Черноземье 3

Глава 7

Пока Грита радуется деньгам, прикидывая, сколько всего полезного и необходимого можно купить на них, я серьезно задумываюсь о ближайшем будущем.

«Хорошо, она еще не знает, сколько у меня в тайнике лежит и сколько я с хамама каждый день имею», — улыбаюсь про себя ее искренней радости.

Тут просто отдал ей мешок прямо в руки, особо не задумываясь о последствиях, а у подруги моей горячей появился смысл жизни на целую осьмицу.

Ну, когда она запустила свои лапки в кучу золота, выковырять их оттуда невозможно, пока полные ладошки не наберет. Ничего, легко пришло — быстро и уйдет. Ей тоже нужно порадоваться жизни, раз именно на них с сыном охоту открыли.

«Ладно, одну очень серьезную проблему я ловко решил, возможно, что теперь навсегда. Правда, пришлось по ходу еще и жулика приколоть, но он уж слишком явно слабое звено в моей задумке», — правильно осознаю я.

Обязательно расскажет стражникам, кто еще знал про явочную квартиру, рядом с которой или в которой найдут бездыханное тело старухи Кройнц.

«Если оставить его в живых зачем-то. Да вообще он не самый нужный человек в городе, чтобы тратить мои монеты с удовольствием и дальше людям жизнь портить. А тут все звезды очень удачно сошлись, чтобы оставить его тело остывать рядом с самой заказчицей».

Насчет уголовной братии у меня есть определенные задумки, но для их реализации нужно занять более руководящий пост в Совете. Получить побольше полномочий и авторитета для радикальных перемен в самом городе. Чтобы никто лишнего не болтал в том же Совете, который на самом деле тоже нужно серьезно почистить.

Планы очень большие имеются, однако, пора с малыми неприятностям закончить.

Пока нащупываю большую связку ключей от мамаши Кройнцев в мешке и понимаю, что меня тянет повторить мой почти подвиг с усадьбой Рыжего племени. Пограбить немного уже совсем мертвое семейство Кройнцев. Или хотя бы оценить их богатый дом своим личным посещением, если даже они все деньги в Кассе держат.

Ключи от всего дома у меня есть, но расположен он достаточно проблематично, не где-то рядом за забором, а в самом центре города, где постоянно ходят патрули Гвардии, и та же Стража бывает время от времени.

С другой стороны, я стал гораздо сильнее и изощреннее в магии, могу почти со стопроцентной гарантией скрываться от патрулей за невидимостью. А если мне очень не повезет, например, кто-то из гвардейцев наступит случайно на ногу спрятавшемуся лазутчику, то вырубить весь наряд с ночным зрением и моими сегодняшними способностями мне не составит никаких проблем.

Или просто выйти из невидимости, поздороваться и отправиться домой спать.

«Хотя лучше до таких крайностей подобные вопросы не доводить, чтобы члена Совета находили на темных улицах, да еще использующего магию для того, чтобы спрятаться от патруля. Особенно в ночь, когда умерла его непримиримый враг, репутация тогда станет точно ниже плинтуса», — напоминаю я себе положение вещей прямо сейчас.

Одно только обстоятельство затрудняет мне поход в дом Кройнцев — у них там должно иметься несколько слуг. Хотя, скорее всего, живут они все же у себя дома, а туда приходят только работать. Но какая-то прислуга именно для старухи должна оказаться на месте. Кто помогает ей раздеться, согреть постель специальной грелкой со свежими углями и создать, сильно пожилой и весьма богатой женщине, необходимый уют.

Впрочем, прислугу я всегда могу связать и заставить молчать с помощью кляпа. Наверняка, убийство старухи и пропажу ключей так и так свяжут с попыткой ограбления.

Так что — сто бед, один ответ!

Вообще-то на меня подумать не должны, раз ее труп валяется в обнимку с телом хорошо известного всем посвященным людям жулика. Самое главное теперь в том, что некому планировать и направлять преступные замыслы в отношении моей семьи. И еще в том, что жулик больше не расскажет никому о нашей роковой встрече.

Мог ли он кому-то уже рассказать про нее — да очень сомневаюсь! Он такой очень осторожный мужчина, явно не стал бы ничего делать сгоряча. Страже ведь точно не скажет, что уже сдал будущей жертве заказчицу с потрохами, еще особенно то, как поделился знанием про одного из влиятельных стражников, замазанных в покушении на Капитана Совета.

