Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

Глава 10. Об упырях, троллях и опасных ночных прогулках

– Обычным телепортом сюда не попасть, и для морфов ход закрыт, – хвастался стремительно зеленеющий упырь, пока мы подходили по садовой дорожке к мерцающему в темноте шатру. – Так что тебе повезло, принцесса, что ты со мной…

– А что вы тут «очищаете», господин ректор? – я похлопала ресницами, поддерживая мерзавца под локоть. Не из желания, а по необходимости: Бехтерева так шатало, что это становилось заметным.

– Сейчас сама увидишь, красавица, – он постучал костяшками по куполу, и тот отозвался приветственной дрожью.

Почти сразу ртутные комочки стеклись к нашим телам и образовали проем. Бехтерев, забыв про меня, вошел внутрь, я впрыгнула следом, и портал за спиной закрылся.

Пара рабочих равнодушно копошилась в дальнем конце озера, что-то выуживая из воды магическими сачками. Сбоку от нас обнаружилось нагромождение пустых деревянных ящиков с индийскими почтовыми штампами. А в центре водной глади, там, куда, сплетаясь, тянулись золотые нити, невидимые для прочих, покачивалось гнездо.

– Кто там? – прошептала упырю, издалека поглядывая на черную лоснящуюся скорлупу.

– Звери. Совсем скоро они восстанут и одарят наш мир бессмертием.

– Весь мир? – удивилась я, подходя ближе и проклиная свой невысокий рост. Ни шурха отсюда было не разглядеть, кроме чего-то гладкого, чернильно-черного и блестящего, словно маслом смазанного.

Я вытащила из кармана жезл и, пока рабочие были увлечены странной рыбалкой, сделала несколько магических проекций. Потом в спокойной обстановке рассмотрю получше. И Джил покажу – вместе в энциклопедии поищем.

– Магия мира умирает, принцесса, – заплетающимся языком признался упырь и остервенело почесал зеленую шею. – Но мы успеем совершить главное. Мы подарим себе бессмертие. Возьмем самое ценное, что она может дать, сделаем запасы, а потом… Когда прочие маги исчезнут… Мы, древние и бессмертные, станем править в нем, как новые боги.

– Так вы богом планируете стать? – рассмеялась слишком громко и, пока рабочие не обернулись, затолкала «господина ректора» за башню из ящиков. Уфф!

– Человек, живущий вечно, обладающий мудростью веков и одаренный магией… чем не бог, дорогуша? – ухмыльнулся Бехтерев. – Можешь встать рядом со мной, твоей молодости надолго хватит.

– Встать рядом с вами? – я удивленно поперхнулась. Мы вроде и так рядом стояли. Но что-то подсказывало, что похотливый упырь не про это. – Вы женаты, сэр. На матери Микаэллы.

– Когда мы станем богами, я смогу иметь столько женщин, сколько захочу, – счастливым котом, налопавшимся самой отборной сметаны, заулыбался упырь. – И ни моя истеричная женушка, ни кто-либо другой не посмеют сказать и слова. Вот что такое настоящая власть.

Я поморщилась, с трудом напоминая себе, что пока в ответе за этого отравленного и обезволенного упыря. А то бы так и бросила в озере, пускай поищет себе бессмертие в его глубинах.

Блэр в молодости хотя бы имел какие-то идеалы. Он искал для мира спасения, пусть и грязными, отвратительными методами. Этот же червь, скользкий, мстительный и жадный до власти, больше походил на обиженного мальчишку, решившего со всеми поквитаться, чем на бога. Гнилое яблоко, нашедшее свою яблоньку в роду Вяземских не по крови, так по духу.

По ту сторону ящиков раздалось всасывающее хлюпанье портала и чьи-то шаркающие шаги. В щель между досок увидела Вяземского. Вот гадство!

– Молчите. Замрите. Не слушайте, – прошипела покладистому Бехтереву, и тот застыл отрешенной куклой.

