Черный Маг Императора 19

Глава 17

Смерть… Ну здорово просто… Умеет Градовский подбодрить в нужный момент, что и говорить. По правде говоря, я и без этой информации сильно нервничал перед предстоящей встречей со Шмаковым. Не зря ведь Чертков мне сказал, чтобы не снимал с себя Темный Саван… А тут еще Петр Карлович со своей информацией.

— Чью смерть? — спросил я у него, чтобы немного прояснить этот момент. Кто знает, может быть, это ему тоже известно?

— Вот этого я не знаю, — с грустью в голосе сказал он. — Я же все-таки не всесилен. Единственное, что я могу тебе сказать — это как-то связано с тобой, потому что я спрашивал о тебе. Извини, хозяин, но все остальные меня интересуют гораздо меньше.

— Понятно. У кого хоть спрашивал? Информация надежная? — на всякий случай уточнил я. — Может быть, это какая-то ошибка.

— К сожалению, ТАМ не ошибаются, — ответил Градовский, но у кого спрашивал, все-таки не сказал. Хитрый жук.

— Максим… — окликнул меня Голицын и в его голосе я услышал тревогу. — Ты там как, в порядке?

— В полном, Василий Юрьевич, — ответил я ему. — Голова чего-то заболела в дороге, решил немного подышать свежим воздухом. Но мне уже лучше.

— Уверен? — на всякий случай уточнил он, после того как я подошел к нему поближе. — Если что, только скажи, здесь есть целители самого высшего уровня. Любую головную боль снимут за пару секунд.

— Нет, не нужно. Мне намного легче, — заверил я его и покосился на грустного Градовского, который висел рядом со мной со скорбным видом.

— Вот и хорошо. Я думаю, хороший завтрак окончательно приведет тебя в порядок, — сказал он и похлопал меня по плечу. — Ты ведь так и не ел толком ничего. Пойдем, нас с тобой давно уже заждались.

На объекте «Волга» никогда не наблюдалось особой суеты, но в это утро здесь было даже тише, чем обычно. Такое ощущение, что кроме нас с Драконом и охраны, здесь больше вообще никого не было.

Мы шли по прочищенным в снегу дорожкам, а я с удивлением смотрел по сторонам. Самое интересное, что Петр Карлович все это время не спеша парил рядом со мной. Тоже нехороший знак. Всегда плохо, когда что-то идет не так, как нужно.

Призрак, который вместо того, чтобы куда-нибудь улететь, как всегда, рядом со мной, и это заставляло меня еще сильнее нервничать. Ну что делать, не прогонять же его?

— Что смотришь? Непривычно, что никого нет? — спросил у меня глава тайной канцелярии в тот момент, когда я крутил головой по сторонам.

— Вы прямо мои мысли читаете…

— Мне и самому непривычно. Каждый раз, когда оказываюсь здесь в это время, всегда чувствую себя неуютно, — усмехнулся он и пожал плечами. — На самом деле все просто, Максим. Новогодние каникулы не только у вас в «Китеже» бывают. Все так и норовят на праздники в отпуск свалить. У меня на этажах половина кабинетов пустые, работать некому.

В этот момент между зданиями показалась парочка незнакомцев не в форме охранников, и это меня немного успокоило. Значит кроме нас на базе все-таки кто-то есть.

Тем временем мы подошли к гостевому домику, дорожка к которому была шире остальных. Видимо, несмотря на новогодние праздники, гостей здесь бывало достаточно.

Дверь нам открыл уже знакомый мне Платон. С последнего раза, когда я его видел, он вообще не изменился. Даже прическа ровно такая же, как будто у него волосы вообще не росли. Хотя нет, одно изменение все-таки было. На нем был все тот же костюм дворецкого, но другого цвета.

— Василий Юрьевич, Максим Темников, рад вас видеть, господа, — поприветствовал нас Платон, не меняясь в лице. — Господин Шмаков уже давно вас ожидает. Второй раз позавтракал за сегодня.

— Да, это он может, — хмыкнул Голицын заходя внутрь. — Никаких комнат не нужно, сразу принеси чего-нибудь легкого. Надолго задерживаться мы не планируем.

— Как угодно, — сказал дворецкий, затем помог нам раздеться и ушел, а мы тем временем прошли в столовую.

Кроме Шмакова в комнате больше никого не было. После слов Платона о том, что черный маг уже дважды позавтракал, я не ожидал увидеть на столе кроме чашки кофе еще тарелки — с сушками и пряниками. Посмотрев на нас, Афанасий Степанович покачал головой и нахмурился.

— Ну наконец-то, Василий Юрьевич, — сказал он и поправил перчатку сначала на правой руке, а затем на левой. — Я уже думал, вы совсем не приедете.

