Что предназначено тебе… Книга вторая

13

Вечером Доминико по обыкновению вызвал Стефано к себе — они не спали вдвоём, если Доминико не высказывал особого пожелания на этот счёт, а он не высказывал его почти никогда.

Стефано подозревал, что тот боится показать свою слабость, которая, впрочем, к тому времени всем окружающим была уже налицо.

— Как ты хочешь сегодня? — спросил он, толкнув Стефано к стене и без лишних прелюдий покрывая поцелуями его шею, стягивая галстук и забираясь руками под пиджак.

Все прелюдии были потом — когда они слишком уставали, удовлетворив первую похоть, но ещё не хотели расходиться по спальням и искали хотя бы маленький повод побыть немного вдвоём.

Стефано не видел смысла отвечать — того единственного, чего ему хотелось больше всего, Доминико по-прежнему не позволял. Зато всё остальное, что он мог предложить, было настолько сладким, что Стефано трудно было выбирать.

— Трахни меня, — прошептал он, прогибаясь, чтобы плотнее прижаться к горячему телу мужчины, обнимавшего его.

Доминико плавно опустил руки, проникая Стефано под ремень, и стиснул упругий зад.

— Это я готов сделать для тебя всегда.

Стефано застонал, подаваясь навстречу его рукам.

— Семья, должно быть, считает, что ты сошёл с ума.

— Заткнись, — Доминико резко развернул его лицом к стене, так что Стефано едва успел подставить ладонь, чтобы не удариться лицом.

Несколько быстрых рывков потребовалось, чтобы Доминико расправился с ремнём и, не раздевая Стефано до конца — лишь слегка приспустив брюки — ворвался в него.

Стефано всегда был готов. Он знал, куда идёт. Доминико любил играть с ним, заставляя стонать — и тут же причиняя боль. Он не считал, что должен готовить любовника сам — в этом деле любые промедления были не для него. Зато, добравшись до своей жертвы, он мог долго ласкать её, не позволяя кончить, мучить ласками, от которых сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Стефано полностью терял над собой контроль, когда чуткие тонкие пальцы корсиканца изучали его тело, каждый уголок. Проникали в такие места, где до Доминико не бывал никто. Он дрожал и извивался, силясь глубже насадиться на терзавший его член, пока наконец не кончал на дорогие обои — или кожаный диван в библиотеке, успевший повидать его со всех сторон.

— Ещё чуть-чуть, — шептал Доминико и пережимал пальцами его член.

— Пусти, хочу… — Стефано перехватывал его руки на своём животе, но справиться с ними не мог.

А потом Доминико кончал внутрь него, и они вместе падали на кровать — если удавалось добраться до неё. А иногда просто оседали на пол.

Доминико требовалось несколько минут, чтобы прийти в себя — а затем он шёл за вином.

Стефано предпочитал скотч, но пить его в постели с Доминико было опасно — да и тяжело потом подниматься с утра. Он тоже соглашался на вино. Потягивал его из бокала, который Доминико наполнял для себя и возвращал сицилийцу, позволяя выпивать сладкий, как патока, напиток только со своих губ.

Он видел, как тяжело вздымается грудь Доминико — не совсем гладкая, покрытая лёгкой сеточкой волос. И иногда, не сдержавшись, ловил губами бордовый, как корсиканское вино, плоский сосок.

Доминико шипел и, избавившись от бокала, опрокидывал его на спину. Рывком заставлял раздвинуть ноги и снова брал. Стефано стонал, распластавшись на кровати и глядя, как растрёпанная голова Доминико, в такие мгновения наиболее похожего на живого человека, то и дело заслоняет потолок.

С силой стискивал его бёдра, вжимая глубже в себя, и сам вжимался в плечо Доминико лицом.

«Я люблю тебя», — вертелось на языке, но Стефано понимал, чего стоят произнесённые в постели слова — и молчал.

— Как проходит расследование? — спросил Доминико, наливая вино в третий раз и устраиваясь подле него.

— Потихоньку.

— Не слишком ли долго?

— Ты хочешь доказательств — а их получить не так легко.

