12. СВИДЕТЕЛЬСТВО

В первый момент я просто-напросто остолбенел. Черт с ним, с маяком. Плевать на наручный комп. Но где же, дьявол ее побери, спасательная команда, которая должна искать меня в двухкилометровом коридоре по пути между МНБС и метеостанцией?

Ладно. Предположим, что они действительно просто запаздывают. А может, у них слишком маломощный детектору неспособный обнаружить немногочисленные металлические обломки на фоне металлсодержащей почвы. Конечно, это маловероятно, но почему бы мне не попробовать помочь спасателям?

Все тело онемело, каждое движение причиняло боль, но все-таки я вытащил из аварийного запаса пару сигнальных ракет. Один из кусков брезента, которым я заткнул пробоины в колпаке, вывалился, и оттуда опять сквозило, но по крайней мере это был уже не ледяной воздух ночи. Проклиная этот суперконтинентальный климат Марса, я сделал попытку протиснуться в пробоину, но неудачно: она была слишком мала. Дверь заклинило, и я опять почувствовал легкий приступ клаустрофобии. Но тут дверь наконец поддалась, и я, кряхтя, выбрался наружу

Мне повезло. Разбитая кабина лежала в небольшой ложбинке между двумя невысокими холмами, а за одним из них начинался длинный крутой склон, в конце которого валялось несколько больших валунов. Сперва я не мог понять, куда подевались крылья, но, вскарабкавшись на вершину холма, сразу же заметил огромный кусок одного из них.

Судя по солнцу, рассвело не больше часа тому назад. Температура воздуха была вполне сносной, но вскоре мне все же пришлось накинуть капюшон. Я осмотрел окрестности. Вокруг не было ничего, кроме холмов, пыли и валунов Тогда я обратил взоры к небесам, но если судить исключительно по тому, что увидел, мой разбитый джампер был на Марсе единственным. Вдали, над самым горизонтом, маячила шапка облаков над Южным Пиком.

Сначала я решил не запускать сигнальных ракет до тех пор, пока не замечу каких-нибудь признаков жизни, но потом передумал. Мне вовсе не хотелось торчать здесь дольше, чем необходимо.

Ракета с шипением взвилась ввысь, и через мгновение в кремоворозовом небе возникла ослепительно-белая вспышка.

Примерно с полчаса я с надеждой вглядывался в небо, но не увидел ничего.

Я посидел на вершине холма еще минут десять, решая, что делать дальше. Правило номер один при авиационных катастрофах — оставаться на месте. Но если вас никто не ищет, то ожидание может оказаться бесконечным.

Итак, оставаться здесь не имело смысла. В этом у меня не было никакого сомнения. До Гелиума, по всей видимости, не больше пятидесяти километров, и если повезет, я доберусь туда еще до темноты.

Прежде чем двинуться в путь, я упаковал кое-что в кокон. Конечно, придется тащить лишнюю тяжесть, но если я не успею до темноты, то выжить без этого будет невозможно. Напоследок я постарался как можно лучше запомнить окружающую местность. Разбитый комп только оттягивал руку, и я его выбросил.

Конечно, неплохо было бы перед уходом провести небольшое расследование, но, честно говоря, мне было не до того. Я и так двигался как в тумане. Прежде всего следовало просто выжить.

Стоя на вершине холма, я как можно точнее определил направление, используя для этого Южный Пик и сравнивая его с тем, как он выглядит из Гелиума. На худой конец я мог использовать в качестве ориентира и солнце. Жаль, конечно, что на Марсе нельзя пользоваться компасом, но мне предстояло пройти всего пятьдесят километров, а для этого выбранных ориентиров было вполне достаточно. Вопрос был в другом: хватит ли у меня сил?

Первые тридцать минут я держался неплохо, хотя приходилось то и дело давать крюк, огибая естественные препятствия. Но постепенно усталость дала о себе знать. Все прочие проблемы отошли на задний план, и я целиком сосредоточился на преодолении бесконечных подъемов и спусков.

Выбравшись из очередного небольшого овражка, я отдышался и проверил азимут. Результат оказался неутешительным.

Примерно около полудня я решил сделать привал. Я и так был вынужден останавливаться хотя бы ненадолго каждые полчаса, но к тому времени, когда солнце оказалось в зените и стало совсем тепло, я окончательно выбился из сил.

Однако на сей раз Южный Пик положительно изменился. Теперь его очертания были куда больше похожи на те, что я привык видеть из Гелиума.

