Демон отверженный

Глава тридцать четвертая

Голубенькие и розовенькие детские ботиночки сменили в святилище нетопырей, покупная гирлянда повисла от стены до стены. На журнальном столике стоял вырезанный аист, а рояль Айви был покрыт желто-зеленой бумажной скатертью. Лежащий на ней белый торт был окружен стайкой пикси, ворующих глазурь. Это кроме тех, которые сгрудились около Кери, ахая над парой изящных пинеток и кружевным воротничком, которые связали Маталина и ее старшие дочери.

Счастливая эльфийка сидела напротив меня в кресле Айви, окруженная пиксенятами, оберточной бумагой и подарками. Она просто светилась, и мне от этого было хорошо. За окном из-за дождя стемнело рано, но здесь было тепло, уютно, мирно и все свои.

Месяц беременности — немножко рано для вручения подарков будущей маме, подумала я, опираясь на мягкую обивку, пока Кери читала открытку от моей мамы, держа на коленях коробку, своими размерами наводившую на подозрение, что там увлажнитель воздуха. Но, видя, как довольна сегодня Кери, я думала, что все мы делаем правильно. Нам нужно было отпраздновать начало новой жизни. Начало чего-нибудь.

Айви сидела слева от меня на диване, забившись в угол, будто не знала теперь, какие для нее положены границы. Так было уже целую неделю: она держалась близко, но нерешительно, и это сводило меня с ума. Ее подарок Кери был открыт первым: совершенно ошеломительная кружевная крестильная рубашка утонченной красоты. Айви даже вся покраснела от восторгов Кери, и я была уверена: Айви выбрала этот изящный предмет женственной красоты потому, что сама не рассчитывала иметь детей. Хоть мы никогда не говорили об этом, я знала, что Айви предпочтет остаться бездетной, чем навязать несчастливую жизнь вампира любимому существу, тем более существу невинному и полностью от нее зависимому.

Я давила вилкой крошки торта, разглядывая подарок, который мы с Дженксом сделали на пару, и думала, как же он нас характеризует. Я купила набор кубиков из красного дерева, а Дженкс нарисовал на них садовые цветы и разных букашек на каждую букву алфавита. Сейчас он делал такой же набор для своих детей, решительно настроенный к весне обучить их читать.

Пикси взлетели с восторженным воплем, когда Кери развернула бумагу и на свет явился увлажнитель воздуха со встроенным «идеально тихим распылителем», который «убаюкает вашу деточку в самую трудную ночь». Я скромно молчала, но мама присела возле Кери, пока эльфийка с серьезным лицом распаковывала термометр и детские салфетки, которые мама положила вместе с прибором.

— Кери, это просто спасение, — объясняла она юной эльфийке, вытаскивая из пакета это зеленое пластиковое уродство. — Рэйчел была беспокойным ребенком, но стоило мне в эту чашечку капнуть сирени, и она тут же засыпала. — Мама улыбнулась мне — новая прическа ее сильно изменила. — А если у ребенка круп, то вообще незаменимо. Робби им никогда не болел, но Рэйчел, бедняжка, каждую зиму до смерти пугала меня кашлем.

Зная уже эту историю, я встала, собрала тарелки, извинилась и тактично удалилась в кухню, когда мама начала рассказ о том, как я чуть не задохнулась. На лице у Кери отразился неподдельный ужас, и я ей показала глазами, что это мама все драматизирует. Ну, почти все.

Уходя в темный коридор, я еще раз глянула на эту сцену торжествующей женственности. Мама принесла ребенку Кери дар с пожеланием здоровья, Маталина — подарила атрибуты безопасности, Айви добавила красоту и чистоту души, а мы с Дженксом — мудрость. Или развлечения.