Рабочие подошли к старому, до костей истончившемуся графу и низко поклонились. Физиономии у них были виноватые, сожалеющие.

– Рассказывайте, – велел самопровозглашенный «опекун». – Что стряслось? Вы выдернули меня из постели.

И почему отец его просто не прибил на подлете к Академии? Одним Кощеем меньше. Да никто бы о нем не горевал!

– Боюсь, у нас плохие новости, мой граф, – взял слово тот, что повыше. – Питательный бульон пробудил жизнь только в одном из четырех яйц, что были доставлены. Остальные все еще окаменелые, и вряд ли это изменится.

– Но одно подает признаки жизни? – нахмурился граф.

– О да, и еще какие! – закивал второй, придерживая сачок. – Избавиться от пустышек?

– Не стоит. Пусть лежат, где были, а новость пока останется между нами, Фэйр, – задумчиво пробормотал Вяземский. – Не будем расстраивать «акционеров». Не хочу заранее печалить леди Девенпорт, доктора Сингха и своего зятя… После подыщу правильные слова, чтобы объяснить, что тварь вылупилась только одна. И у нее лишь одно свежее сердце, что можно проколоть, повергнув Великого Зверя в бою…

Хоть голосом граф и изображал сочувствие, но я видела, как по морщинистому лицу расползается довольная ухмылка. Его план работал.

– Значит, в новом мире будет только один бог, – поклонился высокий. – Вы уверены, что справитесь с тварью, мой граф?

– Она будет хилой… – махнул рукой Вяземский. – Нынче все животные хилые. Поторопите Зверя, добавьте заряда в артефакты.

– Но оправдан ли риск? Столько энергии! – удивился мужичок с сачком. – Не лучше ли возвращать к жизни вымершее существо постепенно, аккуратно, своим ходом?

– У меня нет времени ждать, – неприязненно дернул плечом граф. – Все эти артефакты, древние накопители, камни концентрации… Мой род не зря копил их веками. Не ради шутки! А для того лишь, чтобы однажды, когда придет час, подарить величие потомкам. Мне завещали не побрякушки, а вечность. И я ее не упущу.

***

Дождавшись, пока старик наглядится на черные яйца и покинет купол, я позволила себе вдохнуть полной грудью. Уфф!

Кошмар какой! Мало того, что чуть не попались, так еще от самодовольных речей графа дурно сделалось. Меня подташнивало и шатало, будто мы с упырем распили приготовленное зелье на двоих.

Чьи это яйца? Что за рецепт бессмертия и причем тут сердце зверя, поверженного в бою?

Вряд ли такой же ритуал, что в свое время провернул Блэр. Плоть графа дряхловата, а потомков-мужчин у Вяземского нет. Только Микаэлла, но, при всем моем неуважении, вряд ли она захочет добровольно таскать в себе дух дедули.

Я вытолкала Бехтерева из шатра и за рукав потянула к лесу. Мне нужно было продышаться, а его персональная экскурсия по вверенной территории только началась. Не зря же мы с девочками так старались? Даже Пиркинс Устав нарушила, а это дорогого стоит.

– Ну что, красавица, теперь поужинаем? – лениво уточнил упырь, почесываясь рядом со мной.

При всей своей трагической зеленоватости «господин ректор» как-то умудрялся стоять на ногах. И даже пытался распускать руки. В те редкие минуты, когда не чесался.

– Угум, – промычала задумчиво, открывая ворота Заповедника и устремляясь в сторону леса.

Туда, где в еловой гуще скрывались вольеры крупных животных. Ключик от камнехвостов позвякивал в кармане, спрашивая, уверена ли я в своем плане. И уговаривая повернуть назад.

