Черная невеста

— Так, мелкие. От нас ни на шаг. Местность нам досталась малоизученная, местами с зыбучими песчаниками. Встречаются карстовые полости. Поэтому, если не хотите свалиться прямо на головы каторжникам, никакой самодеятельности, — принялся наставлять нас Ларан после получения задания для команды. — Оставайтесь постоянно в пределах видимости. Заметите какое движение — беззвучно падаете на пузо и не рыпаетесь… Люцифэ, ты меня слышишь?

— Да.

— Мелкий, не доводи меня перед заданием, а то рискуешь остаться «забытым» где-нибудь под камнем.

— А ты, в свою очередь, не относись к нам, как к бесполезному грузу, — вяло огрызнулся Льдинка.

— Как только научишься физические усиленные щиты ставить, тогда и не буду. А пока молчи и не вякай.

— Я не собираюсь просто валяться и ждать, пока меня прибьют безоружного, — резонно возразил Люцифэ. С этим мнением я был абсолютно согласен. Нам должны были выдать не только эту допотопную броню, но и другие средства защиты. И нападения.

— Мне ни к чему ваше идиотское геройствование. Без вас разберёмся.

— Так, может, нам с вами вообще не идти, — абсолютно спокойно, даже отрешённо поинтересовался Люцифэ, что ещё сильнее разозлило Ларана. Однако девятикурсник прекрасно умел держать себя в руках, и единственной видимой реакцией была лишь словесная угроза:

— Я всё больше склоняюсь к мысли подсунуть тебя каторжникам. Двойная выгода получится: и от тебя избавлюсь, а нервы им потреплешь перед смертью.

— Как знаешь, — всё так же отстранённо отозвался Люцифэ.

Ларан внимательно посмотрел на Льдинку, пытаясь уловить малейшие признаки прямого неповиновения, однако тот стоял с абсолютно индифферентным ко всему видом, будто разговор шёл вообще не о нём. Да уж, выдержке и высокомерию Люцифэ можно только поражаться. К нам приблизился Дэлаон, чтобы отчитаться о готовности снаряжения. Ларан окинул ещё одним оценивающим взглядом тёмного, потом махнул на его заскоки рукой и переключился на более актуальные вопросы.

Наконец, мы были готовы и отправились в путь. Равалон, в большинстве своём, был занят пустынями и чахлыми саваннами. Двадцать процентов поверхности планеты покрывали моря, ещё с десяток — горы. Полумёртвый мир, где, несмотря на отсутствие нормальной питьевой воды, всё же водилась некоторая живность, представлял собой интерес только как источник обширных залежей редких полезных ископаемых.

До обозначенного квадрата мы добирались почти полтора суток. Однообразная дорога сменилась обследованием голых каменистых нагромождений. Уже подступали короткие сумерки, когда я краем глаза заметил движение. Сухой щелчок ружья и сильнейший удар в бок слились воедино. Не успел я сообразить, что к чему, как почувствовал, что падаю. Под тяжестью чужого тела не получилось толком сгруппироваться, в результате чего чувствительно проехался ладонью по камням, а Люцифэ — именно он сбил меня с ног — с силой припечатал меня о неровную песчаную почву. Справа раздался крик боли, но мне было уже не до этого, так как твёрдая поверхность под нами просела и с ухом-вздохом устремилась вниз. Вот и карстовые полости нашлись. Как не вовремя.

За краткие миги падения я так и не смог избавиться от вцепившегося в меня мертвой хваткой Люцифэ, поэтому приземление успехом не отличалось.

Охнув от резко пронзившей бок боли, я остался неподвижно лежать на твёрдых камнях, ожидая пока Люцифэ соизволит отлепиться от меня. Однако тёмный не двигался. Спустя десяток мигов я не выдержал и зашипел:

— Слезь…

— Тс-с-с!

— Люцифэ, если мы будем вот так лежать у всех на виду…

Закончить я опять не успел. Дружок Дарк пружинисто вскочил на ноги и дёрнул меня за собой. Конечно, не ему же посчастливилось чувствовать себя заготовкой между молотом и наковальней.

— Куда…

— Да помолчи ты хоть стигну, если жизнь дорога! — негромко рыкнул Люцифэ, волоча меня следом за собой в глубину какого-то коридора.

Меня пошатывало, правый бок, плечо и нога сильно болели — последствия неудачного падения, — отчего я с трудом брёл вслед за своей рукой.

— Быстрее!

Я бы с удовольствием, но… В этот миг я запнулся и чуть не упал, а сильный рывок за больную руку заставил невольно поморщиться. Куда он меня тянет? Провал в потолке остался далеко позади, поэтому я никак не мог сориентироваться в окружающей тьме.

— Шевели ногами! — змеёй прошипел Люцифэ, на что я только огрызнулся, стараясь не показывать, что мне больно даже двигаться.

— Я ничего не вижу!

— Больно — значит, живой. Так что радуйся, — будто прочтя мои мысли, невпопад ответил Льдинка.

— Куда ты меня тащишь?

— В идеале на поверхность, а там как получится. Главное, оторваться от преследователей и не наткнуться на… вот Джер!

Люцифэ резко свернул влево. Я так не смог и приложился об острый угол пока ещё здоровым плечом.

— Бежим! — выдохнул парень. Я попытался переставлять ноги побыстрее, и у меня даже начало получаться, когда Люцифэ внезапно затормозил. Врезавшись ему в спину, я прикусил от боли губу. Он что, издевается?

— Мы в тупике и за нами погоня, — просветил меня этот умник. — Снимай броню и рубашку.

— Они же тогда пристрелят нас, как…

— С ними нас прибьют ещё быстрее, а так есть шанс. — Не дождавшись реакции, Люцифэ начал поспешно сдирать с меня одежду.

— У меня есть оружие. Я могу…

— И думать забудь! Разыграем маленький спектакль, а потом сбежим при случае.

— Но…

— Я твоя сестра, Люцифа, из деревеньки… Хэма.

— Но послушай, Люцифэ…

— Это ты слушай. Драться мы не умеем, попали сюда через портал, но, естественно, не понимаем сами как именно и уже долго блуждаем по коридорам. — Он что-то ещё торопливо бормотал, судя по всему, быстро избавляясь от собственной брони, но я больше не слушал, обратившись к Амореонэ, как к более трезво мыслящему.

Мы ведь сможем противостоять колодочникам?

«О! Не прошло и луны. Как ты обо мне вспомнил!»

Амореонэ, сейчас не время обижаться! У нас получится выжить, в случае, если мы нападём первыми?

«Нет. Тебе просто не дадут времени приблизиться. Особенно в подобном состоянии. Так что следуй указаниям Люцифэ. Вот если бы ты обратился ко мне стигной ранее, то шансы были бы большими, а сейчас… можешь только помолиться».

Я задумался: вправду ли наша ситуация настолько безвыходная или Амореонэ просто обиделся и таким образом решил отомстить? В себя я пришёл от внезапного толчка в грудь. Что-то я сегодня слишком часто падаю, причём весьма болезненно.

— Вымажься грязью, — посоветовал нависающий надо мной Люцифэ и с силой рванул в стороны мою майку, отдирая рукав. К моему изумлению, она с неожиданно громким хрустом поддалась.

— Зачем?

— Вот полудурок! Чтобы было похоже, что мы здесь давно уже бродим. — Говоря это, Льдинка присел на корточки и начал усиленно тереть мои руки, шею и лицо, а заодно и одежду. Я вяло помогал, несогласный, что иного выхода выбраться отсюда у нас нет. Плюнув на ладонь, парень ещё раз интенсивно растёр мне лицо, отчего я брезгливо скривился, но стерпел. Если выживем, он мне за это ответит.

Я только успел встать на ноги, как по стенам запрыгал слабый луч фонарика, а Люцифэ с неожиданной силой впечатал меня в стенку. Я чуть не взвыл от боли в плече. Да что ж это такое? Благодаря выступу впереди, нас не сразу будет заметно, но и преследователи пока не видны.