В кухне было тихо и прохладно, и я выглянула на кладбище, переключившись на второе зрение, чтобы убедиться, что Ал меня не поджидает. Красные мазки неба безвременья перемешались со здешними серыми тучами в неприятной картине, и меня передернуло, хотя линия была пустой. Он сказал, что сперва предупредит, но я не доверяла ему — с него станется появиться внезапно и напугать всех до дрожи.

Очевидно, слова Тритона, что он разорился до нитки, были справедливы, поскольку он не хотел приводить меня к себе до тех пор, пока не заимеет кухню, которой сможет не стыдиться. Ну а я хотела получить обратно свое имя и убрать метку с ноги, и потому думала, что он тормозит, не желая терять такой рычаг воздействия на меня.

— Какой прекрасный прием, — сказал голос мамы из коридора у меня за спиной, и я вздрогнула.

— О господи, мама! — воскликнула я, отключая второе зрение и поворачиваясь. — Ты еще хуже Айви!

Она улыбнулась с легкой чертовщинкой в глазах, входя в кухню. У нее в руках были тарелки из-под торта и ложки с вилками.

— Спасибо, что меня пригласила. Я сейчас не часто бываю на таких сборищах.

Услышав в этих словах некоторый упрек, я закрыла раковину и пустила воду.

— Мама, — устало сказала я, добавляя мыла, — у меня детей не будет. Уж прости. Считай, что тебе повезло, если добьешься от меня хотя бы свадьбы.

Мама пренебрежительно то ли рассмеялась, то ли фыркнула по-старушечьи.

— Не сомневаюсь, что именно таковы твои чувства в настоящий момент, — сказала она, бросая вилки в раковину. — Но ты еще молода, погоди, пройдет время. Когда встретишь мужчину своей жизни, твои чувства могут перемениться.

Я выключила воду, глубоко вдохнула воздух с запахом лимона, сунула руки в воду и стала мыть вилки. Мне хотелось, чтобы она наконец перестала принимать желаемое за действительное и посмотрела в глаза реальности.

— Мама, — сказала я тихо, — моих детей украдут демоны ради способности пробуждать их магию. Я на такой риск не пойду. — На самом деле они просто будут демонами, спасибо Трентовому папаше, но это ей говорить не стоило. — Я детей заводить не собираюсь.

Я стала медленно мыть тарелки.

— Рэйчел… — хотела начать возражения мама, но я решительно покачала головой:

— Из-за меня погиб Кистен. Упал с моста Ник. У меня фиксированное еженедельное свидание в безвременье, как только Ал будет к этому готов. Я не лучшая кандидатура для романа. И можешь ты себе представить меня в роли матери?

— Могу, — улыбнулась мама. — И очень хорошей матери.

Слезы защипали глаза. Я бросила горсть чистых ложек и вилок в сухую половину мойки и пустила горячую воду. Нет, нельзя. Это слишком рискованно.

Вытащив из верхнего ящика посудное полотенце, мам взялась вытирать чистые вилки, что я положила полоскаться.

— Допустим, ты права, — сказала она, — и никогда даже не усыновишь ребенка, которому нужна семья. Но что, если ты ошибаешься? Есть же на свете мужчина, который тебе подходит. У которого хватит сил и знаний себя защитить. Вот спорить могу, есть где-то сейчас симпатичный парень, который ищет женщину, умеющую о себе позаботиться, и тоже думает, что таких не найти.

Я слабо улыбнулась, представив себе эту картину.

— Знаешь, я объявление дам. «Колдунья ищет колдуна без в/п. Требуется: умение отбиваться от демонов и вампиров, а также согласие уживаться с ревнивой соседкой».

Я вздохнула при мысли, что под это вполне подошли бы Ник и Кистен. Ник в этой ситуации выиграл, а Кистен погиб. Из-за меня. Чтобы меня спасти.

Мама тронула меня за руку, и я протянула ей одну из чашек Кери.

— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, — сказала она.