Аварийный рацион был бы гораздо вкуснее, даже будь он вообще безвкусным. Чья-то идея придать ему вкус привычных блюд оказалась не слишком удачной.

К середине дня каждый шаг казался мне последним. Однако я продолжал идти.

В довершение ко всем прочим неприятностям, в голове появился какой-то туман. Я начал отдыхать чаще и постоянно напоминал себе, что в случае чего нужно оставить немного сил хотя бы для того, чтобы забраться в кокон.

Очертания вулкана становились все более знакомыми, но я попрежнему не видел никаких следов цивилизации — даже космических авиалайнеров. Видно, они летали намного выше вершины пика.

Еще через час, чувствуя себя так, будто вот-вот умру на ходу, я запустил очередную ракету. Никакого эффекта.

Когда до заката оставалось совсем чуть-чуть, я выпустил еще одну, но не остановился и через полчаса повторил попытку.

Ничего. Я с трудом спустился в небольшую ложбину, не зная, хватит ли у меня сил подняться с противоположной стороны, споткнулся и упал. Никогда не думал, что простое падение может причинить столько боли. Даже будь я мазохистом, и то никогда бы не достиг такого эффекта.

В голове моей стучали барабаны, настроение было совершенно подавленное, и я понял, что дальше идти не могу. С трудом расстегнув молнию кокона я постарался просунуть туда ноги.

Ноги не слушались. Тогда я решил натянуть кокон на них и в этот момент услышал звук, который уже отчаялся услышать. Лихорадочно отыскав ракеты, я выпустил одну в воздух, а вторую — в землю, метрах в десяти от себя.

Не прошло и минуты, как над головой у меня возник бело-голубой джампер спасательной службы. Он приземлился метрах в пятидесяти, поблескивая в последних лучах заходящего солнца. Я с трудом помахал ему рукой.

Задав пару вопросов о моем состоянии, спасатели положили меня на носилки. В этот момент солнце, должно быть, окончательно зашло, потому что все вокруг внезапно погрузилось в кромешную темноту.

Проснулся я в одиночестве и, как назло, опять в полной темноте. Но по крайней мере теперь я был в каком-то помещении и даже лежал в кровати. Обстановка напоминала больничную, хотя при таком освещении утверждать что-нибудь наверняка было трудно. Стряхнув с себя остатки сна, я огляделся и с левой стороны кровати заметил выключатель. Я протянул к нему руку, и плечо тут же пронзила острая боль.

Вспыхнул свет. Я зажмурился, и голова у меня снова заныла. Однако через несколько минут я почувствовал себя гораздо лучше и поднес к глазам комп, желая выяснить, какой нынче день и час. Однако то, что оттягивало мне запястье, оказалось вовсе не компом. Что за чертовщина? Я же не преступник и не сумасшедший, чтобы следить за мной с помощью трейсера.

Кнопка вызова обнаружилась рядом с выключателем. Я нажал ее.

Минут через пять послышался звук открываемой двери, и в комнату вошел высокий мускулистый человек.

— Рад, что вы очнулись, мистер Леттерер. Вам что-нибудь нужно?

В горле у меня совсем пересохло.

— Ответы на несколько элементарных вопросов и стакан воды.

Сначала он дал мне напиться. Потом уселся метрах в двух от постели, похожий скорее на гимнаста, чем на врача или медбрата.

— Вы находитесь в госпитале Кайла в Гелиуме. У вас сломано ребро, глубокая рана в правом предплечье, трещина в левом запястье, многочисленные синяки и стерты ноги. — Отбарабанив все это, он остановился. — Да, сейчас пять часов утра. Вас привезли вчера вечером.

— Благодарю вас. — Вода значительно улучшила мою дикцию. — А это что значит? — Я продемонстрировал ему трейсер.

— Мы здесь ни при чем. Его надела на вас полиция.

— Но почему?

— Думаю, об этом лучше спросить у них. Насколько я знаю, это связано с похищением джампера.

Следующим моим посетителем оказалась высокая сухощавая женщина. Она представилась как детектив Гардотти. К счастью, к этому времени я уже чувствовал себя получше.

Детектив Гардотти была еще не настолько стара, чтобы годиться мне в матери. Да и материнского в ней ничего не было. Нахмурившись, она с чопорным видом опустилась на тот же самый стул, на котором сидел давешний атлет, и первым делом решила зачитать мне мои права. Однако я слышал это уже не раз, хотя и не при таких обстоятельствах, и, желая показать, что все понимаю, махнул рукой.

