Дакия

Глава 16

Внутри микроавтобуса повисло напряженное молчание. Лишь Аня безмятежно посапывала на руках Матильды — погруженная не то в сон, не то в грезы, она совершенно нас не слышала.

Сама Матильда держалась отстраненно, и я так до сих пор и не понял, почему она решила явиться за нами лично, но до сих пор не дала понять, что мы были друг другу не чужими людьми.

“Черт, они нас раскрыли!” — прозвучал в моей голове голос Денисова. — “Все пошло не по плану. Что делать?”

Я сдержал усмешку. А когда, простите, у меня хоть что-нибудь мало-мальски серьезное шло по плану? В какую бы авантюру я ни влез, планы, казалось, были созданы лишь для того, чтобы насмешить небо.

“Спокойно, Кость”, — отозвался я. — “У меня есть одна мысль, но ты, главное, не болтай лишних подробностей”.

“Даже не думай им рассказывать! Ведь Матильда — она же тетка твоей Ирины. Если она замешана, то…”

“Сам знаю. Просто кивай и поддакивай. Возможно, получится выпутаться”.

Легенда сложилась в моей голове так внезапно, что я воспользовался паузой для того, чтобы попытаться оценить риски. Жаль, конечно, что не учел подобного поворота событий и не подготовил оправдания заранее. Но, как обычно, работаем с тем, что есть…

Я поднял глаза на посланника. Ромодановский-Ладыженский тактично выжидал и вид имел вполне мирный. И все же я не сомневался, что император отправил в Дакию человека, способного за себя постоять. Да и Матильда после исцеления стала очень опасным и опытным противником. Мы, конечно, тоже были не лыком шиты, но низвести все до сражения всегда успеется.

А вот превратить этих людей в союзников…

— Николай Иванович, — обратился я к посланнику. — Прежде, чем я продолжу говорить, вы должны знать, что задача, ради которой нас прислали на юг, секретна. Мы не должны говорить об этом ни с кем, кроме кураторов. И если информация о задании просочится, нас ожидает провал.

Посланник сосредоточенно кивнул.

— Мы не первый год на вахте, господа. Я прекрасно осознаю, что несет ваше появление, но помню и о своих обязанностях перед Империей. По этой причине вы сейчас свободны, а не сидите в изоляторе в Фокшанах.

Свободны мы, как же! Ну да ладно.

— Хорошо, — отозвался я. — Наша цель — Мари Буайе-ле-Дюсон и ее, скажем так, круг общения.

— Танцовщица? — приподнял брови посланник.

Я кивнул.

— Именно. Дива замечена в ряде интересных знакомств. Поскольку она приглашена готовить мероприятие к прибытию государя в Константинополь, одна из задач особых служб — проработать всех, кто будет в относительной близости от императорской фамилии, — я уставился на посланника в упор. — Наша конечная остановка — вообще не Букурешт, Николай Иванович. Дакия — лишь повод отвести глаза объекту интереса. Мы должны были провести в Дакии несколько дней, а затем отправиться в Константинополь и возобновить контакт с госпожой Буайе-ле-Дюсон. Однако инцидент с атакой НОАРД здорово спутал всем нам карты.

Ромодановский-Ладыженский переглянулся с Матильдой. И наконец она заговорила.

— Действительно, Буайе-ле-Дюсон ехала на этом экспрессе. Мне известно, что она и ряд других известных деятелей искусств были приглашены городской управой Константинополя для организации торжеств по случаю визита императора…

Я рисовал легенду прямо на ходу и очень, очень широкими мазками. Но старался плести ложь так, чтобы к ней было трудно подкопаться. Могла Мари Буайе-ле-Дюсон быть объектом интересов Отделения? Еще как, с ее-то связями и любовниками! Могли ее попытаться завербовать другие страны? Разумеется. Было ли целесообразно проверять ее благонадежность? Конечно.

В кои-то веки из знакомства с богемой и совместных алкогольных возлияний вышел толк. И даже если дипломаты решат проверить мой рассказ, они выяснят, что мы с госпожой Буайе-ле-Дюсон познакомились в поезде, даже обменялись контактами, и я оставил о себе хорошее впечатление. Шах и мат, господа.