— Я счастлива, — ответила я так уверенно, что могла бы и сама поверить. Но когда я найду того, кто укусил меня и убил Кистена, и когда я этого убийцу разорву на части, тогда я буду куда как счастливее Может, Ал знает чары Пандоры. Может, у него есть книга, и я смогу ее прочитать, пока он будет спать.

Из святилища донеслось приветствие мужским голосом и возбужденный звон голосков пикси. Это был Квен — вечеринка заканчивалась. Я передала маме последнюю тарелку и затихла еще более печально. Квена я спасла, а отца не смогла спасти. И это было очень хреново.

Будто прочитав мои мысли, мама порывисто обняла меня за плечи и тут же отодвинулась, но влажные руки будто оставили на мне отпечаток.

— Не делай такое грустное лицо, Рэйчел. Я любила твоего папу. Но я так долго страдала, я совсем разучилась быть счастливой. И мне теперь надо…

Я кивнула, понимая, к чему она ведет:

— Чтобы в жизни появилось что-то хорошее, и можно было бы думать о нем без страданий?

Она кивнула, снова крепко меня обняла, будто хотела вдавить в меня толику своего счастья.

— Я помогу Кери доставить все это к ней домой, — сказала она, пока я вытирала руки.

Мы вышли из кухни вместе — мама продолжала обнимать меня за плечи. И мне от этого было хорошо, как в детстве. Ощущение любви и защищенности.

Но мы вышли в святилище — и моя рука убралась вниз.

Таката тоже здесь?

Он неуклюже помахал мне рукой, стоя возле рояля. Пальцы у него были в глазури, а на плечах сидели пикси. Меня кольнуло какое-то сложное чувство, когда мать тут же изменилась в лице и подошла к нему, светясь. Она будто помолодела, особенно с этой новой прической. На сердце у нее стало легко, когда правда вышла наружу, и мне стало грустно, что столько времени для этого должно было пройти.

Кери уже надела дождевик. Увидев, что я стою одна, она извинилась, взяла с собой Квена и направилась ко мне — очень красивая в своем удовлетворенном счастье, и я глянула на Айви. Голод во взгляде вампирши был мне понятен. Нет, не вампирский голод, а голод при виде того, у кого есть желанное тебе, но тебе этого нельзя, потому что это будет гибель твоего сердца, жизни и души.

Ни у меня, ни у нее детей не будет, и Кери будто заводит себе ребенка за нас за всех. У бедной детки столько будет теток, что она — или он — ни по чему другому ходить не сможет, лишь по розовым лепесткам.

— Рэйчел, — сказала Кери, сияя улыбкой и беря меня за руки, — спасибо тебе за чудесный вечер. Я никогда… — Лицо ее затуманилось, влажно блеснули зеленые глаза. Квен тронул ее за плечо, и она выпрямилась, улыбаясь снова. — Никогда не думала, что до этого доживу. Я думала, что сгину без следа в безвременье. А теперь у меня есть солнце, любовь, возможность жить и иметь в жизни цель. — Она сильнее стиснула мне руки, подчеркивая значения следующих своих слов: — Спасибо тебе.

— Не за что, — ответила я, чувствуя, как жгут глаза слезы по моим собственным погибшим мечтам. — Прекрати, а то я тоже заплачу.

Вытирая уголок глаза, я покосилась на Квена. Он держался стоически в этой буре эстрогена, будто она его и коснуться не могла.

Кери глянула на него и отвернулась:

— Если будет девочка, назовем ее Рей, а если мальчик — Реймонд.

И снова у меня встал комок в горле:

— Спасибо.

Она наклонилась вперед и сжала меня в быстром объятии.

— Мне пора. Трент пристает с очередной кучей анализов.

Помолодевшая с виду Кери завела глаза под лоб, и я убрала руку.

— Тогда тебе лучше идти.

Трент за мной с пистолетом не гонялся, но его молчанию я не верила.