Плотно прижавшееся ко мне тело начала сотрясать крупная дрожь. Люцифэ уткнулся лицом мне в майку и чуть слышно забормотал, закончив весьма реалистичным всхлипом:

— Мямли, сбивайся и разыгрывай испуг. Остальное на мне.

Наши преследователи даже не пытались идти тихо. Я поморщился от громкого голоса, приобретающего в этих катакомбах новую силу и модуляции. И почему только я не слышал ничего раньше? Даже шагают преследователи на удивление громко, совершенно не прячась.

Наконец, нас заметили. Луч света остановился на нашей колоритной парочке и замер. Клеймённых же в темноте было не разглядеть. Я инстинктивно прижал к боку Люцифэ, чувствуя себя абсолютно незащищённым. Если они сейчас выстрелят…

— Смотрите, малышня какая-то.

Луч пробежался по нашим лицам. Я не выдержал напряжения и закрыл глаза. Если выживем, точно подговорю устроить Люцифэ тёмную. За то унизительное положение, в которое мы попали, даже этого будет мало.

— Да прирезать их и пошли дальше, — ответил идущий первым и медленно направился к нам.

— Вот-вот. Они, небось, вместе с теми, что наверху шухер устроили, — поддержал первого картавый голос.

— Вот сейчас и проверим, — уже не так уверенно отозвался тот и ещё осторожнее стал приближаться к нам.

— Хлыст, оно тебе надо? — забеспокоился картавый. — Дихта утверждает, что этих ребятишек, как бойцовских зверей, против всего живого натаскивают. Отойди от них, а то бросятся ещё.

— Отвали. — Первый уже приблизился на расстояние трёх шагов и замер, решая стоит ли подходить ближе. Я медленно открыл глаза. Помирать, не видя от чьей руки — мало того что трусость, так ещё и глупость несусветная. Хотя черт лица колодочника я даже сейчас разглядеть не мог. А худощавая, будто ломаная, фигура клеймённого и вправду чем-то напоминала хлыст. В подбородок уткнулся холодный металл. Сейчас, если я отшатнусь и смогу выбить оружие, тогда…

Люцифэ, будто прочитав мои мысли, впился мертвой хваткой, лишая необходимого пространства для маневра и скорости. Чтоб его! Неужели он не понимает, что это, может, наш единственный шанс?!

— А ну отвечайте, кто такие? — потребовал Хлыст.

— Я… мы… — мне самому стало противно от вырвавшегося мямлянья. Что говорить, я абсолютно не знал. Положение спас Люцифэ, чуть отодвинувшийся от меня, но и не подумавший отпускать. Он заговорил прерывающимся высоким девчачьи голосом, от которого я невольно поморщился.

— Мы заблудились!

Люцифэ высвободил правую руку, зато левой вцепился в меня поистине мёртвой хваткой и принялся размазывать слёзы по чумазому лицу.

— Здесь темно, страшно и есть нечего! — Льдинка громко всхлипнули и умоляющим тоном закончил: — Мы домой хотим!

— Девчонка? — растерялся Хлыст. — Но как ты здесь очутилась?

— Мы потерялись! — прорыдал Люцифэ. Я только поражённо слушал его игру. Не зря мастер Хаоки хвалил тёмного, как самого выдающегося по маскировке. Даже у меня, твёрдо знающего, что это мальчишка, закрались определённые сомнения. — Пошли в лес, а Хлокс внезапно укусил меня и сбежал. Мы побежали, Дар кричал, а Хлокс бежал и бежал, а…

— Постой-постой, — перебил излияния Льдинки Хлыст, абсолютно утративший нить разговора. — Кто такой этот джеров Хлокс?

— Мой друг. Это зарин. Я подобрала его с лапой и выходила. У него во-от такенные уши, а ещё… — забыв про слёзы воодушевлённо вещал Люцифэ я только диву давался его выдержке. Впрочем, Хлыстовой тоже.

— А Дар кто?

— Мой брат. Вот же он стоит.

— Да врёт она всё, — влез в наш разговор картавый, не рискуя, впрочем, приближаться более чем на пять шагов.

— Погоди, — отмахнулся от него Хлыст и вновь переключился на Люцифэ: — И как вы здесь очутились?

— Хлокс сбежал, мы побежали следом, — терпеливо начал рассказывать по второму кругу Люцифэ. — Мы бежали и бежали, а он внезапно прыгнул в сторону и исчез. Я звала-звала, а он так и не вернулся!

— Ну хорошо, — Хлыст был само терпение. Я бы давно уже гаркнул, начни мне кто-либо рассказывать подобный бред, да ещё и писклявым голосом. — А здесь-то вы как очутились?

— Я же говорю, — не отступался Люцифэ от своего стиля повествования. Я едва сдержался, чтобы не закатить глаза: тёмный точно решил нарваться. — Мы звали и ходили, а Дар сказал, что домой надо, но я хотела найти Хлокса, а его всё нигде не было. А потом что-то блеснуло, и вокруг была темнота, и нам стало страшно…

— Хлыст, ты понимаешь, о чём мямлит эта мелочь? — поинтересовался второй, до этого молча слушавший исповедь Люцифэ.

— Да врёт она всё, — снова влез картавый. — Какой здесь, к демонам, лес?

— Я правду говорю! — обиженно вскинулся Люцифэ. Даже ногой притопнул. По-моему, он переигрывает и не совсем соответствует роли младшего подростка, на которого выглядит. Но это моё личное мнение.

— И давно вы здесь? — отмахнувшись от соратников, поинтересовался Хлыст.

— Давно, — поник плечами Льдинка. — Мы шли-шли, а везде темнота и никого, а Дар говорит, что мы кругами ходим. Но как же кругами, если всё время вперёд?

— Ясно. — Хлыст, наконец, убрал пистолет от моего подбородка. Я бы на его месте не был столь доверчивым. — А не вспомните, как вы сюда шли после вспышки?

— Прямо. А когда не получалось прямо, то как получалось.

Хлыст перевёл вопросительный взгляд на меня. Пришлось делать испуганно-смущённый вид и отрицательно качать головой.

— Здесь всё одинаковое, — снова влез Люцифэ.

— В общем, идёте передо мной, — распорядился Хлыст. — Вздумаете бежать — искать не будем, зато стрелять на поражение — без малейших раздумий.

— Вы нас отведёте домой? — с надеждой спросил Льдинка.

— Посмотрим.

— Но я домой хочу, к маме!

— Прекрати реветь, не то бросим прямо здесь.

Угроза «подействовала», Люцифэ замолк.

— Хлыст, ты что, собрался их к нам вести? — удивился молчавший до сих пор четвёртый.

— Да. Пусть Дихта с ними поговорит. Может, дети и вправду сюда через портал попали, тогда мы хотя бы будем знать, что он рабочий.

— А с ними что? — заинтересовался картавый.

— Что Дихта скажет.

— Послушай, давай к нему только мальчонку отведём, а с этой здесь… ну не делить же с остальными?

— Нет. Сначала с ними поговорит Дихта.

— Но, Хлыст! — заканючил картавый, однако тот коротко глянул на него и с угрозой напомнил:

— У тебя уже прокол есть. Второго Дихта не стерпит.

— Но ведь девчонка…

— Пошли. Щупа с Молчуном вперёд, затем вы, мелкие. Мы с Лешим замыкаем.

Идти пришлось долго. Мы с Люцифэ подавленно молчали, конвоиры тоже не болтали попусту. Лагерь каторжников расположился в сети пещер полунатурального происхождения. Лишние выходы были завалены, у оставшихся дежурили посты. Освещение здесь оказалось слабым, но постоянным: подвешенные под потолком и на стенах слабенькие фонари позволяли хоть что-то рассмотреть в окружающем пространстве. Наше появление вызвало нездоровый совершенно непонравившийся мне ажиотаж.

И зачем мы только сюда попёрлись? Надо было драпать, пока возможность была. Прыгнули бы в один из боковых коридоров по дороге — и поминай как звали. А теперь что? Вон, чуть ли не все колодочники переговариваются да пальцами тычут, как на какую-нибудь диковинку.

