Дети непогоды

Внизу расстилалось море огней. Полюбовавшись ещё немного видом ночного Вавилона, ведьма сделала в воздухе полукруг и пошла на снижение. Ориентиром ей служила высокая островерхая башня — дом, в котором они остановились, находился неподалёку.

Чёрный кот поджидал хозяйку с несколько виноватым видом. Большой лохматый клубок корней лежал между его лапок. Сам кот имел вид немного потрёпанный.

— Вернулся, зараза, — приветствовала его ведьма. — Ну что, осталась хоть одна кошка в округе, которую ты не огулял?

— Хозяйка! — ненатурально возмутился кот. — Если бы ты знала, сколь трудной была моя миссия, на какие ухищрения я вынужден был пускаться, чтобы…

— Ага. А луна сделана из зелёного сыра. — Перегнида взяла корень и внимательно его осмотрела. — Ладно, это неважно. Ты достал великолепный экземпляр, поздравляю. Просто великолепный, — она поскребла корень ногтем. — Так что наказание откладывается. Будем работать.

— Ты получила всё, что тебе надо? — Эрей неслышной тенью подошёл к ней сзади.

— Не стой за спиной, не люблю, — сквозь зубы процедила Перегнида. — Да. Теперь у меня есть все ингредиенты для поискового заклятия.

— Отлично. — Эрей кивнул. — Ты хорошая союзница.

Перегнида мрачно усмехнулась.

— Ладно, пришла пора немножко поколдовать. Правда, теперь придётся всё начинать сначала. — Ведьма проковыляла в угол и вернулась с котлом. Чёрная смолистая масса, покрывавшая его стенки и дно, выглядела зловеще. Ведьма придирчиво обнюхала содержимое и задумчиво поковыряла в носу. Эрей с отвращением отвернулся. — Может, и так сойдет, — пробормотала Перегнида. — Если долго мучиться, что-нибудь получится. — Она плеснула в котёл воды и стала раздувать костёр на листе ржавой кровельной жести.

Эрей, убедившись, что ведьма занялась делом, осторожно удалился в угол чердака и прилёг на жёсткий пол. В отверстиях содранной кровли мерцали звёзды. Немного погодя он услышал рядом шорох.

— Ты не спишь, брат, — голос Йоо звучал чуть слышно, словно дуновение ветерка. — Что не даёт тебе покоя?

— Почему ты не дал мне убить её, когда она возвращалась? Это было бы легко, — шёпот Эрея был так же тих, но в нём звучали обвиняющие ноты.

— Она наш союзник.

— Кипадачи не нуждаются в союзниках. Копьё — мой лучший союзник. — Эрей сжал кулак.

Йоо помолчал.

— Не всё так просто, брат, — наконец, ответил он. — Главное наше дело — реликвия. Если мы вернём её…

— Я всё время слышу от тебя: реликвия, реликвия… Неужели она стоит всех оскорблений? — Хадзме появился совершенно неслышно и сел на корточки — на фоне чердачного окна возник чуть более тёмный, чем ночное небо, силуэт. — Или ты одержим мыслью любой ценой вернуть имя своему брату?

— Это не просто реликвия, — наконец сказал Йоо. — Это волшебная вещь. Как только мы её получим, союз больше не будет иметь никакой силы.

— И мы сможем её убить?

Йоо задумался.

— Да, — наконец, ответил он.

— Я прошу тебя об этой чести, брат, — горячо прошептал Эрей.

— Почему ты? — возмутился Хадзме. — Я не хуже тебя владею копьём!

— Не время сейчас говорить об этом, — прервал их Йоо. — Ждите и будьте готовы.

— Это — наша так называемая Тайная палата, — говорил Морберт, пропуская Хлюпика и Иннота вперёд. — Занимайте скорее места; сейчас здесь будет людно.

Хлюпик с интересом рассматривал обстановку. Тайная палата представляла собой круглое, очень высокое помещение без окон, но с прозрачным фонарём потолка. Вдоль стен тянулись стеллажи, уставленные разнообразными диковинами. Чего тут только не было! Чучела и заспиртованные уроды соседствовали с древними, в источенных кожаных переплётах книгами и странными измерительными приборами. Стекло, фарфор, потемневшая бронза и замша строго взирали на посетителей.

— Это всё ерунда, бутафория, — Морберт, заметив интерес Хлюпика, небрежно махнул рукой. — Попытка милейшего Галиома создать видимость бормотологической лаборатории. Слава всем предкам, у него хватило вкуса не водрузить на самом видном месте какую-нибудь стеклянную штуковину с булькающей внутри жидкостью. Всё-таки у старичка есть стиль! А что было бы к месту — так это голова грохманта где-нибудь на стене; лучшего украшения интерьера и пожелать нельзя!

— А, старина Морри сел на своего конька! Вы не поверите, но у него одна мечта: изловить грохманта! — весело произнёс некий жизнерадостный усатый господин, входя в Тайную палату.

— Вам просто завидно, Вхутмас, признайтесь, — усмехнулся Морберт. — Я готов биться об заклад, среди моих охотничьих трофеев грохмант появится раньше, нежели среди ваших. Да к тому же живой грохмант, не чучело!

— Что ж… Поживём — увидим, как говорил один мой знакомый, исчезая в разинутой пасти…

Тайная палата постепенно заполнялась. Представительного вида господа, оживлённо переговариваясь, рассаживались вдоль стен. Наконец, появился хозяин. Все стихли.

— Друзья мои! — начал он. — Как вы помните, сегодняшнее наше заседание мы хотели посвятить финансовым проблемам, с которыми нам недавно пришлось столкнуться. Но после того, как наш гость и, надеюсь, новый член нашего маленького сообщества… — тут Тромбе отвесил легкий поклон в сторону Хлюпика, — после того, повторяю, как господин Хлю продемонстрировал нам столь ярко свой талант, мне кажется, было бы разумно обсудить бухгалтерию несколько позднее…

— Позвольте с вами не согласиться, господин председатель, — желчного вида мужчина с неудовольствием покосился на Хлюпика. — При всём уважении к талантам господина Хлю, он вряд ли способен решить все наши проблемы… Э-э… Одним-двумя пассами. А положение у нас серьёзное, господа. Ещё немного — и оно станет угрожающим.

— Да бросьте вы, казначей, — лениво протянул кто-то. — Стоит только кредиту немного превысить дебет, как вы начинаете паниковать.

— А что вы скажете, если нас попросту выселят из этого здания за неуплату аренды, а? Вы понимаете, что последняя аудиторская проверка… — начал заводиться желчный.

— Господа, господа! — умиротворяюще поднял ладони Тромбе. — Я вас умоляю: не начинайте спор. Я готов пойти вам навстречу, господин казначей, только очень прошу: постарайтесь не слишком долго.

— Я бы с удовольствием ограничился пятью минутами, господин председатель; но не забывайте, нам ещё надо обсудить бюджет!

— Бюджет — это надолго, — вполголоса сказал Морберт, обращаясь к приятелям. — Послушайте, ребята, у меня к вам есть одно предложение.

— Какое же? — Хлюпик насторожился.

— Я, как вы уже поняли, заядлый охотник. И это не просто хобби, нет. Охота — моя страсть; не единственная, конечно, но самая сильная. И я действительно мечтаю заполучить живого грохманта раньше Джалаллома Вхутмаса. У нас с ним что-то вроде соревнования: кто раздобудет наиболее редкий экземпляр. В моей коллекции немало трофеев, но Джал над нею только смеётся. И всё потому, что у него есть грохмант.

— Я уже не первый раз слышу об этих животных… Что в них такого? — спросил Хлюпик.

— Да ничего особенного, по большому счёту… Здоровенная тварь, очень злобная и опасная. Джал буквально кичится этим своим чучелом! Так вот, я хочу утереть ему нос. Если бы мне удалось заиметь живого грохманта, он бы поумерил свои амбиции.

— Возможно. Но при чём здесь мы? — спросил Иннот.

— А, мы подошли к самому главному. Эти звери водятся далеко на юге. И кстати: я, честно говоря, предполагаю, что у Мардуха там резиденция.

— А разве не известно точно, где он находится? — удивился Хлюпик.

— Это очередная головная боль нашего почтеннейшего господина председателя: из различных источников мы знаем по крайней мере три таких места. Во-первых, как я уже сказал, крайний юг — там есть развалины древних городов. И именно там водятся грохманты. Во-вторых, некоторое время пользовалась популярностью теория, что Мардух обитает где-то в Бэбилоне. Эта весть, надо сказать, здорово всех переполошила. И в-третьих, недавно мы получили сообщение от капитана одного воздушного корабля: он увидел здоровенную мрачную башню где-то в северных горах — там, где по определению ничего такого быть не может. Но он клянётся, что это так — якобы он видел её в разрыве облаков в районе Туманного хребта. Ещё одна легенда, я полагаю…

— Да, но Бэбилон! Разве здесь нет опытных бормотологов, которые…

— В том-то и дело: согласно молве, Мардух как бы изолировал какой-то район Биг Бэби. Сделал так, что о нём все забыли; а обитающие там люди просто ничего не замечают.

— Но как такое может быть? — недоумённо спросил Хлюпик.

— Спросите что-нибудь полегче, старина! В конце концов, вы бормотолог, не я. К тому же всё это просто городской фольклор. Но я веду свою речь вот к чему: хоть я и опытный охотник, но пытаться добыть грохманта в одиночку равносильно самоубийству. Зато при поддержке сильного мага можно было бы организовать экспедицию…

Морберт прервал свою речь. Внезапно Хлюпик сообразил, что в зале стоит тишина и все смотрят на них.

— Господин Морберт! — холодно сказал Тромбе. — Мы здесь обсуждаем вопросы бюджета. Не соблаговолите ли прерваться и выслушать нас?

— Прошу прощения, — собеседник Хлюпика, казалось, ничуть не смутился. — Я опять позволил своей страсти взять верх. Итак, я вас внимательно слушаю.

— Мы как раз говорили о недостатке наличности. Такой человек, как вы, вполне могли бы поддержать нас материально.

— Конечно, господа, конечно! Я с удовольствием выпишу чек. Так вы говорите, аренда вздорожала?

— Да. Проклятый домовладелец опять поднял цену.

— Инфляция, господа! Ничего не попишешь!

— Кстати, по поводу инфляции. Вы знаете, есть такое мнение, что цены на недвижимость вскоре упадут, и очень резко.

— Почему это?

— Реки вздулись до рекордных отметок, и уровень воды продолжает повышаться. Если так пойдёт и дальше, город потихоньку начнёт затоплять.

— А ведь это шанс, господа! — громко сказал кто-то — Если вовремя подсуетиться, то…

— Вы не поверите, как мне жаль разрушать ваши иллюзии, — саркастически вмешался казначей, — но состояние нашей казны…

Собравшиеся зашумели, оживлённо переговариваясь. Казначей потрясал ворохом бумажек, зажатых в кулаке, и что-то яростно доказывал.

— И так всегда, — как ни в чём не бывало сказал Морберт. — Стоит только заговорить о чём-то серьёзном, как всё съезжает куда-то в сторону коммерции. О, эти поклонники Золотого Тельца! Наверное, если бы Мардуху противостояли лесные куки, у них бы дело продвигалось лучше. По крайней мере, они не склонны смотреть на остальной мир сквозь призму собственной выгоды.

— Вы, господин Морберт, как я понимаю, тоже человек не бедный, — дипломатично заметил Иннот.

Морберт рассмеялся:

— Я богач, старина! Будем называть вещи своими именами — я не просто хорошо обеспечен, как большинство в этом зале, — я богат. И могу себе позволить говорить об охоте, в то время как другие обсуждают состояние своего кошелька. Но вернёмся к моему предложению: как вам нравится идея экспедиции на юг? По крайней мере, мы хоть что-то сделаем, вместо того чтобы заниматься переливанием из пустого в порожнее; возможно даже, узнаем нечто новое о Мардухе.

— Но… Здесь же довольно много колдунов. Почему вы предлагаете это именно мне? — спросил Хлюпик. — Я вообще первый раз сюда пришёл.

— Как раз поэтому. Стоит некоторое время походить на собрания «Резистанса», как это начинает затягивать. Этакий вечерний клуб с налётом таинственности, знаете ли. Но по сути всё это иллюзия, друг мой. Тут никто ничего не делает. Что же касается волшебства — я вас умоляю! Если бы хоть один из наших горе-магов был способен так обойтись с фонтаном, как вы, он бы тут же надулся и лопнул — от спеси.

— Но ведь в Бэбилоне есть сильные маги!

— Разумеется, есть! Несколько хороших специалистов в университете, кое-кто ещё… Но большинству из них всякие там игры в заговорщиков — до лампочки. Кстати, хотите совет? Если вам предложат вступить в ряды — вернее, когда предложат — соглашайтесь только на наблюдательное членство.

— Как это?

— Ну, здесь такая система: есть действительные члены и наблюдатели. Практически это одно и то же. Наблюдатели лишь не имеют права голоса в финансовых вопросах. Зато и взносы с них в пять раз меньше.

— Взносы? — поднял бровь Иннот.

— Ну да. Вступительный взнос — пятьдесят золотых монет для действительных членов и десять — для наблюдателей. Ну и членские взносы — два золотых ежемесячно.

— Десять золотых! — Иннот присвистнул.

— Знали бы вы, какие тут закатывают банкеты! — Морберт подмигнул. — Впрочем, я могу выступить вашим спонсором, если вы согласны на моё предложение. По рукам?

— Мы должны всё обдумать, — быстро сказал Иннот.

— Ну разумеется! Знаете что? Давайте встретимся у меня на вилле завтра вечером, часов в шесть. Заодно я покажу вам свою коллекцию. Идёт?

— Идёт.

— Отлично. Вот, держите, — Морберт сунул Инно-ту визитную карточку. — Вилла «Сафари», шесть вечера. А сейчас, прошу меня извинить…

И Морберт ужом выскользнул за дверь, словно его здесь и не было.

— Интересный господин, как ты считаешь, Хлю? — вполголоса спросил Иннот.

— Да, пожалуй. Скажи, ты склонен принять его предложение?

— Скорее, я тебя должен об этом спросить. Как я понял, ему прежде всего нужен маг.

— Вообще-то мне очень интересно, — сказал Хлюпик. — Но в то же время я его и побаиваюсь. Он какой-то… непростой.

— Как и все богачи, Хлю. Они играют краплёными картами и держат туза в каждом рукаве. Но тебе нечего опасаться: с твоей… с твоим талантом ты запросто оставишь мокрое место от кого угодно. После сегодняшнего у тебя в этих кругах будет довольно зловещая репутация, — ухмыльнулся Иннот.

— А ты составишь мне компанию?

— Завтра — да. Почему бы и нет? А вот экспедиция… Не знаю, если честно. У меня, похоже, кое-что намечается. Кстати, почему бы нам не последовать примеру нашего нового знакомца и не покинуть потихоньку сие место? Думаю, наш уход никто не заметит.

