Да скроется мгла!

Глава 18.

Медленно, с трудом делая шаги, как будто воздух был препятствием для него, Джарльз пробирался в свою келью. Его сознание мутилось от чувства вины, и это было особенно невыносимо, потому что он сам презирал себя эту слабость.

Повсюду ему попадались священники с выражением испуга на лицах. Один из них, толстый священник Второго круга, остановил его и попытался заговорить.

— Я хочу поздравить вас с повышением в Четвертый круг, — быстро произнес он, суматошно размахивая своими пухлыми руками. Он нервничал и будто извинялся. — Вы должны меня помнить, ваше преосвященство. Я — брат Чуман. Я ваш бывший напарник…

Голос Чумана звучал так, будто он, набравшись храбрости, пытался попросить что-нибудь для себя. Или, возможно, он чего-то боялся и просто пытался заручится поддержкой.

Джарльз скользнул неприязненным взглядом по своему бывшему напарнику и прошел дальше, ничего не ответив.

Теперь склепы были почти пусты. Истребительные отряды, прочесывающие Святилище в поисках Фанатиков, уже ушли отсюда с добычей. Они повели пленников в Главную тюрьму Святилища, которая не имела прохода к помещениям, используемым Гонифацием для своих пленников еще до того, как он стал Верховным Иерархом.

По мере приближения к своему пристанищу Джарльз чувствовал возрастающее отвращение к себе, которое становилась уже невыносимым.

К его ужасу, черное облако вины, обволакивающее его мозг, вдруг ожило и зашептало ему прямо в ухо:

«Ты слышишь меня, Армон Джарльз? Ты меня слышишь? Я — это ты. Беги. Заткни свои уши. Это бесполезно. Ты не сможешь избавиться от меня. Ты не можешь не слушать меня. Потому что я — это ты. Я, Армон Джарльз, которого ты изувечил и запер в темнице. Армон Джарльз, которого ты растоптал и забыл. И все равно я сильнее тебя».

О, ужас! Это не его голос, хотя и очень похож. Какой-то кошмар, явившийся из самой глубины сознания. Это не галлюцинация. Он также реален, как будто это голос какого-то близкого родственника, брата, который так и не родился.

Джарльз вбежал в свою келью так стремительно, будто весь Ад гнался за ним но пятам. Не слушающимися от волнения пальцами он запер дверь. Но внутри оказалось еще ужасней.

«Ты не можешь отделаться от меня, Армон Джарльз. Где бы ты ни был, там буду и я. Теперь ты будешь слышать меня до самой своей смерти. Но даже пламя кремации не разлучит нас!»

Никогда в жизни ничто не внушало Джарльзу такой ненависти, как этот неизвестно откуда раздававшийся голос. Никогда у него не было такого, как сейчас, желания растоптать что-нибудь, вырвать и уничтожить, и вместе с тем никогда он еще не чувствовал себя таким беспомощным.

В его воображении одна за другой стали возникать картины. Вот он пробирается через руины, а мамаша Джуди своей костлявой рукой хватает его за плечо. Он хочет позвать своих преследователей, задушить ее, размозжить ей голову ее же клюкой. Но не в силах этого сделать.

Вот он сидит за грубо сколоченным столом со всей своей семьей в ожидании обеда. Он отравил пищу. Теперь он с нетерпением ждет, когда кто-нибудь из них начнет есть. Но они все медлят.

Вот он в лаборатории брата Домаса, но теперь все здесь переменилось. Здесь распоряжается сама Тьма, принявшая форму человека. Злобно оскалясь, ведьмы и их дружки орудуют разными инструментами.

Вот он смотрит в зеркало и вместо своего отражения видит оживший труп Асмодеуса. Асмодеус что-то объясняет ему жестами, а потом показывает выжженное в своей рясе отверстие. Все это повторяется много раз. И когда Джарльз чувствует, что больше не может это вынести, Асмодеус останавливается. А вместо него из дымохода высовывается крошечная головка испачкавшегося в крови призрачно-серого «близкого дружка». И тот повторяет все жесты своего хозяина.

Ненависть Джарльза к жизни и ко всему, что в ней есть, достигла своей высшей точки. Ему даже пришла в голову мысль, что один человек, все хорошо продумав, в состоянии уничтожить человечество, не оставив на земле никого, кроме себя. Это вполне реально. И для этого есть множество способов.

Сделав огромное усилие, он оглядел комнату. Вначале она показалась ему пустой. Но потом он увидел на мерцающей поверхности стола между проектором и разбросанными кассетами с пленкой свернувшегося калачиком «близкого дружка», покрытого темным мехом, с безносой мордочкой, неприятно уставившейся на него. Эта крошечная мордочка была копией его лица.