Улыбка у нее на лице застыла, и Кери прошептала мне:

— Поаккуратнее с Алом. Если ты будешь с ним честной, меньше шансов, что он… причинит тебе боль. А если он будет злиться, попробуй петь.

Она подалась назад, я посмотрела на Квена и подумала, сколько из нашего разговора сегодня же дойдет до ушей Трента.

— О'кей, спасибо. Запомню.

Мне трудно было понять, чем мое пение «Сэтисфекшн» может улучшить ситуацию, но честность?.. Это я смогу.

Я посмотрела на Кери, отвлекшись от этих мыслей, и она кивнула.

— Я еще должна попрощаться с миссис Морган и с Айви, — сказала Кери, трогая Квена за руку. — Можешь дать мне минутку?

Он посмотрел на нее и ответил:

— Да. — В этом слышалось: «Я бы тебе целый мир дал, если бы ты попросила».

Кери с улыбкой пошла прочь. Квен посмотрел ей вслед, потом вспыхнул, когда я кашлянула, будто хотела привлечь его внимание.

— Ты не волнуйся, — сказал он, чуть отступая от меня теперь, когда Кери отошла. — Я никому не скажу, о чем вы тут щебетали.

С некоторой неловкостью он глядел куда-то мне за спину и чуть выше. Шрам, ныне лишенный своей функции и заглушённый незаконным генетическим вмешательством, виднелся из-под воротника краем белой рубцовой ткани.

— Я вроде бы не сказал тебе спасибо, — произнес он ровным голосом, — что ты помогла мне тогда. В ночь Хеллоуина.

Я повернулась и мы оказались плечом к плечу, глядя на Кери, которая сейчас говорила с мамой и с Айви.

— Ну, ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Он наклонил голову, но выражение лица у него было непроницаемое, и я, вдруг сообразив, выпалила:

— Слушай, ты знаешь, что насчет фамилиара — это была липа, только чтобы Трента вытащить? На самом деле он моим фамилиаром не будет.

Но у меня на плече была тень метки, точно такая же, как у Трента. Я думала, что Тритон передаст эту метку Алу, но выглядело так, будто мне. Любопытно.

Квен полуулыбнулся мне:

— Он знает. — Посмотрев на Кери, он нагнулся ко мне, чтобы только я видела его лицо. — Он пытался тебя убить из-за того, что сделал с тобой его отец, случайно открыв демонам способ восстановить их род, но ты жива — потому что ты спасла мне жизнь и потому что пошла его спасать великой для себя ценой, когда он был беспомощен. Если бы не это, то и ты, и твоя церковь, и все, что в ней, — было бы уничтожено под корень.

— Да, понимаю, — сказала я, обеспокоенная, потому что поверила. У Трента было право меня ненавидеть, но он был у меня в глубоком долгу. Если мне повезет, он просто не будет меня замечать.

Квен посмотрел туда, где Кери уже заканчивала прощаться, и я переступила беспокойно — мне нужно было сказать еще одну вещь, и эта возможность могла быть последней.

— Квен, — сказала я так тихо, что он остановился. — Ты можешь передать Тренту мои извинения? За то, что из-за моей неумелости ему пришлось выдержать обращение с собой как со скотом? — Старый эльф со шрамами смотрел на меня молча, и я скривилась. — Мне нельзя было брать Трента с собой в безвременье. Это все было дурацкое самолюбие. Я пыталась ему показать, что я сильнее или умнее. Это было глупо и ненужно, и я… я прошу прощения.

Темная кожа морщинистого рябого лица засияла улыбкой. Не отводя глаз от Кери, он кивнул:

— Так и сделаю.

Посмотрев на меня, он протянул мне руку. Я с очень непривычным чувством ее пожала. Пальцы у него были теплые, и я будто продолжала их ощущать, когда он уже медленно вел Кери к двери.