— Хотел улизнуть от работы? — подмигнул ему Голицын, усаживаясь за стол. — Не выйдет. Кстати, Платон сказал, что ты времени напрасно не терял. Уже несколько раз позавтракать успел, пока нас ждал.

— Это у меня нервное, — ответил Шмаков и посмотрел на меня своими багровыми глазами. — Я когда волнуюсь, всегда есть хочу.

В подтверждение своих слов демонолог хрустнул сушкой и запил ее маленьким глотком кофе.

— Привет, Темников, — поздоровался он со мной, но руки, ожидаемо, не протянул. — Рассказывай, что случилось. Только без лишних подробностей. Если потребуется, я сам спрошу, что мне нужно.

Я понятия не имел, что имел в виду Шмаков под лишними подробностями, поэтому просто начал рассказывать о случившемся с того момента, как я почувствовал тепло от Темного Савана. Все это время Афанасий Степанович меня внимательно слушал и хрустел сушками.

— Это все? — спросил он, после того как я закончил.

— Да вроде бы… — ответил я, не зная, что можно добавить после моих слов о том, что я прикончил демона, и от него ничего не осталось.

— Никаких видений и голосов в голове не слышал? — уточнил он. — Напряги память. Может быть, с тобой кто-то пытался разговаривать. Знакомился или о чем-то просил.

— Да нет, с чего бы ему со мной знакомиться? — удивленно спросил я, вспоминая неприятную встречу с демоном. — Мне казалось, у этого парня были совсем другие цели. Знакомиться со мной он точно не собирался. Или просто выбрал для этого своеобразный демонический метод, которого я не понял.

— Смешно, — кивнул Шмаков, однако почему-то не улыбнулся. — Будем считать, что с памятью у тебя полный порядок, и все было именно так, как ты рассказал…

Он посмотрел на Дракона, затем на недоеденную сушку в своей правой руке и бросил ее обратно в тарелку.

— Ну что, Василий Юрьевич, значит будем действовать по прежней схеме, — сказал демонолог. — Если парень говорит, что никаких голосов он не слышал, значит все не так плохо, как я думал.

— Это хорошие новости, Афанасий, — в голосе главы тайной канцелярии я услышал облегчение. — Я уж думал, ты меня, как обычно, огорошишь какой-нибудь гадостью, как ты любишь.

— Как ты хотел? Работа у меня такая, — хмыкнул Шмаков и посмотрел на меня. — Я знаю, тебе это не очень нравится, Максим, но мне нужно послать тебе один мыслеобраз. Извини…

— Давайте, — разрешил я, понимая, что без этого никак не обойтись.

Спустя пару секунд я увидел демона, который был очень похож на того, который испортил мне вечер после бала. Похож… Но этот был чуть-чуть не такой.

— Афанасий Степанович, мне кажется, мой гость был с огромной головой и крылья у него были побольше, — сказал я, увидев демона. — И мой был без рогов.

— Да ну? — удивленно воскликнул Шмаков и почесал подбородок. — Тогда это немного меняет дело. Но не слишком сильно.

В этот момент в комнату вошел Платон и перед нами появились тарелки с блинами, а к ним варенье, мед и сгущенное молоко.

— Вы просили легкий завтрак, господа. Надеюсь, блинчики будут не слишком тяжелыми для вас? — спросил дворецкий, расставляя тарелки. — Я подумал, что в это морозное утро горячие блины будут в самый раз.

— Отлично! — сказал Голицын и потер ладони. — Я прямо о них и мечтал!

Надо же, а Платон, оказывается, умеет улыбаться. С довольным видом он спросил у нас, нужно ли что-то еще, и получив ответ, вышел из столовой.

Мы с Драконом с удовольствием лопали блины, которые оказались просто удивительно вкусными. Тоненькие, с сумасшедшим ароматом свежего сливочного масла… Объедение просто! Только ради одного этого завтрака стоило оказаться здесь в это утро. На какое-то время я даже забыл о мрачных предсказаниях Градовского и с удовольствием трескал блины.

Остановился я лишь после седьмого, и все это время Шмаков не сводил с меня тяжелого взгляда своих багровых глаз. Жаль, что Градовский разбирается лишь в предсказаниях и ничего не смыслит в чтении чужих мыслей. Хотел бы я знать, о чем демонолог думал все это время.

Дождавшись, когда мы покончим с завтраком, Афанасий Степанович хрустнул пальцами и встал из-за стола.

— Пора начинать, — сказал он, затем внезапно наклонился в мою сторону и прищурился. — Сегодня будет немного опаснее, чем в прошлый раз, Темников. Чтобы не случилось, не вздумай переходить сквозь магический барьер, как бы сильно тебе этого не захотелось. Кстати, снимать Темный Саван необязательно, в нашем случае это не потребуется. Я передам демону твой образ, так что видеть тебя ему не нужно.