Сами каторжники находились в ужасных условиях: грязные, нечесаные, едва одетые, почти все босые. Мало у кого были одеяла или даже тряпки, чтобы на них лежать. И на что они надеются? Оружия как такового я тоже особо не заметил. И вообще странно, что у них до сих никакой эпидемии не вспыхнуло: еды почти нет, питьевой воды и того меньше, условий никаких. Я бы на их месте уже давным-давно сдался бы. Ну не я конкретно, а всякое трезвомыслящее существо.

Наконец, мы приблизились к цели нашего путешествия. «Комната» упоминаемого Хлыстом Дихты имела такую невиданную роскошь, как дверь. Ею служил лист начавшего ржаветь металла. По бокам от него (видимо, чтобы поддерживать, когда заходят посетители), стояли прислонившись к стенам, двое довольно крепких парней, одетых немногим лучше остальных. На поясе у них была кое-как приделана кобура с оружием. У меня возникли вполне оправданные сомнения в том, сможет ли эта парочка быстро воспользоваться своими пистолетами в случае необходимости. Но это нам даже на руку: больше шансов сбежать будет.

— Чево надо? — лениво спросил левый.

— Мелких к Дихте привели, — поспешил отчитаться картавый, опередив выдвинувшегося вперёд Хлыста. — Пропускай.

— Всех сразу? — прищурился правый. — Много чести.

— Не всех, — спокойно отозвался Хлыс, а картавый зачастил:

— Как так не всех? Поймали-то разом, значит, и отчитываться вместе.

— Это как? С каждого по слову? — хмыкнул правый, но сразу же посуровел: — Хлыст, проходи, а остальные здесь будут. И мелкие тоже, — предупредил он, заметив, что тот поворачивается к нам.

— Колпак, — помрачнел Хлыст, — ты нарываешься.

— Если Дихта захочет с ними поговорить — тогда да, но не раньше, — поддержал правого левый.

Хлыст отступил под этим двойным напором. Немного поворчав, он прошёл к главному бунтовщику. Мы же остались по эту сторону двери, под изучающими взглядами. Мне лично было очень неуютно. Люцифэ, если судить по тому, как он вжимался в меня, тоже. Хотя это вполне могло оказаться частью его игры.

Амореонэ, как ты думаешь, у нас есть шанс вырваться отсюда?

«Шанс есть всегда. А тебе не кажется, что белобрысый изменился?»

Какой? — не понял я.

«Да Люцифэ».

С чего это ему меняться?

«Он стал как-то мельче. Однозначно. И в том числе ниже».

Глупости!

«А ты сам проверь. Проведи руками и обними, будто хочешь защитить».

Ещё чего! — я чуть не поперхнулся от подобного предложения.

«Ты же брат. Соответствуй роли».

Обойдёшься. Не собираюсь я с ним обжиматься.

Через стигну, прошедшую в полном молчании, перегородка отодвинулась, и появился Хлыст.

— Дихта сказал привести ребятню. И тебя, Колпак, тоже позвал.

— А мы? — возмутился картавый и уже не так уверенно бдобавил: — Вместе же поймали.

— А с тобой, — с явной угрозой проговорил правый, — Дихта поговорит отдельно… если ты ещё будешь здесь, когда я выйду.

За перегородкой оказался коридорчик, выходящий в просторную, абсолютно пустую комнату. Справа был проём, куда мы и направились. Люцифэ споткнулся и повис на моей руке, как утопающий на спасательном круге. Так и подмывало его стряхнуть, ведь именно по его глупости мы оказались здесь, но я сдержался. Нужно соответствовать роли брата-просточка. Чтоб их всех демоны побрали!

Упомянутый Дихта нашёлся в следующей комнате, всё убранство которой составляли пара коротких лавок-седушек из более-менее ровных камней, составленных рядами. Дихта оказался высоким, довольно плечистым и не изнурённым, как большинство других клеймённых, да и одежда его была относительно целой и чистой. Уж всяко не полное рваньё, как у многих. Предводитель бунтарей стоял к нам спиной и я невольно подивился ухоженным чёрным волосам с поседевшими прядями, отливающими почему-то в голубизну. Собранные в небрежный хвост, волосы достигали невиданной среди других клеймённых длинны — середины лопаток.

Когда Дихта повернулся, я понял отчего так. А ещё окончательно уверился, что мы с Люцифэ попали. Феникс феникса просто не может не узнать. Какого Джера нам вообще не сказали, что бунтом руководит выпускник Академии?!

Пару мигов мы смотрели друг другу в глаза, потом я не выдержал и опустил голову. Как глупо. Против него у нас вообще никаких шансов. И почему всё так неудачно повернулось?

— Не думаю, что эта малышня может показать нам, где портал, — раздался, наконец, его негромкий голос.

— Но попробовать-то можно. Я помню, где мы нашли их, а оттуда…

— Ты чего-то хочешь от напуганных детей, блуждавших в страхе по тёмным коридорам? Глупо требовать от них, чтобы они вспомнили дорогу.

— Но попытаться всяко можно, — упорствовал Хлыст.

— Хорошо, попытаемся. Колпак, Щупа опять баламутит народ?

— Нет, но возмущается много и не по делу.

— Ты хотел сказать, наглеет, — уточнил Дихта.

— Можно выразиться и так, — не стал возражать Колпак.

— Как жаль, что у нас больше трети таких, как он, а то можно было бы уже сейчас избавиться. Пока же придётся терпеть. Зарвётся — уберём, но не раньше. Иди. Хлыст, тоже. Я хочу поговорить с ребятишками. Может, чего толкового и добьюсь. Потом проводите их в «гостевую комнату».

— Как скажешь, — кивнул Колпак. Оба развернулись и без возражений вышли, отчего мне стало ещё неуютнее. Я инстинктивно попытался заслониться всё ещё цепляющимся в меня Люцифэ, но когда осознал это, то выпрямился и сделал шаг в сторону. Не дело за кем-то прятаться. К тому же это всё равно бесполезно.

Дихта с полстигны молча рассматривал нас, потом спокойно предложил сесть. Я удивлённо глянул на предводителя бунтовщиков. К чему это? Неужели надеется от нас что-то узнать? Так мы ему и скажем!

Не дождавшись ответной реакции, Дихта сел сам. Сообразив, что простым молчанием от нас ничего не добьёшься, он заговорил:

— Неужели Варан настолько опустился, что отправил на такое детей?

— Не понимаю, о чём вы, — разыграл изумление Люцифэ.

— Вот только не надо здесь устраивать театр, — поморщился Дихта. — Вы прекрасно поняли, кто я, но и учеников Академии не опознать невозможно. Хотя бы по остаткам специфичной одежды. Хорошо, хоть другие не присматривались. Но не поручусь, что никто не обратил на неё особоговнимания. Что вы делали в этом районе?

— Мы заблудились, — жалостливо протянул Люцифэ. Дихта скривился:

— Прекрати. Веди себя нормально. Нас никто не подслушивает.

— Но это правда, — не успокаивался тёмный. Я с силой сжал его руку, показывая, что достаточно этой глупой игры и сделал шаг вперёд.

— Осматривали местность.

— Зачем? — неподдельно изумился бунтарь.

— Сказали.

Дихта невесело улыбнулся и кивнул. Подход везде одинаков: что в Академии, что в кольцах приказы не обсуждаются. Все скользкие вопросы уточняет командир. Если захочет. И отчитываться перед входящими в команду он не обязан.

— Как вы оказались в тоннелях?

— Провалились.

— Сколько вас там всего?

— Какая разница? — не слишком дружелюбно задал я встречный вопрос, но Дихта не обратил внимания на мою вспышку.

— Все живы?

— Не знаем. На нас напали.

— Что? Плохо. Ладно, разберёмся. Играйте дальше свою комедию. Отпустить я вас, естественно, не смогу, но постараюсь оградить от неприятностей, а потом посмотрим. — Дихта направился к выходу, но у проёма остановился, будто что-то вспомнив, и спросил: — Кто из наставников здесь?

— С чего это мы должны тебе отчитываться? — нахмурился я. К чему ему понадобились имена преподавателей группы?

— Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из них.

— Я вам не верю.

— Как хочешь. Потом поговорим.

