Демон отверженный

Глава седьмая

Угасающее тепло от тротуара исчезло совсем, когда я свернула за угол и вошла в тень высокого здания.

— Где он? — спросила я, отводя волосы с лица и глядя на Квена. Он шел рядом и чуть сзади, отчего мне было жутковато.

Спокойный и властный, он посмотрел на ту сторону улицы. Я проследила за его взглядом и ощутила нахлынувшее предчувствие. «Иные сущности, инкорпорейтед». Мама моя, Трент подбирает себе маскарадный костюм на Хеллоуин?

Прибавив шагу, я направилась в дорогущий салон. А почему бы и нет? У Трента вечеринки не реже, чем у любого другого. Даже чаще, наверное. Но «Иные сущности»? Тут чтобы в дверь войти, нужно записаться заранее, тем более в октябре.

Помедлив у тротуара, я почувствовала, что сзади стоит Квен.

— Ты меня перестанешь сторожить? — буркнула я, и он слегка вздрогнул.

— Прошу прощения, — сказал он и заторопился меня догонять, когда я уже до середины улицы дошла. Он покосился на пешеходный переход, и я про себя хихикнула. Вот такая я недисциплинированная.

После минутного колебания возле бронзовой таблички: «ТОЛЬКО ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ЗАПИСИ» я потянулась к двери, но тут же ее открыли изнутри. Я вошла, повергнув швейцара в клинический шок, но он не успел ничего сказать, как вышла, цокая подковами, не первой молодости женщина в накрахмаленной до хруста персиковой юбке и жакете. Цоканье каблуков все-таки несколько приглушалось толстым белым ковром.

— Прошу прощения, но мы без записи не принимаем. — На лице женщины смешались холодный профессионализм и вежливое презрение к моим джинсам и свитеру. — Не угодно ли вам будет записаться на следующий год?

У меня зачастил пульс, я подбоченилась в ответ на ее очевидное (хоть и не высказанное) мнение, что раньше ад замерзнет, чем у меня появятся деньги купить у них хотя бы чары для цвета лица. Я набрала воздуху спросить у нее распрямители для волос: они утверждают, что справятся с любыми волосами, а я знала, что с моими у них не выйдет. Но тут сзади меня встал Квен — слишком близко, чтобы мне это нравилось.

— А, вы с мистером Каламаком? — произнесла она, и едва заметная краска все же коснулась пожилой белизны ее лица.

Я покосилась на Квена:

— На самом деле нет. Я — Рэйчел Морган, и у меня есть пара слов для мистера Каламака. Я так понимаю, он сейчас здесь?

У нее отвалилась челюсть. Женщина шагнула вперед, взяла меня за руки:

— Ты дочка Алисы? — выдохнула она. — Как я не догадалась! Ты так на нее похожа… или была бы похожа, если бы она не довела себя почти до истощения неуемным колдовством. До чего же я рада тебя видеть!

Пардон?

Она с энтузиазмом трясла мою руку. Я посмотрела на Квена — он был заинтригован не меньше меня.

— Видишь ли, солнышко, у нас сегодня окна не будет, — заговорила она, и я заморгала: не ждала от нее такой фамильярности. — Но я поговорю с Ренфолдом, ради тебя он задержится. Выпрямительные амулеты твоей матери слишком часто спасали нашу репутацию.

— Выпрямители волос, которые делает моя мать? — сумела я сказать, ухватив ее за запястье и сумев отобрать у нее мою собственную руку.

Надо будет с мамой поговорить — очень это нехорошо получается. И давно ли она делает пиратские амулеты?

Эта женщина — Сильвия, как утверждала табличка с именем в жемчужно-зеленой кайме, — улыбнулась и подмигнула мне, будто мы давние закадычные подруги:

— Ты думаешь, только у тебя одной волосы с трудом поддаются чарам? — спросила она, потом протянула руку и любовно коснулась моих волос, будто это невесть какая красота, а не вечная докука. — Никогда не пойму, почему никто недоволен тем, что имеет от природы. Я в восторге, что ты ценишь свои волосы.

«Ценю» — не совсем точное выражение, но обсуждать прически мне не хотелось.

— Мне вообще-то нужно говорить с Трентом. Он еще здесь?

На ее лице крупными буквами было написано изумление, что я называю по имени этого блестящего и завидного холостяка. Она посмотрела на Квена — он кивнул, — и она повела нас вглубь магазина, тихо сказав:

— Сюда, пожалуйста.

