Цветы Белого ветра

Глава 15 Сад Лучших снов

Что произошло?.. Что происходит?.. Память — странная штука, по прошествии времени она расставляет другие акценты, казалось бы, совсем не нужные и не важные, добавляет картине прошлого новых красок и стирает старые, руководствуясь известному одной ей принципу. Весьма странному принципу… Было холодно, как сейчас… И снег… Много снега… И кровь… А может это были сорванные ветром и рассыпанные по снегу ягоды рябины?.. Россыпи алых ягод или кровь?.. Почему он не умер вместе со всеми?!

Съян закричал так, словно кто-то причинил ему нестерпимую боль. Он не умел и не хотел выносить те страдания, которые преподносила жестокая судьба.

— Кто так жутко кричит? — Керне стало любопытно, и она, вытянув шею, попыталась хоть что-нибудь рассмотреть в той комнате, куда секунду назад прошмыгнули несколько человек. Второпях они забыли закрыть за собой дверь.

Когда в загадочной комнате воцарилась тишина, вампирша задала другой вопрос:

— Ты практикуешь пытки?

— Нет, красавица моя, — Карагган сделал пас рукой и дверь резко захлопнулась. — Не будем мешать моим слугам. Этот несчастный мальчик — единственный уцелевший.

— Какой ужас! Он ранен?

— Не совсем… Обморожение конечностей. Вдобавок его напугали некрылы.

Керна посмотрела на закрытую дверь с плохо скрываемым омерзением.

— Да, — сказал хромой советник, целуя руку вампирши. — Зачем такой красивой девушке знать такие некрасивые подробности? Поэтому давай закроем тему разговора о несчастном юноше.

Она снисходительно улыбнулась:

— Ты упомянул о некрылах, Карагган. Что эти твари делают в мире, которым якобы безраздельно владеют люди?

— Дорогая моя, — советник явно уклонялся от вопроса, — испокон веков некрылы присутствовали в этом мире как низшая цепочка нежити.

— Да! Низшая падаль живет и процветает! А что стало с вампирами?

— Красавица, несравненная! — он снова облобызал ее холодную руку. — Не я убивал их, а Совет Десяти, которым, к слову, заправлял Белозор. Скажи мне еще раз: где и когда ты его встретила?

— В Синельске, этим летом. Он останавливался в трактире "У Добрилы". С ним были двое мальчишек и одна девка!

"Все сходится, — мысленно возликовал советник. — Рядом с Синельском находится прикапище, откуда он или его сообщники украли мою карту, где указанно как добраться до Фандиана. Именно там были убиты мои слуги. Синельск… Отныне я не спущу глаз с этого мерзкого городишки!"

— Скажи, дитя ночи, почему ты пришла ко мне? Чем тебя мог обидеть Белозор? — вкрадчиво поинтересовался Карагган.

— Я знаю о его принадлежности к "Совету Десяти" и хочу отомстить за то, что они убивали моих братьев и сестер. — На этот вопрос у Керны имелся давно заготовленный ответ.

Казалось, что хромой советник поверил ей.

— Месть — благородное и очень полезное чувство. Мне нужны такие слуги, прости, — его тонкие губы растянулись в улыбке, — помощники. Какую плату тебе предложить?

Керна выпрямилась, напряглась как натянутая тетива лука и прерывающимся шепотом озвучила свое самое сокровенное желание:

— Право инициации!..

— Ты получишь это право. Сегодня же. — Караггана вовсе не удивила ее просьба. — Но… Я установлю некоторые ограничения: три сотни вампиров, которые будут подчиняться не только тебе, но и мне. Понимаешь?

Керна с готовностью кивнула головой.

— Отныне ты будешь постоянно находиться в Синельске. Любую необычную новость я хочу узнавать раньше градоправителя.

— Я не подведу!

Расчетливый взгляд Керны был таким же холодным как рука, которую все еще сжимали пальцы хромого советника.

— С правом инициации я подарю тебе возможность безболезненного перемещения куда бы то ни было в любое время дня. Отныне, ты будешь моими глазами… Вместо Лагема.

— Кто такой Лагем? — осторожно поинтересовалась златовласая представительница расы вампиров.

"Проклятый остров! Проклятый Белозор!" — подумал Карагган. Из-за этого досадного провала ему пришлось придумывать кучу объяснений для Руиза, а он терпеть не мог оправдываться.

— Лагем был… очень смелым мальчиком. Ступай, Керна! Тебе нужно готовиться к инициации. К чему тянуть? Этой же ночью твое желание будет исполнено.

Густая пелена тумана, преследующая путников во время их опасного похода, рассеялась только ближе к вечеру, точнее тогда, когда коварная дорожка вывела путников к подножью горы. Наконец-то они могли расположиться на короткий привал, и что-нибудь перехватить из своих съестных запасов. И в то время как маг, с задумчивым видом прохаживался вдоль валунов густо покрытых, на первый взгляд, совершенно одинаковыми рунами, юная чародейка и наемники неторопливо пережевывали свой скромный ужин и с интересом следили за каждым движением Северина.

— Вход меж тех камней, — неожиданно сказал он, махнув рукой в сторону двух самых обыкновенных серых камней, находящихся в двадцати шагах от того места, где сидели наемники.

— Вход куда? Ну, ответь, ну хоть одним словом! — сына поляра разбирало любопытство.

— В мир стонхаров. — Белозор принялся вновь кружиться возле камней и, всматриваясь в первые звезды, что-то подсчитывал в уме, словно проверяя правильны ли его расчеты.

— Стонхары? — задумчиво переспросила юная чародейка. — Что-то знакомое.

— Возможно, я упоминал о них в одном из разговоров.

— А почему я не помню такого разговора? — Слишком громко заданный вопрос Растрепая подхватило вездесущее эхо.

Вместо ответа маг посоветовал ему не надоедать и, взяв Сарыча под уздцы, направился к запримеченным ранее камням. Наемники и Яська подорвались вслед за Свеверином.

У переступивших невидимую, пролегающую меж двух камней черту, путников появилось стойкое ощущение, что мир вокруг них начинает вертеться волчком, хотя сами они стояли на одном месте и никуда не шли. Через пару минут вращение стало замедляться, а когда оно прекратилось, то осмотревшиеся по сторонам Яська и наемники отказались верить своим глазам. Седые горы сменились зеленым лесом, вместо каменистой почвы расстелился ковер шелковых трав, освещенный янтарными лучами солнца. Воздух стал таким теплым, что юной чародейке на мгновение показалось, что они очутились на Фандиане. Но буквально через минуту ей пришлось отказаться от этой версии. На острове воздух был пропитан солеными брызгами Горьких вод, а здесь ветерок разносил благоухание цветущих садов и едва уловимый запах печеного хлеба.

— Все как обычно! — расстегнув кафтан, посетовал Белозор. — Приходите все кому не лень! Мои напутствия про вооруженную охрану, видимо, никто не воспринимает всерьез!

Он обернулся к Яське и наемникам и кивком головы пригласил их продолжить путь по затерянной в траве песчаной дороге. Точнее, дорог было две — одна песчаная, а другая из светло-серого камня, которая уводила вглубь таинственного, изумрудного леса. Но маг выбрал первую, песчаную дорогу и уверенным шагом направился вперед, подгоняя Сарыча, до того момента радостно щипавшего траву.

— Какой здесь необычный лес! Он больше похож на сад, а не на лес! — заметила вслух Ястребинка. Она любовалась цветущими деревьями, кустарниками и пестрящими цветами полянами, над которыми деловито жужжали шмели.

— Что это за гадость?! — Крик Растрепая заставил ее устремить взгляд на заросший белыми кувшинками, глубокий пруд, в котором нежились напоминающие коров существа.

Остановившись, маг начал озираться по сторонам, не понимая, что именно испугало наемника.

— А, вот ты о чем! — наконец догадался он. — Водяных коров не видел? Они безобидные.

— Где ж я их видел? — возмутился сын мельника. — Чешуя, вон, рыбья, а еще жабры! Ну и чудо!

— Если так часто останавливаться и удивляться, то нам придется заночевать под открытым небом, — пригрозился маг.

Вскоре дорога стала на порядок шире, на ней запросто смогли бы разъехаться четыре всадника. По ее бокам расположились пестрые поля, на которых, по мнению Растрепая, росли какие-то необыкновенные, но наверняка вкусные ягоды. На зеленом лугу, который начинался сразу же после полей, мирно паслись коротко стриженые овцы. У обочины сидел маленький, златокудрый пастушок — он был первым, кого им довелось встретить на этих плодородных землях. Пастушок без малейшего стеснения подбежал к Белозору и поклонился.

— Смотрите, у него бесцветные глаза! — сообщил друзьям наблюдательный Таль.

— Кто тебя за язык дергает? — прошептал Белозор, подгоняя Тальку вполне ощутимым толчком в спину. — Думаешь, если он стонхар, значит, рекоставный не понимает? Очень опрометчивые выводы!

— Стонхар! — с восторгом прошептала юная чародейка, оборачиваясь на оставшегося позади пастуха. — Вот они какие! А ты, господин Белозор, тоже стонхар?

— Разве речь обо мне? — насупился он. — Я всего лишь прошу не задавать лишних вопросов местным жителям!

— А кому же нам задавать эти вопросы? Ты ведь на них не отвечаешь? — хитро улыбнулась Ястребинка.

— Хорошо, отвечу, но позже!

Первый встретившийся на их пути дом удивлял своими белоснежными стенами, аккуратным крыльцом, расписными ставнями и вообще он выглядел так, будто был построен не позже, чем на прошлой неделе. Его фасад оплетало похожее на плющ растение, облепленное нежно-розовыми цветами. И эта особенность придавала дому сходство с домиками фей, которые часто рисовали на своих лубочных картинах сложники Рекоставья.

Второй увиденный ими дом отличался от первого тем, что его стены окружало неимоверное количество цветочных клумб. И все же этим домам явно чего-то не хватало…

— Три стены! — Таль, наконец, понял, в чем заключалась особенность увиденных ими домов.

— Ну и что? — отозвался идущий впереди маг. — Треугольная форма дома — древняя традиция. Поверь, вполне удобное жилье.

Белозор свернул с дороги и вскоре они очутились в огромном саду, в котором не имелось никаких ограждений и высаженных в строгие ряды деревьев или кустарников, вся флора росла так, как ей заблагорассудится. При всем при этом было видно, что кто-то тщательно ухаживает за каждой растущей здесь былинкой.

По саду, держась за руки, прогуливалась молодая парочка стонхаров. После Талька клялся своим друзьям что, заприметив мага, эти двое тревожно переглянулись и поспешили скрыться из виду. Стало быть, узнали.

Наемникам и юной чародейке пришлось миновать еще с десяток треугольных домов (не менее красивых, чем два предыдущих) так уютно и гармонично расположившихся среди изумрудных, щедро забрызганных солнцем фруктовых садов, пока Белозор не привел их в одну из таких необычных построек.

— Вот моя скромная обитель, — заявил он, переступив через порог. — Заходите. Яська, отпусти Сарыча. Здесь он может бродить, где ему вздумается.

Изнутри треугольная постройка почти ничем не отличалась от тех, в которых им приходилось бывать. Дом состоял из двух комнат и крошечной кладовой. У первой комнаты, служившей спальней, было четыре стены, остальные комнаты — столовая и кладовая — имели треугольную форму.

— Здесь живет кто-то еще! — авторитетно заявила Яська, проведя указательным пальцем по крышке сундука. — Ведь кто-то же прибирается.

— Может это жена господина Белозора? — высказал свою догадку Растрепай.

От такого предположения она вздрогнула и нечаянно свернула со стола увитую замысловатыми узорами кружку, которая упала на пол и разлетелась вдребезги.

— Ой! — у юной чародейки навернулись слезы на глаза.

— Пустяк, Яська. — Маг поводил рукой в воздухе, черепки собрались вместе и он вручил ей совершенно целую кружку.

Шмыгнувшая носом Ястребинка тихо порадовалась тому, что Северин именно так интерпретировал причину ее печали, и снова подошла к сундуку.

За дверью кто-то громко откашлялся, непрошеный гость явно хотел обратить на себя внимание. Хотя мог бы просто постучаться.

— Это жена! — Растрепай принялся отряхивать со своей одежды пыль, напрасно стараясь придать ей опрятный вид.

Маг удивленно поднял бровь и, окинув насмешливым взглядом вихрастого наемника, сказал:

— Нет у меня жены! К тому же это мужской кашель.

— Ну, заходи, кто пришел! — крикнул он, когда покашливание повторилось.

Дверь беззвучно распахнулась, и перед ними предстал стонхар неопределенного возраста. Крепкое тело, облаченное в облегающие белые одежды, свидетельствовало о том, что стонхар еще молод и находится в хорошей физической форме. Однако стоило вглядеться в его мудрые проницательные глаза и увидеть густые посеребренные волосы, как мысль о молодости гостя сразу же отпадала. Вид этого стонхара был скорее необычным, нежели отталкивающим: кожа его благородного лица имела бронзовый оттенок. Тыльную сторону его кистей покрывали мелкие чешуйки, с золотыми прожилками. А зажатый в руках посох венчал искрящийся всеми оттенками радуги прозрачный камень. На голове стонхар носил сияющий тысячами синих сапфиров обруч, похожий на свернувшуюся с кольцо змею.

— Бесстыдство — главный порок человека, — туманно выразился пришелец.

— Позвольте представить. Это шаман племени стонхаров и зовут его Арт-Хатт-арт. Мой родственник, как вы, наверное, успели догадаться из его "любезного" приветствия. Наследство!

Северин назвал имена своих юных друзей, и они поклонились в знак почтения (на всякий случай по нескольку раз), а шаман, кивнув им, сказал:

— Разговаривать со стоящим передо мной мужчиной все равно, что вести беседу с каменными идолами рекоставов.

— Слышали? — маг кивнул в сторону шамана. — Сказанные слова означают, что, мол, разговаривать со мной бесполезно, но разговор все же состоится.