– Аврора… к чему так петлять… меня устроит любая сторожка, – сально ухмыльнулся бледно-зеленый гад из темноты. И потянул ко мне скользкие лапы, покрытые красными пятнами. Увидишь такого в ночи – на неделю сна лишишься. – Поверь, я так голоден, что даже не замечу твоего смущения…

Похоже, «Страсть» на него все-таки подействовала. Говорю же, животное! Но Бехтерев никак не мог определиться, где у него больше чешется, так что тянул руки то ко мне, то к своему животу.

– Вот сюда. Входите, – я распахнула перед упырем калитку и махнула рукой в приглашающем жесте. – Приготовила сюрприз для «настоящего мужчины».

– Люблю сюрпризы, – коварно ухмыльнулся индюк, делая шаг в темноту. Но застрял в проходе, цепляясь за меня мутным разгоряченным взглядом.

С той стороны зашевелился некто грузный и ленивый. Вообще, в ночное время камнехвосты не так опасны и предпочитают сладко спать. И если сидеть смирно и не нарушать их покой, то есть шанс выйти наутро с минимумом синяков.

– Входите, входите… – пробормотала, хватая Бехтерева за запястье и внушая тому пройти дальше.

Нельзя долго держать дверь открытой. Этак у меня все камнехвосты разбегутся.

– Войду, принцесса. Если ты войдешь со мной, – проворковал гад и, перехватив мою руку, втянул в вольер следом за собой. Мамочки!

– Пустите.

Это совсем, совсем не по плану!

– Хочу свой сюрприз, Аврора. Я все сделал, как ты просила. Был очень послушным, – его глаза азартно горели и моему внушению, похоже, не поддавались. – Теперь меня ждет сладкая награда.

– Будет вам… с-сюрприз… – нервно пробормотала, пытаясь оторвать его лапу от себя. И во все глаза глядя, как из темноты выходит грузный самец, от горбатого носа до кончика хвоста покрытый костяными наростами. Ну вот, разбудили все-таки! – Во век не забудете…

Хотя, видит Судьба, Бехтерев-то как раз забудет. И не вспомнит наутро, как тут оказался. А вот моя память останется со мной: я Ублиум Мортис не ела…

– Какая сладкая, какая вкусная недотрога, – промурлыкал упырь, облизнув – о, мерзость! – мое запястье. По телу прошла судорога отвращения. Бррр!

– Немедленно. Отпустите. Меня, – прошипела, заглядывая в лихорадочно горящие глаза Бехтерева. Пусть получится! Судьба-богиня, где ты, когда так нужна?

Упырь поморгал, медленно разжал пальцы и уронил свою руку. Та безвольно, словно была набита ватой, упала вдоль тела.

Я поспешила вытереть мокрое запястье о платье. Нервно дернула головой, оглядывая пространство вольера… Да морфову же бабушку!

Потревоженный камнехвост с утробным рыком бросился к нам. Бехтерев снова пошатнулся в мою сторону. Я вскрикнула, осознав, что уж вляпалась так вляпалась! И с силой отпихнула гада.

Отпихнулся он, надо сказать, эффектно. Пролетел метра три, прежде чем на морду камнехвоста приземлиться и тесно с тем познакомиться. Не раздумывая, откуда во мне взялась эта силушка богатырская, я выскочила за дверь и хорошенько ее заперла.

Сделала несколько дрожащих шагов назад. Еще несколько в сторону. В вольере было подозрительно тихо, но я решила, что новости узнаю утром. Может быть, даже из газет.

А сейчас самое время вернуть ключ в кабинет Главного Мастера и убраться из Заповедника, пока меня магические радары не засекли.

Повесив крошечный серебряный ключик на крючок в кабинете господина Хайва, я с облегчением выдохнула. Глэдис призналась, что попросить его у Брендана так и не осмелилась. И потому пошла на «самое ужасное»: взяла без спроса, когда приносила Главному Мастеру термос с тонизирующим настоем. Так что я сочла своим долгом вернуть похищенное на место.

Зевнув от усталости, я вынырнула из административного корпуса в темноту. Пожалуй, надо поспать, а размышления оставить на завтра. Или вовсе доверить их Джил, как самой разумной из нас троих.

