Число погибших

10. ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ

Темная масса в густой тени не шевелилась. Я тоже замер, а в голове у меня крутились, сменяя друг друга, разнообразные версии. Первая — это лишь плод моего воображения. Вторая — тело там действительно есть, но мертвое. Третье предположение открывало столько возможностей, что мне стало не по себе. Сердце билось так громко, что, казалось, перекрывало шум ветра.

От галлюцинации или мертвеца вреда не будет, но если там действительно кто-то есть, то это либо охранник, либо кто-то вроде меня.

Впрочем, вряд ли охранник молчал бы так долго.

— И частенько вы здесь бываете? — спросил я, стараясь толькотолько перекрыть шум ветра. Некоторое время он оставался единственным звуком вокруг, и я от всей души надеялся, что к нему не примешается треск лазерного разряда. Потом кто-то несмело ответил:

— Билл?

Я тут же узнал этот голос.

— Черт побери, Джанет? Как вы меня напугали!

— О Господи, Билл! И он еще говорит, что я его напугала! Идите сюда, а то вас увидят.

Я подполз к Джанет, чувствуя, что частота пульс возвращается к привычной отметке.

— Что вы здесь делаете? — спросил я еще тише

— Что я здесь делаю? — зашипела Джанет и в голосе ее впервые за все это время послышалось раздражение. — Постойте минутку, — опомнилась она, я так перенервничала, что плохо соображаю. — Она помолчала. — Вообще-то я решила проверить «Мидас корпорейшн», как вы просили. А вот вы что тут делаете?

— Мне что-то не спалось. И потом, я никак не мог подумать, что вы так ответственно отнесетесь к моей просьбе.

— Я всегда отношусь ответственно к любому делу, — мягко парировала Джанет. Я не видел ее лица — только серебристое облачко дыхания, вырывающееся из-под капюшона.

— Вы не против, если я составлю вам компанию?

— Конечно, нет. Только в следующий раз появляйтесь не так эффектно.

Высунув голову из-за валуна, я посмотрел на здание корпорации:

— Вы что-нибудь обнаружили?

— Пока нет. Собственно, я только что приехала. Сначала проверила через компьютер их налоговые декларации, земельные владения, судебные дела, но все безрезультатно. И мне захотелось взглянуть на само здание.

— Значит, внутрь проникать вы не собирались?

— Нет — решительно ответила она. — А вы?

— Тоже нет. Просто я хотел проверить, насколько далеко вы готовы зайти. Пока что у нас нет никаких причин для незаконного вторжения, и я рад, что вы с этим согласны.

Мы помолчали. Я опять посмотрел на здание. Струящийся сквозь золотистые стекла свет казался холодным. Я поежился.

— Вы не хотите подойти ближе? — наконец спросил я.

— Я и сюда-то не собиралась. Тем более дальше. — Джанет была так близко, что я видел в ее глазах отражения огней здания. — Что вы делаете? внезапно спросила она.

— Просто вынул кое-что из кармана. — Я показал ей портативный бинокль. — Хорошо, что мы сидим. Он достаточно мощный, но если бы мне пришлось стоять на ветру, я не увидел бы ровным счетом ничего.

Приложив бинокль к глазам, я направил его на ближайшее освещенное окно. Даже несмотря на то, что я сидел, изображение дрожало.

— Ну, что там? — взволнованно зашептала Джанет.

— Ничего. Даже если у них есть что скрывать, вряд ли они станут выставлять это напоказ. — Заглянув еще в несколько окон, я заметил в одном из них экран компьютера, но он находился под слишком острым углом.

Опустив бинокль, я передал его Джанет. Она, в свою очередь, осмотрела окна и через несколько минут произнесла:

— Жаль, что уже так поздно. Там только один человек, да и тот мне не знаком. Единственное, что кажется интересным, так это экран. — И она отдала мне бинокль.

— Я могу подойти поближе, — сказал я.

— Не знаю, даст ли это что-нибудь.

— Я тоже не знаю, но проверить не помешает. Я начал подниматься, но Джанет остановила меня.

— По-моему, стоит принять меры предосторожности.