— Как? А мы? — Таль проворно вынул меч из ножен.

— В хоромы шамана, в смысле, в Дом Предков, чужакам путь заказан, поэтому вы остаетесь здесь. За дверь не выходить… Так, что еще? А! Талька, спрячь меч, здесь никто нападать не станет. В общем, осваивайтесь.

Стоило Белозору скрыться за дверью, как юная чародейка, подцепив ловкими пальцами гладкую крышку сундука, откинула ее, и заглянула в темные недра обыскиваемого предмета.

— Стой! — возмутился сын поляра. — Забыла что мы в гостях?

— Да нет же! Я ищу признаки! Ну, понимаешь, хочу узнать… Ну, ты все равно не поймешь! И, между прочим, господин Северин велел нам осваиваться.

"Убитый" последним аргументом наемник решил присоединиться к Яське и с плохо скрываемым любопытством пошарил рукой по дну сундука. К своему огорчению, кроме старых, пыльных штанов и скомканной тряпки юные ревизоры ничего не обнаружили.

— Идите сюда! — позвал их крутящийся в другой комнате Растрепай. — Смотрите, что я нашел!

На большой, прикрепленной к стене полке красовались старинные, заключенные в кожаную броню фолианты: немного пыльные, с выцветшими страницами и потертыми корешками. Пролистав один из обнаруженных фолиантов, Яська со вздохом изрекла:

— Какие красивые руны! Жаль, что непонятные.

Помимо полки, сундука, двух столиков и коричневого горшка с цветком, в комнате находилась пышная кровать, над которой возвышался повторяющий контуры кровати полог из прозрачного материала. Яська залезла на ложе мага, дабы проверить количество подушек. Пять штук. По людским меркам это щедро.

— Вы видели лицо того стонхара? — вполголоса спросил сын поляра, обращаясь к своим друзьям. — Я даже не буду гадать, сколько ему весен!

— Ага, — ответила Яська. — Мне господин Северин говорил, что стонхары не старятся. Только седеют и то не все.

— А что, разве они живут дольше нашего? — спросил переключивший свое внимание с полок на сундуки Растрепай.

Она важно кивнула, подумав при этом, что ее учитель выглядит не как внук, а, скорее, как сын шамана.

Вскоре наемники во главе с юной чародейкой вернулись к изучению дома и даже залезли в кладовую, которая к их общему несчастью оказалась совершенно пустой.

— Скорее всего, нас забудут покормить, — невесело рассуждал сын мельника. — Интересно, что они едят, эти стонхары? Надеюсь, то же, что и мы.

Он открыл тот самый сундук, который до него подвергся тщательному досмотру Яськи. Наемник надеялся, что там, под штанами и тряпкой, чудесным образом обнаружится что-нибудь съедобное. Увы, чуда не свершилось!.. Расстроившийся Трепа присел у окна и принялся размышлять вслух:

— Хм… Господин Северин сказал, чтоб отсюда ни ногой…. А как быть, если кто-то придет к нам?

— Наверное, надо разобраться с миром ли этот стонхар пришел, — высказал свое мнение Таль.

— Вот и разбирайся!

— Ты про что? — не понял его друг.

Во входную дверь постучали.

— Про это! — вздохнул вихрастый наемник, устремляя на дверь преисполненный печали взгляд.

— Милости просим! — сорвавшимся голосом крикнула Яська.

Через несколько секунд в комнате появилась высокая стонхарка. Подол ее темно-зеленого, струящегося платья слегка касался каменного пола, а украшающий широкую талию пояс напоминал свернувшуюся кольцом змею.

— Век мой не так уж молод, а живых людей вижу впервые. — Судя по первой фразе, гостья навестила их лишь из чистого любопытства. — Я — Мекнах" арр. По просьбе Белозора, присматриваю за домом.

Ее продолговатой формы глаза светились дружелюбием, на ее губах застыла вежливая полуулыбка. Цвет глаз не был чисто белым, а отдавал в желтизну. Она задумчиво провела указательным пальцем по своему слишком тонкому по человеческим меркам носу и широко улыбнулась.

"Северин совсем на них не похож! Разве что глазами", — радостно подумала юная чародейка.

Мекнах" арр была по-своему красива: собранные в замысловатую прическу, золотые волосы, овальное, словно покрытое бронзовым загаром лицо, тонкая шея, выглядывающие из широкого выреза платья узкие плечи. На правом предплечье стонхарки блестели два серебряных браслета, одетые поверх узкого рукава.

Затянувшееся молчание нарушил наконец-то вспомнивший о приличиях Таль. Он как можно учтивее представился гостье, а после представил своих друзей.

— Значит, Белозор позволил вам пойти за ним? — спросила Мекнах" арр и, получив утвердительный ответ, продолжила: — Это так же необычно, как снег в краях стонхаров.

— Ты слышала, Яська? Даже в чужих краях сомневаются в порядочности нашего мага, — тихо шепнул ей Таль и сразу же пожалел об этом.

— А зачем ты тогда спасал его?! Еще и вперед всех рвался! — Возмущению юной чародейки не было предела. — Ненавижу людей, которые по десять раз меняют свое мнение!

Мекнах" арр с любопытством посмотрела на изо всех сил оправдывающегося Тальку.

— Да я просто так сказал! Господин Белозор нормальный человек, но очень уж скрытный. Я же не обзывал его самодуром!

— Вы друзья нашего Белозора? — осторожно спросила стонхарка, она произносила рекоставные слова с легким акцентом.

— Вашего?! — в один голос воскликнули наемники.

— "Полустонхар" звучит кособоко, не так ли? Но вам ведь известно, что он имеет отношение к моим братьям и сестрам?

— Мы догадывались! — чуть ли не скрипя зубами, буркнула юная чародейка.

— Ты смешная, — Мекнах" арр адресовала ей дружелюбный взгляд. — Примите мои извинения за беспокойство. До скорого свидания.

— Эй, Яська, о чем призадумалась? — спросил Растрепай, когда их непрошенная гостья скрылась за входной дверью.

— Думаю, может ли она быть женой нашего мага?

— Господин Северин говорил, что у него нет жены, — напомнил сын мельника.

"Ага! Он скажет одно, а потом все окажется по-другому! — мысленно усмехнулась она. — Все-таки прав Талька насчет его скрытности!"

Убранство расположенного в Доме Предков тронного зала было довольно незамысловатым. Однако от этого тронный зал не выглядел менее величественным. Северин шел по идеально гладкому полу черного цвета, изредка переступая через перекатывающиеся из угла в угол обманки, которые напоминали цветки огромных одуванчиков. Насколько помнил маг, эти обманки никогда не зависали в воздухе, а всегда находились на полу тронного зала, причем в одинаково большом количестве. Так повелось исстари.

Еще одна особенность зала заключалась в том, что днем его сдержанно белые стены окрашивались разноцветными узорами благодаря хитро сконструированным, широким окнам с витражами. Среди разноцветных кусочков витражей застыли стилизованные змеи, деревья и небесные светила.

Черный потолок, испещренный множеством бегущих по спирали пунктирных линий и точек напоминал ночное небо, причем зимнее ночное небо, потому что линии и точки смахивали на застывшие снежинки. У потолка тоже имелась своя особенность — он закрывал лишь половину тронного зала. Другой половины попросту не было.

Замедлив шаг Северин посмотрел наверх, явственно представив себе как Арт-Хатт-арт и его созидатели каждую ночь собираются в зале, для того чтобы наблюдать положение звезд.

"Тоска смертная!" — подумал Белозор и перевел взгляд на шамана, который уже сидел на троне, высеченном из цельного небесного камня. Шаман задумчиво смотрел на мага.

— Что? — усмехнулся Северин. — Неужели твои звезды не нашептали о моих планах?

— Для начала здравствуй, сын дочери моей! — Арт-Хатт-арт поманил его чешуйчатой рукой.

Маг поклонился в ответ на приветствие и нехотя подошел к трону.

— Да, звезды рассказали многое. Даже то, что ты будешь настолько дерзок, что приведешь за собой человеческих детенышей.

Белозор устроился возле трона, поджав под себя правую ногу, и со вздохом сказал:

— Так получилось. Вообще-то я намеревался привести одну Яську… Впрочем, считай этот поступок маленькой местью. Итак, ты знал о моих намерениях и все же оставил переход между болотами и стонхарскими землями закрытым. А мне тогда пришлось израсходовать уйму сил, чтобы взломать твою незримую печать. Ты бы хоть предупредил, что она не взламывается!

— Зачем предупреждать о том, что очевидно? И кому как не мне чтить наш закон? По закону изгнанник не имеет права пользоваться переходом. А ты был в изгнании.

— Да, да! Это так мило: идти людскими тропами мимо некрылов и чудесных рыбок! Почти так же мило как петлять в тумане по равнинам и горам. Не улыбайся, не воображай, что я жалуюсь. В конечном итоге, вот он я — перед тобой! Просто мне надоело доказывать, что я способен преодолевать любые препятствия!

— Ты крепкой породы, сын дочери моей и ты… совершил правильный поступок. Среди нас ты невидим, а так же невидимы те, кто пришел следом.

— А можно ли поменять все эти комплименты на снятую с перехода печать?

— Пока еще нет.

— Понятно! — ухмыльнулся маг. — Скажи, Арт-Хатт-арт, а звезды успели шепнуть тебе о цели моего прихода?

— Я знаю про светлую чародейку, и мы принимаем ее, потому что с ней связанны судьбы многих стонхаров.

— Да ну? — Северин резко встал и потер затекшую ногу. — Неужели ей даже светит обучение вашей, в смысле, нашей магии?

— Сколько лет знаю тебя и все не могу привыкнуть к твоему сарказму… Да, она должна обучаться нашей магии, но только той части, которую сможет воспринять ее разум. Мы никогда не откроем ей смысл пустых рун, а лишь только те, которые можно начертать.

— Вот и прекрасно, — довольный маг собрался уходить.

— Постой! — остановил его шаман. — Мой немногочисленный народ живет светло и спокойно потому, что ни рекоставы, ни летнесторонцы не знают о стонхарах или считают мой народ легендой, преданием. В противном случае, нас, как и любой другой маленький народ, не миновала бы участь быть разыгранными в какой-нибудь азартной игре… Когда-нибудь двум человеческим детенышам захочется уйти обратно, к своему народу и тогда им придется испить капли забвения.

— Я не против, — пожал плечами Белозор. — Но пускай это будет маленькая порция, а то я опасаюсь за их и без того скудный ум.

— Капли забвения заставляют забыть дорогу к этим землям.

— И всего-то?.. Ну ладно! Я пошел.

— Нет! — снова остановил его шаман.

"Понесли кони!" — уныло подумал маг и, придав своему лицу дружелюбное выражение, снова повернулся к Арт-Хатт-арту.

— Почему ты так упрям, сын дочери моей? Зачем ты вновь и вновь перерождаешься среди моего народа?

— У меня были на то причины.

— Что сказал бы ты, потомок мой, если бы кожа рук твоих блестела змеиной чешуей?

— Ну и вопросы!.. Кстати, на чешуе шрамы были бы меньше заметны. Ну а если серьезно… Ты же знаешь, что мне интересно все то, в чем сложно разобраться. А магия стонхаров настолько загадочна и… Мне нравится веяние ветра восьми лун.

Закрыв глаза, шаман впал в задумчивость.

— Если бы только Кайя осталась среди моего народа, весна была бы прежней, — прошептал он через некоторое время, — без запаха горящей полыни. Только ей, Кайе, были подвластны прекрасные цветы Белого ветра…. Для меня они неразрывно связанны с образом Кайи.

Северин молчал, ему казалось бессмысленным жалеть о том, что давно свершилось, о том, что уже не вернуть.

— Уже который год я обещаю свой трон тому или той, кто сможет пробудить цветы Белого ветра.

— Ну и как, успешно?

— Нет, потомок мой. И ты это знаешь не хуже меня, так что нет смыла притворяться… Наверное, я запомнюсь всем будущим поколениям как самый жадный до власти шаман, который правил в Доме Предков два века подряд.

— Хочешь совет? Передай власть созидателю Кецам-Ро.

— Нет. Я не стану отрекаться от своего высказанного ранее обещания и вверю эти благодатные земли в руки того, кто постигнет ту же мудрость, которую постигла бесподобная Кайя.

— Хм! — Белозор внимательно посмотрел в наполненные скорбью глаза Арт-Хатт-арта. — Кажется, ты запутался в своих собственных сетях, изначально предназначавшихся для кого-то другого.

— Ты прав… Я даже успел смириться со своим пленом.

Вскоре не на шутку загрустивший Арт-Хатт-арт выпроводил своего внука из тронного зала. Он знал, что маг проделал длинный путь и теперь, наверняка, захочет перевести дух. Однако и не помышляющий об отдыхе Белозор пошел со своими наемниками и ученицей в главный парк, дабы немного ознакомить их со стонхарскими традициями. По дороге в парк Яська подметила то, что в городе нет четко обозначенных улиц, а все дома различаются лишь размерами и разнообразием цветочных гамм. Хотя парк можно было найти без особых проблем: перед входом находилась огромная каменная плита, с выбитыми на ней загадочными рунами.

Длинная, лучеобразная аллея парка, по которой они шли, заканчивалась идеально правильным кругом, в центре которого возвышался величественный идол, размером с вековой дуб. Перед идолом, на земле, находилась четко очерченная треугольная площадка.

Величественный идол изображал юношу-стонхара. Вокруг его головы, закусив хвост, обвилась змея. Сначала Яська подумала, что змея символизирует корону, но присмотревшись лучше, поняла, что поспешила с выводами: змея обвилась ниже лба, закрыв собой глаза юноши. Его левая рука, на тыльной стороне которой были видны даже мелкие чешуйки — с такой тщательностью и мастерством в свое время ваялось божество — указующим перстом показывала на любого, кто заходил на треугольную площадку. Другая рука, согнутая в локте, демонстрировала ладонь безоблачному небу.

