Чужие дороги

Не ожидал? Сам виноват, сам нарвался.

— Лилиан, вы сами виноваты.

— В чем? В том, что родилась не в Авестере?

— Нет же! Лилиан, если бы вы приняли мое предложение...

Лиля расхохоталась Энтони в лицо.

— Кем вы себя считаете?! Эталоном красоты?! Счастьем всех женщин мира?!! Иконой стиля?!

Последнего выражения барон не понял, но по смыслу догадался. И каким удивленным было выражение его лица! Ему! Отказали!

Но почему!?

Лиля покачала головой.

— Что вы о себе возомнили, барон? Вы обычный смазливый сопляк с претензиями! Польститься на вас? Это надо вконец себя не уважать! Что в вас такого? Внешность? И все, больше в вас ничего нет. Вы пустышка.

Энтони обиделся.

— Можно подумать, ваш супруг...

— Своего мужа я проверила в огне и в воде, — отрезала Лиля. — Он держался там, где вы бы описались от страха.

— Откуда вам знать о моей храбрости?

Л идя пожала плечами.

— Только трус будет воровать женщину. А тем более, сваливать на нее вину за свое убожество.

— Вы^аже не дали мне шанса.

— И не дам. Меня от вас тошнит.

— От морской болезни.

Лиля изогнула губы в насмешливой улыбке.

— Проверим?

Проверять барон не захотел. Ему уже хватило.–

— Что мне сделать, чтобы вы дали мне шанс?

— Ничего.

— Возможно, время и общение даст нам эту возмож- - ность? Вы не возражаете, если я побуду вашим гостем, Лилиан?

Лиля не стала возглашать: «вон отсюда». Не стала ругаться, настаивать на своем, угрожать — к чему?

Она покривила губы.

— Вы меня слышали, барон.

И развернулась к столу.

Так, выкройка...

Работаем, подруга.

Сметать, прикинуть, сшить...

Тяжкая это работа без швейной машинки.

Да еще когда над ухом бубнит гадкое существо, по недомыслию рожденное в красивой оболочке и с титулом. А в душе как был барон гнидой, так ей, наверное, и остался. Тьфу!

Лиля вышла из себя только один раз, когда барон попробовал стоять у нее за спиной. И даже положил руку на стол.

Не нарочно, корабль качнулся.

Калечить человека Лиля все же не стала, вместо этого ножницы врезались в стол с такой силой, что мягкий металл даже чуток погнулся. Аккурат между пальцами барона.

— В следующий раз я не промахнусь, — предупредила Лиля.

Барон внял предупреждению, и над душой у нее больше не стоял. А слова?

А что — слова?

Собака лает ветер носит. И вообще, каждый приличный студент может пропускать мимо ушей до шести лекций ежедневно. Лиля тоже могла это делать.–

Все, что имело отношение к медицине, она слушала внимательно. Зубрила, учила... но политология? Философия? Литература?

Аля искренне считала, что в мединституте эта чушь не нужна. А раз так... отключаем мозг и занимаемся своим делом.

К примеру, на философии замечательно пишутся конспекты, а на политологии можно зубрить анатомию. Проверено.

Барон быстро понял, что его не слушают и не слышат, но решил не отчаиваться. А вдруг?

Капля камень точит, как гласит народная поговорка.

Барон и точил, пока есть время.

❖ « ❖

Распорядок дня пленницы не отличался разнообразием.

За несколько дней Алекс Ройс выучил его наизусть.

С утра ее проводят на завтрак.

Потом барон приходит к ней и сидит до обеда. Он же провожает Лилиан Иртон на обед.

В три склянки они возвращаются обратно в каюту графини. Алекс как-то подслушал — нет, не похоже, что они сношаются. Барон все говорит и говорит, а Лилиан Иртон хоть слово бы сказала.

Молчит...

После ужина барон провожает ее в каюту и оставляет одну. *

Чем уж она там занимается, что делает...

Главное — каюта пленницы запирается и снаружи и изнутри. Но снаружи — только на засов.

Часового к ней ставили — и рано или поздно должен был настать черед кого-то из Ройсовых должников. Или самого Ройса.–

Надо посмотреть, что выгоднее...

Кстати — изумруды на шее у пленницы были самые настоящие. Шикарные. И на браслете, и в серьгах, и в кольцах. Одарил граф свою женушку...

Если их снять, если сесть в шлюпку, можно будет добраться до берега. А там...

Пусть ищут рыбу в море. Или ветра в поле. Все равно не найдут.

Будет шанс и поквитаться, и обогатиться.

Только как убедить Лилиан Иртон открыть изнутри дверь? Не ломать же, шум поднимется...

Алекс думал над этим пару дней, а потом сообразил. Найти клочок пергамента и уголек было несложно, нацарапать пару слов: «граф Альтрес Лорт» — еще проще. Теперь оставалось только подбросить записку.

И найти случай поговорить с графиней.

❖ * ❖

Лилиан злилась.

За несколько дней она сшила себе штаны, которые постоянно носила теперь под юбкой, пару рубашек, и даже немного ушила плащ, который ей от щедрот своих выдал Лофрейн.

И встал вопрос — чем заниматься?

Еще шить?

Попросить штопку на весь корабль?

Пойти, помогать докторусу?

Увольте.

Лилиан не принадлежала к тем странным личностям, которые страдают «Стокгольмским синдромом». Скорее, от нее пострадал бы любой похититель.

Помогать тем, кто делает тебе гадости? Даже не по убеждениям, а просто — потому как заплачено?

Ну уж — нет.–

Не дождутся.

Просто сидеть и слушать барона?

Так и морская болезнь опять начнется. Это дело не пойдет.

Занятие Лиля нашла себе достаточно быстро. Она решила писать.

Да, несколько тетрадей и чернильницы здесь тоже были. Раз уж она здесь, раз уж их принесли даме... неясно зачем, но она — воспользуется!

Что у нас там?

Арифметика! Вот, она никак не выберет время написать учебник по арифметике. Для детей, забавный, с поучительными рассказами про числа и их свойства. К примеру, на ноль делить нельзя, числа бывают целые и дробные, мнимые и рациональные...

Ладно, последние в арифметике не слишком-то и нужны. Но хотя бы положительные и отрицательные знать надо.

У нее малышня, у вирман, у знакомых скоро малышей будет много.

Почему бы не обеспечить их интересной книжкой? Благо, Лиля очень многое помнила еще с детства. Дома-то все времени нет, то она в Тарале, то у отца, то во дворце, а еще семья, муж, дети...

Время отъедается так, словно его пылесосом втягивают.

А здесь — пиши, не хочу! Чем тут еще заниматься?

Лиля как раз рисовала задорный нолик с челочкой и в шортах, додумала, и пририсовала нолику сапоги со шпорами и даже небольшую шпагу. И шляпу с пером.

Получилось вполне прилично.

А что? Нолик-дворянин.

Но как еще объяснить, что такое ноль и зачем он нужен? Хорошая вещь — десятичная система, но детям-то–любую науку надо доносить в игровой форме! Иначе просто не усвоят! Это — дети.

Барон спрашивал, о чем пишет ее сиятельство, но де- - литься Лиля не собиралась. И писала по-русски. Если что — тетрадь она возьмет с собой, все равно в ней никто не прочтет ни строчки. И если тетрадь придется оставить...

Жалко, конечно, будет своего труда. Но зато она все вспомнит, а потом еще раз перепишет, по памяти.

Столько всего интересного она читала в детстве. И занимательную арифметику, и физику, и...

Да, тому, кто хочет узнавать нечто новое, преград нет. Только учись.

Но шить было легче. Там думать не требовалось, руки все сами делали. А поди, вспомни арифметику и веселые детские книги под постоянный бубнеж барона.

Как же он надоел!

Хотя кое-что Лиля старалась запоминать. И даже записывала для памяти, там же, в тетради на полях.

Рассказывая о красотах и чудесах авестерского двора, барон выдавал много секретов. Кто с кем спит, кто кого любит, ненавидит, интригует...

Как тут не записать для верности?

Лиля собиралась вернуться домой, а раз так — любая информация пригодится. Спускать свое похищение она авестерцам не собиралась. Найдет, как поквитаться.

Но для этого нужно знать о враге как можно больше.

Разговаривайте, достопочтенный Лофрейн. Разговаривайте... рано или поздно я воспользуюсь каждой крохой информации. Обещаю...

# >1<

Алекс Ройс начал действовать не сразу. Он как следует все обдумал, составил план и принялся методично претворять его в жизнь.–

Легко ли подсунуть записку графине?

А что тут сложного?

Подождать, пока его поставят караулить каюту, да и подсунуть. Ждать, правда, пришлось чуть не пять дней, но ничего. Заодно и время обдумать все детали было.

Драгоценностей с графини ему на пару лет жизни хватит. Надо только подождать, пока они пройдут мимо Ивер- неи.

И — действовать.

Сначала он хотел войти в каюту, придушить графиню по-тихому, снять с нее побрякушки, самому сесть в шлюпку — и отчалить. Можно даже на прощание факел в каюте бросить — пока тушить пожар будут, он далеко уплыть успеет. Графине-то все равно уже будет, она уже дохлая... хе-хе...

Шутки природы — побережье Ивернеи весьма неудобно для кораблей. Изрезано мелкими заливчиками, усеяно рифами и отмелями... песчаные, плюс течение... где сегодня можно пройти спокойно, завтра уже можно налететь на мель. А есть еще и зыбуны... нет, в Ивернее лучше не высаживаться.

Все ивернейские порты наперечет, к ним ведут лоцманы...

А вот Авестер интереснее.

Побережье Авестера густо покрыто лесом. Вплоть до самого Пц^гибельного Пролива. Вот если дождаться, пока корабль подойдет к проливу, да там и высадиться? Придется п^)йти лесом какое-то расстояние, прежде, чем Алекс выйдет к людям, но это не страшно. Чай, не баба.

Справится.

Искать его никто не будет, кому там искать?

А графиню, кстати, можно и с собой взять. Сказать ей, что он — человек Лорта, а уж на берегу ее можно и так, и по-всякому... а чего нет?

Сначала позабавиться, потом убить....

Алекс кивнул своим мыслям.

Вот, как полезно подумать. А то убивать он графиню -хотел! Убить-то несложно, но ведь невыгодно! А так у него и игрушка будет, а то бабы уж месяц не было, и драгоценности он в карман положит, и отомстит...

Да, так он и сделает.

И когда Алекс остался на часах у каюты, он подождал «часа волка», перед рассветом, чтобы все наверняка уснули, чтобы никто их не услышал, чтобы никого мимо не пронесло, и потихоньку поскребся в дверь.

Сначала тихо, потом погромче.

Лиля ответила не сразу.

Ночью она предпочитала спать, спала она крепко, и просыпалась весьма неохотно. Организм, понимая, что после рождения ребенка выспаться не удастся, брал свое заранее. Лилиан отсыпалась.

Но — стучат?

Естественно, открывать дверь она не стала. Просто подошла и негромко, но отчетливо поинтересовалась:

— Какого... вам надо?

— Ваше сиятельство, вас похитили?

— Что — незаметно?

Лиля злилась. Ее разбудили, чтобы сообщать общеизвестные истины? Замечательно. Извините, что она не в восторге.

— Нет. Я из Уэльстера. Привет вам от графа Лорта.

Вот тут Лиля и проснулась. По телу словно волна пробежала, ударила в голову, мигом сделала женщину бодрой. Словно шокером стукнули.

— От кого?

— Альтреса Лорта, ваше сиятельство. Вы ему хорошо помогли тогда, с Альсином...

У Лили перехватило горло.–

Неужели?! Неужели она не одна среди врагов!? У нее есть союзник!?

— Мало ли что там пять лет назад было?

— Да не пять, ваше сиятельство, а года два — два с половиной... летит время.

Лиля сглотнула комок в горле. Кое-как взяла себя в руки... голос почти не дрожал. Может, только чуть-чуть. И сама она не дрожала от волнения, просто она стояла босиком, на холодном полу, вот и замерзла, вот ее и трясет. Бывает.

— Допустим. Чего тебе надо, уэльстерец?

— Предлагаю вам сделку.

— Какую?

— Я помогаю вам бежать, а вы мне за это платите. Хорошо платите... что я, не знаю о торговом доме Мариэль?

На душе у графини стало спокойнее. Когда говорят о выгоде — можно дышать ровнее. Вот если бы мужчина за дверью заговорил о своих благородных порывах, она бы испугалась. А если от нее хотят что-то получить в уплату за освобождение — это нормально. Ты — мне, я — тебе, на том мир стоит.

— А граф тебе за такие предложения голову не открутит? — поинтересовалась Лиля.

— Я к вам на службу пойду. Возьмете?

Лиля задумалась.

С другой стороны — что она теряла? Кто ей мешал согласиться. И обманывать она не станет. Всегда можно найти мес*го верному человеку, у того же Ганца, у Августа... найдется. И в деньгах обижен не будет.

— Возьму. Как мы сбежим отсюда?

Но дверь она не открыла. Мало ли что... лучше пока через доски переговариваться. Шептать. А на шею спасителю кидаться погодим, подождем конкретных действий.–

— Я найду еще возможность с вами поговорить. А пока готовьтесь, когда мы будем в виду Авестера, я буду дежурить у вас. Тут каждую ночь охрана, вы знаете...

— Знаю.

Нуда. Засова снаружи Энтони было недостаточно, равно как и каюты рядом. Мало ли что?

Поэтому каждую ночь один из матросов изображал часового. А Лиля запиралась на всякий случай и изнутри. Да, можно сломать дверь, но шум-то поднимется?

Хватит времени и ей приготовиться отбиваться, и Энтони прибежать, и офицерам...

— когда я буду стоять на часах, вы откроете дверь. Мы спустимся в шлюпку и отчалим. Правда, придется какое- то время идти по лесу... вы сможете?

Лиля подумала пару минут.

— Смогу. Но нужно будет взять с собой кое-что. Припасы, огниво...

— Я все возьму.

— Смогу. Только постарайся мне обувь добыть, хоть какую, про запас. Мои сапоги могут и не выдержать.

— Попробую. Хоть и сложно будет.

— Если поможешь — обещаю, до конца своих дней горя знать не будешь, — пообещала Лилиан.

— Помогу. Все, ложитесь. Опасно долго говорить, мало ли кто услышит, — потребовал Алекс.

И на минуту даже задумался.

Может, и правда помочь графине?

Не сразу ее... того, а чуть позднее? К примеру? Или правда попробовать вывести ее к людям? И получить награду? Сколько слухов ходило о Лилиан Иртон, но в одном сходились все.

Свое слово она держит железно. Что обещала — то и будет. И именно потому получить с нее обещание почти невозможно.–

Нет, это нереально. Это ж баба! Они все дуры, все истерички, по лесу ходить не умеют, пользы от них никакой... ладно, почти никакой.

Эта наверняка не лучше.