Дихта вышел и в соседней комнате перехватил спешащего с сообщением посыльного. Тот что-то быстро проговорил, на что феникс недовольно откликнулся:

— Я уже в курсе. Идём.

Вскоре пришли и за нами. «Гостевая комната» представляла собой тупиковый коридор, который вилял в самом конце, создавая тем самым подобие уединённости. Темнота и холод удручали, на стенах проступала влага, а в дальнем углу с убивающей монотонностью капала вода. Проводив до тупика, о наc будто забыли.

Просидели мы здесь, по моим ощущениям, не меньше шести боев, а к нам никто даже и не заглянул, не говоря уже о том, чтобы принести «бедным заплутавшим детям» еду и питьё.

Вскоре после ухода конвоиров, я пересел поближе к сжавшемуся в комок Люцифэ и, толкнув его в бок, прошептал:

— Пора делать ноги. За нами не следят. Может, даже забудут о нашем существовании.

— Не получится. В пятидесяти шагах за вторым поворотом пятеро. Не пройдём, — также шёпотом ответил Льдинка.

— Ты-то откуда знаешь?

— Слышу. Они там в какую-то игру с костями играют.

— Быть не может, чтобы мы не… — нахмурившись, пробормотал я, но Люцифэ даже договорить мне не дал.

— Без шансов.

— А…

— Тоже.

— Так что? Просто сидеть и ждать, пока за нами придут?

— Придётся подождать, ведь мы не знаем, что на уме у этого Дихты.

— Тем более, — не сдавался я. Как это можно, просто сидеть и ждать, что кто-то решит твою судьбу?

— Как он здесь вообще оказался? Я думала, что фениксов на каторгу не посылают.

Это его «думала» неприятно резануло ухо, а ещё и тонкий писклявый голос… Нас же никто всё равно не слышит. К чему притворяться?

«Между прочим, Люцифэ правильно поступает, что ни на миг не выходит из выбранной роли. А ведь ты не можешь быть абсолютно уверен, что вас не прослушивают с помощью специальных плетений. Что до «писклявого» голоса, то у меня возникло подозрение, переходящее в уверенность, что Люцифэ морф. И сидишь ты сейчас именно что с девчонкой».

Что?! — я отшатнулся и поспешно вскочил на ноги, таращась в сторону тёмного. — Но ведь доказано, что морфы не могут менять пол!

«Кто тебе сказал такую глупость?»

— Дар, ты чего? — вяло удивился моей реакции Люцифэ.

— Ты морф? — на всякий случай решил я уточнить, не слишком-то доверяя суждению Амореонэ.

— Головой чересчур сильно приложился? — холодно поинтересовался Льдинка.

— Голова моя если и пострадала, то не настолько. Ты просто ответь.

— Нет. С чего ты взял?

Я замялся и пробормотал:

— Показалось просто. Да и ведёшь ты себя…

— …ненормально? — подсказал Льдинка и, не сдержавшись, ехидно фыркнул.

— Вот-вот.

— Сейчас или вообще?

Я прикусил язык. Его и раньше к нормальным причислить было сложно. Наверно, просто не в первой разыгрывать из себя девчонку, вот и всё. А я-то уже готов был поверить всяким выдумкам меча.

Продумывая пути нашего бегства, я уже невольно начал клевать носом, когда внезапно Люцифэ насторожился и едва слышно прошептал:

— Кажется, о нас вспомнили. Ради богов, только не делай глупостей.

— Вскоре и я услышал приближающиеся шаги. Двое или трое. Походка одного из них точно знакомая. Наверно, Дихта решил, что теперь мы будем посговорчивее. Но зачем ему имена наставников? О чём он может с ними говорить? Попробует выменять нас на… на что? На свободу? Так никто не согласится. Он феникс и должен прекрасно это понимать. А что ему ещё может понадобиться, ума не приложу.

Тусклый фонарик в руке впереди идущего не позволял разглядеть лиц. Впрочем, по характерной походке я опознал Щупу, двое же других колодочников были мне незнакомы. Люцифэ встал и прижался телом к моей спине. Я невольно прислушался к себе, пытаясь подтвердить или опровергнуть слова Амореонэ. Тёмный и вправду хрупковат для своего возраста, но вроде ж и не девчонка.

«И вправду странно, — в свою очередь пробормотал Амореонэ. — Не могло же мне померещиться».

— Отойди. — Приблизившийся Щупа попытался отодвинуть меня в сторону, но я воспротивился:

— С какой это стати? Мы вам ничем не мешаем.

— Отвали, щенок! — замахнулся Щупа. Я напрягся, в любой миг готовый к ответной атаке, но Люцифэ впился в меня клещом и чуть слышно прошептал прямо в ухо:

— Не глупи.

Ругнувшись про себя, я напряжённо застыл без единого движения. Зачем Люцифэ эта комедия? Я даже решил не блокировать удар, за что и поплатился: отлетел к стене и чуть не взвыл в голос, ударившись о выступ многострадальным плечом. И тут же захотел заткнуть уши от пронзительного визга.

— Заткнись, генна! — рыкнул один из каторжников, следом послышался звук удара. Люцифэ — а визг без сомнения принадлежал именно ему — на миг смолк. Этого времени мне хватило, чтобы твёрдо встать на ноги и сообразить, что к чему. Увидев развернувшуюся перед глазами картинку, я похолодел. Они, что, собираются надругаться над тёмным? Но если колодочники увидят, что это не девчонка, то всё будет ещё хуже. Вот Джер! Чтоб Люцифэ с его идиотскими идеями!

Я бросился к обступившей Льдинке парочке, разглядев в руках одного из каторжников нож, однако третий колодочник заступил мне дорогу.

«Погоди, — остановил меня Амореонэ. — У белобрысого должен быть какой-то план. Иначе он повёл бы себя по-другому».

Какой тут может быть, к демонам, план, когда они его избивают?

«Этот тёмный может намного больше, чем просто царапаться и кусаться».

В этот миг каторжники повалили Люцифэ на пол, отчего тот опять громко завизжал. В ответ Щупа ударил его ногой по голове. Этого я уже выдержать не мог и, поднырнув под мешающую руку, кинулся к Льдинке.

— Что здесь происходит? — гаркнул кто-то сзади. Но мне было всё равно. Я уже почти достиг склонившегося над распростёртым Люцифэ Щупу, на ходу метя в основание шеи. Может, и не убью, но искалечу точно.

«Не смей! — рявкнул Амореонэ. — Ты деревенский мальчишка. Бей соответственно».

Прошипев пару нелестных эпитетов в адрес меча, я всё же послушался и нанёс вполне безобидный удар по спине. Каторжник крякнул и, на удивление быстро повернувшись, нанёс боковой удар из нижней позиции. Я бы мог отскочить, но тогда наша легенда рухнет, так что я лишь неловко прикрылся, частично смягчив удар, и полетел на пол.

— Что здесь творится, я спрашиваю, выродки вы Бездны? — гаркнул всё тот же голос.

— Они захотели сбежать, — зыркнул на нас пособник Щупы. У меня аж дыхание перехватило от подобной наглости. Коротко глянул на Люцифэ и чуть не цыкнул с досады: тёмный сидел на полу и самозабвенно рыдал, размазывая слёзы, пополам с грязью по начинающему припухать лицу. Придётся объясняться самому.

— Неправда! Вы сами сюда пришли и принялись нас избивать.

— Молчи, выкидыш гиены! — прошипел Щупа, со злостью и ненавистью глядя на меня, потом повернулся к вновь пришедшему и пояснил: — Врёт он всё.

— Тогда почему мы здесь, в тупике, а не где-нибудь поближе к выходу? — отпарировал я, с вызовом глядя на каторжника. В ответ на его ненависть с глубины души поднялась собственная. Я желал, чтобы эта мразь подохла и как можно скорее. Я в жизни никому не желал смерти так, как этому клеймённому. Ненависть, казалось, переполняла меня, мешая дышать и рационально мыслить. Хотелось одного: броситься к Щупе и одним ударом избавить Мироздание от этого отродья.