— Представляю вам прародителя стонхаров, — маг кивнул в сторону.

— Как его зовут? — поинтересовался Растрепай, он осматривал диковинного гиганта с приоткрытым от удивления ртом.

— Тасмай-Аккад, а тот, который вокруг его глаз — лунный змей Офий.

— Господин Северин, а ты, получается, внук шамана? — Таль потерял всякий интерес к идолу и решил переключить свое внимание на Белозора. — Вот это ново!

— Да! Ты не похож на них! У многих стонхаром золотые волосы, а у тебя нет! — к Тальке присоединился второй наемник. — Наверное, ты весь в папеньку.

— Вам-то что за печаль? — неожиданно рассвирепел маг. — С каждым рождением внешность иная! Суть — это главное!

Приутихшие наемники во все глаза смотрели на Белозора, даже не пытаясь что-либо возразить.

Неожиданно к статуе бесшумной поступью подошли два стонхара — старый и молодой. Оба были облачены в белые, свободные одежды. В полном молчании они поклонились своему идолу и возложили к ногам Тасмаай-Аккада наполненные цветами блюдца и украшенные золотыми узорами горшочки. Затем, созидатели обошли божество несколько раз и снова ему поклонились. Не сдержав любопытства, Яська приоткрыла крышку одного из горшочков и заглянула внутрь, воздух сразу же наполнился запахом душистого меда.

— Не кощунствуй! — маг оттащил ее от божественных подаяний. — Никто кроме шамана и этих созидателей, не должен касаться подаяний.

— Да мне просто интересно! — попыталась оправдаться юная чародейка.

— Могла бы спросить у меня!

Она виновато улыбнулась и, увидев, что созидатели направляются в их сторону, поспешила спрятаться за Северином.

Маг несколько мгновений буравил недовольным взглядом подошедших к ним созидателей, а затем, нехотя сказал:

— Знакомьтесь! Это — Пал-Леур.

Старый стонхар приветствовал Яську и наемников изящным кивком головы.

— А это — Кецам-Ро.

— Мы бы хотели провести вас по нашим прекрасным фруктовым садам, — сказал Кецам-Ро, слегка поклонившись. Его голос был глубоким и мелодичным.

— Я не пойду. Чего я там не видел? — Белозор показал рукой на свою компанию: — Вот им предлагайте!

— И я не пойду, — Яська ответила отказом, потому как всерьез опасалась того, что во время прогулки молодой стонхар отчитает ее за недавно содеянное кощунство.

Зато Таль и Растрепай с радостью приняли приглашение, потому что молодой созидатель, в отличие от Северина, производил впечатление общительного человека, который навряд ли станет отмахиваться от заданных вопросов.

Когда часть компании в лице двух наемников и Кецам-Ро исчезла из виду, хитро прищурившийся маг обернулся и самым праздным тоном поинтересовался у все еще находящейся позади него Яськи:

— И как долго ты намерена прятаться за моей спиной?

— А почему тот, старый, не уходит? — поинтересовалась она, выглянув из-за плеча учителя.

— Сейчас узнаем. — Его забавляла подобная реакция ученицы.

— Какими словами усладить твой слух, Пал-Леур? — обратился к созидателю Северин.

— Подожди. Сначала разреши пояснить. — И созидатель безо всяких вступлений приступил к своему повествованию, нисколько не тяготясь присутствием Яськи. — Когда-то я думал, что дочка шамана, то есть Кайя, предназначалась мне судьбой. Именно поэтому я решил стать созидателем, чтобы быть ближе к божественному цветку стонхаров. С самого детства я готовился к тому, чтобы стать самым идеальным существом на свете. Я изжил из своей души все присущие стонхарам пороки и стал чист как горный ручей. Я стремился добиваться успеха во всех делах, за которые брался. Ей нравились песни, и я слагал лучшие из слов и посвящал их только ей. Когда Кайе наскучивала рифма, я добивался высот в игре на флейте, она любила цветы, и я выращивал самые красивые розы, я рассказывал ей, о чем шепчутся звезды и о вечной весне в сердце. Я учился у зеркальных дел мастеров, чтобы сотворить для нее магическое зеркало, которое воспевало бы ее красоту…

— Сейчас пущу слезу — до того трогательно! — язвительно воскликнул Северин. — Позволь продолжить. Потом наследнице шамана до смерти надоела ваша богатая флора, сладкая музыка и зеркала и она, воспользовавшись правом уединения, поселилась среди человеческих лесов. Именно там Кайе повстречался один пронырливый маг. Когда же настала пора возвращаться, одной рукой она демонстрировала вам фигу, а другой поглаживала округлившийся живот.

— Самая ужасная твоя черта, Белозор, это то, что ты всегда закрашиваешь темными красками светлые моменты… Я опасался и в то же время надеялся, что твой отец бросит нашу трижды прекрасную Кайю. Но моим опасениям, так же как и моим надеждам не суждено было сбыться. Когда наступил самый короткий день в году, крыло Ринн-Хасса еще раз затмило наши небеса, потому что в тот день появился ты…

— Значит, ты родился зимой? — встряла юная чародейка.

— Помолчи! — отмахнулся Белозор.

— Когда вы, все вместе, ступали на славные земли стонхаров, я… слишком боялся новых ран и поэтому удалялся в пещеру отшельника смотреть свои полуденные сны и наблюдать ночные звезды.

— Ах, как все печально и романтично!.. — мечтательно вздохнула Яська, но тут же осеклась под строгим взглядом своего учителя.

— Для чего мне знать все это? — недоуменно спросил Северин.

— Для того чтобы не удивляться вопросам.

— Каким вопросам?

— Я хочу спросить… Не упоминала ли обо мне Кайя?

— Хм! Дай вспомнить… Нет, не упоминала! При мне, по крайней мере. Еще что-нибудь?

— Она… Была ли она счастлива? Не тосковала ли?

— Вроде не жаловалась. А насчет "тосковала"… Когда встречаются два прожженных авантюриста, тут уж не до уныния.

— Да, она всегда была особенной и непоседливой. Как жаль, что ты совершенно не похож на Кайю.

— Зато ты имеешь удовольствие видеть перед собой копию человека перечеркнувшего годы твоих трудов! — злорадно усмехнулся маг.

— Жестокие слова, — губы Пал-Леура тронула печальная улыбка.

Понурив голову он, молчаливый и бледный, словно призрак далекого прошлого, пробрел прочь и вскоре затерялся среди цветущих зарослей парка.

— Мне жалко его! — Яська с укором посмотрела на своего учителя.

— Не суди о том, чего не знаешь.

— Зато я знаю, что ты, господин Северин, умудряешься наживать врагов даже среди миролюбивых стонхаров!

— Ну а что мне оставалось? Прослезиться над его бредом?

— Нет. Подарить ему какую-нибудь вещь Кайи. На память.

— Я не нуждаюсь в идиотских советах наивной девчонки!

— Сам ты… — вскипела Яська, но вдруг остановилась на полуслове, помолчала и вновь заговорила спокойным голосом: — Пойми, он до сих пор любит и поэтому искал в тебе сходство с дочкой шамана! Сделай ему подарок или просто скажи, что тебе тоже трудно быть одному. Друга ты не приобретешь, но и врага тоже.

Белозор молчал. Казалось, что слова Ястребинки заставили его задуматься.

— Ладно. Беру свои слова обратно, — примирительным тоном изрек он. — Я пороюсь на чердаке, может, найду что-нибудь этакое.

В тот же вечер, снова встретившись с Пал-Леуром в парке, маг протянул ему нитку речного жемчуга:

— Возьми! Когда-то Кайя вплетала ее в волосы. Ну, ты должен помнить…

— Лучше подари ее маленькому человеку.

— Нет, — сказал Северин, осматриваясь по сторонам лукавым взглядом. — Яська боевой воробей и таких бесполезных подарков не принимает.

— Какой "боевой воробей"? — сверху раздался негодующий голос юной чародейки.

— Должен признать, что в маскировке ты не сильна, — хохочущий Белозор похлопал по стволу дерева, на одной из веток которого сидела Ястребинка. — Но мне не жалко. Я даже специально подошел сюда, чтобы ты могла слышать наш разговор.

Раздосадованная чародейка густо покраснела и, сделав вид, что изучает вечернее, лилово-розовое небо, принялась выстраивать план мести для одного слишком проницательного мага.

На следующий же день Белозор подарил шаману мешочек, наполненный диковинными камешками — теми самыми, которые он изъял у Сига — и был готов поклясться, что шаману такой подарок пришелся по душе. Никто не знал, для чего предназначались эти камни, но любящий разгадывать подобные загадки Арт-Хатт-арт сказал, что обязательно доберется до сути и даже пообещал магу, что тот станет первым, кто узнает об истинном предназначении камней.

Вечерами Белозор в гордом одиночестве сидел в замутненном известью горячем источнике, потягивал бродилку, размышлял о радостях оседлой жизни и смиренно ждал момента, когда ему наскучит все то, что его окружает.

После горячего источника, он, как правило, шел в свой дом, и устало падал на кровать. К вечеру мышцы мага немного ныли от продолжительных тренировок. Дело было в том, что некоторые стонхары изъявили желание овладеть техникой боя на мечах. Так, помимо юных наемников, у него появилось еще несколько учеников. Иногда он коротал дни за спорами с Арт-Хатт-артом, иногда свершал долгие конные прогулки в компании юной чародейки. В редкие дождливые дни Северин и его компания учились искусству приготовления еды у престарелой Арриэссы, мастерству которой могли бы позавидовать многие рекоставные хозяйки. Впрочем, в основном готовили Ариэсса и Яська, остальные же мешались и норовили стянуть со стола кусочки продуктов, приготовленных для очередного яства.

Так пролетали дни, настолько счастливые и насыщенные, что им терялся счет. Даже ночи у стонхаров походили на мягкий, словно струящийся с небес бархат, под покровом которого не могло произойти ничего скверного. Твердая уверенность в том, что ближайший день будет прекраснее предыдущего, ни на минуту не покидала наемников и юную чародейку. Здесь не существовало тревожных мыслей вроде: "А вдруг случится война?", "Вдруг за поворотом нападут разбойники?", "Вдруг из леса вылезет какая-нибудь нежить?" Здесь царствовало вечное лето, напоенное сладким благоуханием цветов и радужными грезами.

Мысли Северина были готовы разбежаться и уступить дорогу снам, таким же легким как ночной воздух цветущих земель, как вдруг раздался робкий, почти неслышный стук. И снова тишина.

"Кого там принесло? Неужели Яську?" — взъерошенный Белозор нехотя покинул свое прохладное ложе и поплелся открывать. В тот поздний вечер ему было лень пользоваться магией.

Один щелчок щеколды и в комнату проскользнула стонхарка. Она беззвучно затворила за собой дверь и осмотрелась. Во взгляде ее огромных бесцветных глаз сквозила тревога.

— Чем обязан? — Белозор старался быть вежливым, хотя на языке вертелся другой вопрос: "Какого лешего?!"

— Я… Ты ждешь еще кого-то?

— Угу! Сейчас самое подходящее для визитов время, — его голос был полон сарказма. — Ладно, не отвечай. Я не вчера родился.

Дрожащими пальцами гостья развязала нехитрые узлы накидки, которая скользнув на пол, явила магу ее обнаженное тело.

"Интересно получается! — Северин нахмурился. — Либо мне слишком везет на замужних баб либо здесь что-то нечисто!"

— Почему ты молчишь? Может тебя пугает моя внешность?

— Скорее поведение. Поверь, я давно привык к внешности стонхаров. Такое наследство не пропьешь.

— Но почему же ты молчишь? — повторила свой вопрос гостья, разливая по кружкам крепкую бродилку.

— Думаю как бы любезнее сказать, что тебе пора домой.

— Ты уверен?

— Более чем.

Она как будто застеснялась своей наготы и резко отвернулась к окну. В ту же секунду входную дверь дома отворила чья-то твердая рука, и в проеме появился стонхар, по имени Кадджах" а. За его широкими плечами маячили силуэты других стонхаров, их лица скрывала опьяненная ароматом медовых трав ночь.

Кадджах" а так крепко сжимал находящийся в руке меч, что ногти на его пальцах стали белее мела:

— Чужак, ты слишком смело пользуешься нашим гостеприимством!

Рукоять верного меча за долю секунды оказалась в ладони Северина. Он даже успел обозначить для себя примерную тактику сражения, которое должно было вот-вот произойти.

Но Кадджах" а вел себя неестественно разумно и вместо того чтобы ринуться на соперника с проклятиями, он вызвал соперника на поединок:

— Я требую ответа от богов и желаю получить его завтра, перед закатом!

Маг слегка склонил голову, показывая, что вызов принят и резким движением сдернул со своего запястья коричневый шнурок. Так было спокойней.

— Пошли, — бросил через плечо Кадджах" а своей стыдливо притихшей жене, и она бросилась следом за ним, сжимая холодными, длинными пальцами края почти невесомой накидки, которая прикрывала ее наготу.

Ястребинка никак не могла привыкнуть к тому, что земли стонхаров пестрели разнообразными красками вечного лета. Дело в том, что на данный момент в Яром царствовала зима, а значит ей было бы привычнее видеть скучный зимний пейзаж. А тут вдруг лето! Случается же такое! Нежась в кровати, она смотрела на пляшущие по потолку солнечные зайчики, слушала щебетание птиц и вдыхала принесенный ветром аромат цветущей липы, которая росла рядом с ее уютным домиком. Жизнь среди стонхаров вселяла в Яську неиссякаемый оптимизм. Местные жители оказались достаточно милыми и душевными существами. По крайней мере, за все свое пребывание юная чародейка не увидела ни одного брошенного в ее сторону косого взгляда. Кажется, Яська начинала понимать, какие определения она поставила бы напротив слова "счастье".

