Давай забудем, кто мы… [СИ]

Глава 9

— Ты все понял, Фром? — спросила молодая красивая девушка, выпивая очередной бокал вина. Она знала, что Фром обязательно поможет ей, у нее всегда были хорошие отношения с дворецким. Она не рискнула лично посетить дом Кайла, но зная, что при переезде тот забрал Фрома с собой, передала дворецкому записку с просьбой встретиться в гостинице, где она остановилась. Поэтому сейчас они сидели в ее номере, и она давала ему последние наставления.

— Сообщи мне, когда подвернется подходящий случай. Впустишь мою подругу через черный ход. И смотри, чтобы никто из прислуги ничего не увидел и не заподозрил. Не хватало еще, чтобы все пошло насмарку из-за какой-нибудь глупой горничной, — ее голос просто сочился высокомерием, что выдавало в ней высокое происхождение. И пусть в последнее время дела ее семьи шли не так хорошо, это не отменяло ее родословную. А еще это была главная причина того, что она находилась здесь и сейчас.

— Всенепременно, миледи. Я в точности выполню все ваши распоряжения, — поклонился Фром девушке. Ему не нравилось, что его молодой хозяин спутался с этой ведьмой.

Этот союз казался ему чем-то противоестественным. Поэтому сейчас он с радостью согласился помочь в осуществлении плана по устранению этой мерзкой ведьмы из дома и, в идеале, из жизни его хозяина.

Сейчас я вполне могла сказать, что с Кайлом я счастлива. Я уже и забыла как это — чувствовать и знать, что тебя любят и заботятся о тебе. Ничего подобного я не ощущала с момента гибели родителей. Я жила в счастливой и любящей семье. У меня нет братьев и сестер, поэтому всю свою любовь и заботу родители дарили мне, сделав все, чтобы при этом я не выросла собственницей и эгоисткой. Собственницей я не выросла, зато выросла ведьмой. Многие родители, когда у их дочерей проявляется Сила, начинают бояться их. В общем, их даже можно где-то понять. Но мне повезло. Мои родители сказали, что я их дочь, они меня любят, и этого ничто не изменит. Они часто навещали меня в школе ведьм. Мне многие завидовали. К большинству не приезжали ни разу. Родители принимали меня такой, какая я есть. И я всегда была уверена. В них, в себе, в завтрашнем дне. Когда их не стало, эта уверенность пошатнулась. А сейчас оплотом спокойствия и уверенности для меня стал Кайл. Он стал для меня тем спасательным кругом, что не дал мне утонуть.

Последние годы я была близка к этому состоянию. Единственное, что хоть как-то держало меня на плаву, это осознание, что родители много сил вложили в свое дело, и им хотелось бы, чтобы я его продолжила. Кайл не навязывал мне свои условия, не торопил меня и ни к чему не обязывал. Он не посягал на мою свободу и уважал мое стремление к самостоятельности. Я не собиралась садиться к нему на шею. Все так же работала и своим делом занималась сама, хоть Кайл и предлагал помощь. Мы по-прежнему жили каждый в своем доме. Хотя каждое утро просыпались вместе. Иногда у него, иногда у меня. В этом была своя прелесть, очарование романтики. Нас это устраивало, и никто не заговаривал о переезде. С каждым днем я все больше и больше стала замечать, что нуждаюсь в нем. Работа и повседневные дела стали приносить удовольствие и делались с легкостью. Но я всегда ждала вечер, чтобы увидеть Кайла, почувствовать его руки, ощутить вкус поцелуя на губах. Все страхи куда-то исчезли, как будто их и не было. Я даже и не думала, что когда-нибудь смогу испытать что-то подобное.

Наконец-то Кайл нашел то, что так долго искал. Лая давала все, что было ему нужно. И ему было наплевать ведьма она или нет. Он вообще не понимал, почему между их народами такая пропасть. Почему с людьми пары создавать можно, а с ведьмами нет? Никто за всю жизнь так и не смог ответить ему на этот вопрос. Кайлу было хорошо с ней. Она понимала его и принимала таким, какой он есть. То, что он испытывал к Лае приносило ему истинное удовольствие. Он влюбился и совершенно этого не испугался. Почему-то показалось, что это правильно, что так и должно быть, и он не стал противиться этому чувству. Лая стала для него отдушиной, тем, что позволяло не захлебнуться в работе и повседневности. Даже если он сильно уставал после трудного и долгого рабочего дня, увидев ее и прикоснувшись к ней, у него будто второе дыхание открывалось. Кайл не мог ею надышаться. Ему хотелось защитить ее от всего мира, закрыть и наслаждаться ее запахом, ее взглядом, ее голосом, ее телом. Эти молнии в ее глазах сводили его с ума. Лая была невероятной девушкой. Притягательной. Красивой. Умной.