И этот Капитан Совета теперь знает, кто именно замазан. Он подобной подставы не забудет и не простит никогда.

За такое дело и господин осьминник Стражи, очень в себе уверенный коррупционер, так же быстро окажется в подвале хамама, где ему придется все рассказать откровенно. Когда получит колотушкой по затылку вечером прямо около своего жилища и так же поедет ко мне на встречу в подводе связанный и безмолвный.

Или же этот Капитан заберет себе побольше власти и вообще официально отправит молодца в подвал для совершения с ним следственных мероприятий на железном стуле.

Ну, теперь все равно жулик уже ничего не расскажет, тут я пока могу проблем не опасаться. Даже охранники мои сразу про его смерть не узнают, а когда узнают, уже не смогут связать его похищение с последующей смертью.

Они-то тех раскладов, которые он мне рассказал, вообще не слышали и ничего не знают о моих последующих действиях.

«Так идти или нет?»

Я думаю какое-то время, но потом прихожу к выводу, что попробовать можно. И даже обязательно нужно, просто поднять теперь валяющиеся ничейными свои же украденные деньги.

Адреналин в крови тоже закипает, требуя чего-нибудь такого остросюжетного.

Выхожу из дома я совсем незаметно, улицы очень темные, меня на них никто не узнает, патруль я замечу издалека, смогу спрятаться от него наверняка. В дом зайду спокойно, оглушу прислугу и свяжу ее, с камнем поиска быстро обыщу все этажи от третьего до подвала, займет такое темное дело не больше одного часа по времени.

А у нас вся ночь впереди еще.

Ведь выхлоп может оказаться очень значительным. Пусть у меня имеется множество украшений и золота, но в основном все оно находится в предгорьях Норнийских гор и с ним все не так просто.

Свои две тысячи тайлеров уже в значительной мере потрачены на массовую закупку продовольствия, создание модели реально работающей электрофорной машины с лейденскими банками, еще солидный штат охраны требует постоянных расходов.

Осталось от трофеев у меня одна тысяча тайлеров, а доходы от хамама даже близко не покрывают расходы на жизнь и разные задумки. Правда, я теперь имею доступ к деньгам с мастерской, вот там все довольно сладко в финансовом плане, но ближайшее серьезное поступление снова ожидается только через месяц.

Когда мастерские выдадут кучу продукции для города, которую еще нужно построить.

Сейчас между делом нашел в квартире заказчицы еще две сотни тайлеров, они там так просто лежали, на всякий случай отложены, если просто понадобятся внезапно.

А сколько может монет оказаться в родовом, можно сказать, поместье Кройнцев? Которые на самом деле мои без всяких вопросов? Отдать их теперь Ратуше?

Там-то все подобному приходу здорово обрадуются и быстренько поделят между собой недвижимость погибшей семьи. Дома и квартиры вернутся городу обязательно, прямых наследников у ее сыновей нет, а всяких прижитых с простыми девками бастардов никто до таких лакомых кусков недвижимости даже близко не допустит.

«Кстати, нужно потребовать на Совете предоставить мне отдельное жилье за мои выдающиеся заслуги на Севере, вот будет здорово, если дом Кройнцев перейдет ко мне же по наследству!» — усмехаюсь я.

А то пара сраных медалек — никакая не награда за мои великие подвиги на Севере.

Деньги, прихваченные из богатого дома сегодня ночью, мне очень помогут справиться со всеми расходами, тем более риска особого для меня в вылазке нет.

Так что я оставил Гриту дома наслаждаться обладанием кучи золотых монет, взял пару крепких мешков и так же уже ближе к полночи спустился в проход.

Лестницу Грита снова подняла наверх, теперь там только невидимый никому конец веревки висит на высоте, чтобы я мог через нее сигнализировать подруге о своем возвращении.

Иду по совсем темным улицам города, время сейчас такое, что только воры или стражники спать не должны, а остальные горожане видят десятый сон в своих теплых постелях.

«У кого они имеются, конечно», — улыбаюсь я.

Обошел через район около гавани Ратушную площадь, потом оказался около дома Кройнцев, но там вход прямо с площади.

Пришлось подождать, когда ночной патруль пройдет мимо, негромко цокая подкованными сапогами по мраморным и гранитным плитам площади. Ходят они тут примерно раз в десять минут, обходят площадь и потом наворачивают небольшой круг по Первой улице, заходя временами на Вторую.

Так что время проскочить мимо патруля у меня есть с запасом.