Одеваясь, юная чародейка выглянула в гостиную: на столе, как обычно, стояла наполненная свежеиспеченными пирогами глубокая миска и кувшин парного молока. Добродушная Ариэсса всегда баловала ее вкусными завтраками. Проведя гребешком по распущенным волосам, она улыбнулась своему отражению в зеркале, и, водрузив всю снедь на служащую своеобразным подносом подушку, Яська помчалась по засеянной желтым песком тропинке, ведущей в дом Белозора. Совместные завтраки являлись дополнением к их традиции совместных конных прогулок.

В спальне Северина было мрачновато. Легкое одеяло, прикрывающее безмятежно спящего мага, частично съехало на пол. Рядом с кроватью валялся меч. Перстень с когтем филина висел на веревке, обмотанной вокруг левого запястья Белозора.

"В другие дни меча не было", — Ястребинка не без стараний мага научилась подмечать разнообразные мелочи.

Поставив кувшин и миску на стол, и вооружившись той самой, служащей подносом, подушкой, она тихо подкралась к спящему учителю. Не так давно маг издевательски сообщил юной чародейке, что она слаба в маскировке и поэтому ей никогда не удастся застать Белозора врасплох. И теперь Ястребинка, проявляя завидное упрямство, пыталась доказать обратное.

Одно быстрое движение и занесенная над магом подушка перекочевала в его руки.

— Так нечестно! — нахмурилась Яська. — Наверняка ты проснулся раньше моего прихода!

— Я проснулся от твоего топота, — он открыл глаза и потянулся. — И еще ты очень долго осматриваешься.

— Ничего подобного! — выдохнула возмущенная чародейка и, выйдя в гостиную, плюхнулась на стул, наблюдая за тем, как маг рыскает по комнатам. — А чего ты потерял?

— Рушник. Может, видела?

— Не-а…. Завтра я приду босиком!

— Лучше приезжай на Сарыче! — подколол ее Северин, перед тем как окунуть голову в ведро с водой.

Пока он умывался, Яська не упустила случая продемонстрировать язык его широкой спине, а затем, немного подумав, еще и скорчить страшное лицо его взъерошенному затылку.

Так и не обнаружив полотенце, маг небрежно вытерся покрывалом, а после скрылся в соседней комнате.

— Завтра ты проснешься от удушья! — крикнула вслед ему юная чародейка.

— Приятно осознавать то, что еще не все мечтатели вымерли как вид. — Белозор вышел из комнаты полностью одетым и, посмотрев на окно, щелкнул пальцами — ставни распахнулись и помещение залил яркий дневной свет.

— Давай завтракать, — маг отодвинул кружки с нетронутой бродилкой на дальний край стола и принес другие, чистые.

— Сюда кто-нибудь приходил? — юная чародейка указала на отодвинутые им кружки.

— Да… — он несколько замялся, а потом, отхлебнув молока, пустился в малопонятные для Ястребинки рассуждения: — Знаешь, когда-то мой отец воспылал любовью к дочке шамана. Я не осуждаю, это его право. Да и мать была вполне… А я не смог бы даже из интереса ответить на чувства стонхарки. Я слеплен по-иному. Да и зачем я несу эту чушь? — спохватился маг. — Тебе-то здесь хорошо?

Позолоченные солнцем русые волосы всколыхнулись в такт кивку ее головы. Яська слишком поспешно опустошила кружку с молоком, вследствие чего над ее верхней губой появились "белые усы".

— Ты нравишься стонхарам, — поделился своим наблюдением Белозор.

— И я не понимаю почему. Ведь я — человек.

— Наверное, они влюбились в твои "усы", — рассмеялся маг и, схватив ее за подбородок, вытер оставшийся от молока след.

Она расхохоталась в ответ и, вновь наполнив свою кружку молоком, отпила из нее для того чтобы вернуть "усы" на место.

— Ну а где же мои наемнички? — поинтересовался Белозор, лениво пережевывая пирожок. — Два дня их не видел.

— Им так понравились разноцветные яблоки, что теперь они не отходят от садовников. Надеются, что те расскажут как вырастить такие же на наших землях. Но ты не думай, через неделю моим друзьям все это надоест, и они найдут новое занятие.

— Понятно. Увлекающиеся натуры.

— Вот-вот! А по ночам Талька с Трепой бегают к племяннице Мекнах" арр. Угадай, для чего?

— Хм, — Северин поджал губы, чтобы скрыть гадкую ухмылку. — Боюсь предположить! Хм!.. Ну… Если… Хм!.. Вдвоем, говоришь?.. Э-э-э… Нравы, однако!

— Ага! Сдаешься? Несмотря на запрет Арт-Хатт-арта они учат руны стонхаров! Меня тоже звали, но ведь я зубрю ваш язык днем, а здесь еще и ночью! Представляешь?

— М-да-а-а… — протянул маг, при этом вспомнив пословицу о горбатом, которого исправит могила. — Я бы тоже отказался.

— Но ты же не выдашь моих друзей? — Только сейчас ей в голову пришла подобная мысль.

— Буду нем как рыба, — заверил он и тут же предложил: — А почему бы и нам не нарушить какой-нибудь запрет?

— Ой! А вдруг господин шаман рассердится, — пролепетала немного растерянная ученица мага.

— Да ну его к лешему!.. А пойдем в сад Лучших снов! Вот где ты еще не была. — Белозор явно воодушевился своей идеей. — Гулять в нем разрешено лишь раз в неделю, но кто нам указ? К тому же если я перестану нарушать запреты, то умру от скуки. Ну как, согласна?

— Но у нас обучение боевым заклинаниям, а после обеда Мекнах" арр рассказывает мне о применении стонхарских рун в быту.

— На сегодня я освобождаю тебя от изучения боевых заклинаний. А Мекнах" арр не в счет, можешь ее не слушать.

— Тогда гуляем! — обрадовано закричала Яська и, схватив мага за руку, потянула его к выходу.

— Подожди!

Она скорчила недовольное лицо и покинула дом. Не прошло и минуты, как Белозор тоже вышел во двор. За его левым плечом поблескивала рукоять меча, а к перевязи была прицеплена фляга:

— Теперь пойдем!

Вместо каких-либо ограждений, сад Лучших снов опоясывали высокие, плотно высаженные кусты. Причем, настолько высокие, что могли бы соперничать с любыми оборонными ограждениями. Невзирая на неправильную форму "живой забор" вполне гармонично вписывался в общий фон города стонхаров.

Всем кто желал попасть в сад, было достаточно начертить специальную руну на любой из песчаных дорожек, ведущих к живой ограде. После того как руна была начерчена, в кустарнике образовывалось некое подобие арки — попросту вход. Причем, песок являлся главной составляющей подобной магической манипуляции. Эту традицию Северин называл "очередной дуростью заумных стонхаров".

Как и любой другой сад, Сад Лучших снов нуждался в постоянном уходе, и когда на его территории работали садовники, то песчаные дорожки исчезали. Стонхары давно свыклись с тем, что шесть дней в неделю им приходиться обходиться без прогулок по своему любимому саду. Подобная привычка тоже являлась неотъемлемой частью традиции.

Хоть Северин и выбирал самые нехоженые дороги, все же они едва не наскочили на Мекнах" арр, прогуливающуюся неподалеку от места их "диверсии" с худой подругой, имя которой Яська не помнила. Но все обошлось. Белозор вовремя услышал их тихую, неторопливую беседу и, утянув за собой развеселившуюся ученицу, спрятался за многовековое дерево.

— Тише! — шипел ей в ухо маг. Его увещевания еще больше веселили Яську и она, прикрыв рот ладонью, из последних сил сдерживала рвущийся наружу смех.

Когда две стонхарки исчезли из поля зрения, Белозор и Ястребинка вылезли из своего укрытия и на всякий случай решили пройти через Малый фруктовый сад, дабы сократить расстояние до конечного пункта.

— Смотри, учитель, все песчаные дорожки исчезли! Я же точно помню, что они здесь были! — юная чародейка растерянно посмотрела под ноги, когда они вышли к Саду Лучших снов. Яська почти ничего не знала о традициях этих земель.

— Не беда, — Северин отцепил от ремня свою флягу и вытащил пробку.

Из горлышка перевернутой фляги посыпалась струйка темно-желтого песка, которого оказалось вполне достаточно, для того чтобы нарисовать необходимую руну.

— А где сваренное мною противоядие? — раздался грозный голос пребывающей в подозрениях Ястребинки.

— Вылил в кубок, вечером перелью обратно. Да ты не беспокойся, здесь не водится никаких тварей.

Кивком головы маг пригласил ее пройти через образовавшуюся в пышной листве арку. Очутившись по ту сторону зеленой ограды, юная чародейка не смогла удержаться от восхищенного восклицания: ее окружали усеянные оранжево-желтыми цветами пушистые кусты. Их нежно-салатовые листья покачивались от легкого ветерка, а необычно яркие цветы источали дивный, ненавязчивый аромат.

Осмотревшись, Ястребинка заметила, что с одной стороны, ближе к забору, кустам позволяют расти так, как тем вздумается, но буквально через тридцать шагов они выстраивались в стройные ряды, между которых проходили практически скрытые густым клевером тропинки. Тропинки, зовущие к чему-то еще более прекрасному.

— Я решил, что это досадное упущение должно быть восполнено, — к ней подошел маг. — Наверное, мне стоило привести тебя в сад Лучших снов в первый же день нашего прибытия на земли стонхаров.

Яська обернулась и, осмотрев пристальным взором высокую ограду, в которой уже не осталось ни единого напоминания об арке, попыталась забросать своего учителя вопросами, но тот благополучно их проигнорировал.

Самая дальняя тропинка, без каких-либо колебаний выбранная магом, лукаво выглядывала из стелющегося ковром клевера, поблескивая бледно-золотистым боком, казалось, что она непременно приведет к чему-нибудь таинственному. Через пару минут, кустарники оборвались, и нарушителей традиции окружили необычные деревья. Свет солнца так причудливо переплетался с их густой, словно покрытой глянцем листвой, что вокруг каждого дерева сиял золотой ореол.

Когда неутомимая тропа уперлась в небольшой, пестрящий всевозможными цветами холм, юная чародейка заявила магу о том, что устала, и он согласился немного отдохнуть. До сего дня Яська не могла себе и представить, что в мире существует такое количество красок и оттенков. Рекоставные земли напоминали огород прагматичной хозяйки: без особых красот, но зато практично. Здесь же все было иначе. Ястребинка с упоением вдохнула принесенный откуда-то со стороны аромат цветущего жасмина и уже собралась залечь в тень растущего возле дивного холма кустарника, но маг продолжал идти вперед. Более того, он потянул за собой юную чародейку. У него были свои представления о том, где лучше всего устроить короткий отдых.

Очутившись на верхушке холма, Яська окинула восхищенным взглядом распростершуюся у самого его подножья широкую поляну, полную причудливых цветов. Их лимонно-голубые лепестки время от времени трепетали в воздухе, напоминая тем самым крылья крошечных птиц.

— Знаешь, как я развлекался в детстве? — с довольной ухмылкой спросил Северин и, не дожидаясь ответа, побежал с холма, увлекая за собой немного растерянную ученицу.

Стоило им очутиться на поляне, как ввысь взмыли тысячи лимонных и небесно-голубых бабочек. Они устремлялись в небо, задевая своими почти невесомыми крылышками лица нарушителей покоя, и пестрой тучей зависали над поляной. Цветы, на которых сидели бабочки, оказались бледно-фиолетовыми. Ястребинке настолько понравилась идея мага, что она, забыв об отдыхе, принялась носиться по поляне, с восторгом наблюдая за тем, как ее цвет становится то бледным, то снова пестрым.

— Скажешь, когда надоест, — крикнул ей Северин.

Разгоряченная от бега Яська остановилась, поискала глазами учителя, но так его и не увидела. Впрочем, через некоторое время, она споткнулась о, как ей показалось, лежащее посреди пестрой поляны бревно. Бревном оказался разомлевший на припеке маг.

— Выходит, напрасно я надеялся на твою наблюдательность! — Белозор укоризненно посмотрел на смеющуюся ученицу и потер свой ушибленный бок.

— Господин Северин, это здесь ты вырос? — Яська уселась на землю, скрестив ноги, высокие цветы почти скрыли ее с головой. Бабочки доверчиво возвращались обратно.

Буквально в шаге от юной чародейки, меж стеблей, замерцал маленький зеленый огонек. Она хотела было кинуться за ним, решив, что это один из обитателей сада, но огонек молниеносно юркнул в сторону, словно спешил затеряться среди цветов.

"Чудеса!" — подумала Ястребинка и повторила вопрос.

— Нет, не здесь. Но у стонхаров бывал.

— Часто?

— Редко.

— А что такое цветы Белого ветра? С тех пор как мы приехали сюда, все только о них и судачат! Только вчера нечаянно подслушала, как Мекнах" арр говорила одному стонхару: "Наш лучший сад обеднел! В нем больше не зацветут цветы Белого ветра, и от этой мысли хочется плакать". Почему им хочется плакать?

— Ну… Наверное потому, что таких цветов как арджун-ма-рут ты больше нигде не увидишь. Эти цветы растут только на корнях дерева амат. Их лепестки прозрачны и напоминают крылья маленьких стрекоз. В переводе название "арджун-ма-рут" означает "цветы Белого ветра". Это загадочное растение слушалось одну лишь Кайю и распускалось только по ее желанию. Сейчас стонхарам остро не хватает и Кайи и дивных цветочков. Но есть и такие, которые беспрестанно мечтают о троне в Доме Предков. Ты же слышала об указе шамана?

— Слышала… По-моему ты знаешь секрет цветов Белого ветра! — без обиняков заявила магу Яська, но тот лишь загадочно улыбнулся.

— Ах, как бы я хотела ими полюбоваться!

— Что еще придумаешь? — хмыкнул Белозор — Видишь ли, эти цветочки распускаются от определенного заклинания, которое, в свою очередь, взаимодействует с заклинанием самого холодного ветра. Понимаешь намек?