Такая хрупкая и миниатюрная, но вместе с тем сильная и волевая.

Когда она злилась или нервничала, Кайлу казалось, что он ощущает ту самую ведьмину Силу, но вопреки предостережениям, совсем ее не боялся. Завтра ему надо уехать в пригород по делам, и вернется он только поздно ночью. Он решил по возвращении подарить ей ювелирные комплект, заказанный еще месяц назад у одного из лучших ювелиров страны, работающего на их семью. Сейчас он думал обо всем этом, лежа на своей кровати и глядя на Лаю, которая сидела за столом и сверяла что-то в документах по своим магазинам. Что-то помечала, где-то расписывалась, где-то ставила печать, в общем, была целиком поглощена работой. Ей нужно было все доделать сегодня, и она хотела задержаться в магазине допоздна, но Кайл сказал, что если ей очень надо, пусть берет с собой все необходимое и работает дома, после сытного и вкусного ужина. Он предлагал ей помощь, но Лая отказалась, сказала, что не нуждается и Кайл не стал настаивать. Она берегла свою самостоятельность, это прибавляло ей уверенности. Это не удивительно, все, что она имеет за последние шесть лет, она добилась своими силами. И это не могло не восхищать. Лая отложила ручку в сторону и потянулась.

— Ты закончила? — спросил Кайл.

— Да, — Лая встала и улыбнулась ему.

— Иди сюда, — тихо попросил Кайл. И Лая не спеша пошла к кровати.

До завтра еще целая ночь. И Кайл хочет успеть насладиться близостью с любимой.

Утро пришло неожиданно. Мы уснули совсем недавно, и понимали, что выспаться не получится, но все равно хотелось еще понежиться в постели, в объятиях друг друга. Но этот бессовестный вампир растолкал меня и заставил-таки соскрести себя с постели.

— Лая, я тоже не хочу вставать, правда, но мне нужно на работу.

Чем раньше я уеду, тем раньше приеду. Приводи себя в порядок, я жду тебя на кухне. Позавтракаем, и я отвезу тебя домой. Если я опоздаю, отец меня четвертует. И меня не спасут даже твои суперспособности, — говорил Кайл, застегивая рубашку. Потом подошел, поцеловал меня в нос и вышел из комнаты. Мне не оставалось ничего больше, как встать и начать собираться.

На кухню я входила, отчаянно зевая, но после чашки крепкого кофе, немного взбодрилась. Кайл отвез меня домой и, наказав мне не скучать, уехал по делам.

Сегодня ему нужно было в пригород, на только что построенный завод его отца. Нужно было уладить какие-то рабочие моменты, я не вникала.

Но приедет он сегодня не раньше полуночи. Ладно, будет время заняться своими делами. Было раннее утро, и я решила поспать еще час-полтора. Проснувшись, как и рассчитывала, я приняла душ, позавтракала и позвонила Витарине с предложением пройтись по магазинам. Нужно было прикупить кое-что из косметики, ну и вообще настроение было как раз для обновок. Вита приняла предложение с энтузиазмом и приехала ко мне почти сразу же.

И мы почти четыре часа потратили на всевозможные магазины. Усталые и довольные недолго посидели в кафе, и разъехались по домам. Приехав домой, я первым делом разобрала покупки. Потом примерив кое-какие из них еще раз, покрутилась перед зеркалом. В общем, с удовольствием предавалась ничегонеделанью. Ближе к концу дня, я лежала на диване и лениво листала журнал, когда мне позвонили. Звонила Хлоя, флористка в моем самом большом магазине, в центре, где я была вчера.

