Чёрный меч

Глава двадцать седьмая

Болота закончились вечером следующего дня, опять же, вечером условным, я старался отмерять время по своим часам, но ситуация вносила коррективы, а местное солнце было с характером. Конкретно этим вечером только начинало вставать солнце.

Тропа, что, извиваясь, как змея, проглотившая спираль, наконец, вывела нас на приличных размеров сухую площадку. Я решил, что это просто очередной остров, а значит, здесь можно сделать привал. Ещё и деревья есть, которые можно срубить, развести костёр и высушить вечно мокрую одежду. Но Женя тут же начал заглядывать дальше. Выяснилось, что тумана почти нет, воздух стал относительно свежим, а за деревьями впереди имеется просвет, как будто там открытое место. Обо всём этом он немедленно доложил мне.

— И что это значит? — спросил я.

— Да, бес его знает, — он пожал плечами. — Но, думаю, если пройти вперёд ещё метров сто, узнаем много нового.

— А если не узнаем?

— Вернёмся назад, всего делов.

Пришлось снова взвалить на себя тощий мешок, а заодно подхватить Морда. Рыцарь постоянно порывался идти самостоятельно с помощью палки, заменяющей трость, но получалось у него куда медленнее, чем с нашей помощью, к тому же, на раненую ногу волей-неволей приходилось наступать, отчего раны начинали кровоточить, а запасных повязок не было. Удивительно, что в этой сырости ещё воспаление не началось.

Мы отправились дальше. Морд держался за моё плечо, парень был примерно моего роста, а весил с учётом голодовок последних дней, относительно немного. Тащить его было не так тяжело, как могло показаться. Мы покинули гостеприимную поляну, не успев даже наломать дров. Кстати, можно сделать вывод, что тропой этой пользуются нечасто. В пользу этого говорит прогнивший мост в начале, а также присутствие большого количества деревьев. Дорога занимает несколько дней, а потому, хочешь ты этого или нет, придётся вставать на ночлег и разводить костёр. Несколько экспедиций полностью вырубили бы весь окружающий лес. А здесь все деревья целы, да и следы костра мы находили всего два раза, причём, очень старые.

Тропа пошла дальше, справа и слева снова оказались две большие лужи жидкой грязи, а потом мы оказались в обычном лиственном лесу. Породы деревьев я не знал, но природа явно ожила, а под ногами была обычная земля, покрытая ковром прошлогодних листьев. Впереди светило солнце, а ещё с новой силой навалился ветер.

— Кажись, пришли, — сказал Женя, улыбнувшись и указав вперёд.

Ради такого стоило напрячься, я зашагал быстрее, при этом буквально тащил за собой вконец ослабевшего рыцаря. Ещё немного, и отдохнём в сухом месте. Может быть, там даже дома какие-то попадутся, а в домах будет еда.

При воспоминаниях о еде, желудок жалобно заурчал. При долгой голодовке он отключается, но голодовка пока таковой не стала, последние сухари мы съели только вчера, а теперь он намекал, что было бы неплохо снова закинуть в организм что-то питательное.

Очередной поворот тропы вывел нас на открытое пространство. Так и есть, болота остались позади, а теперь нам нужно найти дорогу. По дороге той будут ходить караваны, с одним из которых мы пробьёмся в оазис Чёрное Солнце. Или не пробьёмся, если караванщики окажутся настроены недобро.

Я, кстати, даже не узнал у немца, в какой стороне находится оазис. На тот случай, если мы, вообще отправимся своим ходом. Но это будет позже, как ни посмотри, а мы справились, позади остался один из самых опасных участков пути, впереди много нового. Подозреваю, что предстоят схватки с людьми.

Пока же мы шагали по бескрайней степи с редкими островками деревьев. Впереди были какие-то строения, которые хотелось обследовать. А за ними, глядишь, и дорога появится. Немец говорил, что она идёт по кромке, но пока я ничего подобного не вижу.