— Понимаю! — воздохнула ученица мага. — Никто не знает этого заклинания. Плюс у стонхаров всегда тепло.

— Правильно мыслишь!

— Спасибо… А каково это — быть полустонхаром? — Яська пытливо посмотрела на мага — он лежал, закинув руку за голову, и жевал сорванную травинку.

— Хм! Вполне обычно. Стонхары стоят выше нашего развития, а значит, их магия более совершенна. Раньше многие заклинания были мне не по зубам. Но это было раньше.

— А почему ты причисляешь себя к людям?

— Потому что я и есть человек. От стонхаров я унаследовал лишь способности к их магии и ужасный цвет глаз, который невозможно исправить ни одним заклинанием. Конечно же, это мелочь… Очень досадная мелочь.

— Зато стонхары сильные маги.

— Да. И в этом самый большой плюс.

— Говорят еще, что ты можешь стать новым шаманом.

— А это самый большой минус.

— Потому что сначала ты должен отказаться от наших богов? Ходят слухи, что ты никогда не согласишься на такое, и даже Арт-Хатт-арт не уговорит тебя. — Яська не спускала наполненного любопытством взгляда с учителя. — Выходит, ты не пойдешь против своей воли даже ради замечательных стонхаров?

— Что же предосудительного в том, что я не хочу отрекаться от Ринн-Хасса?

— Почему не хочешь?

— Это не обсуждается, — маг лениво потянулся и посмотрел на, почти скрытую травой и цветами юную чародейку. — Ну что ты хмуришься? У меня много причин… Человек, который четыре воплощения служил Ринн-Хассу, вдруг перепрыгивает куда-то в сторону! По крайне мере, это не солидно.

Над их головой, по лазури бездонного неба промчалась стая белогрудых ласточек. Со стороны виднеющегося вдалеке водоема повеял бодрящий, будоражащий кровь ветерок.

— В следующей жизни я бы хотела родиться здесь, — вздохнула дочка знахаря, окидывая мечтательным взором залитую солнцем пеструю, источающую дивный аромат, поляну. Сад Лучших снов был слишком живописным, слишком необычным, от него исходила едва уловимая, тонкая струйка самой высшей, самой светлой магии. Магии врачующей любую смятенную душу, приносящей умиротворение и необъяснимую радость.

— Не обольщайся насчет следующей жизни! — усмехнулся Белозор.

— А как же ты? Ты-то здесь не впервые.

— Мне сильно повезло. Не думаю, что у тебя получится переродиться на территории этих земель.

Яське на такое заявление возразить было нечего. Северин молча смотрел вдаль и щурился от яркого солнца. Он задумался настолько крепко, что даже не замечал устроившейся на его макушке бабочки. Глаза его не источали прежнего холода, холода отточенных лезвий, а, напротив, в них отражалось теплое бирюзовое небо. Почувствовав на себе внимательный взгляд юной чародейки, он решил, что ей стало скучно, и поэтому предложил отправиться дальше.

Вместо ответа Яська слабо подернула плечами, ей было лень отвечать.

— Тогда ты побудь здесь, а к вечеру я заберу тебя обратно. — Маг поднялся с земли, и, в окружении срывающимися со своих мест обитательниц поляны, пошел вперед, то и дело, запутываясь в тесно сплетенных цветочных стеблях.

Возмущению догнавшей его Ястребинки не было предела:

— Господин Белозор! Мы так не договаривались!

Уловив во взгляде бесцветных глаз озорную искорку, она поняла, что повелась на очередную, хоть и маленькую, провокацию. Впрочем, Яська старалась не обижаться, она знала, что характер учителя не переделать.

За необычной поляной располагался прохладный, затененный многочисленными ивами участок, там же находились два маленьких, не слишком глубоких озера. Поверхность первого озера крест-накрест пересекали дорожки из болотной тины. Вкрапления в виде крошечных, кипенно-белых цветков придавали плотным сплетениям тины достаточно оживленный вид. Более того, по этим дорожкам можно было запросто прогуляться от одного конца водоема до другого. Необычная тина, хоть и тонкая как на вид, так и на ощупь, выдерживала вес нескольких стонхаров. Время от времени, по стальной глади воды пробегала беспокойная зыбь и тогда, зависающие над водой изумрудные стрекозы уносились прочь. Осторожничали.

Второе озеро казалось самым простым и обыкновенным. Его берега обросли малахитовой травой, которая так низко клонилась к синей воде, что создавалось впечатление, будто трава желает утолить жажду. Яська захотела посмотреть на свое отражение, и очень удивилась, когда увидела отраженное в воде неподвижное хмурое небо и сбросившие листву деревья. Подошедший к ней маг объяснил, что именно в этом озере отражается, находящаяся по соседству с миром стонхаров другая действительность.

— А если прыгнешь в воду, то сразу же очутишься в ином мире, да? — поежившись от страха, спросила юная чародейка.

— Ничего подобного! Я проверял.

— Но здесь нельзя купаться!

— Кто б мне запретил, — сказал он ухмыляясь.

Над следующей частью сада, где росли гигантские деревья с размашистыми ветвями, шел слепой дождь, напоенный радугой и золотыми брызгами солнца. Когда Северин и юная чародейка, спасаясь от дождя, спрятались под ближайшим деревом, она невольно сравнила себя с маленьким котенком, потерявшимся в зарослях лопуха.

Упругие, мясистые листья — каждое с размером с рыбацкую лодку — жадно ловили воду, словно не могли напиться. По влажной земле разноцветными змеями стелились растущие на длинных стеблях цветы. Некоторые из них опутывали рыхлые стволы деревьев, от чего деревья казались по-праздничному нарядными. Этот пейзаж был похож на рассказанную странствующим бардом сказку, согретую теплом вечернего костра и счастьем безмятежных улыбок.

— Пошли. Дождь заканчивается, — сказал Белозор, беря Яську за руку. — А вон там, возле одетого в каменный наряд родника, находится дерево амат, на корнях которого растут те самые цветы Белого ветра, о которых тебе приходилось так много слышать.

Возглавляющее ряды деревьев-гигантов дерево амат поражало воображение своим величием. Во-первых, оно было на порядок выше самой высокой сосны, во-вторых, толще самого мощного дуба. Казалось, что плавные изгибы ветвей, покрытых темно-зеленой листвой, заботливо поддерживают небо. Серо-серебристая кора гиганта была испещрена бесчисленными продольными линиями, из травы то здесь, то там выглядывали его извилистые корни, покрытые низенькими цветочками с нераспустившимися бутонами.

— Последний раз они цвели почти двадцать лет назад, — немного подумав, добавил маг.

Северин оказался прекрасным гидом, он знал каждый уголок сада, название каждого растения. Он даже похвалил труды садовников-стонхаров, но тут же спохватился и попросил свою ученицу не распространяться насчет сказанных им комплиментов. Честно признаться, она плохо запомнила то, как выглядел цветник, по которому они бродили, и о каких именно комплиментах не следует говорить садовникам, потому, что все ее внимание было сосредоточенно на Белозоре. Стоило магу улыбнуться, как холодный блеск льда, отраженный в его взгляде, бесследно исчезал, и от этого лицо Северина становилось вдвойне симпатичней.

Когда прогуливающиеся по саду нарушители установленных порядков подошли к пруду, в котором резвились сверкающие на солнце золотой чешуей рыбки, Северин повернулся к Яське, и, встретившись с ее мечтательным взглядом, спросил:

— Скажи, зачем тебе темный маг? Не простой человек, заметь, не премудрый стонхар, а тот, кто унаследовал от обеих рас все самое скверное?

— Ты… ты хороший, — она немного растерялась.

— Попробуй заявить то же самое ядовитой кобре.

— Я не понимаю…

— В том-то и дело! — резко оборвал ее нахмуривший брови маг; в его взгляде вновь засверкал холод льда.

— Но ты…

— Что я? Ты слишком мала, чтобы понять с кем связалась. Постарайся не забывать то, что твоему возрасту присущи заблуждения!

От последней фразы душе юной чародейки проснулись обида и злость. Дав волю своему гневу, она пнула стоящего напротив Белозора по колену.

— Сдурела?! Больно же!

— Мне тоже! — почти шепотом сказала она.

— Да уж! Видимо, в твоем понимании пощечина — это слишком банально! — съязвил маг, держась за ноющее колено.

Юная чародейка уже приготовилась к тому, чтобы разреветься, как неподалеку, возле сложенных горкой светло-серых камней, появился шаман. Встретившись глазами со взглядом Ястребинки, он ободряюще улыбнулся, а затем поманил рукой своего внука. Лицо не терпящего прерванных разговоров Северина, выражало глубочайшую досаду. Шаман сказал ему пару фраз на стонхарском, из которых она поняла только слово "беседа" и слово "важно". Переливающийся разными цветами магический коридор растворился в воздухе, и юная чародейка осталась одна.

Тихая, умиротворяющая песня расположенного рядом родника, подернутый полуденным маревом воздух, перешептывающиеся с ветерком цветы — все это немного успокоило Яську. И она вдруг подумала о том, что ей подобает извиниться перед учителем при первом же подходящем случае.

Немного поплутав между гигантскими деревьями, юная чародейка нечаянно набрела на садовников, которые плохо скрывая свое удивление, все же вызвали руной секретную арку, то есть, попросту открыли выход. Покинув сад, юная чародейка решила подождать своего учителя в парке, через который он всегда возвращался из Дома Предков. А прежде чем занять пост, она забежала домой и взяла листы с рунами, чтобы было чем себя занять до прихода Северина.

— Яська! Слышала новость? — К скамейке, на которой сидела юная чародейка, подбежали, словно выросшие из-под земли наемники.

— Нет, — равнодушно бросила она, ей было не до новостей.

— Наш господин Белозор будет драться со стонхаром!

— Почему? — она подскочила словно ужаленная. Скинутые с ее колен листы разлетелись в разные стороны.

— Говорят, что он охмурил чью-то жену.

— Узнаю господина Белозора! — хихикнул Растрепай.

Буркнув, что-то вроде того, что она опаздывает на урок, Ястребинка кое-как собрала упавшие листы и быстро-быстро побежала по широкой дороге, ведущей к уютным домикам стонхаров. По этой же дороге ей навстречу шла общительная и улыбчивая Мекнах" арр, облаченная в легкую, белоснежную тунику. В грациозной походке представительницы стонхаров было что-то гипнотизирующее, притягивающее к себе взгляды окружающих.

— Мекнах" арр! Это важно! — воскликнула подбежавшая к ней дочка знахаря. — Скажи, если мне доведется драться с одним из вас, кто станет победителем?

— Ах, вымети из светленькой головки плохие мысли.

— Ну, скажи, пожалуйста!

— Но стонхар никогда не позволит себе такого обращения с гостем, — она дружески потрепала ее по распущенным волосам. — Ты прозрачная, талая вода, напоенная светом весны…

— Ты не понимаешь! Мне очень нужно знать! Кто победит?

— Наверное, ты, — певучим голосом произнесла она. — Да, точно. Если будешь прилежно учиться. А вообще, мне не понятна эта тема и не нравится твой вопрос. Я отказываюсь понять его суть.

— А Северин победит?

— Так вот к кому ведут все вопросы! — рассмеялась Мекнах" арр и, понизив голос, наклонилась ближе к Яське: — Знаешь, в Белозоре много от человека… Скажу по секрету, некоторые стонхары побаиваются его, а некоторые уважают за то, что он всегда возвращается после того, как его отправляют в изгнание. Ну, ты же знаешь, что наши земли скрыты от посторонних глаз, а он их всегда находит. Не все мои братья и сестры понимают, что Белозор — темный маг, а такие способны на многое. Я знаю, что он очень силен, хотя нас учат считать людей слабыми. Поверь, он сумеет оградиться от наветов. Но, знаешь, не важно, победит он или потерпит поражение, по нашему закону Белозору не избежать еще одного изгнания. Теперь же разреши спросить мне. Я в недоумении, почему он обучает тебя? Я не пойму, почему ты так ему доверяешь? И почему его привлекла наша несвободная сестра?

— Они убьют его? — юная чародейка пропустила мимо ушей все адресованные ей вопросы.

— Это решать не нам. Это личное дело четы Кадджах" а.

— Да провалитесь вы все к лешему со своей четой Кадджах" а! — вскипела Ястребинка и, путаясь в цепкой траве, побежала прочь от пришедшей в замешательство стонхарки.

— Ребенок слишком долго общался с Белозором, — покачала головой Мекнах" арр.

Словно во сне Ястребинка добрела до своего домика, и устало растянулась на кровати. Ни пение птиц за окном, ни легкий ветерок, несущий на своих крыльях запах цветущей липы уже не радовали ее так, как прежде. На створку распахнутого окна опустилась разноперая птица, чуть больше воробья. Протяжный скрип створки заставил Яську вздрогнуть от неожиданности.

"Ну почему к господину Северину притягиваются всевозможные перебранки? — думала она, глядя на скачущую по створке птицу. — Может, он поступает так всем назло? Может, он и в самом деле такой плохой?"

Ей вспомнился их последний, незавершенный разговор, от этих воспоминаний защипало в глазах. Бесцельно слоняясь по дому, она заглянула в плетеный сундук, где хранились ее походные вещи, там же она обнаружила берестяные свитки, чернила и перо. Чтобы хоть как-то развеять нахлынувшую тоску и тревогу, Яська решила написать магу письмо с извинениями.

"Да! Так проще, чем на словах! А то вдруг я разнервничаюсь так, что позабуду все, что хотела сказать".

— "Дорогой господин Белозор! — юная чародейка проговаривала вслух каждую написанную строчку. — Извини что ударила…"

Внезапно появившихся в комнате стонхаров она встретила полным недоумения взглядом. Конечно, местные жители относились к ней с уважением, но никто из них не приходил в гости к Яське в количестве четырех штук. Заметив выглядывающую из-за спины одного из визитеров рукоять меча, она резко вскочила и попятилась к стене. Рука непроизвольно потянулась к шее, на которой болтался подаренный магом амулет-накопитель.