Внезапно всё схлынуло. Я в полном недоумении прислушивался к себе и ничего не мог понять. Ещё миг назад я задыхался от переполнявших меня эмоций и сил, а сейчас абсолютно опустошен. Причём и физически тоже. А так будто и не было этой вспышки. Зато в полной мере дали о себе знать многочисленные синяки, о которых я не задумывался до этого мига.

— Идём к Дихте, — после недолгого размышления постановил прибывший. — Он решит, как с вами поступить.

— Да ладно тебе, — пошёл на попятный Щупа. — Тебе тоже достанется девчонка. Дихта мальцов защищать не будет, а так хоть позабавимся.

— Так вы здесь!.. — вспылил каторжник, до которого только сейчас дошёл смысл происходящего. — За кого ты меня принимаешь, выкидыш слизня?

Щупа, сообразив, что сболтнул лишнее, предложил:

— Хорошо, пошли. Посмотрим, что он скажет. А ну вставайте, мелкие!

Стоило нашему защитнику, чуть ослабив бдительность, отвернуться, как Щупа бросился на него, извлекая из рваного рукава острый камень. Каторжник, наверно, что-то почувствовал, так как смог частично блокировать удар, пришедшийся в плечо, а не в шею, после чего с силой оттолкнул Щупу. Тот оступился, не удержался на ногах и начал заваливаться на спину. С запозданием выбитое оружие, крутясь, полетело вверх, ударилось о свод и, тихо дзинькнув, устремилось обратно.

Щупа даже закричать не успел, не попытался заслониться или увернуться, хотя у него был миг или два времени, прежде чем остриё самодельного клинка вошло в правую глазницу. Каторжник чуть дёрнулся и затих. Кто-то судорожно вобрал в лёгкие воздух. Я тупо смотрел на покойника, не понимая, как это так: умереть столь глупо да ещё и от собственного оружия.

«Вообще-то, этого бы не случилось, не пожелай ты ему смерти».

Что ты хочешь этим сказать?

«Ты захотел, чтобы он умер, и Мироздание пошло тебе навстречу, — терпеливо пояснил Амореонэ. — Это следствие воздействия твоей силы. Если бы ты более конкретно поставил задачу, то он умер бы по-другому».

Но он же сам…

«Сам, сам! Но надеюсь, теперь-то ты понял, в каком направлении тебе нужно более активно работать? И поверь мне, совершенно ни к чему каждый раз так себя опустошать. Однако для первого более-менее осмысленного раза сгодится».

Он умер только из-за того, что я так захотел. Но ведь это неправильно. Нет, это создание заслуживало смерти, но не такой несуразной. Мне было не по себе от осознания того, что всего лишь из-за моего мимолётного желания кто-то умер. Наверно, если бы я его убил в поединке собственными руками, я бы чувствовал себя по-другому, а не как в ожившем абсудрном кошмаре.

Так странно, я ведь и до этого пользовался своей силой, в частности, когда возвращал себе нормальный вид, но ведь тогда всё было по-другому, ожидаемо, что ли. И чувствовал я себя не столь отвратно.

Отвернувшись от трупа, я подошёл к Люцифэ и помог ему встать. Льдинка тихо всхлипывал и дрожал, глядя на покойника расширенными глазами. Интересно, он взаправду или это вновь игра?

Первым пришёл в себя наш защитник. Выругавшись, он вытащил из глазницы покойника самодельный кинжал и приказал следовать за ним.

— А труп куда? — неуверенно спросил пособник Щупы.

— Потом заберут.

Мы вновь отправились по тёмным, плохо освещённым коридорам. На этот раз по дороге нам почти никто не попался, что было странно. Отсутствовали и сторожа, которые, по утверждению Люцифэ, должны были быть за вторым поворотом.

Комнаты Дихты охраняла та же парочка, что и в прошлое наше посещение. Однако сейчас нас пропустили без пререканий. Настороженный феникс лично встретил нас в проёме маленькой комнаты. Выслушав версию нашего защитника, Дихта сказал нам с Люцифэ оставаться здесь, а сам с остальными ушёл.

Возвратился он где-то через полбоя. Бросив в нашу сторону короткий взгляд, феникс вновь вышел, но через четверть стигны вернулся с какой-то миской. Поставив её на скамью, сел рядом.

— От вас слишком много неприятностей, мелкие. Личность неопознанной расцветки, иди сюда. Кстати, как вас зовут?

Решив, что наши имена ему всё равно ничего не скажут, я пробормотал:

— Дар, а он Люцифэ.

— Люцифэ, иди сюда. Не бойся, бить не буду.

— Зачем я вам? — глянул исподлобья тот и тут же вскинул голову, с вызовом глядя на предводителя бунтарей.

— Хочу осмотреть нанесённый ущерб, — терпеливо пояснил Дихта.

— Сильных повреждений нет, — нервно дёрнув щекой, отозвался Льдинка.

— Хочешь сказать, что обрабатывать не надо?

— Со мной всё нормально. Лучше Дара осмотрите.

— Как скажешь, недотрога. — Дихта перевёл взгляд на меня. — Иди ты.

— Со мной тоже всё нормально.

— Так, достали вы меня! — рассердился феникс. — Вали сюда, пока я сам не подошёл!

Люцифэ подтолкнул меня в спину плечом, отчего я зло зыркнул в его сторону. Сам бы и шёл, раз такой умный.

Дихта сдёрнул с меня остатки майки и принялся осторожно ощупывать. Зачем ему это? Я терпеливо сносил его лёгкие прикосновения, пока феникс не потянулся к завязкам штанов. Резво отскочив в сторону, я недовольно процедил:

— С ногами у меня всё в порядке.

— Не огрызайся на меня, — спокойно, но с ноткой угрозы предупредил Дихта. — Не дорос ещё. И откуда вы только такие шуганные взялись? И что делаете при учениках старших курсов?

— Направили.

— За какие такие заслуги? — подался вперёд, прищурившись, феникс.

— Не знаем.

Дихта, подождав, пока я ослаблю внимание, сделал внезапный рывок и цапнул меня за руку. Потом, несмотря на всё моё возмущение, последовал процесс обработки синяков и ссадин какой-то бледно-серой вязкой гадостью из миски. При этом предводитель бунтовщиков так и сыпал различными вопросами, ни на миг не смолкая. Однако его интересовала общая информация по Академии, так что я не видел смысла отмалчиваться.

— Всё, свободен. А теперь иди ты сюда, недотрога.

— Нет.

— Я просто обработаю твои раны, — миролюбиво предложил Дихта. — Выглядишь ты отнюдь не лучшим образом.

— Нет.

— Почему?

— Терпеть не могу, когда вторгаются в моё личной пространство.

— Надо же! «В моё личное пространство». Странно, что тебя ещё не сломали. Или это уже следствие? — заинтересовался бунтарь, но Люцифэ не защищаться, не пререкаться не собирался.

— Думайте, как хотите.

— Ну что ж, воображение у меня достаточно богатое, — не остался в долгу Дихта. Я фыркнул и, не выдержав, поинтересовался:

— На что вы надеялись, подняв этот бунт?

— Всего лишь вырвать пару лун у смерти.

Дихта убрал миску в угол и лёг на скамью, закинув руки за голову. Я поднял с пола растёрзанную майку и, натянув на себя, сел у стены напротив предводителя бунтовщиков, искоса поглядывая на Люцифэ. Тот стоял абсолютно неподвижно рядом с дверным проёмом, то ли надеясь сбежать, то ли просто чувствовал себя более безопасно на большем расстоянии от феникса.

Несколько стигн прошло в абсолютном молчании, прежде чем Люцифэ решился задать интересовавший на обоих вопрос:

— За что вы попали на каторгу?

— За любовь к деньгам, — невесело усмехнулся Дихта, даже не поворачивая головы.

— Украли? — не выдержав, предположил я.

— Нет.

— А попить здесь есть? — тихо спросил Люцифэ.

— Увы, мелкий. Не воды, ни еды я предоставить не могу — дефицит страшный.

— Тогда как вы выживаете? На стимуляторах?

— Скорее на упрямстве.

