Дело о краже артефактов

Глава 19

— Теперь остается только ждать, — вздохнул начальник полиции после того, как Иван доложил о том, чем занимался утром.

В полицейское управление землянин поехал сразу после обеда. Хотелось, конечно, побродить по ярмарке. В таких местах можно узнать о мире гораздо больше, чем из десятка учебников. Но время поджимало, господин Томот ждал к «концу послеобеденных склянок», как выразился Пфалирон, и Иван постарался не опаздывать.

— Чего ждать? — удивился Иван. — Берем этого Сима, вытрясаем из него показания, обыскиваем имение…

Пфалирон уставился на сыщика как на сумасшедшего:

— Как вы себе это представляете? Обыскать все имение? К тому же — вдруг вы ошиблись? Вдруг не Веспар Сим?

— Никто другой не мог слышать разговора Клаари с конюхом. Во время обеда все, кроме Акира, его жены, Клаари и Сима были на глазах друг у друга или вне имения. Бооти с младшим сыном — на ярмарке, они вернулись домой ближе к ужину. Оорно видел, как они выходили из наемного экипажа. Кухарка, старшие дети Бооти и Сильвия — на кухне, причем Сильвия сновала в столовую — подавала перемены блюд, ее видели и хозяева. Фрас Бооти, которого я заподозрил в первую очередь, сначала точил ножи, потом ел, его покормили на кухне потому, что родителей не было дома, потом помогал сестре мыть посуду. Все утро он мотался по поместью, но ни перед самым обедом, ни во время обеда с кухни не выходил. Кухарка заставила парня переточить все ножи, а это — дело долгое. Оорно — в столовой вместе с хозяевами. Остается только Сим и жена Акира, но она мала ростом, у нее маленькие ноги, к тому же она еще и прихрамывает. Она не могла оставить тех следов, которые я нашел на клумбе. Приди ей в голову фантазия обуть мужские сапоги — упадет через два шага. Так что остается Сим.

— Почему во время обеда? — перебил Ивана Мулорит. — Акир говорит, что Клаари подходила к нему перед обедом…

— Дурак этот Акир, — отмахнулся сыщик. — Он что, на часы смотрел? Акир сам еще не ел, вот и сказал: «К обеду шло». А Леди Лилиан сказала, что отец появился к началу обеда. Пришел, когда все уже сидели за столом и начали подавать закуски. Причем он успел переодеться, значит, заходил на какое-то время в свою комнату.

— За это время Сим вполне мог успеть загнать коляску во двор и заглянуть на кухню, — кивнул господин Томот.

Иван, почувствовав поддержку начальника полиции, принялся рассказывать так, словно сам присутствовал в поместье:

— Клаари появилась на конюшне, когда Акир уже распряг лошадь и отвел в стойло. Думаю, служанка дождалась, когда хозяева отправились в столовую, чтобы быть уверенной, что ее не хватятся, и только тогда решила заняться своими делами.

— Логично, — согласился старик. — Только задерживать этого Веспара Сима пока рано. Что мы ему предъявим? Обыскивать имение глупо. Слишком оно большое, это не столичная квартира. К тому же Веспар мог спрятать добычу и не в имении, а где-нибудь на берегу канала, на старых причалах. До них от поместья Суволли — минут пять неспешным шагом. Место глухое. Сразу после убийства слугам запретили покидать поместье, но за ними особо не следили. Полицейский находился около парадного входа, а Веспар мог в следующую же ночь прогуляться до реки. Да и ночью Веспар мог хоть десять раз дойти до причалов — в коттеджи есть вход из проулка. Даже, наверное, так и было. Обокрав хозяина, он вышел через калитку в ограде или просто перемахнул через забор, а в свой коттедж зашел через дверь. Нет, нужно брать его, когда он попытается продать луковицы или, может быть, что-то из драгоценностей.

Пфалирон радостно закивал:

— На камни он вряд ли найдет покупателя, а про цветы, небось, заранее сговорился. Заодно и Мунечку прихватим! Давно пора его пугнуть как следует!

— Какого Мунечку? — не понял Иван.

— Есть у нас такой Мун Балатасси, торговец редкостями, не только цветами… и скупщик краденого. Хитрый, как ночная тварь…

Ждать пришлось почти три дня.

Иван, конечно, не сидел без дела.

Этим же вечером познакомился с чистильщиком Пелкой и заодно — с целой компанией уличных мальчишек, которые не могли упустить возможность посидеть в кондитерской, если угощение оплачивает важный дядька из столицы.

На следующее утро снова потолокся в поместье Суволли и выпросил у гоблина-дворецкого мемуары мага. Воспоминания о поисках артефактов оказалось весьма увлекательным чтением, не уступавшим по драматизму хорошему приключенческому роману.