Мне стало лучше теперь, когда мы двинулись, пусть даже персонал перешептывался у нас за спиной, пока Сильвия вела нас извилистым путем среди вешалок с изысканными нарядами. Вся лавка восхитительно пахла дорогими тканями и экзотическими духами, плюс еще резковатые струйки озона, свидетельствующие, что здесь делают и пробуждают лей-линейные чары. Фирма «Иные сущности» занимается маскарадными костюмами и всеми аксессуарами — одежда, линзы, зубные протезы и прочее, талисманы, превращающие кого угодно в кого угодно другого. В онлайне этого магазина не было, и достать его товар можно было только одним способом — записаться на прием. Я не могла удержаться от любопытства, что понадобилось Тренту — в смысле маскарадного костюма.

Квен снова оказался у меня за плечом, и Сильвия провела нас мимо темной конторки в короткий коридор с четырьмя дверьми. Выглядели они как входные двери номеров дорогого отеля, а из-за последней доносился голос Трента.

Этот тихий говор отозвался эхом прямо у меня в середине тела и что-то там повернул. Боже мой, какой красивый голос: низкий, звучный, переливающийся обертонами — как тенистый мох в лесу, где играют солнечные пятна. Не сомневаюсь, что голос играл не последнюю роль в его успехах на городских выборах — если мало было щедрых пожертвований на бедных сирот и на больницы.

Явно не слыша в голосе Трента ничего, кроме слов, Сильвия энергично постучала в дверь и вошла, не дожидаясь приглашения. Я осталась сзади, пропуская Квена вперед. Мне не нравилась мысль, что на меня налетят грубые продавцы, и вообще здесь же одеждой торгуют. И хотя увидеть Трента в подштанниках было бы для меня событием десятилетия, я давно уже выяснила, что не могу злиться на мужчин в нижнем белье. Они тогда такие трогательно-беззащитные.

Когда я вошла, густой запах шерсти и кожи обрушился на меня сильнее. Светильники стояли низко по краям теплого помещения с низким потолком, и это скрывало открытые шкафы, где лежали на полках маскарадные костюмы, шляпы, перья, крылья и даже хвосты — то, что легко делается лей-линейными заклинаниями. Справа от меня в тени стоял низкий столик с вином и сыром, слева — высокая ширма. Четко посередине под утопленным в потолке светильником возвышался до уровня щиколотки круглый помост, окруженный трехстворчатым зеркалом. Вокруг разместились стойки с амулетами — деревянные, с гладкостью и цветом столетнего ясеня. И в центре всего этого находился Трент.

Он не заметил моего присутствия, отбиваясь от настойчивого сервиса колдуна, помогавшего ему примерять лей-линейные амулеты. Рядом с ним стоял Джон, его длинный уродец-лакей, и я ощетинилась, вспомнив, как он меня мучил, когда я сидела в клетке у Трента в виде норки.

Поморщившись на свое отражение, Трент отдал амулет продавцу. Волосы у него тут же стали его натурального прозрачно-белого цвета, как бывает у маленьких детей, а колдун еще быстрее принялся молоть языком, сделав вывод, что Тренту что-то не по нраву.

Трент — он чисто выбритый, со здоровым загаром, с гладким лбом и зелеными глазами, со своим потрясающим голосом и отработанным смехом. Политик до кончиков ногтей. Когда я на каблуках, он ненамного меня выше. Одет он был в тысячедолларовый шелково-полотняный костюм с лозунгом «ВЫБИРАЙ КАЛАМАКА!» Костюм подчеркивал подтянутую фигуру, наводя на мысль, что Трент ездит на своей призовой лошади регулярно, а не раз в месяц по новолуниям, когда играет в своем огороженном заросшем лесу в «Дикого Охотника».

Он улыбнулся колдуну профессиональной улыбкой, отказываясь от очередного амулета, сделал плавный жест ухоженной рукой. На пальцах у него не было колец и, так как я сорвала ему свадьбу, арестовав его, так оно и останется, похоже, разве что он захочет сделать Кери честной женщиной, в чем я сомневалась. Трент живет видимостью, и для него публично сочетаться с бывшей фамилиаркой демона, покрытой такой копотью, что каждому колдуну за версту видна, — вариант политически неприемлемый. А вот обрюхатить ее — это без проблем.

Трент провел пальцами по своей эксклюзивной стрижке, приглаживая отбившуюся от стада прядь, и тут подошла Сильвия. Передвинув сумку на боку вперед, я сказала вслух:

— К этому костюму пошла бы рыгающая подушечка.