— Вы правы. Установим прямую связь?

— И договоримся о месте встречи, — кивнула она, — на тот случай, если нам придется разделиться. — Как насчет вашего дома?

— Прекрасно. — Мы сказали по нескольку слов в свои компы. — Я готов.

— Я тоже. Давайте проверим. — Она отдала короткую команду, на что мой комп ответил негромким писком.

— Благодарю вас. — Я вышел из-за валуна, и ветер чуть не сбил меня с ног. У следующего валуна я остановился и поднес к глазам бинокль. Угол зрения изменился, но экран по-прежнему был слишком далеко.

Воровато оглядевшись, я согнулся в три погибели и медленно двинулся вперед. Одолев примерно две трети расстояния до «Мидаса», я остановился возле небольшой кучи камней. Окуляры бинокля неприятно обжигали кожу: на этот раз я забыл положить его в карман. Вскоре в поле зрения вновь показался экран.

Он был поделен на две половины. Одну занимал какой-то текст, слишком мелкий, чтобы его можно было прочитать, а на другом я увидел изображение Фрэнка Слоана.

Интересно, откуда он там взялся? И, главное, зачем? Я уже подумывал о том, не подойти ли мне еще ближе, но в этот момент пропищал мой комп. Я поднес его к губам:

— Да?

— Не двигайтесь, — послышался из компа шепот Джанет. — Кто-то делает обход по комнатам. Секунд через десять вы его увидите.

Я прижался к мерзлой земле и, приложив к губам перчатку, постарался дышать как можно реже. Никакому охраннику не понравится пар, исходящий от кучи камней.

Зачем им вообще нужна человеческая охрана, спросил я себя. Там, где есть что охранять, обычно используется сигнализация. А те, кому она ни к чему, ограничиваются простыми замками.

Прошло десять секунд. Пятнадцать. Тридцать. Может быть, как раз в этот момент охранник стоит у окна и вспоминает, что куча камней час назад была немного меньше. Может быть, он вызывает подмогу. А может, целится в меня, установив оружие на смертельное поражение.

Где-то рядом раздался голос, и я вздрогнул, не сразу сообразив, что он идет из компьютера и принадлежит Джанет.

— Я сказала «все в порядке». Вы меня поняли?

— Понял, — шепнул я в комп и, втянув голову в плечи, зигзагами кинулся назад. Колени дрожали.

Я нырнул за валун, где пряталась Джанет, каждую секунду ожидая, что в спину мне вонзится испепеляющая игла лазера.

— Спасибо, — прошептал я. — А теперь уходим!

— Со мной все в порядке, — сообщила Джанет. — Вы первый.

Как джентльмен, я хотел было настоять на том, чтобы первой шла она, но, во-первых, я не был уверен в том, что это будет безопасней, а вовторых, если нас все-таки заметили и охранник пошел за помощью, пока мы будем препираться, нас уже поймают.

— Хорошо. Тем не менее нам все равно надо где-нибудь встретиться. Например, у входа в ресторан на развилке? Это по пути к МНБС.

— Я знаю, что вы имеете в виду.

— Значит, увидимся там. — Я в последний раз взглянул на здание корпорации и зашагал прочь. Огибая «Институт Моргана» слева, я оглянулся и увидел, что Джанет идет за мной. Но потом она свернула направо, и я следил за ней, пока она не удалилась. Делая вид, что любуюсь зданием института, я пересек дорогу.

Джанет куда-то пропала. Подойдя к машине, я набрал нужную комбинацию. Джанет по-прежнему не появлялась, но я предпочел удостовериться в том, что на заднем сиденье никого нет. Вообще-то сигнализация в машине была вполне надежной но за последнее время у меня развилась сильная мания преследования.

Я забрался в кабину и, наслаждаясь отсутствием леденящего ветра, запустил двигатель. И тут наконец-то появилась Джанет — то есть, строго говоря, какая-то фигура в теплой одежде, движущаяся в нужном направлении. Я медленно тронулся с места и, проезжая мимо, увидел, как она залезает в свою машину.