Они вышли вдвоем среди порхания и шума, и слава небу, с ними ушло приличное количество пикси. Я выдохнула в тихом рокоте крылатых созданий, прыгающих на сахаре, и увидела, что ко мне идут мама и Таката. Она держала сумочку и пальто — очевидно, они тоже уходят.

Я прислонилась к бильярдному столу, чувствуя, как нервозно напрягаются у меня мышцы. Таката никогда не займет место папы — да и вряд ли будет пытаться это сделать, — но теперь он войдет в мою жизнь, и я не знаю пока, что это может значить.

И снова меня поразило, как мы похожи. Особенно носами.

— Мы тоже пойдем, дорогая, — сказала мама, четко постукивая каблуками на ходу. — Очень милый был вечер.

Она обняла меня, розово-голубой картонный пакет стукнул меня по спине.

— Спасибо, что пришла, мам.

— Я бы ни за что такое не пропустила, — сказала она, отступая на шаг. Глаза у нее сияли.

Таката неловко переступил с ноги на ногу.

— Ты ее уже спрашивала? — спросил он у мамы, и я посмотрела на них по очереди. О чем они меня должны спросить?

Мама взяла меня за руку жестом, говорящим «ничего особенного», но это меня как-то не убедило. Она покраснела, когда встретила мой взгляд, и спросила:

— Ты не могла бы посторожить мой дом недели две? Я поеду за западное побережье навестить Робби. Он там познакомился с хорошей девушкой, и я хотела бы ее видеть.

Вот как-то я не думала, что перспектива встречи с подружкой Робби вызывает именно такой красный оттенок на щеках. Яснее ясного, что она едет с Такатой.

— Не вопрос, — ответила я, заставляя себя держать улыбку, пока она не станет искренней. — В любое время. Когда уезжаешь?

— Мы еще пока не знаем, — ответила она, застенчиво взглянув на Такату. Пожилой рок-идол улыбался украдкой — его не меньше меня веселило мамино смущение. — Ну, ладно. — Мама взяла себя в руки. — Я хотела остаться помочь, но вроде бы работы не осталось.

Я глянула на святилище, почти вернувшееся к норме под руками Маталины и остатков ее выводка.

— Да нет, не надо.

Она замешкалась:

— Ты уверена? — спросила она, оглядывая церковь за моей спиной. — Суббота сегодня. Это, кажется, тот день…

Я кивнула.

— Да, но он все еще ищет помещение. У меня еще неделя отсрочки.

Таката беспокойно пригладил непослушные волосы, и я сухо улыбнулась.

— Это же тот демон, который пытался тебя убить? — спросил он.

От него пахло красным деревом. Видно было, что он недоволен, но он не чувствовал себя вправе как-то комментировать. Сообразительный.

— Ага. — Пока мама не видела, я глянула на него выразительно, призывая к спокойствию. — Он все имущество продал, чтобы заполучить меня, так что обращаться со мной будет нормально.

В смысле, заткнись, пока у мамы припадок не случился.

Мама просияла и пожала мне руку, хоть Таката и был в ужасе.

— Вот правильная девочка, — сказала мама. — Всегда держи в рукаве пару карт.

— Так и делаю. — Я обняла ее с ощущением мира и счастья. Классная у меня мамочка. Мы разжали объятия, я посмотрела на Такату — и обняла его тоже. Господи, до чего же он длинный. Ему было приятно, пока я не сжала пальцы на его плечах, а прямо в ухо ему шепнула:

— Обидишь маму — я тебя задушу. Как туман.

— Я ее люблю, — прошептал он в ответ.

— Этого-то я и боюсь.

Когда я отпустила Такату, мама хмурилась — не могла не понять, что я ему угрожаю. Но ладно уж. Для того и нужна в семье дочь-бандитка.

Айви деликатно подошла ближе — отлично выглядела в джинсах и в свитере.

— До свидания, миссис Морган. Пока, Таката. — Она явно хотела уже их выставить — не находит ничего приятного в долгих прощаниях. — На солнцестояние нужна тебе будет охрана, Таката? Моя цена тебе понравится.