— Как думаешь, что там? — спросил я у фармацевта, который в последнее время постоянно погружался в свои думы, раньше это можно было объяснить приёмом препаратов, но теперь выглядело странно.

— Думаю, кусок какого-то города, — он вгляделся в приближающиеся здания. — Не современный, а века девятнадцатого. Можно надеяться, что не разграблен дочиста и домик с печкой мы там найдём.

— Ещё с водой проблема, — напомнил я. С водой, в самом деле, была проблема и немалая, поначалу болотную мы пить избегали, но потом фляги опустели, пришлось набирать из луж, фильтровать и кипятить. Процесс этот был очень долгим и трудным, а потому в пути мы страдали от жажды, о том, чтобы помыться и постирать одежду речи вообще не шло.

— Город обычно как-то снабжают, колодцы, скважины, правда, колодец мог обвалиться, а скважины могли засыпать, но, будем надеяться, что-то найдётся.

Надежды наши оправдались ещё до того, как мы поравнялись с крайними домами. Поперёк дороги протекал ручей, извилистый поток, назвать это рекой не поворачивался язык, ширина была всего метра полтора, а перейти можно было по камням, даже не замочив ног. Зато вода была чистой и холодной. Мы немедленно остановились и принялись набирать фляги. Потом, невзирая на сильный ветер, принялись стаскивать с себя одежду и стирать. Мыла не было, просто подолгу полоскали ткань в воде. Руки моментально замёрзли, но это никого не останавливало. В итоге, запасшись водой, мы отправились вперёд в исподнем, волоча на себе тюки мокрой одежды.

Город производил впечатление мегаполиса двухсотлетней давности. Булыжная мостовая, которая за его пределами превращалась просто в широкую тропу. Вдоль дороги тянулся дощатый тротуар, при этом доски были относительно новые, из чего следовал вывод, что город опустел совсем недавно. Дома были большей частью из камня, кое-где кирпичные, в два-три этажа. Окна стеклянные, следов грабежа нет. Последнее выглядело странно, поскольку, если город этот стоит недалеко от дороги, то каждый проезжающий считал бы своим долгом остановиться и поискать ценности. Или его с дороги не видно? Или он тут недавно? Или караваны ходят настолько редко, что у них просто не дошли руки?

— Морд, — спросил я у рыцаря, — ты бы в каком доме хотел жить?

Он придирчиво оглядел строения, потом, потратив пару секунд на размышления, указал пальцем на особняк, стоявший в стороне от дороги. Дом в два этажа, довольно большой по площади, вокруг стоит ограда из красивых кованых прутьев. Сами прутья были квадратного сечения, но скрученные по спирали, а наконечники были в форме копий. Вокруг дома разбит парк с редкими старыми деревьями и красиво подстриженными кустами. Вот ещё одно доказательство того, что город оставлен недавно, ветви не успели разрастись.

— Ищем ворота, — скомандовал я.

Ворота отыскались быстро, широкая железная калитка была распахнута настежь, в другое время она запиралась цепью с замком, которая сейчас валялась на земле, а звено в одном месте было перекушено. Нагнувшись, я поднял цепь и осмотрел. Срез металла был свежим, словно его откусили пару часов назад.

— О чём это говорит? — спросил я у своих спутников.

— О том, что тут кто-то есть, — с готовностью ответил Женя. — А потому держи ствол под рукой, поскольку в дружелюбности этого кого-то у меня большие сомнения.

Я вынул револьвер, барабан полный, если врагов будет не больше шести, сможем справиться. Женя взвёл тетиву арбалета, а Морд положил руку на рукоять меча. Бегать он не может, но, даже стоя на месте, сумеет поразить противника в рукопашной. Правда, у него рука правая повреждена, но, думаю, мастерство своё возьмёт.

Мы вошли в ворота и подошли к дому. Неизвестные мародёры не заставили себя ждать, внутри послышалась возня, а через полминуты на пороге появился немолодой мужик, явно из пролетариев, лицо нездоровое, небрит, волосы сальные, торчат во все стороны. Он нёс охапку дорогой одежды, фраки, женские платья, а пальцами правой руки удерживал пару лакированных туфель.