Трент напрягся, глаза его метнулись к зеркалу — высмотреть меня в темной глубине комнаты. Стоящий рядом с ним Джон выпрямился, поднес к глазам тощую ладонь, ища меня взглядом сквозь свет лампы. Суетившийся вокруг него колдун отшатнулся, а Сильвия, смутившись, забормотала какие-то извинения, увидев, какими яростными взглядами обмениваются ее самый ценный клиент и дочка ее эксклюзивной поставщицы.

— Квен? — произнес наконец Трент голосом очень жестким, но ничуть не менее красивым. — Я не ошибаюсь, что у тебя есть на этот случай объяснение?

Квен шагнул вперед, сделав перед этим медленный вдох.

— Вы не слушали меня, Са'ан. Мне пришлось попробовать иной способ заставить вас прислушаться к здравому смыслу.

Трент жестом отпустил продавца, и Джон шагнул к противоположной стене включить большой свет. Я прищурилась от резкой перемены освещения, а потом улыбнулась Тренту кошачьей улыбкой. Он на удивление быстро овладел собой, и только слегка прищуренные глаза выдавали его недовольство.

— Я прислушался, — ответил он, обернувшись. — И решил с тобой не согласиться.

Сойдя с помоста, мультимиллионер встряхнул руками, опуская рукава — нервозная реакция, от которой ему еще следует себя отучить. А может быть, слишком тесный пиджак.

— Миз Морган! — сказал он как бы вскользь, не глядя мне в глаза. — Ваши услуги не требуются. Приношу вам свои извинения за моего начальника службы безопасности, отнявшего у вас время. Скажите, сколько я вам должен, и Джон выпишет вам чек.

Это припахивало оскорблением, и я не удержалась от презрительной гримасы.

— Я не беру денег, если не делаю работу, — ответила я. — В отличие от некоторых. — Я скрестила руки на груди, увидев, как по лицу Трента пробежала гримаса досады и тут же исчезла. — И я пришла сюда не брать у тебя работу. Я пришла сказать тебе в глаза, что ты — мерзавец и подлый интриган. Я тебе говорила, что если ты тронешь Кери, я разозлюсь? Считай, что я тебя предупредила.

Злость — это хорошо. Когда я злюсь, проходит боль от потери Кистена; а сейчас я просто взбесилась.

Помогавший Тренту колдун ахнул, а направившаяся ко мне Сильвия резко остановилась, повинуясь поднятой руке Трента. Вот же гад — будто он дает мне позволение его обзывать! Я наклонила голову, ожидая его ответа.

— Это угроза? — спросил он спокойно.

Я посмотрела на Джона — он стоял, осклабившись, будто мое «да» его бы безмерно порадовало. Квен почернел от злости, но чего он от меня ожидал? И все же я хотела выйти отсюда своим ходом, а не на цепи ОВ, обвиненная в преследовании… или в чем там Трент захочет. После гибели Пискари ОВ вполне может быть у него в кармане.

— Воспринимай как хочешь, — ответила я. — Ты дерьмо. Полное дерьмо, и без тебя мир был бы лучше.

Не уверена, что сама с этим согласна, но очень приятно было это сказать.

Трент задумался на три секунды:

— Сильвия, мы не могли бы на время занять эту комнату?

Я стояла с самодовольной рожей, пока помещение пустело под звуки извинений и заверений.

— Джон, — добавил Трент, когда Сильвия вышла, — проследи, чтобы нас не беспокоили.

Сильвия замешкалась возле открытой двери, потом исчезла в коридоре, оставив дверь открытой. Морщинистое лицо старшего эльфа побледнело. Его отсылали, и он это понимал.

— Са'ан… — начал он — и осекся, когда глаза у Трента сузились. Вот слабак!

Сцепив длинные тонкие пальцы, Джон бросил на меня тяжелый взгляд и вышел. Дверь тихо за ним закрылась, и я обернулась к Тренту, готовая понести его по кочкам. Мне не хотелось ворошить грязное белье Кери на людях, когда это могло попасть в таблоиды, но сейчас, сейчас я могу сказать, что думаю.

— Не верю, чтобы даже ты мог такое сделать, Трент! — заговорила я, жестикулируя руками. — Она же только начала оправляться от тысячи лет! Ей такие эмоциональные потрясения меньше всего нужны!

Трент посмотрел на Квена. Начальник службы безопасности стоял перед закрытой дверью, расставив ноги, опустив руки по швам, с бесстрастным лицом. При виде этой индифферентности Трент шагнул опять на помост и стал перебирать амулеты.

