Чёрный прах

Глава 4 Это по работе

Он все ещё полулежал на этом существе, хватая воздух ртом и держа его сердце в руке, когда голос у двери заставил его повернуть голову.

Блэк моргнул, повернувшись в сторону звука и все ещё держа сердце, которое он голой рукой вырвал из груди вампира.

Только тогда до него дошло, что создание под ним перестало шевелиться.

Голос звучал откровенно шокированным. Он также был достаточно знакомым, чтобы выдернуть Блэка из транса.

— Иисус Христос, Блэк.

Мэнни стоял там, глядя на него с явным неверием и ужасом в глазах. Он переводил взгляд с Блэка на мёртвую тварь на полу, чья кровь просачивалась в дерево, затем обратно на Блэка.

— Какого черта ты натворил? — изумлённо спросил он.

Блэк моргнул, подняв на него взгляд. Все ещё частично оседлав теперь уже неподвижный труп вампира, он посмотрел на сердце, которое сжимал в руке, затем обратно на Мэнни.

— Колья не работают, — сказал он.

Мэнни разинул рот, теперь уставившись на него так, будто он был серийным убийцей.

Поморщившись при виде сердца, сжатого его пальцами, Блэк медленно положил его на пол возле тела твари, позволив ему плюхнуться на дерево с тяжёлым звуком. Он уставился на него, затем на свою руку, как только сумел отделить его от пальцев.

Даже его сердце было совершенно неправильным.

Оно было неправильного цвета, неправильной текстуры, неправильной формы. Оно походило на сморщенное человеческое сердце, только темнее и жёстче, как будто поражённое раком. Его кровь была слишком темной, слишком густой, слишком липкой, будто из неё вытекла половина воды и жизни.

В этот раз другой голос выдернул его из транса, заставив отвести глаза от сердца, которое лежало на дереве и все ещё пульсировало, хотя уже меньше по сравнению с тем, когда Блэк впервые вырвал его из груди твари.

— Ты должен был поговорить с ним, — произнёс Красный с неверием в голосе и куда более сердито, чем Мэнни. — Не убивать его. Что, бл*дь, произошло?

Блэк нахмурился.

Медленно поднявшись на ноги и все ещё держа окровавленные руки более-менее в стороне от тела, вопреки тому, что его залило струёй крови из горла и груди, он показал окровавленной рукой в сторону открытой двери тюремной камеры.

— Что произошло? — прорычал он. — Твоя тюремная камера родом из 1842 года, вот что произошло.

Видя, как Красный и Мэнни хмуро переглядываются, Блэк сам помрачнел. Он показал на тело, лежащее на полу, затем обратно на теперь уже пустую тюремную камеру.

— Эта бл*дская тварь кинулась на меня. В следующую секунду я уже дрался за свою чёртову жизнь, — он сердито посмотрел на Мэнни, затем наградил ещё более тяжёлым взглядом Красного. — Какого черта вы от меня ожидали? Что я дам ей сожрать себя? Или вы думали, что она остановится после нескольких глоточков?

Мэнни теперь хмуро смотрел на Красного.

— Как, черт подери, оно выбралось? — спросил он.

— Хороший вопрос, — парировал Блэк. — Я начинаю чувствовать себя явно нежеланным гостем.

Красный его проигнорировал, подойдя к двери камеры. Он посмотрел на металлическую щеколду, которая сломалась, переломившись там, где вампир рванулся на неё. Рассматривая ровный край в этом месте, Красный нахмурился ещё сильнее.

— Не думаю, что это было срезано, — сказал он. — Могла ли эта тварь так сломать металл? — он обернулся на Мэнни. — Твой полковник, он упоминал подобное? О том, что они настолько сильны? Знаю, ты говорил, что они сильнее людей, но у меня не сложилось впечатления, что они могут ломать стальные замки.

Блэк подошёл туда, где стоял Красный, продолжая держать руки подальше от своего тела, а теперь и от Красного. Посмотрев на щеколду, которую ощупывал Красный, Блэк нахмурился.

— С этой проклятой тварью было что-то не так, — сказал он, поднимая взгляд, чтобы посмотреть Мэнни в глаза. Он медленно покачал головой. — Конечно, мне относительно недавно стало известно о существовании вампиров… но я никогда не видел, чтобы они вели себя так.

— Как они обычно себя ведут? — спросил Мэнни, положив руки на бедра.

