Демон Жадности. Книга 2

Глава 19

На огромном дубовом столе, сдвинутом к окну, лежал результат лихорадочной работы Левэна и его «надежных каналов». Артефакты. Десятки их. Сразу отложив те, что предназначались Силару, сейчас отсыпавшемуся в своей комнате после тренировки, и Яране, ушедшей на восстановительные процедуры с участием приглашенного Артефактора-целителя, я занялся экспериментами со своими заказами.

Начал с простого. Артефакт поддержки, ускоряющий заживление ран, уровня Истории. Такими мало кто пользовался, кроме специализированных медиков, поскольку целительные артефакты требовали очень высокого навыка контроля, а на низких уровнях какой-то значительный эффект давали только в совокупности с еще несколькими схожими артефактами.

Но, раз у меня не должно было быть ограничений в этом плане, то грех было не воспользоваться возможностью обеспечить себе палочку-выручалочку.

— Мое!

Артефакт, представляющий из себя крупное ожерелье на толстой цепи, всосался в кожу ладони, вскоре проявившись в виде черной татуировки на спине, за которой я наблюдал через зеркало.

Однако на этом ничего не остановилось. Я почувствовал, как из узора Маски тонкая нить энергии — не по поверхности, а внутри, по тем самым светящимся жгутам, вплетенным в плоть.

Она достигла черной татуировки. И началась трансформация. Черные линии закипели, стали расширяться, усложняться, заполняя пространство внутри контура новыми деталями и завитками. Цвет сменился со смоляного черного на холодный, металлический стальной. А потом — на ослепительно белый.

Татуировка засветилась изнутри мягким сиянием. Уровень Хроники. Разрезав ножом палец, я направил ману в тату, затем из нее к ране. Порез начал затягиваться прямо на глазах и минут через пять от него не осталось и следа.

Понятно, что в бою этого было бы, мягко говоря, недостаточно, тем более чтобы залечить рану посерьезнее. Но с учетом того, что татуировка, хотя и поднялась до уровня Хроники, не проявляла никаких признаков своеволия и использовать ее было также просто, как любую другую из моих тату, это была очень хорошая сделка.

Ценой за нее стало уменьшение внутренней энергии Маски. Два или три дня, оставшихся мне до начала деградации сил, а затем и до смерти, были потрачены на поглощение.

Тем не менее, я уже решил не останавливаться. Так что следом поглотил целительный артефакт из той же линейки, но уже уровня Сказания — «Ингору». Мне было интересно, будет ли какая-то разница в затраченной на повышение до Хроники Энергии, потому что, если нет, то выгоднее было покупать и поглощать только Истории.

Как выяснилось, разница была. Вплетение новых узоров в татуировку на груди и затем изменение стального узора на молочно-белый потребовало где-то в полтора раза меньше энергии, чем для артефакта Истории.

С учетом того, что сейчас каждый день жизни стоил мне сотни тысяч золотых, выгоднее оказывалось поглощать именно Сказания, а то и сразу Хроники, чтобы вовсе не тратить энергию Маски на усиление тату.

Однако тут была проблема.

Артефактов Истории, считавшихся базовыми серийными продуктами, было не особо много разновидностей из-за того, что, во-первых, сложно было придумать новые варианты базовых зачарований, а во-вторых, из-за того что артефакторам Истории этого набора было более чем достаточно, ведь на этом уровне контроль маны был еще недостаточно развит для каких-то сложных комбинаций или тактик.

С другой стороны, разновидностей Хроник было немного по ровно противоположным причинам: ядра Хроник были редки и сложны в изготовлении, экспериментировать с новыми зачарованиями могли себе позволить очень немногие, да и самих Артефакторов этого ранга было не так чтобы много, чтобы обеспечить постоянный спрос.

В результате больше всего вариантов артефактов было на уровне Сказания: и достаточный спрос, и относительная дешевизна производства и разработки, и уже приемлемый уровень контроля маны, достаточный для создания множества разных стилей и способов применения.