— Лая, привезли гусманию, которую ты заказывала, я бы сама приняла все, но не могу найти печать. Ты не знаешь, где она? Гусмания! Я совсем про нее забыла! На днях мы с Кайлом еще раз съездили в оранжереи к Грейсону, и я все-таки выбрала то, что хотела бы видеть у себя в продаже. Гусмания. Яркий экзотический комнатный цветок. Очень красивый. И мы договорились, что привезут его сегодня, а я совсем забыла. А что с печатью? Черт, я вчера забирала ее к Кайлу и, похоже, забыла в комнате на столе, утром собиралась в полусонном состоянии, бумаги собрала, а печать забыла. Печати в каждом из магазинов разные, так сделал еще папа, и я не стала этого менять. Так что из другого магазина не привезешь. Делать новую вообще займет пару дней, а принять цветы нужно сегодня, если этого не сделать, придется выплачивать Грейсону штраф, ведь цветы придется возвращать, а при транспортировке туда-обратно гусмания может испортиться, а это лишние затраты. Не хотелось бы портить отношения с Грейсоном, мне с ним еще работать. Делать нечего, придется лететь сначала к Кайлу домой, за печатью, а потом в магазин. Хорошо хоть, по пути. Я быстро собралась и выбежала из дома. Подъехав к дому Кайла, я поняла, что мне немного не по себе находиться здесь без него. Но печать забрать нужно, да и, скорее всего, я просто накручиваю сама себя. Охрана и прислуга меня знает, пустят меня без проблем, так что надо успокоиться. Дверь мне открыл, конечно, незаменимый Фром. Он не выказал удивления, скорее был даже рад меня видеть. Я принюхалась, действительно, сдержанная радость. Странно. Что должно было произойти, чтобы Фром был рад меня видеть? Но мне некогда размышлять на эту тему, нужно быстрее подняться в комнату Кайла.

— Мисс? — тем не менее, вопросительно проговорил Фром. Он упорно не называл меня леди. Ясное дело, потому, что таковой не считал. Я, в общем-то, таковой и не являлась, поэтому не обижалась. Кайл, правда, несколько раз делал ему замечания, наш невозмутимый друг кивал и говорил, что все понял, но даже не думал исправляться.

Видя тщетность попыток призвать дворецкого к порядку, и, понимая, что мне все равно, как меня называют, Кайл махнул рукой.

— Здравствуй, Фром, я кое-что забыла наверху, мне нужно это срочно забрать, поэтому я ненадолго. На лице Фрома на мгновение промелькнула паника, но быстро сменилась бесстрастной маской. Я опять принюхалась, что-то царапнуло, но в спешке я не стала вычленять запахи и эмоции. Я быстрым шагом направилась к лестнице на второй этаж, но дворецкий снова подал голос:

— Мисс Фрай, если вы о канцелярских принадлежностях, что забыли в комнате господина, то я распорядился отнести их в библиотеку. Я удивилась, но поблагодарила и пошла в сторону библиотеки, на ходу уловив запах облечения со стороны Фрома. Что это? Хорошо, конечно, что он предупредил меня, но раньше прислуга не переносила вещи хозяев и гостей без их ведома. Зайдя в библиотеку, я некоторое время оглядывалась, пытаясь найти то, что мне нужно. Здесь было несколько столов, за которыми удобно читать или работать, но ни на одном из них не было моей печати. Еще раз поискав, я уже собралась выходить, как двери открылись, и зашедший Фром сказал:

— Прошу прощения, мисс, как выяснилось, горничная не выполнила моего поручения, а значит то, что вы ищете, все еще находится в комнате господина.

— Спасибо, Фром, — сказала я, а сама была готова его придушить.

Какого черта он гоняет меня туда-сюда? Подозрительно как-то. Обычно он старается ограничить общение со мной. Я не стала заострять внимания, прошмыгнула мимо него и устремилась в противоположный конец дома, в комнату Кайла. Подходя к комнате, я почувствовала, как внутри неясно шевельнулось беспокойство. Я даже остановилась на мгновение. Но напомнив себе, зачем пришла, глубоко вздохнула и подошла к нужной двери. Комната не запиралась, ничего важного в ней не было, поэтому я взялась за ручку, и резко открыв ее, замерла на пороге. Глядя на то, что открылось моему взгляду, я в первую секунду не поверила, но потом явственно услышала стоны. Внутри что-то оборвалось и резко стало тяжело дышать. На постели, которую мы с Кайлом покинули только сегодня утром, сейчас он занимался любовью с… Жастин. Я узнала ее.

Слишком яркая внешность, чтобы не узнать. Она запрокинула голову, черные волосы разметались по подушке и Кайл с упоением припадал губами к шее, тела переплелись и блестели капельками пота. Все это происходило на покрывале. Они ничем не были прикрыты, поэтому я имела сомнительное удовольствие лицезреть каждую мелочь этой картины. Я медленно закрыла дверь, развернулась и пошла на выход. Уже в холле меня окликнул Фром:

— Мисс? Вы нашли то, что искали?