Подождав, пока Джанет тоже не выедет на дорогу, я резко прибавил скорость. Джанет без труда держалась в кильватере, и никакого намека на погоню я не обнаружил. На стоянке у ресторана мы припарковали машины рядом, и я заметил, что свет у нее в кабине погашен. Я ждал, но Джанет попрежнему оставалась в машине, и я начал беспокоиться.

Поставив ногу на акселератор, я поднес к губам комп и вышел на связь по установленному каналу.

— У вас все в порядке?

Последовала пауза, а потом голос Джанет ответил:

— Все прекрасно. А у вас?

— Лучше не бывает, — облегченно вздохнул я.

Просто она была столь же осторожна. Мы вышли из машин почти одновременно.

Войдя в ресторан, мы остановились у лестницы, ведущей наверх, и, не сговариваясь, откинули капюшоны. Джанет нервно улыбнулась. Улыбка ее была бесподобна.

— В дальнейшем нужно будет получше координировать наши действия, заметил я.

— Вероятно, вы правы, — откликнулась Джанет все еще немного срывающимся голосом.

— Не выпить ли нам чего-нибудь горячего, раз уж мы все равно здесь?

Она энергично кивнула, и мы поднялись по лестнице. С каждым шагом становилось все теплее и теплее. Предупредительный метрдотель сразу же предложил нам отдельную кабинку. В столь поздний час нам не пришлось ждать — впрочем, если бы пришлось, я бы просто не остался.

Но по-настоящему я пришел в себя, только зажав между ладонями горячую чашку с дымящимся напитком.

— Мое расследование затягивается дольше, чем я предполагал, — сказал я, немного отогревшись. Прошло всего около двух недель, а впечатление такое, словно я постарел по меньшей мере на год.

Джанет улыбнулась, и от уголков ее глаз во все стороны разбежались маленькие морщинки.

— Когда вы уселись там рядом со мной, я просто остолбенела. Сначала я даже хотела закричать, но потом сообразила, что вы можете меня и не заметить, и решила сидеть как можно тише. А услышав ваш голос, подумала, что у меня галлюцинации. — Она отхлебнула чаю и взглянула на меня своими ясными бирюзовыми глазами. — Ну как, увидели вы что-нибудь в свой бинокль?

— Как ни странно, да. Только никак не могу понять того, что увидел. И я рассказал ей о портрете Слоана в сопровождении мелкого текста.

— Действительно, непонятно, — задумчиво произнесла Джанет. — Будь это Олсоп, можно было бы придумать какое-нибудь объяснение: в конце концов он же клиент «Вандерленда». Но Слоан… Ей-богу, не вижу никакой связи.

— Если только не принять во внимание очевидную — они противники в предвыборной кампании.

— Это верно, но…

— Может, они просто интересуются его досье? предположил я.

Может быть, но тогда между «Мидасом» и «Вандерлендом» гораздо более тесная связь, чем между дочерней и материнской компанией.

— Почему бы и нет? Впрочем, отложим это на время. А вы знаете, что еще меня беспокоит?

Джанет отрицательно покачала головой.

— Мы пришли взглянуть на здание «Мидаса» и обнаружили рядом «Институт Моргана».

— Ну и что?

— А то, что этот институт тоже влияет на результаты выборов. — Я поставил свою чашку на подогревающий поднос в центре стола. — Стало быть, у них, хотя бы чисто теоретически, может быть общая цель с агентством «Вандерленд». Конечно, их физическое соседство еще не является доказательством, но все же это весьма любопытно.

— Но разве рекламные агентства и те, кто занимается опросом общественного мнения, не стоят по разные стороны баррикад?

— Теоретически — да. — Я помолчал. — Но результаты опросов сильно влияют на человека. Особенно если их подтасовать.

Джанет отхлебнула чаю:

— Значит, мы должны внести «Институт Моргана» в список подозреваемых. И что же нам делать?

Я задумался, вспоминая здание института и большой стеклянный фонарь на крыше…

— Что с вами? — Джанет трясла меня за руку. Я очнулся.

— Что? О нет, все в порядке. Все нормально.