Действительно, вокруг председателя разгорелся жаркий спор. То и дело слышались возгласы относительно уровня осадков, частоты гроз и состояния городской стены — очевидно, слова, брошенные по поводу затопления Бэбилона, нашли отклик во многих умах. Кто-то уже предлагал соседу скинуться и приобрести на паях партию подержанных лодок, какой-то изобретатель пытался втолковать сумрачно внимавшему казначею преимущества плавучего дома «на специальных баллонах, вроде дирижабельных, понимаете, о чём я?».

У самых дверей их нагнал запыхавшийся хозяин.

— Господа, господа!

— Мы сожалеем, но у господина Хлю на сегодня ещё запланированы дела, — Иннот развел руками, словно сочувствуя господину Хлю, вынужденному покинуть столь приятное общество.

— О, не смею вас задерживать! Прошу прощения за сегодняшний сумбур. Это всё казначей. Очень, знаете ли, серьёзно относится к своим обязанностям, иногда даже слишком. Я, собственно, хотел лишь предупредить, что следующее заседание состоится через неделю, в пятницу. Этот Морберт хоть объяснил вам относительно правил членства?

— Не только объяснил, но и вызвался быть нашим, как это…

— Спонсором, — пришёл на помощь Иннот.

— О, ну в таком случае всё в порядке. Морри, знаете ли, иногда заносит, но в целом он отличный парень. Просто отличный. И ещё одно. — Тромбе стыдливо перешёл на шёпот: — Друзья мои! Вы ещё молоды, я понимаю, и не слишком-то обременяете себя светскими условностями; но… Я хотел бы попросить вас в следующий раз прийти в галстуках. Разумеется, разумеется, я понимаю: магу вашего уровня, — он отвесил Хлюпику лёгкий поклон, — не до таких мелочей. Но всё же, господа: война с Мардухом требует серьёзного отношения. Очень серьёзного.

— Хм! — Иннот нахмурился. — Может, нам вообще не стоило появляться здесь без фраков?

— Ну что вы, молодой человек! — Тромбе всплеснул руками. — Зачем сразу такие крайности! Но галстук, господа, это же помимо прочего ещё и стиль! Я бы посоветовал узкий однотонный или галстук бабочкой. Только, я вас умоляю, не в горошек! Это так несолидно…

Косой луч солнца скользил по чердаку. Вот он коснулся жёстких курчавых волос, переполз на лицо. Йоо потянулся, не открывая глаз, и вдруг замер. Что-то было не так. Запахи густыми волнами накатывали на него — целые сонмы запахов. Пыль, доски, ржавый металл кровли, потухший костёр и спящие воины — он чувствовал всё это так невероятно отчетливо, словно вдруг обрёл способность видеть носом. Он попытался открыть глаза. Это оказалось тяжело — веки слиплись, будто склеенные чем-то.

Мир выглядел так, как если бы все предметы за ночь покрасили одним и тем же желтовато-зеленовато-бурым цветом. Йоо попытался встать и обнаружил, что не может. Тело было слабым, как у младенца, и совсем не слушалось.

— Ты лучше и не пытайся, — сказала Перегнида. — Пока метаморфоза не завершилась, двигаться нормально ты не сможешь.

— Что ты с нами сделала?! — попытался выговорить Йоо.

Вместо этого губы его издали совершенно невозможные звуки: «Уау! Уао! Ня-я-яу! Ау!» Рот тоже ощущался каким-то не таким; но в чём тут дело, Йоо понять не мог. Ясно было одно — всё это проделки мерзкой старухи.

Перегнида сидела в солнечном луче. На ярком свету закутанная в лохмотья ведьма выглядела особенно отталкивающе. В зубах она держала длинную чёрную трубку с тонким чубуком.

— Переняла от соседей, — сказала Перегнида, выпустив колечко дыма. — Вредно, но здорово успокаивает.

Йоо тоскливо поглядел на своё копьё. Оно лежало совсем рядом, но в этом состоянии он не смог бы даже взять его в руки.

Неподалёку что-то заворочалось и загугнило невнятно. С той стороны, где ночевали молодые воины, послышались звуки, до жути напоминающие звериный вой.

— Отдыхайте, пока можно, — посоветовала ведьма. — После превращения я буду вас гонять как проклятых.

Она поднялась и вылезла сквозь чердачное окно на крышу.

Йоо попробовал извиваться всем телом — так его учили освобождаться от пут. Торс, казалось, обрёл немыслимый вес — даже самые яростные рывки лишь слегка раскачивали его из стороны в сторону, не двигая с места. «Копьё, копьё. Главное — дотянуться до копья», — думал Йоо. Это казалось сейчас самым важным. Ему, наконец, ценой невероятных усилий удалось перевернуться на живот, и теперь он мучительно пытался подтянуть непослушные ноги коленями к животу. Лицо упёрлось в пол. Зрение, став однотонным, странным образом обострилось, и теперь он видел в мельчайших деталях неструганую доску настила прямо перед собой, тонкие отставшие волоконца дерева и муравья, суетливо бегущего по ним. Рядом ворочался кто-то ещё. Внезапно он замычал: «Уо-о-о…» Йоо поднял взгляд и похолодел: на него слезящимися глазами пялилось жуткое создание. Нижняя челюсть его, вытянутая вперёд, была намного длиннее верхней, тоже страшно деформированной. Нос распух и почернел, кожа на кончике стала влажной и пупырчатой. Мысок волос начинался почти от самой переносицы. Но хуже всего было то, что в чертах чудовища всё ещё угадывался облик Хадзме. Йоо закричал от ужаса. Но вместо крика из глотки его вырвался лишь тихий вой. Справа послышались скребущие звуки. Эрей умудрился доползти каким-то образом до своего копья и теперь пытался взять его в руку. Но короткие пальцы никак не могли ухватить древко и лишь царапали по нему острыми кривыми когтями.

— И всё-таки я не понимаю: они жулики или нет?

Иннот и Хлюпик пили ставший уже традиционным утренний кофе в квартире Иннота.

— Я думаю, серединка на половинку. Скорее всего, там есть и те, и другие; но большинство — просто богатые бездельники, которые решили поиграть в заговорщиков. — Иннот отхлебнул сначала обжигающего кофе из маленькой фарфоровой чашки, потом ледяных сливок из высокого узкого стакана.

По его мнению, правильный кофе следовало пить именно так.

— Значит, от них нет никакого толку, — Хлюпик разочарованно вздохнул. — Ты слышал, о чём они говорили вчера? Наводнение — всего лишь повод набить свой кошелёк! Как будто их оно вовсе не касается!

— Ну нет, почему же, — возразил приятель. — Толк есть, и немалый. К ним всё-таки стекается вся информация, все новости относительно происходящего. Думаю, тебе имеет некоторый смысл покрутиться в этой среде. А что касается наводнения… Знаешь, Хлю, это вообще свойство человеческой натуры, по-моему, — не принимать опасность близко к сердцу, пока не припрёт. А ты бы попробовал поговорить с ними, по-агитировал бы! А?

— Ну да… Будут они меня слушать… А когда поймут, что я простой куки, то и вовсе вышвырнут за дверь.

— Во-первых, человека, испарившего за одну секунду около полусотни литров воды, вряд ли кто-то осмелится вышвырнуть. Во-вторых, с чего бы им принимать тебя за куки?

— Но я же совершенно не умею себя вести с такими людьми; я не знаю, как с ними разговаривать и вообще…

— Подумаешь! Парень, они ведь держат тебя за очень крутого колдуна, помни это! А волшебники все, между прочим, со странностями. Общаться с этой публикой тебе будет легко: просто помалкивай с важным видом, когда не знаешь, что сказать, и не рассказывай ничего о себе. Подпусти таинственности. Помнишь, я тебе говорил, что в Бэбилоне каждый старается казаться не тем, кто он есть? Это вполне нормально. Тебя сочтут немного эксцентричным, вот и всё.

— И всё-таки, — Хлюпик поболтал в чашке остатки кофе. — Этот Морберт… По-моему, он очень проницательный человек.

— Ты думаешь? Он, конечно, умеет добиваться своего, но насколько он умен, мне судить трудно. Эта его фанатичная увлечённость охотой… А впрочем, не знаю, как бы я сам начал чудить, если бы у меня была куча денег, — Иннот потянулся.

Хлюпик обвёл взглядом апартаменты друга. Каюкер обшил стены и низкие потолки деревянными панелями и подобрал мебель им в тон — тёмно-медового цвета. Все двери, кроме входной, он снёс, заменив их широкими полукруглыми арками. Каждую арку закрывала длинная, до пола, занавеска из бус. На стены он повесил страхолюдного вида маски, а пол покрыл толстым охряного цвета ковром. Хлюпик даже боялся спросить, во сколько обошёлся другу ремонт квартиры. Иннот, казалось, совершенно не беспокоился о деньгах и тратил их направо и налево. Последним его приобретением стала изящная стоеросовая трость. Про стоеросы Хлюпик был наслышан, но живого дерева никогда не видел — рядом с их деревней такие не росли. Древесина его имела нежно-розовый цвет и была дьявольски твёрдой и гибкой. «Такой вот тростью, — объяснял Другу Иннот, небрежно помахивая покупкой, — запросто можно отделать кого угодно. И при этом ни один стражник к тебе не придерётся, — она слишком тонка, чтобы считаться оружием». В подтверждение своих слов он взялся за концы и, с силой согнув стек в кольцо, резко отпустил его. Трость опасно вжикнула, распрямляясь.

— Слушай, я вот всё думаю… Помнишь, мы увели у кипадачи книжку?

— Ну?

— Я бы хотел поискать кого-нибудь, кто мог бы перевести, что там написано.

— А ты пробовал обратиться в букинистическую лавку? — Иннот почесал за ухом. — Там наверняка кто-нибудь разбирается в редких письменах.

— Пробовал. Никто ни сном ни духом. Где бы ни спрашивал, все только репу чешут.

Иннот поперхнулся кофе. Хлюпик, расплывшись в улыбке до ушей, любовался произведённым эффектом.

— Ты так быстро всё схватываешь, что меня это начинает пугать, — пробормотал Иннот.

— А где ещё могут её перевести?

— Ну… Сходи в университетскую библиотеку, например. Я, кстати, тоже с тобой прогуляюсь — есть дело к Афинофоно.

— В университет?

— Ну да. — Иннот встал. — Прямо сейчас и поплывём.

— Почему поплывём?

— Университет расположен на острове. Конечно, туда можно добраться и по суше, через мосты, но по воде быстрее.

На набережной Иннот вскинул руку, подзывая гидротакси — длинную жёлтую лодку с орнаментом из чёрных квадратиков вдоль бортов.

— Ты книжку-то не забыл? — спросил Хлюпика приятель, устраиваясь на носу.

Вместо ответа смоукер похлопал себя по карману. Лодка отчалила; как всегда, движение на реке было оживлённым. Хлюпик с удовольствием глазел по сторонам — и, засмотревшись на перебранку двух торговцев жареными ракушками (оба во всё горло костерили друг друга посередине моста), едва не пропустил момент, когда из-за поворота показался Университетский остров.

— Вот это да!

— Что, впечатляет? — гордо спросил таксист, направляя лодку в узкий канал, ведущий во внутренние дворики.

— Ещё бы! — Хлюпик, задрав голову, восторженно разглядывал тёмно-красные уходящие вверх стены, поросшие у основания зелёными бархатными мхами, уродливых чугунных созданий, прячущихся в нишах, вознесённые на головокружительную высоту изящные остроконечные башенки, крытые матово-чёрной черепицей.

В этом месте канал заканчивался большим круглым прудом с удобными ступенчатыми спусками. Слева и справа возвышались университетские стены; между ними был разбит небольшой сквер. Студенты и преподаватели прогуливались по аллеям, сидели на скамейках, на ступенях пруда, даже на низких ветках деревьев. Многие читали; кое-кто потягивал пиво.

— Нам сюда, — Иннот, не дав Хлюпику оглядеться, потащил его под арку.

Над ней выгибалась покрытая облупившейся кое-где позолотой надпись, сделанная витиеватым старинным шрифтом. Хлюпик прищурился, пытаясь разобрать её.

— Овладевай знаниями… Не то…

— Не то знания овладеют тобой. Древний девиз бормотологического отделения. Значит, так, сначала зайдем к Афинофоно, я с ним переговорю, а потом заглянем в библиотеку. Ты не против?

— Хорошо, — пожал плечами Хлюпик. — Только не оставляй меня здесь одного; я в жизни не найду дороги обратно.

Действительно, немыслимое обилие скрипучих лестниц с толстенькими перилами, переходов, подъёмов, спусков и галерей совершенно запутало Хлюпика. Ему с первого взгляда понравилась царившая тут атмосфера весёлой сосредоточенности и вместе с тем какой-то особенной лёгкости — казалось, в проходивших мимо людях сконцентрировано что-то такое, не имеющее названия, чего так не хватало остальным вавилонянам. Но страшно запутанный внутренний лабиринт университета был выше его понимания — он сейчас даже не смог бы точно сказать, на каком этаже они находятся.

— И как здесь студенты ориентируются? — удивлённо спросил он друга.

— На запах еды, — серьёзно ответил Иннот. — Это как стрелка компаса: расположение любого помещения запоминается относительно столовой. А мы, кстати, уже пришли. — И он тихонько поскрёбся в низенькую, почти незаметную дверь.

Та чуть-чуть приоткрылась, и Иннот юркнул в образовавшуюся щель. Затем из щели появилась его рука и поманила Хлюпика. Тот осторожно, бочком, вошёл следом за приятелем. Помещение было довольно узким и невероятно длинным — в дальнем его конце вроде бы стояли набитые чем-то шкафы, но вот что находится на полках, разобрать от входа не представлялось возможным. Высокий сводчатый потолок, сложенный из того же тёмно-красного кирпича, что и стены, пересекался через равные промежутки огромными двутавровыми балками. Свет сюда проникал косыми колоннами из маленьких зарешеченных окошек под самым потолком; Хлюпик понял, что они находятся в подвале.

— Привет, Хлю! Как поживаешь? — спросил его Афинофоно, сдвинув на затылок маску с окошечком тёмного стекла и снимая с рук грубые кожаные рукавицы. — Рад, что зашёл навестить.

— Привет! — Хлюпик огляделся.

— Это лаборатория элементологии. — Афинофоно широким жестом обвёл рукой массивные дубовые столы, уставленные странного вида приборами.

Некоторые были столь необычны, что надолго приковывали к себе взгляд. Особенно один… В нескольких шагах от Хлюпика прямо к потолку на мощных цепях была подвешена железная сфера или, скорее, клетка, — внутри неё между грубой ковки полос металла скакала туда-сюда сердито жужжащая голубоватая молния.

— Что это? — зачарованно спросил Хлюпик, подходя ближе.

— Осторожно! — в один голос рявкнули Иннот и волшебник, и вовремя — Хлюпик, сам не зная зачем, протянул к клетке руку. Волшебник ухватил его за плечо и резко рванул. Ошарашенно моргая, Хлюпик отлетел в сторону.