— Мародёрствуешь? — спросил я строго.

Мужик слегка опешил, видимо, это был местный житель, кто-то, кто остался в городе после его попадания в бурю, некоторое время выждал, потом, поняв, что законов и полиции больше нет, отправился устанавливать социальную справедливость. В пользу этого говорил ассортимент награбленного, эти тряпки тут точно не пригодятся, их даже продать будет некому, это именно новичок, только попавший сюда и пока не сообразивший, куда попал.

— А вы кто? — спросил он, приходя в себя, на полицию мы не тянули, просто трое оборванцев в нижнем белье, вот только револьвер в моей руке настораживал.

— Считай, что полиция, — сказал я. — Кто вы такие, и что здесь делаете?

Что этот мародёр не один, я понял давно, в доме продолжалась активная возня.

— Мы… — и тут он взорвался, — Да подите вы к дьяволу! Это наш дом и наше добро, а вы — оборванцы, валите отсюда. Полиции нет, никого нет вообще, только мы, валите отсюда! — повторил он, а следом позвал подмогу: — Уолли! Гейнц! Все сюда! — тут же снова повернулся к нам, — я вам покажу, как разевать рот на чужое добро!

Если рассудить рационально, дело совсем не обязательно было доводить до драки, добро, которое они награбили, нас не интересовало совершенно, да и домов тут ещё сотни три, среди которых немало зажиточных, встретились, разошлись и продолжили заниматься каждый своим делом. Заниматься смертоубийством точно повода нет. Но мужика уже понесло, он явно не в себе, а сейчас, когда подойдут его подельники, станет ещё агрессивнее.

Из центрального входа вырвались двое с дубинками в руках, явно готовые к драке за добычу. Ещё один, помоложе, проявив чудеса ловкости, спрыгнул с балкона на втором этаже. Этот был одет в хороший костюм, явно с чужого плеча, поскольку был больше на пару размеров. В коридоре раздавался топот, бежал кто-то ещё. Итого пятеро.

Оказалось, что их шестеро, как и патронов у меня. Но это неважно. Я ждал, что появится повод к схватке, например, они, вдохновлённые мнимым численным превосходством, кинутся на нас, или начнут хамить, а мы не потерпим, ну, или просто мы сочтём их опасными.

Выпал последний вариант. До того они боялись револьвера в моей руке, а теперь из двери вывалился мужик лет сорока с ружьём в руках. Длинная двустволка с курками снаружи, явно хозяйская, возможно, она и не заряжена, но проверять это я не хочу.

Мои коллеги разделяли моё мнение, а потому, стоило на пороге появиться человеку с ружьём, Женя моментально отреагировал, всадив ему стрелу в шею. Снова взвести арбалет он не успевал, а потому отбросил его в сторону и выхватил мачете.

Начал стрелять и я, всё же револьвер, который нужно взводить после каждого выстрела, оставлял противнику какой-то шанс. Первая пуля полетела в живот тому, которого мы встретили первым, его товарищ по несчастью бросился на меня, замахиваясь дубинкой, но не добежал. Среагировал Морд, он оттолкнулся от меня и упал на одно колено, а уже из такого положения сделал колющий выпад мечом. Сделал удачно для себя и неудачно для противника. Клинок вошёл ему ниже пояса, прямо в пах, скорее всего, разрубив гениталии. Мужик всхлипнул и, слегка согнувшись, стал заваливаться набок.

Следующего я встретил пулей. Калибр револьвера был приличный, да и порох в патронах был не дымным, как у прошлого моего оружия, пуля отбросила противника назад, на несвежей рубахе расплылось кровавое пятно. Ещё один, который почти достал фармацевта, получил пулю между лопаток, а самый молодой, что прыгал с балкона, оказался и самым сообразительным, он, видя, что всё сложилось не так, как хочется, просто развернулся и бросился бежать.