— Глядя на вас, этого не скажешь. Вы так неожиданно побледнели… О чем выдумали? — В глазах ее читалось такое беспокойство, что я был вынужден признаться:

— Я думал, как бы мне заглянуть в это здание. Во рту у меня пересохло. — Понимаете, там на крыше есть большой фонарь…

— Не понимаю, почему это вас так взволновало, — терпеливо возразила Джанет.

— Можно попробовать влезть по стене. — Я сделал большой глоток из чашки.

— А как же тот случай, о котором вы рассказывали? Такие падения не проходят даром, не так ли? — Джанет соображала лучше любого из моих знакомых. И быстрее. И теперь смотрела на меня со значением.

Я кивнул и, мысленно перенесясь очень далеко отсюда, сказал:

— Собственно говоря, все получилось довольно глупо. Мы с Сэмом и с одним его приятелем осваивали Большой Каньон. Это существенная деталь, потому что я больше люблю подъемы, чем спуски. Трасса была легкой, мы расслабились, а Сэм все время шутил… Понимаете, это был один из тех невозможных случаев, которые не повторяются. — Я сделал очередной глоток. В зале становилось жарковато. — Я как раз отстегнул карабин: веревка кончилась, и я уже забил костыль для новой… Подо мной был вполне надежный карниз, и мне ничто не грозило. И тут Сэм выдал очередную шуточку. Совершенно ее не помню, но, видимо, она была очень смешной, потому что я начал хохотать как сумасшедший… А карниз… В общем, карниз оказался не таким уж надежным. От вибрации он обвалился, и я не успел даже ухватиться за веревку. — Тут я заметил, что вспотел, и вытер лоб носовым платком.

— Зря я заставила вас рассказать об этом, — пробормотала Джанет.

— Да вы и не заставляли, — не совсем уверенно сказал я. — Может быть, мне самому это было нужно.

— И как вы после этого стали относиться к Сэму? — помолчав, спросила Джанет.

— Так же, как и раньше, — удивился я.

— Хорошо или плохо?

Разумеется, хорошо.

— И у вас не появилось чувства… ну, скажем обиды?

— Обиды? На что? На то, что я навсегда распрощался с горами?

— Нет. На Сэма.

Я удивленно посмотрел на нее и покачал головой:

— Сэм был моим братом. И это же был несчастный случай.

Джанет долго изучала свою чашку и наконец сказала:

— Вы, должно быть, были очень близки…

К этому времени я уже немного пришел в себя и даже умудрился слабо улыбнуться:

— В некотором роде я относился к нему по-отечески. Я всегда ощущал свою ответственность за него. Может быть, мне вообще это свойственно по отношению ко всем близким людям. — Я на мгновение заглянул ей в глаза, но тут же отвел взгляд, чтобы она не успела причислить себя к этой категории, и торопливо продолжил: — У Сэма вечно были всякие мелкие неприятности, оттого, что он никогда не воспринимал жизнь серьезно. Меня всегда беспокоила эта его беззаботность, но, как оказалось, одного желания защитить бывает недостаточно… Джанет сидела тихо как мышь. — Хуже всего то, что последние две недели я все время пытаюсь вспомнить что-нибудь хорошее… Детство… Горы… Я больше всех смеялся над проделками Сэма. Но единственное, что мне приходит на ум, — это репортаж о горящем самолете.

— Это пройдет, — хриплым голосом сказала Джанет. — Я знаю, что это проходит.

— Надеюсь, вы правы. Но хотелось бы, чтоб это прошло поскорее. Внезапно я осознал, что болтаю лишнее, и остановился. — Говорил ли вам кто-нибудь, — спросил я с расстановкой, — что вы обладаете удивительным даром вызывать людей на откровенность?

— Да нет, пожалуй, вы первый. А Брэду вы многое рассказываете?

— Честно говоря, не слишком. Во всяком случае, не то, что вам. По правде сказать, другие родители бывают куда разговорчивее.

— Я это заметила. Но почему?