— Да, — медленно проговорила я, — нашла. Выйдя из дома и пройдя до аллеи, пересекающей улицу, я наконец-то огляделась вокруг. Кажется, что я перестала дышать. Воздуха отчаянно не хватало. В голове было пусто. А перед глазами стояла такая яркая картинка, будто я все еще стою на пороге комнаты и смотрю на то, что там происходит. Из тумана меня вырвал телефонный звонок. Звонила Хлоя. Печать я так и не забрала.

— Да, Хлоя. Заплати штраф. Сегодня мы не сможем принять цветы. И закажи новую печать, старую я потеряла. И отключилась. Даже не стала слушать, что она мне ответит. Я с трудом добралась до дороги, поймала машину и приехала домой. Дома я села на диван в гостиной и уставилась невидящим взглядом в стену. Слез почему-то не было. Я совершенно отчетливо понимала, что произошло. И понимала, что теперь мне нужно снова возвращаться в свою прежнюю жизнь. И снова балансировать на грани между вязким туманом отчаяния, после которого все обрывается и делом моих родителей, которое они не хотели бы потерять. Только на этот раз нет гарантии, что я не перейду эту черту. В груди образовалась пустота, перед глазами — комната Кайла. Так я просидела, наверное, пару часов, прежде чем провалилась в сон.

Проснулась я поздним утром. Голова была тяжелая, мыслей никаких.

Только воздуха все так же не хватало. А Сила вообще не давала о себе знать, как будто ее это не касалось. Хотя да, не касалось. Что ей до переживаний очередной хозяйки. Она выше этого. Прохладный душ не принес никакого облегчения, крепкий кофе лишь оставил неприятное послевкусие. Я слонялась по дому, занималась чем-то повседневным, вроде легкой уборки, совершенно не контролируя свои действия, руки совершали привычные действия, и мне становилось немного легче. Иногда одолевали мысли о Кайле. И каждый раз, когда в голове всплывало его имя или образ, руки слабели, и из них что-нибудь выпадало, пару чашек и вазу я сегодня все же разбила. Слез по-прежнему не было. Не знаю почему. Мне было больно. И плохо. Но слез не было. И, честно говоря, от этого было еще хуже. Я не хотела думать, зачем ему была нужна я. Я вообще не хотела думать. То, что я видела вчера, говорило само за себя. Добавить нечего. Надеюсь только, у него хватит остатков совести, чтобы не появляться больше в моей жизни. Должны же были ему доложить, что я приходила. Я сварила себе очередную чашку кофе, чтобы рассеять туман в голове. Туман не рассеялся, зато ком, что стоял в горле и не давал дышать, растаял и я совершенно безобразно разревелась. Плакала и плакала, жалея саму себя. Даже когда немного успокоилась, слезы продолжали течь по щекам. И текли, пока я не уснула. На следующий день мне стало капельку лучше, видимо слезы принесли облегчение. Но, глянув в зеркало, поняла, что выгляжу я еще хуже, чем чувствую себя. Глаза опухли и покраснели. Лицо бледное, а взгляд потухший. В общем, все признаки депрессии на лицо. Осталось заглушить боль и тоску в бокале вина. Или чего покрепче. Неожиданно в дверь постучали. Я никого не хотела видеть, но решила открыть. Где-то глубоко внутри тлел огонек надежды, что это Кайл.

Что он придет и все объяснит. Правда, я понятия не имела, что делала бы с этим объяснением, ведь картина увиденного стояла перед глазами и бледнее не становилась. Но это была Вита. Она как всегда впорхнула в дом мимо меня, что-то безостановочно говоря.

— Лая, ты меня вообще слышишь? — спросила она с обидой в голосе. Я молча закрыла дверь, медленно повернулась к ней и, так же, не говоря ни слова, прошла мимо нее на кухню.

— Лая, милая, что с тобой? — спросила подруга с неподдельной тревогой в голосе. Я так же молча прошла к шкафчику, где у меня хранились запасы сладкого, и взяла самую большую коробку конфет из имеющихся. Разные народы имеют массу различий, но одно всегда неизменно — женщины всего мира заедают несчастную любовь шоколадом. Я не стала исключением и с упоением принялась есть конфеты, сев на высоки стул у барной стойки. На третьей конфете, Вита, все это время стоявшая рядом и молча наблюдающая за мной, не выдержала:

— Лая! — требовательно позвала она.