Когда гвардейцы скрылись за поворотом с площади, я осторожно и бесшумно поднялся на крыльцо красивого трехэтажного дома, прикрытое сверху крышей. Света на площади тоже нет особо, около Ратуши горит одинокий керосиновый фонарь, но сюда его свет почти не дотягивается.

Я пробираюсь вдоль дома, напротив только темные окна Ратуши смотрят на меня. Тут еще нет какой-то постоянной круглосуточной службы на благо города. Хотя, явно уже пора бы ее организовать, раз сильный и беспощадный враг подошел на расстоянии одного дневного перехода от города.

«Вот, о чем ты сейчас думаешь? О благе города! Когда сам в темноте скользишь между домами и от стражи, как тать, прячешься. И еще заниматься собираешься именно разбоем! Используя в полный рост свою магию при этом!» — лезут в голову нездоровые мысли.

Нет, нужно себя взбодрить и выдать хорошие стимулы!

«Они украли мой хамам, отняли кучу денег и у меня, и у моих женщин! И это так простить? Чтобы стражники сами все растащили по карманам, что успеют, а остальное ушло в Кассу? Хрен им с маком! Свое — сам заберу!» — выношу я окончательный приговор.

Ключи здесь немного похожие на те, с которыми я имел дело еще в усадьбе Рыжих, понятное дело, самым дорогим мастер делались. Поэтому нужный ключ для наружного замка подобрал без проблем даже в своем ночном зрении. Вставил его осторожно, но хорошо слышимые щелчки замкового механизма не дали мне пробраться в прихожую совсем без свидетелей:

— Госпожа капитанша! — ага, ну понятно, как называют мамашу Кройнц в своем доме. — Госпожа капитанша! Долго вас жду! Свечу давно погасила, как вы говорите, чтобы зря не жечь, теперь вот не зажигается!

Так, прислуга, тоже пожилая женщина, щелкает кресалом, выскочив из какой-то кондейки на входе в дом, искры разлетаются, но пока поджечь фитиль не могут. Очень торопится, понимая, что хозяйка будет недовольна.

— А фонарь ваш, что, весь выгорел? — слышу следующий вопрос, но я прекращаю лишнюю суету в прихожей.

Прикладываюсь несильно деревянным молотком по голове служанке и подхватываю ее обмякшее тело.

Приставлять в темноте ей нож к шее, который она даже не увидит, и грозить страшной смертью не стал, все равно может заорать и разбудить другую прислугу, если она есть в доме.

Хотя, вроде здесь больше никого нет, как показывает мое чутье. Дети у нее жили отдельно, но не женились, а просто сожительствовали с молодыми деревенскими девками, часто их меняя.

Ладно, я пока вяжу руки и ноги пожилой служанке и волоком затаскиваю ее в кондейку, где привязываю к стулу. Кляп тоже вставил в рот и закрепил на затылке. Теперь она сможет немного стонать, но слишком громкими звуками или криком никого не разбудит.

В кондейке даже окна нет, так что за тишину во время своего криминального дела я вполне спокоен, покричать на улицу не выйдет никак. Закрываю дверь и, наконец, включаю фонарик на лбу, скоро придется менять батарейки, как я чувствую.

Хорошо, что у меня есть еще пара блистеров, а плохо то, что их больше негде достать.

Нужно было захватить какие-то аккумуляторы с зарядным устройством, но как-то я не догадался об этом. Впрочем, ведь за годы, проведенные в Российской империи, они все равно бы прокисли.

— Ничего, скоро электрификация всего Черноземья. После нашей победы. И моей личной.

Видна шикарная лестница на второй этаж и дальше на третий, здесь хозяева из-за жары летом стараются жить не под крышей, поэтому если тут и есть еще кто-то из слуг, то искать его нужно на самом верху.

Но больше в доме никого не нашлось, поэтому я занялся сбором трофеев, которых оказалось на удивление много. Мешки с золотом распиханы по всяким шкафам и столам, а вот тайников нет ни одного. Я подобным небрежением сильно заинтересовался, даже в подвал спустился. Но быстро понял, что покойный Капитан Кройнц даже представить себе не мог, чтобы озаботиться от кого-то прятать свое добро.

Когда он один из самых основных Капитанов Совета, заведует всеми сборами и полноправный хозяин города.