Мой жест лишний раз убедил ее в том, что перед ней — матерый рецидивист, которому все это давно наскучило. Она нахмурилась еще больше и, повысив голос, как ни в чем не бывало закончила фразу.

— Мистер Леттерер, вы обвиняетесь в том, что позавчера похитили джампер, принадлежащий студии МНБС. Имеете ли вы сказать что-нибудь в свое оправдание? — Под ее взглядом я почувствовал себя школьником, пойманным на экзамене со шпаргалкой.

— Но я не похищал никакого джампера, — ответил я как можно спокойнее. Я выполнял задание МНБС и потерпел аварию. И вот результат. — Я ткнул пальцем в свою перевязанную грудь.

— Это не соответствует тому, что мистер Шон написал в своем заявлении.

— Но ведь именно он и послал меня, — сказал я, пожалуй, чересчур энергично. Гардотти отпрянула и заметно встревожилась. — Не расскажете ли вы поподробнее? — спросил я, взяв себя в руки. — Это просто какое-то недоразумение.

Она пристально посмотрела на меня:

— Хорошо. Мистер Франке сообщил, что вы вылетели на метеостанцию, расположенную к северу от города. Потом вы вызвали станцию и, сказав, что находитесь на пути к ним, пропали. Это было в восемь часов вечера, и мистер Шон предположил, что вы, должно быть, потерпели крушение.

— Это верно. Потерпел.

Она как будто не слышала моих слов.

— Спустя пять минут вылетела спасательная команда. Они не обнаружили сигналов аварийного маяка, а поиск вдоль всего маршрута вашего полета не дал никаких результатов.

— Что?

— Когда мистер Шон узнал об этом, он сделал другое заявление. Сказал, что в таком случае вы должно быть, просто украли джампер.

— Не понимаю, как меня могли не заметить, если, конечно, я не сбился с курса, — сказал я и, помолчав, спросил: — Могу я позвонить в МНБС и объясниться с ними?

— Боюсь, что нет. Думаю, вам лучше потратить свой звонок на адвоката. В скором времени все должно проясниться. — Несмотря на отказ, у меня возникло ощущение, что она немного смягчилась, но я не мог рисковать. Если авария была подстроена, то Джанет тоже грозит опасность.

— В таком случае, не могли бы вы сделать для меня один звонок? спросил я, стараясь ничем не выдать своего раздражения и нетерпения.

— И что же это за звонок?

— Просто позвоните детективу Фримену из полиции Библоса. Назовите ему мое имя и опишите обстоятельства дела. И пожалуйста, постарайтесь, чтобы ваш разговор никто не подслушал.

Она явно заинтересовалась:

— Может быть, вы объясните, в чем дело? И предупреждаю, никакие знакомства вам не помогут. На мгновение у меня возникло желание придушить ее.

— Фримен объяснит все гораздо лучше. Только скажите ему, что, если я окажусь под наблюдением, все пропало.

— Мне думается, вам лучше все-таки позвонить адвокату. А сказки можете рассказывать суду.

— Пожалуйста, позвоните ему. Это вовсе не сказка. Гардотти поджала губы и просидела так целую минуту. Я уже начал беспокоиться, что вновь получу отказ, но вдруг она резко встала и вышла из комнаты не забыв, однако, запереть за собой дверь.

Когда Гардотти вернулась, она выглядела совсем другим человеком: видимо, у нее на каждый случай была заготовлена своя манера поведения.

— Детектив Фримен весьма недоволен тем, что его потревожили в столь ранний час. Однако он подтвердил, что полиция Библоса официально поддерживает вас. Что до меня, то мне этого вполне достаточно. Фримен просил отпустить вас и обещал предоставить все необходимые объяснения позже.

— Большое спасибо, — с облегчением сказал я. Можно попросить вас еще об одном одолжении?

— По-моему, я и так сделала вам немалое одолжение. Чего вы хотите на сей раз?

Я наконец-то немного успокоился:

— Только того, чего захотел бы на моем месте любой, во всяком случае, не преступник. Я хочу позвонить в МНБС, объяснить ситуацию и посмотреть, не откажутся ли они от обвинения прямо сейчас, когда факт аварии еще не подтвержден. Я точно знаю, что разбился где-то к северу от Гелиума, но, может быть, действительно каким-то образом отклонился от прямого маршрута. И мне необходимо, чтобы место крушения не обнаружили слишком быстро.