Стрелять ему в спину я не хотел, да и дальнобойность револьвера оставляла желать лучшего. Правда, не все члены группы разделяли моё мнение относительно пощады к поверженному врагу, при этом оружие у них было куда дальнобойнее моего. В сторону беглеца полетели стрелы из двух арбалетов, которые и впились в спину парня в тот момент, когда он добежал до решётки и собирался через неё перелезть.

— Готов, — констатировал Женя. — Думаешь, не надо было?

— Думаю, теперь уже поздно думать, — я махнул рукой. — Убираем трупы и идём в дом.

Трупы оказались не трупами, мужик со стрелой в шее был ещё жив, хрипел и извивался. Остальные были мертвы, о чём свидетельствовал дымок, что стягивался к нам.

— Юрий Владимирович, и что с ним делать? — спросил Женя, осмотрев раненого. — Тут такая фигня, если стрелу вытащить, он сразу умрёт от кровотечения.

— А если не вытащить? — спросил я, добивать раненого не хотелось, но, видимо, придётся.

— Тоже умрёт, но чуть позже.

Мужик выглядел плохо, стрела пробила шею насквозь, даже сейчас кровь текла рекой, лицо его побледнело, а сам он часто дышал. Сразу видно: не жилец.

Решив не зверствовать, я взвёл курок револьвера и выстрелил ему с голову. Зря, наверное, пуля вырвала из черепа приличный кусок, а на крыльце образовалась лужа крови.

— Зачем патроны палишь? — упрекнул меня фармацевт. — Зарезали бы и дело с концом.

— Так гуманнее, — отмахнулся я. — Давай, за руки, за ноги, понесли.

Таскать пришлось нам вдвоём, Морд, по причине раненой ноги, для такой работы не подходил. Впрочем, можно надеяться, что он поправится, мы как раз собирались отсидеться в этом доме некоторое время. Трупы мы оттащили за ограду и свалили в сточной канаве, придумывать что-то ещё не было сил.

После этого вошли в дом, предварительно собрав разбросанные у входа вещи. Дом впечатлял, полы из тёмного дерева, по стенам лепнина, а на окнах тяжёлые бархатные занавески. Первым делом, естественно, мы втроём отправились на кухню. Продукты нашлись. Пара засохших караваев, всё та же солонина, колбасы и бекон, сохранившиеся благодаря качественному копчению, а ещё солёная рыба неизвестной породы, немного напоминающая треску. Ещё нашлась мука, макароны и крупа. Я немедленно посадил личный состав за стол, где, как я понял, кормилась прислуга, а сам поставил на огонь котелок, куда налил воды и принялся варить кашу с мясом. Дрова имелись в достаточном количестве, нам точно хватит на неделю. А они пока могли заморить червя рыбой и сухарями. Потом обследуем остальные дома, где тоже есть съестное. Должно быть.

Пока вода закипала, я отправился обследовать дом. Хозяин, само собой, был человеком непростым. Так и вышло. На втором этаже нашёлся личный кабинет, где в шкафу висела военная форма. В знаках различия этой армии я ничего не понимал, но явно не ефрейтор, что-то на уровне полковника. Форма была увешана наградами, которые меня не заинтересовали. Зато размер был почти мой. Если снять все побрякушки и отпороть погоны с нашивками (нашивки явно за ранения, а их целых семь), то пригодится. Военная форма, даже парадная, изготавливается рациональными людьми, так, чтобы солдату и офицеру было удобно воевать. Насчёт качества ткани я вовсе не волновался, старшему офицеру точно говно не подсунут.

Но форму я пока отложил в сторону. Меня интересовало другое: оружие. Женя очень к месту упомянул истраченный патрон, всего их осталось два, а взять негде. Вот если бы торговец сюда пришёл… А у офицера должно быть оружие, табельный револьвер, думаю, эпоха тут подходящая.