Нет, не стоит ее с собой тащить. Только побрякушки. Да и мало ли кто что пообещает? Пока в опасности, все ни ласковые, а как минет беда, такими гадюками оборачиваются — смотреть страшно.

Нет, не потащит он за собой Лилиан Иртон.

Прибить ее в каюте, оставить тело, поджечь корабль, а самому — в путь. На несколько лет ему побрякушек хватит, остальное неважно.

А вот что с собой надо собрать — это она правильно подметила, хоть и баба.

Что нужно в лес?

Не так много, но не так и мало.

На чем спать — надо.

Чем костер разжигать и в чем еду варить — надо.

Чем защищаться — надо. Ну и провизию какую тоже... вот, с последним хуже всего. С другой стороны, уж лето к середине клонит. Это по весне в лесу голодно, а к середине лета умный человек уже найдет, чем пропитаться. Себя Алекс дураком не считал.

Охота, грибы, ягоды...

Ну и галет с собой прихватить надо. Ему хватит.

Да, надо собираться и прощаться с кораблем.

Если бы Алекс знал о чем думает графиня Иртон, он не был бы так сам<}надеян. А может, и был бы.

Баба.

И этйм все сказано. Просто — баба!

* # *

Лиля лежала и смотрела в потолок каюты.

Низенький, темный... как и ее мысли. Взбудоражили, понимаешь, растревожили...–

А если прикинуть?

Имени своего помощника она не знает. Лица не знает. Ничего не знает.

Может это быть подставой от Энтони Лофрейна? Еще как может.

Может это быть подлостью, чтобы она дверь открыла? Запросто.

Откроет она дверь, а там с десяток матросов, не отобьешься, не отмашешься. От трех-то и то не отобьешься.

Оружия у нее никакого нет.

Гарантий ей никто и никаких не дает. Имя Лорта не панацея, знаете ли. Граф может и не в курсе, что его именем кто-то воспользовался. Уж больно мелок этот корабль для графской агентуры...

И что остается?

Только одно. Рисковать.

Здесь у нее то ли есть шанс, то ли нет. А в Авестере...

В Авестере его точно не будет.

Вопрос — чем Лилиан может защититься в случае опасности? Какое у нее может быть оружие?

Нож?

Ножа ей не дадут.

Ножницы? Вот эти, ублюдочные, иначе и не скажешь, которыми и прядь волос отрезать замучаешься? Тоже не подойдет.

Иголки?

Не оружие.

Что еще? Что она может придумать?

Лиля улыбнулась — и потащила из волос заколку.

Большую, из позолоченного серебра, красивую...

Заколка «Монтара».

Так она называлась в мире, который оставила Алевтина Скороленок. Два гребня, связанных между собой нитями с жемчугом, уютно прятались в волосах. И они были не из благородного металла.–

Обычное железо, разве что не самое плохое, такой металл идет на кинжалы.

Два гребня.

А у гребня есть зубчики, зубчики можно наточить, можно и саму кромку гребня заточить...

Надо делать.

По ночам, потихоньку, по часу — по два, надо точить и точить заколку, пока в ее волосах не окажется хоть какое- то, но оружие. Ерунда?

А все не без защиты.

Самое лучшее оружие то, которое не ждут. Главное, чтобы руки были свободны, а уж применить свое оружие Лиля сумеет. Рука не дрогнет.

Женщина посмотрела на гребни, усмехнулась...

Когда-то в уголовном мире была модной такая вещь, как «писка».

Обычая монетка, но с остро заточенным краем. С ней карманники ходили, уголовники... схватят его — и предъявить нечего. Это не нож, не заточка, монетка и монетка, на сдачу дали... бывает. Кто ей край заточил?

Не знаю, не ведаю.

Так и гребень. Нечто настолько обычное, что его можно вытащить из волос, можно вертеть в руках... у нее пальцевый невроз, вот и перебирает нити жемчуга. Что непонятного?

А «пиской» можно было не только карман порезать.

По руке полоснуть, по глазам...

Лиля не знала, зачем ей гребни, но мало ли что? Мало ли кто?

Быть вовсе уж безоружной не хотелось. Скальпель бы, но не стоит мечтать о несбыточном...

Итак, решено. Она рискнет, а дальше будь, что будет. Хорошее ли, плохое... она не может терять ни единого шанса. Месяц, может, два, и беременность станет заметна.

Этого допустить нельзя. Если начнут угрожать ребенку, она что угодно сделает.

Нет.

Надо бежать, и бежать до того, как она окажется под покровительством Энтора.

А пока — вдох, выдох...расслабиться. Первым делом надо расслабить мышцы лица, потом, вслед за ними — шеи, плеч...

И спать, спать...

Завтра будет новый день. Завтра она начнет свою игру.

А Лофрейн?

Да пусть эту сволочь его величество с кашей сожрет! Туда ему и дорога будет.

Лиля сосредоточилась на расслаблении — и быстро отключилась. А Алекс стоял на часах за дверью и мечтательно улыбался, подсчитывая грядущие барыши.

Колье с изумрудами. Браслет, кольца, всякие побрякушки по мелочи... ему надолго хватит. А может, он деньги и не прогуляет, купит себе трактирчик, к примеру, или женится удачно, деньги в дело вложит...

Не карьера для лэйра?

А матросом-то оно куда как неуютнее. И наемником тоже... денег нет, а убить все норовят, и кому лень, и кому не лень.

Надо рискнуть.

Если все пройдет хорошо, у него будут деньги для новой жизни. Да и отомстить — это правильно. Если б не эта блондинистая гадина, жил бы он сейчас в Уэльстере, был бароном Ройс, а то и графом...

Она ему за все заплатит.

По справедливости.

* ❖ *

Джерисон, граф Иртон, напивался.

Молча.–

Мрачно.

Вдребадан, как самый распоследний извозчик, а вовсе не благородный рыцарь. Никто не смел его тревожить, а потому явление Ричарда стало неожиданностью.

Да и кто бы посмел заступить дорогу королю?

— Сидишь?

— Сижу, — отозвался Джее. — Выпьешь со мной?

— Наливай.

Ричард лично достал из шкафа кубок и толкнул по столу к командиру своей гвардии.

Джее разлил вино, пролил часть мимо кубка, выругался...

— Не переводи продукт, — Ричард отобрал у него бутылку. — Дай я сам разолью, если ты уже в кубок не попадаешь.

— А то ты не понимаешь, почему!

— Понимаю, — Ричард посмотрел так, что Джерисон оценил даже сквозь алкогольный туман. Действительно, понимает. — Я свою любимую женщину потерял, а у тебя еще есть шансы.

— Шансы? Рик, я тоже не смог ее защитить!

— Ты не мог всего предвидеть!

— Я ведь видел, что этот авестерский гусь что-то крутит! Но мы просто посмеялись... мало ли за Лилей увивалось таких хлыстов?

— Много, — согласился Ричард. Вот уж с чем сложно было спорить. Очень много. Лилиан Иртон была невероятно популярна еще и потому, что других мужчин не видела. Для нее существовал Джерисон Иртон — и только он.

Лиля ^покойно могла обнять при встрече Ричарда (если никто посторонний этого не видел), она совершенно дружески вела себя с вирманами, но — дружески.

Такая вот разница. Мужчины всегда видят, чувствуют, знают, когда женщина заинтересована, она словно запах особый издает, как цветок раскрыта — лети, пчелка... Ладно, шмель, с учетом пола.–

А если ее никто не интересует?

Лилиан такой и была.

Мила, обаятельна, дружелюбна, но — ни на одного ■мужчину она не смотрела, как на мужчину. Друзья?

Друзья. Все.

Джерисон сначала ревновал, потом его начало это забавлять. Да и Лофрейн... Лиля испугалась больше международного конфликта. И так с Авестером отношения отвратительные, еще добавлять?

Ни к чему.

— А если бы я его сразу проткнул....

— А если бы он тебя проткнул?

Джее треснул кубком по столу.

— Врешь! Не возьмешь!

Ричард покачал головой.

— Лофрейн опытный дуэлянт. И постарался бы покалечить тебя, ты понимаешь.

— Еще не хватало, чтобы меня всякие мальчишки покалечить могли, — окрысился Джерисон.

Ричард фыркнул.

— Война с Авестером нам нужна? Если б ты его проткнул...

— Не было бы никакой войны!

— Да, у нас нет общих границ с Авестером, между нами Дарком и Ивернея, но если бы они спустили с цепи своих пиратов...

— У нас теперь есть вирмане!

— Да, и Вириом — их океан. Но не стоит забывать — наш союз еще не так крепок. Я не стану давить на Хар- дринга, ему еще надо укрепляться.

Джее вздохнул. Налил себе еще вина и выпил.

— Лофрейн, сука! Зарою...

— Пока — не получится.

— Он ведь наверняка погрузил Лилиан на корабль...–

— Джее, ты знаешь, что найти корабль в море — сложно. Даже для вирман. Пока мы дали им знать, пока наши корабли вышли в море... это долго. Сам понимаешь, подонок успел уйти. Но мы дали знать в Альтвер, пусть попробуют его перехватить. Мы знаем название корабля, мы знаем, куда он идет — его встретят. Обещаю...

— А Ивернея?

— Я имел беседу с их послом. Но сам понимаешь, после нашего сватовства... положения не исправило даже то, что Лидия сейчас счастлива с Лортом. Марию-то мы у них перехватили.

— Насколько я помню, ивернейцы теперь к Анне сватаются?

— Да, но Милия думает. Она не уверена, что стоит выдавать Анну замуж в Ивернею, может, обойдется родной страной...

— Хоть там у нас друзья.

— Пока — да. Ваши подвиги там нескоро забудут.

Джее хмыкнул, вспоминая, как рвался в столицу, как переживал за жену и дочь, как спасал ее величество...

— Сам бы рад забыть, да где там.

— Так что ивернейцы нам не помогут. Палки в колеса не вставят, но и дружить не будут.

— Сволочи!

— Да, это тоже. Налей... — Ричард залпом осушил кубок. — Фу! Кислятина!

— Зато забористое, — обиделся за вино Джее.

— Ясно. Надраться хочешь?

— Хо$у! Самое гадкое, что я ничего не могу сделать! Вообще ничего!

— Можешь.

— Да? И что именно?

— Ты знаешь, чем занималась Лилиан.

— Да, знаю.–

— Пусть Миранда возьмет на себя ее работу. А ты помоги дочери и проконтролируй.

— Твое величество, ты с ума сошел?

— Почему нет?

— Лиля читала лекции для докторусов. Мири в этом... она разбирается, конечно, но это — не ее.

— Пусть готовит материал для дин Дашшара. Он прочитает, и покажет, и расскажет. А замок Тараль? Дом Мариэль?

Джее вздохнул.

— Я поговорю с Мири. Она знала, чем занимается Лилиан, я меньше вникал, каюсь...

— Ты же капитан моей гвардии, когда ты должен вникать еще и в это?

— Мог бы.

— Знал бы, где падать, соломки не купить было бы.

Джее хмыкнул, вспомнив любимую поговорку супруги.

— И то верно. Налей еще?

Ричард разлил вино по кубкам и поднял свой.

— За то, чтобы Лилиан вернулась домой. Целой и невредимой.

-Да!

— Джее, ты сейчас не можешь надраться и бросить все на меня. Я дал задание, как только Лиля окажется в Авестере, мне сразу дадут знать.

— Да неужели?

— Вся наша сеть будет работать на одно и то же. А в порту у нас достаточно людей. Рано или поздно судно Лофрейна придет в порт, рано или поздно Лиля сойдет на берег. Она заметная женщина, яркая, броская...

— Да... она у меня такая!

— И тебе придется ехать ей на выручку.

— Отпустишь?

— Спрашиваешь! Я тебя и удержать-то не смогу, верно?

— Джее, ты знаешь, что найти корабль в море — сложно. Даже для вирман. Пока мы дали им знать, пока наши корабли вышли в море... это долго. Сам понимаешь, подонок успел уйти. Но мы дали знать в Альтвер, пусть попробуют его перехватить. Мы знаем название корабля, мы знаем, куда он идет — его встретят. Обещаю...

— АИвернея?

— Я имел беседу с их послом. Но сам понимаешь, после нашего сватовства... положения не исправило даже то, что Лидия сейчас счастлива с Лортом. Марию-то мы у них перехватили.

— Насколько я помню, ивернейцы теперь к Анне сватаются?

— Да, но Милия думает. Она не уверена, что стоит выдавать Анну замуж в Ивернею, может, обойдется родной страной...

— Хоть там у нас друзья.

— Пока — да. Ваши подвиги там нескоро забудут.

Джее хмыкнул, вспоминая, как рвался в столицу, как переживал за жену и дочь, как спасал ее величество...

— Сам бы рад забыть, да где там.

— Так что ивернейцы нам не помогут. Палки в колеса не вставят, но и дружить не будут.

— Сволочи!

— Да, это тоже. Налей... — Ричард залпом осушил кубок. — Фу! Кислятина!

— Зато забористое, — обиделся за вино Джее.

— Я^но. Надраться хочешь?

— Хочу! Самое гадкое, что я ничего не могу сделать! Вообще ничего!

— Можешь.

— Да? И что именно?

— Ты знаешь, чем занималась Лилиан.

— Да, знаю.

— Пусть Миранда возьмет на себя ее работу. А ты помоги дочери и проконтролируй.

— Твое величество, ты с ума сошел?

— Почему нет?

— Лиля читала лекции для докторусов. Мири в этом... она разбирается, конечно, но это — не ее.

— Пусть готовит материал для дин Дашшара. Он прочитает, и покажет, и расскажет. А замок Тараль? Дом Мариэль?

Джее вздохнул.

— Я поговорю с Мири. Она знала, чем занимается Лилиан, я меньше вникал, каюсь...

— Ты же капитан моей гвардии, когда ты должен вникать еще и в это?

— Мог бы.

— Знал бы, где падать, соломки не купить было бы.

Джее хмыкнул, вспомнив любимую поговорку супруги.

— И то верно. Налей еще?

Ричард разлил вино по кубкам и поднял свой.

— За то, чтобы Лилиан вернулась домой. Целой и невредимой.

-Да!

— Джее, ты сейчас не можешь надраться и бросить все на меня. Я дал задание, как только Лиля окажется в Аве- стере, мне сразу дадут знать.

— Да неужели?

— Вся наша сеть будет работать на одно и то же. А в порту у нас достаточно людей. Рано или поздно судно Лофрейна придет в порт, рано или поздно Лиля сойдет на берег. Она заметная женщина, яркая, броская...

— Да... она у меня такая!

— И тебе придется ехать ей на выручку.

— Отпустишь?

— Спрашиваешь! Я тебя и удержать-то не смогу, верно?–

— Верно, Рик.

— Но для этого ты должен быть в форме. Готовь корабль к походу, вирмане тоже рвутся пойти с тобой, Гар- дрен сказал, что он лично напишет Хардрингу — будете чистить Лорис. А заодно поговорю с ханганами.

