Чертовка для неправильного дракона

7

Я стала отступать назад и вбок, пока не упёрлась спиной в стену. Могла – вросла бы в неё насовсем, чтобы спрятаться от этого отбирающего разум чувства. Вожделение, жажда, зудящая потребность.

Никогда такого не испытывала. Бывало, что парни вызывали желание касаться, иногда хотелось поцелуев или объятий.

Здесь было совсем другое. Если сравнивать, то это как южный бриз и ураган, разбивающий здания. Никакой возможности выдержать.

Но выдержать-то надо, в этом и заключается задание!

Дэн стоял напротив, до побеления костяшек вцепившись в стоящий перед ним стол. Его глаза не отрывались от моего лица, и в них я видела такой же голод. Жажду. С трудом сдерживаемую страсть.

А помещение в это время плыло, менялось. И вот же не стол перед нами, а кровать с красным балдахином, решетчатым изголовьем, на котором призывно алел атласный платок. В голове пронеслось куча мыслей, как можно использовать этот платок и какие конкретно части тела можно было бы им привязать.

- Держись, Дэн, - всё так же вжимаясь со всей силы в стену, сказала я. Но вместо подбадривания вышло только хуже. Голос стал на два тона ниже, похрипывал и весь оброс такими порочным нотками, что Дэн на мгновение зажмурился.

- Молчи, Шоти. Умоляю, только молчи!

Зал сузился до размеров небольшой комнаты, свет потух, зато зажглись свечи. Камин потрескивал горящими поленьями, за высоким стрельчатым окном наступила ночь. Если бывает в мире идеал интимной обстановки, то это был именно он.

Живое пламя отбрасывало на лицо Дэна мягкие отблески, и сердце сжималось от того, каким красивым был друг. Желание выворачивало кости, мышцы сводило от потребности касаться, ласкать, трогать. Разрешить себе то, что всегда было под запретом. Сегодня же можно, это просто требования экзамена.

Дэн. Кровать. Алая лента.

Я закусила губу, держась лишь на жалких остатках разума.

- К чёрту, - рыкнул Дэн. - К чёрту всё! Хочу!

В три шага он преодолел расстояние между нами, схватил моё лицо ладонями и впился в губы совершенно бешеным поцелуем. Расценив это как нападение, я дала отпор. Но как-то не так, как надо было. Я раскрыла рот и ответила, яростно, глубоко и отчаянно. Контратака с треском провалилась, потому что оружие было выбрано неверно. Едва языки столкнулись, всё тело прошило удовольствием. Таким острым и сладким, что прекратить это стало совершенно невозможно.

Мы целовались как сумасшедшие, хмелея от эмоций, сгорая в них. Потребность брать и принадлежать сжигала изнутри, захватила власть над разумом, поработила полностью. Я не сразу отметила, что Дэн притормаживает. Но не для того, чтобы прекратить. Он сбавил темп и словно добавил тягучести. Позволяя продлевать удовольствие от касаний, ловить нюансы отклика кожи. И так стало ещё лучше, восторженнее, острее, порочнее.

Он вжимал меня в себя, стискивая рубашку на спине, а я чувствовала его крепкое горячее тело, о которое хотело тереться, чтобы вызывать ответную дрожь желания. Мысль о том, что это я, Шоти Таут, вызываю в драконе столь яркие чувства, совершенно сводила с ума. Я и Дэн. Дэн и я.

Эта же мысль и отрезвила.

Это всё испытание. Не настоящее. Настоящий Дэн со мной дружит, но уж точно не желает меня как женщину. А если мы сейчас перейдём черту, то всё может рухнуть. Смущение и сожаление сломают то, что нам удалось построить за все годы учебы. Я не готова была его терять.

Поэтому упёрлась руками в его грудь и с огромным усилием отодвинула от себя. Что было невероятно трудно: складывалось ощущение, что это и есть самый мой главный подвиг за жизнь.

- Дэн, очнись. Это не настоящее. Это морок.

Он с видимым напряжением отстранился, закрыл глаза и упёрся руками в стену по обеим сторонам от моих плеч. Не выпуская, но и не трогая больше. Это было ничуть не легче. В облаке его запаха и тепла желание не спадало ни на грамм. Но надо было держаться.

- Где-то тебя ждёт истинная, - я нашла ещё один весомый аргумент, - которая будет любить тебя всю жизнь.

Он открыл совершенно пьяные глаза, заглянул в мои и прошептал:

- Обещаешь?

- Обещаю. - Боль помогла справиться. Всё верно, Дэн принадлежит кому-то другому. Об этом мне рассказал татуировка на его спине, и нечего дурацким желаниям сбивать меня с толку. Я ценю его как друга и не хочу терять. Точка.

Мы ждали, пока сумасшествие потихоньку спадало. Дэн переместился к кровати и сел у самого изголовья. Я осталась стоять у стены. Мы не смотрели друг на друга, но определённо чувствовали.

Постепенно дышать стало легче. Дрожь, что охватила меня, едва Дэн отошёл, тоже пошла на спад.

Надписи про семь ступеней боевика в комнате не было, видимо, для того, чтобы не сбивать романтический настрой двух опоенных приворотным людей. Но обстановка начала бледнеть.

Кровать под Дэном исчезла внезапно - так, что он не успел среагировать и завалился на спину.

Я прыснула со смеху и зажала рукой рот, опасаясь неуместности своей реакции. Но друг захохотал так, что едва не задрожали стены, и я в облегчении к нему присоединилась. Мы смеялись, хотя ничего особо потешного с нами не произошло. Но, чтобы скинуть напряжение, способ вполне годился.

Минут пять длилась наша смеховая истерика, и за это время зал вернулся во всей своей изначальной красе. Слово «выдержка» сияло синим, что означало, что мы справились.

Отсмеявшись до самого дна, Дэн шумно перевёл дух и сообщил:

- Этот экзамен меня убьёт! Всё, Шоти, не знаю, как ты, а я с ног валюсь от усталости. Полагаю, сейчас у приличных людей и драконов глубокая ночь. Не пора ли и нам поспать? – И добавил громко: – На двух удобных кроватях!

Прямо посреди зала тут же материализовались две стандартные академические кровати. Для кого-то они возможно были маловаты и недостаточно мягки, но я своей жизни спала в местах и похуже, поэтому для меня они были верхом удобства.

Я скинула ботинки и забралась под одеяло. Раздеться меня сейчас не заставил бы и сам ректор. А вот дракон, похоже, снимал рубашку, во всяком случае, шуршание одежды было весьма красноречивым.

- Я рада, что мы справились, - сказала я, когда он наконец улёгся.

- Это было очень непросто.

Немного помолчав, я спросила:

- Наша дружба не пострадала, Дэн?

- Шоти, экзамен не может помешать ничему, что бы между нами ни происходило.

Формулировка была расплывчатой, но я не стала ничего анализировать. Меня уносило в сон, и сопротивляться ему не было никакой возможности.