— Хорошо. — Гардотти вышла из комнаты и вернулась с переносным переговорным устройством.

— Большое спасибо, — сказал я. — И последнее. Мне нужно уйти из госпиталя как можно скорее. Конечно, я пообещаю врачам вести себя осторожно и все такое. У меня есть повод опасаться, что, если я останусь здесь чересчур надолго, кое-кто может погибнуть.

Гардотти привела врача, который сухо сказал, что я могу покинуть госпиталь после обеда. Очевидно, он решил, что я сумасшедший.

Пристроив переговорное устройство поудобнее, я глубоко вздохнул и вызвал МНБС. Первым делом мне хотелось поговорить с Джанет, но Шону это могло показаться странным, поэтому я попросил соединить меня с тем из них, кто окажется на месте. Однако на месте не оказалось ни его, ни ее.

Я повторял звонок каждые полчаса. Наконец на экране появилось лицо Шона.

Я специально отключил свой видеосигнал, чтобы знать заранее, с кем придется беседовать, а когда подключил его, лицо Шона побледнело. Он был не таким уж хорошим актером, как ему хотелось, и теперь я точно знал, кто главный виновник моего несчастья.

— Мистер Франке, здравствуйте, — сказал я, стараясь, чтобы в моем голосе сквозили усталость и облегчение при виде начальства. Это оказалось не так уж трудно. — У джампера отказали двигатели, а аварийный маяк почему-то не включился. Не можете ли вы сказать полиции, что я ничего не крал? А то они думают, что я это сделал.

Было видно — до него не сразу дошло, что я остался в живых.

— Да, да, конечно. Я подумал так только потому, что от вас не было никаких сообщений. С вами все в порядке? Как вам удалось выжить?

— Просто повезло. — Мне не хотелось упоминать о том, что джампер летел совсем низко и свидетельства диверсии запросто могли уцелеть. — Но, честно говоря, самочувствие у меня неважное. Врачи говорят, что я должен остаться в госпитале по крайней мере на день, а то и на два.

Уголком глаза я увидел, как детектив Гардотти начала постукивать ноготками по подлокотнику кресла.

— Вы серьезно ранены? — участливо спросил Шон.

Несколько приукрасив факты, я пересказал ему то, что слышал от атлета.

— Я сейчас в госпитале Кайла, мистер Шон. Не можете ли вы поговорить с остальными, чтобы никто не думал, что я украл джампер? — Собственно говоря, мне нужно было только, чтобы узнала Джанет. Теперь, когда я связал концы с концами и все стало ясно, мне было необходимо с ней поговорить.

Шон пообещал, что так и сделает.

— Но почему вы не вызвали спасателей по компу?

— Он разбился при ударе, и я даже не смог определить свои координаты. Так что, вероятно мне придется в ближайший выходной сопровождать поисковую команду.

— Ну что ж, по крайней мере вы целы. Возвращайтесь как только поправитесь, но можете особенно не торопиться. Просто чудо, что вы остались в живых. — И Шон отключился.

Я откинулся на подушки и повернул голову к Гардотти. После разговора с Фрименом она стала гораздо любезнее, но вела себя по-прежнему сдержанно.

— Вы слышали, что он обещал забрать свое заявление? — спросил я.

Она кивнула и, подойдя к кровати, открыла панель трейсера, набрала нужную комбинацию и сняла браслете моего запястья.

— Поскольку вы не желаете здесь оставаться, наверное, нет необходимости переводить вас в другую палату.

— Меня вполне устраивает эта. В ближайшее время я ожидаю звонка, который предпочел бы выслушать без свидетелей.

— Не сомневаюсь, — сухо заметила она. — Поисковая команда свяжется с вами, но я не уверена, что они согласятся подождать.

— Благодарю вас за содействие, детектив. И особенно за этот звонок.

Она ушла, а я погрузился в ожидание, прикидывая, сколько понадобится Шону времени, чтобы рассказать обо всем Джанет.

Ему понадобилось три часа. Когда наконец зазвонил телефон, мое первоначальное нетерпение давно переросло в настоящую тревогу.

Слава Богу, это была Джанет.

— Мистер Леттерер, я рада, что все обошлось. Шон только что рассказал мне об аварии, и я хотела пожелать вам скорейшего выздоровления. — Ее глаза выглядели немного опухшими, но я ей об этом не сказал.