— Амир Гулим тоже не будет против.

— То-то и оно, им пираты тоже надоели. Но то их в Авестере подкармливали, а если сейчас разразится скандал, мы Авестер всем миром нагнем!

Джее поднял кубок.

— За это!

— Давай.

Мужчины выпили еще по одной, и Ричард сцапал ломоть ветчины. Прожевал, проглотил...

— Хорошо! Так что давай, сегодня пьешь, а с завтрашнего дня чтобы ни капли, понял?

— Понял.

— Наливай. Мы ее обязательно разыщем, обещаю.

Джее молча поднял кубок с вином.

И мужчины дружно выпили за удачу Лилиан Иртон. Они верили в эту женщину. А удача ей понадобится. Очень понадобится.

* « «

Корабль плыл.

Лиля злилась.

Самое страшное в тюрьме — безделье. Ей это не грозило, она писала книгу, она сшила себе еще пару вещей, да и барон^не давал скучать, но...

Бесит, злит, раздражает!

А когда начался шторм, к вышеперечисленному добавился еще и жуткий токсикоз.

Лиля даже на галеты смотреть не могла.

Хорошо, она не брезглива, она спокойно относится к любым фантазиям на тему еды, она даже про китайскую–кухню репортажи смотрела — и ее не тошнило. Не то, чтобы она готова была скушать червяка или сороконожку, разве что для выживания, там кого хочешь стрескаешь.

Долгоносиком студентку-медика было не запугать. И вытряхнет личинок, и галету скушает, не проблема. Но когда тебя и так тошнит?

Лилиан серьезно выворачивало наизнанку, и она даже побаивалась за ребенка. Спазмы мышц, они к добру не приводят, матка — такая же мышца. Начнется еще отслоение плаценты...

Ох, иногда плохо быть медиком.

Не знаешь ты, что может с тобой случиться на ранних сроках — и живешь спокойно. А как узнаешь, так намного страшнее жить становится. Нервы, нервы...

Умом-то понимаешь, что все должно быть хорошо, что миллионы женщин это переживают, и пережили, и выжили, а сердцем...

Бр-р-р-р-р!

Зайца в себе не уговорить.

Одно утешает — хоть барон Лофрейн заходить перестал. Дама с обратной перистальтикой — зрелище не для слабонервных.

Лилиан и тому была рада. Хоть пожить спокойно... Бэ-э-э-э-э-э!

Да чтоб черти тот шторм побрали!!!

❖ ❖ ❖

Холодно.

Как же холодно и мерзко.

Человек смотрел на тело девушки, скорчившееся у его ног, и не испытывал ничего.

Еще одна.

И еще...

На минуту на душе становится теплее, лишь на минуту. А потом — что?–

Ничего.

Пустота и темнота.

Смерти вспыхивают в ней искрами огня, согревают и разгоняют темноту, но ненадолго, так ненадолго. Потом он перебирает драгоценные воспоминания, словно искорки счастья.

Но чья смерть может согреть его — надолго?

Чья?

Ответ он знал.

Но решиться...

Да и сложно будет добраться до Анжелины Гардрен, очень сложно. Или — возможно?

Так холодно...

Так хочется согреться... намочить руки в горячей крови — и согреться.

Но кровь так быстро становится холодной, неприятной, так легко остывает, так просто...

Может быть, ее кровь согреет ледяные руки раз и навсегда?

Надо хотя бы попробовать...

❖ * *

Шторм продолжался аж четыре дня, и закончился неожиданно.

Лиля смотрела в окно, на воде играли солнечные блики, а ей было гадко. И физически, и душевно...такое состояние, когда вроде и не болит ничего, а жить все равно не хочется.

Неволя...

В дверь каюты постучали, и вошел барон Лофрейн.

— Доброе утро, ваше сиятельство.

— Что вам угодно, достопочтенный?

— Лилиан, вы не хотите прогуляться? На палубе сейчас хорошо, если я буду сопровождать вас...–

Лилиан не хотела ничего от барона. Но прогуляться? Каюта пахла вовсе не розами, а там море, свежий воздух... — Выйдите, я оденусь.

^; Энтони поклонился и скрылся за дверью каюты. Лиля кое-как переплела волосы и принялась одеваться. Хорошо — амазонку можно надеть без посторонней помощи!

❖ ❖ ❖

Море.

Солнце.

Ветер...

Лиля стояла у борта и впитывала эти нехитрые радости каждой клеточкой тела. По левому борту виднелась земля, слабо и неясно.

— Что у нас на траверзе? — поинтересовалась Лиля.

Терминологию она знала плоховато, вроде как траверз — это под углом девяносто градусов к курсу корабля, то есть — перпендикулярно.

Барон пожал плечами.

— Ивернея.

— Быстро...

— Так шторм очень удачно налетел.

Лиля покусала губы. Шторм пронес их мимо Альтвера, мимо Ативерны...

Ох, как же было тяжко на душе.

Что-то там дома? Что с родными?

Женщина развернулась и молча направилась в каюту. Тони попробовал последовать за ней.

— Ваше сиятельство...

— Барон, — процедила Лиля, — Идите к Мальдонае!

— Я зайду за вами чуть позднее, сопровожу вас к обеду, — Тони смотрел невинными зелеными глазами. И у Лилиан сорвало тормоза.–

Все наложилось одно на другое, и шторм, и тошнота, и Ивернея, и...

— Барон, — ледяным тоном процедила ее сиятельство, — вы гнусная, мерзкая гадина.

Энтони аж рот открыл от удивления.

Спокойствие Лилиан Иртон ввело его в заблуждение. И разговоры... вроде бы она спокойно его выслушивала, не ругалась, не спорила, просто занималась своим делом. Но чтобы — так?

Хотя Лиля и сейчас не орала, просто стояла в дверях каюты. Но смотрела так...

С такими глазами и убивают.

— Я не хочу вас видеть, не хочу вас слышать, и попомните мои слова — если я смогу вас уничтожить — моя рука не дрогнет. Вы оторвали меня от родных, близких, от моей семьи... Альдонаем клянусь — если у меня будет хоть один шанс, вы будете жалеть всю оставшуюся жизнь. Видеть вас не хочу. Вы мне омерзительны.

Дверь захлопнулась перед носом у барона.

Энтони остался стоять в коридоре, дурак дураком... это ж надо — так! Вот ядовитая гадина!

Как-то сразу поверилось и в угрозы, и в обещания... она была более, чем серьезна. Если у Лилиан Иртон будет возможность — он долго не проживет.

И разговаривать с ней не хотелось...

Ладно.

Отдаст он распоряжения — и пусть ей еду приносят три раза в день. Пусть сидит в каюте до самого Авестера.

Энтони решительно опустил засов.

Он даже себе не признавался, что ему на миг стало страшно. Не принято бояться женщин, правда ведь?

Правда?

А страх все равно сидел где-то глубоко внутри, трогал ледяными пальцами сердце...–

Лилиан не шутила. Она ни минуты не шутила.

Она — своего добьется.

Не везет ли он в Авестер свою погибель?

А, куда ни кинь — всюду клин. И не привезет, ему плохо будет, и привезет...

Почему с этими бабами столько сложностей?

Тони резко опустил засов и развернулся на каблуках. Пойти на палубу, постоять, посмотреть на воду? Или вообще взять бутылку и выпить?

— Твою...!!!

Энтони слегка оправдывало его нервное состояние. Но все равно... не стоило ему так орать.

Алекс Ройс, а это был именно он, поклонился.

— Простите, достопочтенный.

— Простите!? — Энтони вовсе уж по-хамски решил спустить пар. — Простите!? Ты,... и ...! А ну, пошел отсюда! Чего ты здесь трешься!? Чего вынюхиваешь!?

— Я ничего...

— Я сейчас капитану скажу, чтобы тебя высекли! — рявкнул Тони и вылетел на палубу.

Алекс сжал кулаки.

Ах так...

Лофрейн сам решил свою судьбу.

Если до этого момента Алекс планировал просто убить Лилиан Иртон и оставить тело в каюте, то сейчас...

Он сделает интереснее!

Он заберет графиню с собой. Все, что он планирует сделать, можно сделать и на берегу. А Лофрейн пусть думает, что произошло! Пусть помучается. Пусть...

Алекс вытащит Лилиан Иртон с корабля просто из желания плюнуть Лофрейну в кашу!

Да и что можно сделать с графиней на корабле? Просто убить?–

Этого ей слишком мало будет. Она заслужила и узнать, за что умирает, и помучиться. Долго мучиться...

А что?

Алекс живет в кошмаре вот уже сколько лет, а Лилиан Иртон, по вине которой это и происходит, отделается секундами? Так не пойдет.

И Алекс отправился в трюм размышляя на ходу, как ему вытащить с корабля ее сиятельство.

« « «

Конечно, ни к какому капитану Энтони не пошел. Уже через пару минут он попросту забыл про матроса.

Подумаешь, величина?

Быдло просоленное, селедка облезлая, было б о ком думать! Тонги выкинул матроса из головы и встал у борта. Смотреть на море и успокаиваться.

Обидно было почему-то до ужаса. Он и сам не понимал, почему так?

Кто такая Лилиан Иртон? Да никто! Обычная женщина, старше самого Лофрейна, кажется, не слишком красивая, не...

Не надо себя обманывать!

Обидно было именно потому, что для Лилиан Иртон он был пустым местом. Для таких, как леди Сейнель, Лофрейн был чудом, королем и Альдонаем в одном лице. А для Лилиан Иртон?

Меньше, чем ничего.

Пустое место, ничтожество...

Обидно, господа. Непонятно почему, но очень обидно.

❖ %

Лиля лежала на кровати и едва сдерживала слезы.

Шансы были, пока они проходили между Бирмой и берегом. Шансы еще были, пока бока корабля омывал Ви- риом.

А сейчас их меньше и меньше, с каждым днем, с каждой минутой, секундой...

Они утекают, словно вода в песок. Их почти не осталось...

Дом.

Джерисон.

Миранда, Джайс-младший, Роман, Джейкоб, друзья и родные...

Слезы хлынули потоком.

Потом она будет сильной.

Потом она наденет маску и никому не покажет свою боль.

Потом, все потом...

А пока Лилиан Иртон рыдала так, что сердце заходилось.

Кусала подушку, давилась тряпкой, чтобы никто не услышал — и рыдала. Хотя бы полчаса побыть слабой... хорошо еще, засов задвинут изнутри...

Ты мне ответишь за все, Лофрейн! Ты мне не просто ответишь, ты поплатишься! Клянусь!

ГЛАВА 10

Ганц Тримейн стоял навытяжку перед его величеством и чувствовал себя преотвратно. Оно и неудивительно.

— Ваше величество, на данный момент у нас четырнадцать убийств. Зарегистрированных.

— А теоретически?

— Их может быть в два — три раза больше, — опустил глаза Ганц. — Этих девушек он бросал в хороших районах, а те, кого оставили в трущобах... там концов не найдешь.

Ричард кивнул.

Положено о каждом мертвеце сообщать коронеру, регистрировать тело, платить за освидетельствование, за место на кладбище.... Законопослушные горожане так и поступают.

Понятное дело, если вчера человека видели, а сегодня уже не видят — хоть соседи, да поинтересуются.

А обитатели трущоб?

Которых, как крыс, не вытравишь никакой заразой, которые живут вне закона, которым все безразлично...

В столице есть катакомбы. Она стоит на достаточно старом фундаменте. И колодцы есть. И море, в которое можно скинуть что угодно...

Труп?

Да хоть десяток трупов, рыбки только спасибо скажут.

Сколько тел уже было уничтожено? Неизвестно.–

— Среди трущобников ходят слухи, что в столице завелся волкодлак.

— Волкодлак?

— Или еще какая нелюдь. Болтают — тело волчье, голова человечья, ловит баб, и грызет их. А как загрызет — мизинцы откусывает, чтоб души их к Альдонаю не взлетели...

- Бред.

Ганц развел руками.

— Это только одна из версий, ваше величество, остальные еще хуже.

Ричард поморщился.

— Обойдусь без полного пересказа. Давай коротко.

— Если коротко, ваше величество, то народ волнуется. Требуют найти нечисть и покарать по всей строгости закона.

— И что у тебя с поисками?

Ганц развел руками.

С поисками было плоховато. Фактически, он пытался сейчас с нуля создавать нечто новое, и конечно, получившееся сооружение громыхало, дребезжало и норовило развалиться на каждой колдобине.

Даже осмотр места происшествия выливался в целую историю. Осмотреть...

Да что там можно увидеть, если куча зевак тупо затаптывает все следы! А стражники еще и пропускают их поглазеть за малую мзду?

С-сволочи!

Ганц и похлеще бы выразился, да как-то нехорошо материться при его величестве.

А осмотр тела? Когда коронер вечно пьян, а если не пьян, то такие глупости может сморозить...

Смерть от удара ножом. Понятное дело, от него. Горло перерезали — и помер человек. А что это за нож был, какой рост у человека, который наносил раны, с какой силой...–

Все это приходилось чуть ли не силком вытряхивать.

Пока Ганцу было известно, что подонок специализируется на девушках.

Молодых, светловолосых, сероглазых — или голубоглазых, достаточно хрупкого телосложения, не обязательно хорошего происхождения. В списке были и две аристократки, и мещанки, и купеческие дочери, и даже одна проститутка из дорогого борделя. Ее опознали, но хозяйка клялась и божилась, что продала девушку аристократу. Тот заплатил столько, что хватило даже жадной бандерше. Она рассчитывала снять с девушки определенную сумму, но ей компенсировали всю прибыль.

Это была ниточка.

Но...

— Ваше величество, с вашего позволения...

— Не жмись. Рассказывай, как есть, — махнул рукой Ричард.

С кем-то другим он не позволил бы себе такой тон, но это — Ганц. Почти свой. К тому же, Ганц отлично знал, что такое субординация. Ричард мог разговаривать как угодно — Ганц все равно не перешагнул бы неких четких границ.

Да, дружба. Да, хорошее отношение. Но Ричард — король, Ганц его подданный, и этим все сказано.

Может, еще и поэтому Ричард так ценил Иртонов, Гар- дренов... тех, рядом с кем он мог быть не «его величеством», а просто «Риком». Хорошим парнем без короны на голове.

Ганц поклонился, лишний раз напомнив о наличии золотого ободка.

— Ваше величество, все достаточно плохо...

— И почему же?

— Потому что это явно аристократ.

— Та-ак...

Ганц понял, ему предлагается дать объяснения — и развел руками.

— Ваше величество, это человек, который не испытывает недостатка в денежных средствах — вспомните проститутку? Чтобы перекупить договор, требуется много денег. Для купца или ремесленника... я таких купцов не знаю.

— Так...

— Жертв убивают достаточно долго. Их загоняют, словно диких зверей, об этом можно судить по из внешнему виду, но никто посторонний не слышит криков, стонов, просьб о помощи... смертелен последний удар, а до того им наносится до сорока мелких ран... на одной женщине их было сорок две царапины.