— Не верю, что обходитесь без них: у изнурённых непосильным трудом существ уже бы давно начались болезни, переросший в условиях антисанитарии в эпидемию.

По-твоему, единственный выход из этого — колоться наркотиками? — криво усмехнулся Дихта и резко сменил тему: — Арион всё ещё преподаёт в Академии?

— Да, — подтвердил я.

— Хотелось бы передать ему кое-какую информацию.

— Его нет на Равалоне.

— Жаль, но он всё равно должен быть в курсе. Передадите ему пакет. Только лично в руки.

— Бумагу могут забрать. Почему не устно? — подал голос Льдинка.

— Жить надоело? — повернул голову в сторону Люцифэ бунтарь. — Те, кто упекли меня сюда, не остановятся перед убийствами.

— Нас так и так могут убить, а мы даже не узнаем, за что, — не сдавался Люцифэ. Дихта едва слышно фыркнул.

— Что ж, запоминайте хорошенько. И расскажете об этом Ариону. Или хочешь выйти, чтобы ничего не слышать? — метнул на меня быстрый взгляд феникс. Я отрицательно замотал головой. Ещё чего! Мне тоже интересно.

— Почему именно ему? — отстранённо поинтересовался Льдинка.

— Я ему доверяю и знаю, что он доведёт это дело до конца. Вот уже почти тридцать сианов в Городе работает нелегальная лаборатория, противоречащая Имперскому указу N56. Думаю, Арион найдёт способ положить конец её деятельности.

— Пятьдесят шесть? Но это же… — я невольно сглотнул. Преступление против закона «О запрещении экспериментов над разумными существами» каралось исключительно смертной казнью, причём милосердной её назвать ну никак нельзя. И прямо в сердце Империи попирался этот закон? Это нужно сказать не только Ариону, но и донести до властей!

«Поверь мне, с этим найдётся кому разобраться. А тебе и вправду лучше не мелькать с подобными знаниями».

Отмахнувшись от очередного всплеска параноидальности Амореонэ, я поинтересовался:

— Но почему вы до сих пор тогда живы? И что делаете здесь?

— Когда разобрался, в чём дело, то захотел вывести команду из этой грязи. Но было уже поздно.

— Хорошо, вы оказались здесь, а что стало с кольцом? — не отступался я. Ведь кольцо никогда не бросает своих, кроме крайних случаев. Дихту должны были искать соратники, следовательно, информация о лаборатории уже могла перестать быть тайной.

— Не знаю. Я сообщил о своих планах помощнику, но не обсуждал их с командой.

— И вы ничуть не сожалеете, что отправили доверившихся вам ребят на смерть? — холодно поинтересовался Люцифэ.

— Не думаю, что после моего исчезновения они ничего не предпринимали, но лучше, чтобы и Арион тоже был в курсе.

— Быть может, вам известны имена руководителей? — перескочил на другую тему Льдинка.

— Даже если бы и были известны, то вам они ни к чему, — с металлом в голосе ответил Дихта.

— Ну не скажите, — отвернувшись, протянул тёмный. — Обычно их отлавливать сложнее всего. А пока они живы, то существует шанс возникновения подобной гадости в другом месте.

— Арион со всем разберётся и нечего строить из себя дознавателя Города. А сейчас ложитесь спать. Завтра, может быть, представится шанс устроить ваш побег.

Я был безмерно удивлён, так как ожидал чего угодно, но никак не того, что бунтарь нас просто так отпустит. Да, он сообщил нам важную информацию, но это его не убережёт от смерти. Но, с другой стороны, это ведь ему и не нужно. Он просто не мог умереть, не сообщив этих сведений, а теперь его ничто не удерживает здесь… кроме вопроса о нашей безопасности. Ничуть не удивлюсь, если он сам сдастся властям через какое-то время. Хотя нет, это будет выглядеть странно, и вызовет подозрения. Так что вряд ли бунтарь поступит подобным образом.

Но судьба Дихты для нас уже не важна. Он выполнил свой долг, который заставил его дважды переступить закон, прекрасно осознавая последствия этого шага. И я уверен, что он готов ответить за свои ошибки.

А мне нужно думать сейчас о предстоящем побеге, для осуществления которого следует хорошенько отдохнуть.

С такими мыслями я растянулся прямо на полу, несмотря на уверение Дихты, что мы можем занять лавки. И там и там камень, тогда какая разница? Сам предводитель бунтовщиков вышел в другую комнату, чтобы нас не беспокоить своим постоянным присутствием прямо под боком.

Однако побег произошёл раньше запланированного. Не успел я толком задремать, как нас побеспокоил взбудораженный Колпак. Дихта перебросился ним парой фраз, приказал нам не высовываться и ушёл следом за охранником. Пока я раздумывал, стоил ли следовать этому указанию, Люцифэ встал и приблизился ко мне.

— Пошли, есть шанс ускользнуть отсюда.

Я тоже на это надеялся, так что мне оставалось лишь кивнуть и последовать за дружком Дарк. Охранник у входа, оставшийся в одиночестве, даже не успел отреагировать на внезапную атаку Люцифэ. А смог бы я заметить подвох, подойди ко мне заплаканная избитая девчонка и попроси прерывающимся голосом попить?

Люцифэ склонился над трупом и быстро обследовал его, потом повернулся ко мне.

— Тебе нож или пистолет?

— Пистолет, — решил я. Нож можно метнуть лишь раз, да и выстрел настигает цель несравненно быстрее.

Льдинка каким-то чудом умудрялся выбирать пустые коридоры и вовремя сворачивать, избегая встреч со спешащими куда-то клеймёнными. А ещё он двигался настолько уверенно и бесшумно, что мне временами начинало казаться, что он меня бросил. Наконец, Люцифэ остановился и попросил:

— Подожди меня здесь.

— Зачем?

— Проверить кое-что хочу.

— Я с тобой.

— Нет. Я ненадолго.

— Пойдём вдвоём, — отрезал я. — С чего это мне оставаться?

— С того, что ты шумный и медленный! — зло прошипел Льдинка и оттолкнул меня к стене.

Бросив упрёк, Люцифэ, даже не оглянувшись, растворился в окружающей темноте. Как ни обидно это осознавать, но тёмный прав: на его фоне я выгляжу неуклюжим мастодонтом в хрустальном дворце. Но ведь нас обучали тихо передвигаться целых два сиана! Тогда отчего между нами такая колоссальная разница?

«Его натаскивали с рождения, не иначе. По-другому я просто не могу объяснить различий в вашем уровне подготовки. И вообще, возникает чувство, будто этот Люцифэ намного старше, чем выглядит».

Сначала девчонка. Теперь старик… Какое нелепое предположение я услышу в следующий раз?

«Я не утверждал, что он старик. Я просто говорил, что он старше, чем выглядит. Что до девчонки, то я от своих слов не отступаюсь. Люцифэ в этом смысле подозрительно странный».

Да что ты говоришь? Только сейчас заметил? — не удержался я от ехидства, но Амореонэ предпочёл проигнорировать мою подколку, поинтересовавшись будто про себя:

«Интересно, можно ли застать Люцифэ неодетым?»

Ребята видели. Утверждают, что парень.

«Мне нужно глянуть лично».

У тебя-то глаза хоть есть? — усомнился я в возможности подобной перспективы.

«Мне ни к чему. И, если тебе интересно, то я могу пользоваться твоими органами восприятия».

Это как? — опешил я от подобной возможности меча, но тот не спешил делиться секретом, расплывчато бросив:

«Как-нибудь книжки на досуге почитаешь, раз интересуешься… если таковые, конечно, ещё существуют».

А почему бы самому не просветить меня, такого тёмного неуча?

«Не хочу».

Или не знаешь?

«Или не хочу».

Люцифэ не появлялся. Я всё сильнее начал подозревать, что он меня здесь бросил, когда почувствовал чужое присутствие. Уже само то, что кто-то из бунтовщиков шёл максимально тихо и без использования фонаря, было крайне подозрительно. Я посильнее сжал оружие, готовый в любой момент выстрелить, ориентируясь на ауру (которую я хорошо могу различать за два-три шага) или движение. Но меня опередили.