Ну и ладно, набив оба мешка золотом и кое-какими вещами, я прислушался, как возится прислуга в своей кондейке и покинул богатый дом. Два мешка весят килограммов по пятьдесят каждый, там примерно три тысячи тайлеров, остальное всякая посуда и украшения. Закрывать дверь на замок не стал, чтобы другая прислуга быстрее обнаружила пострадавшую и отвязала ее.

Можно вернуться и набрать всякого барахла еще столько же, но мне даже свои трофеи куда-то придется девать, да еще захватил я его только для того, чтобы изобразить нормальное такое ограбление дома.

Прислуга сможет рассказать стражникам про пропавшие вещи наверняка.

Стража будет искать дорогие вещи и посуду на криминальном рынке, а я по дороге, снова шагая мимо порта, серьезно раздумываю, куда подевать золотое барахло на время. Очень нежелательно, чтобы меня с ним что-то связывало, но это пока, а потом можно будет и попользоваться всей дорогой посудой уже в своем доме.

«А то и вообще может так случиться, что она еще вернется как раз по прежнему месту жительства», — такая мысль мне здорово нравится самому.

Стражники, обходившие район, все же попались мне навстречу, вывернул из какого-то переулка, но я почувствовал их заранее, прижался в щель между домами и накинул невидимость.

Наряд из четырех служивых с алебардами прошел по центру дороги, подсвечивая себе путь таким же масляным фонарем, так что никаких проблем они мне не доставили.

Пришлось разбудить Гриту, она спустила мне лестницу и тут же ушла спать, рассчитывая разобраться с новыми подарками утром. Но утром ее будет ждать облом, хватит ей и просто приличной суммы на баловство всякое, про которую она точно знает.

Золото убираю в угол комнаты под скрыт, второй мешок сортирую и оставляю в нем посуду с дорогими безделушками.

Потом спускаюсь с ним вниз, уже не прошу Гриту убрать лестницу, за эти пятнадцать минут, пока я отсутствую, наверно, никто не появится в темном проулке.

Дохожу до речки и в полной темноте на ощупь нахожу высмотренное сегодня утром место. Привязываю к болту веревку, ломаю его пополам и спускаю мешок в небольшую, но глубокую заводь, после чего изо всей силы втыкаю половинку болта в грунт на глубине двадцать сантиметров от поверхности воды.

Решил таким образом спрятать приметные вещи, чтобы и у меня они не светились, и здесь вряд ли кто сможет их найти. А если и найдут — так хрен с ними! Нужно достоверно сыграть ограбления, вот и все.

Возвращаюсь домой, затаскиваю лестницу и иду спать. Грита тихонько посапывает и подергивает аппетитными ногами под теплым одеялом. Наверно, снится ей назревший уже поход в «Торговый двор» и прочие радости взрослой женщины.

Я забираюсь под свое одеяло, думаю напасть на сонную подругу, но тут же засыпаю.

На следующее утро предупредительно учу Гриту не задавать хотя бы при Клое и Троне лишних вопросов, выдаю ей восемь золотых тайлеров, потом вместе с хозяином иду в мастерские.

Лицо у меня очень спокойное, чтобы сегодня вечером-ночью не случилось — меня никак не касается. Никто меня не видел, а все, кто знал о встрече — уже мертвы.

Потом иду в Совет, там понимаю, что новости о случившемся душегубстве и ограблении дома прямо на Ратушной площади еще не распространились в городе. Но всем на самом деле не до таких проблем.

В Совете царит радостное веселье и творится настоящий праздник.

Пока я решал свои личные вопросы и бродил по ночному городу, военное командование Астора выступило к реке в настоящий такой поход с переправой на берег, занятый противником. Привезли на нескольких десятках подвод лодки, четыре сотни самых отборных гвардейцев с тремя десятками Охотников ночью переправились на тот берег.

И достаточно внезапно напали на расслабившихся степняков.

Все нападение случилось вчера днем и вечером, потом всю ночь считали убитых и пленников, чтобы утром прислать гонца.

— Убито четыре сотни врагов! Взято в плен два десятка! Наши потери минимальные! — громко и с большой гордостью вещает командир Гвардии по докладу гонца.

Так уверенно об таком говорит, что я даже поверил ему на какое-то время.

«Ну, неплохой расклад. Если потери и точно минимальны. Неужели они смогли так подкрасться, что напали совсем внезапно? — раздумываю я. — А степняки оказались не готовы, не успели вскочить на коней и использовать свои страшные луки?»

В общем, в Ратуше большой праздник, враг разбит и бежит, родные просторы героически освобождены, и я вместе со всеми сначала радуюсь озвученной победе.