— Это не ваше дело, Морган.

— Это стало моим делом, когда ты прикинулся влюбленным, чтобы вытащить информацию из моей подруги, потом ее обрюхатил, а потом попросил меня сделать то, что боишься сделать сам, — ответила я, считая его джентльменское поведение оскорбительным для меня.

Трент наклонился к металлическим лей-линейным талисманам, глядя на меня в зеркало.

— И что же я попросил вас сделать?

Его голос прозвучал как взлетевший и поникший порыв ливня.

У меня заколотился пульс, я шагнула вперед — и остановилась, когда Квен кашлянул.

— Ты жалкий тип, — сказала я. — Ты знаешь, что ради Кери я в сто раз охотнее пойду в безвременье, чем для тебя, и на этом играешь. Уже за одно это я тебя презираю. Разве ты не трус? Интригами заставить другого делать то, что боишься делать сам. Разве не трусость — желание помочь своему роду лишь тогда, когда сидишь в сухой и теплой безопасной лаборатории? Ты хомяк лабораторный, вот ты кто!

Трент удивленно выпрямился:

— Лабораторный хомяк?

— Лабораторный хомяк, — повторила я снова, вызывающе скрестив руки на груди. — Мелкий нытик, трусливый как мышь бесхвостая.

Чуть заметная улыбка коснулась углов его губ:

— Забавно слышать такое от женщины, у которой был роман с крысой.

— Он не был крысой, когда у нас был роман! — огрызнулась я, но щеки у меня запылали.

Трент глянул на свое отражение в зеркале и коснулся булавкой лей-линейного талисмана, чтобы его пробудить. По его ауре прошла дрожь, сделав ее видимой на миг, когда включилась иллюзия. Я фыркнула: у Трента стал такой вид, будто он сразу нарастил двадцать фунтов мышц, и пиджак будто вздулся у него на бицепсах.

— Я не просил вашей помощи в доставке образца эльфийских тканей, — сказал он, поворачиваясь боком к зеркалу, чтобы рассмотреть себя, и скривился.

Квен у меня за спиной неловко переступил с ноги на ногу. Едва заметный шорох, но для меня он прозвучал резче выстрела. Просьба о помощи могла исходить лично от Квена — такое уже бывало.

— Значит, Квен просил, — сказала я и поняла, что права, когда Трент глянул в зеркало на отражение Квена.

— Очевидно, — сухо согласился Трент. — Но я этого не делал. — Поморщившись, он пощупал собственное лицо — казалось, будто мышцы у него накачаны железом. Выпуклые некрасивые мышцы. — Мне не нужна ваша помощь. Я сам пойду в безвременье и достану этот образец. Ребенок Кери будет здоров.

Я не смогла удержаться от смеха, представив себе, как Трент окажется посреди безвременья, и он побагровел. Меня отпустило, я плюхнулась в мягкое кресло рядом с вином и сыром и села, разбросав ноги.

— Понимаю, почему ты пришел ко мне, — сказала я Квену. — Ты думаешь, что справишься с безвременьем? — Это уже Тренту. — Ты минуты там не продержишься. Вшивой минуты не выстоишь. — Я покосилась на сыр — с утра ничего не ела, и рот наполнился слюной от острого запаха. — Тебе там причесочку ветерком растреплет.

Квен отступил от двери:

— Так ты пойдешь вместо него?

Я потянулась за крекером, не давая ответа. Трент скривился, но не сказал мне, что нельзя, и потому я разломила крекер пополам и съела половину.

— Нет.

Трент, похожий на стероидного качка с постера, нахмурился в адрес Квена:

— Нет необходимости привлекать к этому делу Морган. — Обернувшись ко мне, он добавил: — Рэйчел, уходите.

Будто я когда-нибудь делала что-нибудь, что он мне велит?

Пальцы Трента пробежали по разложенным амулетам, выбрали один — и к его росту добавились восемь дюймов. Фальшивый объем несколько сдулся, но не сильно. Я чувствовала, как растет напряжение. Квену придется поработать, убирая меня отсюда, и я знала, что он предпочтет подождать, пока я буду готова.

— Ромео занюханный. — Я взяла еще крекер и добавила кусочек сыру. — Стыд земли. Что ты убийца, я знала, но обрюхатить Кери и бросить ее? Подлость даже для тебя, Трент.

На эти слова он обернулся.