— Ни звука.

— Дэлаон?

— Дар? — удивился, в свою очередь, парень. — Что ты здесь делаешь?

— Мы сбежали.

— А Люцифэ где?

— Сказал, что скоро придёт, — неуверенно пробормотал я. Не признаваться же, что перед этим он опустил меня ниже стоков Города?

— Хм, может, он решил самостоятельно попытаться помочь Ларану?

— А что с ним?

— Его схватили, — убито выдал Дэлаон.

— Мы ничего об этом не знали.

«Ну, собственно поэтому переполох и начался», — мрачно прокомментировал Амореонэ.

И ты молчал?! Мы не можем его бросить.

«Потому и молчал. У нас нет шансов его спасти. Он и так уже мёртв. А у вас представилась хорошая возможность сбежать».

Заткнись, а? Не потому ли вас перебили, что каждый был сам за себя? С фениксами такого никогда не будет.

«Ты уже не феникс».

Я один из них. Был, есть и буду.

— Где он может быть? — обратился я к Делаону.

— Без понятия. Мы по этим лабиринтам плутаем уже невесть сколько времени.

— Ничего, встретим кого-нибудь — узнаем, — мрачно предрёк я. Позиция Амореонэ меня сильно разозлила. Я, что, должен всю оставшуюся жизнь трястись за собственную шкуру? Тогда кому она нужна — эта пародия на существование? Подозреваю, что Люцифэ тоже слышал про Ларана. С его-то идеальным слухом он просто не мог не знать о произошедшем. Но куда он направился? В одиночку спасать старшего? Но я ведь тоже кое на что гожусь. Особенно в виде демона. Но для внутреннего спокойствия хотелось бы ещё знать, выдержит ли чешуя выстрел молекулярного оружия.

«Вкупе со щитом выдержит. И вообще, ты мне обещал выжить, а не совать голову в логово мартинкору!»

Выживу. И почему я не додумался раньше использовать трансформацию?

Как ни странно, но вышли мы к нужному месту на удивление быстро. Нам повезло дважды. Ларан был ещё жив, правда, не в лучшем состоянии. К тому же искусственно созданный большой зал помимо трёх основных имел также выходы на высоте тридцати-сорока локтей от пола. Через один из таких мы сюда и добрались. Пока внизу разворачивалась жаркая дискуссия, у нас было время бегло оценить обстановку.

Отползя назад по узкому коридору шагов семь, мы остановились.

— А их много, — протянул Дэлаон. — Наставник Див предполагал, что выживаемость будет значительно ниже.

— Это не такая уж и проблема. Ты феникса видел? — поинтересовался Ванир.

— По правде сказать, я подумал, что ошибся, — признался Дэлаон.

— Это Дихта, предводитель бунтовщиков, — поспешил пояснить я.

— Тогда не удивительно, что мы не смогли с ними расправиться. Наставник Див бы обязательно упомянул про феникса в рядах колодочников. Даже с браслетами он сильнее нас, не говоря уже об опыте.

— Блокирующие силы браслеты? — решил на всякий случай уточнить я, ведь окажись на Дихте браслеты, то они сразу бросались бы в глаза: до локтей руки предводителя бунтовщиков были обнажены и не обряжены ни в какие дополнительные украшения.

— Да.

— Но на нём их не было.

— Ещё хуже. Судя по цвету волос, основная его стихия вода. Здесь он может ею пользоваться в крайне ограниченных пределах. Но могут в достаточной степени быть развиты и неосновные направления сил. В общем, так или иначе, но его нужно убирать в первую очередь. Однако здесь не очень-то удачный угол. Я попробую пробраться к другому выходу. Дэлаон, останешься здесь с Даром. Действуй по ситуации.

Ванир ушёл, а мы с Дэлаоном легли на пол и вновь подползли к выходу, прислушиваясь ко всё усиливающимся выкрикам. Судя по всему, Дихта убеждал, что ученика можно попробовать выменять на воду и продукты, однако большинство было против этой затеи. Некоторые просто сомневались, что власти пойдут на подобный шаг, другие предлагали изувечить Ларана так, чтоб другим было назидание.

— Как он вообще умудрился попасться живым? — шёпотом поинтересовался я у старшего.

— В ловушку угодил. И очень повезло, что только он один, а не мы все, — также шёпотом отозвался Дэлаон. Я вздохнул. Не слишком удачный рейд, но пока есть шанс исправиться.

Судя по накалу страстей, определённые личности скоро будут подтверждать свои позиции с помощью физической силы. Что ж, поднявшаяся неразбериха будет нам только на руку. Но тут я заметил странное движение одного из бунтовщиков, находящихся недалеко от лежащего без сознания Ларана. Будто…

Размышлять просто не было времени. Оттолкнувшись, я прыгнул прямо на головы столпившихся внизу. Трансформация тела заняла всего пару мигов. Приземлился я уже с чешуёй, что было даже хорошо, так как я потерял ещё пару вдохов, отрешаясь от боли. Металл сам скользнул в руку, пальцы сжались на рукоятке, и ближайший, не успевший сориентироваться бунтарь начал заваливаться назад, разбрызгивая капли крови из распоротого живота. Я же бросился по направлению к Ларану, надеясь, что мне просто показалось. Вокруг творилась жуткая неразбериха: кто-то бежал ко мне, кто-то от меня, кругом кричали, ругались, стреляли, но у меня была лишь одна цель: добраться до старшего.

И я её почти достиг, когда очередным препятствием на моём пути оказался Дихта. Не размышляя, я замахнулся. И только повёл клинок вперёд, как одновременно произошло две вещи: я услышал предупреждающий крик: «Дар, нет!» и в меня полетела какая-то тёмная гадость. Река с мечом дёрнулась защититься от несущейся в лицо опасности, а в мозгу пронеслась обречённая мысль: «Не успеваю».

И тут что-то с огромной силой ударило меня в бок. Воздух буквально вышибло из лёгких, а перед глазами потемнело. Я врезался в кого-то, на него и приземлился. Все чувства вопили об опасности, в ушах стоял многоголосый вой, а я не мог даже толком пошевелиться и защититься. Когда перед глазами расплылся цветной туман, всё уже закончилось. Количество трупов вокруг поражало. Что здесь произошло за эти считанные миги?

«Ишь как Люцифэ развернулся. А всё бедненьким прикидывался».

Это он? — у меня аж дыхание перехватило. Но как так можно? Впрочем, сейчас вопрос не об этом. — Где он?

«Догоняет Дихту. Тот не дурак, понял, что нужно делать ноги».

Что с ребятами?

Я неуверенно встал. Бок немилосердно болел. Чем же это нужно ударить, чтобы я это столь ощутимо прочувствовал на своих костях?

«Ванир ещё не появился, Дэлаон в отключке», — отчитался Амореонэ. Когда мы не ругаемся, то с ним даже приятно иметь дело.

А Ларан?

«Жив… вроде».

Я завертел головой по сторонам, пытаясь увидеть старшего. Заметил и поспешил приблизиться к нему. Слава Мирозданию, феникс был жив.

«Не трогай. На нём какое-то плетение. Вдруг шандарахнет?»

Раз плетение, значит Дихта накладывал. Вот Джер! Вдруг Люцифэ его убил? В какой они стороне?

«Коридор по правую руку», — со вздохом отозвался Амореонэ, не слишком поощряя мою инициативу.

Я сорвался с места, стараясь не обращать внимания на боль в боку. А всё из-за этого ненормального Люцифэ! Зачем было разыгрывать целый спектакль, если мог разобраться с бунтовщиками уже тогда? Мазохист, не иначе.

Нашёл я их на удивление быстро. Дихта спиной прижимался к невидимой стене, перегородившей коридор, и не сводил напряжённого взгляда с надвигающегося на него Льдинки.

— Люцифэ, не трогай его!

Тёмный мгновенно замер на месте и медленно, будто нехотя, повернул голову ко мне.

— Это ещё почему?

— Он наложил на Ларана какое-то плетение. И вообще, его должны судить по законам Империи.

— Он уже труп. Даже по законам Империи.