В тоже мгновение он осознал, что именно от этого существа исходили мысли, мучавшие его. Передаваемые с помощью телепатии слова закружились в сознании Джарльза.

Он решил уничтожить это существо. Он задушит его собственными руками, не прибегая к Карающему жезлу. Он думал так, потому что его разум был подготовлен к жестоким и необдуманным поступкам.

Когда он направился к столу, существо даже не шевельнулось. Джарльз с трудом передвигал ноги, преодолевая сопротивление воздуха, казавшегося густым и вязким как желатин. В его воображении возникла последняя картина.

Вот он в полном одиночестве посреди плоской серой пустыни. Его пальцы лежат на пусковой кнопке прибора, способного взорвать и уничтожить весь мир. И никого вокруг, кто бы мог остановить Джарльза. Повсюду; насколько хватает взгляда — а он, кажется, может обозреть отсюда всю землю — тянутся могилы. Возможно, там лежат мужчины и женщины, старики и дети, которые когда-то рыдали, боролись и умирали ради свободы, той самой, что была значительней всех ценностей бесчувственного и бездуховного общества.

Джарльз страшно боялся, хотя уже не оставалось ничего такого, что могло бы угрожать ему. Он был бы весьма удивлен, если бы взрыв оказался недостаточно сильным.

Только несколько шагов отделяли Джарльза от стола. Его руки, вытянутые вперед, побелели, как мрамор. А ненавистная тварь все смотрела на него. И снова понеслись видения.

Внезапно пустынная равнина содрогнулась и заходила ходуном. Это напоминало землетрясение, только толчки были более частыми — как будто миллионы кротов под землей начали рыть себе норы. То здесь, то там, серая земля с треском раскалывалась на куски, и из зияющих дыр выходили скелеты, покрытые полуистлевшей плотью и остатками погребальных саванов. Их становилось все больше и больше, и вот уже целая армия мертвецов со всех сторон двинулась к верхушке холма, сотрясая серую землю.

Джарльз нажимал и нажимал кнопку бластера, сея смерть во все стороны. Мертвецы падали в землю дюжинами, сотнями, тысячами, как гнилые зерна с колосьев, заново принимая смерть. Но через их обугленные останки шли и шли новые. Он знал, что за многие мили от этого места поднимаются из земли и направляются к нему мертвецы со всего мира.

Еще один шаг — и он сможет дотянуться до ближайшего из них. Только один шаг.

А мертвецы все маршировали. Зловоние от полуистлевших и обгоревших останков поднималось в свинцовое небо. Этот смрадный дым вызывал у Джарльза приступы удушья. К тому времени павшие образовали гигантское кольцо, возвышающееся над холмом. Подступая все ближе, мертвецы сжимали кольцо, а он все нажимал и нажимал на кнопку.

Наконец он добрался до стола. Его руки были уже готовы были схватить эту маленькую карикатуру на себя.

Но мертвецы все наступали и наступали. Волна за волной. Он потел, тяжело и часто дышал и неистово истреблял своим бластером ряды подступавших к нему. Один черный скелет уже успел вцепиться ему в локоть обугленными фалангами пальцев.

Руки Джарльза потянулись к горлу отвратительного лохматого создания, но он не смог даже дотронуться до его черного меха. Казалось, существо носило воротник из прозрачной пластмассы. Еще одно последнее усилие…

Когда фаланги пальцев скелета рассыпались в прах, тот обхватил Джарльза костлявыми обрубками. В ужасе, чувствуя за собой вину за содеянное, он сдался.

— Я проиграл! Отрекаюсь!

В этот момент все его нервы поразил шок. Внутри его сознания все смешалось. Его память, обостренная до невозможности, мгновенно воскресила все происшедшие события.

В помутившемся разуме начали проявляться признаки сознания. Нити памяти, натянутые до предела, уцелели, не утеряв ни одного звена событий. Глаза его, плотно зажмуренные, в самый последний момент открылись.

Он стал Джарльзом, прежним Джарльзом, который не побоялся бросить вызов Иерархии.

Но реальность не принесла облегчения. Наоборот, это стало началом новой агонии, еще более невыносимой, чем та, что мучила до сих пор. Потому что он сохранил память. Он помнил каждый шаг своего второго «я»: предательство Колдовского братства, похищение Шарлсон Нории, насмешки над Черным человеком, и, наконец, самое страшное из содеянного им — убийство Асмодеуса. Теперь он должен был за все это ответить.

С невероятным трудом он разжал пальцы, обхватившие горло «близкого дружка», и распахнул свою рясу, чтобы направить Карающий жезл на самого себя. Но так и не смог этого сделать.