Стефано, мягко говоря, врал.

К тому времени доказательства были уже налицо.

Спустя неделю или около того после установления жучков, посев дал первый всход — Тициано Донетти позвонил некий Лаоро, как называл его Тициано. Тем же вечером, прослушивая у себя в комнате запись разговора, Стефано узнал интересные вещи.

— Все будет прекрасно, сеньор Донетти, не первый раз проводятся наши семейные вечера, и до сих пор все оставались довольны меню и напитками.

— Я не сомневаюсь в вашем гостеприимстве, мой дорогой Лаоро, но все-таки меня беспокоят возможный шум на улице и визиты проповедников.

— Напрасно, сеньор Донетти, квартал тих, а проповедники, как и всегда, заботятся о тишине, ведь наше участие в их благородном деле не остается без последствий! Даже маленький Ачилетто не боится местных хулиганов и придет поболтать с нами.

— Но чтобы совсем убедить вас, позвольте мне передать вам приглашение Вишенки, — добавил собеседник Донетти, и Стефано вздрогнул, почувствовав, что его прошиб пот.

— Это неожиданная и очень приятная новость, думаю, я найду время для встречи. Когда?

Лаоро назвал адрес и число.

К моменту, когда Доминико задал Стефано вопрос, до встречи оставалось три дня.

Прослушав разговор, Стефано колебался какое-то время, не зная, что должен предпринять. Можно было доложить о том, что он узнал, Доминико — но что потом? Поверил бы тот ему или нет?

Как показывал последний разговор, Доминико доверял ему далеко не во всём. Тициано же нужно было, как говорили в полиции, «брать».

К тому же оставался ещё один человек, которого мог заинтересовать этот разговор. И без него операция не обошлась бы всё равно.

Поколебавшись, Стефано набрал номер Луки и спросил, куда ему подойти, чтобы переговорить.

Лука назначил встречу в кафе на Лонг стрит через полчаса, и в назначенное время Стефано сидел там. От мыслей о том, сколько людей может услышать их, ему было не очень хорошо, но Стефано твёрдо приказал себе не паниковать.

Лука появился в назначенное время, и едва они получили заказанный кофе, Стефано изложил новости о таинственной встрече.

Лука закурил.

— Откуда ты об этом узнал?

Стефано колебался. Не хотелось открывать карты до конца.

— Я установил ему в телефон жучок, — наконец сказал он.

— Значит, у нас есть время встречи и объяснение, что кто-то придет на семейный ужин? Сам знаешь, этого мало! Еще какие-то имена есть, кроме этого Лаоро и Тициано?

— Упомянули какого-то маленького Ачилетто, но не знаю, кто это.

— Ого! — усмехнулся Лука. — Это же коротышка Ачиле Рицце! Он в розыске уже год, вот это уже заинтересует полицию.

Лука затянулся ещё раз.

— Я свяжусь, чтоб они организовали захват, — сказал он.

Стефано, поколебавшись, кивнул.

— Я могу рассчитывать, что с меня снимут обвинения? — спросил он.

— Может быть. Если всё пройдёт хорошо.

Лаоро Комацо, главный секретарь пресс-центра при губернаторе Манахаты и по совместительству доверенное лицо общего собрания уважаемых семей, председательствовал в своём имении на всех тайных встречах достопочтенных капо и их консильери — как малых, так и больших. В этот раз на встречу явилось всего около двух десятков человек. Комацо был абсолютно убежден в её безопасности и неприкосновенности со стороны ФБС, так как прекрасные и взаимовыгодные связи с руководством местного отделения Манахатской полиции были отлажены давно: по поручению командного состава криминальных семейств Комацо вполне удачно провел в свое время переговоры, и некоторые из офицеров полицейского управления благожелательно относились к подобным заседаниям неподалёку от квартала Цероне.

Все предыдущие собрания под началом Лаоро Комацо проходили гладко. И теперь он гарантировал Тициано Донетти и его оппонентам полную конфиденциальность и защищенность от полиции. Именно эти обещания были причиной, по которой Тициано дал согласие присоединиться к остальным.