— Спасибо, мисс Винсент. Мне уже лучше.

Она тут же отключилась, не позволяя себе выйти за рамки обычных деловых отношений. Интересно, кто там был возле нее?

Через час она позвонила вновь:

— С вами действительно все в порядке? Я уже боялась, что вы мертвы. Джанет говорила тихо и действительно выглядела слегка испуганной.

— Бывали дни и получше, но врачи уверяют, что я буду жить. Однако не могу ли я попросить вас об одном одолжении? Вы можете сегодня вечером зайти ко мне?

— Сегодня вечером? Шон сказал… — Она подавила невольную улыбку и утвердительно кивнула. А когда именно?

Мы условились встретиться за час до заката, чтобы она могла спокойно, без лишних подозрений уйти с работы. А мне тем временем предстояло сделать еще кое-что.

По счастью, в мое отсутствие на дом никто не покушался. Все необходимые приготовления были сделаны, и на руке у меня снова был коми той же модели, что и предыдущий, хотя пройдет еще много времени, прежде чем я привыкну к нему и на его корпусе появятся первые царапины.

Сейчас меня в общем-то интересовали не докладные записки «Дублинской», а кое-что другое, но до прихода Джанет все равно больше нечем было заняться, и я сел за компьютер.

Дело продвигалось на удивление быстро. Оказалось, что расшифрована уже примерно половина файлов. Сотрудники «Дублинской», очевидно, считали смену пароля одним из смертных грехов а компьютер, перед тем как искать новые, пробовал использовать уже найденные.

Я удовлетворенно крякнул и принялся за чтение.

В условленное время раздался стук в дверь. Впустив Джанет, я внимательно присмотрелся к ней.

— С вами все в порядке? — спросил я.

— Со мной… а все ли в порядке с вами? Я же знала, что вы не стали бы красть джампер. Я думала, вы погибли.

— К сожалению, я не мог сообщить вам, что это не так. Мой комп и передатчик джампера вышли из строя. Однако нам лучше поговорить по дороге. И я сделал приглашающий жест в сторону двери.

— По дороге куда?

— На место аварии.

Джанет молча поднялась по ступенькам. Но вместо того чтобы подойти к нашим машинам, я повел ее дальше по улице.

— Вы хотите сказать, что потерпели аварию в пределах пешеходной прогулки? — спросила она спустя некоторое время.

— Нет. — Мы завернули за угол, и я остановился. — Ну, как вам это нравится?

Джанет замерла как вкопанная.

— Вы купили «Лендэйр»?

— Взял напрокат. Залезайте.

Я пощелкал кнопками и открыл ей дверь со стороны пассажирского сиденья. Потом, стараясь двигаться осторожно, залез сам.

— Вы даже не представляете, на какие штуки способен этот монстр. Тот парень из «Дублинской» о них даже не упомянул. Вот послушайте. — Я включил наружный микрофон, и в кабину ворвалось завывание ветра. Я выключил микрофон.

— По-моему, мы теряем время, — сказала Джанет. — Это же просто транспортное средство для поиска места аварии.

— Все верно. Но я хочу, чтобы вы представляли себе положение вещей. Я повернулся к ней.

Этот случай был вовсе не случайным. И есть люди, не меньше нас заинтересованные в том, чтобы побывать там.

— Вы хотите сказать, что это было покушение на убийство?

— Если не возражаете, поговорим по дороге? Я вам все объясню. И, разумеется, это была преднамеренная попытка.

— Поехали.

Я коснулся контрольной кнопки, и панель управления мгновенно превратилась в точную копию привычной мне модели, но над знакомыми указателями имелись дополнительные, характерные только для «Лендэйра»: в моем традиционном автомобиле не было нужды контролировать нагнетательные вентиляторы воздушной подушки. Над головой, на внутренней поверхности колпака, располагался информационный дисплей, поэтому можно было все время следить за дорогой.

Ускорение при разгоне значительно превышало привычные 0,7 «G». У меня заболел бок, и я слегка притормозил.

— Я остался жив только потому, что летел очень низко. — Свернув на автостраду, ведущую в северную часть города, я рассказал Джанет о своем разговоре с Тони Уорнером.

— Шон объяснил мне в чем дело, — ответила Джанет. — Наш новый механик оказался не столь опытен, как его предшественник. Когда вы пропали, бедняга был вне себя от расстройства. Однако вас не смогли отыскать, и Шон уверился в том, что вы похитили джампер.