— Может, им завязывают рты?

— Если бы их просто пытали, тела выглядели бы по- другому. Нет, на них именно охотятся... и рты им не завязывают, ваше величество. Нет следов от кляпа.

Ричард вздохнул.

— Допустим.

— Это говорит о наличии своего дома. С большим садом, наверняка, чтобы никто ничего не слышал. Даже поместье, наверное.

— А прислуга?

— Ее можно отослать в домик для прислуги, ваше величество. Оставить только самых доверенных, двоих-троих людей.

— Логично. Дальше?

— Карета. Привезти — отвезти. Сомневаюсь, что наш убийца занимается этим сам. Но нанимать карету невыгодно, да и опасно. Останется кровь, обрывок ткани, запомнит что-нибудь кучер...

— Собственная карета и несколько наемников.

— Или — личных солдат. Личной дружины.

Ричард медленно прикрыл веки.

— Ты прав. Что предлагаешь делать дальше?

Ганц вздохнул.

— Искать и только искать. Или — ловить на живца.

— Чуть подробнее. Как — искать, на что ловить?

— Ваше величество, поместье может быть и в Лавери, и рядом со столицей. Пара часов туда-сюда это не так страшно. Туда девушку могут везти связанной и с кляпом во рту, оттуда вообще везут мертвое тело...

Ричард кивнул.

Да, кареты не проверяют на воротах. Кстати говоря...

— Я подпишу указ. Чтобы проверяли.

— Благодарю, ваше величество.

Ричард кивнул и набросал несколько слов на листе бумаги.

— Заберешь приказ у секретаря.

— Это поможет, если поместье находится за городом. Если в городе — тоже сузит круг поисков.

— Я не могу разрешить тебе обыскивать все поместья подряд, — нахмурился Ричард. — Рад бы, но...

Ганц кивнул.

Да, не ко времени, аристократы точно бунтовать начнут Этим только дай покричать об ущемлении их прав и свобод! Вот, как в Уэльстере...

Там бунт задавили, но там повезло. Повезет ли здесь — кто его знает?

Самое сложное время — после коронации. Год-два Ричард будет достаточно неустойчив, а этот подонок, кто бы он ни был* еще и расшатывает трон.

Народ ругается, что баб режут, а король ничего не делает. Это плохо, это добром не закончится.

— Несколько раз карету видели. Один свидетель говорил, что там обычные чалые лошади. А второй — что лошади серые в яблоках.–

— Своя конюшня и выезд? — угадал Ричард.

Ганц поклонился.

Да, были у него такие подозрения.

- — Я проверяю тех, кто приехал в последний год...

Ричард медленно кивнул.

— Я понимаю... что ж. работайте, Ганц. И могу вас заверить, что титул подонка не защитит.

Ганц поклонился еще раз.

— Я сделаю все возможное, чтобы найти его, ваше величество.

— Знаю.

* * *

Вечером Ганц Тримейн сидел за столом в доме Ирто- нов.

И как же там было грустно. Раньше солнцем, теплом, сердцем дома была Лилиан Иртон, а сейчас — сейчас ее не было. И словно облаками небо затянуло. Хмарно и серо было в ранее веселом и уютном доме. И детей отсюда увезли во дворец. Джее и Миранда наведывались сюда, часто приезжали, но не жили. Не оставались ночевать, старались не подставляться. И дом загрустил, затосковал...

Ганц ощущал это почти физически. Словно сверху падает и падает мелкая гадкая морось. Не дождь, не снег, неясно что, а лицо все мокрое. И вообще...

Горестно...

Сидел мрачный Джерисон, хмуро глядя в тарелку. И серый цвет его лица идеально совпадал с цветом камзола.

Сидела Миранда, печальная и резко повзрослевшая, в простом зеленом платье, гладя попеременно то Лялю, то Нанука. После исчезновения хозяйки пес винил себя во всем, отказывался от еды, выл...

Мири с ним сутками сидела.–

Сейчас он чуть оживел, но от девочки не отходил. Видимо, рассудил своим собачьим умом, что щенок хозяйки нуждается в защите. И пока хозяйка не вернется...

Одну он упустил.

Эту — устережет.

Мири не возражала, Джерисон тоже. Пусть Нанук хоть на голове у него спит, когда Лиля вернется, она поймет...

Когда — вернется.

Слово «если» в этом доме не звучало. Джее верил всем сердцем в возвращение жены, его бы воля, уже и отправился бы в Авестер, но приходилось ждать.

— Миранда, ты не могла бы мне еще рассказать про барона Холмса? — попросил Ганц.

— У вас же есть все истории, — удивилась Миранда. — Что не так?

— Не знаю. Может, Лилиан еще что-то рассказывала... нет?

Миранда пожала плечами.

— Последний выпуск у меня в спальне, могу принести. Но вы мне его вернете в ближайшее время.

— Обещаю, — кивнул Ганц.

— Тогда после ужина я принесу, — согласилась девочка. — Это связано с убийствами?

— Да. Они продолжаются, и мы не можем понять, кто это... ни зацепок, ничего...

Миранда вздохнула.

— Я дам вам истории. Но вряд ли это поможет, мама говорила, что сказка — одно, а в жизни всегда виновным оказывается тот, на кого никогда не подумаешь. И очень часто маньяков так и не могли поймать. Никогда.

Неутешительно.

— Миранда, ты предлагаешь барону начать подозревать его величество? — не выдержал Джерисон.

Мири фыркнула.

— Папа, у нашего короля нет возможности расправиться с этими девушками. Он на виду. А здесь нужен некто достаточно богатый, чтобы оплачивать свои прихоти, даже ; самые гнусные, и достаточно скромный, чтобы не быть в центре внимания.

— или наоборот — привлечь к себе внимание, — пожала плечами Мири. — Темнее всего под пламенем свечи.

Ганц вздохнул.

Не было, не было у него возможности разобраться. Легко высказывать версии, но проверять их — ему.

И отвечать — ему.

❖

Бран Гардрен снял письмо с лапки голубя.

На многое он не рассчитывал, но хотя бы так...

Олав был краток.

«Выходим в море. Да пошлет нам удачу Олайв».

Бран тоже помолился бы Холошу, если б помогло. Зловредного он себе все же бога выбрал. Холош отродясь никому и никаких благ не посылал. Удочку — даст, а рыбки уже сам наловить изволь, так-то.

Брана это вполне устраивало.

Письма он разослал, а дальше... дальше будет сам ловить рыбку. Хорошо ловить, качественно...

Никуда «Танцующая русалка» не денется. Отловим и чешую обдерем. Да и остальные корабли будут досмотрены.

В следующие несколько месяцев ни одно судно не пройдет мимо Вирмы без досмотра, а Вириом превратится в зону строгого режима, как выражалась та же графиня Иртон. Что это значит, Бран догадывался смутно, но... да, похоже.

Ничего.

Торговцы претерпят, а военные корабли...–

Тоже перетерпят. С вирманами в Вириоме стараются не связываться.

Не было бы только слишком поздно. Но об этом Бран старался не думать.

Он сунул письмо в карман и спустился к Анжелине.

Супруга сидела в кресле у камина, листая книгу, на плечи наброшена теплая вязаная шаль, огонь просвечивает сквозь золотые локоны, превращая их в теплую медь, рядом, на коврике собирал нечто сложное Иан, Хильда катала кубики с рунами, малыш дремал в кроватке...

Бран остановился на пороге, чувствуя как нечто теплое проникает в его сердце.

Сколько раз он уже видел эту картину? Да какая разница — сколько, все равно каждый раз — как первый и единственный. Каждая такая минута для него драгоценна, каждая секунда, все они хранятся в его памяти. Все, до единой.

Это — его.

Его семья, его сердце, его душа... все сделаю, убью, солгу, украду, сам умру, но им ничего не будет угрожать. Они будут жить, будут счастливы... со мной или без меня, это самое лучшее, что есть у меня в жизни.

Анжелина подняла голову от книги — и заметила мужа. Улыбнулась и встала ему навстречу.

И столько любви светилось в ее глазах, столько счастья...

Стоило уехать с родного острова, лишиться клана, поменять всю свою жизнь, чтобы любимая женщина смотрела на тебя такими глазами. Стоило...

— Бра^ Ты так тихо ходишь...

Бран обнял супругу и несколько секунд стоял, наслаждаясь ее близостью. Анжелина не вырывалась.

Да, придворный этикет ничего подобного не допускал, но на Бирме были свои правила. И.... Альдонай все побери, Анжелина искренне любила мужа. И наслаждалась каждой секундой близости с ним.

Отказываться от счастья ради сомнительных приличий? Когда тебя еще никто и не видит?

Да пропади оно все пропадом!

• Это — их семья, а в своей семье они вольны вести себя так, как захотят. Точка.

— Письмо от Олава пришло.

— У них все в порядке? — Не то, чтобы Анжелина сильно переживала за вирман, этот народ об скалу не расшибешь и в море не утопишь, но там жили и ее фрейлины. И за девушек она волновалась.

Как-то хрупкие ативернские цветы приживутся на каменистой островной земле?

Пока приживались неплохо, уже и отростки дали, аж четыре штуки. Но Анжелина все равно волновалась...

— Все замечательно, — кивнул Бран. — Вирмане вышли в море.

— Лилиан?

-Да.

— Ты думаешь, есть шансы их перехватить?

Бран пожал плечами.

В том-то и дело, точно он не знал. Зависит от везения.

Клятая «Русалка» — это не галера, с тяжелой задницей и медленным ходом, это легкий и стремительный парусник, на котором не предусмотрены пассажиры. Зато предусмотрено налететь, пограбить и унестись вдаль, чтобы не догнали.

Если Лилиан повезет — их перехватят. Но Бран не сильно бы на это рассчитывал. Хороший северо-западный ветер — и шансы тают, словно лед по весне. Но сказать это супруге?

А как не сказать?

Бран не собирался лгать жене. Мог не договорить чего- то, но на прямой вопрос всегда следовал прямой ответ. Это было главным условием их семейной жизни.

Анжелина тоже могла что-то недоговаривать, в силу непонимания, но и она всегда отвечала на вопрос. Даже если ответ ей был неприятен.

Так они договорились сразу после свадьбы.

Разные миры, разные люди, разный жизненный опыт — если они не хотят, чтобы хрупкое взаимопонимание рухнуло под натиском житейской прозы, придется искать точки соприкосновения. Медленно, упорно, тщательно... Пока им это удавалось.

— Боюсь, что мы можем их не перехватить, — не стал скрывать Бран.

-Ох-

Анжелина прижала ладони к щекам, глаза у нее стали огромными и испуганными.

— Бедная моя Лилиан!

— Если получится... ребята все сделают, чтобы их задержать. Но сама понимаешь — пока голубь долетел, прошло время. Пока до Авестера, пока оттуда дали знать на Бирму... это не один день.

Анжелина кивнула. Из уголка ее глаза вытекла слезинка.

Не наигранная, нет. Ее высочество никогда не плакала, тем более — напоказ. Просто глаза почему-то зачесались.

Бран погладил жену по светлым локонам, уложенным в высокий узел и скрепленным заколкой с мелкими сапфирами. Два гребня, между ними замысловатая сетка — жемчуг и сапфиры. Получилось очень красиво.

Кстати — та же Лилиан Иртон подарила на рождение сына.

— Я ее Обязательно найду, Анжи. Обещаю.

— Правда-правда?

— Конечно.

Бран считал себя обязанным ее сиятельству, а раз так...

Надо поднять на ноги всю свою агентуру. Всех людей, всех, кто ему хоть чем-то обязан...

Лилиан Иртон слишком заметна. Такое не скроешь...

Не то, чтобы она все делала специально, нет. Она искренне старается не выделяться, но ее происхождение заявляет о себе во весь голос. Не знал бы Бран, что она дочь корабела — подумал бы, что Лилиан дочь короля.

Характер, ум, поведение — все в ней говорило о высоком происхождении. Она одинаково ровно держала себя и с принцами, и с последними побирушками.

Она была мила и любезна — и могла уничтожить одним словом.

Она никому не давала почувствовать свое превосходство, но никому не давала и спуска. Бран до сих пор помнил, как она высказывалась в адрес одного господина. Тот имел наглость сказать графине, что надо проще относиться к людям — и они будут лучше относиться к самой Лилиан.

После чего и был уничтожен.

Лиля, не повышая голоса, проинформировала аристократа, что даже его кухарка на рынке не хватает первую попавшуюся рыбу — сначала убедится в ее свежести. Тщательно выбирает что принести домой. И при этом кухарку совершенно не интересуют рыбьи мысли.

Намек был понятен, а к господину навечно приклеилась кличка «рыболов».

Лилиан Иртон нельзя будет спрятать.

Ее можно перекрасить, увезти в глушь, запереть в замке, но...

Бран был уверен, что мотив похищения графини — выгода. Он отлично видел, на ком держится торговый дом «Мариэль», и не сомневался, что суммы там крутятся большие и вкусные. Эввиры так вообще готовы на ее сиятельство молиться. Круглосуточно.

Если запереть Лилиан Иртон в глуши... выгоды она не принесет.

И рано или поздно пойдет слух о новинках, распространяющихся из замка... какого?

А, неважно. Слухи пойдут, и дойдут до Брана. А уж он постарается узнать все точнее и вытащить графиню. Сам для такого дела в Авестер съездит.

И будет там весело и жарко.

Убить Лилиан Иртон можно было и здесь, а вот получить выгоду... да, именно это нужно Энтору. Не то, чтобы убийство исключалось, но Бран надеялся, что Лилиан окажется достаточно мудрой женщиной. Зачем провоцировать льва?

Выйди из клетки и кинь ему отравленного мяса, пусть сам сдохнет.

Плохо было другое.

Беременные женщины отвратительно непредсказуемы. У них меняется настроение и самочувствие... Холош, им сильно повезет, если никто не догадается о состоянии Лилиан Иртон до того, как они узнают о ее местонахождении. Но на такую удачу Бран не рассчитывал.

Как известно, Холош сдает не самые лучшие карты, и это правильно.

Легко выиграть, когда у тебя на руках все козыри. А ты поди, выиграй, когда судьба ставит подножки?

Обычно Бран играл с удовольствием, но сейчас... когда от его везения зависит жизнь ее сиятельства...

Да, тут молиться впору.

Но вслух Бран ничего этого не сказал, наоборот, постарался успокоить жену. Он пообещал ей сделать все возможности невозможное, поднять всех на ноги, похитить даже Энтора, если понадобится...

Анжелина поверила.

Похитить короля?

Она даже не сомневалась — ее муж способен на все. И если он против короля... что ж. тем хуже для короля.–

А Бран видел ее веру. И готов был на все, лишь бы в нем не разочаровалась любимая женщина.

Спасти графиню Иртон?