"Что вам здесь нужно?" хотела спросить юная чародейка, но этот вопрос так и остался не озвученным, потому что ее волю парализовало настолько сильно, что она была готова подчиниться любому приказу.

"Заклинание безволия!" — Яська сопротивлялась до тех пор, пока не поняла, что все ее попытки не приносят должного результата. Ведь она еще не знала, как сотворить контр-заклинание.

— Пойдем, человек, — велел ей тихий, вкрадчивый голос.

Выпавшее из пальцев перо, плавно опустилось на пол, она встала и тихо вышла за дверь. Один из стонхаров ненадолго задержался в доме, его внимание привлек лежащий на столе берестяной свиток. Чтобы не оставлять никаких следов, он взял начатое письмо и, даже не ознакомившись с его скудным содержанием, сложил и спрятал за перевязью.

Ястребинка даже не догадывалась, в какую сторону пролегал их маршрут, потому что они шли незнакомыми ей окольными путями: сначала через сад странных деревьев с колючими ветками и зреющими на них ярко-желтыми ягодами, потом через свитый из толстых веревок мост, парящий над безмятежной синевой речной воды. Затем они миновали поле высоких подсолнухов, и, наконец, подошли к дому с облупленными стенами и дырявой крышей.

Когда стонхары зашли в дом, юная чародейка почувствовала, что заклинание безволия усиливается — воздух точно сгустился от магии — и она провалилась в глубокий сон.

— Легко похитить человека, — сделал вывод щегольски одетый стонхар по имени Рха-Йэлл, главный сообщник Кадджах" а.

— Пока что легко, — пессимистично изрек несущий на руках Яську стонхар. — Девчонка уже знает половину рун, но к счастью, ни одного контр-заклинания против нашей магии.

— Она всего лишь наивный человек, — усмехнулся замыкающий шествие Рха-Йэлл. — В Саду Лучших снов девчонка в упор смотрела на сотворенную мою обманку, и даже не подумала о том, что кто-то может подслушивать их с Белозором разговор.

— Господин Северин! — раздался одновременный возглас юных наемников, когда силуэт мага возник в дверном проеме их жилища.

Время давно перевалило за полдень и слишком быстро подбиралось к часу поединка.

— Куда подевалась моя ученица? — Белозор являл собой воплощение спокойствия и невозмутимости, как будто вместо поединка ему предстояла ничем не обременительная прогулка.

Таль пожал плечами, а сын мельника предположил:

— Где ей быть? Сидит у себя, язык стонхаров учит.

— Нет ее там. Я проверял, — Белозор плюхнулся на ворох подушек, сваленных в углу просторной комнаты. Он уже десять раз пожалел о разговоре в саду. Точнее о том, что он сказал ей. Или не сказал. — Хотя на столе действительно стоит чернильница. Значит, она что-то писала. А теперь наверняка где-нибудь дуется.

— С чего бы это?

— Ну, — протянул Северин, — ей для этого особенного повода не требуется.

Ясное дело, что о произошедшей в саду Лучших снов ссоре он умолчал, как и о том, что они там вообще были.

— Верно, — поддержал эту версию Таль. — А может все дело в том, что нам нельзя посмотреть на поединок?

Маг кисло усмехнулся, но промолчал.

— Сотвори нам хотя бы одну обманку, а то здесь слишком темно, — попросили его наемники. Они с интересом рассматривали испещренный стонхарскими рунами свиток.

"Прочитать пытаются, упрямые козявки!" — подумал Белозор.

— Не могу, — был его ответ. — Я берегу каждую каплю силы.

— Ух! — встрепенулся Таль. — Уверен, что мастер меча окажется ловчее.

— Посмотрим.

Белозор нарочно умолчал о том, что поединки стонхаров разительно отличались от банальных людских поединков на мечах. Здесь главной темой являлся тонкий мир — Подлунное царство, куда после прочитанного шаманом заклинания отправлялись души стонхаров. Несмотря на все эти премудрости, маг решил не расставаться со своим верным мечом, равно как и со шнурком, обвивающим запястье, и перстнем, красующемся на указательном пальце Северина.

Неизменным судьей подобных поединков, конечно же, являлся шаман. Кроме него требовалось присутствие двух помощниц, которых заранее выбирали сами участники поединка. Каждый свою. Северин без долгих раздумий пригласил Мекнах" арр, потому что знал ее достаточно хорошо, а Кадджах" а привел жену. То ли все еще считал ее самым близким человеком, то ли хотел помучить, хотел заставить смотреть на то, как оба соперника умрут от сотворенного шаманом заклинания.

Явившийся на место поединка Белозор кивнул в ответ на приветствие Мекнах" арр. Она даже что-то спросила, кажется, о том, как он себя чувствует, но маг не ответил. Его голова была забита другими мыслями, не имеющими ничего общего с предстоящей дуэлью. Он ломал голову над тем, стоит ли ему искать Яську или она сама объявиться после того, как немного утихомириться. Действительно ли она дуется? И успели ли ей донести о произошедшем недоразумении с четой Кадджах" а? В голове мага роились тревожные мысли. Он постарался отвлечься, то есть послушать наставления шамана.

Со стороны севера пришел сильный ветер. Он срывал с деревьев молодые листочки и разбрасывал их по каменному полу, исчерченному очень древними, известными одному лишь шаману рунами и замысловатыми узорами. Пол был настолько старый, что из трещин на плитах пробивалась трава.

Помощницы поклонились еще раз, когда маг и его оппонент подошли к шаману вплотную. Арт-Хатт-арт с немым укором посмотрел на Кадджах" а, белые глаза которого горели решимостью и злобой, и повторил одно из напутствий:

— Запомните, ничто не предопределено в царстве Восьми лун. Нам не дозволено знать, кто вернется с победой. Но тот, чью сторону примут боги, вернет свой разум первым и первым взглянет на мир по-новому!

"Это скучнее, чем я предполагал!" — Белозору отчаянно хотелось зевнуть, он, почти ежесекундно приглаживая трепещущие на сильном ветру волосы, чтобы те не лезли в глаза, мужественно боролся с зевотой.

Сказав еще несколько напутственных фраз, шаман наградил своего внука полным печали и тоски взглядом и прошептал заклинание смерти.

— …Не бойтесь! Оно мягче света луны, — это были последние слова, которые услышал Северин.

Небо. То же самое небо. Но звезды! Их на порядок больше! Да что там на порядок! Весь свод похож на сверкающий драгоценный камень! Этот непрекращающийся звездопад — стой и загадывай хоть тысячу желаний! — кружился возле восьми огромных лун, застывших в различных фазах. Их свет не освещал, а скорее обесцвечивал все, чего только мог коснуться. Воздух был более густой, более терпкий, более надежный. И ни единого звука: ни треска сверчков, ни пения ночных птиц, ни шороха листвы. Хотя нет! Неподалеку зашуршал, маленький песочный водопад. Его белые струи, играя искрами, сыпались из ниоткуда в наполненное песком озеро. Издаваемый песочным водопадом шорох с каждой минутой слышался отчетливее. В его умиротворяющем шуршании утонул бы любой посторонний звук. Возникало желание присесть рядом и смотреть на бесконечные и всегда разные узоры, которые складывались из крошечных зернышек песка. И становилось так хорошо, так спокойно, что хотелось раствориться в окружающем великолепии, забыть все заботы и больше никогда не вспоминать свое имя.

"По крайней мере то, что я не разучился мыслить — уже добрый знак… Чем-то напоминает перерождение… Теперь дело за малым — выбраться отсюда!.. Придушить бы эту бабу Кадджах" а и всех кто с ней заодно!"

Северин предпринял попытку осмотреть себя и ничего не увидел. Сосредоточившись, Белозор представил то, как он мог бы выглядеть в этом мире: хищное лицо, натренированное тело. Он представил свою любимую рубаху и заправленные в сапоги черные штаны. Маг скользнул взглядом по залитой лунным светом земле, на которой уже обозначилась его тень. Затем он перевел взгляд на свою ладонь — она была прозрачнее материального тела, тела к которому он привык. Зато вид у надетого на палец перстня и обмотанного вокруг запястья шнурка был самый, что ни на есть материальный.

Еще одной забавной вещью было зрение. В Подлунном мире он видел все, что его окружало, не поворачивая головы. Очень удобно, хотя и непривычно.

По правую руку от мага находились растущие корнями вверх деревья. Из ствола одного из таких деревьев выкатился светящийся зелено-золотистым светом шар.

— Открой мне секрет белых цветов! И я отпущу твою ученицу! — В ушах мага прозвучал насмешливый голос Кадджах" а. — Ее умертвят, если ты вернешься первым!

— Послушай, — в голосе Северина звучало презрение, — когда я вернусь, то с удовольствием дам тебе по роже за такие слова!

— Можешь говорить что хочешь, но я-то знаю, что тебя волнует ее судьба. Как это у вас, у людей, называется? — Усмехнулся стонхар. — Хорошая мина при плохой игре?

— У нас это называется, — маг осклабился, — не суй нос не в свое дело!

— Я предлагаю тебе честную сделку: обменять секрет дерева амат на девчонку.

— Для чего тебе цветы? Желаешь прослыть лучшим садовником стонхарских земель?

— Зачем ты задаешь такие вопросы? — злобно шипел Кадджах" а. — Тебе известно о том, что шаман обещал уступить трон тому, кто сумеет подчинить себе цветы Белого ветра.

— Он пошутил. Пора бы уже привыкнуть к специфическим шуткам Арт-Хатт-арта.

Однако вошедший в раж стонхар не желал ничего слышать:

— Ну, говори же!.. Разве ты позволишь пропасть вложенным в эту девку трудам!

— Конечно, не позволю. — Северин был абсолютно невозмутим.

Но стонхар воспринял эту невозмутимость по-своему и даже крикнул:

— Слава змею-прародителю за то, что я уже праздную свою победу!

— Ну не буду мешать твоему празднику, — с издевкой сказал Белозор и посильнее оттолкнулся от земли.

Звезды засияли ближе, он, то летел, то плавно опускался вниз, не зная еще, что ищет и каким образом сумеет вернуться. Его движения были легкими и нисколько его не утомляли, правда и острых ощущений от полета не наблюдалось. Полет являлся всего лишь немного забытой привычкой.

Вскоре внизу появилась роща, она манила загадочной бледностью и маг, подобно опавшему листу, опустился меж гибких деревьев, посеребренных лунной печалью.

"Что же здесь интересного?" — подумал он.

Деревья, склонив свои полупрозрачные станы, притихли, как будто чувствовали присутствие незнакомца. Буквально через пару секунд, практически под ногами Северина, появился мерцающий желтыми бликами пузырь, похожий на те, которые он не раз видел на болотах. Там, где появлялись пузыри, трава окрашивалась в яркий лимонный цвет. Пузыри росли на глазах и, раздуваясь до невероятных размеров, беззвучно лопались. А из их недр появлялись крошечные феи, которые с веселым визгом разбегались в разные стороны. Маг проворно схватил одну из них, но фея превратилась в огромного паука. От неожиданности он разжал руку, а принявшая прежний вид бывшая "пленница", с хохотом скрылась в высокой траве.

Этот мир казался то совершенно пустым и таинственным, то переполненным жизнью и бесшабашным весельем, пробегающих мимо обитателей — чудаковатых и диковинных по форме и размеру. Создавалось впечатление, будто кто-то неумело шутил: то зажигал тысячи свечей, наполняя обнаруженную магом поляну оживленным праздником, то задувал их, и все снова тонуло в задумчивости лунной ряби.

Следующее необычное явление задержало собравшегося покинуть это сумасшедшее место Северина. Его внимание привлек заструившийся тысячами серебряных нитей свет, который постепенно приобрел очертания незнакомого Белозору эльфа.

— Ты видел фей? — спросил его Альрос, причем таким тоном, как будто подозревал в чем-то предосудительном.

— Видел. — Маг насторожился. — К чему бы это?

— О! К тому, что скоро ты встретишь подлунных драконов, — со знанием дела ответил эльф и как-то невесело покачал светлой головой.

Северин не понял, являются ли драконы добрым знаком, поэтому на всякий случай спросил:

— А это что значит?

Вмиг погрустневший Альрос пожал плечами:

— Все просто. Но ты обладатель тени, а нам запрещено говорить о Подлунном мире с такими как ты.

— Может, намекнешь?

— Намекнуть?.. Чем дольше находишься в одном месте, тем больше оно нравиться. Тебе наверняка понравятся драконы, — осторожно подбирал слова эльф. — Вода, которой предлагают утолить жажду… лишь на второй взгляд оказывается водой… Не слушай фей, постарайся услышать ветер…

— Понятно! — маг вскинул руку, останавливая собравшегося заговорить вновь Альроса. — В запредельных мирах я не такой уж новичок.

Воздух взорвался очередным праздничным весельем, в небо устремились разноцветные огни, озаряющие всеми оттенками красного цвета гуляющий народец. Белозор подметил то, что в отличие от своего печального собеседника и снующих поблизости фей, его полупрозрачное тело отбрасывает тень.

Альрос улыбнулся красиво очерченными губами и растворился в воздухе.

— Спасибо за шаг к равновесию, — его легкий шепот коснулся сознания мага.

— Что? — Эти слова чрезмерно удивили Белозора.

Конечно же, он не помнил смертельно раненного Карагганом эльфа. А эльфу, напротив, почему-то запомнился тогда еще совсем юный и настырный маг с бесцветными глазами.

— Получается, чем дольше я останусь в этом мире, тем проблематичней с возвращением… Что ж! Эти законы имели действие во многих мирах, в которых мне приходилось бывать раньше.

Он побрел дальше, туда, где за рощей блестел и переливался еще один песочный водопад. Песок то лился вниз, то замедлял ход и устремлялся наверх. Это явление настолько завораживало, что, очутившись поблизости, Северин долго не мог оторвать взгляд от прекрасных и печальных струй песка.