— Кайл мне изменил, — просто сказала я глядя в пространство перед собой, и съедая очередную конфету. Глаза Виты округлились, она ошарашенно присела на соседний стул:

— То есть, как это, изменил? — удивленно спросила подруга. Я посмотрела на нее:

— Вита, ты что, не знаешь, как изменяют?

— Нет, я знаю… но как… подожди… но… он же так тебя любит, — выдала она, наконец, связное предложение.

— Ну, видимо это не помешало ему спать с другой, — поделилась я философским размышлением.

— А как ты узнала?

— Я забыла печать магазина у него в комнате, а она как раз позавчера мне понадобилась. Я пришла за ней и увидела, как он… ну… в общем, — махнула я рукой и съела очередную конфету.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — спросила Вита.

— Разве по моему лицу видно, что все в порядке? — на глаза снова набежали слезы, и я опять расплакалась. Шоколад не помогает, легче не стало. Вита обняла меня и стала гладить по волосам, как маленькую, пока я не успокоилась. А когда слезы высохли, Вита встряхнула меня:

— Вытирай слезы, и приводи себя в порядок. Это не конец света.

Возможно, ты была права и вампир ведьме не пара, — на этих словах я чуть было снова не расплакалась, — Лая, прекрати разводить сырость, — рявкнула она, — это не значит, что тебя не ждет ничего хорошего.

Просто нужно взять себя в руки. У тебя есть дело, которым надо заниматься. А чувства… это тяжело, но все пройдет, нужно только немного времени. Она помолчала и добавила:

— А Кайл еще появится, вот увидишь. Мы все-таки открыли бутылку вина и просидели, болтая, до ночи.

Оказывается, в конце недели ее ждет ужин с родителями Алекса, и она приходила поговорить об этом. Спросить совета, как ей себя вести. Я посоветовала ей обратиться за помощью к своей маме, а она сказала, что эта инстанция уже пройдена и ей нужен взгляд подруги. В общем, ночевать Вита осталась у меня, предварительно предупредив всех, конечно. Утром я проводила Витарину и прислушалась к себе. Лучше мне не стало. Было все так же больно и обидно. А еще я начала злиться. Пока только на саму себя, что так легко поверила вампиру. Но уже не хотелось все время плакать, Вита немного встряхнула меня, все-таки дружеские посиделки помогают. Подруга права, у меня есть магазины, которыми нужно заниматься.

Тем более что Грейсону пришлось выплатить штраф за гусманию, и я даже не знаю в каком состоянии сейчас бухгалтерия. Придется ехать в оранжереи к Грейсону и лично извиняться, а потом снова заказывать цветы, ведь я все равно хочу продавать гусманию. Поэтому я встряхнула волосами, и пошла приводить себя в порядок.

Надо вылезать из скорлупы. Поплакала и хватит. Первое время будет тяжело, но я сильная, переживу. В общежитии школы ведьм я делила комнату с одной урожденной ведьмой из Эверетта, Амандой. Ее мама — известная в столице травница и зельевар. И Аманда поделилась со мной рецептом чудодейственной маски для лица. У меня дома хранились небольшие запасы разнообразных трав, на всякий случай. В травоведении и зельеварении я была не худшей ученицей, но мне интереснее управлять стихиями, поэтому этот свой талант я не очень развивала. Тем не менее, пару раз я делала эту маску по рецепту столичной травницы и результат действительно ошеломлял. Буквально за несколько минут маска убирает с лица все следы, будь то недосып, слезы или похмелье. Выравнивает цвет лица и заставляет кожу светиться свежестью. Вот и сейчас, вспомнив состав, я быстренько все смешала и уже через полчаса была свежа, как майская роза. Оделась, заплела косу и поехала в магазин, в тот самый, где нужно было исправлять последствия своей несостоявшейся личной жизни. Главное, не расплакаться в самый неподходящий момент, ведь о моих отношениях с Кайлом знают все мои флористки. И, конечно, они будут задавать вопросы. Надо, как можно спокойнее, дать понять, что говорить больше не о чем. Потекли дни, я ходила на работу, занималась домом, ходила по магазинам, в общем, жила, как обычно, делая вид, что у меня все хорошо. Впрочем, мне это неплохо удавалось, по крайней мере, с утешениями никто не лез. Пару раз я задавалась вопросом, почему о себе не дает знать Ева. Но быстро отмахивалась от этих мыслей. В конце концов, она его сестра и всегда будет на его стороне, какое бы решение он не принял. Прошло две недели, от Кайла не было ни слуху, ни духу. Говорят, когда того, по ком ты страдаешь, нет в поле зрения, быстрее забывается. Но я не забыла. Я все так же любила. Незаметно сжимала кулаки, каждый раз, когда вспоминала его, чтобы не заплакать и улыбалась. И каждый раз говорила себе, что нужно еще немного времени, скоро все пройдет. Я стояла перед зеркалом, полностью собранная и одетая, собираясь пойти на работу, и проводила очередной сеанс самовнушения. Помогало и так слабо, а тут еще и в дверь постучали, отвлекая. Я чертыхнулась и открыла. И все слова, которыми я успокаивала себя, резко потеряли свою силу и значение, когда я увидела Кайла, стоящего за дверью и улыбающегося, как ни в чем не бывало.