— Может быть, просто хочу заставить его понять, что нужно верить поступкам, а не словам. — Джанет недоумевающе взглянула на меня, и я пояснил: Мы прожили с Кэролайн несколько лет, но я так и не научился понимать ее до конца. Иногда она умоляет меня вернуться. А иногда рассказывает Брэду всякие небылицы обо мне. — Я неловко поерзал в кресле. Видите ли, Брэд нужен нам обоим… Поэтому он и живет то там, то здесь… Но когда он у Кэролайн, она уверяет его, что я недоволен его приездами.

— Но должен же он видеть правду?

— Может быть, может быть… Со временем увидит наверняка. И это причинит боль и ему, и Кэролайн.

— И вы хотите уберечь его от этого? — полуутвердительно заметила Джанет.

— Я знаю, что это бесполезно. Но очень трудно хотя бы не попытаться. Я со стуком поставил на стол пустую чашку. — Надеюсь, в мой чай ничего не подмешано. Как вам удалось столько из меня выудить?

— Может, я просто хороший репортер. А может быть, задаю вопросы, которые давно уже должны была задать.

Я вопросительно взглянул на нее, но она только покачала головой и отвернулась.

Помолчав, я произнес:

— Я столико рассказал вам о себе, что вы просто обязаны ответить мне тем же. Это будет только справедливо, вам не кажется?

Сперва мне показалось, что Джанет вообще не собирается отвечать, но она ответила:

— Репортерам никогда не хватает времени на тех, кто им дорог, не правда ли?

— Наверное. Но иногда это служит лишь поводом для самооправдания.

— Важно знать, какая из этих причин истинная.

— Так ли уж это важно? Может быть, результат важнее?

Джанет поднесла чашку к губам, но пить не спешила;

— Должно быть, сейчас я такая же, каким и вы были когда-то. Порой мне кажется, что не хватает времени даже понять, что для меня действительно важно.

Она замолкла, и только тут я сообразил, как долго мы разговариваем и который уже час.

— Вы не против, если мы отложим этот разговор? И вернемся к нему, когда не будет необходимости вставать в такую рань?

Джанет взглянула на комп, потом опять на меня:

— Да, пожалуй, вы правы. Но мы еще поговорим.

Безуспешно пытаясь подавить желание как-то защитить Джанет, я проводил ее до машины и почувствовал себя довольно глупо, когда выяснилось, что автомобиль в полном порядке и его хозяйке не грозят никакие опасности.

Она уехала, а я стоял и глядел ей вслед, не обращая внимания на пронизывающий ветер и ноющую ногу.

Утро выдалось поистине кошмарным. Мало того что я не выспался, мне еще пришлось везти Шона на встречу в деловую часть города. Джанет не поехала, сославшись на неотложные дела.

Очевидно, на небесах решили, что на этой неделе мне суждено давать интервью. Не успели мы выехать на автостраду, как Шон тут же начал задавать вопросы. — Ну, как, — сказал он, — у нас тут лучше, чем в Эстроне? — При этом он включил телевизор в машине и выставил звук на минимальную громкость в общем, сделал то, что сделал бы я, желая сбить с толку собеседника и лишить его возможности продумывать лживые ответы.

— Еще бы! — как ни в чем не бывало ответил я. Платят больше. Машина лучше. И потом, каждый день — что-нибудь новенькое. — Чтобы усыпить подозрения, было бы неплохо сделать какое-нибудь «откровенное признание», и я добавил: — И, если хотите, есть кое-что еще.

— И что же?

— Здесь намного спокойнее. Там я все время трясся, что меня уволят. Дела у Эстрона сейчас из рук вон.

— Вот как? А почему?

Удачный вопрос! Я кое-что слышал об Эстроне и постарался изобрести версию поубедительнее.

— Об этом вам лучше было бы спросить у начальства. А мы, работяги, никогда не слышали одного и того же объяснения дважды. Сначала все дело было в перепроизводстве — мол, нашлепали телевизоров больше, чем можно продать за два года. Одни расходы на хранение разоряли компанию. В другой раз нам сказали, что кто-то всучил им устаревшие комплектующие. Эстрон заплатил за перевозку, а они не годятся. А партия была очень большая. Говоря это, я следил за дорогой и на Шона не смотрел. — Каждую неделю возникало что-нибудь новенькое. То уменьшился спрос. То заключили сделку с другой компанией, а она прогорела. Думаю, дело было просто в неудачном управлении. — О неудачном управлении судачили все газеты. Не знаю, насколько это соответствовало истине, но Шону такая причина должна была казаться достаточно убедительной.