Для сравнения: известных мне разновидностей артефактов Истории (не считая бытовых, вроде холодильников или нагревательных плит), было около двух сотен. И также я знал около полутора сотен Хроник («знал» — в смысле мог опознать по внешнему виду или свойствам, известных мне названий было более пятисот).

Но при этом Сказаний я знал, наверное, тысячи полторы, не меньше. Меня, как попаданца, эта тема всегда увлекала и иногда я читал про новые артефакты чисто ради интереса, при этом ни разу не встречая некоторые из тех, о которых знал, «в живую». Но даже тех, что я видел своими глазами, насчитывалось около семи-восьми сотен.

В итоге, хотя поглощать Хроники, цены которых редко когда поднимались выше сотни тысяч золотых, а скорее колебались в районе тридцати-пятидесяти тысяч, было выгоднее, чем усиливать Сказания, мне было бы сложно собрать идеально подходящий комплект из одних только Хроник, тем более с учетом того, что для достижения эффективности реальных артефактов мне нужно было три-четыре схожих по свойствам тату.

Так что, хотя я тут же отказался от идеи поглотить все принесенное Левэном, отложив в сторону Истории кроме парочки уникальных образцов вроде не имеющей аналогов в других уровнях «Истории о луженом желудке», позволяющей без последствий переваривать почти любую, даже подгнившую пищу, или запретной «Истории о собачьем нюхе», усиливающей обоняние и использующейся для особо изобретательных пыток, закупать в огромных масштабах Хроники я не собирался.

Тем временем эксперименты продолжились поглощением одинаковых артефактов. Раньше это было невозможно, но на Изнанке после прорыва я ощутил жажду Маски, направленную на «Энго» и «Грюнера», хотя их татуировки у меня уже были.

Как выяснилось, Маска теперь действительно могла поглощать повторяющиеся артефакты. Но не использовала их для усиления имеющихся татуировок, а просто вытягивала из них «ценности» — ядра, редкие материалы в составе и так далее, используя их для собственной подпитки.

Это в любом случае было куда менее выгодно, чем продать артефакт и поглотить полученное от продажи золото, но могло оказаться полезным в каких-то особых ситуациях, так что о такой возможности стоило помнить.

Следующие часы я просто поглощал артефакты Сказания, наблюдая за увеличивающимся количеством белых линий на коже. Примечательно было то, что татуировки (теперь это уже было понятно без сомнений), собирались на разных частях тела в зависимости от назначения:

Руки от плеч до середины предплечий: усиление. «Радагар», «Жейзул», «Нифадор», «Бермак». С учетом того, что тремя последними артефактами я никогда не пользовался до сих пор, а также того, что все они стали Хрониками с новыми функциями, к тому же слились воедино, я решил забить на эту кучу названий и использовать только то одно, что было мне привычнее. Так что татуировки усиления получили имя «Радагара».

Ноги от бедер до середины икр: ускорение. «Прилар», «Сефанг», «Удол». Общее имя «Прилар».

Ступни, щиколотки и низ икр: усиленные «Прогулки».

Область живота и поясницы: защита. «Лисфаль», «Бронзовая шкура», «Змеиная чешуя», «Чумалин», «Сурда», «Золотой храм». Общее имя — «Золотой храм».

Верхняя половина спины: восстановление. «Целительное прикосновение», «Жериола», «Дагенна». Общее имя — «Жанна».

Грудь: манипуляции маной. Золотая татуировка Маска, разумеется, а также «Ивола» и «Ингол» — пара редких и дорогих Сказаний, обеспечивавших лучший контроль над энергией и расширявших ядро.

После поглощения обоих артефактов я со внутренним содроганием ощутил, что жгуты энергии стали слегка толще. Неужели, когда я поднимусь до Развития, Кульминации, Кризиса Хроники, — они продолжат расти и в конце концов захватят все мое тело?