Таката начал отступать:

— Спасибо, обязательно.

Он взял у мамы пакет и вывел ее в дверь церкви. Маталина воспользовалась случаем и выгнала детишек из помещения под предлогом доставить несъеденные фрукты в домашний пень, поскольку дождь несколько ослабел. Хлопок двери оставил мамин жизнерадостный щебет снаружи, и я с облегчением выдохнула, погружаясь в благословенную тишину.

Айви стала собирать мусор, и я тоже зашевелилась.

— Хорошо получилось, — сказала я, взяв бильярдный кий и выдернув им конец гирлянды над окнами. Она опустилась, раздуваясь, и я потянула, освобождая другой конец. Айви подошла мне помочь.

— У твоей мамы новая прическа.

Мне стало немножко грустно.

— Мне нравится. Так ей больше идет.

— Так она моложе, — согласилась Айви, и я кивнула.

Мы вместе стали складывать длинную гирлянду по складкам, приближаясь друг к другу.

— Я пока совершенно не продвинулась в поисках убийцы Кистена, — вдруг сказала она. — Только исключаю пока тех, кто этого не делал.

Мы как раз встретились на середине. Я от неожиданности отпустила свою половину — Айви подхватила ее с вампирской быстротой, не дав развернуться, и небрежным движением сложила.

— Это должен быть кто-то не из Цинциннати, — сказала она, делая вид, что не заметила моей оплошности. — Пискари не отдал бы его подчиненному вампиру из камарильи — только кому-то из высших. Я буду смотреть записи авиакомпаний, но наверняка этот вампир приехал на машине.

— Понимаю. Помощь нужна?

Не глядя мне в глаза, Айви бросила сложенную ткань в сумку и отставила в сторону.

— Ты не думала насчет поговорить с Фордом?

С Фордом? Тут же я вспомнила этого психиатра из ФВБ, и жар бросился в лицо. Очень неуютно мне было с ним разговаривать.

— Если бы ты могла что-нибудь вспомнить, хоть что-нибудь, — говорила Айви почти испуганно. — Пусть даже звук или запах.

Я тоже в испуге ощупала языком губу — там, где был шрамик. Всплыло воспоминание, как меня кто-то прижимает к стене. За ним сразу пришел запах вампирского ладана и мучительное до смерти желание быть укушенной, ощутить в себе ледяной огонь зубов — и мой страх, что я не смогу это прекратить. Это было воспоминание не об Айви, а об убийце Кистена. Ничего такого, что бы дало определить, кто это, — только дикий страх перед силой, тащившей меня туда, куда мне отчаянно не хотелось.

Сердце колотилось, я подняла взгляд и увидела Айви в другом конце святилища. Она смотрела черными глазами — мой страх сработал как спусковой крючок для ее инстинктов.

— Прости, — прошептала я, сдерживая дыхание, чтобы дать успокоиться пульсу.

При виде такого состояния Айви я задумалась, как мы будем дальше жить вместе в церкви, не нажимая друг у друга кнопок. И то, что мы уже год с лишним так живем, задачу не упрощало, а усложняло.

Айви взяла с рояля остатки торта. Резкими, по-вампирски быстрыми движениями она пронеслась мимо меня в коридор.

— Не бери в голову, — бросила она.

Я слушала собственное дыхание и считала до десяти. Медленными пальцами я взяла вазу с фруктовыми драже из подаренной мамой игры и вышла вслед за Айви. Она стояла возле мойки, на лице ее можно было прочесть легкое раздражение, а на кухонном столе стоял забытый торт.