— Я не бросал! — Он возвысил голос. — За ней будет самый лучший уход. Ее ребенку будут предоставлены все возможности!

Я улыбнулась. Нечасто мне удается довести его до потери профессиональной маски и показать свой истинный возраст. Он не намного меня старше, но при всех деньгах у него очень мало возможностей наслаждаться юностью.

— Не сомневаюсь, — подначила я его. — И кого ты тут хочешь изобразить? — показала я на амулеты. — Франкенштейново чудовище?

У него шея покраснела, и он снял талисманы роста и веса.

— Вы себя ставите в неловкое положение, а не меня, — произнес он, возвращаясь к своему обычному виду. — Я предложил ей переехать в мое имение. Предложил ей любое место — от Альп до Зимбабве. Она предпочла остаться с мистером Бэйрном, и хотя я мог бы возразить…

— Бэйрном? — ахнула я, резко выпрямляясь и сбрасывая маску фальшивой лени. — Ты про Кизли? — Я уставилась в зеленые насмешливые глаза Трента. — Леон Бэйрн? Но ведь он мертв!

Трент был положительно доволен собой. Повернувшись ко мне спиной, он пошарил на стойках с амулетами земли, глядя, как меняется цвет его волос.

— И хотя я мог бы в ином случае возразить…

— Бэйрн вел расследование гибели твоих родителей, — перебила я. Мысли у меня смешались в кашу. — И моего отца…

Считалось, что Бэйрн мертв. Зачем ему жить в доме через дорогу, притворяясь стариком по имени Кизли? И откуда Трент узнал, кто он?

Трент, с почтенной сединой в волосах, поморщился.

— …И хотя я мог бы возразить, — начал он снова, — Квен уверяет меня, что в обществе Бэйрна и двух пикси…

— Двух! — ахнула я. — Джи выбрала себе мужа?

— Черт побери, Рэйчел, вы не могли бы на секунду заткнуться?

Я смотрела на него — и ощущала неуверенность. Лицо Трента удлинилось, стало жутковатым. Он снова надел амулет, создающий объем, но за счет дополнительного роста округлости исчезли. Я заморгала — и закрыла рот. Трент дает мне информацию. Это бывает не часто, и мне стоит заткнуться. На секунду.

Я заставила себя отклониться к спинке, изобразив, что застегиваю рот на молнию. Но даже нога у меня дергалась от нетерпения. Трент посмотрел секунду, потом отвернулся к зеркалу.

— Квен уверяет меня, что в этой мерзкой дыре Керидвен в такой же безопасности, как была бы у меня. Она согласилась, чтобы я оплачивал врачебное наблюдение, и если она лишена чего-либо, то лишь потому, что упрямо от этого отказывается.

Последние слова были произнесены сухо, и я не смогла сдержать кривой улыбки, пока Трент рассматривал свое отражение, явно им неудовлетворенный. Я все отлично поняла. При всей мягкости своих манер Кери, однажды что-либо решив, была дальше тверда как алмаз и так же спокойна. Или агрессивна, если ей мешали. В ее жилах текла королевская кровь, и мне казалось, что она, будучи покорной Алу в те годы, когда служила у него фамилиаром, довольно жестко правила всем прочим его домом. Пока не сломался ее разум и она не утратила волю делать вообще что бы то ни было.

Когда я подняла глаза, Трент смотрел на меня, очевидным образом озадаченный моей любящей улыбкой. Я пожала плечами и съела еще крекер.

— Каковы ее шансы родить здорового ребенка? — спросила я, гадая, насколько виноватой я буду себя потом чувствовать из-за собственного отказа пойти в безвременье.

Седоволосый Трент вернулся к лей-линейным талисманам. Он молчал, и я поняла, что он тщательно взвешивает слова.

— Если бы ребенок у нее был от мужчины ее собственного периода, были бы хорошие шансы, что ребенок будет здоровым при незначительных генетических поправках, — сказал он наконец. Выбрал очередной лей-линейный амулет, пробудил его. Его облило каскадом мерцающего сияния, рост увеличился почти на три дюйма. Отбросив в сторону оживляющую булавку, он оставил амулет при себе.

Перебирая кусочки металла, он почти прошептал:

— Ребенок от мужчины нашего поколения — шансы на здоровье лишь ненамного лучше, чем у любой другой женщины без вмешательства. Только часть исправлений, которых добились мы с отцом, связаны с митохондриальной ДНК и передадутся ребенку от матери. Большинство же — нет. Поэтому мы ограничены здоровьем сперматозоида и яйцеклетки в момент оплодотворения. Репродуктивные способности у Кери отличные. — Он посмотрел мне в глаза, и никаких эмоций не было заметно в его лице. — Все провалы — в нас. В тех, кто остались.