Потом меня просят быстро собраться и ехать спасать раненых, которых тоже совсем немного. Тут я сильно и громко удивляюсь, почему меня заранее не ознакомили с такими планами и сразу не привезли на лечение.

— Я бы мог сразу начать помогать раненым воинам!

Однако, как-то мне никто ничего не хочет отвечать, только командир Гвардии поглядывает особенно насмешливо в мою сторону. Остальные делают вид, что ничего не слышат, тоже такая понятная позиция недовольных моими словами товарищей Капитанов.

«Вот ведь, гнида, полез реку форсировать с никогда таким делом не занимавшимися людьми и повезло дятлу. Но я бы спас там много народа по-всякому», — ругаюсь я про себя.

Вот чего я не ожидал откровенно, что меня так упорно станут игнорировать и отказываться привлекать к хотя бы какому-то планированию защиты города.

— Ладно, им же хуже. Еще на коленях приползут, твари хитрожопые! — ругаюсь, выходя из Ратуши.

Приятели мои старинные давно уже не служат на входе, один умер уже, второй теперь дома сидит, мякиши из хлеба посасывает.

Ладно, я бегу домой, собираю вещи, вскоре с парой охранников и новым обозом отправляюсь в поездку, со мной идет два взвода свежих гвардейцев, а в городе остаются все вернувшиеся наконец с рудников воины.

После окончательной победы на Севере город забрал оттуда еще пятьдесят военных и последний десяток гильдейских, осталось там только двадцать стражников присматривать за полусотней каторжан и сотней вольнонаемных.

«Да, плодами моих ярких побед город пользуется вовсю, но Совет Капитанов ведет себя так, будто мечтает о коллективном самоубийстве. Какие бы сейчас не озвучивались победы, ведь пришла всего-то разведка орды, что они будут делать, когда вся орда окажется на берегах Протвы?» — даже не понимаю я настолько откровенной глупости.

К вечеру мы добрались до реки, нам тут же перегнали лодки, и я со своими людьми переправился таким образом. Гвардейцы так тоже перевезли оружие и припасы, щиты и кольчуги, но сами с лошадьми перебрались вплавь.

Явно, что с большим трудом, но все же через час все оказались вместе с лошадьми на берегу.

Тут же начали стучать топоры мобилизованных лесорубов, город решил восстанавливать мост хотя бы на проезд одной подводу.

Ну, стабильное снабжение — дело нужное, однако его построят через осьмицу, а к этому времени могут подойти основные отряды орды. Впрочем, поджечь мост еще всегда успеют, уже научены горьким опытом.

«Наверно, что научены, командирские дятлы?» — не уверен я.

Я сразу отправляюсь в организованный на сухом месте лазарет и сначала лечу умирающих и тяжелых раненых.

«Умирающих десяток, тяжелых — два, это я еще легкораненых не видел, что-то дело не похоже на легкую победу за явным преимуществом», — вскоре понимаю я.

Разряжаю первый Палантир, но затянул все внутренние раны и снял лихорадку, завтра пройдусь по наружным.

Потом еще успеваю посетить легкораненых, тех около сорока и на них разряжаю второй Палантир, чтобы сразу же поставить в строй воинов. Эвакуировать-то их не получится, если превосходящие силы степняков внезапно появятся вблизи, ведь самостоятельную переправу через реку могут раненые не потянуть.

Тот момент, что орда может уже прийти сюда — я держу в голове постоянно, ведь никакой разведки серьезно городом не ведется, разъезды хотя бы на пару дней пути не рассылаются.

Ужинаю в темноте около лазарета и тут меня находят Крос с Драгером со своими парнями. Мы громко радуемся встрече, у меня с собой солидная бутыль с выдержанной ресой, уже не астрийской, крестьяне Черноземья сами научились делать хорошо продающийся продукт.

Не совсем такая, конечно, как из личных княжеских подвалов правителя бывшего княжества, но нам в самый раз.

К нам подсаживаются еще пятеро более-менее опытных воинов Гильдии, Охотники и Ученики Охотников, еще парочка отличившихся сегодня в бою и разведке Носильщиков.

— Ну, старина, рассказывай, как вы добились такой серьезной победы? У вас-то сколько раненых? — обращаюсь я к Драгеру.

— Ну, у нас немного на самом деле, мы в рубку не лезли, стреляли больше издалека и сзади заходили. Но осьмица есть, хорошо бы тебе их завтра осмотреть. Двое тяжких, но прямо сейчас не умирают.