— Как люди, более или менее, — сказал Блэк. — Настоящие психопаты, кровожадные и безжалостные люди… но люди. Я честно не знаю, то ли эта тварь не говорила по-английски, то ли она просто совершенно выжила из ума.

— Ты что-то от неё получил до того, как она напала? — спросил Мэнни, все ещё хмурясь, но теперь слушая его. — Ну знаешь… своей экстрасенсорной штукой.

Блэк один раз качнул головой.

— Нет. Я же тебе говорил. Я не могу их читать…

Он умолк, когда до него дошло кое-что другое.

Подойдя к мёртвому вампиру, он нагнулся над ним, затем опустился на колени, уставившись на его одежду. Вблизи она выглядела ещё более странно, чем когда он смотрел на существо в камере. Нахмурившись, Блэк посмотрел на свои окровавленные руки, затем обратно на вампира. Он не хотел запачкать ещё больше материала или испортить другие возможные улики.

— У вас здесь есть раковина? — сказал он.

Сказав это, он взглянул на Красного, но ответила Элси, стоявшая у двери.

— Сюда. Идём со мной.

Поднявшись на ноги, опять-таки без помощи рук, Блэк вышел за дверь зоны удержания и проследовал за ней в главный офис констебля.

Он с облегчением увидел, что маленькая девочка теперь спала, свернувшись на мягкой скамеечке у стены, за одним из столов.

Элси проводила его к небольшой уборной на противоположном конце участка, щёлкнув выключателем на наружной стене — вероятно, чтобы включить свет в уборной.

Кивнув ей, когда она открыла перед ним дверь, Блэк вошёл и принялся возиться со старомодными фарфоровыми вентилями на раковине.

Он уже наполовину закончил отмываться, когда взглянул в зеркало.

Эта липкая тёмная кровь испещряла его лицо и волосы, покрывая шею, подбородок и кожаный пыльник от груди до верхней части живота. Немного попало даже в уши.

Поморщившись собственному отражению, Блэк намылил руки жидким антибактериальным мылом, которое стояло на полочке над раковиной, затем изо всех сил постарался отмыть вампирскую кровь с кожи, намочив волосы и протерев уши.

Он даже попытался протереть кожаный пыльник Мэнни, но на нем сложнее было различить кровь, учитывая, что она была почти чёрной, а подрагивающий жёлтый свет в ванной был относительно тусклым.

В конце концов, он решил, что сделал все возможное.

В последний раз вымыв руки и протерев кожаный пыльник, Блэк отвернулся от раковины, покинув маленькую тусклую уборную с водяными разводами на потолке и кафеле и закрыв за собой дверь.

Сделав это, он обнаружил, что Мэнни, Элси и Красный стоят в главной комнате со всеми столами и смотрят на него.

— Что вы собираетесь делать с телом? — спросил Блэк, проводя рукой по лицу.

Элси фыркнула, скрещивая руки на груди.

— Кое-кто на пути к нам.

Блэк кивнул, решив не реагировать на недоверие в её взгляде, когда она посмотрела на него.

— Не хочешь рассказать нам, что здесь произошло? — сказал Красный, более-менее вторя взгляду своей жены. Он прислонился задницей к ближайшему столу, скрестив руки и хмуро поджав губы. — Что, черт подери, ты ему сказал?

Блэк почувствовал, как напрягается его подбородок.

Проведя рукой по влажным волосам, он решил, что ему надоело подыгрывать Красному и его жене и отвечать на дурацкие вопросы. И притворяться паинькой перед местными ему тоже надоело, и точка, как бы он ни любил Мэнни.

— Они все такие? — Блэк использовал свой рабочий голос, лишённый юмора, даже сарказма, и уж тем более желания обсуждать это с Красным или его женой. Он взглянул на Мэнни. — Это первый, с которым вы попытались говорить?

— Какая разница, если это… — начал Красный раздражённым тоном.

— Они все такие агрессивные? — перебил Блэк. — Хоть один из них, бл*дь, говорил?

В этот раз Элси и Красный переглянулись, слегка приподняв брови.

— Я не знаю… — начал Красный.

— Когда они объявились здесь? — сказал Блэк. — Когда был первый контакт? Первое убийство?

И вновь Красный нахмурился, но его лицо приняло более серьёзное выражение.

— Чуть более двух недель назад. Они забрали одну из детей Мартинеза, когда она возвращалась домой от кузины.

— Свидетели?

— Её мать… — начала Элси, в её голосе звучало то же ошеломление из-за внезапной перемены тона Блэка.