Оставалось надеяться, что пока они смогут отделить правду ото лжи, мы с Денисовым уже покинем Дакию и останемся вне досягаемости местной дипмиссии.

“Миша, это гениально!”

“Погоди радоваться. Посмотрим, съедят ли они эту версию”.

Ромодановский-Ладыженский крепко задумался.

— Значит, вы в Дакии проездом.

— Верно, — отозвался я. — Возможно, по этой причине вас не предупредили о нашем прибытии. Мы не собирались работать в Букуреште. Не намеревались светиться и уж точно не рассчитывали сражаться с местными повстанцами.

Я добавил в голос немного раздражительности. Чем толще врешь, тем убедительнее должен выглядеть. На краткий миг я и сам поверил в свою историю.

Матильда наградила меня полным подозрений взглядом.

— Слышала, госпожа Буайе-ле-Дюсон предпочитает окружать себя исключительно богатыми любовниками.

Я пожал плечами.

— Можно считать, мы — игрушки для души. Неопытность нередко оказывается привлекательной.

Матильда усмехнулась, но ничего не ответила. Более того, она отгородилась от меня ментально — я почувствовал холод блока, когда слегка потянулся к ней силой. А вот это уже было интересно.

— Девушка знает? — посланник указал на Грасс.

— Нет, — ответил вместо меня Денисов. — Она тоже едет в Константинополь, и отчасти поэтому мы решили сойти в Букуреште. Меньше рисков.

Неплохо, Костя. Неплохо.

— Итак, господа, — я чуть наклонился вперед, заставив остальных ко мне приблизиться. — Я благодарю вас за помощь — без этого выполнение нашей задачи превратилось в большую проблему. Но сейчас наш план несколько изменился. Нам нужно в Букурешт — выяснить, где Буайе-ле-Дюсон, когда она намерена выдвинуться в Константинополь и так далее. Времени на отдых больше нет. Поэтому я прошу вас завести автомобиль и доставить нас в столицу, чтобы мы как можно скорее приступили к службе.

Я сказал это так требовательно, с таким нажимом и уверенностью, каковых даже сам от себя не ожидал. Прозвучало отлично — сдержанно, корректно, но с легкой нотой нетерпеливости.

И это сработало.

Чрезвычайный и Полномочный посланник кивнул.

— Господа, приношу извинения за задержку. Однако мы должны были все проверить.

— Разумеется, — ответил я.

— И вы все еще будете желанными гостями в Русском доме. Более того, полагаю, у нас будет возможность слегка облегчить вашу задачу как минимум на территории Букурешта.

Я непонимающе взглянул на Ромодановского-Ладыженского.

— Прошу прощения?

— Русский дом может устроить небольшой прием для пассажиров пострадавшего экспресса. В конце концов, многие попали в затруднительное положение, и мы обязаны оказать поддержку соотечественникам. Мы пригласим и объект ваших интересов. Вам полезно, да и местную аристократию всколыхнет. Быть может, увидите и услышите что-нибудь полезное.

Мы с Денисовым переглянулись. Товарищ едва заметно пожал плечами, предоставляя мне решать.

— Хорошо, — ответил я. — В таком случае мы договорились? Больше вы не станете мешать выполнению нашего задания?

Ромадановский-Ладыженский, казалось, слегка побледнел от моей наглости, но я продолжал изображать из себя самоуверенного агентишку. Пусть съест и не подавится. Пусть считает нас идиотами, которых отправили клеиться к танцовщице. Чем меньше от нас ожидают, тем проще будет работать.

— Конечно, — натянуто улыбнулся посланник и велел водителю трогаться.

Матильда еще какое-то время продержала Аню в состоянии сна, а затем, видимо, слегка подправив последние воспоминания, разбудила девушку.

— Что… Что случилось? — Сонно потерев глаза, спросила Аня.

Матильда ей улыбнулась.

— Вас сморило в дороге. Решили дать вам выспаться.

— А…

Аня снова заснула — может сказалась ее усталость, может организм все еще не до конца оправился от отравления тем мерзким газом. Матильда достала из сумочки шаль и бережно накрыла девушку.