Нашел девушек, с которыми дружила Клаари. Поговорил с ее матерью. К сожалению, об ухажере никто ничего не знал, хотя мать Клаари вспомнила, что кто-то из ее приятельниц слышал от своих знакомых, что горничную видели в обществе какого-то светловолосого эльфа. Найти источник слуха так и не удалось, хотя за три дня Иван перезнакомился, кажется, со всеми сплетницами города.

В пансионе свел дружбу с гоблином-прачкой, который при более близком знакомстве оказался не таким уж простаком, каким считала его хозяйка.

Прогулялся по ярмарке. Потолокся под навесами, где продавали самобеглые коляски. С виду они так напоминали старинные автомобили, что та часть сознания Ивана, которая не верила в реальность происходящего, воспряла духом и выдала пространную речь о неосознанной памяти, которая хранит все, что человек когда-либо видел или слышал. Ее вечный оппонент принялся доказывать, что конструкция из удлиненного короба на четырех колесах — единственно возможная на заре автомобилестроения, вне зависимости от типа двигателя, так как инженерная мысль всегда идет от известного — конного экипажа и лодки…

Иван всю жизнь искренне считал себя таким непроходимым гуманитарием, что даже стеснялся вмешиваться в разговоры коллег о машинах. Другие следователи так и сыпали названиями автомобильных марок и словечками вроде «цилиндры», «подвески», «свечи», «клапаны», а Иван, хоть и получил права, был абсолютно равнодушен к железякам на колесах, которые у многих становились «вторичными половыми признаками». Тут же его собственное подсознание рассуждало о соответствии формы функциям и о том, что конструкция магического мотора может оказаться проще, чем у земных автомобилей, так как в бензиновых автомобилях слишком много движущихся частей даже по сравнению с электрическими машинами. Постепенно сыщику начало казаться, что он действительно сошел с ума, и в его голове поселился какой-то гном-механик…

Здесь, на ярмарке, Ивана и поймал Сунитурос Буригаг. Этот «северный варвар», как назвал аристократа начальник полиции, видимо, забыл про обиду и теперь накинулся на сыщика с расспросами.

— Почему вы до сих пор никого не арестовали? — выпалил он, едва успев поздороваться.

— Со дня на день арестуем, — глубокомысленно ответил Иван. — Преступник будет наказан!

Буригаг схватил сыщика за рукав и потащил в сторону входа:

— Вы обязаны мне все рассказать! Но я все понимаю! Здесь — не место! Мы поедем к одной милой даме, да вы ее знаете, это леди Фанталин, и вы все расскажете!

Турин отбивался, как мог, но справиться с энтузиазмом «шкафчика» можно было только с помощью пули в лоб. Да и то — не факт. Буригаг настоял на том, чтобы сыщик хотя бы прокатился с ним на новой самобеглой коляске.

Ощущения от поездки оказались сравнимыми разве что с гонкой на УАЗике по убитому проселку. В этом мире еще не придумали надувные шины, поэтому, несмотря на наличие рессор, трясло так, что Иван чуть не вылетел из ландо на первом же повороте.

Буригаг, изо всех сил вцепившийся в штурвал, крикнул:

— Ремень! Пристегните ремень!

Иван лихорадочно пошарил по сиденью. Так и есть — без ремня безопасности, похожего по конструкции на альпинистскую «обвязку», здесь не ездили. Только почувствовав, что можно не хвататься за все, что попадается под руки, сыщик облегченно вздохнул и принялся разглядывать окрестности.

Этой дорогой он еще не ездил. Кучера из полицейского управления предпочитали маршрут по набережной, как, впрочем, и большинство жителей Кнакка, направлявшихся вверх по течению реки. Буригаг же, выехав с ярмарочной площади, повернул к границе города, к зеленевшим на севере холмам, потом — на прямой, словно стрела, проселок между желтеющих полей. Вскоре экипаж, чуть замедлив ход, нырнул в проулок между двумя глухими заборами, через которые свешивались ветви деревьев, и через малое время оказался на широкой улице. Затормозил Буригаг у въезда в одну из усадьб.

Ворота приветливо распахнулись, хотя Иван не заметил поблизости никого из челяди. Буригаг зарулил во двор и остановил коляску возле парадной лестницы. Леди Фанталин уже ждала гостей, стоя на верхней ступеньке:

— Господин Дурин, как я рада, как я рада!

Иван сосредоточился и выдавил из себя несколько комплиментов красоте дома и исполнительности слуг. Ведь надо было успеть открыть ворота и доложить госпоже о прибытии гостей…

— Какие слуги? — рассмеялась леди Фанталин. — Суни обещал привезти вас, вот я и поглядывала в окошко. Из моего кабинета виден большой кусок Яблочного проезда. Чтобы открыть ворота, нужно лишь дернуть за веревочку.

«Дерни за веревочку — дверь и откроется», — мерзко хихикнул один из шутников в голове Ивана.

