Илань успела протрезветь от Ци, а Ли Цзэ, наоборот, захмелеть от поцелуев. Воссоединение после многотысячелетней разлуки вышло бурное, страстное и шумное. Су Илань опять расшипелась, но поскольку шипела она не только когда ей что-то не нравилось, но и когда была чем-то довольна, а разницу в тональности шипения Ли Цзэ подмечать умел, то им это нисколько не мешало.

Правда, кое-что изменилось.

Прежде Ли Цзэ был хоть и сильным, но всё же человеком. В силе и выносливости змеиному демону он проигрывал, потому Су Илань всегда приходилось действовать с оглядкой, чтобы крепкие объятья любви не превратились в смертельные змеиные объятья. А теперь Ли Цзэ стал небожителем и силой и выносливостью далеко превосходил даже многотысячелетнего змеиного демона, поскольку культивация богов несоизмеримо выше демонической.

Можно было не сдерживаться: бог войны не смертный, его случайно не сломаешь, да и нарочно сломать тоже вряд ли получится, а царапины и укусы на нём заживают даже быстрее, чем на самом змеином демоне. Пожалуй, сдерживаться приходилось теперь Ли Цзэ: всё-таки сила у бога нешуточная. Но разве всё рассчитаешь? Сражение в постели на военной стратегии не построишь.

Когда Ли Цзэ в очередной раз навис над Су Илань, упираясь локтем в порядком измятую уже постель, та выставила руку, отгораживаясь от него, а в шипении просквозило лёгкое недовольство:

– Ещё не всё?

Ли Цзэ останавливаться не хотелось. Его всё ещё переполняло желание, даже жажда, утолить которую он не смог бы и через тысячу лет. Тело Су Илань источало слабый цветочный запах, дурманящий рассудок, сопротивляться сладкому наваждению попросту не было сил.

Ли Цзэ наклонился ещё ниже и полушутя заметил:

– Навёрстываю тысячелетнее воздержание.

Су Илань, оборвав шипение, уставилась на него, однако, всё так же отгораживаясь рукой. Глаза у неё стали змеиные – зелёные, притягивающие взгляд. Су Илань говорила как-то, что бывают спонтанные превращения, если змеиный демон чего-то сильно испугается или разволнуется. А ведь ситуация сейчас куда как волнительная! А если возьмёт и превратится полностью в змею, что тогда? Ли Цзэ очень смутно себе представлял змеиную анатомию, потому поспешно подался назад.

– Мне тоже было невыносимо, – призналась Су Илань полушёпотом.

– Илань… – потрясённо прошептал в ответ Ли Цзэ.

Разве после такого остановишься?

Ли Цзэ сквозь сонный прищур смотрел, как Су Илань устраивается на своей половине кровати. Она и прежде никогда не ложилась сразу: всё-то ей нужно было переложить, передвинуть, а зачастую и скинуть или, наоборот, сгрести к себе – а то и вовсе, наворчавшись, превращалась в змею и лезла к Ли Цзэ за пазуху: и теплее, и уютнее. Привычкам своим Су Илань не изменила, покрутилась так и эдак и, шипя что-то, полезла к Ли Цзэ за пазуху. Ли Цзэ накрыл грудь руками, чтобы сделать «гнездо» за пазухой ещё удобнее. Шипение стало глуше и спокойнее.

Ли Цзэ пару раз моргнул, повернул голову, разглядывая пустую половину кровати. За тысячи лет у него вошло это в привычку. Вот только сейчас вместо идеально разглаженных простыней были измятые, подушка сбита, а покрывало все скомкано. Ли Цзэ почувствовал, как губы расплываются в улыбке – широкой, довольной и умиротворённой.

– Что не так? – недовольно спросила Су Илань, сопроводив вопрос ощутимым покусом. Смех она приняла на свой счёт и уже раздумывала обидеться.

– Всё так, – возразил Ли Цзэ, крепче прижимая руки к груди.

Су Илань собиралась обозвать Ли Цзэ – по привычке – глупым человеком, но споткнулась на полуслове. А можно ли небожителей и богов считать людьми? Они ведь скорее сущности, чем существа, если верить легендам.

– Ли Цзэ? – позвала Су Илань, решив узнать об этом от первоисточника.

Ли Цзэ не ответил. Су Илань повозилась, выбралась на кровать и увидела, что он успел заснуть. Губы были приоткрыты, дыхание едва ощущалось, смеженные веки болезненно подрагивали. Если ему что-то снилось, то сон наверняка был дурной.

Су Илань превратилась в человека, дотянулась до лица Ли Цзэ и большим пальцем погладила то место на лбу, которое принято называть «третьим глазом». Сон Ли Цзэ стал спокойнее, морщинка между бровями разгладилась, веки перестали подрагивать.

Зато губы задрожали у Су Илань, и она, прикусывая их и глотая набегавшие слёзы, зашептала:

– Прости меня… прости…