Голова: Восприятие, ментальное воздействие. «Даганар», «Черное око», «Урия», «Хеддар», «Фангук», «Бирон», «Юдифь», «Палгак». Общее имя для окуляров — «Юдифь» — так как этим окуляром я пользовался в пиратском быту. Общее имя для артефактов, ускоряющих работу мозга — «Урия».

Запястья и окончание предплечий: оружие. «Секущий ветер», «Меткий выстрел», «Острое лезвие», «Быстрая рука», «Энго», «Грюнер», «Грималь», «Фарозин», «Дешавол», «Дворец гроз», «Уничтожение хидро». Общее имя для оружия ближнего боя — «Энго», для дальнего — «Грюнер», ибо я привык.

Специфичные артефакты располагались довольно случайно по телу, но зачастую их расположение было как-то связано с их функциями. Так, «Сотня порезов» находилась на пальце, ноготь которого превращала в лезвие, «Оглушительный вопль» располагался на горле, «Вулар» (запретная татуировка, усиливавшая укус — на деснах, «Ольва» покрывала все лицо, «Хроника мачт, парусов и такелажа» извивающейся змеей протянулась с левой ладони до правой через все руки, плечи и спину.

Также я заказал у Левэна наручники, блокирующие ману до ранга Хроники включительно. Мне было не только интересно, но и важно понять, как они будут на меня воздействовать.

Результат превзошел ожидания. Маска, получив мое удивленное разрешение, попросту поглотила наручники, превратив их в очередную татуировку.

Впрочем, после некоторых размышлений я понял, что это вполне логично. Ведь по сути наручники были таким же артефактом: у них было свое ядро и на них были наложены свои чары, не позволяющие тому, кто их носит, циркулировать ману по телу.

Собственно, именно такой эффект получила и новая татуировка. Активировав ее, я смог не только полностью блокировать ману в своем теле, создавая видимость того, что я — не Артефактор вовсе, но и аккуратно настраивать интенсивность маны, имитируя как разные стадии Хроники, так и ранги Сказания и Истории.

Когда я осознал, какие перспективы передо мной открылись благодаря одним только этим наручникам, в голове тут же возник дерзкий план на финальный акт пьесы «Мак Марион и Бал Невинности». Но это могло подождать до того, как я закончу с остальными артефактами.

При этом чем больше белых узоров появлялось на моей коже, тем явственнее я чувствовал ускорение. Не в движениях — во внутреннем процессе. Белые нити-жгуты, вплетенные в мышцы и органы, работали быстрее. Они активнее продуцировали ману Хроники, заполняя мое тело резервом силы.

Но при этом каждая новая тату создавала и новую нагрузку на источник. Золотая Маска на груди теперь пульсировала чаще, ее тепло убывало заметнее.

Я мысленно оценил остаток энергии. Раньше до начала падения стадий было полгода, из которых около полутора месяцев я потратил на поглощение артефактов. Но из-за ускорения перекачки маны четыре с половиной оставшихся месяца превратились в три. От силы. Плата за мощь — ускоренный обратный отсчет.

К полуночи стол опустел. Все полезное было поглощено, усилено, интегрировано. Тело мое теперь было почти полностью покрыто паутиной белых, светящихся изнутри узоров, и без «Ольвы» я бы точно смотрелся как какой-то фрик.

Одеревенение мышц оставалось, но теперь оно ощущалось не как слабость, а как сжатая пружина нечеловеческой силы. Усталость, однако, была глухой, тотальной — не физической, а ментальной. Адреналин схлынул. Эксперименты закончились.

Я затушил свет (мысленным импульсом в светильник на потолке. Свободное использование маны Хроники имело кучу плюсов), погрузив комнату в темноту, нарушаемую лишь слабым лунным светом из окна и тусклым свечением белых линий на моей коже.

Я скинул сапоги, снял куртку и упал на широкую кровать в своей спальне. Мягкий матрас принял тело в свои комфортные объятья. С учетом того, что я не спал с самых шальных Руин, что было около недели назад, полноценный отдых, а не просто снятие симптомов усталости маной, было мне жизненно необходимо.

Но… что-то было не так.