Право же, какие мелочи! Он обязан справиться — и он справится. Определенно.

❖ * *

Оставшись без присмотра, леди Сейнель немного растерялась.

Барон Лофрейн уехал, ее с собой он не забрал, бросив в посольстве на произвол судьбы. И что ей остается делать?

Ирида подумала.

Как следует подумала, хорошо так...

Почему бы ей не выйти замуж?

К примеру — за графа Иртон?

У него есть супруга? Это только — пока. И... граф растерян, графу можно пообещать помощь в поисках его жены, графу можно задурить голову, а там он и сам не заметит, как очнется в постели леди Сейнель, и будет выполнять все, что попросит Ирида.

Легче всего мужчин ловить на сочувствие, внимание и понимание. Отлично ловятся.

Ирина подошла к зеркалу.

Нет, это платье ей не подойдет, слишком оно простенькое. Надо что-то более броское, или...

Ну-ка, посмотрим, что в гардеробе?

Есть полосатое, желтое, винно-красное... может, его? Блондинка в красном подсознательно воспринимается, как соблазнительница, роковая женщина...

Не рано?

Хотя сексуальности мало не бывает. И оно достаточно закрытое, только цвет провоцирует, а фасон... фасон очень скромный. Надо попробовать.

Леди Сейнель прикинула к себе платье и позвала служанку.

Спустя полчаса она с удовольствием смотрела в зеркало.

Тонкая фигурка, затянутая в красный шелк, смотрелась весьма аппетитно. Вырез-капелька декорирован кружевом и под ним соблазнительно белеет кожа, все, что надо — обтянуто, что надо — приподнято, ноги надежно скрыты под юбкой и их легкая кривизна не видна, волосы уложены в замысловатую прическу, глаза подкрашены — что еще надо?

Она выглядит просто великолепно. Граф Иртон будет разбит и победа будет за ней.

Леди Сейнель аккуратно уложила словно невзначай выпущенный на плечо локон, улыбнулась своему отражению — и покинула посольство.

❖ # *

Граф Иртон был сегодня дома, это она точно знала.

Вот и отлично. Его семья сейчас во дворце, а граф как раз один, граф несчастен, графа надо утешить...

Леди Сейнель приказала остановить карету у ворот, и кучер послушно принялся стучать.

Привратник открыл достаточно быстро.

— Слушаю?

— леди Сейнель, к его сиятельству.

— Договорено о встрече?

— Разумеется, — процедила Ирида.

Не призываться же в обратном? Вот еще не хватало!

Привратник хмыкнул, но пропустил. Карета покатила к дому. Леди Сейнель с интересом оглядывала особняк Ир- тонов.

Не слишком большой сад, беседка, навес,. Под которым стоят стол, стулья, что-то, похожее не железный ящик. Качели.

Большой короб с песком, лестницы, горизонтальные и вертикальные, сцепленные между собой, расчищенная площадка...

«Интересно, для чего это? Для тренировок? Для детей? Будь это ее особняк — никогда б она такое уродство не разрешила устроить. А вот цветник с розами — другое дело.

Вот и дом.

Леди Ирида изящно вышла из кареты (а вдруг граф сейчас в окно смотрит) и проследовала в дом.

— Госпожа, — дворецкий склонился в поклоне.

— Леди Сейнель, к его сиятельству, — Ирида сморщила носик. — Доложите немедленно!

— Прошу вас, госпожа...

Леди Ирида проследовала в гостиную.

Роскошную, богато обставленную... что ж, подождем графа.

Но...

— И что у нас тут за явление?

Голос был звонким, чистым и совершенно точно принадлежал не графу.

Леди Ирида обернулась. Перед ней стояла девочка... почти девушка. Черные волосы, яркие синие глаза... а еще — две здоровущие серые собаки, которые стояли позади девочки. И весьма недружелюбно разглядывали леди Ириду. Ворчали, скалились, но не кидались.

Сердце женщины дрогнуло.

— Я — леди Сейнель. И желаю видеть его светлость.

Миранда прищурилась. Ей это было не слишком к лицу, и Лиля постоянно уговаривала дочь не щуриться, но... поди, проконтролируй себя, когда злишься! Был бы у Миранды хвост — она бы и хвостом забила.

— И что же вам угодно, леди Сейнель?

Ирида на миг замялась. А что тут скажешь? Правду?

Ой, что-то ей подсказывает, Миранда не поверит в ее сочувствие и желание помочь. Но прежде, чем леди сориентировалась, Миранда прищурилась еще сильнее.

— Леди Сейнель, вы ужасно нам сочувствуете, правда?

Ирида почувствовала себя дура дурой. Даже рот приоткрыла.

— Вы ужасно сочувствуете моему отцу. Вы никоим образом не причастны к этой ужасной трагедии. Вы готовы заверять его с утра до вечера в своем понимании. Я права?

-А...

— Значит, права. Так вот — вы опоздали.

- Как?!

Джее за дверью давился смехом, героически кусая руку, чтобы не захохотать вовсе уж бессовестно. Ну, Миранда...

— А так, леди Сейнель. Без вас утешительниц хватает.

— Но я... Виконтесса, будьте любезны, позовите сюда вашего отца.

— Никак не могу, — развела руками Миранда. — Он сейчас утешается.

-Как?

— Думаю, еще около часа его будут утешать, — невозмутимо кивнула Миранда. — А потом они могут прийти сюда. Но я вам честно скажу — вы конкуренции не выдержите.

— Я могу...

— Вы хотите сказать, что можете найти мою мать? В Авестере?

Леди Сейнель в растерянности кивнула. Миранда фыркнула.

— Леди, вы не оригинальны. Отцу уже сделали два подобных предложения, если хотите — он вас внесет в список.

— К-какой список?

— Ему уже сделали предложение из Ивернеи и из Уэль- стера. Думаю, следующим будет Дарком. А из Уэльстера такая леди... вы бы ее видели! Просто картинка!

— Я подожду, — леди Сейнель решительно направилась к креслу.

Миранда фыркнула.

— Не смею вам противоречить. Ждите.

Дама подняла брови. Но стоило ей усесться...

— Боже!!! Что это!?

И было от чего взвыть в голос.

Нанук (кто сказал, что у собак нет чувства юмора? Кто этот неумный человек?) подошел к леди Сейнель и принялся обнюхивать ее. Медленно, со вкусом, с толком, с расстановкой...

А учитывая, что он стоя был почти вровень с лицом сидящей леди. А зубки-то нечищеные. А пасть-то здоровущая.

Миг — и леди была вылизана от подбородка — до лба.

Макияж мигом сдался и расплылся такими причудливыми разводами, что абстракционисты (до которых было еще лет триста) мигом схватились бы за кисти с красками. На волосы тоже попало и вместо укладки получился «ежик». Даже — полноценный дикобраз.

— Вы ему понравились, — невинно объяснила Миранда.

— О,Альдонай!

— А Ляле — нет.

И правда, туфлям как-то потеплело...

Леди Ирида перевела глаза вниз.

Вторая собака, с чувством глубокого удовлетворения, писала ей на юбку.

-Ай!

— Леди Сейнель, вы бы ехали домой, а тот сейчас отец спустится, а вы в таком виде...

— Мне нужно привести себя в порядок, — попробовала настоять на своем леди.

— Конечно-конечно. Только у нас сейчас вся прислуга во дворце... если хотите, я вам сама помогу — или поедете обратно?

Синие глаза были невинными...

Леди представила себе, что с ней может сделать мстительная гадкая малолетка, и поняла, что эта партия проиграна. Пришлось вставать из кресла.

— Я еще вернусь!

— Конечно, леди Сейнель. Заезжайте в любое время, Нанук будет рад вас видеть.

— Вр-р-р-р, — сказало мохнатое чудовище, наступая лапой на юбку.

«Ш-шись» — сказал тонкий шелк, и разъехался.

— Простите его, он такой неловкий...

Леди поняла, что дальше будет только хуже — и спаслась бегством. Кажется, на ходу она ворчала что-то нелестное в адрес Миранды, но это девочку совершенно не волновало.

А что?

Позволять этой дряни шляться по маминому дому? Приставать к отцу?

Ну уж —нет!

Только через ее (леди Сейнель, разумеется) труп.

И какая же Миранда умничка!

И какие собаки умные...

— Мири, у тебя совесть есть?

Джерисон решил появиться на сцене, предварительно убедившись, что леди Сейнель уехала. Погрузилась в карету, и та направилась к воротам.

— Конечно, есть, — заверила Миранда. — А что? Есть сомнений?

Джеерассмеялся и поцеловал родимое детище в нос. — Никаких сомнений, малышка! Ты великолепна! Как

ты это сделала?

Миранда улыбнулась.

Ладить с животными у нее получалось просто великолепно. И подавать команды она могла не голосом, а щелчками пальцев, жестами, свистом...–

Мало ли вариантов?

Ладно, на платье Нанук наступил сам. А вот команда «лизать» была подана Мирандой. А пока леди Ирида отвлеклась на облизывание, Мири тихонько отдала приказ Ляле.

В результате, леди выглядит, как кошмар любого мужчины и бежит домой, мыться и стираться. А поле боя осталось за Мирандой.

— Меня вирмане научили. Они так собак дрессируют.

— Умничка моя.

— Ты не сердишься, пап? — Мири на мгновение превратилась в обычного ребенка. Посмотрела робко... — Я просто не хотела, чтобы эта гадина здесь шлялась!

— Мири, что за слова!

— Разве я неправа?

— Полностью права. Я бы тоже не хотел, чтобы эта гадина здесь шлялась.

Миранда улыбнулась отцу.

— Мама обязательно вернется.

— Да. А пока — гоняй их всех. Разрешаю.

Миранда кровожадно улыбнулась. И Джее даже немного посочувствовал леди Сейнель. Не хотел бы он оказаться на ее месте...

« # *

Когда ночью раздалось тихое поскребывание по двери, Лиля взлетела ракетой.

— кто там?

— Это я, ваше сиятельство. Ваш друг из Уэльстера.

Лиля выдохнула.

— Итак?

— Будьте готовы к побегу.

- Буду.

— Сядем в лодку, доплывем до берега, окажемся в Ивернее. Правда, придется пройти по лесу.–

— Это не страшно.

Вот уж что Лилю отродясь не пугало, так это лес.

— Оденьтесь удобно, возьмите с собой все необходимое.

— Хорошо.

— Я постучу — будьте готовы. Через несколько дней, уже скоро...

И пропал.

Лиля упала на кровать, вытянулась во весь рост. Уперлась макушкой в изголовье, но сейчас это не вызвало привычного раздражения, черт с ней, с кроватью...

Итак, если повезет, то через несколько дней (интересно — что в понимании данного типа — несколько? Два дня? Три? Четыре?) она сбежит с корабля. Лишь бы получилось...

После срыва, Энтони Лофрейн не заходил к ней. Старался держаться подальше, не приглашал на трапезы — фактически, Лиля все время проводила в каюте. Пищу ей приносили, поганое ведро выносили, но барон нее приходил. И она лишилась прогулок по палубе.

С одной стороны — и неплохо, общаться с мерзавцами ей не хотелось совершенно.

С другой стороны...

Воздух ребенку нужен. И если ее не обманут, скоро у ребенка будет сколько угодно свежего воздуха. Воздуха свободы, как бы пафосно это ни звучало.

Главный вопрос — ее точно не обманывают?

Хотя рискнуть стоит. А если она откроет, а там шестеро матро^рв с плохими намерениями? Один удар — и делай потом с ее телом, что пожелаешь?

Или убийца?

Так, к примеру...

Но кому нужно ее убивать — здесь? Этим людям выгодно доставить ее в целости и сохранности, она — обеспечение их фрахта.–

Вопрос стоит так.

Рискнуть — или не рискнуть.

Ответ тоже прост. Рискнуть, конечно. Но так, чтобы не было лишних проблем.

Лиля поднялась с кровати, понимая, что точно не уснет от переполняющих ее эмоций, и прошлась по каюте.

Прошлась... хорошее слово. Ироничное такое.

Два шага туда, два шага сюда. Прогулка. Не будь Лиля беременна, она бы приседала, отжималась, «пистолетик» делала, да мало ли упражнений. А так приходилось себя резко ограничивать. Глядишь, к концу плавания и вообще на ноги не встанет.

Сволочь Лофрейн.

Надо рисковать, надо...

Что надо взять с собой? Что надеть?

Вопрос глупый. Все.

Штаны, рубашки, платье, плащ — все, что есть. Если придется идти по лесу, ни одна тряпочка лишней не окажется.

Что взять с собой в первую очередь?

А что у нее есть? Не так и много, кстати говоря.

Гребень, кувшин для воды, таз, кружка... вот, кружку точно надо взять. Кувшин?

Черт его знает... была бы фляга — другой вопрос, а кувшин... ладно. Можно прихватить, выкинуть его всегда успеем. Тем более, что он серебряный, с красивой чеканкой.

Ножницы, иголки, нитки — берем. Как раз бросим их в кувшин, и заткнем какой-нибудь одеждой, чтобы не выпали. Не сейчас, конечно, потом.

Рукопись — берем. Можно ее тоже свернуть и обернуть... во что? В какую-нибудь кожу, может, в сапоги засунуть? А сапоги сразу не надевать?

Надо это обдумать.–

Или в тот же кувшин?

А больше и нет у нее ничего такого. Огнива — и того нет. Наверное, чтобы она корабль не подожгла, хотя на кой черт его поджигать и куда потом с него деваться посреди океана?

Импровизированная заточка из заколки.

Это однозначно берем.

Страшно?

Очень страшно.

Но выбора нет, рисковать придется. Плыть в Авестер Лиле не хотелось, это приговор и ей, и ребенку... ах, как легко ее будет шантажировать малышом. Ладно сейчас, второй месяц, пока ничего толком не видно. Н еще через месяц — полтора...

Хреново ей будет, и другого слова не подберешь. Ее просто сломают.

Нет, надо рискнуть и бежать. Но как бы подстраховаться? Чтобы сразу не ударили, не убили...

А что, если...

Лиля прикинула размеры каюты, как открывается дверь, померила шагами расстояние. А ведь может получиться. А это лучше, чем ничего.

Пробуем. Однозначно.

# # #

— Еще одна жертва.

Ганц Тримейн был зол, как собака. Даже хуже.

Сколько эта мразь будет еще людей губить?!

-Кто?

— Мещанка, но признаки те же...

Граф Иртон покачал головой.

— Да уж... проблема.

— Проблема — не то слово, — Ганц едва кругами не бегал. — Мы не можем поймать этого негодяя. Дети видели, как Сара села в карету без герба, но и только! А что было дальше, кто был в карете, и та ли это была карета...

— И никаких зацепок?

— Никаких!

Джее зло выругался.

Его-то это дело напрямую касалось, Миранда так и оставалась в опасности, пока неуловимый подонок не будет обезглавлен. Для верности еще и тело бы сжечь.

— И никаких идей?

— Какие там идеи...