«Раскайся, Армон Джарльз! Раскайся! — строго зазвучал внутренний голос. — Прежде всего, ты должен искупить свою вину!»

В тот же момент на стол легко вскарабкался еще один «близкий дружок». Рыжий мех с темным отливом и некоторое сходство его мордочки с лицом Черного человека говорили сами за себя. Даже его голос казался трескучим и писклявым эхом голоса Черного человека.

— Я — Дикон, Армон Джарльз. Это я говорил с тобой посредством разума твоего младшего брата, как учил меня мой большой брат. Мои слова приняли форму, адаптированную к твоей личности, в мозгу твоего «близкого дружка». Мы обменивались мыслями втроем. А сейчас нельзя терять ни минуты. Ты должен спасти моего большого брата. Ты должен вызволить его из заточения.

Из-под стола появился третий антропоид. Джарльз был окончательно сбит с толку. Это иссиня-черное существо удивительно походило на Верховного Иерарха Гонифация. На мгновение ему даже показалось, что под воздействием каких-то волшебных чар все люди на планете превратились в говорящих антропоидов. А он, единственно нормальный человек, стал их пленником. Великан, вынужденный просить милости у пигмеев…

— Торопись, торопись! — закричал Дикон, дергая Джарльза за рясу.

Джарльз подчинился и, выйдя из комнаты, быстро зашагал по мрачным серым коридорам к тюремному подвалу. В былые времена, когда суеверные страхи были еще очень сильны, его приняли бы за зомби — столь ужасным было его бледное лицо, столь машинальными были его шаги.

Сквозь глазок тяжелой металлической двери, ведущей в личные застенки Гонифация, на него уставился тюремщик. Узнав ближайшего помощника Гонифация, он приоткрыл дверь и, пропустив Джарльза, быстро захлопнул ее. Не дожидаясь излишних вопросов охраны, Джарльз поднял руку с Карающим жезлом и направил парализующий луч прямо на тюремщика и его помощника. Потом он быстро нагнулся и выхватил маленькую коробочку с активизатором замков из-за пояса у охранника.

Теперь охранник стоял неподвижно, словно восковая фигура. Позади него застыл с поднятыми от удивления бровями его помощник.

Не теряя времени, Джарльз быстро зашагал вниз по коридору, в конце которого находилась дверь в одиночную камеру. Двое дьяконов, охранявших ее, к счастью, ничего не поняли. К ним приближался священник Четвертого крупа, которого они хорошо знали. Он не раз уже приходил сюда, чтобы побеседовать с узником на неприятные для него темы и понасмехаться над ним.

Поэтому теперь они замерли под парализующим лучом с заискивающе-почтительным выражением на лицах. А Джарльз уже направил активизатор на засов камеры. Дверь медленно приоткрылась.

Вначале можно было разглядеть только одну руку, которая неуверенными движениями ощупывала стену камеры. Затем перед глазами Джарльза возникла вся фигура. Физические страдания и нервный стресс оставили явный след в облике этого человека. Одетый в тюремную робу, казался бледным и как будто стал меньше ростом.

Мысли Черного человека тоже утратили прежнюю остроту. Он решил, что Джарльз опять явился, чтобы мучить его. Холодный и неподвижный взгляд Джарльза, казалось, подтверждал это. К тому же охрана сидела на своих местах, как ни в чем ни бывало.

— Я убил Асмодеуса, — услышал он произнесенные Джарльзом слова, которые явились подтверждением самых страшных подозрении Черного человека. В отчаянии он собрал свои последние силы, чтобы выскочить в коридор.

«Надо сбить с ног Джарльза и завладеть Карающим жезлом», — пронеслось в голове у Черного человека.

Вдруг перед его глазами мелькнула рыжая тень, и, не успев осознать происходящее, он увидел Дикона. Тот уже вскарабкался на грудь Черного человека и нежно прижался к его лицу.

— Брат, брат, — пропищал тоненький голосок. — Дикон сделал все, что ты приказал. Брат Дикона свободен. Свободен!

Но даже когда Черный человек осознал значение этих простых и понятных слов, в его голове все еще звучала фраза Джарльза, повторяющего безразличным тоном подозреваемого, дающего показания: «Я убил Асмодеуса».

Черный человек все еще не мог поверить, что это — не хитрая уловка брата Домаса, придуманная, чтобы окончательно его сломать.

А Джарльз между тем продолжал:

— Это был, как тебе известно, глава Фанатиков первосвященник Серсиваль.

Черный человек засмеялся, будто услышал глупую, но невероятно смешную шутку. Вдруг, осознав присутствие Дикона, просившего соблюдать молчание, он прикрыл рот рукой и недоверчиво уставился на Джарльза.