— Мне надо будет поговорить с ней завтра, — перебил Блэк. — Если она здесь.

Все ещё хмурясь и держа руки на бёдрах, он уставился на деревянный пол участка, думая.

— Нам понадобится образец ткани его одежды. С нескольких разных слоёв.

— Его одежды? — спросил Красный. — Почему?

Блэк поднял взгляд, его глаза смотрели жёстко.

— Потому что с его одеждой что-то не так. Они все так одеваются? Со шляпами? В стиле, который кажется немного не таким?

Красный и Элси снова переглянулись.

— Плюс-минус да, — сказал Красный мгновение спустя. — Мы поначалу решили, что это какая-то религиозная группа, — все ещё размышляя, он добавил: — У нас такие появляются время от времени. В основном белые люди. Туристы. Мы решили, что это нечто подобное, типа у них есть какой-то дресс-код.

— Пошли её в Санта-Фе, — посоветовал Блэк. — Или в Альбукерке, без разницы. Подсунь своим старым приятелям в ФБР. Я также хочу послать несколько образцов моим людям.

Красный, казалось, отошёл от шока из-за перемены в поведении Блэка, а может, просто тоже щёлкнул переключателем, который переводил его в режим копа.

В любом случае, он повернулся к столу позади себя и поднял трубку стационарного телефона, набирая номер по памяти. Когда он начал разговаривать с тем, кто ответил на другом конце, Блэк взглянул на Мэнни, затем на Элси, которая теперь наблюдала за ним более настороженно, точно заново его оценивала.

Мэнни, напротив, смотрел на него с неприкрытым облегчением.

Судя по выражению его лица, именно такого Блэка он хотел здесь видеть.

Именно об этом Блэке он просил Ника и полковника.

— Мне нужно вызвать сюда мою жену, — сказал Блэк. — В этих созданиях что-то не так. Возможно, это физиологическое, но может быть и психологическое. Она — единственный известный мне психолог, который имел дело с вампирами.

Губы Мэнни поджались в невесёлой улыбке.

— У неё есть большой опыт в диагностировании их психических расстройств? — задумчиво произнёс он.

— Больше, чем ты думаешь, — фыркнул Блэк.

Нахмурившись, он уставился в пол, все ещё держа руки на бедрах.

После паузы он щёлкнул языком, качая головой.

— Что-то во всем этом не даёт мне покоя, — признался он. — Я не хочу, чтобы полковник приезжал сюда, пока я с этим не разберусь, — подняв глаза, он встретился взглядом с Мэнни. — Если здесь присутствует вообще другой вид вампиризма или другая «порода», я хочу знать. Желательно до того, как учёные Пентагона доберутся до них.

Мэнни, который теперь настороженно наблюдал за ним, медленно кивнул.

— Я понимаю.

— Я тоже, — сказал Красный, повесив трубку и повернувшись. — Мы бы тоже предпочли такой исход, честно говоря, — он обменялся многозначительным взглядом с женой. — Ничего не имеем против твоих друзей-военных, конечно, — вежливо произнёс он. — Но мы бы предпочли разобраться своими силами. Даже с чем-то подобным. По крайней мере, пока мы можем.

Блэк один раз кивнул.

Он понимал. Он немного знал историю отношений между федералами и властями племени, хоть и не знал кучи деталей из современного периода.

Его друзья по той луизианской дыре много чего могли сказать о федералах.

Подумав о них, Блэк снова нахмурился.

Ему бы не помешали здесь ребята, которые хороши в драке. Может, он поспрашивает о Фрэнке и Истоне, узнает, не живут ли они где-то поблизости. Он все равно предпочёл бы иметь под рукой кого-то знакомого и не связанного напрямую с этим городом.

Все ещё размышляя, он повернулся к Мэнни.

— Мне нужно принять душ. Затем мне нужно позвонить жене. Я могу сделать и то, и другое у тебя дома?

Мэнни улыбнулся, показывая рукой на дверь.

— Сюда, брат мой, — сказал он с улыбкой.

Блэк фыркнул. Возможно, впервые за это время он ответил другу искренней улыбкой.

***

— Это по работе, — сказал он, сохраняя как можно более ровный и спокойный тон. — Это бл*дская работа, Мири. Я этого не планировал. Я бы никогда не приехал, честно говоря, если бы знал, в чем дело. Но сейчас я здесь, и он мой друг…

— Ты это говорил.