Ганц со злостью посмотрел на графа. Джее протянул ему кубок с вином.

— Выпей и успокойся.

— Благодарю.

— Не стоит благодарности. Что за Сара?

— Обычная девушка. Прачка. Но внешность — один в один тот же типаж... светленькая, хрупкая, сероглазая, девчонке и пятнадцати лет не было! Сукин сын!

— Где этот подонок мог ее увидеть?

— Где угодно. Она забирала белье из домов вельмож, стирала, приносила обратно... мог случайно натолкнуться.

— Кто у нас вообще в жертвах?

— Простолюдинки. В основном — простолюдинки. Есть только две аристократки.

— Одна из них — подруга Мири. А вторая?

— Элисса Варент.

— Элисса Варент?

Джерисон задумался. Он не помнил такой.

— Она из лэйров. Родители — безземельные дворяне, девочку хотели впервые вывезти в свет....

— Почему не вывезли?

— Похороны его величества. Человек, который должен был их рекомендовать ее величеству, оказался не у дел.

— Вот оно что... рассчитывали на место фрейлины?–

— Да, ваше величество.

Ричард кивнул.

И не стал говорить, что если бы всех расчетливых в один зал собрать — даже дворцового бального зала не хватило бы. Мария же подбирала себе свиту с большим разбором.

— И что с ней случилось?

— Фактически, то же самое, что и с Рианой Дилан. Ее убили...

— она тоже познакомилась неизвестно с кем?

— Да, ваше величество. Или на прогулке, или где-то еще, но познакомилась. Родители были заняты, они не заметили, что дочь начала уходить из дома. Ну и... однажды вечером они пришли — а девушки нет. И письма нет, и вещи все на месте.

Его величество вздохнул.

— Ганц, найди мне эту сволочь. Живым найди...

Джее потер лоб.

Что-то Лиля ему рассказывала... как же это выглядело...

— Минутку...

Ганц воззрился на графа Иртон. А тот выкладывал идею, пришедшую ему в голову.

— Риана говорила Миранде, что возлюбленный немного старше, чем она. Берем — до тридцати лет. Согласны?

— Вполне.

— Со своим поместьем.

— Или родительским.

— Достаточно богатого...Ганц кивнул.

А идея начинала вырисовываться. Составить списки, и отсеять людей по пригодности. По доходам, по наличию дома, по...

И проверять.

Рано или поздно подонок потеряет осторожность и попадется. И Ганц его не упустит.

Легко сказать — погрузимся в лодку и поплывем.

А сделать?

Лодки, которые есть на борту, это ни разу не байдарки. Это тяжелые монстры, рассчитанные на десять — пятнадцать человек, они подняты на палубу и крепко принайто- ваны. Спустить такое на воду?

Да еще не перебудить при этом весь корабль?

Задача для героя.

Героем Алекс Ройс не был, и становиться не собирался. Тем более — посмертно.

Считайте сами.

Шлюпку он даже в одиночку не поднимет, нужен сообщник. А раз сообщник — это либо делиться, либо убивать уже двоих, а то и больше. Не стоит забывать о вахтенном, о тех, кто среди ночи зачем-то выйдет на палубу, о случайных свидетелях...

Угрызения совести?

Помилуйте, о чем вы? Совести Алекс давно уже выбил зубы, так, что она стала ручной и тихой. А вот количество убитых...

Одна ошибка — и поднимется тревога, а со всем кораблем Алекс не справится. Даже если найдет себе сообщника — все равно не справится.

Перетравить всех на корабле?

Ага, знать бы... не запасся Алекс ядом, не повезло.

Плыть до берега так? Прыгать за борт в чем есть и грести саженками?

Нет, такое Алексу даром не надо, и с доплатой не надо. Обойдемся, спасибо.

Сам-то он бы доплыл. И что дальше? Оказаться на берегу в одиночестве? В лесу, без сапог... ладно, даже если он умудрится сберечь обувь, много ли с собой унесешь на хребте? И потом топать к людям? Ножками?

А есть еще графиня. Которая при всех ее достоинствах — баба.

Она до берега просто не доплывет. Даже если.... Алекс думал и о том, чтобы сбросить за борт бочку. Пустая, она должна держаться на воде, к ней можно привязаться, можно плыть в сторону берега... если связать пару бочек и несколько досок, может и получиться. Но графиня на такое не пойдет. Просто не сможет.

Что остается? Какой выход?

Выхода пока Алекс не видел. Хоть и говорил графине...

Была еще одна возможность — испортить воду в бочках, чтобы пристать к берегу. Или отправиться на шлюпке, поискать, где можно набрать воды. Но....

Опять — но.

Алекс не был уверен, что сможет это сделать и не попасться. А если попадется....

Повесят его. На нок-рее. Или еще на какой рее, ему уже все будет безразлично.

Нет, этот вариант Алекса ничуть не устраивал, хотя он готов был пойти на него. Но в дело вмешалась судьба.

* ♦ *

Вириом — логово вирман. Этот океан ими освоен вдоль и поперек, они в нем знают все течения, все мели и водовороты, они ходят по нему и летом и зимой, для них Вириом — это жизнь.

А вот Зеленый океан плотно облюбовали веселые молодчики с Лориса.

Пираты.

Ивернея, Авестер, Ханганат, есть, что пограбить... ладно, кое-кто говорил, что Лорис пользуется покровительством Авестера, но это только слухи. Гадкие и лживые.

Это понятно.

Пираты в Зеленом океане буквально кишат. Вот и «Русалке» не повезло, достаточно быстро.–

Примерно на третий день плавания в виду иверней- ских берегов на их след встал пиратский шлюп.

Небольшой трехмачтовый кораблик двигался быстро, и уверенно догонял «Русалку».

На борту поднялась суета. Тони бросился к капитану.

— Что происходит?

— Пират, — коротко ответил капитан. — Будем драться.

— Мы не можем драться! — возмутился Энтони. — У нас на борту благородная дама!

— Лучше тебе не знать, что пираты с ней могут сделать, — огрызнулся капитан.

Тони заметался.

С одной стороны — Лилиан Иртон. Он должен доставить ее в Авестер. Можно бы попробовать договориться с разбойниками, чтобы их пропустили. Заплатить, пусть сопровождают...

С другой... узнав, что у них на борту графиня Иртон... да и вообще, какие переговоры с пиратами?

Это же хищные подлые твари! Они не удовлетворятся частью там, где смогут получить все.

— Я предупрежу графиню и буду драться, — кивнул Тони.

Капитан кивнул, и барон бросился в каюту ее сиятельства, куда старался не заходить.

Лиля уже ждала.

Суматоху на корабле было слышно даже в ее комнатушке. Так что она не сильно удивилась, когда на пороге возник Энтони.

— Пираты, ваше сиятельство.

— Замечательно. Теперь еще и пираты... конкуренция, барон?

Энтони решил не реагировать на обидный выпад.

— Мы будем драться. Но вашу дверь я на всякий случай оставлю открытой. Если поймете, что мы проиграли... решайте сами, что вам делать.–

Решайте сами.

Убьетесь — или под пирата ляжете, выбор — что надо. Лиля едва не сплюнула, но сдержалась. Графиня она — или уже кто?

— Какое богатство решений.

— Не язвите, графиня. Мы постараемся сделать все возможное для своего спасения, но никто не знает, что сегодня решит Альдонай.

Это верно.

— Оставьте мне оружие, — попросила Лиля.

— Оружие?

— Барон, вы считаете, что я хочу достаться этим тварям — живой? — возмутилась ее сиятельство.

Энтони почувствовал себя идиотом.

— Простите, графиня. Я надеюсь, оно вам не пригодится. В руки Лилиан лег тяжелый и весьма дорогой кинжал. Женщина чуть поморщилась.

Она такие клинки не любила. Для ее рук он тяжеловат, длинноват, да и качестве среднее. Разве что отделка красивая. Золото, чеканка, насечка, большой сапфир на рукояти...

Ее клинки были намного проще.

Короткие, острые, как бритва, рукоять обтянута акульей кожей. Выглядели они совершенно неприглядно, но на лету волос разрубали. А как были сбалансированы!

— Мой нож вернуть не хотите?

— Не хочу, — отрезал Тони. И вышел.

Лиля вздохнула.

И принялась переодеваться.

Убивать ^ебя она совершенно не собиралась. Вот еще! Это всегда успеется.

А поторговаться?

Попробовать назначить за себя цену?

И даже если ее будут насиловать... шансы есть всегда! Пираты — гнусная и гадкая шакалья стая, но у них есть во-

жак. Всегда можно попробовать лечь — якобы добровольно — под вожака. И действовать по обстоятельствам.

Энтони Лофрейн дал ей оружие и не запер каюту.

.• Что ж она извлечет з этого всю возможную выгоду. Пока на палубе бой, сюда никто не сунется. А ей....

Ей позарез нужно еще оружие.

Свои клинки она не вернет, это понятно. Наверняка они у Лофрейна, а обнаружив пропажу гад тут же догадается, где ее искать. Но разжиться парой ножей похуже она сможет, наверняка. Хоть в кубрике, хоть на камбузе, хоть где! Ей позарез нужно оружие!

И Лиля принялась терпеливо ждать.

Широкие брюки не стесняли движений, рубаха и жилет — тоже. Случись худшее — и амазонка не поможет, лишь помешает.

Когда завяжется бой, ее сиятельство выйдет, и по- простому, как последняя воришка, обшарит несколько кают. Пусть потом гадают, кто и что стащил.

Ждем...

Предлагать свою помощь лекарю она и не подумала. Вот еще не хватало — такие навыки афишировать! Посмотрим после боя...

Но вообще, Лиля не собиралась помогать своим врагам. Клятва там Гиппократа, не клятва... перебьются! Чем меньше врагов, тем больше шансов на победу!

❖ ❖ ❖

Шлюп быстро догонял «Русалку». Вот уже видно название: «Ловец ветра», вот уже на мачте взметнулся алый флаг — вызов на бой.

Теперь капитан мог либо спустить свой флаг, либо...

Ответом взметнулось такое же алое полотнище. Перебьетесь, шакалы!

«Ловец ветра» принялся заходить с наветренной стороны, стараясь и перекрыть ветер пойманному кораблю, и...

— Вш-ш-ш-ш-шух-х-х-х!

Стрела пропела звонко и весело.

Стреломет на корабле нашелся. А вот «вирманский огонь»...

Или он тоже есть, просто катапульты нет?

Тони ждал вместе со всеми.

Рявкнул приказ капитан — и катапульта звонко лягнула палубу. Ядро унеслось к пиратскому кораблю.

Мимо!

Тони прикусил губу.

Выглядело это просто.

Корабли сходятся, перестреливаясь, сколько могут. Потом полетят абордажные крючья — и начнется рукопашная. Жестокая и беспощадная.

Кто победит?

Кому Альдоная благоволит...

Во всяком случае, Энтони собирался дорого продать свою жизнь.

Стрелы и ядра летели все чаще. Потом к ним прибавились арбалетные стрелы.

Капитан отдавал команды, половины из которых Энтони просто не понимал.

Корабли маневрировали.

— Чего они? — толкнул Тони матроса, который рядом с ним устроился за фальшбортом и взводил арбалет.

Ответ был полон специфических морских терминов, но суть Энтони понял.

Корабл^ пытались поймать момент.

«Ловец» был ниже и маневреннее, «Русалка» — выше и тяжелее. Ловец старался заслонить противнику ветер, а самому подгадать — и ударить на волне, как бы сверху...

Капитану «Русалки» этого не хотелось. И он уклонялся таким образом, чтобы иметь возможность расстреливать пиратов.

Чем больше их сейчас положат, тем меньше придется потом уничтожать.

Энтони кивнул и принялся внимательно следить за маневрами.

Надо признать, «Ловцу» они удавались намного лучше. Вот он оказался за кормой, и паруса «Русалки» на миг обвисли. Вот капитан Русалки что-то рявкнул — и корабль двинулся вперед, но...

Не успел.

«Ловец» все-таки подгадал свой момент.

Матросы выстрелили, потом еще раз, но «Ловец Ветра» уже подошел почти вплотную.

Полетели, застучали по борту, абордажные крючья. Один вонзился совсем рядом с Энтони, и мужчина, не раздумывая, рубанул по нему.

Канат ослаб.

Но роли это уже не сыграло — после арбалетного залпа на палубу посыпались пираты.

Они перепрыгивали через фальшборты, сваливались чуть ли не с неба...

Тони сразу же схватился с двумя разбойниками.

С благородной дуэлью это не имело ничего общего — жуткая свалка, в которой тебя могли ударить сверху, сбоку, снизу...

Кто-то прикрывал Энтони, он отражал удары, бил сам, резко и точно, дрался и мечом и кинжалом...

И надеялся только, что они справятся. Очень уж умирать сегодня не хотелось.

❖ ❖ ❖

Момент, когда корабли сошлись, Лиля угадала точно.

Тряхнуло, зазвенели клинки — женщина решительно толкнула дверь и вышла из каюты.

Опустила снаружи засов.

Клинок был у нее в руке, и Лиля даже не сомневалась — рука не дрогнет. Она зарежет любого, кто ей попадется. Свои, чужие... своих у нее здесь — нет.

Где тут капитанская каюта?

Искомое нашлось достаточно быстро, и Лиля бестрепетно вошла внутрь, отодвинув засов. Разве что дверь распахнула и приперла внутри креслом, чтобы ее здесь не заперли.

Что ей нужно?

Деньги.

Хотя бы немного, но деньги. Ее похитили без единой монетки, а бежать хорошо бы с полным карманом.

Что-нибудь мелкое, но ценное, что легко нести и легко продать. Лилю устроили бы побрякушки. Почему нет?

Оружие.

Да, оружие. Главное, что ей нужно. Хоть какое!

Лиля быстро и решительно шарила по ящикам стола.

Кошелек она прибрала не весь — вытряхнула из него несколько золотых и горсть мелочи, отсчитала себе примерно половину и ссыпала в карман.

Потом спрячет в самый надежный дамский сейф.

Оружие!

Со стены — не берем, бессмысленно. Да оно тут и корявое.

Лиля никогда не считала украшение главным достоинством оружия. Оно должно быть простым и функциональным. Клинок — да, тот должен быть идеальным, а рукоять...

Ей, что^и, сражаются?

Пустая трата. Для глупцов, которыми внешний блеск важнее внутреннего содержания.

Лиля принялась обшаривать каюту дальше, и ее усилия увенчались успехом. Ей наконец попался подходящий нож — совсем небольшой, из тех, что можно спрятать в ру-

каве. Лиля тут же сунула его за пояс, прямо в ножнах, и покинула каюту.

Теперь оставалось только ждать — те или эти.

И спрятать все найденное, конечно.

Лиля поступила просто. Крохотное окошко в каюте открывалось.

Лиля открыла его — и вогнала найденный нож насколько могла глубоко, в обшивку корабля. Это же дерево...