Я не отвела глаза, хотя чувство вины отвесило мне хорошую оплеуху. Отец Трента сохранил мне жизнь, модифицировав мои митохондрии. И даже если я зачну ребенка с мужчиной — носителем синдрома Роузвуда, наш ребенок выживет, избавленный от генетической ошибки, убившей за десять веков не одну тысячу колдунов и ведьм. Я внимательно рассматривала недоеденный крекер, который держала в руке. Несправедливо, что усилия эльфов могут спасти ведьму, а самих эльфов не могут.

Трент улыбнулся понимающе, и я опустила голову. Он угадал, о чем я думаю, и мне было неприятно, что мы начали так хорошо понимать мотивы друг друга, хотя и не соглашаться с методами. Пока я могла притворяться, что не вижу оттенков серого, жизнь была проще.

— Кем ты хочешь быть? — спросила я вдруг, меняя тему и показывая на амулеты — чтобы он понял, о чем я.

Квен встал чуть поудобнее, и Трент вздохнул, тут же из преуспевающего бизнесмена превратившись в смущенного юнца.

— Ринном Кормелем, — неуверенно ответил он.

— Жуть, — сказала я искренне, и Трент кивнул, глядя на свое отражение.

— Да, жуть. Надо бы попробовать кого-нибудь другого. Что-нибудь не такое… зловещее.

Он стал снимать амулеты, и я собралась, поднялась из кресла, отряхнула свитер от крошек. Оставив на столе сумку, я подошла к открытым шкафам.

— Вот, — сказала я, подавая ему большой черный пиджак.

— Велик, — возразил он, но пиджак взял. Единственный оставшийся при нем амулет земной магии превращал его волосы в седые, придавая Тренту еще более респектабельный вид.

— Такой и должен быть. Ты надень его.

Я держала пиджак, пока Трент снимал свой полотняный и отдавал мне. Я взяла, меня обдало ароматом — я глубоко вдохнула. Вроде как смесь мяты с корицей, с добавлением скошенной травы и… кажется, кожаной сбруи из конюшни? Черт, хороший запах.

Стараясь не слишком явно принюхиваться, я бросила снятый пиджак на стойку с амулетами и обернулась — Трент уже надел черный пиджак от костюма. Из рукавов торчали только кончики пальцев — явно не по росту одежда. Резкая чернота ткани не гармонировала с цветом лица Трента, но когда я закончу с ним, все будет идеально.

Трент попытался снять пиджак, я ему замахала рукой, чтобы подождал.

— Примерь вот это, — сказала я, подавая ему лей-линейный амулет для прибавления шести дюймов роста. Остальное он сможет добавить каблуками, и это не будет стоить ему лишних баксов. Обычный тариф — по тысяче долларов за дюйм, но здесь наверняка берут больше.

Он надел амулет, но я не видела результата, уже копаясь в амулетах более знакомой мне земной магии.

— Длиннее, длиннее, — бормотала я про себя. — У них тут совсем порядка нет? А, вот оно. — Найдя, что искала, я повернулась, чуть не воткнувшись в Трента. Он шагнул назад, я протянула амулет. — Это удлинит волосы на пару дюймов, подержи пока.

Я покопалась в развале, нашла иголку для пальцев, уколола и на глазах у Трента пробудила амулет тремя каплями своей крови.

— Попробуй теперь, — сказала я.

Трент взял амулет. Магически-серебристые волосы подросли сразу же, как только пальцы охватили деревянный красный диск. Магия земли нуждается в прикосновении кожи, а не только ауры, как магия лей-линий.

— О'кей… амулет объема нам не нужен, — командовала я. — Тебе не мышцы нужны, а масса. — Я обернулась, держа в руке подходящий лей-линейный амулет. — Примерь.

Он молча взял его, и вес его сразу стал под стать новому росту. Я улыбнулась, глядя на свою работу. Точное согласование, которое я отрабатывала с мамой почти двадцать лет, пока не начала самостоятельную жизнь. А имея под руками такой материал для выбора — это просто удовольствие.