— Что ты здесь делаешь, Кайл? — это все, на что меня хватило.

— Интересная реакция, — усмехнулся он, — меня не было две недели, я приезжаю к любимой девушке и все, что получаю, это «что ты здесь делаешь, Кайл»? Только сейчас я заметила в его руках букет пурпурных роз.

— Ты что, издеваешься надо мной? — я начала злиться.

— Лая? — серьезно спросил он, — что происходит? Моя Сила наконец-то дала о себе знать, и вредность подняла голову.

Я сложила руки на груди, не сдвинувшись с места и уж тем более, не приглашая его в дом, и сказала самым язвительным тоном, на какой была способна:

— Это ты у своей бывшей спроси, что происходит, если сам не понимаешь.

— У бывшей? — удивлению его просто не было предела, — При чем здесь Жастин? Лая, послушай, меня долго не было, — он вздохнул, как будто готовился сказать что-то плохое, — одна из наших шахт обрушилась, было много жертв, все это время я был там, было много работы, мне сообщили наутро после того, как я приехал с завода и я сразу рванул туда. Я не смог до тебя дозвониться, а там уже связь не работала, я знаю, что виноват перед тобой… Я покачала головой, не давая ему закончить. Его слова о шахте меня огорошили, но я поверила ему, вряд ли он стал бы сочинять нечто ужасное, чтобы объяснить свое долгое отсутствие. Поэтому я уже спокойнее сказала:

— Ты виноват передо мной. Но не в том, что долго не выходил на связь, а в том, что спал со своей бывшей, — сама не понимая, зачем, сказала я.

— Что я делал? — воскликнул он, — Лая, может, пустишь меня, и мы обо всем поговорим, — попросил уже спокойнее. Я немного поколебалась, но на нас уже косились прохожие, и соседи выглядывали из окон, и я нехотя посторонилась, пропуская его. Завтра обо мне вся улица будет судачить. Порадовала кумушек, нечего сказать. Кайл прошел в гостиную и положил цветы на стол, уже поняв, что они не пригодятся.

— А теперь скажи мне, с чего ты это взяла? — спросил он строго, поворачиваясь ко мне и, так же как я недавно, сложил на груди руки. Я рассказала ему все, как было, сжимая кулаки, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и, силясь не сорваться.

— Бред, — покачал он головой, — я не спал со своей бывшей, с тех пор как мы расстались, а это произошло больше года назад. Да и не было меня в тот день в городе, я был на заводе, как и говорил тебе. Это кто угодно подтвердит. Я сжала губы:

— Я не сумасшедшая, Кайл. И я доверяю своим глазам, — твердо сказала я.

— Лая… — он шагнул ко мне, но я отступила на шаг и выставила перед собой руки.

— Я не знаю, что это было, Кайл. Но я пока не готова продолжать с тобой отношения. Я видела, что он дернулся, как от пощечины, но это была чистая правда. Кайл кивнул, давая понять, что ему все ясно. И молча пошел к выходу. Но на полпути остановился и спросил:

— Откуда ты вообще знаешь Жастин?

— Я видела ее портрет у тебя в доме.

— В моем доме нет ее портрета, — как-то зло проговорил он.

— Есть. Но ты об этом не знал. Кайл выдохнул, а я вспомнила еще кое-что:

— Кстати, если все так, как ты говоришь, почему Ева ни разу не объявилась?

— Она уезжала со мной.

— С тобой? — удивилась я. Ева вроде не проявляла интереса к семейному делу.

— Помогала общаться с семьями пострадавших, — просто сказал он. Потом постоял еще минуту, молча смотрел на меня, пытаясь что-то увидеть в моих глазах, но я уже все сказала. Он развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Я вздрогнула и закрыла глаза, стараясь сдержать слезы. Зачем, ну вот зачем?! Зачем он появился? Я верю своим глазам, но и ему я тоже верю, как это не парадоксально. Что мне делать? Я глубоко дышала, пытаясь успокоиться. Из этого сумбура меня вырвал звонок. Звонила Хлоя. Сегодня мне снова привезли гусманию, и я была намерена принять все, как полагается. Так что я решила подумать обо всем потом, подхватила сумку и пошла работать.