Поочерёдно взломал все ящики стола. Нашёл уйму бумаг, кошелёк с купюрами, где нашлись несколько серебряных монет, потом позолоченный письменный прибор и почему-то носовой платок с застарелыми следами крови, видимо, личная вещь офицера, напоминавшая ему о былых ранениях. Оружия не было. Я вернулся назад, подобрал ружьё, что так и лежало в проходе. Неплохо, двенадцатый калибр, как и у меня, длинные стволы. Нажал на рычаг, переломил. Заряжено. Вынул два патрона. Бумажные гильзы, относительно новые, а что внутри — неизвестно. Пришлось вскрыть один. Крупная дробь, ну, или мелкая картечь, миллиметра четыре-пять. Сойдёт. Я воткнул пыж на место и убрал патроны в карман. При желании можно использовать и в моём ружье, вот только порох, скорее всего, дымный, не факт, что автоматика сработает.

Отчаявшись найти револьвер, я отправился по комнатам, разыскивая другие полезные предметы.

Вечером, когда относительно вовремя стемнело, мы сидели у камина в главном зале, сытые до тошноты, и попивали хозяйский бренди из больших хрустальных фужеров. Я старательно начищал ружьё, доставшее в качестве трофея. Оружие отличное, вот только патронов нашёл всего шесть, немного, а ради этого придётся таскать с собой ружьё, заряжать этими патронами помпу я не решился, автоматика легко могла ими подавиться. Морд заметно ожил, еда и отдых пошли ему на пользу, сейчас он сидел расслабленный, откинувшись в кресле и положив больную ногу на специально поставленный табурет. Среди прочего, в доме нашёлся и перевязочный материал, получилось промыть раны и наложить свежие повязки.

— Итого, что имеем с гуся? — спросил Женя, сделав глоток крепкого напитка.

— Ружьё, — сказал я. — Патронов мало, но всё равно возьму. Короткоствол не нашёл, но нужно ещё в других домах посмотреть.

— А в плане шмоток?

— Себе нашёл офицерскую форму, погоны отпорю, буду носить. Сапоги поищу в другом месте, эти оказались малы, можешь на себя прикинуть.

— Рыцаря бы приодеть, — заметил фармацевт. — А то он весь обносился.

Парень в самом деле выглядел, как бомж, его тряпки даже стирать не стали, просто выбросили, а теперь он сидел в хозяйском махровом халате, под который надел пижаму.

— Время есть, — отмахнулся я. — Планирую посидеть здесь неделю, пока Морд не поправится, а потом пойдём искать караванную дорогу. Если нас возьмут с собой — хорошо, если нет — просто спросим, в какую сторону идти. А за неделю мы тут все дома обойти успеем, одежда точно найдётся.

— Неделю… — задумчиво проговорил Женя, явно хотел сказать что-то ещё, но промолчал.

— Интересно, — сказал я, — а как мы будем отбирать меч? Просто попросить будет недостаточно, а отобрать на территории оазиса невозможно. Если только украсть.

Женя отхлебнул из бокала и с чувством продекламировал:

Отдавай мне, Драша, меч,

Нехуй его беречь.

Он тебе и в хуй не впился.

Понимаешь мою речь?

— Было бы неплохо, — согласился я, узнав отрывок из популярного когда-то произведения.

Тут в дверь постучали. Хотя нет, это был не стук, тем более что на двери имелся специальный бронзовый молоток. Кто-то скрёбся снаружи, пытаясь открыть дверь. Мы предусмотрительно вставили мощный стальной засов. Правда, есть ещё окна, но, если их начнут выбивать, мы услышим.

Я встал, поправил штаны и, прихватив револьвер, отправился разбираться с ночным гостем. Вряд ли это зверь, может быть, пьяный местный житель. Подойдя к двери, я прислушался. Ага, стоит там, скребётся, сопит.

— Кто там? — спросил я. встав немного сбоку, чтобы, если станут стрелять, не попасть под пулю.