— Не думай слишком усердно, иначе действительно все испортишь, Рэйчел, — звучал ее шелковый голос на фоне дождя. — Вопрос не в том, сможем ли мы. Вопрос, сможем ли мы дальше жить с собой в мире, если даже не попробуем. — Она посмотрела на меня. Глаза были ровно-карие, но некоторый намек на обиду можно было в них прочесть. — Не извиняйся каждый раз, когда ты что-то почувствуешь, что меня случайно дернет. У меня тогда создается впечатление, что ты сделала что-то неправильно, — а это не так. Просто ты была сама собой. И дай мне нести мою долю ответственности. Дай мне время взять себя в руки. О'кей? Может быть, тебе опять пора пользоваться духами.

Я заморгала, пораженная, что она со мной разговаривает, вместо того чтобы просто удрать.

— О'кей, конечно. Ясное дело. Ты извини, я…

Она фыркнула и в явном желании оставить тему, нашла фольгу и стала заворачивать остатки торта. Теперь это было по-другому, и мы молча стали убирать кухню, и обе мы шли как по яичной скорлупе, но почти спокойно, зная, что ничего между нами не случится, и мы можем заняться тем, чтобы дальше друг с другом ладить. Но вот когда напряжение ослабевает и можно чувствовать себя друг с другом непринужденно, вот тут-то у меня и начинаются самые сложности. Я вздохнула и повернулась на стрекот крыльев пикси в коридоре.

— А мне вот кажется, что Ал здесь, — сказал Дженкс, повисая между нами, и меня кольнула игла страха и ушла. Айви медленно вдохнула, но когда чуть расширившимися глазами она посмотрела на меня, у нее на лице была улыбка. — Я его не вижу, но воздух в той лей-линии стал холоднее на три градуса. — Он замолчал, лицо у него стало настороженным, когда он увидел, что мы аккуратно стоим на восьми футах друг от друга. — Я чему-то помешал? — спросил он осторожно.

— Нет! — ответила я поспешно. Что Ал здесь делает? Я думала, сегодня у меня выходной. — А дождь еще идет?

Этот наблюдательный зануда Дженкс облетел Айви по кругу.

— Точно? — спросил он с уверенным смехом. — Потому что с виду похоже…

— Нет! — повторила я твердо, направляясь к задней двери. Меня заполняло предвкушение встречи с неизвестным. Кто бы мог подумать, что я своей волей направлюсь в безвременье? — Мы с Айви обсуждали, что мне стоит поговорить с Фордом. Проверить, смогу ли я вспомнить хоть что-нибудь новое.

Айви стояла прямо у меня за спиной с Рыбкой в руках. Я открыла дверь и увидела, что дождь сменился тонким туманом. Обернулась на Айви, посмотрела на Рыбку, потом на нее.

— Айви, так как?

— Бери его с собой, — сказала она, опустив глаза и суя мне банку. — Будет у тебя вместо канарейки. Если он выдержит токсичность безвременья, ты тоже сможешь.

Зная, что проще будет согласиться, чем спорить, я взяла Рыбку в руки, и тут меня пробрало чиханием, так что я чуть воду не пролила.

— Иду! — крикнула я, понимая, что Ал пытается меня поторопить. Будто погода недостаточно меня пришпоривает?

Дженкс плотно держался возле моего уха. Я махнула в сторону с виду пустого сада — Ала я не видела, не включая второе зрение, но он почти наверное видел меня.

— Так ты хочешь, чтобы я договорился о твоей встрече с Фордом? — спросил меня Дженкс неуверенно.

Ах, да. Я прищурилась, обдумывая. Я хочу знать, кто убил Кистена и пытался меня привязать, но страшно это было чертовски. Увидев сквозь сырую ночь, что слишком еще свежа эта рана, Айви покачал головой и ответила:

— Давай сперва посмотрим, что я найду сама. Должен кто-нибудь что-нибудь знать.

Тонкий огонек страха за нее присоединился к моему страху за себя.

— Нет, я могу это сделать, — возразила я. — Тот, кто это сделал, — определенно нежить, и куда безопаснее мне провести два часа на кушетке у Форда, чем тебе соваться в дела неживых.