— Вероятно, таков был его план. Радио отказало, и аварийный маяк тоже. Разбитый комп, конечно, — чистая случайность. Впрочем, я уверен, что на совести Шона только неисправность двигателей и аварийного маяка. Если б я рухнул с крейсерской высоты, молчание маяка было бы вполне объяснимо. Но теперь он может догадаться, что я летел на малой высоте и кое-какие улики могли уцелеть. Вероятно, авария Уорнера тоже была подстроена, чтобы мой случай не бросался в глаза.

— Вы так уверенно об этом говорите… А какие у вас доказательства?

— Никаких. И нет гарантии, что они появятся после этой поездки. Но видели бы его физиономию, когда я сегодня позвонил ему. — Мы приближались к той части города, над которой я пролетал два дня назад.

Следующие несколько километров Джанет просидела молча.

— Но почему вы сразу не взяли эти доказательства?

— Понимаете, я понял, что они могут быть там, только когда вернулся, а до того еще можно было предположить, что это простая случайность. Но теперь — после того как спасатели не смогли отыскать место падения и увидев реакцию Шона — я знаю, что это не так.

Дальше наш путь лежал через пустыню, и я остановился.

— Кстати, воздушная подушка — отнюдь не единственная причина, по которой я выбрал именно этот автомобиль. Дело в том, что он действительно снабжен отличной системой навигации. Я не могу точно повторить свой путь, но, по-моему, я шел по азимуту в сорок восемь градусов. Вы можете на некоторое время стать штурманом?

— Разумеется. Но разве не проще ввести в систему координаты пункта назначения?

— Не проще. Отсюда азимут метеостанции равен сорока градусам к северу, ноя почти уверен, что Шон дал мне фальшивую карту. Если мы хотим найти место аварии, нам придется идти по моему курсу.

— Ну что ж, значит, сорок восемь градусов.

Я включил нагнетающие вентиляторы и задние дюзы. «Лендэйр» послушно рванулся вперед.

Окружающий ландшафт выглядел, в общем, знакомо, хотя сейчас я летел на несколько большей высоте, чем два дня назад. Машина прекрасно слушалась руля. Время от времени, когда я чересчур отклонялся от курса, Джанет предупреждала меня.

По дороге я рассказал ей о своем пешем походе. Звукоизоляция «Лендэйра» была превосходной на самом деле он шумел, вероятно, не меньше джампера.

Через некоторое время я заметил прямо по курсу два знакомых валуна, похожих на один большой, но расколотый пополам, и понял, что мы на верном пути.

— Как я и думал, карта была неточной, — сказал я и коснулся контрольной панели. На дисплее у меня над головой появилась карта. Посмотрите сами: вот мы, а вот воздушный коридор между МНБС и метеостанцией.

На дисплее от города до метеостанции тянулась голубая полоса. Примерно посередине пути, далеко за пределами полосы, маячила мигающая зеленая точка. Джанет посмотрела на карту и нахмурилась.

— Неудивительно, что вас не смогли найти. Но зачем понадобилось посылать вас в другую сторону?

— Вероятно, для того, чтобы, когда меня не найдут, иметь возможность заявить о краже. К тому же если бы я даже остался в живых, то, пока меня нашли, десять раз успел бы сдохнуть. — Я посмотрел в окно. — Похоже, это здесь.

Я свернул налево, в небольшую впадину, и мгновение спустя убедился, что был прав. Там валялись обломки джампера. Значит, кабина гдето за склоном впереди нас.

— Остановимся чуть в стороне, — сказал я. Если кто-нибудь заметит следы нашего визита, могут возникнуть ненужные вопросы.

Джанет кивнула:

— По-моему, вон там подходящее место. Вряд ли кому-нибудь придет в голову заглянуть туда.

— Отлично. — «Лендэйр» легко перепорхнул через гребень, и я потихоньку включил передние дюзы. Когда горизонтальная скорость упала до нуля, я постепенно уменьшил тягу вентиляторов. Машина мягко опустилась на землю.

Вокруг царила такая тишина, что можно было подумать, будто мы приземлились в библиотеке. Я посмотрел на Джанет. Вероятно, ей, как и мне, не давала покоя мысль, что кто-нибудь застукает нас на месте аварии, прежде чем мы уедем.

Загрузка...