Получилось не идеально, но кто там будет выглядывать и высматривать?

Сойдет!

А деньги она засунула отвороты штанов. Кроить их пришлось на коленке, шить кое-как, а потом подворачивать и убирать длину. Внизу получились отвороты.

Вот, в них Лиля и засунула монеты, и принялась орудовать иглой.

Бой там, не бой...

Драться она не собирается, а о себе позаботиться надо. Чтобы монеты не вывалились. А ночью она их получше зашьет, чтобы и не зазвенели, случись что...

В душе графини Иртон пели птицы. Маленькая, но победа, окрылила ее.

Она не безоружна — первое.

Она сможет прокормиться какое-то время — второе.

Что еще надо?

Удрать.

Но это еще впереди.

Все еще впереди.

* * *

Пираты атаковали.

Они легко перемещались по вантам, взлетали, словно обезьяны, пытались обрушиться на противника сверху. Но и моряки были не лыком шиты.–

Сверху вниз, пираты приземлялись на мечи, их расстреливали из арбалетов, моряки дрались за свою жизнь. И жизнь они даром отдавать не собирались.

Тони дрался в первых рядах.

Благородство?

К Мальдонае в... благородство!

В одной руке клинок, во второй — кинжал, Тони нельзя было назвать отличным бойцом, но отец, Ганц Лофрейн, не зря натаскивал наследника.

Отвести меч, ударить кинжалом, опять отвести меч, противник соседа открылся — в подставленный бок его, клинком... и падает противник Энтони. Его тоже достали...

Это — не благородный поединок, это рвань и дрянь, которую вырезать надо.

Пинок в колено, в грязной схватке допустимо все.

Противник опускается на пострадавшую ногу — и Энтони бьет его снизу вверх кинжалом.

Отбивает удар, нацеленный ему прямо в голову, слышится крик и сверху падает тело пирата. Хотел прыгнуть с вант в гущу схватки... а получилось — просто упал, уже мертвый.

Чей-то выстрел попал метко — арбалетный болт торчал у подонка в горле.

Туда и дорога.

Отвести чужой клинок — ударить.

Увернуться — ударить.

Меч соперника царапает щеку. Не опасно, но рана кровит.... 5а испорченное лицо негодяй платит жизнью. Но лицом Тони займется потом, потом...

Удар, еще один удар...

— Вперед, подонки!!!

Кто кричит?

Неважно.

Вперед устремляются обе команды. И пираты, и аве- стерцы. Хрипят в остервенелой ярости, едва не зубами друг в друга вцепляются, орут что-то бессвязное... вот перед Тони оказывается богато одетый мужчина лет сорока... и с отличным мечом!

Удар, еще удар... парирует он, как аристократ.

Как человек, которого учат держать меч с младенчества.

Тони входит в азарт.

Удары сыплются с двух сторон, общая свалка распалась на отдельные поединки — и Тони в центре, но барон этого не замечает. Он отводит клинок от своего горла, парирует, припадает на колено — и выбрасывает вперед меч. Соперник отводит его руку — и оседает на палубу.

Кинжал барона торчит у него в горле.

Вот после этого пираты и лишаются боевого духа.

Кто-то бросает оружие, кто-то прыгает за борт... как оказалось — барон Лофрейн убил капитана пиратов.

♦ # *

Тони даже не сразу понял, что это победа.

Но... Пираты закончились?

Все верно, остатки негодяев жались к грот-мачте.

Энтони перевел дух.

Повезло!

Альдонай, спасибо тебе, обязательно поставлю самую большую свечу в первом же городе.

А что там с графиней Иртон? Жива?! Цела!?

Тони опрометью помчался вниз.

Лиля сидела в каюте и спокойно поигрывала кинжалом.

- Мы победили!!!

Тони ворвался в каюту вихрем, на волне счастья, подхватил графиню и крепко поцеловал.

Зря.

В горло ему уперся острый кончик кинжала.

— Почему я не должна вас убить за эту наглость? — ледяным тоном уточнила Лиля.

Энтони разжал руки.

Кинжал зазвенел по полу.

— Не смейте меня больше трогать, любезнейший. Боюсь не сдержаться.

Тони побледнел от гнева, но клинок с пола поднял.

— Пиратам вы тоже так скажете, графиня?

— Не вижу разницы между двумя группами подонков, — отрезала Лиля.

— Я вас, по крайней мере, не собираюсь насиловать.

Лиля скривила губы.

— Похитить, увезти от семьи, возможно, обречь на неволю или смерть... замечательный удел, не так ли?

Энтони развернулся и вышел, хлопнув дверью.

Лиля сплюнула ему вслед. Она отлично видела что у барона порез на лице, не слишком хороший, его зашивать надо, но...

Перебьется!

Пусть его местный коновал штопает! Как коня на скотобойне! Вот!

Предлагать свою помощь раненым она не стала, вот еще не хватало. Врагов лечить?

Простите, дядя Гиппократ, не настолько я прониклась светлым духом вашей клятвы. Или озверела уже вконец в этом средневековье.

А что поделать?

Лечить тех, кто везет тебя в тюрьму? Помогать людям, которые обрекают тебя на участь едва ли лучше смерти?

Можно восторгаться крокодилами, можно любоваться их зубами и шкурой, но не тогда, когда они хотят сожрать

тебя. И тем более, не стоит лечить крокодилу зубки, если ты не ветеринар.

Лиля себя ветеринаром не считала.

• Ну их всех к чертям, пусть сами разбираются.

ф «

Алекс поверить не мог в свою удачу.

Капитан осмотрел «Ловец ветра», приказал выгрести в него все ценное, но сам шлюп брать не захотел. Его повредило выстрелом из катапульты, и в прореху заливалась вода.

Смысла нет тащить его с собой.

Высаживаться на береги ремонтировать?

И рисковать появлением других пиратов?

Этого капитан делать не хотел. А вот выгрести все ценное... в том числе и три шлюпки. Большие, хорошие... которые теперь шли на буксире за кормой «Русалки» — это правильно.

Алексу оставалось просто погрузить все в шлюпку это один, максимум два захода.

Сходить за Лилиан Иртон.

И резануть по веревке. А потом — грести к берегу.

А вот когда...

Да сегодня же.

Сегодня, пока все будут спать после боя, пока никого не потянет на палубу, пока...

Кстати, и крепленое вино после боя выдается. Немного, по кружке, но этого хватит — все будут спать, как убитые.

Что ж.

Значит — сегодня.

ГЛАВА 11

Стук в дверь застал Лилиан Иртон врасплох. Сколько не жди свободу, она всегда очень неожиданна. И этим ценна.

— Ваше сиятельство, готовьтесь. Загляну через час.

— Хорошо, — шепнула Лиля.

Человек ушел, а Лиля заметалась по каюте.

Переодеться. Натянуть на себя всю одежду, которая есть, сверху — амазонку. Пусть она не застегивается — неважно! Тряпка лишней не будет.

Достать нож, засунуть его в рукав.

Собрать в узел нехитрые пожитки.

И — ждать.

Минуты тянутся, словно мед из ложки. Медленные, липкие, не отдерешь...

Кажется, само время завязло в этой каюте, как муха в сиропе.

Ну скоро?!

Скоро?!

Лиля с трудом сдерживалась, чтобы не начать метаться по каюте.^1ервы вибрировали, как натянутые струны.

Где же ее освободитель?

А если его поймали? Если заметили?

Если...

Женщина кусала губы все сильнее, даже не замечая, что уже разодрала до крови нижнюю губу.

Альдонай, помоги!

Пусть я изначально и не из твоей паствы — ты все равно помоги! Прошу тебя!

* # #

Алекс сделал петлю из веревки.

Сам-то он спокойно и в воду спустится, а вот мешок бросать нежелательно.

Там сухари, смена одежды, сапоги... мочить все это ни к чему.

Сделать петлю из веревки — и спустить аккуратно в шлюпку. Так проще.

Лишь бы никто его не увидел.

Но смотреть было и некому.

После тяжелого боя дремали все, кроме вахтенного — и рулевого. Но вахтенным был сам Алекс, а рулевой... рулевой его попросту не видел.

Обычно вахтенных было несколько, но сейчас кто ранен, кто устал до такой степени, что просто вырубился...

Алекс беспрепятственно спустил мешок в выбранную им шлюпку. Что ж, настало время идти к графине Иртон. Алекс надеялся, что она уже готова. Но бабы...

Мало ли что!

Авось, не придется ее на себе волочь? Он окончательно решил взять графиню с собой и не поджигать корабль. Еще тревога поднимется раньше времени... догнать его на шлюпках? Еще как смогут! И на берегу догонят. А вот если уйти тихо...

А получится ли уйти тихо, если перед этим убить графиню Иртон?

Получится ли ее убить тихо? Вот в чем вопрос?

Кое-что ему барон Фремонт рассказал, графиня — не безобидная хрупкая лилия, это, скорее, росянка. Она и отбиться сможет, и закричать... проще взять ее с собой. А уж на берегу и разобраться. Там-то кричи, не кричи, отбивай–ся, не отбивайся — не поможет. Если они тихо уйдут, их не то, что не догонят — искать не будут. Глядишь, еще и польза от графини будет.

Надо брать ее с собой, а уж потом...

Потом — сквитаемся.

Алекс постучал в дверь каюты.

— Ваше сиятельство, вы готовы?

Стук в дверь раздался неожиданно. Лиля ждала переживала, но... все равно. Голос свободы — сколько не жди, а когда дождешься — себе не сразу поверишь.

Женщина тут же отодвинула засов — и на всякий случай отскочила в сторону.

Дверь распахнулась.

В узком коридоре стоял один человек.

Один. Не полдюжины матросов, которые женщин с последнего портового борделя не видели, один.

— Ваше сиятельство, идемте скорее...

Ни удара, ни подставы...

Лиля кивнула, накинула поверх всего надетого плащ — и шагнула за мужчиной.

— Как вас зовут?

— Алекс Ройс.

Имя ей ни о чем не сказало.

— Идемте.

— Если встану — замрите и ни звука.

Лилиан кивнула, и последовала за мужчиной.

Неужели она скоро будет свободна?

* * «

Энтони Лофрейну не спалось.

Почему?

Да кто ж его знает... сразу после боя он глотнул спиртного — его и свалило. А сейчас, вот, проснулся, и понял, что спать не хочется. Ни в одном глазу. Тело было отдохнувшим, мозг ясным, барона просто переполняла энергия. Хоть ты прыгать начинай. Может, через часок это возбуж- « дение опять сменится усталостью, но как-то этот час еще пережить надо! А как?

Если прыгать хочется, бегать, упражняться с мечом...

Тони встал с кровати и потянулся. Задел руками потолок каюты, тихо ругнулся и принялся обуваться.

Пойти, пройтись по палубе.

Ночь, конечно, ну и что? Подышит воздухом, посмотрит на звезды... такие яркие, такие чистые... как глаза Лилиан Иртон. И с чего ему это вспомнилось? А вот поди ж ты!

Что за гадкая баба?

Вот почему на него надо так кидаться?

Ладно, допустим, он правда похитил ее сиятельство.

Но... они же благородные люди! Почему нельзя найти общий язык? Как-то договориться?

Зачем вести себя так, словно он — первый враг?

Тони вздохнул.

Лилиан ему нравилась. Она была не только хороша собой, она была еще умна, вела себя с достоинством... и обнаружить, что это было лишь маской, под которой скрывался характер бешеной кошки...

Это нелегко.

Но ведь у нее и повод есть, чтобы злиться!

В том-то и дело, Тони понимал, что графиня права.

Ее похитили, оторвали от семьи... что она должна думать о похитителе?

Попросту возненавидеть его. И постараться отомстить. В том и дело.

Лилиан Иртон не похожа на глупенькую стерву, которая сгоряча бросается словами. Она умна, она рассудительна... не привезет ли он в Авестер свой приговор?

Это надо было хорошенько обдумать.

Энтони стоял на палубе и дышал свежим воздухом.

Когда на голову барона обрушился сильный удар, мужчина и охнуть не успел.

Просто осел навзничь, как подкошенный.

Лиля с удовольствием поглядела на Лофрейна.

Алекс оглушил его по-простому, кулаком.

— Не сдох?

— Не... живой.

— Очень жалко. Свяжем его?

— Некогда.

— Может, за борт скинуть? — задумалась Лиля, но Алекс уже тянул ее за руку.

— Орать начнет, всех перебудит...

— А вдруг утонет?

Но на такое везение рассчитывать действительно не стоило.

Вот и борт, что теперь?

— Я прыгаю первым, — хмуро сказал Алекс. — Прыгайте за мной, графиня, если хотите удрать.

Лиля скрипнула зубами. Вот — первая и главная проблема, которую она не предвидела.

— Я не умею!

— Просто прыгни, а я тебя поймаю, — отбросил всякую вежливость Алекс Ройс.

Лиля выдохнула.

Прыгать было откровенно страшно. Она даже на «тар- занке» прыгать не любила. Забава школьников — веревка, привязанная на дерево, на конце палка, раскачаться — и лететь в реку, и та прошла мимо нее. Вот не нравилась ей вода.

— А если трап, или...

Алекс скрипнул зубами, но спорить не стал. Чего другого, а веревок на корабле хватало.

Пара минут ушла на то, чтобы захлестнуть петлю за какую-то деталь фальшборта — Лиля так и не знала, как это называется. Остаток веревки полетел за борт.

— Я первый, ты за мной.

— Хорошо.

— Не бойся, подхвачу. Не утонешь.

Лиля кивнула.

Алекс полез первый. Перекинул ногу через фальшборт — и скользнул по веревке вниз. Только за бортом плеснуло.

Лиля долю секунды смотрела на воду.

Страшно?

Да. До мокрых штанов страшно. А раз так...

В воду.

Там хотя бы не будет заметно, что она сейчас описается со страха...

Рука легонько коснулась живота.

Прости, малыш, мама должна.

И Лиля решительно ухватилась за веревку.

Спасибо вам, учитель физкультуры, Леонид Сергеевич. Когда-то вы орали на детей: «Вот, придет война, а вы даже по канату не залезете!!!». Аля залезла.

Лилиан, конечно, не так развита физически, но тут главное навык, не мышцы. Лазить по канату надо правильно.

Руки — на уровне груди или чуть выше. Одна нога прилегает к канату передней частью, вторая его огибает, прилегает к канату обратной стороной и замыкает хват.

А потом — лезть.

«Гусеничкой».

Выпрямляем ноги, перехватываемся руками ниже, пока ноги не согнутся, потом скользим ими вниз, до выпрям–ления, и опять перехватываемся руками. А не висим, как сосиска на веревочке.

Давай, детка, ты сможешь!

Ради ребенка...

* * *

Энтони Лофрейн пришел в себя достаточно быстро. Все же Алекс не смог его оглушить надолго.

И полузамутненным сознанием, Энтони разобрал, как Лилиан Иртон перекидывает ногу через фальшборт, потом скрывается за планширем...