— Давай-ка после ужина сходим к твоим, тяжких подлечу немного, остальных сразу вылечу, — обещаю я.

Есть у меня свои планы на это утро.

— Как вообще сражение прошло?

Драгер начинает рассказывать, как они переправились в два захода, как были поражены, что никто не следит за рекой со стороны кочевников.

— Да, постов не было, все жарили мясо и просто радовались жизни, даже оружия под рукой не оказалось. Мы зашли сзади, гвардейцы дружно ударили спереди. Дружно, но не одновременно, поэтому где-то треть степняков успела добраться до оружия и дать сильный отпор. Они все первые ряды гвардейцев перестреляли, но те все же их смяли, а в рубке против строя кочевники явно не сильны. Поэтому часть погибла, часть разбежалась под наши стрелы, а часть смогла ускакать.

— Так какие потери у степняков, а какие у наших? — спрашиваю я.

— У нас двое погибло, а у гвардейцев не меньше шестидесяти. Ну, это примерно, их тела я не считал точно.

— Ого! А в Ратуше начальство уверяет, что потери совсем маленькие! — удивляюсь я.

— Так они и есть маленькие, потому что удалось степняков застать совсем врасплох. Мы тут взяли своих пленников и уже разговорили нормально, так что все расклады знаем, — рассказывает мне Драгер.

— Ну, не знаю. По виду главного гвардейца кажется, что потеряли не больше двадцати воинов, а перебили почти всех. А тут шестьдесят убитых и восемьдесят раненых — четверть Гвардии вышла из строя, а никаких еще солидных сил врага никто даже в упор не видел!

Драгер с Кросом пожимают плечами, мол, что знаем, то и говорим.

— Так, а сколько степняков перебили? Сколько их вообще здесь было? Сколько сотен?

— Они не по сотням делятся. Было здесь два отряда, по двести с лишним воинов в каждом. Потом приплыл колдун, то есть ты, одного отряда не стало.

— Да я, вроде, столько народа не перебил. Посчитать не мог, конечно, в то время, так что точно не скажу.

— Зато нам попался немного грамотный степняк, он участвовал в сборе останков тех, кого точно ты на берегу приголубил. Убитых там вышло сто двадцать воинов, не считая лошадей, и раненых еще около восьмидесяти. Раненых мы, конечно, всех перекололи, когда нашли, — поясняет мне Драгер. — Но это тех, кого сами нашли.

— Еще, Ольг, под твой удар попали оба Старших над отрядами, и один отряд степняков почти полностью. Осталось их всего человек сорок в этом отряде целыми, они сразу же погрузили своих раненых на подводы. Приставили к ним местных мужиков управлять и уехали к себе обратно в степь. Можно их догнать через три дня определенно, но Гвардия никуда выдвигаться в погоню не собирается. Вчера весь день своих хоронили, потом еще десяток раненых у них за ночь помер. Я спросил, почему тебя с собой сразу же не взяли, так старший над гвардейцами только заругался на меня, — обиженно рассказывает Крос. — Да дураки они полные, с твоей силой, Ольг, потерь таких бы не было, и всех раненых ты бы спас!

— Так что, получается нашим четырем сотням и вам тоже противостояло только две с небольшим сотни молодых, еще неопытных степняков, которые сразу бросили нести службу, как их Старший погиб? — спрашивая я замолчавших Охотников.

— Получается так, когда добили раненых, свежих мертвецов нашли как раз под две сотни. Сорок или пятьдесят степняков успели уйти. Вскочили на лошадей, дали несколько залпов по Гвардии и ускакали.

— Так это получается, если и победа, то потеряли своих шестьдесят убитыми и восемьдесят ранеными против двухсот степняков. И это только потому, что они совсем молодые и неопытные, да еще попались в удобный момент. Так это Пиррова победа! Если на две сотни степняков Гвардия будет терять по сто пятьдесят своих. Это же вся Гвардия закончится, а у степняков и одной тысячи не погибнет! — делаю я закономерный вывод.

Про Пиррову победу Охотники ничего не знают, но общий смысл моих слов понимают.

«Ну, как чувствовал, что врет безнадежно командир Гвардии. И двести мной убитых и раненых себе приписал, а число погибших гвардейцев раза в четыре уменьшил! Вот ведь какая гнида!» — откровенно злюсь я.

Нет, с такими тщеславными командирами-врунами город скоро окажется в полной заднице!