Блэк умолк, глядя в темноту пустыни с заднего крыльца дома Мэнни.

Он сидел на верхней ступеньке расшатанной лесенки, наполовину прислонившись к деревянным перилам, которые отчаянно нуждались в слое краски. Очевидно, этой стороне дома доставалось больше ветров, поскольку многое здесь казалось изрытым дырочками от песка и маленьких камешков.

— Я действительно не планировал этого, Мири, — сказал он.

— Это ты тоже говорил, Блэк.

Стиснув зубы, он провёл пальцами по волосам, заставив себя выдохнуть.

— Ты можешь остановиться в моем номере, — сказал он. — В Санта-Фе. Там Ковбой и Энджел… ты можешь провести время с ними, посетить спа и ресторан, расслабиться у бассейна. Они отвезут тебя в любое нужное место, или ты можешь взять машину у консьержа и поехать сама. Тебе даже не придётся видеться со мной.

— Потому что ты останешься там? — спросила она.

Её голос оставался лишённым эмоций, непроницаемым.

— … Ты останешься в городе, который заполонили вампиры, — пояснила она. — Вампиры, которые по твоему мнению могут страдать от какой-то болезни или психических проблем. Или это может быть другой подвид вампиров. Верно?

Она многозначительно помедлила.

Блэк не нарушил молчания.

Он чувствовал, что она не закончила.

— Невероятно сильные вампиры, — добавила она. — Как тот, который едва не убил тебя этим вечером. Пока ты его допрашивал. Пьяный. С твоим армейским приятелем, которому лет семьдесят и который не смог бы тебе помочь, даже если бы захотел. Я правильно понимаю?

Блэк выдохнул, блуждая взглядом по плоскому рельефу.

Огромная желтоватая луна поднималась над горизонтом, чуть севернее чисто восточного направления. Свет, лившийся над пустыней, искажался пластами горных пород, из-за чего те выглядели как динозавры, бредущие по поверхности луны.

— Мири, я сожалею, — покачав головой, Блэк невидящим взглядом уставился на землю под лестницей. — Я говорю тебе об этом практически сразу, как узнал сам. Но он мой друг. Я мог бы просто уехать отсюда, если ты хочешь, просто уехать. Они предложили отвезти меня обратно утром…

— Ты меня спрашиваешь, Блэк? — теперь в её голосе явно звучала резкость. — Ты действительно спрашиваешь меня, стоит ли тебе оставаться там сейчас, когда ты знаешь, что у тебя проблема с этими созданиями?

Теперь он буквально видел её.

Он видел её стиснутые зубы, её ошеломительные ореховые глаза, сверкающие, пока она старалась говорить с ним спокойно, быть рациональной и не превратить это в полноценную ссору. Он чувствовал тяжесть в её свете и то, как один лишь его звонок вызывал у неё адскую депрессию. Боль рябью прошлась по его свету, вызывая глубинный прилив тошноты.

— Gaos, Мири, — он потёр лицо рукой. — Я так сильно по тебе скучаю.

Она щёлкнула на него языком, что лишь усилило его боль.

— Блэк. Даже не начинай.

— Это правда, — сказал он. — Это, бл*дь, правда. Я знаю, ты не хочешь, чтобы я об этом говорил, но это правда.

Он ощутил, как очередная волна жара покинула её свет.

Он чувствовал её свет по телефону, через их связь света, которая становилась все сильнее и сильнее с каждой секундой, что она не вешала трубку. Он улавливал проблески её злости, но чем дольше тянулось её молчание, тем сильнее он чувствовал ту тёмную печаль. И все же он не мог оставить её.

Он даже не мог по-настоящему отступить.

— Я уеду, — сказал он. — Я уеду прямо сейчас. Скажи мне уехать, Мири, и я уеду.

Она издала смешок.

В нем не прозвучало ни капли юмора.

— Я уеду, если ты этого от меня хочешь, — настаивал Блэк. — Или ты можешь приехать и присмотреть за мной. Никаких секретов. Никаких операций или планов, в которые ты не включена — ты будешь участвовать во всем с самого начала. Тебе будет известно все, что знаю я. Я просто хочу присмотреться к этим существам до того, как приедет полковник и обрушит бомбы на половину резервации, чтобы убить их.

— Почему не позвонить Чарльзу? — спросила она все ещё холодным тоном. — Почему мне, Блэк?

— Потому что я хочу услышать твоё профессиональное мнение. Мне оно нужно, Мириам.