На некоторое время он замолчал, а я подумал: насколько все-таки легче морочить голову ему, чем Джанет. Под взглядом ее бирюзовых глаз я становился совсем никудышным лжецом.

— А вот и очередная сенсация, — заметил я, притормаживая. Впереди у застрявшей машины маячил ее владелец.

— Не утруждайтесь, — резко сказал Шон. — Мы ему ничем не можем помочь.

Пожалуй, он был прав. Водитель наверняка уже вызвал помощь. Кроме того, в данный момент Шон был хозяином положения. Я опять набрал скорость.

— Вы всегда работали водителем? — спросил он мгновением позже. — Чем вы занимались до Эстрона?

Я дал ему вполне убедительный, на мой взгляд, ответ и, чувствуя себя все более неуверенно, парировал еще несколько вопросов. Они выглядели вполне невинными, но меня беспокоило столь неожиданное внимание к своей особе. Улучив момент, я попытался перехватить инициативу.

— А вы? Как вы стали репортером? Окончили репортерскую школу или что-нибудь в этом роде?

— Таких не существует. Вы говорите так, будто это все равно что стать механиком.

— А это скорее искусство, да?

Шон не ответил: он как раз услышал сообщение, которое, казалось, заинтересовало его, и прибавил громкости. Какой-то парень расколотил свой «Лендэйр» в нескольких километрах от города и к тому времени, как полиция ответила на сигналы аварийного маяка, был уже мертв.

— Черт побери, — возмутился Шон. — Я не успел еще получить моего, а какой-то сопляк уже размазал свой по пустыне.

— Вы покупаете «Лендэйр»? — Я надеялся, что естественное изумление в моем голосе прозвучит как восхищение.

— Должен получить в течение месяца.

— Ого! Оказывается, ваш брат получает даже больше, чем я думал. Так как же все-таки становятся репортерами?

Шон проигнорировал вопрос о путях, ведущих к столь ослепительной карьере, и пояснил:

— Репортеры не становятся богачами. Но если экономить и покупать только нужные вещи, то можно жить вполне прилично.

Он вернулся к своему репортажу, а я подумал, что хотя «Лендэйр» игрушка довольно занятная, врядли все-таки его можно отнести к разряду «самых нужных вещей». Интересно: действительно ли Шон такой великий эконом или у него просто есть дополнительный источник дохода?

Кстати, он оказался не так уж далек от истины, когда говорил о том, что водитель размазал себя по пустыне. Судя по тому, что я увидел на экране, он шел в режиме полета, причем с высокой скоростью — настолько высокой, что не успел увернуться от большой скалы, выдающейся над гребнем невысокой гряды. Обломки разлетелись по склону метров на пятьдесят.

— То же самое могло бы случиться и с вами, заметил я. — Чем вам плоха эта?

— Эта развалюха? Да на нее одних покрышек не напасешься! Кроме того, с его навигационной системой угодить в скалу может только псих. — И Шон еще минут пять распинался о всяких системах безопасности и автопилотах. Меня удивило, что он ни словом не упомянул о том, о чем в рекламе все уши прожужжали, — об удобстве управления, времени разгона, роскоши отделки, престижности. Можно было подумать, что он действительно покупает машину для дела.

— А вы знаете, что вас уже опередили? — небрежно спросил я.

— Что? — он вопросительно глянул на меня.

— В МНБС у кого-то уже есть «Лендэйр».

— А, знаю. У Гленна. Он заказал его еще несколько месяцев назад.

Так значит, именно эту машину я и видел тогда на стоянке. Почемуто это открытие обрадовало меня меньше, чем я думал, и я никак не мог понять, почему именно. Я вспомнил «Лендэйр», который видел прошлой ночью у здания «Мидас корпорейшн». Но у меня не было никаких оснований полагать, что это та же самая машина.