— У Ринна Кормеля структура лица довольно худощавая, — приговаривала я, резво перебирая пальцами лей-линейные амулеты. — Заводиться с соотношением вес-рост не стоит, так что если добавим несколько лет чарами возраста, потом косметический амулет, чтобы убрать морщины…

Я быстро вытащила лей-линейный амулет возраста, потом задумалась. Сама я предпочла бы для цвета лица амулет земной магии, а не лей-линейную иллюзию — на случай, если кто-нибудь дотронется. Но потом я пожала плечами: кто бы это на вечеринке тронул за лицо Трента? И в кучу пошел второй лей-линейный амулет.

— Подбородок надо бы сделать подлиннее, — говорила я себе под нос, перебирая лей-линейные чары с этикетками. — Загар убираем. Широкий лоб, густые брови. Ресницы покороче чуть. А уши… — Я задумалась, прикрыла глаза, вспоминая лицо неживого вампира. — У него уши почти без мочки и круглые. — Я посмотрела на Трента. — А у тебя вроде как заостренные сверху.

Он кашлянул, предупреждая меня.

— Вот, — сказала я, пробуждая амулеты, которые выбрала, и кладя их по очереди ему в руку. — Теперь посмотрим, на что ты похож.

Трент сунул амулеты в карман, а я повернулась к зеркалу. И улыбнулась, медленно. Трент ничего не сказал, но Квен тихо выругался — не слышно было, как он подошел по ковру.

Я подошла к ящику с надписью «ОЧКИ», пошарила и вытащила пару в современной металлической оправе. Когда Трент их надел, Квен протяжно и тихо присвистнул.

— Морган, — сказал он, посмотрев на меня настороженно, но очень уважительно, — это фантастика. Мне придется поставить в коридорах дополнительные мониторы, отслеживающие колдовство.

— Спасибо, — скромно ответила я, сияя и любуясь своей работой. — Еще нужны зубы, — сказала я, и Трент кивнул — медленно, будто боясь разрушить волшебство слишком быстрым движением. — Ты их амулетом или чехлами будешь имитировать?

— Амулетом, — рассеянно ответил Трент, вертя головой перед зеркалом, чтобы лучше себя рассмотреть.

— Чехлы забавнее, — заметила я, необычайно радуясь своей работе. Зубных амулетов был здесь полный ящик. Я подошла, пробудила лей-линейный и опустила его в карман Трента.

— А откуда вам это известно? — хитро спросил Трент.

— Оттуда, что у меня они есть, — ответила я. При Тренте я не хотела показывать душевных страданий по поводу Кистена, но в глаза ему смотреть не стала.

Закончив работу, я стояла рядом с Трентом, а он улыбался при виде иллюзорных длинных зубов. Где-то по дороге получилось так, что я оказалась рядом с ним на помосте. Не желая сходить с него и выглядеть прислугой, я подавила внезапную тревогу по поводу того, что мы так близко. Но ведь никто из нас не пытается убить или арестовать другого? Хм. Интересный расклад.

— Ну, как тебе? — спросила я, поскольку еще не услышала его мнения.

Трент, стоя рядом со мной в своей благородной седине, с почти изможденным лицом, на шесть дюймов выше обычного ростом и с пятьюдесятью фунтами добавочного веса, покачал головой. Ничего в нем не было от него самого и все — от Ринна Кормеля. Черт побери, надо было мне в шоубизнес идти.

— Я в точности, как он, — сказал он под сильным впечатлением.

— Почти.

Польщенная его одобрением больше, чем мне хотелось бы признавать, я пробудила и отдала ему последний лей-линейный амулет.

Трент взял его — и у меня пресеклось дыхание: глаза у него стали черными, как зрачок. Чернота голодного вампира.

— Черт побери! — довольно сказала я. — Ну как, умею я подбирать маскарадные костюмы?

— Это… поразительно, — нашел слово Трент, и я сошла с помоста.

— Всегда рада, — сказала я. — И смотри, чтобы с тебя не содрали лишнего. Тут всего тринадцать амулетов, и только два из них, для волос, — магия земли, а не чистая иллюзия. — Я посмотрела на плюшевые интерьеры и решила, что здесь не станут продавать временные лей-линейные заклинания с укороченным сроком действия. — Штук шестнадцать за весь прикид, если вложить все в два амулета. Учитывая, где ты их покупаешь, умножай на три.

Чары создания двойников в Хеллоуин разрешены, но они не дешевы.

Трент улыбнулся — истинно вампирической улыбкой: харизматической, опасной и чертовски соблазнительной. Черт меня побери, надо мне мотать отсюда. Он давил на все мои кнопки, и, кажется, знал это.