Воздух еще раз огласился взрывами хохота, а в глазах запестрило от буйства красочных одежд. Из дупла огромного фиолетового дерева выныривали феи, не такие маленькие как предыдущие, а несколько повыше. Их полупрозрачные пальчики сжимали цветы с причудливыми лепестками мятного цвета. От цветочных сердцевин похожих на полную луну исходило бледное сияние.

— Куда все бегут? — поинтересовался Северин у порхающей рядом феи.

— На праздник! — ее голос был задорным и звонким как у ребенка.

— У вас и без того сплошной праздник! — проворчал он.

— Нет! Сейчас все по-особенному! Мы принимаем у себя стонхара и кого-то странного, — с довольным видом ответила она, и затерялась среди шумных друзей и подруг, которые гонялись друг за дружкой, при этом постоянно налетая на мага и с визгом отскакивая от него. Подобные действия были вполне ощутимы, но в то же время Белозор не испытывал ни малейшего дискомфорта от столкновений с феями.

— Пойдем с нами к заливным лугам! Они сияют вплетенными в серебро изумрудами! Но еще прекрасней медоточивая река, та, что за лугами! Идем! Идем же скорей! — наперебой звали голоса из пестрой толпы.

Отвечая на приглашения вежливой улыбкой, Северин продолжал продвигаться вперед, прочь от водопада и неумолкающих фей. Вот уж с кем ему не по пути — так это с феями. Он прекрасно помнил, что если дело дойдет до водоема, то в таком случае о возвращении в свой мир можно забыть. Самое забавное, что магу действительно хотелось пить, а так как в настоящем виде, он вряд ли мог испытывать жажду, это необъяснимое желание его настораживало.

Дуновение легкого ветерка потревожило серебряные листья растущего неподалеку деревца, и они зазвенели, словно маленькие колокольчики, привлекая внимание Белозора. Обрадованный маг направился туда, куда указывали склонившиеся ветки, а именно, в самую гущу праздника.

Каким бы ярким ни казался свет запускаемых в небо диковинных огней, как бы ни старались феи увлечь Белозора своей игрой в догонялки, он все равно беспрерывно осматривался, словно искал кого-то. И, как оказалось, искал не напрасно. Когда взгляд мага зацепился за взгляд знакомых голубых глаз, он, очертя голову бросился вперед, ловко пробираясь сквозь толпу гуляющего народца. От сильного волнения Северин напрочь забыл о том, что может летать. Впрочем, играющий в догонялки наивный народец предположил, что гость просто-напросто присоединился к их игре.

В конце поляны, на пустом потрескавшемся пьедестале, вытянув лапы, лежал огромных размеров кот — пушистый, с пышной гривой. Взгляд спокойных, светлых глаз был устремлен на Белозора. Это был взгляд не животного, а человека.

Они не шли, а, скорее, перемещались в пространстве. Северин догадывался что, их целью является бесконечная лестница, обвивающая ось Подлунного мира, этакий серебристо-молочный столб, который устремлялся как вниз, так и наверх. Кот первым достиг цели. Устроившись возле ступеней, он закрыл глаза и стал похож на неподвижную статую. Подбежав к коту, Северин встал на колено и попытался дотронуться до его шеи, но ладонь прошла сквозь прозрачную гриву. Видимо только перстень и шнурок являлись единственными материальными вещами в мире мертвых.

— Мне незачем объяснять тебе что-либо. Ты и так прекрасно осведомлен о моих злоключениях.

Хранящий молчание кот бросил на мага хитрый взгляд, вскочил и ловко потрусил вверх по ступеням, при этом часто оглядываясь, дабы проверить, не отстал ли его подопечный.

Так потянулся счет бесконечным, взмывающим вверх ступеням. Несколько раз мимо двух одиноких, идущих по лестнице фигур, пролетели птицы с искаженными злостью женскими лицами. Каких-либо иных признаков жизни пока что не наблюдалось.

В голову Северина начали закрадываться мысли о том, как хорошо в Подлунном мире и что здесь его ждет множество загадок и тайн, разгадка и открытие которых подвластны только ему одному. Стоит лишь протянуть руку и витающая в воздухе магия сольется с ним в единое целое. И не нужно делать каких-либо усилий для того, чтобы приобрести еще большее могущество. Но с другой стороны, Белозор слишком хорошо помнил свое усеянное шрамами, закаленное в боях тело, ему слишком нравилось ощущать неистовый ветер, бьющий в лицо во время бешеных скачек. В конце концов, если верить словам Кадджах" а, то Яське грозит опасность. Он просто обязан вернуться… Да, он утолит свою жажду исследований в этом Подлунном мире, но позже.

В нескольких местах лестница разветвлялась и даже искривлялась, причем настолько, что было трудно понять каким образом по ней можно пройти и в то же время не свалиться вниз. Этот необычный мир жил своими законами, в которых не находилось места человеческой логике. Однако, маг беспрепятственно и с легкостью шел за своим проводником, поднимаясь выше и выше по разветвлению, состоящему из волнообразно застывших ступеней. Кот резко остановился и прыгнул на парящую рядом со ступенями площадку и скрылся из виду. Северин, бросив взгляд на уводящую в небо бесконечную лестницу, последовал его примеру и очутился на широком пустыре, усеянном ковром из разноцветных сухих листьев. Помимо листьев, на пустыре находилось множество гигантских темных статуй по сравнению с которыми маг казался низкой травинкой.

Белозор обернулся: каким-то странным образом пустырь почти не был виден с лестницы, зато с пустыря прекрасно обозревалась каждая ступень волнообразного ответвления, по которому он только ступал. Откуда-то снизу донеслось красивое пение сладкоголосого хора. Пение было настолько завораживающим и манящим, что магу захотелось подчиниться зову, броситься на поиски хора. С большим усилием он поборол в себе это желание и, стараясь не слушать пение, осмотрелся. На осеннем пустыре — так Северин мысленно назвал это место — на достаточно приличном расстоянии друг от друга возвышались каменные статуи, вездесущий свет лун почти не касался их.

Лицо ближайшего великана скрывало тонкое, словно сотканное из тысячи паутинок покрывало, другой великан слишком низко склонился над книгой, третий прятал лицо в ладонях, лик четвертого затемнял капюшон. Вдобавок ко всему здесь находилось множество женских статуй. Их лиц тоже не было видно, но плавные изгибы тел, облаченных в разнообразные одеяния, подчас даже слишком замысловатые, говорили сами за себя.

Внезапно находящийся возле Северина кот рассыпался на миллион огненнокрылых бабочек и перед магом возник одинакового с ним роста человек, в пронзительно-голубых глазах которого застыли две хитрые искорки. Белозор хотел что-то сказать, но не успел, потому что вокруг его щиколоток обвилась возникшая, словно из воздуха огромная кобра. Однако вновь обратившийся в кота человек не стал терять драгоценного времени. Свершив мощный прыжок, он сбил угрожающе раздувшую капюшон кобру с ног мага.

— Ну, у вас здесь все по-старому. — Северин улыбался, наблюдая за развернувшейся баталией.

— Кайя! — раздался зовущий откуда-то издалека голос.

Неистово зашипевшая кобра, словно нехотя свернулась в клубок и растаяла в воздухе. Оставшийся на пустыре кот подошел к магу и заговорил, не раскрывая рта:

— Пойми, я обязан подчиняться законам Подлунного мира и поэтому так же сильно желаю оставить тебя здесь.

— Знаю. Поэтому не искушайся общением со мной.

До ушей мага донесся тяжелый вздох.

— Мне запрещено помогать, поэтому я могу лишь указать, которая из них статуя Ринн-Хасса. — он кивнул на нечто, отдаленно напоминающее огромную скалу, которая возвышалась где-то посередине осеннего пустыря. — Знаешь, эти статуи материальны.

— Спасибо. Мне пора.

— Мы еще увидимся! И передай шаману, что он тот еще хмырь! Хмырь, который больше всего на свете дорожит своим… Кхм!.. троном.

— Передам! — Через несколько секунд и Белозор уже стоял возле указанной статуи.

Теперь он мог видеть то, что многие каменные гиганты были увиты паутиной и покрыты чем-то похожим на пыль или пепел. Означало ли это, что таких богов предали забвенью? По крайней мере, статуя Ринн-Хасса, до которой почти добрался маг смотрелась не такой заброшенной, хотя создавалось впечатление, что у каменного изваяния бывали времена получше. В правой руке божества находился посох, который ровно до середины был покрыт темно-зеленым мхом. Северин попробовал отскоблить его ногтем, но ничего не получилось. Мох словно нарисовали. Так или иначе, разбираться в причинах плачевного состояния каменных истуканов, ему было некогда. Он несколько раз обошел вокруг Ринн-Хасса и посмотрел наверх: в лунном небе, кружили огромные птицы, подобные тем, что встретились ему по пути на пустырь. Еще раз посмотрев на небо, маг с легкостью вскарабкался на плечо гиганту и заглянул ему в лицо. Лицо, как у большинства статуй, было скрыто капюшоном. Зато ему удалось рассмотреть каменную птицу, сидящую на другом плече божества. Спустившись на землю, Белозор встал перед Ринн-Хассом на колено и, начертив на статуе особую руну, выпустил на нее магический огонь. Руна засветилась, по статуе пробежали серебристые искры и серая, покрытая паутиной фигура на пару секунд превратилась в гладкий, черный лед, в котором отразились бледные луны и звезды. Больше ничего не происходило.

"Куда теперь?" — безрадостно подумал Северин, вновь устраиваясь на плече каменного идола.

Может шаман хотел, чтобы он оставался у песочного водопада? Может именно там находится что-то такое, что маг упустил из вида?

"Те, кто давал мне подсказки не могли соврать, — он старался рассуждать трезво. — Хотя… тот эльф… О чем он говорил? Кажется о…"

— Белозор! Поединок — чушь! — Под ногами Ринн-Хасса, задрав голову, стоял Кадджах" а собственной персоной. Его расползшаяся по опавшим листьям тень напоминала раздувающую капюшон черную кобру. — Если бы мои руки сжимали меч, было бы куда проще! Я бы обошелся без этих никому не нужных объяснений!

— А! Это ты претендент на чужой трон! — Плавно приземлившийся перед стонхаром, маг выставил руки и в его ладонях появились две боевые сферы. — Настоящему мастеру меча этот самый меч не так уж и нужен. — Ухмыляющийся Северин вглядывался в тревожно-озлобленное лицо противника. — Померяемся силой?

Кадджах" а с завидным проворством нырнул за статую и зашипел оттуда не своим голосом:

— Твои угрозы смехотворны, родственничек Арт-Хатт-арта!

— Кроме нас, Ринн-Хасса и остальных безмолвных божеств здесь никого не предвидится, поэтому нет смысла подсовывать мне другие версии, — голос мага звучал сверху, поэтому стонхар рыскал напряженным взглядом по небу. — Я знаю, что ты был не прочь побороться за право называться шаманом. И тут появляюсь я и так вовремя. Ты же хочешь узнать секрет цветов Белого ветра, не так ли? Однако ты настолько туп, что пошел каким-то изощренным путем: подослал свою кобылу и вызвал меня на поединок! Только что же ты так быстро приперся? Не дал отыметь ее?

Рядом с магом засверкали сферы боевых заклинаний, которыми наугад бросался рассвирепевший Кадджах" а. Но Северин, уверенно перемещаясь в воздухе, совершил мощный прыжок на плечо соседнего гиганта.

— Она не посмела бы!.. У нее слишком возвышенная душа для того чтобы возжелать ничтожного человека!

— Куда уж мне до великого стонхара, который решил подсидеть шамана!

Со стороны могло показаться, что праздник фей переместился на пустырь: в воздухе парили разноцветные огни, правда, ни смехом, ни весельем здесь и не пахло. Разъяренный Кадджах" а продолжал атаковать, надеясь, что хотя бы одна из его боевых сфер настигнет верткого соперника. Однако он не учел того, что законы Подлунного мира отличаются от земных и поэтому боевые сферы скакали вокруг каменных идолов, словно мячи, совершенно не желая взрываться. Осознав это, остановил свои выпады и принялся размышлять над тем, какое заклинание могло бы идеально подойти для данной ситуации. Инстинктивно пригнувшись, он выглянул из своего укрытия и, увидев Белозора, который скрестив ноги, парил в десяти шагах от земли, бросил в его адрес витиеватое проклятье.

— Тоже подбираешь заклинание? — елейным голосом поинтересовался внук шамана, его самодовольный вид сильно насторожил Кадджах" а.

— Подбираю, — буркнул стонхар и снова юркнул за статую божества облаченного в широкий плащ.

"Я вытрясу из этого выскочки секрет цветов Белого ветра!" — он бросил взгляд на сверкающее небо и тут же замер на месте, скованный благоговейным трепетом.

Причиной этого трепета стали старшие стонхары, которые неторопливо приближались к дуэлянтам верхом на подлунных драконах. Старшие стонхары помогали новым душам переправляться через великий водопад. И все те, кто попадал в Подлунный мир, неизменно подчинялись зову предков и покорно шли к воде, для свершения ритуала отсечения тени — своеобразной инициализации, после которой, новичку присваивался иной статус.

— Ты проиграл, Белозор, — прошептал соперник; он был не в силах оторвать своего взгляда от драконов, чешуя которых светилась чарующим золотым блеском. — И я тоже… Но я рад что ты не вернешься. Человек не имеет права находиться среди моего народа! Среди нас ты чужак и поэтому боги на моей стороне!

Вверху, возле темной статуи Ринн-Хасса произошло непонятное движение и спустя несколько секунд, на мага спикировал огромный черный филин, его горящие звериные глаза были похожи на две полные луны. Сказать, что в эту минуту Северин был доволен — значит, ничего не сказать. С завидной ловкостью он зацепился за расправленное крыло филина и столь же ловко запрыгнул на шею хищной птицы.