Сидя в задумчивости в полумраке своего кабинета, Кайл постукивал карандашом по столу и совершенно не понимал, что делать. Он не понимал, что произошло. Как Лая могла видеть то, о чем рассказала ему. Он, конечно, расспросил Фрома и остальную прислугу в доме, но кроме дворецкого никто ничего не видел, а он утверждает, что Лая пришла, что-то забрала и ушла. И вроде все было в порядке. Его отвлек звук открываемой двери — в кабинет, как всегда, не постучавшись, вошел Салем. Кайл покачал головой, Салем отличный друг, но совершенно бессовестный и беспардонный тип. Бессовестный тип тем временем прошел вглубь кабинета и присел в кресло, закинув ногу на ногу и, согнув ее в колене.

— Привет, друг, — поздоровался Салем.

— Привет, — ответил Кайл.

— На тебя смотреть больно. Что случилось? Поссорился со своей ведьмой? — насмешливо спросил Салем, взяв со стола нож для конвертов и принявшись крутить его в руках. Кайл уничижительно посмотрел на друга. Заметив это, Салем поднял руки вверх со словами:

— Все-все, прости, я помню, что обещал тебе не отзываться о ней в таком тоне. Так что случилось?

— Лая порвала со мной отношения, — помолчав, сказал Кайл.

— Вот это поворот! — удивился Салем, — и по какой же причине? Если не секрет.

— Не секрет, — проговорил Кайл, — она утверждает, что видела, как я занимаюсь сексом с Жастин. В этом доме. В моей комнате. Салем удивился еще больше, правда, вида не подал. Вместо этого спросил:

— А ты этого не делал?

— Ты серьезно? — с укором спросил Кайл, — ты же знаешь, что нет.

— Спокойно. Я просто уточнил, — примирительно сказал Салем. Кайл бросил многострадальный карандаш, который до этого крутил в руках, на стол, встал и отошел к окну. Там, за окном проезжали автомобили, шли по своим делам немногочисленные прохожие. Район, где находился дом, был богатым, поэтому здесь редко передвигались пешком, разве что на небольшие расстояния. Но Кайл ничего не видел. Он стоял у окна и смотрел перед собой отсутствующим взглядом. Казалось, он смотрит внутрь себя. Салем не мешал другу. Не отвлекал его. Он хорошо знал Кайла и видел, что тот сейчас действительно переживает. Ему было непонятно, как можно так реагировать на ведьму, но, несмотря на то, что дружат они уже много лет, внутренний мир Кайла порой оставался для Салема загадкой. Поэтому он спокойно дождался, пока Кайл заговорит сам.

— Ума не приложу, что теперь делать.

— Когда это было?

— В тот день, когда мы с тобой ездили на завод, — ответил Кайл, снова сел за стол и, взяв в руки карандаш, снова начал крутить его в руках.

— А что… Лая? — Салем сделал паузу, перед тем, как произнести имя ведьмы. Он и назвал-то ее по имени только из уважения к Кайлу. Несмотря на явные теплые чувства и трепетное отношение Кайла к Лае, Салем не готов был признать ее ровней.

— Я пропал на две недели. Понятно же, что она подумала.

— Но ты же ей все объяснил, — полуутвердительно произнес Салем.

— Объяснил. Но это уже ничего не изменило, — с горечью произнес Кайл. Потом, помолчав немного, твердо посмотрел Салему в глаза, и попросил:

— Помоги мне, друг. Помоги мне разобраться. Я должен ее вернуть. Они оба понимали, что если бы Лая не была ведьмой, Кайлу даже просить не пришлось, Салем и так все сделал бы. Но Салем относился к тем вампирам, кто считал свое превосходство неоспоримым, и к ведьмам относился со свойственными таким снобам пренебрежением и недоверием.