— С ума сошёл! Это ж лаборатория! Здесь нельзя ничего трогать руками! — возмущённо сказал каюкер.

— Ты, между прочим, тоже хорош, Иннот, — волшебник покачал головой. — Привести в лабораторию человека, не предупредив его, — та ещё идейка. Ты, вообще-то, знаешь, что у нас студентов прежде всего натаскивают по технике безопасности? Как думаешь, зачем?

— Да, блин… — Иннот выглядел смущённым.

— А что… Что это такое? — Хлюпик с лёгким холодком между лопаток наблюдал за маленькой пляшущей молнией; та всё билась и билась в безостановочном танце между прутьями клетки.

— Это электрический элементаль, или грозовик, как их ещё называют. Своего рода живой атмосферный разряд, — Афинофоно снял очки и протёр их. — Маленький, конечно. Кстати, не смотри на него пристально — вредно для глаз.

— А если бы я…

— Если бы ты дотронулся до него? Вышла бы вполне симпатичная человекообразная головешка — элементаль хоть и маленькая, но всё же молния.

— А зачем это ему? Зачем меня убивать?

— Он просто хочет выбраться на свободу, вот и всё. Для этого сгодится любой проводник, пересекший границы его обиталища: А смерть — всего лишь побочный эффект… — И Афинофоно задумчиво уставился куда-то вдаль.

Иннот деликатно кашлянул.

— Ты, конечно, по поводу своей шкатулки? — улыбнулся волшебник.

— Да, верно. Тебе удалось?

— Проще простого. А ты знаешь, что там внутри?

— Откуда? — Иннот пожал плечами — Я не такой идиот, чтобы пытаться открыть коробку, на которую наложено заклятие.

— Знаешь, мне иногда кажется, что ты просто валяешь дурака, а сам прекрасно во всём разбираешься.

— Ну, тут ты хватил, старик. Конечно, если бы меня припёрло, я бы попытался снять проклятие сам — но не рисковать же ради пустого любопытства! Понимаешь, — обратился он к Хлюпику, с интересом прислушивавшемуся к разговору, — я тут на днях купил из-под полы одну вещь. Довольно красивая шкатулка — я вообще обожаю антиквариат. Хозяин утверждал, что она волшебная, и, по-моему, просто боялся её. И не зря — там какая-то мощная магия. Так ведь, Афинофоно?

— Не такая уж и мощная и, кроме того, вполне мне знакомая — ты ведь в курсе, что кандидатскую я защитил как раз по грифам Второй Магической.

— По грифам?

— Да. Это специальные заклятия, не слишком сильные, но чрезвычайно долгоживучие. Ими, как правило, запечатывали пакеты документов; и любой, кто пытался вскрыть пакет, не имея ключа к заклятию, тут же… ну, сами понимаете. Но грифы тех времён уже несколько выдохлись, да и просто морально устарели — так что сложности с их снятием возникают редко.

— Выходит, я сам мог её открыть? — огорченно спросил Иннот.

— Ну, как тебе сказать… Заряд там был ещё довольно мощный, так что ты поступил правильно. Давай посмотрим, что у неё внутри.

— А ты разве не видел? — удивился Иннот.

— Нет, — вскинул брови Афинофоно. — Ты же хозяин, в конце концов.

— А где эта шкатулка? — спросил Хлюпик.

— Вот она. — Афинофоно взял с ближайшего стеллажа небольшую обтянутую кожей коробочку, изящно сделанную в форме сундука с полукруглой крышкой, и протянул Инноту.

Тот осторожно открыл её. Внутри «сундучок» был выстлан зелёным бархатом. В двух углублениях покоились прозрачные стеклянные шары размером с маленькое яблоко. Иннот, не обращая внимания на предостерегающий жест Афинофоно, осторожно вытянул один из гнезда и положил на ладонь, широко улыбаясь.

— Ну и что это, по-твоему, такое? — осведомился волшебник.

— А ты разве не знаешь? — Иннот аккуратно спрятал вещицу обратно и защёлкнул сундучок. — Удивительно, как они сохранились до наших дней… Это шары из перенапряжённого калёного стекла. Знаменитое в своё время оружие.

— Не слышал о таком, — Афинофоно пожал плечами. — И что с ними надо делать? Бросать?

— Совершенно верно. Это что-то вроде панцирного гриба, только не столь чувствительное. Кидаешь такой вот шарик какому-нибудь неприятному типусу под ноги из-за угла — и ему каюк!

Иннот подмигнул Хлюпику и спрятал шкатулку где-то в складках плаща.

— С меня обед, старина!

— Только не в здешней столовке, — откликнулся волшебник. — Видеть уже не могу эти салатики.

— Обижаешь, дорогой! «Толстый грохмант» тебя устроит?

— Ничего себе! Можно подумать, я спас тебе жизнь! — шутливо сказал Афинофоно.

— Жизнь не жизнь, а заполучить очень полезную в моей работе штуку помог. — Иннот похлопал себя по заметно оттопырившемуся карману. — Это действительно замечательная вещь. Жаль только, что одноразовая.

— А что это за грохмант? — спросил Хлюпик.

— Грохмант — это такой зверь, с коротким толстым хоботом и мощным хвостом. Очень опасный. Ну а «Толстый грохмант» — просто хороший ресторан, — Иннот погладил себя по животу. — Кстати, Афинофоно, ты слыхал что-нибудь о некоем Морберте? Вилла «Сафари», такое название тебе ни о чём не говорит?

Афинофоно покачал головой.

— Про виллу «Сафари» я слышу впервые. А вот Морберт, Морберт… Помнится, господа с кафедры зоологии организовывали экспедицию в Лес при поддержке некоего Морберта. Это он?

— Экспедицию за редкими видами животных? Тогда точно он. Не знаешь, у кого можно навести о нём справки?

Афинофоно пожал плечами:

— Он тебя интересует, э-э… С профессиональной точки зрения?

— Нет, что ты! Просто он пригласил нас с Хлю в гости, вот я и решил узнать, что это за человек.

— Боюсь, тут я вряд ли могу вам помочь. С зоологического я никого не знаю. Это же естественники, и кроме того, мои интересы всегда лежали несколько в другой области.

— Между естественнонаучным и бормотологическим отделениями всегда существовало соперничество, — пояснил Иннот. — Кстати, шары перенапряжённого стекла — редкий пример взаимодействия обоих видов знания.

— Поэтому они такая редкость?

— Нет, просто их запретили официально сразу после войны. Некоторое количество, я подозреваю, ещё гуляет по городу — вот, мне же повезло… Но в «Дерибассе» такого не купишь, это уж точно.

— Где не купишь?

— В «Дерибассе». Да ты знаешь, мы там не раз затаривались. Помнишь эти лавочки, где торгуют всякой всячиной?

— А, эти…

— Ну да. Их по городу целая сеть. Называются гордо — магазины-салоны «Дерибасе». Между прочим, по поводу всякой всячины — Хлю, покажи-ка свою книжку…

Хлюпик достал трофей и предъявил его Афинофоно. Тот раскрыл книгу и пролистал несколько страниц.

— Это гирудическое письмо; судя по бумаге, вещь довольно старая. Больше я ничего сказать не могу. Правда, если хотите, сведу вас с одним авторитетом в области древних текстов — он работает в здешней библиотеке.

— Это мысль! Пошли, Хлю, — Иннот хлопнул друга по плечу.

Библиотека Вавилонского университета поражала воображение. Невероятной высоты зал казался какой-то чудовищной шахтой, прорытой в толще спрессованного веками знания. Книги были везде: сами стены библиотеки представляли собой бесконечные ряды книжных полок, уходящие всё выше и выше. Там, наверху, четыре галереи опоясывали этот колодец, теряясь в полумраке. Гулким эхом отдавалось в пространстве шарканье ног, приглушённое покашливание или скрип стремянки. Народу в этот час было немного. Афинофоно уверенно пересёк зал и о чём-то вполголоса заговорил с дежурным библиотекарем. Спустя некоторое время он вернулся, отрицательно качая головой.

— Как всегда; в кои-то веки понадобился специалист, а он, как назло, ушёл в отпуск. Ну ничего; в другой раз как-нибудь, значит.

— Скажи, вот я всё время слышу: Вторая Магическая, Вторая Магическая… А почему никто не упоминает Первую? И из-за чего вообще эти… Великие Маги воевали? — спросил волшебника Хлюпик.

— Первую не упоминают потому, что её никто уже и не помнит — так давно это было; в отличие от Второй, которая закончилась сравнительно недавно… По меркам истории, конечно. А из-за чего сражались… Над этим вопросом многие ломают голову. Ты вообще в курсе, что сражения происходили как бы в двух различных плоскостях, на двух уровнях?

— Да, Иннот мне рассказывал — была обычная война и война колдовская.

Афинофоно покачал головой:

— Нет. Это всё на самом деле одна сторона, физическая. А была ещё война совершенно нематериальная, но от этого не менее жестокая — война идей.

— Идей?

— Да. Понимаешь, сами Великие Маги — это, по-видимому, не просто очень умелые колдуны и чародеи — хотя и это тоже, конечно. Но на самом деле они — физическое воплощение абсолютно нематериальных сущностей, я бы даже сказал — абстракций.

— А… А что это за абстракции?

— Ну, например, абстракция капитала, денег…

— Денег?! Но это же просто монетки!!!

— Нет, не просто, — улыбнулся Афинофоно. — Деньги — это очень древняя и живучая идея, ты уж мне поверь. По существу, это то, что отличает нас, вавилонян, от людей Леса. Жилища, одежда и прочее — это не так уж важно на самом деле; а вот мысль о том, что всё имеет свою цену, — она является коренным отличием. Ведь если раньше только волшебники могли накапливать силу, чтобы потом использовать её для чего-то, то теперь и самый обыкновенный человек может накопить деньги — или украсть, или отнять, неважно… И использовать их — может быть, даже все сразу, для чего-то очень масштабного. Понимаешь? Простые люди становятся с помощью денег в чём-то равными Магам. И это только одна из сторон — потому что, когда количество денег перевалит за определённый предел, они сами начинают использовать людей. Я, разумеется, говорю очень упрощённо, но тем не менее это так — миром Бэбилона правят деньги.

Хлюпик замолк, переваривая услышанное.

— А ещё?

— Ну, например, Великие Маги севера. Этих чародеев у нас называли Чёрными Магами, но сами себя они именовали некромантами, исследователями энергии некроса, умирания.

— Жаль, что нет такой идеи, как идея простой и тихой жизни; безо всяких там войн, — пробормотал Хлюпик.

— Ну как же нет, когда ты только что сам её высказал, — рассмеялся волшебник. — Есть такая идея, Хлю, и она, кстати, одна из самых сильных и живучих — ведь ею живёт практически весь Лес.

— Ну да? А вот Иннот говорил, что в Лесу все очень злобные и воинственные; а такие, как мы, смоукеры, — это исключение.

— Да не злобные они, а пугливые. Отсюда и агрессивность: некоторые так боятся чужаков, что сами на всех нападают. Кстати, вот очень хороший труд на эту тему.

— Какая здоровенная! — Хлюпик уважительно рассматривал инкунабулу.

— Это — первый из пятнадцати томов знаменитой монографии профессора Стаппер-Таккера «Племена и обычаи Великого Леса». Самая полная версия, между прочим — с картами и рисунками от руки. Такую кому попало не выдают!

Афинофоно расстегнул бронзовые застёжки и открыл книгу. На первой странице вились прихотливо выписанные слова: «Полное описание племён, обычаев и традиций Великого Леса от Северных гор до Южных джунглей, составленное и не единожды дополненное Корнелиусом Клаусом Стаппер-Таккером, профессором естественной истории Бэбилонского университета». Ниже помещался нарисованный с необычайным искусством портрет автора. Челюсть Хлюпика отвисла: с листа бумаги на него смотрел Большой Папа.

Ведьма успела скурить почти весь свой табак (наворованный понемногу с маленьких смоукеровских плантаций), пока шло превращение. Хуже всего воинам пришлось, когда по всему телу начала прорастать шерсть — нестерпимый зуд буквально сводил с ума. К тому времени, как метаморфоза завершилась, кипадачи были почти полностью обессилены. Впрочем, теперь вряд ли их можно было называть так. От личности каждого оставалась хорошо если десятая часть. Теперь они принадлежали совсем к другому племени, и любой из бывших товарищей, встретившись с ними где-нибудь на лесной тропе, неминуемо попытался бы заколоть их копьём. А они… Им теперь не нужны были копья для того, чтобы убивать.

Когда ведьма вновь появилась на чердаке, Йоо, глухо рыча, поднялся на ноги и, ловя глазами каждое её движение, шагнул навстречу. Лапы всё ещё плохо слушались; но на один хороший прыжок его хватит. Когти тихонько клацали по доскам. Он безошибочно определил место на горле, куда должны впиться его зубы. Вот только… Йоо видел перед собой всего лишь жалкую старуху в лохмотьях; но древнее, животное нутро чуяло жуткую, бескомпромиссную силу, заключённую в это тело. Несоответствие смущало; и за два шага до прыжка он остановился. Остальные, тоже поднявшись на ноги, брали ведьму в полукольцо. Стая была с ним; и это решало дело. Йоо весь напружинился и сделал короткий шажок вперёд. В горле вибрировал высокий рык. Оставался ещё один шаг, последний. И в этот момент ведьма посмотрела ему прямо в глаза.

… Это было как удар в голову — такой быстрый и сильный, что боли не чувствуешь, только мир взрывается красным…

… Это было как огонь лесного пожара…

То, что считало себя Йоо, умерло.

Перед ведьмой ползали на брюхе, повизгивали и прятали голову в лапах одиннадцать здоровенных волков. Перегнида отёрла лоб. Она без особого труда подавила бы волю одного или двоих; но справиться со всей стаей стоило ей немалых сил.

— Самое время перекусить, — пробормотала ведьма. — Цыц, кобелищи! Лежать! Лежать, падлы, кому сказала! — Она порылась в авоськах, подвешенных на потолочной балке. Под одной образовалась небольшая тёмная лужица, возле которой жужжали мухи — там было сырое мясо.

— Корми вас тут, дармоедов, — ворчала старуха, пока стая с рычанием и рявканьем делила пищу.

Чёрный кот, сидя на балке, с опаской наблюдал за волками. Ему тоже досталось мясо, и не сырое, а варёное — здоровенный кусок; но особой радости кот почему-то не испытывал. Стоило только подумать, что жить ему отныне придётся в обществе этих тварей…

— А теперь за работу, бездельники!

Перегнида схватила метлу и широким шагом направилась было к окошку, но на полпути вдруг застыла, словно поражённая громом.

— Э-э-э…

Ведьме до сих пор не приходила в голову одна простая мысль — вертикальные подъёмы и спуски, не представляющие никакой проблемы для кипадачи в их истинном обличье, были просто физически недоступны для здоровенных волков.