— Прощай, Кадджах" а! Надеюсь, что здесь тебя научат пресловутой мудрости стонхаров и может быть откроют тайну цветов Белого ветра! — послышался крик Белозора, которого все дальше и дальше уносили подобные грозовому шторму, посеребренные отблесками молний крылья. Крылья, летящие быстрее самого быстрого ветра…

Северин сделал судорожный вдох, распахнул глаза и вскочил на ноги. Позади него раздались испуганные возгласы стонхарок. Он наклонился вперед и, жадно глотая воздух, старался как можно скорее выровнять свое дыхание. В эту минуту маг был похож на пловца, который, не рассчитав своих сил, слишком глубоко нырнул.

— Боги на твоей стороне!.. — вымолвил шаман дрожащим от волнения голосом, но Белозор лишь досадливо отмахнулся и с завидной быстротой скрылся в дебрях окружающего площадку сада.

Сильно озадаченный Арт-Хатт-арт хотел кинуться следом, но вместо этого бессильно опустился на каменный пол и беззвучно заплакал.

Заклинание поиска уводило мага все дальше от обжитых стонхарами мест, через пестрые поля, вглубь прохладного темного леса. Лес простирался далеко вперед, но судя по реакции заклинания, маг был почти у цели. И пускай его хоть казнят, хоть отправляют в вечное изгнание, но только после того, как он устроит сообщникам Кадджах" а "веселую жизнь". И не важно каким способом: магическим или физическим. Плевать он хотел на законы этих земель.

"И куда только смотрит наш мудрый шаман?" — со злостью подумал Белозор.

Он остановился возле заброшенного дома и развеял заклинание поиска. Затем маг бесшумно подкрался к смотрящей на запад изрядно потрескавшейся стене, которую окутывали густые и не слишком опрятные листья дикого винограда и, цепляясь за крепкие сплетения лозы, вскарабкался наверх, к щербатому окну чердака.

Вскоре из этого же окна с криком вылетел перегородивший ему путь стонхар.

— Первая ласточка! — с издевкой прокомментировал маг, помассировав занывшие от боли костяшки пальцев. — Надо же, не соврал ваш покойный предводитель!

Остальные сообщники Кадджах" а уже не были так беспечны как покинувший их собрат и в воздухе замелькали боевые заклинания, запела сталь. Когда развернувшаяся баталия переместилась с чердака на первый этаж, Северин с удивлением обнаружил, что стонхары, скорее, обороняются, нежели атакуют. Стонхары не были сильны в искусстве боя, поэтому подумали о том, что благоразумней будет отступить. Они довольно ловко обошли мага, и, подобравшись к дверному проему (входной двери в доме не было), из которого виднелись пыльные ступени шаткой лестницы, бросились прочь.

А стремительно поднявшийся вверх по лестнице Белозор сильным пинком отворил до того момента единственную целую чердачную дверь. За дверью его ждала ужасная картина: неподвижно лежащая возле стены Яська. Сначала он подумал, что стонхары применили какое-нибудь проклятье, но к счастью это было не так. Ко всему прочему она была накрыта шерстяным пледом и лежала на подушках. Значит, стонхары боялись того, что здоровью их пленницы может навредить гуляющий по чердаку сквозняк. Впрочем, если бы маг был менее расторопен, то сообщники Кадджах" а уже не стали бы с ней так церемониться.

Когда Северин развеял окутывающее его ученицу заклинание безволия, она шумно вздохнула и непонимающе захлопала глазами. Обрадованный маг заключил юную чародейку в крепкие объятия и ласково пожурил:

— Что ты наделала? Почему не показала им, где зимуют лешие? Разве я не учил тебя как с помощью одного заклинания сотворить дюжину боевых сфер?.. По всей видимости, учитель из меня никудышный…

— Ты ни при чем! — перебила его Яська; на мгновение ей показалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из ее груди. — Хотя!.. — Она сердито оттолкнула Белозора, вскочила на ноги и как разъяренная тигрица заметалась по комнате. — Зачем тебе понадобилась жена Кадджах" а?! Ты же уверял, что не смог бы ответить на чувства стонхарки!.. Ты… Ты все время врешь!

— Не вру я! — принялся оправдываться маг. — Ну, хочешь, поклянусь своим божеством?.. Или Арт-Хатт-артом?.. Да кем угодно поклянусь!

— Не хочу я никаких клятв! Господин Вест правильно говорил, что ты гнусный и без… беспри… бес-прин-ципный! Вот!

— Пф-ф! Нашла кого слушать! Бывали времена, когда твой, так называемый, "господин Вест" при любом удобном случае пытался пробраться в мою спальню и… — Белозор осекся, поняв, что в запальчивости сболтнул лишнего.

Ошарашенная ученица мага не знала, каким образом ей стоит реагировать на подобное заявление и даже начала подумывать о том, чтобы во второй раз обвинить Северина во лжи, но к счастью, в комнате появились слишком поздно подоспевшие на выручку наемники.

— Ну как всегда! — разочарованно протянул Таль, пряча полярский меч в ножны. — Опоздали!

— А сколько их было и где тела убитых? — из-за угла вынырнула вихрастая голова трусливого Растрепая.

— Четверо, — маг покосился на свою все еще пребывающую в оцепенении ученицу. — Убитых тел нет, но если вас это успокоит, то заговорщикам предстоит изгнание. И возвращаться сюда они будут тем же способом, то есть мимо некрылов и прочих "чудесных" существ.

Сын поляра поежился то ли от неприятных воспоминаний, то ли от ворвавшегося в разбитое окно холодного ветра.

— Пошли отсюда, а? — Трепа потеребил Яську за рукав. — Госпожа Ариэсса еще с утра просила заглянуть к ней.

Весь обратный путь юная чародейка и наемники буквально клещами вытягивали из мага подробности поединка. Причем последние уже успели разведать каким образом проходят подобные поединки. Но особенно им хотелось узнать о том, что собой представляет Подлунный мир. Однако скрытный Северин не рассказал им и половины того, что видел.

Когда маг, разливал по глиняным кружкам клюквенный морс и сетовал на то, что после пережитых потрясений вместо морса он предпочел бы увидеть на столе ведро бродилки, к Ариэссе заглянула Мекнах" арр. Она вежливо отказалась от свежеиспеченного пирога и сообщила, что пришла за Северином, которого в срочном порядке желал лицезреть светлейший Арт-Хатт-арт.

— Через час я верну вам Белозора обратно, — опрометчиво пообещала им утонченная стонхарка.

Закинув руки за голову и вытянув перед собой ноги, Белозор восседал на троне шамана. У мага был несколько отрешенный вид. Мимо прошли созидатели, которые так засмотрелись на трон, точнее на того, кто на нем сидел, что едва не прошли мимо выхода. Хорошо еще что созидатели, слишком поглощенные этим вопиющим зрелищем, не заметили главного кощунства, а именно плаща мага, накинутого на священную статую первого шамана стонхаров.

— Белозор! Как смеешь ты?..

Маг лениво повернул голову и с абсолютным равнодушием посмотрел на побледневшее лицо Арт-Хатт-арта.

— Нет, подожди… Не так сказал, — шаман вздохнул и продолжил: — Трон примеряешь, внучек? Я растроган до глубины души.

Северин проворно соскочил с насиженного места и расхохотался, а успокоившись, сообщил не сводящего с него глаз шаману:

— Отец просил передать что ты…

— Я понял! — поспешно прервал его Арт-Хатт-арт. — Вижу, тебе все известно.

— Более или менее.

— Да… И у нас может начаться борьба за Дом Предков. В бесконечной реке жизни встречаются пороги и подводные камни. Нет на свете безупречно гладких рек.

— Ну и чем вы лучше людей?

— Ты неправильно понял. У нас борьба за власть есть редкий случай. Именно тогда звезда Трог разгорается на небе красным цветом, чтобы предупредить о заговоре. Этим ценны звезды.

— Насчет звезд советовать не берусь, я в них еле разбираюсь. Скажу лишь вот что: нужно было сразу же прибить зачинщиков. Дел-то на минуту!

— Так принято у вас, у людей. У нас же каждый достоин сочувствия. Ты знаешь, что мы не караем смертью наших братьев… Я спрашивал духов, как вернуть покой потревоженному водоему жизни. Мне было указанно на Кадджах" а и на тебя.

— Понятно, понятно! Ты у нас как самый сообразительный парень все знал наперед и заставил внука поработать во благо народа. Только не думаешь ли ты, что изгнание — слишком оригинальная плата за мою работу! Это я говорю тебе как бывший наемник.

— Мне очень жаль, что ты уходишь в изгнание…

— Не начинай! — оборвал его Северин. — В первый раз что ли?

— К сожалению, не в первый, — печально вздохнув, согласился шаман. — Именно за твою предыдущую выходку я наложил печать на переход в мир людей.

— Я помню.

— Ты приходишь на наши земли обычным путем. Путем трудным, полным опасностей и лишений и это делает тебе честь. Я знаю, что повторяюсь, но твой поступок достоин восхищения.

— Правда? Хм! Да, я бываю настойчив.

— Иногда в ущерб себе… Но не будем об этом! Я снял печать с перехода! Позволю лишь одну просьбу: не приводи людей. Лунным цветам не по себе среди цветов земных.

— Но ты же не выпрешь взашей мою ученицу и наемников? — обеспокоено спросил маг.

— Не меняешься ты, сын дочери моей! До сих пор меряешь стонхаров людской меркой.

— Ладно! Забыли!

Когда Белозор сграбастал свой походный мешок, намереваясь проверить, все ли необходимые для похода вещи имеются в наличии, Арт-Хатт-арт заговорил снова:

— Я поведаю маленькой чародейке правду о чете Кадджах" а.

— Надо же!.. Послушай, дед, если думаешь, что я терзаюсь по поводу ее обид, то зря! Как-то незаметно для себя, я успел привыкнуть к Яськиным выкрутасам.

— Возможно ты прав. Что это даст?.. Твоя репутация черна как безлунная ночь и ничьи объяснения не сделают ее светлее.

— Ну, спасибо! То в лоб, то по лбу!.. Ты, это… Все же расскажи ей правду. Так, на всякий случай.

Шаман протянул магу свиток:

— Это было найдено у одного из отправленных в изгнание братьев.

По свитку бежали крупные рекоставные буквы, написанные ровным почерком Яськи: "Дорогой господин Белозор! Извини что ударила…".

Губы мага тронула легкая улыбка; он спрятал это незавершенное послание во внутренний карман расстегнутого кафтана и резким движением сдернул со статуи свой плащ:

— Не люблю я всех этих прощаний! Уеду сегодня же. А ты, Арт-Хатт-арт сможешь заняться своими любимыми делами: объяснять, убеждать, удивлять. В общем, скажешь им, что к чему. И смотри, не спускай с Яськи глаз!

— Пусть подобные тревоги не касаются твоего непокорного чела. Безопасность наших земель безгранична. Особенно для светлой чародейки.

— Угу! — скептически хмыкнул маг. — И не забудь навестить Кадджах" а в его фамильном склепе и плюнуть в его саркофаг.

— Ах, вот о ком речь! — воскликнул шаман. — Но это был единичный, если не исключительный случай. Не тревожь свой разум плохими мыслями. Я доведу начатое тобой до конца: Ястребинка станет самой могущественной светлой чародейкой.

— Складно говоришь. — Белозор направился к выходу неторопливым шагом.

— Я скажу ей о том, что ты обязательно вернешься. — Арт-Хатт-арт не сводил опечаленного взгляда с уходящего мага. — Ведь ты вернешься? — Голос шамана сорвался на последнем слове.

Северин замедлил шаг, обернулся и, напустив на себя равнодушный вид, пожал плечами.

— Чувствую, что это означает "да". Ступай с миром и моим пожеланием удачи, сын дочери моей.

— Какого лешего?.. — насупился маг, но тут же спохватился и, изобразив на лице вежливую улыбку, почтительно изрек: — В смысле, благодарю и… До скорой встречи!

Казалось, что ночь радостно приветствует Белозора уханьем совы и стрекотом сверчков. Он шел к высокой каменной арке — началу магического коридора, ведя за собой Сарыча, и улыбался той самой улыбкой, которая растапливала лед в его глазах.

— Откормился, старина! Какой стал гладкий, блестящий! — шутливо сказал маг, потрепав коня по холке.

Шаман пообещал внуку, что распечатанный коридор выведет его к рекоставному городу Галочьи Гнезда и как нельзя лучше выполнил свое обещание.

Ветер обрадовался ночному путнику как соскучившаяся по хозяину верная дворняга. Он сыпал под быстрые копыта Сарыча щедрые россыпи серебряных рос, стелил мягкий ковер из молодых трав, и разжигал хоровод ярких звезд на чернеющих просторах неба. Вдали виднелись разномастные силуэты высоких городских крыш. Воздух пах сладостью грез. На рекоставные земли пришла весна.

На следующий день все стонхары — от мала до велика — покинули свои дома, чтобы до первых звезд гулять по саду Лучших снов. Причиной этому послужили распустившиеся на корнях дерева амат цветы. Прозрачные лепестки священных цветов трепетали на внезапно разыгравшемся холодном ветру. Иногда создавалось впечатление, что они вот-вот взлетят. Прибежав в сад, Яська, стараясь не толкать собравшихся возле усеянных цветами корней стонхаров, долго и настырно бродила вокруг необъятного дерева амат и успокоилась лишь тогда, когда отыскала на стволе едва заметные руны, которыми темные маги обычно призывают холодный ветер.

"По-моему ты знаешь секрет цветов Белого ветра!" — юная чародейка вспомнила свое недавно адресованное Северину предположение. Теперь она поняла, что означала та загадочная ухмылка мага, которая заменила его ответ.

"Хотелось бы мне, чтобы господин Белозор поскорее вернулся обратно, на земли стонхаров! А если не вернется, то я сама разыщу его!" — Она плюхнулась на расстеленную возле дерева накидку и дотронулась пальцами до прозрачных, тонких и прохладных на ощупь лепестков. Именно такими Яська и представляла себе эти цветы — цветы Белого ветра.