Я лежал. Сознание, несмотря на усталость, было чистым и ясным. Тело — тяжелым, но не расслабленным. Не сонным. Я попытался «отключиться» насильно, приказать телу вырубиться — навык, которым я отлично овладел за те три месяца, что прошли с моего возрождения.

Ничего. Веки не тяжелели. Дыхание не замедлялось. Яркие, несанкционированные образы — белые татуировки, золотая сеть, взрывы маны, лицо Яраны в боли, Силар с мечами — проносились перед внутренним взором.

Я ворочался, ища удобное положение. Подушка казалась каменной. Одеяло — грубым. И спустя где-то час пришло понимание: дело не в перевозбуждении, остаточных эффектах от поглощения артефактов или посторонних мыслях.

Сон. Базовая потребность. То, что было всегда. Даже после Маски, когда я не нуждался в нем физиологически, я мог заснуть по желанию. Отдохнуть душой. Отключить вечно анализирующий, просчитывающий, тревожащийся разум.

Но, похоже, после того, как я отдал Маске функцию собственного ядра, слившись с ней еще сильнее… эта дверь захлопнулась. Мое тело, пронизанное белыми нитями, больше не умело отключаться. Оно было машиной на холостом ходу, вечно готовой к действию. Вечно бодрствующей.

Я зажмурился, стиснул зубы, попытавшись в последний раз силой воли погрузиться в темноту небытия. Тщетно. Мысли о потраченном золоте, о сократившемся сроке, о розыске, о слабой Яране, о Силаре, который хрен знает, как приживется в моем новом взводе, о неизбежном докладе Коалиции — все крутилось, нарастая.

Белые и золотые линии на коже пульсировали в такт ускоряющемуся сердцебиению, освещая потолок призрачным светом. Золото на груди горело ровным, неумолимым жаром. Обратный отсчет тикал даже здесь, в темноте.

Открыл глаза, уставился в темный потолок. Ментальная усталость продолжала расшатывать нервы, но сон не приходил. Дверь в царство Морфея захлопнулась навсегда. Оставалось только ждать утра или… найти иное отвлечение.

Я поднялся с кровати, накинул обратно одежду, активировал Ольву, скрыв телые тату, а также молочное свечение внутри золотых линий. Вышел в гостиную.

Тишина. Ярана и Силар спали или пытались спать за закрытыми дверьми.

Бар. Мысль пришла сама собой. Выпить. Хотя бы попытаться притупить остроту мыслей. Я вышел в коридор, залитый мягким светом артефактных светильников в стенах.

Ковер глушил шаги. Я шел в сторону основного зала казино, к публичным зонам, где даже ночью кипела жизнь.

Поворот за угол — и я чуть не столкнулся с Сирмаком. Он шел навстречу, погруженный в свои мысли. Его могучая фигура казалась еще массивнее в полумраке. На нем был дорогой, но мятого вида спальный костюм из шелка, смотрящийся, с учетом его статуса в этом месте, довольно забавно.

— Марион, — его голос был хриплым, лишенным обычной деловой остроты. — Не спится? Или патрулируешь?

— Первое, — ответил я коротко. — Шел выпить. А ты?

Он недовольно поморщился.

— Документы. Не ждут. — Он махнул рукой в сторону своего кабинета. Потом его взгляд задержался на мне, стал чуть менее настороженным, чуть более… устало-оценивающим. — Выпить, говоришь? Не самая плохая идея в эту ночь.

Я поднял бровь. Такие слова после нашего последнего разговора? Интересно.

— Предложение? — спросил я нейтрально.

Он помедлил, его пальцы потерли переносицу.

— Почему бы и нет. Пойдем. И не будь таким настороженным. Начали мы, может быть, не лучшим образом. Но нет вечных врагов и вечных друзей, только вечный поиск выгоды.

Мы спустились на лифте. Сирмак молчал, его присутствие было тяжелым, задумчивым. Сели мы не в том баре, что находился в главном зале казино, а в отдельном, куда более кулуарном и тихом. Полумрак, бархатные диваны в нишах, приглушенная музыка — какая-то меланхоличная труба.