А я пялился в окно, размышляя, надолго ли хватит нашей легенды. Пока что все складывалось так, что подкопаться будет трудно — по крайней мере Буайе-ле-Дюсон подтвердит знакомство. Но раз француженка какое-то время проведет в Букуреште, да и вряд ли откажется от приглашения на прием в Русском доме, придется сделать вид, что мы за ней наблюдаем.

Хорошо, что нас было двое — можно разделиться и выполнять задачи параллельно. Грасс я к этому приплетать не хотел, ей и так досталось на пустом месте. А вот Денисова погонять по городу — это я с удовольствием.

“Как думаешь, Ирина тоже в Букуреште?” — спросил Константин, буквально озвучив мои мысли.

“Не знаю. Вообще они с Матильдой редко расставались. Но прошло полтора года, даже больше. Многое могло измениться. Ира стала совершеннолетней и теперь может жить отдельно”.

“Надо навести справки. Только я не хочу спрашивать у Матильды”, — не скрывая беспокойства, сказал Денисов. — “Ты вроде говорил, что вы хорошо общались?”

“Да”.

“И тебя не смущает, что она держится с тобой так, словно вы вообще незнакомы?”

“Разумеется, смущает! Только я не могу понять, действительно ли у нее что-то с памятью или она что-то задумала. Как бы то ни было, пока это не выясним, Матильду другом не считай. Сперва найдем Иру”.

Договорившись, мы молча уставились на окружающий пейзаж. Красиво, но однообразно: сплошные холмы да поля. Но чем ближе мы подбирались к Букурешту, тем больше человеческих следов видели, и следы эти красоты не добавляли.

Ветхие деревенские дома, полуразрушенные хозяйства. Где-то прошелся пожар, где-то явно работала артиллерия. Созерцая карпатские красоты, было легко забыть, что эти места видели множество сражений. Но остатки цивилизации, разброшенные вдоль дорог, об этом напоминали.

— Вот, уже пригороды начались. Скоро въедем в город, — сообщил посланник.

Денисов последовал примеру Ани и прикорнул, а я не мог расслабиться рядом с Матильдой. Поэтому сторожил, то и дело косясь на бывшую наставницу. Она все еще отгораживалась от меня ментально, и я не понимал, почему.

— Букурешт, увы, проигрывает Петрополю во всем, кроме климата, — поправив очки, сказал Ромодановский-Ладыженский. — Слишком много испытаний выпало на долю этого древнего города…

Считалось, что Букурешт, как и Рим, был построен на семи холмах, но на этом всякое сходство заканчивалось. Окраины города представляли собой типичные промзоны, складские комплексы, заводы. Высились “точки” высоток и многоэтажек — серые, депрессивные. Над городом застыло низкое облако смога.

Ближе к центру дома стали почище и посимпатичнее, но общее впечатление уныния и какой-то безнадеги сохранилось.

— Да, не Петрополь, — отозвался я.

Согласно легенде, Букурешт был основан пастухом по имени Букур. Другая версия утверждала, что город основал Мирча Старый в XIV веке после победы над турками. “Bucurie” переводилось с дакийского как «радость», поэтому Букурешт часто называли «городом радости». Правда, я особой радости от визита пока что не испытывал. Да и смотреть даже в центре было особо не на что.

Еще интересно то, что Букурешт впервые упоминался под своим настоящим именем в качестве резиденции знаменитого князя Влада Цепеша, и Дракула разместил здесь свой двор. Но счастливее от этого город не стал. При чтении исторических очерков в путеводителях меня не отпускало впечатление, что этот город был проклят, как и вся дакийская земля.

В 1595 году Букурешт сожгли турки. Ничего, восстановили. Город даже начал быстро расти — до такой степени, что в 1698 году князь Константин Брынковяну перенес сюда столицу.

А дальше начинался какой-то ад.