Тициано приехал с эскортом из пятерых доверенных людей, среди которых был его шурин — Мариано Лучи.

Комацо предварительно оповестил всех о вопросах, которые предстояло обсудить.

Программа включала три пункта.

Первым из них было обсуждение возможных результатов принятия закона о запрещении торговли, ввоза и употребления спиртосодержащих напитков, который МакФолену удалось на прошлой неделе провести. Договаривающимся сторонам предстояло обсудить новые, более эффективные меры хранения информации о своей деятельности и новые методы ведения бизнеса.

Вторым пунктом шли сложности, связанные с нерегулярной платой определенными главами кланов и их советниками «членских взносов» в фонд поддержки семей «людей чести». Эти деньги были предназначены для компенсации расходов на услуги адвокатов и предоставление денежной помощи семьям высшего круга Ндрангеты, если они попадали в непростые обстоятельства. Система была введена Доминико Таскони, когда тот стал капо ди тутти капи, и сейчас многие выступали против неё.

Последний по счёту, но первый по важности вопрос выносили на обсуждение специальные гости с Альбиона, которых на подобных собраниях застать было нелегко. Заключался он в том, кто должен управлять мафией, если с Доминико Таскони что-нибудь произойдёт. Вариантов было два: власть могла достаться Тициано Донетти или Лоренцо Фебини.

Члены ассамблеи уже были готовы приступить к прениям по программе заседания, когда в дом Лаоро Комацо ворвались агенты отдела по борьбе с организованной преступностью и приказали всем оставаться на своих местах.

Никто из донов и их консильери не воспринял всерьёз приказ лейтенанта. Они мигом кинулись кто куда. Кто-то попрятался по другим помещениям просторного дома, кто-то побежал задними дворами, некоторые — к своим платформам. Командир полицейских сил успел преградить им дорогу своим бронированным бусом, за которым находилась группа оперативных агентов. Были арестованы девять участников ассамблеи, другим удалось бежать. Среди арестованных оказались и Тициано Донетти, и Мариано Лучи.

Ещё одним неприятным нюансом оказалось то, что среди арестованных оказалась почтенная и глубокоуважаемая во всех мирах содружества княгиня Аргайл. Разумеется, леди Изабель была с извинениями отпущена в тот же день — она так перепугалась, что едва стояла на ногах, когда покидала участок.

— Подвести, Вишенка? — услышала она со стороны заботливый мужской голос.

Княгиня Аргайл нахмурилась.

— Вишенка я для друзей. Для вас, господин губернатор, я княгиня Аргайл. Но если хотите — можете помочь мне добраться в порт.

Доминико узнал о случившемся через несколько часов. Он стоял и слушал доклад бледный, как мел.

— Дерьмо… — прошипел он. — Где Лука? Проверить весь дом.

Доминико боялся, но страх пульсировал где-то на грани сознания. Опасность так часто ходила кругом него, что он давно уже не верил в её реальность до конца.

Доминико закурил. В голове промелькнула мысль позвать Стефа — присутствие сицилийца всегда успокаивало его. Но он посмотрел на часы — было ещё только девять часов утра. Они расстались четыре часа назад.

Доминико не любил надоедать.

Он подошёл к бару и смешал себе лёгкий расслабляющий коктейль. Сделал глоток, но осушить бокал не успел, потому что раздался стук в дверь.

— Да, — крикнул Доминико и провёл рукой по волосам, машинально приглаживая их.

Лука вошёл и без лишних слов положил на стойку бара перед Доминико небольшой предмет.

Доминико покрутил его в руках и поднёс к глазам.

— Что это за дерьмо? — спросил он.

— Это жучок, — спокойно ответил Лука.

— Копы?

— Не совсем.

— Куда идёт сигнал?

— Недалеко. В комнату Стефано Бинзотти.

Рука Доминико, сжимавшая бокал, задрожала.

— Привести его ко мне, — очень спокойно сказал он.

— Прямо сейчас?

— Да! — Доминико всё-таки сорвался на крик и швырнул бокал в стену — туда, где несколько часов назад прижималась щека сицилийца.