Интересно… В прошлый раз, когда Голицын велел мне снять оберег, он сказал мне, что демонологу не стоит знать, что у меня есть такой артефакт, а сегодня Афанасий Степанович сам говорит мне об этом. Что такого произошло, если глава тайной канцелярии изменил свое мнение и рассказал о моем Темном Саване? Очередной вопрос, на который я вряд ли получу ответ…

— Опаснее? — нахмурился Голицын, тоже поднимаясь со стула. — Ты же сказал, что будем действовать как в прошлый раз? По-моему, тогда все обошлось более-менее спокойно.

Шмаков ему не ответил. Платон помог нам одеться, мы вышли на приятный морозный воздух и гуськом пошли к Арочному Залу. Лишь через пару минут демонолог решил продолжить разговор и ответить на вопрос Дракона.

— Тогда был один демон, сегодня будет другой, — сказал он. — Одна из самых главных проблем с демонами — нельзя все время призывать одного и того же. Так не работает, Василий Юрьевич. Поэтому ты тоже присматривай за мальчишкой, и если что… В общем, действуй по обстоятельствам.

Больше мы не разговаривали до самого Арочного Зала. Не знаю, о чем думали Голицын и Шмаков, а вот меня больше всего смутили слова демонолога насчет того, что Дракон в случае чего должен действовать по обстоятельствам. Это какие обстоятельства имеются в виду, интересно знать?

После этого мое настроение, которое немного улучшилось во время завтрака, вновь испортилось. Причем теперь оно стало даже хуже, чем было. Еще и Градовский, который по-прежнему не покидал меня ни на минуту и повсюду следовал за мной со скорбным видом. Прямо как какой-то предвестник смерти, честное слово.

Хорошо еще, что Дориан в этот момент был настороже и всячески поддерживал меня, обзывая Петра Карловича треплом, которому абсолютно нельзя верить. Правда при этом мой друг все же просил меня быть осторожнее и смотреть в оба.

В общем, настроение у всех было не самое радостное. Мне кажется, в прошлый раз все было совсем не так. Даже чемоданы в руках демонолога, сплошь покрытые разными символами, и те казались какими-то жуткими. Будто внутри них находилось нечто такое, от чего желательно держаться подальше.

Охрана пропустила нас внутрь Арочного Зала, мы миновали одну металлическую дверь, затем дежурная проверка от магического помощника в виде головы на двери, и мы вошли внутрь.

Внутри огромного помещения со множеством арок, стоял все тот же странный запах резины, железа и чего-то кислого. Насколько я понял, работать Шмаков собирался с той же аркой, что и в прошлый раз. Это было очевидно. Она была единственной из всех арок, которая была окутана магическим барьером.

По пути к светящемуся нежно-голубому шару, который окутывал арку, демонолог остановился и на всякий случай предупредил меня еще раз:

— Не вздумай заходить за магический барьер, понял?

В ответ я утвердительно кивнул, а Голицын подошел ко мне поближе и положил мне руку на плечо, сжав его с такой силой, чтобы я наверняка не смог ломануться к арке, если мне вдруг придет в голову такая мысль.

Демонолог кивнул и пошел к арке. Глядя, как Афанасий Степанович идет к столу рядом с аркой, меня посетило острое чувство дежавю. Такое ощущение, что я уже видел эту картину перед своими глазами и отчасти именно так это и было.

Вот он кладет один из своих чемоданов на стол и начинает в нем возиться. Снимает перчатки, чертит демоническую печать… Все действия точные и четкие, как в прошлый раз. Как будто он тысячи раз уже делал это и сейчас будет очередной, рядовой призыв.

После осмотра демонической печати пришел черед Демонических Оков, которые Шмаков со звоном разложил на полу вокруг печати. Вот он размотал Демонический Кнут, поставил сосуд вместилища душ, несколько раз щелкнул кнутом по полу и начал еле слышно произносить заклинание призыва.

В этот момент я почувствовал, как рука Голицына на моем плече сжалась сильнее, и я даже поморщился от боли. По виду не скажешь, что Василий Юрьевич обладает такой силой. Почему-то он не производил на меня впечатление очень сильного человека, однако сейчас я в корне изменил свое мнение. Если он сожмет мое плечо еще хоть немного сильнее, то оно просто хрустнет… Прямо Хорнборн какой-то…

Шмаков говорил все громче и громче. Вскоре его голос гремел в моих ушах словно гром. Не помню, чтобы в прошлый раз со мной происходило нечто подобное. Вероятно, из-за того, что этот демон был другим, и заклинание призыва было немного иным.