С момента реализации “Греческого проекта” государыней Екатериной Великой уже на тот момент многострадальной Дакии начало доставаться еще сильнее. Выгнали турецкие войска — пришли австрияки. Кровь, война. Дакийцы подняли восстание. Выгнали австрияк, не без помощи наших — снова пришлось восстанавливать город. Потом снова восстание — установили республику, насмотревшись на французов. Долго не продержалась. Через десять лет вновь восстание и реставрация монархии. Кровь, кровь, кровь.

Дакия превратилась в плацдарм для разборок австро-венгров, имперцев, греков, самих дакийцев, турок… Даже сербы умудрились периодически вписываться. А сердцем, самым средоточием этой бесконечной возни был Букурешт.

И вся эта катавасия длилась уже двести с лишним лет. Знать бы, за какие грехи.

Попетляв по центральным улицам, наш микроавтобус остановился возле огороженного кованной оградой сада — из-за пышной зелени высились стены не то особняка, не то дворца.

— Господа, мы прибыли, — повернулся к нам посланник. — Сперва разместим вас в Русском доме, выясним последнюю информацию об экспрессе. Вам будут предоставлены услуги секретаря.

Водитель вышел первым, открыл дверь и по очереди помог нам спуститься. Денисов едва смог растолкать Аньку. Не знаю, что с ней сделала Матильда, но девушка выглядела как лунатик.

— Добро пожаловать! — Ромодановский-Ладыженский взмахнул рукой перед камерой, и ворота открылись.

И тут я понял, что без труда смог бы найти Русский дом в Букуреште, даже не зная адреса. Обратись к любому местному с вопросом, где найти самый красивый дом в городе, и он непременно назвал бы этот.

Становилось понятно, почему кое-где моих соотечественников не любили. Завидовали. Потому что это и правда был уменьшенный, но дворец.

Трехэтажный, выстроенный со смешением сразу нескольких стилей, Русский дом приковывал внимание не только развевающимся ярким флагом.

Особый шарм зданию придают продолговатые арочные окна с чугунными коваными балконами. Главный вход с гербом Объединенной империи и экстравагантным козырьком из кованого металла стерегли два каменных льва. Фасады дворца поражали богатством и изяществом скульптур.

— Ого! — Анька даже проснулась, увидев такое великолепие.

Но нас уже повели дальше — как раз под козырек из стекла и чугуна. Слуга распахнул перед нами двери, и мы вошли в украшенный мозаикой и орнаментами зал.

— Прошу, господа, располагайтесь, — тоном радушного хозяина сказал посланник. — Нам с Матильдой Карловной нужно отбыть, но мы вернемся к вечеру. На это время вверяю вас в руки нашего управляющего — Льва Ивановича Мясницкого. Он проследит, чтобы вы ни в чем не нуждались.

Чрезвычайный посланник развернулся на каблуках чуть запыленных туфель и направился к выходу. Матильда едва замешкалась и обронила сумочку. Я тут же бросился ей помочь, но она уже наклонилась сама, с ловкостью гимнаста балансируя на высоченных каблуках.

— Беседка в розарии, — шепнула она мне на ухо и мгновенно поднялась. — Благодарю, Михаил Александрович.

Матильда тут же застучала каблуками в сторону выхода, а я растерянно пялился ей вслед.

Беседка в розарии. Вероятно, это здесь, где-то в саду. Не успел я даже оглянуться, как к нам уже подошел немолодой сухощавый человек в скромном костюме с гербом Империи на лацкане.

— Приветствую соотечественников в Русском доме, — сдержанно улыбнулся он. — Позвольте представиться — Мясницкий Лев Иванович, управляющий. Мне передали, что вы пострадали в той ужасной трагедии, и весь штат наших слуг будет счастлив оказать вам истинно домашнее гостеприимство. В вашем распоряжении апартаменты на третьем этаже. Мои помощники вас проводят и помогут сориентироваться. А через час запланирован обед. Если вам понадобятся услуги секретаря или водителя, прошу, обратитесь к…

Я слушал управляющего вполуха — мое внимание привлек вид из бокового окна. За свечками кипарисов розовели пышные розовые кусты, и вдали, на берегу небольшого пруда действительно стояла беседка — колонны ярко выделялись на фоне цветущих роз.

Отсюда было трудно разглядеть больше, но я точно заметил, что в беседке кто-то был.