«Какая же я дура!» — яростно подумала Перегнида. Впрочем, деятельный разум тут же подсказал ей выход.

— Ко мне, хороший мой! — приторным голосом подозвала она ближайшего зверя.

Тот подошёл — не потому что его обманул ласковый тон ведьмы, а потому что не мог не подойти. Перегнида сграбастала его за шкирку и вытащила на крышу. При взгляде вниз хвост оборотня потихоньку стал поджиматься — волки вообще неуверенно себя чувствуют, не имея под ногами твёрдой опоры. Перегруженное помело, вихляясь в воздухе, скользнуло вниз. Через некоторое время тяжело дышащая ведьма поднялась вровень с чердаком.

— От зараза, — тихонько простонала Перегнида. — И так еще десять раз… Лучше бы я сдохла маленькой…

Лишь спустя полчаса вся стая оказалась на земле. Волки моментально рассредоточились по двору, затаившись во мраке, — обычный человек, зайди он сюда, ничего бы не заметил.

— Значит, так, — отдышавшись, негромко заговорила Перегнида. — Стая! Слушай мою команду.

Одиннадцать пар тусклых зелёных огоньков зажглись в темноте.

— Задача следующая: вы отправляетесь в разведывательный рейд. Запахи тех, кого мы ищем, вы все знаете. Здесь ошибки быть не может. Поиск начнёте с того места, где вы их встретили и упустили. Если обнаружите более свежий след — идите по нему. Если потеряете след — прочёсывайте ближайшие районы. Я хочу знать все места, где они могли побывать. К утру все вы должны быть тут. Если меня, не будет — найдёте укрытие поблизости, дождётесь ночи и соберётесь вот у этого дерева. Это всё. Выполнять!

Волки бесшумными клубками хлынули из подворотни.

Перегнида закрыла глаза и с наслаждением втянула ноздрями ночной воздух. Она хорошо отдохнула днём, и спать ей совсем не хотелось. «Самое время потренироваться», — подумала ведьма. Помело подняло её наверх. На чердаке стоял густой запах псины.

— Точку дислоцирования пора менять, — буркнула себе под нос Перегнида, пнув ногой лязгнувшие копья.

Прислонив помело к стропилам, она встала в классическую начальную стойку для магического поединка: стопы параллельно, колени полусогнуты, руки с прижатыми к торсу локтями — на уровне груди. Правда, одна её нога была костяной примерно до середины бедра и не гнулась вовсе; это несколько портило общую картину. Слегка пошевелив пальцами, Перегнида ощутила в себе горячие токи Силы. Ну, теперь пора…

— Вир сом! Вир сум! Вир манат! — повинуясь резким быстрым взмахам рук, полетели в темноту заклятия.

В углах что-то задребезжало и застонало; посыпался мусор. Доски и балки корежились, сгнивали за считаные секунды, трескались по всей длине, покрывались плесенью или прорастали вдруг диковинными грибами. Ведьма наслаждалась. Одно за другим, одно за другим… Внезапно просела несущая балка. Чердак заволокло облако пыли; кровельное железо оглушительно заскрипело и загрохотало. В окнах соседних домов стал зажигаться свет. Чихая и кашляя, Перегнида кое-как оседлала помело, схватила поперёк брюха кота и, улюлюкая, стрелой вылетела сквозь чердачное окошко. Она успела вовремя — секунд через десять крыша окончательно рухнула. Вниз посыпались куски дерева и железа. «Неплохо я повеселилась», — подумала ведьма, с высоты птичьего полёта глядя на своё былое обиталище. На окраинах ночного города царила тьма, лишь кое-где светились прямоугольники окон; и только один двор был ярко освещен.

— Я одного не понимаю: неужели можно вот так вот взять и бросить всё — должность, университет, Бэбилон, наконец? Ну не укладывается это у меня в голове! И добро бы ещё он правил вашим племенем — так нет же, ты сам говоришь, что он только советует, да и то не всегда. Конечно, это может оказаться простым совпадением — мало ли на свете усатых старичков! Тем более что ваш Папа выглядит гораздо старше. Сколько ему лет, кстати?

— Не знаю, — Хлюпик почесал в затылке. — Много! Лет сто, наверное.

— Когда он появился у вас, ты, конечно, не помнишь…

— Я всегда считал, что он — один из наших…

— Нет, он точно не коренной смоукер… Хотя, как ты говоришь, и самый правильный. Интересно, интересно… Когда я разговаривал с ним, у меня возникло такое ощущение, что он бывший вавилонянин. Но чтобы тот самый Стаппер-Таккер — это просто поразительно!

— Да… А вот расшифровки этого самого ерундического письма мы так и не нашли.

— Гирудического, а не ерундического. От слова «гируда», то есть пиявка. Помнишь, там буковки такие… извивающиеся? Слушай, а почему тебя вообще так беспокоит эта книжка?

— Не то чтобы беспокоит… Просто мне кажется, там может оказаться что-то очень важное.

— Опять у тебя предчувствие было?

— Нет, — смутился Хлюпик. — Великий Табачный Дух Никоциант ко мне больше не являлся.

— Странно. — Иннот улыбнулся. — По-моему, ты столько смолишь, что он просто обязан тебя навещать время от времени.

— Может, дело в том, что глубокого смоука у меня последнее время не получается? Слишком много нового я каждый день узнаю — столько, что просто не могу вечером как следует сосредоточиться.

— Может быть… Кстати, как твоя звёздочка?

— Звёздочка? При мне, как всегда. А что?

— Просто Афинофоно очень встревожился, когда я рассказал, что ты вытворял на собрании «Резистанса». Он, оказывается, кое-кого там знает. Тесен Биг Бэби…

— А что его встревожило?

— Он говорит, что уж больно сильный у тебя медиатор. Практически такая штука может спалить что угодно. Ну и опять — мол, не пришлось бы расплачиваться…

— Слушай, он говорил, что энергия в медиатор вроде как откуда-то поступает. А можно как-нибудь узнать, откуда?

— Не знаю… Я слабо в этих вещах разбираюсь. Да и не всё ли равно? Есть сила — пользуйся… Кстати, по поводу всякой мистики: помнишь, я тебе рассказывал про то, как я бежал из города? И про Кашлюна?

— Это твой товарищ, которого…

— Да. Которого. — Иннот помолчал. — Я очень хочу разобраться с этим делом и отомстить за него. Но ты знаешь, что самое интересное? Я так и не смог найти тот дом, за которым мы наблюдали!

— А я считал, если уж кто и знает город, так это ты!

— Город я действительно знаю, и неплохо, тут ты прав, — Иннот задумчиво пощипал себя за бородавку. — Дело вот в чём: я без труда нашёл нужную улицу и нужный двор. Но дома там попросту нет!

— Как нет?

— А вот так! Я понимаю, если хотя бы пустырь остался; так там даже места под него не существует! Два соседних здания стоят почти вплотную, а между ними просто щель! Я, когда первый раз это увидел, чуть не свихнулся. Теперь, пожалуй, я готов поверить во все эти сказки о заколдованных кварталах!

— А ты с крыш не пробовал посмотреть?

— Пробовал! — сердито ответил Иннот. — Ничего! То есть как будто все дома вдруг сдвинулись и это место пропало!

— Да, странно… Слушай, а давай сходим туда вдвоём! Я буду спрашивать, а ты меня страховать, оки?

— Как скажешь, старина. Мы, кстати, уже почти пришли. Вот она, вилла «Сафари».

Резиденция Морберта располагалась в Лоск Бэ6и — одном из самых престижных районов Вавилона. Доходные дома здесь уступали место роскошным двух-и трёхэтажным коттеджам и особнякам. Тут жили не те, кто любит деньги, а те, кого любят они. «Сафари» пряталась за сравнительно невысокой, но очень толстой стеной, выкрашенной в цвет львиной шкуры. Ветви персиковых и гранатовых деревьев свешивались через неё. Впрочем, как не преминул отметить Иннот, среди них не имелось ни одной достаточно толстой, чтобы можно было ухватиться и перелезть по ту сторону. Ажурные кованые створки главных ворот вели в сад, с первого взгляда казавшийся сильно запущенным. Однако опытный глаз заметил бы, что запущенность эта весьма стильная, и, вероятно, стоившая хозяину не меньше, а то и поболе, чем самые изысканные цветники соседей. В саду никого не было; только в глубине, у входа в дом, мерцал неярким светом фонарь с разноцветными стёклами.

Приятели в нерешительности остановились около ворот.

— Ну что, идём? — спросил Хлюпик.

— Странно, — отозвался Иннот. — В саду ни души, ворота… — тут он толкнул створку, — ворота не заперты, и хозяина нигде не видно.

— Эгей! Господин Морберт! — крикнул Хлюпик. — Это мы!

— Не нравится мне это… — тихонько пробормотал Иннот и, решительно отстранив Хлюпика, вошёл.

Сама вилла пряталась в тени — со всех сторон её окружало подобие крытой веранды, стенами которой служили сильно разросшиеся виноградные лозы. Хлюпик невольно почувствовал восхищение — столь продуманно и красиво всё выглядело. К веранде вела тропинка из разбросанных в кажущемся беспорядке обломков мраморных плит. В лёгких сумерках мрамор, казалось, светился тёплым молочным сиянием. Внезапно тропинка свернула, и на пути возник мостик через ручей, скрытый до того высокими пышными зарослями коралловых папоротников — но не чёрных, как те, что росли у домика ведьмы, а винно-красных. Из-под моста брызнула вверх по ручью стайка серебристых рыбок.

— Здорово у него здесь, — проворчал Иннот. — Но где же сам хозяин?

— Да вот же он, на веранде! Эгей, господин Морберт! Добрый вечер!

Хозяин виллы сидел в кресле-качалке, одетый в золотисто-жёлтый, расшитый малиновыми и чёрными драконами халат. Со стороны казалось, что он задремал. Но увы! Господин Морберт, меценат и страстный охотник, был, вне всяких сомнений, мёртв. Из уха его торчал короткий шип отравленной стрелки.

Молчание нарушил Иннот. Впрочем, сказанная им фраза оригинальностью не отличалась:

— Мы влипли.

— Во что? — испуганно спросил Хлюпик, озираясь.

— Ещё не знаю, Хлю. — Иннот закрыл глаза и слегка разведя руки в стороны, замер.

Хлюпик с удивлением уставился на друга: его волосы неожиданно зашевелились и встали дыбом, образовав над чёрной физиономией бледно-рыжий нимб.

— Кроме нас, на вилле никого нет, — сказал Иннот через некоторое время.

— Откуда ты знаешь? — опасливо прошептал Хлюпик.

— Чувствую. — Иннот задумчиво пригладил причёску ладонями и осторожно вошёл в дом. Хлюпик двинулся следом.

— Слушай, давай смотаемся отсюда! Здесь же произошло убийство!

— Обязательно смотаемся, только позже. — Иннот, осторожно открывая двери, заглядывал в полутёмные комнаты.

— Чего ты ищешь-то? — шипел на друга Хлюпик.

— Я хочу понять, чем он занимался перед тем, как словить каюк. Может, это даст мне ключ.

— Какой ещё ключ?!

— Тише ты. Ключ к пониманию того, зачем это сделали. И кто.

Иннот заглянул в помещение, очевидно, служившее кабинетом. Одна из стен целиком была задрапирована огромным, сшитым из нескольких звериных шкур ковром. На ковре висело разнообразное оружие — старинные боевые молоты на длинных рукоятях, с головкой в виде птичьего клюва, антикварные стоеросовые дубинки различных форм и размеров — розоватая древесина приобрела со временем благородный коричневый оттенок; духовые трубки — от коротких, которые легко можно спрятать в рукаве, до двух- и трёхметровых, способных поразить отравленной стрелкой за несколько десятков шагов. Обстановку кабинета составляли модерновый письменный стол, инкрустированный перламутром, два благородных пропорций стула и массивное бюро со множеством выдвижных ящичков. Над столом висела книжная полка. Раскрытая книга, заложенная ярко-синим птичьим пером, лежала на краю стола. Из-под неё виднелся краешек блокнота. Иннот схватил его и принялся жадно перелистывать.

— Ага, нашёл!

— Что?

— Это его еженедельник. Всё, Хлю, уходим отсюда скорее; больше нам здесь делать нечего.

На веранде Иннот задержался, ещё раз осмотрев покойного. Он взялся рукой за шип — приплясывающий в нетерпении Хлюпик сморщился — и попытался его вытащить.

— Ого!

— Ну что?! Скоро ты там?!

— Идём. — Иннот быстро двинулся к выходу.

— Зачем тебе понадобилось трогать покойника! — передёрнуло Хлюпика.

— Мне хотелось получше рассмотреть, как его убили. Очень сильный был выстрел, Хлю! Шип прошёл мягкие ткани и засел в кости так, что и не вытащишь!

У ворот Хлюпик замедлил шаг и осторожно выглянул наружу. Улица была пустынна — только большая ворона, нагло поглядывая блестящим глазом, сидела на ограде.

Дома Иннот первым делом плюхнулся в кресло и раскрыл еженедельник. Хлюпик набил трубку махоркой и устроился поближе к окну. Иннот молча перелистывал страницы.

— Ну что? Нашёл что-нибудь? — не выдержал, наконец, Хлюпик.

Вместо ответа Иннот покачал головой и протянул ему раскрытую тетрадь. На последней исписанной странице чётким почерком значилось:

«Маг Хлю и г. Иннот. 6 вечера. Экспедиция».

— И что? — Хлюпик непонимающе уставился на мрачное лицо приятеля.

— Дай-ка мне своего зелья, — Иннот вырвал пустую страницу из еженедельника и свернул «козью ногу».

— Ядрёная, — предупредил Хлюпик, протягивая другу кисет.

— То, что надо. Ты и правда не понимаешь, что означает эта надпись?

— Нет. Мы ведь действительно должны были с ним встретиться, верно?

— Так. И тут его убивают — примерно за полчаса до нашего прихода. — Иннот выпустил к потолку клуб дыма и вдруг закашлялся.

Хлюпик, невзирая на мрачное настроение, ухмыльнулся — такой вот кашель после затяжки считался бы позором для любого смоукера.

— Аж слезу вышибает, — пробормотал Иннот. — А что подумали бы стражники, попади еженедельник к ним?

— И что же?

— Мы пришли на встречу, стали разговаривать. Возникла ссора, и кто-то из нас его ухайдакал. Нормальный блюститель закона будет рассуждать именно так. Хорошо, что я забрал это, — он помахал в воздухе тетрадкой. — Если бы она попала им в руки, можно было бы смело отправляться в бега — годиков эдак на пять-шесть.

— Неужели они не стали бы искать настоящего убийцу?!

— Ну естественно; мы и были бы самыми что ни на есть настоящими! Пойди поймай неизвестно кого; а мы — вот они, прямо под рукой… Да ещё моя профессиональная репутация…

— А что там с твоей репутацией?