Сыщик вопросительно взглянул на хозяйку дома:

— Это все Суни, — леди произнесла имя беловолосого гиганта так, словно хвасталась собакой-медалисткой или призовой лошадью. — С ним я чувствую себя настоящей магичкой. Его выдумки делают жизнь такой удобной, такой приятной! Слуги уже почти не нужны. Раньше я позвала бы конюха, чтобы отвести ваш экипаж на задний двор. Но мы оставим его здесь. Он не объест клумбу и не испачкает песок на дорожке…

— Прогресс — великая вещь! — согласился Иван.

— Он возвышает нас над земной пошлостью, — торжественно произнес Буригаг. — Я считаю, что все народы Империи изначально имеют одинаковые права, а прогресс позволяет краткоживущим стать ровней древним эльфам!

Торжественность момента нарушил приглушенный расстоянием выкрик глашатая:

— Императорская кошка изволила облегчиться по-маленькому!

— О! Так вы — соседи с Суволли? — спросил Иван, подивившись тому, как быстро они доехали из центра города.

— Почти.

Леди Фанталин слегка покраснела и заторопилась в дом:

— Идемте, господа, я распорядилась приготовить к вечернему чаю голубичный мусс.

— Ваш семейный рецепт! — похоже, кулинария заставляла Буригага пылать не меньшим энтузиастом, чем прогресс. — Ах, как он великолепен, этот мусс!

Своими «кабинетами» местные дамы называли то, что в другом месте именовалось бы гостиной: изящные диванчики и кресла, низкие столики, в углу — что-то вроде большой арфы, забитые бумагами этажерки, несколько книжных шкафов, крохотный рабочий столик и множество цветов — везде, где только удалось приткнуть кашпо или вазу. Леди Фанталин подошла к стене и подергала за шнурок, привязанный к чему-то, что Иван поначалу принял за декоративную тарелку.

— Ква-ква, — раздалось из этого «чего-то».

«Да, госпожа», — с трудом разобрал Иван.

— Это ты, Лейси? Гости прибыли, вели подавать десерт, — произнесла леди Фанталин, обращаясь к стене.

— Ква! — подтвердило приказ настенное украшение.

Иван не удержался, подошел поближе и принялся изучать архаичное средство связи. Так и есть: бумажный круг, расписанный ландышами и незабудками и оправленный в кольцо из мельхиора, — наверняка динамик. Прикрепленный чуть пониже предмет, больше всего напоминающий грузинский рог для вина — что-то вроде микрофона. С него свисает шнурок — такую конструкцию Иван уже видел в полиции. Шнур проходит сквозь стену и заканчивается колокольчиком где-нибудь в помещении для слуг.

Буригаг подскочил, встал рядом:

— Это изобретение Бобура Трестика. Гениальный экспериментатор! Вы что-нибудь слышали о магнитном поле?

Последовала лекция об основах электродинамики. Иван, не утерпев, спросил:

— А откуда берется энергия? Насколько я понимаю, нужно, чтобы этот ваш генератор кто-то вращал?

— Ну, это-то как раз и не проблема! — рассмеялся Буригаг. — Внутри конструкции — такой же огненный кристалл, как в самобеглой коляске, только, конечно, поменьше. Фани, будь добра, принеси коробку!

— Присаживайтесь, господа, разговаривать можно и сидя, — чуть обиженно произнесла леди Фанталин. — Суни, ты совсем заговорил гостя!

Мусс действительно оказался очень вкусным, вино — легким и приятным, крошечные печенья, поданные на закуску, так и таяли во рту.

Иван, уступая натиску хозяйки, рассказал историю о слуге-воришке и о том, что его не арестовывают только потому, что надеются на то, что он выведет на скупщиков краденого на ярмарке. Как только будет доказано его преступление, будет легче вытянуть из него сведения об убийце.

— Надеюсь, что за стены этой комнаты эти сведения не выйдут, — закончил Иван.

Лицо леди Фанталин вытянулось.

— Впрочем, думаю, слухи об украденных нарциссах давно ходят по городу, — продолжил землянин. — Так что, наверное, нет ничего страшного в том, что благородные леди узнают, что не стоит доверять бродягам.

— Лили никогда ему не доверяла, — не согласилась хозяйка. — Это все ее отец. Старый Амадеус был очень добрым человеком… немножко рассеянным, немножко романтичным. Впрочем, как все маги, которые посвящают себя не боевым искусствами, а изучению сил Мироздания. Но история действительно поучительная.

Пока болтали, служанка принесла большую коробку, обтянутую красным бархатом. Внутри она была разделена на девять ячеек, в трех лежали малопонятные железяки, похожие на рогатые пивные банки.

— Это — сердцевина «говорящего кольца», — объяснил Буригаг. — Вот посмотрите, господин Дурин, если отвинтить вот эту крышку, то увидите «огненный кристалл». Совсем крошка — больше и не нужно.

Беловолосый гигант продолжал разглагольствовать о том, как ему удалось улучшить конструкцию, придуманную «гением Трестика», а сыщик наконец-то сообразил, что его смущало в списке украденного.

«Надо будет еще раз почитать записи мага, — подумал Иван. — Там должна быть отгадка».