Ответом мне было невнятное ворчание и топтание на месте. Ночной гость явно не один. Тут из-под двери понесло неприятным запахом, экскременты пополам с кровью. Очень неприятный запах, вряд ли так может пахнуть нормальный человек. Тут же вспомнился запах из канавы. Точно, мы сбросили туда окровавленные трупы, а теперь они…

Решив не испытывать судьбу, я пошёл за подмогой. Даже Морд не остался в стороне от такого. Дверь пока держала, но ночные гости старались всё активнее, чего доброго, додумаются окно выбить.

Женя поначалу взял арбалет, но потом его отложил. Действительно, если пробить мертвеца стрелой, пусть и в голову, ему хуже не станет. Это не зомби Джорджа Ромеро, это просто мертвецы, поднятые неведомой силой. У них тут дело неоконченное, дом разграбить не успели, пришлось идти после смерти. Женя взял в руки мачете, Морд был со своим мечом, а я вместо топора вооружился найденной в доме кавалерийской саблей с красивым позолоченным эфесом. Клинок был почти прямым, а заточка почти бритвенной, если брать вторую половину, ближе к гарде, видимо, точить не было смысла.

— Открываем, рубим на куски, оттаскиваем обратно. Если продолжат хулиганить, придётся сжигать, — я проинструктировал личный состав и отодвинул засов.

Дверь открывалась наружу, а от мертвецов этот момент ускользнул. Пришлось ударить ногой, распахивая одну створку и заодно сбивая с ног стоявшего с той стороны. Никаких сюрпризов не было, те самые мёртвые персонажи, обильно вымазанные кровью, глиной и дерьмом. Один даже сжимал в руке дубинку, которую в момент смерти так и не выпустил.

— Начали, — скомандовал я и первый бросился в атаку.

Орудовать саблей, которую держишь первый раз в жизни, — задача непростая. Знал я только то, что саблей, в отличие от меча и топора, нужно бить с оттягом, чтобы лезвие успело разрезать то, что не смогло разрубить. К счастью, противник попался вялый, те мертвяки, с которыми раньше сталкивались, были пошустрее. Первый же удар наполовину перерубил шею стоявшему ближе всех. Голова повисла набок, но на его боеспособности это почти не сказалось, он по-прежнему пёр вперёд, протягивая ко мне грязные руки.

— По конечностям бей, — посоветовал Женя, уклоняясь от лап второго мертвеца. — Сухожилия надо подрезать!

Совет оказался к месту. Морда это не беспокоило, обращаться с длинной железкой он умел лучше нас обоих, а потому его противники быстро превращались в конструктор, один взмах — одна отсечённая конечность. Я поднырнул под вытянутые руки наполовину обезглавленного мертвяка, а потом с небольшого замаха рубанул его под колено, не забыв потянуть эфес на себя. Результат превзошёл ожидания, лезвие глубоко прорезало мёртвую плоть, а противник растянулся на земле, сразу перестав представлять опасность.

Такая техника принесла результаты. Минут через десять все шестеро были нейтрализованы. Двое представляли собой кучу отрубленных конечностей, которые продолжали шевелиться, остальные были относительно целы, но, из-за полученных ранений не могли двигаться, только дёргались и хрипели, лёжа на земле.

— Что дальше? — я поднял взгляд на фармацевта, который старательно оттирал листьями испачканный клинок.

— Надо сжечь, — он развёл руками. — Они сейчас безопасны, но я не хочу жить в доме, где рядом валяется такое. Ну, или рубить в совсем мелкий фарш и спускать в канализацию.

— Лучше сжечь, — решил я, — идём за дровами.

Ради кремации беспокойных мертвецов пришлось пожертвовать половиной запаса дров, двумя сломанными столами, несколькими стульями, мешком угля, а до кучи нагребли ворох сухих листьев. Всё это полили керосином для ламп, которого нашлась приличная бочка, а потом подожгли. Горело хорошо. Мертвецы лежали в два слоя, переложенные горючим материалом, через несколько минут жар достиг отметки, при которой стоять рядом стало невыносимо, да и запах палёного мяса заставлял морщиться. Мы постояли на расстоянии ещё четверть часа, убедились, что из огня больше никто не вылезет, а потом отправились по комнатам, не забыв запереть входную дверь.