— Если тебя знают как крутого каюкера, это, с одной стороны, хорошо. А с другой — в такой вот ситуации все сразу подумают, что это я его уделал.

— И что теперь? — Хлюпик вдруг подскочил. — Духи предков! Слушай, Иннот, нас же наверняка слышали в клубе! Ну, в этом… «Резистансе»! Слышали, как мы договариваемся о встрече…

— А мы не смогли на неё прийти.

Хлюпик захлопал глазами.

— Да, такая незадача, — Иннот выпустил колечко дыма, — задержались в гостях у Афинофоно… Или у Громилы, например. Впрочем, я не уверен, что кто-нибудь прислушивался к нам в клубе. Да и шумно там было… Меня вот другое беспокоит. Как думаешь, из-за чего его грохнули?

— Ну… — Хлюпик призвал на помощь своё воображение, — например, Мардух узнал, что Мортимер собирается на охоту в южные леса, где скрыто его обиталище, и отдал приказ… — Глаза Хлюпика расширились. — Но это же означает, что в «Резистансе» завёлся предатель!

— Чепуха, — решительно отрезал Иннот. — Ты, я вижу, до сих пор не представляешь себе, кто такие Великие Маги. Думаешь, у них есть время следить за кем-то? Или нанимать каюкеров? Это всё равно, что урагану нанимать лесоруба, чтобы срубить деревце. Нет, я думаю, причина гораздо проще. Например, он задолжал кому-то крупную сумму.

— Но он же был богач!

— Это ещё не синоним честного человека. Скорее даже наоборот, это же Бэбилон… Или вот, его соперник по охоте. Как его там — Вхутмас, кажется?

— Ты думаешь, его могли убить из-за каких-то охотничьих трофеев? Из-за того, что он собирался заполучить живого грохманта?

— Очень даже возможно. Эти коллекционеры совершенно чокнутые, все как один… Кстати, знаешь, что интересно? Каюкер должен был быть близким знакомым Мортимера.

— Почему ты так решил?

— Стрелка. — Иннот приложил полусжатый кулак ко рту и резко дунул. — Она очень глубоко вошла, засела аж в кости. Такой сильный выстрел издалека не сделаешь. Значит, стрелявший подошёл к нему очень близко, скорее всего, почти вплотную.

— И что? Неужели он не заметил, как тот целится?

— Трубка могла быть короткой… — Иннот запнулся. — Или нет, из короткой так сильно не выстрелишь. Да, странно, странно… Он сидел вполоборота к саду, значит, должен был видеть любого, кто к нему приближался. Впрочем, его могли подстрелить где-нибудь ещё, а потом посадить в кресло. Только вот зачем…

— Так можно долго гадать, — рассудительно сказал Хлюпик. — Давай лучше подумаем, что делать дальше.

— А ничего. — Иннот пожал плечами. — Завтра я переговорю с Громилой, и он обеспечит нам алиби. Вообще ты держи теперь ушки на макушке, мало ли что.

— Может, стоит прогуляться к нему сегодня? Давай уж примем все меры безопасности, какие только возможны.

— Не паникуй, старина, — усмехнулся Иннот. — Ты слишком хорошего мнения о нашей страже. Готов спорить на что угодно, они лишь через несколько суток обнаружат тело, да и то только потому…

На этой фразе его прервал тяжёлый удар в дверь.

— Спокойно, — бросил Иннот побледневшему Хлюпику и стал приподниматься из кресла.

В этот самый миг оконное стекло взорвалось и брызнуло в комнату призрачным алмазным дождём, а на ковёр с рычанием приземлился здоровенный волчара.

Иннот действовал стремительно. Он резко нагнулся, схватил край ковра и что было силы дёрнул его на себя. Приготовившийся к прыжку зверь шлёпнулся на бок, совершенно не по-волчьи коротко вякнув. Иннот тут же накрыл его ковром и быстро-быстро стал закатывать. Спустя несколько секунд волк оказался в плотном коконе. Хлюпик схватил подвернувшийся под руку табурет и, попискивая от страха, принялся колошматить им по бешено дёргающемуся свёртку. Снаружи рычали и ярились звериные голоса. Внезапно дверь изогнуло пропеллером. С весёлым треском полопались филёнки, обломки каркаса рухнули на пол. Хлюпик застыл с занесённым над головой табуретом. В дверном проёме обозначилось какое-то движение. В комнату вошла тёмная фигура. Она подняла голову и встретилась взглядом с Хлюпиком. Это была Перегнида! За её спиной светились зелёные огоньки волчьих глаз.

— Что, мелочь пузатая, не ждали? — проскрипела она.

Тонкие змеиные губы изогнулись в улыбке. Иннот схватил кресло, в котором только что сидел, и, ухнув от натуги, швырнул его в старуху. Та легко уклонилась.

— За тобой должок, рыжий! А моим приятелям-оборотням очень интересно узнать судьбу своих вещей. Вы, знаете ли, позаимствовали их священную реликвию. Хотя лично мне на это начхать.

— Может, договоримся? — спокойно спросил Иннот.

— Не-а, не договоримся, — ведьма посторонилась. — Он ваш, мальчики.

Волки не торопясь брали друзей в клещи. Ведьма прислонилась к стене и скрестила руки на груди, слегка улыбаясь. Внезапно один из хищников резко оттолкнулся от пола — когти шаркнули по паркету — и прыгнул.

Иннот встретил его в воздухе. Руки каюкера обхватили голову зверя, между ладонями полыхнуло белым. Волк взвизгнул, судорожно выгнулся и обмяк. Но сила толчка была такова, что Иннот отлетел к стене. Впрочем, он тут же вскочил на ноги и замер, слегка пригнувшись. Его маленькие глазки перебегали от одного противника к другому.

— Неплохо, неплохо, — констатировала Перегнида. — Ну, одного ты сделал. А остальные?

— А остальные поостерегутся, — хрипло сказал Иннот. — Верно, антропофаги?

Волки глухо рычали.

— Ты так думаешь? Они сделают всё, что я им прикажу.

— Так что же ты ждёшь, в таком случае?

— Хочу получить полное моральное удовлетворение, только и всего. — Ведьма ухмыльнулась.

— Ты использовала проклятие минимум третьей степени для того, чтобы выломать мою дверь. Через десять минут здесь будет полно стражи. И ещё пара-тройка дежурных колдунов.

Перегнида презрительно сплюнула.

— Вчера я нарочно разнесла крышу одного дома, чтобы посмотреть, скоро ли эти хвалёные волшебники почешутся. Так и не дождалась. Кроме того, десяти минут нам хватит за глаза. — И ведьма внезапно гаркнула, указывая на друзей: — ПОР-Р-РВАТЬ, КАК ВЕТОШЬ!

— Давай, Хлю, — выдохнул Иннот.

Тут только смоукер вспомнил о своём медиаторе. «Эх, сразу надо было!» — с досадой подумал он и отбросил табуретку… В этот момент Хлюпик в нём умер. Лицом к лицу с врагами остался чародей Хлю, владеющий древней, тёмной и страшной силой — сродни той, что оказалась сейчас перед ним. Выпрямившись, он гордо, словно Великий Маг, повёл рукой, открывая ей дорогу. Огненные волны родились перед ним и одна за другой пробежали по паркету, моментально обугливая регендалевые плашки. Пламя захлестнуло оборотней. Визг, вой и отвратительный смрад палёной шерсти наполнили воздух. Прикрывшийся локтем от жара Иннот успел заметить, что ведьма и парочка волков выскочили из квартиры. Остальные превратились в катающиеся по полу косматые клубки огня. Жутко воняло гарью. Пламя охватило стены, призрачным синеватым цветком расплывалось по потолку. Пожар стал набирать силу. Друзья отступили в глубь квартиры.

— Можешь его потушить?! — крикнул Иннот. — Сейчас весь дом сгорит!

— Как я его потушу?!

— Попробуй использовать звёздочку! Прикажи пламени угаснуть!

Хлюпик сосредоточился. Он понятия не имел, что нужно делать, — и, вызвав прилив энергии, зажмурился и попытался представить, как невидимая сила гасит пламя, прижимает его к земле, сбивает и давит.

— Молодец, — сказал Иннот.

Хлюпик открыл глаза. Огня больше не было. Всё вокруг заволокло дымом, стены и потолок почернели от копоти. В углу тихонько тлел свёрнутый в рулон ковёр.

— Вот ведь хрень какая, — уважительно сказал Иннот и вытер лоб. — Это ж теперь ремонт заново делать.

— Я ещё вернусь!!! — донёсся из темноты хриплый вопль.

Иннот, пробормотав: «А вот я тебя сейчас», — стал судорожно рыться в карманах. Выудив шкатулку, он извлёк один из стеклянных шаров и, пригибаясь, бросился к выбитому окну.

Некоторое время он напряжённо вглядывался в ночь, потом со вздохом выпрямился и вернулся обратно.

— Сбежали, — огорчённо промолвил он, пряча шарик. — Так и не удалось мне его испробовать.

В дверях стали появляться испуганные заспанные физиономии — жильцы, в ночных рубашках и накинутых наспех плащах, спешили к месту событий.

— Всё в порядке, господа, всё в порядке, — успокаивал их Иннот. — На нас немножко напали, но всё уже зако…

Внезапно лежащий в углу ковёр вздыбился. Из него выскочил волк и, поджав хвост, стрелою метнулся в выбитую дверь. Соседей как ветром сдуло.

Хлюпик опустился на корточки и закурил. Иннот, вздохнув, пошёл открывать окна.

— Собирай, что есть ценного, и пошли ко мне, — предложил Хлюпик.

— Сначала придётся дождаться стражников или домовладельца, — нехотя ответил приятель.

Они помолчали. Хлюпика прошиб холодный пот; он чувствовал, как крупные капли выступают из пор и ползут по спине. Его начало трясти.

— Говорил же я тебе, не надо было эту ступу угонять. Бабка Перегнида — она страх какая мстительная.

— Так мы бы всё ещё топали по Лесу, — возразил Иннот. — Хотя старушенция, конечно, не простая, тут ты прав. Знал бы заранее — заделал бы ей каюк ещё там.

Хлюпик поперхнулся дымом.

— Ей?! Она же ведьма!!!

— А мне фиолетово, — гордо ответил Иннот. — Я по злобным колдунам уже работал. Тут, Хлю, главная хитрость — успеть первым.

— Да, волка ты ловко уделал, — Хлюпик задумчиво посмотрел на тело зверя.

— Слышу в твоих словах невысказанный вопрос, — Иннот усмехнулся. — Ладно уж… Как ты понял, я тоже имею встроенное в тело оружие, как и Кактус. Мой организм — это своего рода энергостанция. Ты заметил, что я могу очень много съесть?

— Да, но я подумал, что ты просто большой обжора, — Хлюпик нашёл в себе силы улыбнулся.

— Сам ты табакерка. Так вот, съеденная мною пища преобразуется не в жировые ткани, как у прочих, а в электрическую энергию. Это та же сила, что и в молниях, — только гораздо слабее, конечно. И эту энергию я умею аккумулировать и расходовать, когда мне надо. Поэтому, кстати, я никогда не мёрзну и могу подолгу обходиться без еды — меня питают внутренние запасы. И, конечно, для каюкерства такие способности нелишни. Понимаешь, я могу в доли секунды выжечь у своего врага все нервные центры; и неважно, какого он размера. Поэтому я специализируюсь на монстрах, с которыми больше никто не хочет связываться.

— Здорово! Хотел бы я так уметь…

— Ну, ты-то ещё и не так можешь! Вон чего наворотил…

— А зачем, кстати? Ты ведь и сам мог с ними справиться.

— Поодиночке — легко. А вот если бы они набросились на меня всем скопом, то здесь всё могло быть куда как неприятнее… И ещё оставалась ведьма, не забывай. Я просто физически не в состоянии сражаться со стаей оборотней и одновременно отводить её магию. Так что если бы не ты…

— Ты бы пропал, — важно кивнул Хлюпик.

— Не, я бы смотался, — хихикнул Иннот. — Это самое важное в моей профессии: вовремя смыться. И запомни: сейчас я выдал тебе свой самый главный профессиональный секрет!

— И что было потом? — поинтересовался Громила и отхлебнул пива.

— А потом была долгая и довольно занудная беседа с домохозяином. Я сразу же начал разоряться на тему безопасности района, кричал, что нормальному человеку совершенно невозможно жить в таком месте, где на него совершают покушения сумасшедшие колдуны и дикие звери, сетовал на слабую дверь — словом, произнёс всё то, что должен был, по идее, выслушивать от него. В результате ему даже пришлось извиняться.

— Скользкий ты тип, Иннот! — восхищённо сказал Громила.

— Есть такое дело… Но как бы там ни было, мне нанесён довольно значительный ущерб. Теперь придётся тратиться на ремонт, ставить новую дверь…

— Ну и какие проблемы? Возьми заказ, получи денежки…

— Я всё-таки хочу разобраться с этим исчезнувшим домом. Что-то здесь не так, а вот что — не могу понять.

— Я могу тебе сказать, что. Ты ведь так и не оставил мысли расквитаться за Кашлюна? Небось, ещё и Хлю уговорил тебе помочь?

Сидевший на диване Хлюпик поднял глаза от журнала:

— Я сам вызвался.

— Ага, конечно… — Громила тяжело вздохнул. — Ну так посуди сам, мелкий: спрятать целый дом таким образом, чтобы его исчезновение никого не удивило, по силам лишь очень крутому чародею. Может быть, только Великому Магу. Понимаешь, о чём я?

— Ты хочешь сказать, что я пытаюсь откусить больше, чем смогу прожевать?

— Именно.

— Я решил так: если я пойму, что мне с этим не справиться, то я отступлюсь. Но не раньше!

— Это уже понятно, дурья твоя башка! — Громила в раздражении стукнул кулаком по столу.

Жалобно задребезжала посуда.

— Мне, между прочим, деньги заплачены! Как ты это себе представляешь: вернуть аванс?! А профессиональная гордость? И кроме того, Великий Маг не стал бы подкладывать под дверь корзинку с панцирными грибами; скажешь, не так?

Громила в замешательстве почесал затылок. Хлюпик невольно улыбнулся: этот жест в исполнении огромного обезьянца выглядел комически.

— А этот богатей? Как ты считаешь, его каюк вписывается в общую картину?

— Не думаю, — Иннот задумчиво почесал кончик носа. — Скорее всего, он сильно насолил кому-нибудь из своего же круга. Страже уже известно, что он умер?

— Ага. Не узнаю тебя, старик: ты даже утренние газеты не читал. Там эта новость везде на первой полосе: знаменитый охотник, меценат и те де и те пе.

— Оперативно работают, однако!

— Стража? Ну ещё бы! Это же важная шишка, а не кто-нибудь вроде нашего брата.

— Кстати, там пишут, как именно он был убит?

— Будто бы его застрелили из духового ружья.