В этот раз она рассмеялась по-настоящему.

Там все равно прозвучала такая резкая нотка, что Блэк вздрогнул.

— Иисусе, ты совсем заврался, — сказала она. — Звонишь мне вот так, когда я недвусмысленно сказала тебе не звонить, пытаешься вызвать у меня чувство вины из-за твоего друга и его семьи, прекрасно понимая, что я теперь почувствую себя последним дерьмом, если не помогу. Особенно если существует хоть какой-то чёртов шанс, что он, его дети или внуки пострадают, если я не помогу. Ты хочешь, чтобы я чувствовала ответственность за ещё большее количество детских смертей в резервации… моих людей… боги.

— Я не это…

Но она, казалось, едва его слышала.

— Это охереть как низко, Блэк. Это прямо новый сорт низости…

— Они не сказали мне, — прорычал Блэк. — Говорю тебе, они бл*дь не сказали мне, Мири. Позвони Нику, мать твою! Спроси у него! Это он меня сюда послал. Он сказал, что у них здесь проблема с каким-то серийным убийцей…

— О, да, это звучит намного лучше…

Он перебил её, быстро заговорив прежде, чем она успела напомнить ему о последнем деле серийного убийцы, над которым они работали вместе.

— Мириам! Gaos… просто приезжай. Ты нужна мне. Я говорю это серьёзно. Пожалуйста. Приезжай в Санта-Фе. Бл*дь, да я не приближусь к тебе, если ты этого не хочешь. Ты можешь работать со мной через Красного. Ты можешь координироваться с подразделением ФБР в Санта-Фе. Ты можешь говорить с Мэнни, Красным и женой Красного и вообще не приближаться ко мне. Если мы поймаем одного из этих созданий, мы доставим его к тебе для интервью. В Санта-Фе, ладно? Безопасным образом, — добавил он. — Клянусь богами, Мири, в следующий раз я удостоверюсь, чтобы эта бл*дская тварь была должным образом нейтрализована.

— В следующий раз, — фыркнула она.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать…

— В этот раз ты тоже позволишь им кусать тебя, Блэк? — холодно спросила она. — Ну знаешь, чтобы собрать информацию? Чтобы допросить их более эффективно. В конце концов, возможно, это единственное, что позволит тебе прочесть, что же в этих вампирах такого «другого». Может, это служит настоящей причиной, по которой ты не можешь просто уйти или позволить моему дяде разобраться с этим.

Её голос сделался ещё холоднее.

— Это было давно, — сказала она. — Должно быть, у тебя ломка от нехватки этого кайфа. Может, вампирам в резервации ты понравишься не меньше, чем тем, в Нью-Йорке, Блэк. Уверена, если ты хорошенько подумаешь, то ты найдёшь повод дать им укусить тебя. Ведь так?

Блэк до боли стиснул зубы.

Дверь-сетка позади него со скрипом отворилась, и он повернулся.

Увидев стоявшего там Мэнни, Блэк постарался контролировать свой свет или хотя бы выражение лица. Старик протянул ему пиво, и Блэк взял его, кивнув в знак благодарности. Мэнни уже снял крышку, так что Блэк запрокинул голову, делая большой глоток.

Мэнни скрылся обратно в доме, закрыв за собой дверь-сетку.

— Извини, Блэк.

В этот раз её голос прозвучал тише.

Он покачал головой, делая очередной большой глоток пива.

— Я это заслужил, — сказал он.

— Ты действительно это заслужил, — в этот раз в её голосе прозвучали эмоции, и острая лента боли полоснула по его свету, отчего перехватило дыхание. — Хотелось бы мне верить хоть единому твоему проклятому слову. Хотелось бы, чтобы я не была вынуждена чувствовать тебя через этот проклятый телефон, чувствовать, как ты пытаешься убедить меня, что в этот раз ты действительно, действительно настроен серьёзно. Хотелось бы мне не хотеть верить тебе.

Блэк почувствовал, как она сдерживается, чтобы не сказать большего, кусая губу и стараясь контролировать свой свет — совсем как он считанные секунды назад. Одного лишь этого ощущения оказалось достаточно, чтобы сделать боль разделения невыносимой.

— Пожалуйста, приезжай, Мири, — тихо сказал он. — Я оставлю тебя в покое.

Она рассмеялась.

— Нет. Не оставишь.

— То есть ты не приедешь?