— Миз Морган, — обратился Трент, шурша костюмом и сходя со сцены. — Очень похоже, что вы себя выдаете.

Супер. Он точно все знал.

— Не забудь подобрать амулет для изменения запаха. — Я взяла свою сумку. — Индивидуальный запах Кормеля тебе не подобрать, но амулет видового запаха должен будет обдурить любого. — Я обернулась, бросила на него последний взгляд. Впечатляет. — Кроме тех, конечно, кто знает его запах.

Трент посмотрел на Квена — тот все еще таращился, не веря своим глазам.

— Учту, — сказал Трент.

Я уже направлялась к двери, но сбилась с шага, когда меня догнал голос Квена:

— Рэйчел, может быть, ты передумаешь?

Хорошее настроение разбилось вдребезги. Я остановилась за два фута от двери, склонив голову. Просил Квен, но я знала, что просит он для Трента. Я подумала о Кери, о счастье, который принесет ей здоровый ребенок, о том, как это поможет ее восстановлению.

— Трент, я не могу… риск…

— Вы были бы готовы рискнуть всем, чтобы ваш ребенок был здоров? — перебил меня Трент, и я обернулась, пораженная вопросом. — Любые родители — были бы готовы?

Я застыла в напряжении. Слыша в голосе Трента обвинение в трусости, я ненавидела его больше, чем когда-либо. О детях я мало задумывалась, пока не встретила Кистена, а потом каждый раз сожалела только, что у них не будет его чудесных глаз. Да, но если бы у меня был ребенок? И страдал бы, как страдала я в детстве? Да я бы всем чем хочешь рискнула.

Трент увидел это в моих глазах, и губы его шевельнулись намеком на улыбку победы. Но тут я вспомнила Ала. Мне довелось уже побывать его фамилиаром. Ну, вроде как. Это ад на земле. Снова этим рисковать? Ни за что на свете. К тому же он может просто убить меня на месте. Нет, на этот раз думать надо головой, а не лететь навстречу дурацкому решению, повинуясь кнопкам, которые нажимает во мне Трент. И никакого чувства вины потом у меня не будет.

Мгновенная дрожь охватила меня — и исчезла. Я задрала подбородок, уставилась на Трента с омерзением, аж пока у него глаз не задергался.

— Нет! — ответила я дрогнувшим голосом. — Не была бы. Если я полезу в безвременье, Ал меня захватит через три секунды после того, как я коснусь линии. И все, меня уже нет. Просто, как дверь. Так что ты уж сам как-нибудь спасай свой биологический вид.

— Нам не нужна помощь Морган, — заявил Трент, четко артикулируя каждое слово. Но я обратила внимание, что он подождал моего отказа. Кери — не единственный упрямый эльф в мире, и я задумалась: не связано ли новое желание Трента доказать свою ценность с желанием произвести на нее впечатление?

— Не моя проблема, — бросила я, закидывая сумку на плечо. — Мне пора.

Чувствуя, как у меня мерзко на душе, я распахнула дверь и вышла, успев сунуть Джону локтем в живот, когда он убрался с дороги недостаточно быстро. Великий план Трента по спасению эльфов раньше был мне безразличен, но теперешняя ситуация была дискомфортна.

Я утешала себя, что ребенок у Кери выживет при тысячелетнем образце от Кери не хуже, чем при двухтысячелетием из безвременья, — единственная разница в объеме вмешательства, которому придется ребенка подвергнуть.

И скривилась в неприятной гримасе, вспомнив три своих лета в лагере «последнего желания», созданном отцом Трента для умирающих детей. Глупо было думать, что все там были в списке на спасение. Нет, они служили живым камуфляжем для немногих, у кого были деньги заплатить за работу Каламака. И я бы отдала все на свете, чтобы избежать той боли, когда подружишься с кем-то, кто скоро умрет.

Меня увидели — и разговор в приемной смолк. Я махнула рукой, чтобы меня оставили в покое, рванулась к двери, и плевать мне было, если Джон подумает, что его босс меня победил, — я не остановилась, не замедлила шаг, пока не выбежала на тротуар.

На меня обрушился уличный шум и солнце, я вспомнила, где я, и сделала нормальное лицо. Так, моя машина — в другую сторону. Не поднимая глаз, я прошла мимо окна, копаясь в сумке и доставая оттуда телефон, вывела последний набранный номер, чтобы сказать Маршалу: я срочно понадобилась одной моей подруге и сообщу ему, если не буду успевать к трем на Фаунтейн-сквер.

Мне нужно поговорить с Кери.