В черном нутре лесной чащи кто-то яростно захлопал крыльями. Истошный птичий крик, исполненный муки, прорезал воздух… и снова все стихло. Я плотно сжала губы и двинулась на шум. Нет, постель мне сегодня не светит. На магпенсии отосплюсь.

Пять минут я брела практически наощупь по лесной тропе, боясь спугнуть раненую птицу светом. Я знала каждый поворот каждой дорожки и могла с закрытыми глазами по ним пробежаться, ни разу не вмазавшись в ствол дерева.

Все время, что топала в тишине, ощущала на себе чей-то цепкий, внимательный взгляд. Словно в лесу был кто-то кроме меня. Не существо – человек.

– Где же ты, птичка? – я все-таки выпустила из жезла световой шар и приказала тому виться над головой наподобие фонарика. – Я не обижу, покажись…

Дикий, напитанный яростью рык раздался совсем рядом. Не птичий. Тигриный!

Я нервно обернулась и столкнулась с синими глазами, выделявшимися на белой шерсти Сафора столь же красиво, сколь и опасно.

Тигр снова бросился на прутья, огласив лес металлическим звоном. Огромные клыки лязгнули о сталь, сверкнули белизной в темноте.

От неожиданности я шлепнулась на мерзлую землю, разом отбив себе все, в чем еще сохранялась охота до приключений и неприятностей. Отползла от ограды, отталкиваясь локтями и пялясь на злобное чудище во все глаза.

До чего же страшный! И этого монстра сватали моей Сажельке? Да лучше до старости в девках ходить, чем связаться с таким тираном!

Сердце бешено колотилось. Благо, магические замки еще работали, и зверь просто изливал на меня свою разъяренную дикость через решетку. Бросался на прутья, рычал свирепо, словно я была его худшим врагом.

Еще один удар, сотрясающий воздух. Еще один протяжный рык, заставляющий кровь застыть в венах.

Я поторопилась вскочить на ноги и отпрыгнуть подальше от безумца, решившего протаранить решетку собственной мордой. И все бы хорошо! Если бы в тот самый момент, когда я вспомнила, что не трусиха, я не впечаталась спиной во что-то твердое. Деревоподобное. И дышащее.

Сердце грохнулось к печенке. Но потом робко забилось снова, когда я осознала, что напоролась на нечто не просто дышащее… А негодующе сопящее! И собирающееся разродиться очередной феерической нотацией.

– Привет, – прохрипели мне в ухо, заставив вздрогнуть всем телом.

Поздновато он решил ответить на мое утреннее приветствие. Темень уж на дворе!

– П-привет, – прошептала, не оборачиваясь.

– Аврора, да какого…

– Тролля? – жалобно подсказала, ощущая, как тяжелые лапы ложатся на мои плечи. Даже через плащ чувствовала их обвинительный жар.

В виски стучалась только одна мысль. Как давно он за мной ходит и видел ли, как я прогуливалась под ручку с мерзким Бехтеревым?

А потом почти сразу в голову прилетела догадка. Вовсе не моя силушка богатырская отпихнула облизавшего меня маньяка! А шурхов ветерок лондонского тролля. Салливан был там. Он… видел.

– Это не то, о чем вы подумали, – на всякий случай заверила Рандора, пока он не вывел новый экспериментальный сорт тараканов. Мне бы с первой партией поладить.

Мое тело резко подлетело вверх и, сложившись в воздухе пополам, приземлилось на чужое твердое плечо. Пока я задыхалась от возмущения, стукаясь подбородком о троллью спину, меня уже куда-то потащили.

– Вы даже представить себе не можете, княжна, о чем я сейчас думаю, – процедил тролль и угрожающе похлопал меня по пятой точке. Неужели все-таки отшлепает?

Вот что за мода у него хватать меня и куда-то закидывать? Я не собиралась вырываться и убегать.