— Бл*дь, я не говорила этого! Я не говорила этого, Блэк… ведь так?

Он не ответил, но глотнул ещё пива. Он уже наполовину прикончил бутылку.

— Я на Гавайях, знаешь ли, — сказала она.

Затем, прежде чем он успел ответить, она издала невесёлый смешок.

— …Конечно, ты знаешь. Вероятно, ты отслеживаешь меня по спутнику в эту самую минуту. Уверена, твои мордовороты все это время следовали за мной, чтобы убедиться, что я, ну не знаю, не взорвусь спонтанно или ещё что.

— На воле все равно осталось много вампиров, — осторожно сказал он. — Распространятся слухи о том, кто я, кто ты. Ты не можешь ожидать, чтобы я отпустил тебя без…

— Не дай Боже спросить меня об этом, Блэк. Или хотя бы проинформировать.

Он начал отвечать на это, затем передумал. Вместо этого он сделал ещё один большой глоток, стиснув зубы и глядя на пустыню.

Его боль теперь была такой сильной, что от неё щипало в глазах.

Он обхватил рукой живот, стараясь дышать вопреки боли.

— Я хотела приехать сюда с тобой, — сказала она, и в её голосе теперь звучала открытая злость. — Я хотела, чтобы мы с тобой приехали сюда после того дерьма в Нью-Йорке. Я хотела убраться от всего этого… всего этого дерьма, Блэк. Я хотела, чтобы ты от этого уехал. Как только ты убрал этого психопата.

Его боль усилилась ещё хуже, но Блэк все ещё не был уверен, что она хочет его слышать, так что промолчал.

— Какая же я дура, — сказала она. — На какой бл*дской идиотке ты женился, Блэк.

Он прикусил губу, качая головой.

Если она почувствовала это, то это никак не отразилось на её голосе.

— Милостивые боги, какая же я глупая. Я тебе все упростила, не так ли? Я видела на тебе бл*дские укусы. Я их видела и ничего не сделала. Ты кормил меня бредовыми историями о ранах от тренировок с мечами и поздних планёрках с Ковбоем, и ты отсутствовал, занимаясь… чем-то там… с этим сукиным сыном, пока он кормился от тебя.

В её голосе звучало отвращение, но вместе с тем и боль.

Он чувствовал куда больше боли, чем отвращения, но и то, и другое заставило его содрогнуться.

Он понимал, что теперь она плакала, и эта боль в груди сделалась невыносимой.

— Мири…

— Не надо, — рявкнула она. — Просто… не надо, Блэк.

Последовало очередное молчание.

Он чувствовал бурление её эмоций, пока она смотрела на вид, раскидывавшийся перед ней там. Блэку пришлось напомнить себе, что там, у неё, наверное, все ещё был день или, может, очень ранний вечер — прямо перед тем или сразу после того, как садится солнце. Сейчас она могла видеть несколько звёзд над частным пляжем на его собственности, а может, она отправилась в город.

Может, сейчас она сидела на одном из курортных пляжей, возле бара с бамбуковыми факелами и ресторана на песке, чтобы поужинать или просто выпить в компании других островитян и туристов.

Он определённо чувствовал, что она на улице, а не в помещении.

Он представил её в платье — белом, может, светло-голубом — её длинные загорелые ноги устроились под барным стулом или на шезлонге с видом на океан, голые пальчики ног касаются песка. Он представлял, как она смотрит на последние остатки великолепного заката над океаном и кипит от злости на него.

Каждый человек в том бл*дском месте наверняка смотрит на неё.

— Могу я приехать туда? — спросил Блэк наконец. — Сейчас, имею в виду. Могу я приехать к тебе, Мири?

— Нет.

Он ощутил, как всколыхнулись её эмоции, а свет затопило недоумением.

— … Нет, Блэк. Исключено.

На мгновение он ощутил, как усиливается её смятение, а также её раздражение, её нерешительность. Он задержал дыхание, чувствуя, как она колеблется между эмоциями, между решениями, между тем, что ей хотелось сказать.

В конце концов, она выдохнула, и её голос прозвучал сердито.

— Я сяду на самолёт утром, — сказала она.

В его грудь ударила боль вместе со столь сильным облегчением, что оно должно быть хоть отчасти органичным, поскольку оно врезалось в его свет прежде, чем его разум полностью осознал её слова.

— Gaos. Спасибо, Мири. Спасибо тебе, я…

Но звонок уже оборвался.

Она наконец повесила трубку.