Идеальные контуры лица Айви исказились протестом, но не успела она ничего сказать, как я снова чихнула.

Да иду я, черт побери!

Сидящий на плече у Айви Дженкс презрительно фыркнул:

— Можно подумать, у Айви когда-нибудь были проблемы пошарить под землей? Все будет нормально. Меня не было с Кистеном прикрыть ему спину.

Вместе у них был очень решительный вид, и я вздохнула.

— О'кей, — сказала я, сдаваясь, и тут же еще раз чихнула. — Мне пора.

Вот сволочь нетерпеливая. Это как если заехавший за тобой кавалер сидит в машине и давит на клаксон. Вот такое меня тоже бесит.

Я перехватила банку поудобнее и пошла вниз по лестнице в дождь. Очень силен был запах умирающего сада, ноги промокли сразу до щиколоток. У меня за спиной Дженкс что-то спросил, и Айви тихо ответила:

— Потом расскажу.

— Извините, ребята, что оставляю вам такой бардак! — крикнула я через плечо.

Ну-ну. Будто на отдых еду.

— Не волнуйся, приберем.

Впереди меня находилась линия, и я, подходя, разрешила включиться второму зрению. Конечно же, Ал уже стоял в ней, фалды его подергивались, когда он нетерпеливо ерзал. Дождь его не касался, и он посмотрел на меня вопросительно, когда я остановилась чуть не дойдя до линии и повернулась бросить последний взгляд на церковь. Не страх заставил меня повернуться, а удовлетворение.

Над церковью стояла красная дымка от перекрытия с безвременьем, но я еще не вошла в линию и потому видела Айви и Дженкса на заднем крыльце, на самом краю дождя. Айви обхватила себя руками, но опустила руку, увидев, что я на нее смотрю. Махать она не стала, но я знала, что она думает, и знала, что они с Дженксом будут волноваться, пока меня не будет. Дженкс казался отсюда сверкающей капелькой серебра — сидел на плече у Айви и рассказывал небось ей неприличный анекдот, полный сексуальных намеков. Они друг друга поддержат, пока я не вернусь.

Я помахала им рукой и с новой уверенностью в походке заправила за ухо прядь волос, поворачиваясь к Алу. Демон ждал нетерпеливо и даже какой-то сделал достаточно грубый жест, как бы спрашивая, какого черта я застряла. Я улыбнулась, подумав про себя, что следующие двадцать четыре часа будут не похожи ни на какие другие в моей жизни. Да, я действительно шла в безвременье, но я не боялась.

Я ничего не должна Тритону и могу не сомневаться, что она меня не тронет, пока я сама не начну ее искать — можно подумать, такое вообще возможно. Я заключила адскую сделку с демоном, но так же огромно и вознаграждение: моим любимым не грозит опасность, как и мне. С помощью Дженкса я похитила нечто такое, чего никогда никто не мог похитить за всю историю безвременья, вынесла катастрофические последствия этого и осталась жива. Я спасла мерзкую эльфийскую шкуру Трента и, если повезет, тоже останусь жива. Ребенок Кери, а с ним вся популяция эльфов, будет процветать. Но не это самое лучшее. Самое лучшее — то, что я оставляю за спиной, зная, что вернусь.

У меня есть моя церковь. Мои друзья. Мать, которая меня любит, чертов этот квазипапаша, который все же сделает ее опять счастливой. И что с того, что мои дети, если они вообще родятся, будут демонами? Может, и права моя мать. Может, есть в этом мире некто, понимающий, что есть в мире хорошее, уравновешивающее плохое. И может быть, когда я этого кого-то найду, я уже буду такая крутая, что никто, ни даже сама Тритон не посмеет нас пальцем тронуть.

Впервые за долгое-долгое время я знаю, кто я, знаю, куда иду. Вот сейчас я иду именно сюда. В безвременное счастье безвременья.