— А где остальные захваченные ведьмы? — спросил он.

— Все еще здесь, в тюрьме, — ответил Джарльз.

Через несколько минут Джарльз уже опять вышагивал по коридору. По пятам за ним следовала, спрятав лицо под черным капюшоном, фигура, облаченная в рясу дьякона, с Карающим жезлом в руках.

Коридор был прямоугольной формы. Сюда выходили двери всех камер, охраняемых дьяконами. Ничего не подозревая, дьяконы парами расхаживали по коридору, а невидимый парализующий луч охотился за ними. Последние три пары уже почувствовали опасность, но было слишком поздно. Так и не успев воспользоваться своими Карающими жезлами, они застили у стены.

Черный человек откинул капюшон.

Дверь по другую сторону коридора отворилась, и в ней показался дьякон Дез. Мгновенно оценив ситуацию, он направил карающий жезл на Джарльза и Черного человека.

«Близкие дружки» оказались проворнее людей. Мелькнуло темное пятнышко — это Дикон бросился на Деза. Ужас исказил желтое лицо дьякона. Он уже испытал подобный испуг, когда в панике выскакивал из дома с привидениями.

— Паук! — глухо закричал он.

Поняв свою ошибку, Дез мгновенно повернул свое оружие против Дикона.

Черный человек воспользовался выигранным временем. Луч его Карающего жезла, со свистом рассекая воздух, схлестнулся с лучом кузена Деза. А так как один луч не мог поразить цель сквозь другой, Дикон оказался вне опасности.

Словно рыцари средневековья, колдун и дьякон сошлись в поединке. Но их оружием были не мечи, а два фиолетовых луча, которыми они умело фехтовали. Весь потолок и пол были покрыты причудливыми узорами. Парализованные лучами дьяконы-охранники напоминали застывших в изумлении зрителей.

Развязка наступила быстро. Парируя удары противника, Дезу удалось прожечь рясу Черного человека в районе подмышки, но тот вовремя отбил его луч и сделал ответный выпад. Болезненно-желтое лицо Кузена Деза застыло.

Взяв все еще включенный Карающий жезл из пальцев мертвого Деза, Черный человек повернулся к Джарльзу, который, словно испытывая судьбу, неподвижно простоял весь поединок. Отключив жезл Деза, Черный человек приказал священнику открыть камеры.

Он молча встречал колдунов, когда они выходили из камер, похожие на привидения, возвращающиеся с того света. Даже Дрику он едва кивнул головой. Все его усилия были направлены сейчас на то, чтобы отвлечь Джарльза от тягостных размышлений над недавними событиями, потрясшими Мегатеополис.

Джарльз открывал последний замок. Черный человек заметил, что на лице священника появилась тень какого-то недовольства — как у человека, приходящего в себя после наркотического транса.

Начиная понимать, за какие преступления он должен нести ответственность, Джарльз произнес:

— Я могу отвести тебя туда, где содержат священников из партии Фанатиков. Мы можем попытаться освободить их и захватить Святилище.

Черный человек чуть было не поддался искушению. Дуэль с Дезом вернула ему прежнюю самоуверенность.

— «Карающие жезлы никогда не были колдовским оружием», — вовремя напомнил себе Черный человек.

Все действия Асмодеуса были основаны на страхе, и только благодаря страху можно было одержать победу.

Снова заговорил Джарльз. Черному человеку показалось, что он решает сейчас какую-то внутреннюю проблему.

— Если вы захотите, — сказал Джарльз. — я попытаюсь убить Верховного Иерарха Гонифация.

— Ни в коем случае, — ответил Черный человек, начиная подозревать, что священник сходит с ума. — Против Гонифация готовится операция, но совсем другого сорта. Если бы я только знал, что случилось с Шарлсон Норией!

— Она у меня в комнате, — почти автоматически ответил Джарльз. — Сейчас она под действием парализующего луча.

Черный человек впился в него взглядом. Только сейчас он начал понимать, какого странного товарища он получил в лице Джарльза. Он засмеялся. Это был смех человека, который вдруг осознал неизбежное. Он должен доверять Джарльзу, потому что этим вечером Джарльз стал для него воплощением судьбы.

— Возвращайся к себе, — приказал он Джарльзу. — Разбуди Шарлсон Норию. Скажи, что мы ведем операцию против Гонифация в соответствии с предварительным планом. Помоги ей беспрепятственно добраться до его апартаментов. Возьми с собой своего «близкого дружка» и «дружка» Гонифация.

Он повернулся к ведьмам и колдунам и знаком приказал следовать за ним.