Альдонай!

Ее же нельзя отпускать!

Это же...

Тони еще плохо соображал — все же удар по голове не прошел для него даром. А потому он и не закричал. Не поднял тревогу.

Попросту не подумал.

Вместо этого он сделал шаг вперед, второй — и прыгнул за борт, нагло игнорируя любые канаты.

* « «

До воды осталось несколько метров. Лиля решилась, разжала руки — и плюхнулась в воду. Некрасиво, совершенно не изящно — как мешок с картошкой. Вот не умела она плавать.

На минуту ушла под воду с головой, замолотила руками, серьезно испугавшись, что ее сейчас затянет под борт судна, зц^арахталась...

Черт!

Холодно!

СТРАШНО!!!

Сильная рука перехватила графиню поперек туловища. И ее так дернули за волосы, что Лиля мигом пришла в себя.–

— Успокойся!

Вот это было самым сложным. Когда вокруг тебя враждебная стихия...

Истерика захлестывала, накатывала, как противная соленая вода, и привкус на губах ее только стимулировал... так!

Вдох!

Выдох!!!

УСПОКОИТЬСЯ!!!

Может, Лиля и не справилась бы с собой, но Алекс был неумолим.

Еще один рывок — и Лиля оказалась на поверхности.

Воздух!!!

Она дышит!!!

— Сейчас оглушу. Только дернись!

Женщина едва сдержалась, чтобы не повиснуть на Алексе. Все же, они в воде, это чревато. Но кое-как сдержалась. Сжала руки в кулаки, медленно, вдох за вдохом расслабилась... если бы ей кто-то сказал, что все происходящее заняло секунд двадцать — Лилиан в жизни не поверила бы. Она была твердо уверена, что уже час борется за свою жизнь над бездной морской. Но — нет.

Алекс видел, как успокаивается графиня, и радовался. Не хотелось ее оглушать. Еще не рассчитаешь, челюсть своротишь, или нос сломаешь... а только с паникером в воде церемониться нельзя, будь там хоть его величество лично. В миг утопит!

Если кто на воде начал дергаться — самое лучшее, это его оглушить, а потом уж спасать. Но с графиней это явно не понадобится, молодец, баба. Правильно Алекс не стал ее в каюте убивать. Точно, успела б поднять тревогу.

— Я в порядке.

Алекс хмыкнул, но спорить не стал. Не орет, руками не молотит, утопить его не пытается — сойдет.–

— Плыть можешь?

— Попробую.

Лиля стиснула зубы покрепче и действительно попробовала отцепиться от спутника. Выходило плохо. Страшновато...

Одно дело плавать на мелководье, зная, что в любой момент ощутишь под ногами твердую почву. И другое — вот так, ночью, в море...

Хорошо еще, что корабль шел медленно.

Алекс скрипнул зубами.

— Продержись на воде пару минут.

— Хорошо.

— Сейчас лодку отвяжу.

И нырнул.

Благо, лодки уже проходили мимо.

Конечно, Алекс не стал отвязывать никакие веревки, просто резанул по ней чуть выше узла — и облюбованная им лодка отделилась от каната.

Вот так. Теперь влезть в нее, и в несколько гребков пригнать суденышко к Лилиан Иртон.

Альдонай, как же паршиво лодка слушается! Отвратительно!

Оно и понятно — здесь хотя бы четыре гребца нужно. Ну да ладно, до берега догребет, чай, недалеко. А где графиня?

Словно в ответ на вопрос Алекса, рядом с бортом послышался шлепок. Как будто в воду упало нечто тяжелое... некто тяя^лый?!

Альдонай...

Алекс активно заработал веслами.

* * ❖

Вода обожгла холодом. Полоснула, словно мечом, и Энтони стало полегче.–

Альдонай, какую же глупость он совершил! Надо было кричать...

Но — поздно!

Кричи теперь, не кричи — бесполезно. Кто его услышит на удаляющемся корабле? И сколько им потребуется времени, чтобы повернуть судно?

Тони завертел головой.

Так, а где графиня?

Повезло — ночь ясная, звезды светят, видно далеко... вот и темное пятно на воде.

Энтони в два гребка подплыл к графине и нежно поинтересовался:

— Далеко плывете, ваше сиятельство?

Как же ему хотелось притопить эту гадину!

❖ * *

Лиля кое-как держалась на воде.

Ага, советы она знала. И как лежать на спине — тоже.

Лечь, погрузиться в воду так, чтобы на поверхности оказался только овал лица...

Чисто теоретически.

На практике у нее это никогда не получалось. Вода нагло заливалась в уши, в нос, в рот, ноги тянули ко дну, плечи каменели... нет, этого Лиля просто не умела.

Ее едва хватало, чтобы не паниковать.

Алекс здесь, сейчас он вернется с лодкой, надо только продержаться, только протянуть время... ну!?

Когда над ухом раздался бешено злой голос Лофрейна, Лиля с собой попросту не справилась. Взвизгнула, забила руками по воде — и вульгарно пошла ко дну.

Она и так-то едва держалась, а тут еще намокшая одежда, обувь, еще и такое потрясение...

Если б Энтони ее не перехватил за что попало — Лиля бы точно утонула.–

— Сука!

Женщина даже ответить не успела — в рот попала вода. Хотя плевок, наверное, тоже засчитывается как ответ?

— Лилиан!

— Тьху! Алекс!

* * *

Лодка!

Слова прекраснее Лиля в эту ночь не знала. И зрелища лучше не видела.

Лодка!

Большая, деревянная... и в нее можно влезть. Справедливости ради, Лофрейн сначала пихнул в лодку Лилиан так, что она чуть нос о скамью не разбила, а потом уже влез сам.

— Какого ?..

Алекс высказался вполне определенно. Лофрейн ответил не менее вежливо.

— Ах ты ...и...!

— Я...!? Да ты ... и ...!!!

— ....!!!

— Аи-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и!!!

Визжала Лиля очень тонко, противно и гадко. Словно сверло в уши ввинчивалось.

Мужчины замерли — и она поспешила воспользоваться ситуацией.

— Алекс, Энтони, если начнется драка — утонем все. Предлагаю добраться до берега, а там уже решить, кто здесь... и...!

Неясно, что подействовало сильнее — разумность довода или матерщина из уст аристократки, но мужчины кое-как опомнились. И сообразили, что действительно — драка в лодке, посреди моря, не лучший вариант. Переглянулись.–

Алекс сплюнул за борт.

— Садись грести, барон...

И почему это прозвучало как «баран»?

Тони высказался матерно в адрес некоторых, которые тут, сволочи, кулаками размахивают, а у него потом голова болит, но на весла сел. Ругаться можно, но грести все равно придется. Увы.

— В мешке есть сухая одежда, — Алекс отвлекся только на минуту.

Лиля выдохнула.

— Спасибо.

И полезла смотреть.

Мешков было два. В одном — одежда, в другом кое-какая провизия... Лиля отползла за спины мужчин и принялась стягивать с себя мокрые тряпки.

Не лучшая идея?

А заболеть — как? Приятнее?

Рубаха и штаны были безбожно велики, ну и ладно. Главное что?

Главное — нож перепрятать. А деньги пусть пока остаются в ее одежде, все равно они зашиты так, что не вывалятся.

— Не подглядывайте.

Мужчины и не собирались. Они налегали на весла, справедливо рассудив, что поругаться можно — и нужно — на твердой земле. А в море это добром не кончится.

Умирать не хотелось никому.

Лиля выдохнула.

Свобода?

Нет, что вы! Только первый шаг к ней! Но с кем проще справиться — с одним Лофрейном — или с целым кораблем его наемников?

Справится, никуда этот гад не денется. А если что...

За борт она бы его сбросила без малейших колебаний. И не заплакала.–

Прирезать — тоже рука не дрогнет. Очень, очень негуманная профессия — хирург. Каждый день, да с ножиком, да на человека...

Как тут не потерять уважение к человеческой жизни?

Лиля хоть и иронизировала, но переоделась, кое-как разложила свои вещи на скамейках, и даже провела ревизию продуктов. В том числе и нескольких фляг...

— Вино есть?

— Есть.

Беременной не стоило бы. Но Лиля то ли от холода, то ли от нервов так стучала зубами, что позавидовали бы все барабанщики мира.

Холодно, холодно...

Вино горячим комком скользнуло по горлу, упало в желудок, прокатилось по венам...

За мужчин Лиля не волновалась. Они сейчас и без вина преотлично согреются, с помощью гребли. А вот ей — нельзя. Не была б она беременна, помогла бы. Может, и немного было б от нее пользы, но хоть бы согрелась, а сейчас — не стоит. Не те мышцы при этом спорте напрягаются, которые ей сейчас можно напрягать. Пусть справляются без нее...

— В порядке? — бросил через плечо Алекс.

— Вполне.

— Тогда смотри вперед. Где там берег...

— Хорошо.

Должность впередсмотрящего Лилю вполне устраивала. Земля...

Какое-то счастье — твердая земля!

К рассвету лодка заскребла дном о песок.

Почему так долго?

Ну, и корабль шел, хоть и в виду берега, но не совсем рядом, и грести двоим мужчинам было сложно. Они не жа-

ловались, но весла по воде лупили сначала сильно, а потом все слабее и слабее.

Тяжко, чего уж там... после боя, не отдохнув, не поев ; нормально — и опять вкалывать. У Алекса ладони были словно роговые, а вот Энтони мгновенно себе руки натер. Сперва до пузырей, потом те полопались, и мужчина замотал их тряпками. Тряпки предоставила Лилиан Иртон, порадовавшись своей предусмотрительности. Барона это не утешило, но грести-то надо. Алекс один справится, но когда? К вечеру?

Лучше уж поработать.

Все молчали.

Мужчины понимали, что только начни свару — и не остановишься. Лиля тоже не собиралась нарушить молчание первой, справедливо полагая, что ее мигом сделают крайней. Есть у мужчин такое обыкновение — виноватить во всем женщин. И когда лодка заскребла днищем о песок, она с такой радостью выпрыгнула из нее.

Ой!

— Твою ж так!

Песок начал свински шататься под ногами!

Черт, Лиля и забыла уже, как это бывает. Когда они поднимались к Лавери из Альтвера, они шли вдоль берега, регулярно приставали к нему, заходили в города — она не отвыкала от земли. Да и чувствовала себя на корабле отвратительно, и пользовалась каждым случаем размяться. Асейчас-то...

Сколько она пробыла безвыходно на этой гадкой качающейся посудине?

Ох-х-х-х!

Женщина упала прямо на песок и раскинула руки в стороны.

Планета качалась, и песок тоже качался, и это явно был заговор против ее сиятельства. Ничего!

Справимся!

Малыш, мы ведь правда, справимся?

Рука Лилиан скользнула на живот. Секундой позже она спохватилась и руку убрала, но...

Может, ей показалось. Но там, внутри, под одеждой, отчетливо и ровно билось крохотное сердечко.

Мужчины не обратили на ее жест никакого внимания. Они вытащили на песок и закрепили лодку. И только потом внимательно посмотрели друг на друга.

Вот только что они видели перед собой?

Алекс Ройс видел придворного хлыща, избалованного богатого мальчишку, который все берет смазливой мордашкой. А так — что в нем толку?

Энтони Лофрейн видел обычного палубного матроса.

Нет, не обычного.

Какого Альдоная это быдло полезло в ЕГО ДЕЛА!?

Этот вопрос и прозвучал первым под рассветным солнцем.

— Какого ты... в мои дела влез?

Алекс сплюнул на песок.

Понятное дело, разговаривать придется. А если так... — Это ты мне скажи,..., зачем ты человека похитил? Лиля прислушалась. Ей это тоже было любопытно.

Жизненно любопытно. И... она не сомневалась, что миром эти вое нет договорятся. Но что она может сделать? Оста

новить дра^у грудью? Перебьются.

Лиля тоже верила в Алекса, он выглядел внушительнее Лофрейна, был опытнее, и Лиля надеялась, что сейчас свершится ее месть. Утопить Лофрейна не получилось, так может, сейчас его прирежут? К большому удовольствию графини?

— Это мое дело!

— Сейчас твое дело, сопляк, в живых остаться!

— Не ты ли мне угрожать будешь, дядя?

* —Хоть бы и я...

— Да пошел ты...

— Ах ты,...

В руке Алекса блеснул большой матросский нож.

Тони чертыхнулся и отпрянул. Он-то с собой оружие не взял...

Алекс рассмеялся.

— Что, с..., перетрусил? Обосс...ся!? Ну, вали отсюда, а то кишки выпущу...

Энтони сделал шаг в сторону. Второй...

— Хорошо, хорошо... только сапоги свои возьму...

— Какие... сапоги?

— такие! — рявкнул Тони. Уходить он точно не собирался, место этого прыгнул к лодке — и схватил весло. Здоровенный дрын в его руках казался слишком большим, но Тони удерживал его. Хотя и с усилием.

Алекс рассмеялся.

— Ты меня этой... пугать будешь?! Да я тебе кишки выпущу...

— Попробуй!

Тони неловко махнул веслом.

Алепкс рассмеялся — и поднырнул под импровизированную дубину.

Он рассчитывал пырнуть барона ножом в живот и откатиться в сторону... ну на что годен этот аристократиш- ка? Какая от него может быть польза?

Никакой...

Что он сможет?

Как оказалось — достаточно.–

Тони и не собирался драться веслом. Как только Алекс пригнулся, ныряя под него, Тони выпустил весло из рук — и прицельно пнул противника в лицо. И попал, конечно.

Лиля попробовала сесть.

Получилось плохо, а уж о том, чтобы вмешаться в драку, и речи не шло — ее просто шатало. В таком состоянии куда-то лезть — гиблое дело.

Алекс опрокинулся на спину — и Энтони прыгнул вперед. И тут же вбок, уходя от ножа, которым махнул Ройс. Ухватился за руку противника, попробовал ее выломать...

Мужчины сцепились и покатились по песку.

Лиля смотрела на драку широко раскрытыми глазами.

Кто побеждает?

Кто завладел оружием?

Когда двое дерутся — этого совершенно не понять со стороны, разве что в замедленном воспроизведении проглядеть, по кадрам... но это можно сделать в кино. А в жизни, когда дерутся двое профессионалов, лучше в это вообще не лезть. Никак.

Никому ты не поможешь, только что помешаешь.

Но что там происходит?! Женщина вглядывалась до рези в глазах.

Вот катился по песку клубок — и вот он распался.

И остался лежать на песке... кто?!

Лиля чертыхнулась.

Алекс.

Каким-то образом Тони перехватил его руку с оружием — и вывернул так, что Алекс напоролся на собственный нож.

— Нет!

Кое-как она поднялась на четвереньки, попробовала доползти до раненного, но было видно, что все бесполезно.

Проникающие ранения в живот! Да еще грязным ножом?–

Добить.

Добить, чтобы человек не мучился.