— Верно. Только есть одна маленькая деталь: стрелок должен был подойти к нему почти вплотную — и стрелять по меньшей мере из двухметровой трубки. Я попробовал вытащить шип, но мне это не удалось. Ты можешь представить, чтобы такой силы выстрел произвели издалека?

— Ты знаешь, как ни странно, могу. Ты слышал когда-нибудь о сипапоккулах?

— О чём?!

— Не «о чём», а «о ком». Сипапоккулы — это такое племя. Их вывели Белые Маги незадолго до окончания войны. Примерно так же, как и нас, — взяв за образец один из биологических видов, обитающих в Лесу. Только не обезьян, а какую-то более мелкую породу, вроде белок или лемуров.

— Чтобы превратить белок в разумные существа, требуется очень сильная магия, — задумчиво проговорил Иннот. — Гораздо более сильная, чем для создания обезьянцев. И почему в таком случае белки, а не кто-нибудь более грозный?

— Потому что Маги пытались вывести очень компактный вид — и одновременно идеально подходящий для лесной войны. То есть им нужны были не дуболомы вроде меня, а маленькие ловкие ребята. Лапки у сипапоккул удивительно приспособлены к лазанью по деревьям; но главной их особенностью, так сказать, фишкой, было строение скелета и особые лёгкие. При сильном вдохе они многократно увеличивались в размерах, а рёбра на груди расходились в стороны. Лёгкие охватывали сильные мускулы, которые могли резко сокращаться. При этом происходил мощнейший выдох. Другими словами, сипапоккулы — это специально выведенная раса стрелков из духовой трубки. Такое вот совмещение внешнего и встроенного оружия. И знаешь, что я тебе скажу, старина? Хорошо, что они живут в дальних лесах — иначе у нас с тобой здорово поубавилось бы заказов! Им ведь не надо подходить к клиенту вплотную; достаточно оказаться хотя бы в двух сотнях шагов.

— В двух сотнях?! — изумился Иннот.

— Представь себе. И на таком расстоянии они попадают точно в цель!

— Однако! А почему это я о них ничего не слышал? Я же столько всего читал по истории Второй Магической…

— Понимаешь, во-первых, как я говорил, их вывели уже в самом конце войны. Они и повоевать-то толком не успели. А для борьбы с разбойниками и мародёрами создали Службу шерифов, и они очень хорошо себя показали. Сипапоккулы же вполне могли стать для всех одной большой занозой в булке… Поэтому их переправили далеко на юг.

— Как это переправили — всё племя, что ли?

— Да, всех. Их и было-то немного. Завезли на дирижаблях в один труднодоступный район южных джунглей и оставили там с необходимым минимумом снаряжения. Обустраивайтесь, мол, и живите… А самый факт существования такого народа засекретили. Ну, ты понимаешь: ребята они всё-таки довольно опасные, с духовой трубкой в лапах будут покруче тебя и Кактуса, вместе взятых…

— Слушай… А ты-то откуда об этом знаешь?

— Потому что мой дедушка был одним из тех, кто руководил выселением сипапоккул и обеспечивал секретность всей операции, — невесело усмехнулся Громила. — Старик иногда любит поговорить о былых деньках.

— Какие интересные вещи узнаёшь о своих друзьях… — протянул Иннот.

— Да ладно… У тебя самого, небось, скелетов в шкафу поболе, чем у других!

— Зато они у меня тщательно пронумерованы. И у каждого на черепе бирочка, — ухмыльнулся каюкер.

— Интересно, а стража знает об этих… сипапоккулах? — спросил Хлюпик.

— Если даже я не знал, то они и подавно, — откликнулся Иннот. — Нет, они будут искать где поближе…

— Может, стоит подкинуть им идею?

— Не думаю. Мы вообще должны держаться от этой возни как можно дальше. К тому же, если ты не передумал, нам предстоит прогулка к исчезнувшему дому.

— Я чувствую, что должен побольше узнать о Второй Магической, — решительно заявил Хлюпик, когда они отправились на поиски пропавшего здания. — Столько всего с ней связано…

— Да, фактически вся современная история берёт начало там. Впрочем, я тебе это уже говорил. Могу порекомендовать кое-какую литературу. Лучше всего, конечно, начать с «Истории Второй Магической» — она немного схематична, но очень информативна. Есть ещё различные мемуары. Мне, например, больше всего нравятся «Парусные дирижабли в атаке и обороне» обезьянского адмирала Пангваи. Говорят, в оригинале эта книга была едва ли не вдвое толще, но переписчики выкинули оттуда все чересчур крепкие выражения. Интересно было бы почитать рукопись!

— А что это за шерифы, о которых упоминал Громила?

— Шерифская служба была создана сразу после окончания войны для защиты лесных племён от остатков побеждённой армии. Это целая эпопея! Если заинтересуешься, поспрашивай Афинофоно. Он много чего знает о шерифах.

Перегнида отдыхала. Ночное сражение не прошло для неё бесследно — лохмотья слегка обгорели и теперь раздражающе пахли палёной тряпкой. «Вообще-то, это только добавляет импозантности моему имиджу, - подумала ведьма. — Но уж больно гадостный запах». Попытка найти что-нибудь взамен не увенчалась успехом: то ли поблизости не было любителей ходить в чёрном, то ли у неё просто началась полоса невезения.

Волки отдыхали на кухне. Позапрошлой ночью, идя по следам приятелей, команда Перегниды наткнулась на прежнее взломанное жилище Иннота, и ведьма решила использовать его в качестве новой базы. Встревоженному домовладельцу, прослышавшему, что в одну из пустующих квартир самовольно вселилась безумная старуха в компании здоровенных псов, ведьма показала один из своих фирменных фокусов. В результате владелец пятиэтажного дома теперь пребывал в полной уверенности, что собственность его всегда имела четыре этажа. Блокировка памяти и всего, что связано с пятым этажом, заняла у Перегниды чуть больше трех минут. После того как домовладелец с несколько затуманенным взором был препровождён к двери, ведьма уселась на краешек раздраконенной кровати и глубоко задумалась. Отступать она не привыкла. Но тот факт, что у одного из её врагов оказался медиатор, в корне менял дело. Теперь главной целью стало — отнять вожделенную вещь у придурка. «Он ведь наверняка даже не знает, чем завладел, — размышляла Перегнида. — Или всё-таки знает? Похоже, эти парни специализируются на краже магических предметов. Сначала моя ступа, потом — какая-то реликвия голозадых, а теперь вот выясняется, что у одного из них есть такая могущественная вещь! Но ведь он по виду — типичный смоукер, а они все — ботаники. Гм… А второй? Второй тоже не прост — я так и не поняла, как ему удалось справиться с Йоо». В распоряжении ведьмы теперь оставалось всего трое оборотней-кипадачи: Хадзме и два безымянных воина. Остальные погибли во время ночной атаки. А ведь она была уверена, что ей даже не придётся вмешиваться после того, как проклятие взломало дверь! Но ведьма не слишком-то жалела своих союзников; да и неправильно это — жалеть тех, кого используешь. И всё же, всё же… Ей уже приходилось терять своих — давным-давно, как здесь говорят — за сто лет и тысячу километров отсюда. Самое смешное, что примерно так оно и было. Только тогда её звали совсем по-другому…

Дремлющий в углу кот вдруг вскочил, выгнул спину и зашипел. Ведьма недоумённо вылупилась на него. Никто посторонний не мог проникнуть в квартиру — волки стерегли оба входа и окно на кухне, так что чужаку просто неоткуда было взяться. Но кот вёл себя именно так, как если бы увидел чужого.

— Ты чего, озвезденел? — озадаченно спросила ведьма.

Вместо ответа кот снова зашипел. Ведьма встала с кровати, припоминая подходящее проклятие, и в это время в комнате, улыбаясь, материализовался странный господин в длинном светло-сером плаще и широкополой шляпе.

— Ты откуда, чтоб тебя, и кто ты такой, твою!.. — изумлённо взвизгнула Перегнида, давясь словами. — И какого тебе тут?..

Вошедший снял шляпу и церемонно поклонился.

Ведьма, уже готовая припечатать вторгнувшегося проклятием, заколебалась.

— Моё почтение, — сказал между тем вошедший. — Отвечаю по порядку, милейшая дама: я — специалист по устранению неприятностей. А пришёл я сюда затем, чтобы потолковать с вами. Сдаётся мне, у нас есть один общий интерес.

— Какой ещё интерес? — ошарашенно спросила ведьма. — И как твоё имя?

Обращение незнакомца «милейшая дама» не на шутку выбило её из колеи. Она не слыхала ничего подобного в свой адрес последние лет сто.

— Интерес самый обыкновенный: нас с вами сейчас занимает один и тот же человек. Тот, что некогда жил в этой развалюхе, — гость обвёл помещение небрежным жестом. — Ну а что касается моего имени… У меня их много, самых разных. Я пользуюсь тем, которое в данный момент больше подходит. Имена — они ведь вроде плащей на вешалке или, скажем, масок. Недурная аналогия, кстати. Можете называть меня Подметалой.

— Подметала? Что за дурацкое имя? — нахмурилась Перегнида.

— Разве вы не читаете газет? — спросил гость. — Впрочем, неважно. Подметалой меня называют потому, что я делаю все дела чисто. Никаких разбитых окон, горящих и разрушающихся домов и прочего в таком духе.

— На что это ты намекаешь? — насупилась ведьма.

— Намекаю? Да я прямо обо всём говорю. Не сочтите за обиду, любезная, но вы здорово наследили с момента вашего появления здесь. Вам не кажется странным, например, тот факт, что местная стража ещё не вышла на ваш след? У них очень квалифицированные чародеи, знаете ли. Таким учуять проклятие третьей степени — раз плюнуть.

— Ну и почему же они его не учуяли, в таком случае? — саркастически усмехнулась ведьма.

— Потому что я им этого не позволил.

— Ты колдун? — Ведьма попыталась прощупать Подметалу.

Тот резко и сильно закрылся.

— Не надо так больше делать, не то мы поссоримся, — заявил он. — А я меньше всего заинтересован в ссоре с вами.

— Ну хорошо. Я и так вижу, что колдун, — проворчала ведьма. — Ну и зачем ты мне?

— Хотя бы затем, что в одиночку этого типа не взять. Он и сам по себе очень ушлый, а его друг вдобавок владеет одной крайне опасной вещицей.

— Это ты про медиатор? — подозрительно спросила ведьма. — А не хочешь ли ты наложить на него лапу?

— Ни в коей мере, — усмехнулся незнакомец. — Я слишком хорошо знаю, чем это грозит. Кстати, я могу называть вас на «ты»?

Ведьма пожала плечами.

— Ну так что? Ты принимаешь моё предложение?

— Мне кажется, оно ещё не прозвучало, — прищурилась Перегнида.

— По-моему, и так всё понятно, — развёл руками Подметала. — Ты прекратишь свои неумелые попытки насолить этим парням и вообще не станешь привлекать к ним внимание. А я профессионально сделаю свою работу.

— А какой мне от этого толк?! — вскинулась ведьма.

— Ну, я так понимаю, ты хотела увидеть своих врагов мёртвыми? Я сильно облегчу тебе эту задачу. В двух словах, план следующий: я сделаю так, чтобы они разделились. И тогда мы сможем устроить каюк каждому из них поодиночке.

— А почему я должна тебе доверять? — подозрительно спросила Перегнида.

Подметала неприятно усмехнулся:

— Если бы я захотел, тебя бы уже не было. Нельзя слишком надеяться на оборотней, знаешь ли…

— Считаешь себя крутым, да? — насупилась старуха.

— Я специалист, — с нажимом сказал Подметала. — Ну так что?

Ведьма задумалась. Вроде бы предложение было выгодным; но у неё вдруг мелькнула мысль, что вот так же чувствовали себя дикари, принимая её в свою компанию. Вполне возможно, где-то здесь был скрыт подвох.

— Э-э… Ну, допустим, — наконец, медленно сказала она. — А что дальше? Чего ты хочешь взамен?

— Да ничего особенного, — пожал плечами Подметала. — Только чтобы ты выполняла условия нашего договора. Просто подожди чуть-чуть, пусть они разделятся. Тогда юный смоукер — твой.

— Ну хорошо… — протянула Перегнида. — Значит, говоришь, ты прикрывал меня… Я вроде как должна поблагодарить за это?

— Это было бы очень мило с твоей стороны, — неожиданный союзник с интересом уставился на неё.

Ведьма попыталась выговорить что-то, но слова застряли у неё на губах. Туловище старухи несколько раз судорожно дёрнулось, белки глаз налились кровью. Она снова и снова пыталась произнести запретные слова, исступлённо тряся головой. В уголках рта показалась пена.

— Да ладно, не надо, — сжалился, наконец, Подметала. — Я же понимаю: против натуры не попрёшь.

Перегнида шумно перевела дух и утёрла пот, градом кативший по лицу.

— Я, признаться, думал, что это сказки — будто ведьма не может сказать «спасибо».

— Не сказки, — буркнула старуха и надвинула поля шляпы на глаза. — Если я хоть раз сделаю это, какая же я тогда буду ведьма?

Хлюпик закрыл книгу и устало откинулся на спинку кресла. За сегодняшний день они на пару с неугомонным Иннотом обошли чуть ли не весь район. К вечеру язык еле ворочался во рту от постоянных расспросов. Результаты не обнадёживали: на Хлюпика смотрели с недоумением, качали головой, и как он подозревал, втихомолку крутили пальцем у виска за его спиной.

Иннот, однако, был доволен.

— Ты здорово взбаламутил это болото! Осталось только посмотреть, что теперь всплывёт на поверхность. Завтра попробуем ещё, если ты не против. Главное, если заметишь что-то необычное, сразу дай знать.

После целого дня поисков Иннот хотел было заглянуть в какой-нибудь ресторанчик, однако Хлюпик решительно воспротивился.

— Ты, помнится, обещал мне найти что-нибудь почитать по Второй Магической.

— Так это в университет тащиться надо… — протянул Иннот. — А впрочем, знаешь что? Давай-ка зайдём в гости к Афинофоно. У него дома собрана весьма недурственная библиотека, так что мы наверняка что-нибудь подберём для тебя.

— А он даст?

— Гм… Вообще-то парень этого дико не любит…

У Афинофоно было прохладно и тихо. Квартира волшебника практически ничем не отличалась от обычной — за исключением, пожалуй, какой-то особой атмосферы спокойствия и уюта. Довольно любопытным было применяемое хозяином освещение: вместо масля-ных ламп или электричества здесь были приспособлены круглые плетёные корзинки с ползающими внутри них здоровенными жутковатого вида светляками.

— Не надо покупать масло или платить за свет, — весело объяснил Афинофоно. — Всего-то — капнуть туда капельку мёда время от времени.

Хлюпик осматривался. От дверей вёл в глубину квартиры длинный узкий коридор. Одна его стена была сплошь, до потолка, уставлена книжными полками.

— Слушай, старина! — лукаво начал Иннот. — Ты мне друг?