– Поставьте, а? Я сама могу… дойти… – попросила, болтаясь на шурховом плече.

– Можете, конечно. Вы все можете. В неприятности вляпаться – можете, – раздраженно вещал тролль, проторенной дорожкой шагая по лесу. – Проблем на свою голову найти – можете… В лапы одурманенному мерзавцу попасться – можете…

– И давно вы за мной ходите? – проворчала в его спину, упираясь в нее ладонями. Чертовски некомфортное положение.

– Я за вами не хожу, – невозмутимо бросил Салливан.

– А что вы тут тогда забыли?

– Гулял, – фыркнул тролль. – Люблю, знаете ли, Карпова, побродить вечером по лесу, кишащему клыкастыми существами и беспечными девицами.

– Это входит у вас в привычку, – признала с удрученным выдохом. – Поставьте меня на землю. Я не шучу!

– Я тоже. Мне так спокойнее, – он вновь опустил пятерню на мою… кхм… поясницу. И уже не убирая лапы, двинулся вперед. – Когда вы в моих руках.

– Вот что у вас за привычка меня куда-то тащить?

– А что у вас за привычка шататься в темноте по лесу и лезть к саблезубым тиграм?

Ладно. Каюсь. Один-один.

– К этому я не лезла. Он первый начал! – нажаловалась обиженно на Сафора.

– Испугалась?

– Вот еще! – сердце в груди по-прежнему колотилось нездорово быстро, но вряд ли причиной тому был тигр. – Немного разве что. Самую капельку. Ректор испугался больше…

– Так, княжна, – Рандор опустил меня на землю и требовательно развернул к себе. – Рассказывайте, что вы натворили. И, ради линялого морфа, зачем?

Строгий серый взгляд колол нестерпимо, но я не отводила глаз. Выдохнула удрученно – кто-кто, а тролль точно не должен был стать свидетелем моих приключений! – и быстро призналась, пока он не дал волю фантазии:

– Мне надо было пробраться под купол!

– Под купол. На закрытую территорию Вяземского, – повторил Рандор сосредоточенно.

– Ну да… на нее, – пожала плечами.

Уж понятно, если бы территория была открытой, мне не пришлось бы так рисковать.

– И чем вы накормили господина Бехтерева? – уточнил с подозрением. – Судя по походке, он… чесался?

– Вы все-таки за мной следили! – посмотрела с укором.

Он промолчал. Так и стоял надо мной, насупившись. Я убрала волосы, налипшие на мой лоб, да так и зависла с рукой на голове.

Точно. Он ведь хотел поговорить, если… если я захочу. И не начну его ненавидеть после беседы с Эвер. Из-за драного Бехтерева я так увлеклась творческим экспериментом, что не подумала, как мое молчание выглядит со стороны.

– Что за кашу вы заварили, княжна? – прохрипел Салливан, осыпая меня ледяными искрами из глаз. – Мне надо знать, если придется расхлебывать.

– Вам не придется: Бехтерев сам все выпил, – пояснила с виноватой улыбкой. – Мог бы и одним бокалом ограничиться…

– Так, Аврора. Что вы засунули в бутылку? – он требовательно положил лапы на мои плечи и легонько тряхнул.

– Того… сего… всякого понемногу. Но он выживет, я уверена!

А если вдруг нет – ужасно неловко будет.

– Вы меня пугаете все сильнее.

– Со мной опасно ходить на свидания, – призналась напрягшемуся мужчине. – Но вас я травить не буду! Честное гоблинское.

– Так это было свидание? – он скользнул лапой по моему плечу к шее, добрался до подбородка и поднял мое лицо к своему.

Я пожевала губу и закатила глаза. Право слово, ну кто в здравом уме поверит, что я ходила с этим упырем на свидание?

– Я задолжала «ректору» отработку, магистр Салливан, – объяснила официальным тоном, насупившись. – Господин Бехтерев хотел моей компании – он ее получил. Мы оба провели время… с пользой. И не вздумайте ему сочувствовать: он заслужил!

