День Откровения

Продолжение рассказа о Джейн Коллинз.

К своему сожалению, Джейн мало что удалось увидеть, уж слишком быстро Эдвард Бартон и его нежданные гости поднялись на борт большого, пассажирского флайера, украшенного эмблемой Института Человека – пиктограммой, изображавшей мать и дитя. Такие машины Джейн видела не раз, на них летали президенты почти полутора десятков стран и, разумеется, все они были построены в России, но носили уже другое русское имя – "Яковлев". По непроверенным слухам на них можно было выходить на околоземную орбиту и облететь земной шар меньше, чем за час, а на высоте шестидесяти тысяч футов они летали со скоростью пять тысяч миль в час. Так это или нет, никто проверить не мог, поскольку эти флайеры не продавались правительствам, а сдавались в аренду, и их пилотировали русские летчики, а обслуживали только русские механики.

Единственное, что увидела Джейн, так это то, что тридцатиметровая, ярко-синяя машина почти бесшумно и так стремительно взмыла в небо, что она даже растерялась. Ни рева двигателей на старте, ни даже малейшего разбега по взлетно-посадочной полосе, просто молниеносный прыжок в небо, сопровождаемый свистом рассекаемого воздуха. Она даже не успела заметить, в каком направлении улетел флайер. Зато она заметила, что в большом доме, стоявшем наискосок от дворца, на втором этаже кто-то есть. Человек стоял в глубине комнаты и был заметен ей только потому, что отражался в большом зеркале трельяжа. Насколько это было известно Джейн, как раз там находился домашний офис Эварда Бартона.

Очки, которые она получила от Эдварда Бартона, позволили ей бросить всего лишь один взгляд на этого молодого мужчину, но и этого ей было достаточно. Нажатием кнопки на пульте, она зафиксировала его изображение на правой линзе очков и запросила компьютер. Ответ её изрядно озадачил, так как компьютер очень быстро идентифицировал гостя, назвавшегося Ричардом Бентолом, как агента ЦРУ с добрым десятком имен. При всем своем патриотизме, Джейн терпеть не могла, когда кто-то шарил по чужим кабинетам и потому решительно вышла из комнаты и направилась вниз, в холл, где в кресле дремал один из охранников. При виде такого небрежного отношения к своим прямым обязанностям, её негодованию не было предела и потому она тотчас накинулась на парня с обвинениями.

– Послушайте, молодой человек, пока вы тут прохлаждаетесь, какой-то тип шарит в офисе вашего босса!

Лениво приоткрыв один глаз и кривовато усмехнувшись, этот лодырь нахально ответил ей:

– Мэм, не суетитесь пожалуйста, нам и так стоило очень больших трудов убедить этих парней, что мы абсолютные олухи и ни черта не смыслим в охране. Эд специально позволил им порыться в своем сейфе и компьютере, чтобы потом не тратиться лишний раз на рекламу, а мы лишь следим за тем, чтобы они соблюдали очередь и не передрались при этом. Так что не обращайте на это внимания, мисс Коллинз.

Джейн так и замерла, обескураженная таким странным объяснением. С сомнением покрутив головой, она уже собралась было уходить, но в этот момент охранник, прислушавшись к крохотному микрофону в своем ухе, жестом остановил её и вежливо сказал:

– Мисс Коллинз, Ольга просит вас подняться в свою комнату и подождать её там, она поднимется к вам через полчаса.

Окончательно опешив от такого поворота событий, Джейн рассеянно кивнула и пошла к себе. Она уже и не знала, что ей думать об этом семейном празднике, на который вместе с друзьями были приглашены еще и шпионы, хотя и очень обаятельные. Правда её поразило еще и то, что вместе с людьми высшего света, элитой общества, в число добрых друзей Эдварда и Ольги входили не только простые работяги, но и известные куртизанки, если не сказать о них большего. При всей скандальной известности этих дам, никто из гостей не чурался общения с ними и даже очень высокопоставленные господа разговаривали с этими красотками из племени ночных бабочек, как с самыми настоящими леди.

Джейн было трудно в это поверить, но эти девицы не только не скрывали своей профессии, но, похоже, даже гордились ею и, как это ни казалось странным, их охотно принимали в свою кампанию замужние дамы. Как у журналиста, у Джейн была совершенно иная специализация и она никогда не писала статей о этих современных гетерах и куртизанках. Изредка ей попадались статьи, написанные её друзьями и она удивлялась их миролюбивому тону.

С тех пор, как наркотики стали небывалой редкостью, а сутенеры исчезли без малейшего следа и, кажется, уже навсегда, общество окончательно смирилось с тем, что некоторые женщины вполне сознательно сделали искусство любви не только весьма доходной профессией, но и даже придали этому промыслу некоторую респектабельность. По тому, что несколько таких красоток попали на остров Кинос, Джейн сделала вывод, что и в Институте Человека к ним относились не только более, чем благосклонно но и весьма по-дружески, от чего у нее голова совсем пошла кругом.

Ей было совершенно непонятно, как здесь, на этом прекрасном острове, в окружении столь важных людей смогли оказаться эти продажные дамочки. Еще больше она удивлялась тому, что все они нисколько не стеснялись своей профессии и были совершенно естественны. Несколько красавиц, которые были известными топ-моделями, явно попавших сюда только благодаря своим друзьям, сиречь любовникам, и те были куда более зажатыми и, что было особенно удивительным, так это то, что эти современные гетеры и куртизанки сразу же взяли этих смазливых, длинноногих девиц под свое крылышко и опекали их столь усердно, что Джейн просто оторопь брала.

К тому же Джейн заметила и еще один, совершенно уже невероятный факт, – все эти девицы, явно, провели ночь в гордом одиночестве, хотя множество мужчин делали им глазки. С таким поведением фривольных красоток, она еще никогда не сталкивалась и, вспоминая о том, что она сама, порой, устраивала на подобных уик-эндах, ей было чуть-чуть стыдно за свои прошлые подвиги. Может быть именно поэтому ей и подумалось о том, что в их профессии, возможно, нет ничего постыдного. Впрочем, ей было трудно судить об этом профессионально и потому она просто смотрела на все так, как будто так оно и должно быть.