Запах выдержанного виски, древесного дыма и дорогой кожи. Бармен, молодой парень с идеально уложенными волосами, лишь кивнул Сирмаку, не задавая вопросов.

Мы сели за стойку, на высокие барные стулья с мягкими сиденьями. Сирмак жестом заказал себе что-то знакомое бармену. Я указал на бутылку темно-янтарного виски.

— Двойной. Без льда.

Бармен налил. Сирмаку подали широкий бокал с коньяком цвета старого золота. Мы подняли бокалы. Хрусталь звонко встретился.

— За деловые отношения, — произнес я, глядя Сирмаку в глаза через край бокала. — Какими бы они ни были.

Он усмехнулся, коротко, беззвучно. Звон его голоса был низким.

— За них, Марион. — Он отхлебнул коньяк, его лицо на мгновение исказила гримаса, не то от удовольствия, не то от горечи. — Непредсказуемые. Дорогие. Но… позволяющие обзавестись новыми собутыльниками, деловые отношения.

Я выпил. Виски обожгло горло, разлилось теплом по груди. Небольшое, но желанное облегчение. Я поставил бокал. Сирмак медленно вращал свой в толстых пальцах.

— Ты не из тех, кто сидит без дела, Марион, — начал он, не глядя на меня. — Каковы планы? Когда… снимете мою головную боль с доков? — Он явно имел в виду наше пребывание и розыск. — Или бравые бойцы Коалиции так и будут шкериться по казино и заказывать через моего управляющего запрещенку?

Я потягивал виски, чувствуя, как алкоголь пытается бороться с вечной бодростью тела.

— Планы? Для начала — уйти отсюда. Живыми. Сохранив то, что нажито… непосильным трудом. И теперь, когда мы обзавелись артефактами, это должно стать куда проще. Потом буду решать проблемы в Коалиции, накопилось там явно немало. А потом…

В собственном отражении в бокале я увидел вдруг искаженное гнилью лицо Иваки, заставившее меня непроизвольно вздрогнуть. Сирмак это заметил. Повернул голову, его глаза блеснули в полумраке интересом.

— Что потом?

— Тебе правда интересно или ты хочешь вызнать обо мне побольше?

— И то, и другое, — искренне ответил он.

— Ну, — хмыкнул я. — Я как бы старался держать это в секрете… впрочем, какая разница? Знаешь о пиратских Руинах Перекрестка?

— Слышал, — кивнул Сирмак. — Хотя Исхаку «обслуживают» пираты из другой… «юрисдикции», так скажем.

— Ну вот. Одна из основных моих целей — уничтожить пиратский совет Перекрестка.

Сирмак присвистнул.

— Амбициозно. Очень. Не знаю специфики этого твоего Перекрестка, но обычно главы таких организаций, как пиратские альянсы или преступные синдикаты национального уровня — Артефакторы на Эпилоге Хроники, а то и на Предании. Это не считая остальных лидеров.

— Знаю, — я отхлебнул еще виски. Тепло разливалось по телу, но не притупляло остроту мысли. — Знаю их всех поименно. И на самом деле с трудом представляю, насколько именно они сильны. Но они предали меня. Убили моих людей. За это… они заплатят. Все. Это не амбиции, Сирмак. Это долг.

Сирмак долго смотрел на меня. Потом медленно отпил коньяк.

— Долг… — он произнес слово с какой-то странной интонацией. — Сильная штука. — Он поставил бокал, повернулся ко мне всем корпусом. Его лицо в полумраке казалось внезапно очень старым и усталым. — Знаешь, Марион… у меня тоже есть долг. Не перед «Непроглядной ночью». Личный. И он тоже требует… решения. Почти невозможного.

Он замолчал, его пальцы сжали бокал так, что костяшки побелели. Потом он выдохнул, звук был похож на стон.

— Есть… человек. Важный. Попал в беду. Не в драку, не в долги. В нечто… хуже. В «сюжетную петлю».