— Лучше сразу скажи, чего тебе надо, без вступлений.

— Нет, ты мне ответь…

После нескольких минут шутливых пререкательств, разливая по чашкам крепкий ароматный чай, Афинофоно сказал:

— Я, конечно, дам тебе книгу, Хлю. Только вот у меня в основном специальная литература, а тебе, как я понял, требуется что-нибудь популярное. Это, скорее, надо искать в университетской библиотеке.

— А мемуары адмирала Пангваи? Я, помнится, брал у тебя как-то раз, — напомнил Иннот.

— Да пожалуйста, ради всех предков! Только там слишком уж много специальных терминов. Всякие там штаги, брамсели, курс бейдевинд и коврово-фекальное бомбометание.

— Ничего, разберётся! Что касается фекального бомбометания, мы сами чудом под него не попали. Мерзкая штука!

— Ещё бы. Поэтому обезьянцы его и применяли: мало кто из врагов мог выдержать такое!

— Я бы хотел почитать что-нибудь о шерифах, — неожиданно попросил Хлюпик. — Иннот говорил, что ты много о них знаешь.

— Да, я собирался даже защищать докторскую по теме, связанной с ними, но потом вот увлёкся элементалями… А что касается шерифов, то лучше всего на эту тему писал Саато Вадуц. К сожалению, именно этой книги у меня сейчас нет.

— А о чём там пишется?

Афинофоно отхлебнул чай.

— Ну, как ты, может быть, знаешь, первоначально шерифская служба создавалась для защиты мирного населения от мародёров — остатков разбитых вражеских армий. На самом деле, — усмехнулся волшебник, — не только вражеских. Видишь ли, война закончилась так… неожиданно, что ли, так резко, что огромные массы войск оказались внезапно полностью деморализованными. После известия о поражении северян, естественно, началось повальное дезертирство — причём как с той, так и с другой стороны.

— А почему война закончилась именно так?

— Потому что Белые Маги нашли какой-то хитрый способ победить Чёрных. И применили его, — вмешался Иннот. — Секретное оружие.

— Не совсем верно, — Афинофоно снял очки и протёр их. — Как и во всех событиях такого масштаба, произошло как бы… наложение нескольких факторов, что ли. Во-первых, те, кого называют Белыми Магами, сами по себе были гораздо слабее своих противников. Фактически я лично знаю по крайней мере двух действующих магов, по силам равных — ну или сопоставимых с тогдашними колдунами Белой Коалиции. Сила же некромантов была значительно выше — если брать каждого из них по отдельности. Ты знаешь, Иннот: у врага было Трое Великих и ещё четыре-пять колдунов более низкого уровня. Белая Коалиция насчитывала в разное время от восемнадцати до двадцати шести членов. Суть, однако, в том, что с нашей стороны имело место гораздо лучшее взаимодействие между бормотологами. Чёрные же были по сути своей — одиночками; кроме того, они не доверяли друг другу — причем настолько, что любой из них каждую минуту опасался ножа в спину от своего соратника. Естественно, постоянная угроза отнимала довольно много сил.

— А что за секретное оружие? — с интересом спросил Хлюпик.

— Есть по меньшей мере девять теорий о том, каким оно было и было ли вообще, — усмехнулся Афинофоно. — Помнишь, я говорил, что война велась одновременно на двух уровнях: физическом и метафизическом?

— Ты, кажется, говорил — на уровне идей, — вспомнил Хлюпик.

— Это одно и то же. Так вот, лично я считаю, что в какой-то момент Белые Маги смогли что-то совершить как раз на уровне метафизики. После чего поражение их врага стало всего лишь делом нескольких дней. Некроманты низошли в гробницы, армии их рассеялись, и…

— Как это — низошли в гробницы? Умерли, что ли?

— Тут довольно сложный момент, они в некотором роде умерли задолго до этого… Но в целом — да, можно сказать так. Для простоты.

— Белые Маги, кстати, сами после этого очень быстро сошли со сцены. — Иннот налил себе новую кружку чая. — Я как-то ради интереса попытался проследить судьбы колдунов Белой Коалиции. Так вот, наиболее сильные и талантливые бормотологи просто тихо-тихо растворились в неизвестности. Коалиция не объявляла о самороспуске, она просто потихоньку перестала существовать. И никто особо не удивлялся по этому поводу — собственно, она уже была не нужна. Последним документально зафиксированным деянием было создание шерифской службы.

— Понимаешь, армии Чёрных Магов были огром ны. Просто… — Афинофоно замолк, подбирая слова. — Просто невообразимо огромны. Поэтому, кстати, они и смогли продвинуться так далеко. В своё время они почти что взяли Бэбилон! Стояли под его стенами, по крайней мере. После того, как двигавшая ими тёмная идея исчезла, они распались; и это едва не стало очень крупной бедой. Отряды мародёров тысячами расползались по Лесу, словно полчища муравьев-листорезов. Они проникали далеко за линию фронта, на юг, грабили мирные деревни, фактически парализовали торговлю, и так здорово подорванную войной. Дошло до того, что над Биг Бэби нависла угроза голода — дело для наших мест небывалое!

— Газеты тогда вопили о победе, которая может обернуться для нас поражением, — задумчиво сказал Иннот. — Конечно, писаки малость преувеличивали, но…

— А где это ты читал послевоенные газеты? — удивился Афинофоно.

— В университетской библиотеке, где же ещё!

— Интересно… А я, например, так и не смог там найти эти подшивки.

— Их кому попало и не выдают! — гордо сказал Иннот. — Надо иметь подход к людям…

— Каков прохиндей! — пробормотал Афинофоно.

— Так что же шерифы? — нетерпеливо прервал Хлюпик.

— Для того чтобы изничтожить шатающиеся по лесам банды, стали набирать добровольцев. В основном бывших разведчиков, специалистов по партизанской войне, просто опытных охотников, хорошо знавших Лес. Тут встала другая проблема — как их вооружить? Ведь часто шерифам приходилось в одиночку выступать против целых отрядов. Сначала старались набирать таких, как Иннот или Кактус — со встроенным в тело оружием; что давало им дополнительный шанс. Но этого явно было мало. И тогда маги решили создать амулеты, которые дали бы стражам закона власть над магическими энергиями, — совершенно верно, Хлю, это были медиаторы. Правда, не такие, как твой. Я подозреваю, тебе в руки попалась как раз вещица Чёрных Магов. Медиаторы шерифов имели вид восьмилучевой звезды из светлого янтаря.

Афинофоно встал и, прихватив с собой корзинку светляков, вышел в коридор. Слышно было, как он перебирает книги на полках. Хлюпик потянулся. Старинная гнутая мебель уютно поскрипывала, заходящее солнце бросало на стол длинные оранжевые полосы.

— Смотрите, — волшебник положил на стол раскрытую книгу. — Вот гравюра с изображением шерифской звезды. Сравни её со своей, Хлю.

Хлюпик отстегнул свой медиатор и осторожно положил рядом.

— А звезда шерифа здесь в натуральную величину? — спросил Иннот.

— Да, один к одному. Как видишь, она почти вдвое больше. Кроме того, количество лучей. Как правило, пентаграмму применяли именно некроманты. Это, с одной стороны, давало им преимущество в простоте исполнения и точности фокусировки, так как развёртка заклятия…

— Стоп-стоп-стоп, старина! Посмотри на бедного Хлю, ты его сейчас окончательно раздавишь мощью своего интеллекта! Да и меня тоже! Пожалей бедных глупых куки! — рассмеялся Иннот.

— Но если моя… Мой медиатор принадлежал раньше кому-то из армии Чёрных Магов, то его сила должна была пропасть сразу же после того, как они проиграли? Разве не так?

— Да нет, всё верно. В том-то и странность. Если бы не это, я совершенно точно определил бы твой медиатор как орудие Чёрных. Вообще надо посмотреть атлас трофейного оружия и военной техники в университетской библиотеке.

— А что шерифы делали со своими звёздами?

— То же, что и ты. Носили при себе и использовали для уничтожения врага. Ну и так, по мелочи… Это ведь не просто оружие, это инструмент магии. С его помощью можно, например, приказывать людям и животным, даже по-настоящему колдовать — если ты знаешь, как это делается.

— А откуда берётся эта колдовская энергия? — поинтересовался Иннот.

— Шерифские звёзды брали её напрямую от зиккурата. Это своего рода аккумулятор магических сил, проект вавилонских магов. Звезда создавала мгновенный канал между своим носителем и накопленной зиккуратом Силой; то есть шериф как бы зачерпывал там немножко магии для своего личного пользования.

— А что ты делал с моей звёздочкой у Громилы? — спросил Хлюпик. — Я имею в виду, с этими кубиками?

— А! Я сразу решил, что это какой-то тип медиатора, и попробовал заблокировать ведущий к нему канал Силы. Честно говоря, я думал, что он давно иссяк. Но, как помнишь, блокировка не удалась — магический куб, в который я попытался заключить твой амулет, попросту разлетелся под вибрациями Силы. У тебя и вправду мощная игрушка, парень: куб держит энергию до четвёртого уровня включительно. Так что твоя звёздочка — по меньшей мере ровня шерифской! Откровенно говоря, не будь вы моими друзьями, я должен был бы сообщить куда следует о таком.

— Старина-а… — укоризненно протянул Иннот.

— Я же сказал: не будь вы моими друзьями. Так что успокойся, пожалуйста. Кстати, ты в курсе, что в городе творится нечто странное? Недавно колдуны стражи зафиксировали несколько весьма сильных заклятий, но откуда они исходят, никто определить не смог. Такое впечатление, что их сбивали со следа, причём чрезвычайно искусно.

— Ну и дела!

— Да. А насчёт твоего медиатора, Хлю: приходи завтра в библиотеку — часам эдак к трём. Попробуем найти его по атласу.

— Мы успеем к этому времени? — повернулся Хлюпик к Инноту.

— Обернёмся, наверное…

— А чем вообще вы сейчас заняты? — поинтересовался Афинофоно.

— Я пытаюсь разобраться в том деле, из-за которого мне пришлось смотаться отсюда полгода назад. Кстати, спасибо, что напомнил: ты, случаем, не в курсе, где словил каюк Кашлюн?

— Боюсь, что нет. Я же с ним почти не был знаком. По-моему, я и видел-то паренька всего один раз — на вечеринке у Громилы. Спроси лучше у него…

— А это мысль, — задумчиво сказал Иннот, когда они возвращались домой.

Под мышкой Хлюпик нёс данную волшебником книгу — со строгим наказом завернуть при первой же возможности в газету и ни в коем случае не читать за едой. «А то знаю я вас, — шутливо погрозил пальцем Афинофоно. — Набрался, небось, дурных привычек у своего приятеля».

— Зайдём к Громиле? — спросил Хлюпик.

— Да я бы один зашёл. Ты и так сегодня набегался, а дел-то всего на минутку: узнать адрес.

— Ну, один так один. — И Хлюпик, похлопав себя по карману, где лежал его волшебный компас, отправился к дому.

Иннот свернул в подворотню. Разумеется, ни тот ни другой и не подумали взглянуть на торчащую вдалеке башню недостроенного небоскрёба.

Да и с чего бы, по правде говоря?

«Вавилониум» был одним из самых высоких зданий города — по крайней мере, задумывался как таковое. Впрочем, торчащая посреди города башня в нелепом кружеве строительных лесов и в самом деле могла бы войти в десятку мировых чудес — как самый большой на свете долгострой. Многочисленные этажи ярус за ярусом поднимались к белёсому небу — и замирали на полпути, заляпанные извёсткой и исписанные корявыми разноцветными буквами. Подвалы башни давно стали чем-то вроде фешенебельного клуба для многочисленных представителей семейства кошачьих, чью родословную не смог бы проследить и Великий Маг, нижние этажи периодически использовались несознательными горожанами в качестве туалетов. Иногда здесь находили и трупы. На верхние ярусы мало кто забредал — при отсутствии лифта подъём на полсотни этажей вверх становился серьёзной проблемой. Однако сейчас в тени посеревших от времени балок находились двое.

— Разделились, — произнёс Подметала, аккуратно складывая подзорную трубу и пряча её в складках мантии. — Но вот надолго ли?

— Чего же ты медлишь? Пойдём наваляем мерзавцам! Спорим, я сделаю синего на бреющем, да так, что его метров на двадцать по асфальту раскатает? — возбуждённо сказала Перегнида.

— Ты забываешь, что солнце ещё не зашло. — Подметала покачал головой. — Кроме того, мне бы хотелось иметь твёрдую гарантию того, что они не собираются встретиться в самое ближайшее время.

— Да что там солнце! Подумаешь! — Ведьма заскрежетала зубами.

Перед ней как наяву встало воспоминание: помело теряет управление и входит в стремительный штопор…

— Нет. Если помнишь, я говорил: я всегда работаю чисто. Так что — никаких эскапад. Ты вообще-то отдаёшь себе отчёт, что полёты частного авиатранспорта в городской черте строго регламентированы? Согласно бэбидонским законам, любой состоящий на государственной службе волшебник, увидев в небе помело, обязан будет сшибить его оттуда.

— Я им сшибу! — зловеще ухмыльнулась ведьма. — Я им так сшибу…

— То есть ты по меньшей мере затеешь магический поединок. Оно тебе сейчас надо?

— Ладно, ты прав. Просто мне надоело ожидание.

— Ничего; потраченное время окупается, смею тебя в этом уверить. Кстати, почему бы тебе не сменить наряд? Этот немного… Э-э… Попахивает горелым.

— Сама знаю, — огрызнулась ведьма. — Но в этом поганом городишке, похоже, никто не носит чёрного.

— Может быть, тогда стоит подумать о каком-нибудь другом цвете? Хотя бы временно.

— И слушать ничего не хочу.

— Напрасно, напрасно… В приличной одежде вполне можно было бы посетить какое-нибудь интересное место, например.

— Единственное интересное мне место в Вавилоне — это то, где скоро произойдёт зверское убийство, — кровожадно заявила Перегнида. — Причём при моём непосредственном участии в процессе умерщвления.

— Между прочим, относительно второго нашего клиента. Ты, кажется, упомянула, что он занимается кражей магических артефактов.

— И что?

— Ты не права, — усмехнулся Подметала. — Наш юный друг зарабатывает себе на жизнь другим способом. Он — каюкер.

— Кто?

— У нас с ним одна и та же профессия. Это интересный поворот событий! Дело в том, что все профессионалы, как правило, неплохо знают друг друга и находятся если и не в приятельских, то по крайней мере в неплохих отношениях между собой.

— А ты?

— О! Я — особый случай. Меня, как бы это сказать… Не существует в природе. Ни для кого, кроме заказчиков — ну, и клиентов, естественно. А на этот раз у меня особый клиент. Коллега. Поэтому я чувствую, что обязан узнать о нём как можно больше.

— А зачем ты мне всё это рассказываешь?

— Просто хочется поделиться с кем-нибудь радостью, — несколько смущённо объяснил Подметала.