– Сочувствовать не буду, – сухо кивнул Рандор. – И вы опоили ректора тролль знает чем, чтобы вломиться в очистное сооружение?

– Ох, знали бы вы, что там очищают! – всплеснула руками возмущенно. – Я вот не знала и спала спокойно. А теперь как узнала! И вряд ли засну…

Я обвела цепким взглядом лицо мужчины. Плотно сжатые губы, напряженная челюсть, искрящиеся глаза… Будет верхом наглости напроситься к нему в гости и сегодня? В его обществе мне как-то спокойнее.

Салливан нынче образцово трезвый, чистый и вкусно пахнущий. Разве что одежду его я слегка заляпала, пока на плече болталась. Уверена, он прекрасно себя контролирует. Вон, на землю поставил и шлепать больше не пытается. Я даже на кофе согласна, хоть меня от него потом изжога замучает.

– То есть меня попросить о помощи вы не додумались?

– Не могу же я вам на голову сваливаться по любому поводу? – удивилась предложению.

Мне приходила мысль, что его умение взламывать замки и воздушный телепорт будут не лишними. Но я отмела идею сразу, как та пришла в голову.

Мне нужно было время, чтобы переварить информацию от Эвер. Да и не хотелось давать Бехтереву лишний повод уволить магистра. Мне-то этот гад ничего не сделает: я у себя дома.

– Можете. Лучше вы будете падать на меня, чем я на вас.

Я задумчиво поморгала, пытаясь осмыслить сказанное. Право слово, с какой стороны ни глянь, выходило двусмысленно. И спорно.

– Вы просили вас не дергать и дать время вашим тараканам размножиться.

– А вы прямо взяли и послушались! – саркастично фыркнул тролль.

– Решила дать вам от себя выходной, – улыбнулась Рандору. – Вечер, свободный от катастроф. А вы не воспользовались! Соскучились по неприятностям?

– Возможно, – удрученно выдохнул Салливан. – В зависимость впал. От этих ваших… – он скользнул взглядом по моему лицу и остановился на губах, – неприятностей.

Его рука все еще грела кожу на подбородке, и теперь этот жест тоже казался двусмысленным. Как и его заявления.

– Я думала, вы уже спите, – пробормотала, утопая в плавящемся серебре его взгляда.

– Это взаимно, Аврора.

Шершавые пальцы прошлись по моей щеке, очерчивая скулу. Приятно. Завели волосы за ухо, пробрались к затылку, притянули меня поближе. Я взволнованно облизнула губы, так сильно просившие поцелуя, что их аж покалывало. Сердце в груди бухало, как танцующий камнехвост.

– Вы поговорили с Эвер? – прохрипел Салливан.

– Да. И…

По лесу снова прокатился птичий крик, больше напоминающий стон. Мне не почудилось! Она действительно ранена и просит о помощи.

Мышцы по всему телу сжались пружинами, готовыми немедленно запустить меня в стратосферу. Я прислушалась, покрутила головой. Звук шел слева, со стороны ламбикурьей общины.

– Магистр, там… – я взмахнула рукой, не зная, как продолжить.

– Идемте, – он понимающе кивнул.

Через пять минут мы дошли до границы, разделявшей территории стаи Аарона и нового индийского племени. Они часто устраивали потасовки. Ламбикуры вообще воинственный народец, а уж Аарон – мрачный, горделивый предводитель «стареньких» – имел поистине демонический нрав.

Молодая самочка обнаружилась на еловой ветке в паре метров над нашими головами. Она цеплялась когтями за крону и постанывала. Перебитое светло-розовое крыло не позволяло ей улететь с опасной границы.

Неужели стая Аарона напала на новеньких? Или тут что-то другое, и кто-то пытался пленить юную ламбикурицу, еще не нашедшую себе сюза?