Поэтому прежде, чем ответить долго смотрел на Кайла. Ему не очень хотелось делать что-то ради ведьмы. Ведь если он поможет, и они помирятся, ему придется снова лицезреть ее. С другой стороны, он видел, как загораются глаза друга при одном только упоминании о ней. Преданность другу победила и Салем, наконец, ответил:

— Хорошо. Я выясню, что произошло. И реабилитирую тебя перед твоей ведьмой. Кайл даже облегченно выдохнул, когда услышал согласие. Конечно, он знал, что Салем вряд ли откажет, но не ожидал, что так быстро согласится помочь. Салем сделает все возможное, чтобы разобраться в ситуации. А значит можно немного расслабиться и решить, как вести себя с Лаей и стоит ли вообще попадаться пока ей на глаза.

Первые пару дней после встречи с Кайлом я старалась не думать вообще, мне нужно было упорядочить ту мешанину, что образовалась в голове после разговора с ним. Было трудно, но я смогла отключить голову и отгородиться от переживаний. Зато потом мне стало значительно легче размышлять на эту тему и при этом ничего не ронять. То, что он возник на пороге моего дома после двухнедельного отсутствия, внесло еще большую сумятицу в картину мира. Если он обманывал меня с самого начала и придумал эту историю своего внезапного отъезда, то он еще хуже, чем я думаю. Хотя в этом случае все более или менее ясно. Жастин подходит ему по достатку и социальному статусу. И она — вампир, окружение Кайла примет ее без лишних вопросов. Зачем я вообще ему сдалась, объяснению поддавалось: ну развлекался парень. Но зачем, черт бы его побрал, он объявился с нелепым рассказом о том, что не понимает, что произошло? Меня это жутко злило. А если он говорит правду, и его действительно все это время не было в городе, начиная с того самого дня, тогда я абсолютно, просто совершенно ничего не понимаю. И это злило еще больше. Кайл появился еще раз через неделю. Я собиралась немного почитать перед сном, когда в дверь постучали. Открыв и, увидев его, испытала странную смесь радости и досады, но решила не показывать первого и устало спросила:

— Что тебе нужно, Кайл?

— Мне кажется, я знаю, что произошло и я хочу знать, что ты думаешь.

— Зачем, Кайл?

— Может, пустишь, — вместо ответа попросил он. Во мне начало подниматься раздражение. Я только-только начала приходить в себя. Ну что ему опять нужно? Почему он никак не оставит меня в покое?

— Разве тебе не интересно знать? — спросил он, проходя в дом.

— Мне интересно знать, когда же я, наконец, обрету душевное равновесие, — невольно съязвила я, сложив руки на груди и, поворачиваясь лицом к Кайлу. Он подошел ко мне близко-близко. Я хотела отойти, но заглянув в глаза, не смогла пошевелиться.

— Ты хоть немного мне доверяла? — спросил он с горечью. Я хотела сказать, что он предал мое доверие, но из-за чехарды в душе сказала, передернув плечами:

— Конечно, я доверяла тебе, Кайл, — от этого взгляда становилось зябко, — но…

— …но ты полна стереотипов, — продолжил он за меня, — если я вампир, то обязательно обману, так?

— Не обязательно, — сказала я, но потом не выдержала, — если с вами не связываться, то обычно обходиться. Лицо Кайла потемнело, от обиды или от злости, было непонятно, но слова мои ему не понравились. Что же это такое? Как понять, где правда?!

— Ты даже шанса мне не даешь, доказать, что я не виноват, — и пристально, как будто даже осуждающе, на меня посмотрел.

— Хорошо, — сдалась я, — говори.

— Я думаю, это была иллюзия. Честно говоря, это первое, что приходит в голову.

— Иллюзия? Кайл, ты хоть представляешь, какой мощью нужно обладать, чтобы создать иллюзию такого порядка. Да таких ведьм на всю страну с десяток наберется. Сомневаюсь, что кто-то из них разменял свой талант на то, чтобы никому не известная ведьма увидела, как ее парень ей изменяет. Слишком мелко. Другими словами, я исключала этот вариант. Кайл тоже это понял и, глядя на него сейчас, меня вдруг оглушила мысль: я настолько погрузилась в эту боль, что мне проще переживать ее, чем представить, что всему этому есть другое объяснение. Кайл не стал навязываться и говорить, что обязательно докажет мне свою правоту. Он не ответил ничего. Не знаю, какие выводы он сделал из моих слов, но, посмотрев на меня еще минуту, он молча вышел из дома. Вся эта история приносила мне массу душевных переживаний. Я не понимала, как должна себя вести. Мне было невыносимо больно от того, что только что он был рядом, а я не могла, как раньше обнять и поцеловать его, потому что возможно все это его очередная ложь. А при мысли, что он не лжет и никогда не лгал мне, и сейчас страдает не меньше моего, становилось еще хуже.