Демонолог закончил говорить, языки пламени на Демонической Цепи начали гореть ярче и в центре печати стало что-то происходить. На этот раз появление демона тоже выглядело несколько иначе.

Сначала появилась необычная тень. Тонкая, длинная… Примерно так выглядел портал в некрослой. Только портал появлялся с треском, а эта тень увеличивалась медленно и бесшумно. Когда тень достигла метров трех в высоту, ее рост остановился и начался другой процесс.

Тень становилась все темнее, пока не окрасилась в черный сажевый цвет, а затем ее края начали пульсировать. Такое ощущение, что она дышала. С каждым вздохом ее края скручивались будто бумага, а с каждым выдохом раскручивались вновь.

Следом за этим раздался мощный рев, от которого у меня пол затрясся под ногами. Вибрация была настолько мощной, что мне показалось, будто внутри меня задрожали кости, а мои зубы свело от боли. Темный Саван горячим пламенем жег мне грудь, но я этого даже не чувствовал.

Потом появился он…

Могучий черный рыцарь, который был соткан из черных клубов дыма с двумя мечами в руках. Я даже не заметил, как он вышел из черной тени. Будто и не было этого момента. Он просто появился и все.

Демон посмотрел по сторонам и его взгляд остановился на Шмакове. Он что-то сказал ему, однако слов расслышать мне не удалось. Воздух вокруг нас вдруг стал горячим, а напряжение в нем было такое, что он потрескивал от него. В Арочном Зале стало так жарко, что я почувствовал, как мое тело в одно мгновение покрылось потом.

Афанасий Степанович о чем-то разговаривал с призванной сущностью. Под ногами демона все время вырастала ярко-зеленая трава, которая доходила ему до пояса, а затем осыпалась пеплом. Выглядело просто удивительно красиво.

Кажется, они о чем-то договаривались. Наконец Шмаков несколько раз щелкнул об пол Демоническим Кнутом, и демон начал смотреть по сторонам. Интересно, что он пытается делать? В прошлый раз демонолог попросил меня подойти поближе, чтобы демон мог взглянуть на меня. Однако перед ритуалом призыва Афанасий Степанович сказал, что на этот раз этого не потребуется. Он сам передаст мой образ демону.

В какой-то момент демон остановился на нас с Драконом и наши взгляды с ним встретились. Его глаза были будто две бездонные пропасти, в которые можно проваливаться без конца. Темный Саван нестерпимо жег мою грудь, и в этот момент мне стало не по себе.

Меня вдруг посетила мысль, что оберег каким-нибудь образом может свалиться с моей шеи. Я нащупал его под одеждой и с силой сжал. Демон в этот момент вдруг отвернулся и заревел, а вместе с ним закричал и Шмаков.

Демоническая печать вспыхнула ярче, а следом за ним разгорелся и огонь на Демонической Цепи. Пламя было настолько сильным, что звенья цепи накалились добела, а затем металл начал трещать. Воздух вокруг гудел и вибрировал. Резко запахло серой, и я почувствовал привкус металла вокруг, а затем звенья Демонической Цепи начали плавиться.

— Ты ошибся в печати, Афанасий! — проревел вдруг демон и от этих слов у меня похолодело внутри.

— Печать верна! — грозно закричал Шмаков и вновь ударил кнутом по полу, высекая из него тысячи огненных брызг. — Ты должен платить по долгам! Ты не можешь нарушить клятвы, тварь!

— Долги… — сказал демон и рассмеялся. — Все верно, у меня есть долги и клятвы пострашнее тех, что я дал тебе… Перед кое-кем другим… Не стоило тебе призывать меня, это было твоей ошибкой, Афанасий!

— Ааааггггррррхххх! — закричал демонолог и обрушился на демона своим кнутом, который обвил левую руку демона. — Предатель!

Раздался громкий треск, от звука которого нас с Голицыным пошатнуло, а затем левая рука демона оторвалась от его тела и упала в демоническую печать, тут же вспыхнув яркими языками пламени.

Шмаков размахнулся кнутом еще раз, но в этот момент демон пронзил его насквозь мечом, который сжимал в своей правой руке. Следом за этим раздался мощный взрыв. Магический барьер разлетелся в клочья. Нас с Драконом окатило огненной волной, и мы полетели на пол.

— Ты хотел знаний, Шмаков? — услышал я рев демона, сквозь который был слышен отчаянный крик боли демонолога. — Я дам тебе их!

Я почувствовал, как мое тело окатило еще одной горячей волной. Затем я услышал хруст ломающихся костей и последний крик демонолога, который сменился предсмертным хрипом.

Потом пришла тишина.