— А в чём ты тут усматриваешь радость? Если этот парень такой же, как ты, то угробить его будет труднее, чем прочих.

— Ты не понимаешь… Для меня встреча с профессионалом, с коллегой по профессии — огромное удовольствие. Ты слышала когда-нибудь о такой игре — шахматы?

— Ну, слышала, дальше что?

— Так вот, предстоящий поединок для меня — что-то вроде шахматной партии.

— Поединок? Уж не собираешься ли ты сражаться по каким-то там правилам?! Тогда до свидания. — Ведьма подхватила метлу и заковыляла к низкому деревянному парапету, огораживающему недостроенный этаж.

— Нет-нет, ты не поняла! — быстро сказал Подметала. — Здесь как раз вся прелесть в том, что никаких правил не существует! Какой простор для фантазии, для творческого полёта мысли! Я ведь так ещё и не решил, каким способом я устрою ему каюк!

— Какая разница, чем угандошить придурка? Главное, чтобы понадёжнее.

Подметала сморщился, как от кислого.

— Я тебя умоляю: не употребляй таких грубых выражений! Это оскорбляет мой слух, а кроме того, является нарушением профессиональной этики. Почему бы тебе не пользоваться термином «каюк»? Во всём должен быть стиль!

— Ага. Я вот попыталась укаючить его со своими волками и обломалась, — ведьма смачно сплюнула. — Смотри, ты не облажайся, спицилист!

Подметала раздражённо замолчал и отвернулся.

«Спорю на что угодно, он сейчас думает о том, с каким удовольствием меня пришьёт, когда всё будет закончено, — подумала ведьма. — Не спеши, милок. У меня тоже найдётся, чем тебя удивить. Медиатор ему не нужен, ишь ты! Так я тебе и поверила!»

Хлюпик уже подходил к дому, предвкушая удовольствие от книги, когда ему на глаза попалось странное существо. Маленькая и, судя по всему, женская фигурка, сердито вертя головой, высматривала что-то на стенах домов. За спиной у неё висел плоский круглый рюкзачок, а на плече лежал длиннющий чехол — в таких местные рыбаки носили свои удочки.

— Ищешь чего-то? — спросил он, подойдя поближе.

Незнакомка обернулась. Она примерно моего возраста, подумал Хлюпик, чувствуя, что краснеет. Девушка была чудо как хороша — тоненькая, дочерна загорелая, с огромными зелёными глазами и густой копной серебристо-пепельных волос. На ногах у неё были плетёные сандалии, а всю одежду составляла короткая кожаная юбочка и просторный, грубой вязки жилет — размера на четыре больше, чем надо.

— Ух, слушай, хорошо, что ты подошёл! Я уже битый час ищу дом шестьдесят четыре «А». Но никто не знает, где тут такой.

— Шестьдесят четыре «А»?! Так это же тот самый, где я живу! — обрадовался Хлюпик. — Пошли, покажу!

— Спасибочки. Представляешь, я сегодня только приехала, стала себе квартирку подыскивать. Днём в газете нашла объявление и вот до сих пор тут болтаюсь.

— Приехала? Откуда?

— Из Леса, конечно, откуда же ещё? — усмехнулась девушка.

— Правда? А ты совсем не похожа на куки!

— На кого я не похожа?!

— На куки. Ну, то есть на человека из Леса. Я думал, ты вавилонянка.

— Почему это?

— Ну, просто ты так себя ведешь…

— Как — «так»?

— Я хотел сказать — очень самоуверенно.

— Разве быть самоуверенным — это плохо? Слушай, а у вас тут людей Леса называют куки? Всех подряд, что ли?

— Ну да.

— Странно! — девушка пожала плечами. — Так где же этот дом?

— Вот он.

— Ёлки-палки! Я пятый раз мимо него прохожу! Номер трудно повесить, что ли!

— Там номер нарисован со стороны двора.

— Ну замечательно! Чтобы жильцы не забыли! А те, кто первый раз на этой улице, и так, значит, найдут! — в сердцах сказала девушка.

— Да, номера здесь ставятся по-дурацки, — согласился Хлюпик. — И не только здесь. Мы с моим товарищем сегодня целый день пытались найти один дом — и ничего!

— Ну да, целый день! — недоверчиво сказала девушка. — Заливай больше!

— Честно! — обиделся Хлюпик. — Не веришь — спроси моего друга. Он скоро подойдёт. Мы с ним вон там живём. — И Хлюпик показал на окошко мансарды.

Девушка, задрав голову, посмотрела наверх.

— Слушай, ты не в курсе, можно тут ещё одну такую квартирку снять? Я тоже люблю жить повыше. И потом, знаешь, вдруг город затопит? Я ещё в прошлый приезд заметила: вода в каналах всё прибывает и прибывает, только никто почему-то не замечает этого.

— Да, верно… Знаешь, наверное, тебе надо поговорить с домовладельцем, — сказал Хлюпик. — Видишь там сбоку небольшое крылечко? Там он и живёт. Постучись и скажи, что по поводу жилья.

— Отлично, я так и сделаю. — Девушка поправила лямку чехла на плече и решительно зашагала в указанном направлении.

— Заходи в гости! — крикнул Хлюпик в спину незнакомке.

— Обязательно! — Она обернулась. — А как тебя зовут, кстати?

— Хлю… Хлю из племени смоукеров.

— Очень приятно, Хлю, — улыбнулась девушка. — А я Адирроза. Адирроза Сипапоккула.

«…В двенадцатый день второго месяца сезона дождей года Водяного Дракона меня вызвали в штаб дивизии и предложили принять командование боевым дирижаблем «Быстрый Как Ветер». Экипаж — 15 человек команды, из них четверо офицеров. На военно-воздушную базу «Гармония» я прибыл ранним утром. Стоял густой туман, было довольно прохладно. Видны были только мокрые цементные плиты под ногами — всё остальное исчезало в светло-серой пелене. Ориентируясь на глухие звуки патефона, я двинулся наугад сквозь туман. Предчувствия меня не обманули: низенькое дощатое строение на краю взлётного поля оказалось офицерским клубом. Где ещё может играть музыка в половине пятого утра! Только у господ офицеров Белой Коалиции. Тут вся соль в том, что она ещё играет, а не уже играет. Различие вроде бы довольно тонкое, однако понять это можно было с одного взгляда. Итак, первое, что я увидел, войдя в клуб, были замечательно, до зеркального блеска начищенные офицерские сапоги. К сожалению, это было единственное, что находилось на виду. Всё остальное, то есть собственно офицер, лежало под столом и, судя по звукам, то ли спало, то ли страдало жестоким приступом астмы. Ещё один представитель нашей славной и победоносной армии застыл на стуле в позе человека, сражённого внезапным ударом боевой дубинки по затылку — его лицо было погружено в остатки салата. Две унылые личности сражались на бильярде. «До чего же всё-таки силён воинский дух!» — подумал я. Оба едва держались на ногах, но, несмотря на это, упрямо цеплялись за бортик и налитыми кровью глазами взирали вдоль киев, очевидно, пытаясь усилием воли свести два древка в одно. На меня никто не обратил внимания. Ну что же, решил я, осмотрев погоны присутствующих. Самое время для маленькой шутки. И, приблизив губы к уху спящего в тарелке, громко крикнул: «Смирно! Равнение на меня!»

Результат превзошёл все мои ожидания. Нет, спящий никак не прореагировал. Как я узнал позднее, для его пробуждения подходило только одно средство — ведро холодной воды. Зато храпящий под столом проснулся и попытался принять стойку «смирно». Учитывая, что над ним находилась столешница, это оказалось нелегко; но он был упорен. Бильярдисты, поддерживая друг друга, старались принять вертикальное положение. Очевидно, для одного из них это усилие оказалось чрезмерным — по его глазам я понял, что его сейчас стошнит.

«Простите, — вежливо обратился я к нему, — где я могу увидеть старшего офицера воздушного корабля «Быстрый Как Ветер»?»

«В сортире», — сдавленно отозвался бильярдист и, прикрывая рот, помчался в означенное место. Спустя мгновение оттуда донеслись недвусмысленные звуки. Я покачал головой. Ничего другого я и не ожидал. Пьяные в дым офицеры, обкурившиеся низкосортным кумаром матросы и парочка-другая совершенно невменяемых куки из аэродромной обслуги — такова была типичная картина военной базы в те времена. Очевидно, у наших врагов дела обстояли не лучше — иначе как объяснить тот факт, что война затянулась надолго?

Итак, я принял командование. К тому моменту, как взошло солнце, я успел убедиться в верности своих оценок относительно состояния техники и боеготовности экипажа. Старший офицер — лейтенант Тьер Доцу, — как самый трезвый, получил нагоняй. Остальных я отправил отсыпаться, поскольку понимать человеческую речь они были не в состоянии. Боцман Вайфел Гасила постоянно пытался отдать честь первому попавшемуся на глаза вертикальному предмету. Его товарищ просто использовал плечо боцмана как подпорку для собственного туловища.

Покончив с воспитательной работой среди офицерского состава, я занялся проверкой судна. Состояние баллона можно было с некоторой натяжкой назвать условно удовлетворительным; однако парусная часть явно недотягивала до этого определения. Половины парусов не было вообще. Те же, что имелись, пестрели таким количеством прорех, словно дирижабль только что побывал в жестоком бою. Кроме того, необходимо было произвести замену всех металлических частей — нам предстояло пересечь зону Мооса. Приведение корабля в порядок заняло время до полудня. Большинство матросов — обезьянцы первого года службы, ещё не успевшие морально разложиться, ловко залатали дыры и раздобыли недостающие детали такелажа. Пытавшегося протестовать интенданта я лично пообещал утопить в одном из корабельных гальюнов, после чего безо всяких проблем получил всё требуемое. После ремонта дирижабль преобразился. Теперь он куда больше соответствовал своему гордому имени, и я от души надеялся, что «Быстрый Как Ветер» сможет развить хотя бы половину расчётной скорости. Последние доводки корабельной механики и такелажа я намеревался произвести уже в воздухе. Это будет неплохой тренировкой для матросов и командного состава, решил я и приказал отдать якоря. Согласно полученным в штабе распоряжениям, мы должны были идти на соединение с эскадрой адмирала Швага. Мы поднялись на полмили и взяли курс норд-норд-ост. Я лично не поленился проверить управляемость судна. «Быстрый Как Ветер» слушался руля на удивление неплохо. Кроме того, на дирижаблях этого типа впервые стал использоваться для ускорения подъёма и спуска так называемый «скользящий балансир». Он представлял собой длинную свинцовую или медную гирю, укреплённую на системе тросов внутри корпуса гондолы. В позиционном состоянии она находилась по мидель-шпангоуту, однако при спуске или подъёме, соответственно, перемещалась к носу или корме, сообщая судну необходимый дифферент. Перемещение это осуществлялось при помощи лебёдки. У наших врагов это изобретение ещё не вошло в обиход. Вооружение «Быстрый Как Ветер» имел по тем временам стандартное: две поворотные баллисты на носу и на корме, а также четыре бомбер-гальюна с каждого борта. Для баллист имелось по три ящика зарядов — бутылки с запечатанным внутри сгущённым флогистоном. Одна такая бутылка при некоторой удаче могла превратить вражеский корабль в облако пылающих обломков. В три часа пополудни марсовый крикнул, что видит у горизонта справа по курсу неизвестное судно, идущее встречным галсом. Директива Штаба предписывала капитанам военных дирижаблей уничтожать врага при любой возможности, и полученный мною приказ её никак не отменял. Я отдал распоряжение изменить курс и разбудить, наконец, спящих в своих каютах господ офицеров. «Если эти жертвы преждевременных родов не появятся на палубе через минуту, я совершу с ними противоестественный акт при помощи абордажного якоря, после чего использую в качестве начинки бомбер-гальюнов» — примерно так я охарактеризовал свои намерения в отношении нарушителей воинской дисциплины. Спустя некоторое время передо мной предстал офицерский состав «Быстрого Как Ветер». Для господ офицеров факт нахождения их на летящем аппарате оказался, мягко говоря, неожиданным. «Вы кто? Пират? Вы захватили наш дирижабль?» — родил, наконец, «гениальную» мысль боцман. Мне пришлось заново представиться, а заодно в подробностях объяснить им, что не всякий обезьянец является пиратом, точно так же, как не всякий куки, напяливший мятую офицерскую форму, — офицером. «Готовьтесь к бою, господа, — сказал я. — Сейчас мы проверим, кто из вас чего стоит». В это время вахтенный матрос закричал: «Красный флаг!» Это означало, что перед нами враги. Практически одновременно я заметил, что пятнышко дирижабля разделяется надвое. Очевидно, второй, меньших размеров, шёл в кильватере первого. «Их двое!» — с идиотским удивлением в голосе доложил вахтенный, не сообщив, в общем, ничего нового присутствующим. Спустя минуту стало ясно, что враги начали набирать высоту. Благодаря скользящему балансиру мы имели преимущество в скорости подъёма, однако расстояние между нашими дирижаблями сводило его на нет. Потолок и у нас, и у них был примерно один и тот же — около двух миль. Враги расходились, беря наш корабль в клещи. «Курс бакштаг!» — завопил лейтенант Доцу. «Отставить! — скомандовал я. — Продолжаем идти прежним курсом. Зарядить баллисты!» — «Но, капитан! Они же возьмут нас в оборот!» — «Выполняйте приказание». В это время боцман Гасила вдруг закатил глаза и мягко рухнул на палубу. «Что это с ним?» — удивлённо спросил я. Дело в том, что некоторые люди от резкого подъёма иногда теряют сознание. Но мы поднимались не торопясь, я даже не задействовал балансир — времени у нас было вполне достаточно. «Боцман страдает фобией, — пояснил лейтенант. — Не выносит высоты. Падает в обморок от страха. Он сейчас просто случайно взглянул за борт». — «Какой ублюдок направил этого недоноска во флот?! — заорал я. — И кто ещё тут чем страдает?! Отвечайте, да поживее — через восемь минут мы вступим в бой! И это экипаж «Быстрого Как Ветер» — лучшего корабля Коалиции! Позор!» Тут я немного преувеличил, конечно, — ради красного словца. «Как это — «Быстрый Как Ветер»?! Разве это не «Голубая Нематода»?! — с несказанным удивлением в голосе спросил мичман. «Нет, старина, «Голубая Нематода» ушла ещё вчера», — сочувственно ответил лейтенант. «То-то я смотрю, у нас мачт вроде больше стало, — упавшим голосом простонал тот. — Ну, теперь я точно пойду под трибунал». — «Что там дальше?» — ни к кому особенно не обращаясь, спросил я. «На передней баллисте тетива слабая», — идиотски хихикнув, сообщил один из матросов. «Да я вас всех, кто сейчас останется в живых, под трибунал отдам!!!» В это время с носовой надстройки раздался резкий хлопок. «Тетива лопнула!» — панически завопило несколько голосов на баке. Времени оставалось в обрез…»