— Не тебе решать, — не отступался я, чувствуя, что стоит дать хоть малейшую слабину — и каторжника уже не спасёт ничто.

— Он слишком много видел, — глядя мне замораживающим взглядом в глаза, отозвался Льдинка, переходя на свои излюбленный отрешённый тон. Судя по всему, он уже решил участь феникса окончательно и бесповоротно. Но и я сдаваться не собираюсь.

— Я тоже. И если ты убьешь его, то я расскажу всё наставникам. — Рассказывать было особо нечего, но я надеялся, что Люцифэ не станет это прямо сейчас проверять.

— Иначе расскажет он.

— Можно взять с него клятву.

— Её можно обойти, — упрямо стоял на своём Льдинка. У меня закончились аргументы, но тут заговорил молчавший до того Дихта:

— Я никому не скажу о твоих… способностях. Моё слово сильно, как истинная клятва.

Не поворачиваясь к противнику, Люцифэ лишь презрительно усмехнулся.

«Он убьёт Дихту при первой же возможности, — предрёк Амореонэ. Я и сам это прекрасно понимал, но как заставить Люцифэ отказаться от своего намерения? — Похоже, мы что-то упустили. Вот только что?»

Тем не менее, Льдинка сделал вид, что поверил словам каторжника. Однако на обратном пути я неизменно старался держаться между Люцифэ и Дихтой. Мало ли чего может стукнуть в голову этому тёмному.

— Ребята не видели тебя таким. Может, не будешь заставлять их излишне нервничать? — будто невзначай поинтересовался Льдинка.

Я чуть не стукнул себя рукой по лбу. Вот же бестолочь: совершенно позабыл про свой облик.

«Куда уж больше нервничать-то? — вопросил уже давно превратившийся в браслет Амореонэ. — По-моему, большего потрясения, чем очнуться среди груды искорёженных трупов Дэлаону вряд ли когда придётся испытать».

— Да уж, ребята и так на взводе, — произнёс я вслух и покосился на Люцифэ: — Подождите меня здесь. Я быстро. И чтоб к моему возвращению он… — я ткнул пальцем в сторону Дихты, — был живым, здоровым и вменяемым.

Люцифэ посмотрел на меня, как… хм, на грязь прилипшую к подошве сапога и процедил, едва разжимая зубы:

— Не думай, что можешь мне указывать, что делать.

Я аж опешил. Раньше Льдинка со мной ни разу в подобном тоне не разговаривал. Тем не менее, стараясь не выдать своего замешательства, спокойно произнёс:

— И не мечтаю, но он нужен нам живым.

— Это ТЕБЕ он нужен живым, — холодно бросил тёмный. Кажется, он стал ещё заносчивее, чем раньше. Интересно, какова же истинная причина его столь резкой смены поведения? Или настроения?

Возвращаясь через две стигны я был практически убеждён, что найду труп Дихты и отсутствие Люцифэ. К моему изумлению, оба были на месте и терпеливо меня ожидали. Не обменявшись больше ни звуком, мы направились к залу.

Дэлаон и Ванир суетились возле Ларана. Нас засекли у самого выхода в зал. Хоть мы и не скрывались особо, заметить нас могла лишь сторожевая сеть. Значит, ребята не окончательно пали духом и, несмотря на полную пустоту и тишину, решили перестраховаться. Я их прекрасно понимал.

Картинка, открывшаяся нашим взглядам, впечатляла. А ещё этот запах… в коридоре он был ещё терпимым, но здесь окутывал как дым на недавнем пожарище. Слегка поморщившись. Я перестал дышать. Нужно убираться отсюда побыстрее. В принципе, не дышать я могу довольно долго, около боя (сказываются постоянные тренировки), но мне не совсем нравится состояние, когда организм перестраивается на работу в подобном режиме. Да и общаться тогда можно в основном телепатически, а это тоже небольшое удовольствие.

Реакция ребят была предсказуемой. Они синхронно схватились за мечи. Пришлось потратить время на объяснения. Дихту в конце концов допустили к Ларану, чтобы снял сеть. Пока тот возился с плетением, Дэлаон тихо поинтересовался:

— Дар. Что здесь произошло, и почему он… — старший подбородком указал на бунтаря, — добровольно согласился сдаться?

— Кое-кто решил погеройствовать, — не дал мне ответить Люцифэ. — Дихта впечатлился.

Я недовольно зыркнул на белобрысого, но не стал уточнять, кто здесь геройствовал.

Ларан был очень плох, и его нужно было срочно доставить на базу. Сейчас не время для разборок и ссор.

— Понесёшь его, — приказал Дихте Дэлаон. — И смотри без выбриков.

Тот поморщился и недовольно процедил:

— Это ниже достоинства феникса — причинять вред детям.

Мы все сделали вид, что оглохли и не слышали этой снисходительно-оскорбительной фразы. Но если вдуматься, то не будь здесь Люцифэ, расклад вышел бы иной. Кто знает, смоли бы мы тогда выжить и стал ли Дихта столь покладистым?

— Я знаю короткую дорогу, — подал голос бунтарь, когда мы выдвинулись в путь.

— Сомневаюсь, — отозвался Люцифэ. — Если только на крыльях.

— Предлагаешь уступить право первопроходца по запутанным туннелям тебе? — недобро оскалился Дихта. — Чтобы ты нас ненароком завёл в азарские рудники?

— Не беспокойся. Здесь неподалёку есть портал.

— Так вы его всё-таки нашли! — недовольно скривился бунтарь. Я удивлённо глянул на Льдинку. Откуда ему известно местонахождение портала?

— Пока нет, но, думаю, одного боя нам хватит.

— Постой, — встревожился Дэлаон. — Ты что, всерьёз собрался бродить здесь в поисках портала?

— Не бродить в поисках. А идти по направлению к нему, — поправил Люцифэ. — Я работаю с пространством и чувствую прорывы в ткани Мироздания.

Мне захотелось его прибить. Дважды. Мы могли давным-давно выбраться отсюда или вообще не попасть в лапы бунтовщиков. Не говоря уже о том, что этот тёмный мог запросто починить портал на базе, а не дурить нам всем головы… хотя насчёт сломанного портала я, может, и погорячился, ведь там даже наставник Див оказался беспомощен. Но сути дела это не меняет.

Отвернувшись, я перехватил оценивающий взгляд Ванира. Направленный на Люцифэ. Кажется, не у меня одного странности Льдинки начали вызывать подозрения.

Чем больше мы шли, тем мрачнее я становился, сопоставляя всё больше фактов. Если Люцифэ специализируется на пространстве, то мы просто могли сбежать от бунтовщиков или же прибить их при первой же встрече. С силой Льдинки это не проблема. Но Люцифэ отчего-то предпочёл ломать комедию. Зачем ему это нужно было? Даже когда его избивали, не раскрылся, отчего сейчас щеголяет внушительным набором синяков и слегка оплывшей физиономией. Что же заставило его так действовать?

Я прикидывал и так и эдак, но всё равно выходило, что лишь непосредственная угроза моей жизни подтолкнула его к опрометчивому шагу. Но на кой ляд я сдался этому тёмному? А ведь он меня уже второй раз спасает. Или даже третий. И книгу тогда принёс. Что ему может быть от меня нужно?

Вопросы всё накапливались, как снег в сходящей лавине, а ответов не было. Я всё чаще поглядывал в сторону уверенно двигающегося Люцифэ. Я из него всё вытрясу. И в ближайшее же время.

Нам и вправду понадобилось меньше боя. Причём добрую половину пути пришлось пробираться чуть ли не на корточках и периодически совершать поистине акробатические номера: ход был мало того, что низкий, неровный, так ещё и с какими-то трещинами, ямами, а периодически ещё и дико узкий. Не удивительно, что бунтовщики так и не добрались до портала. Дихта даже пару раз ненадолго застрял, а ведь и его не отнесёшь к разряду особо высоких и упитанных фениксов. Впрочем, найти упитанного феникса — это надо ещё постараться — наша нация излишним весом не страдает.

Наше внезапное появление на базе вызвало настоящий ажиотаж. К несчастью, наставник Див отсутствовал. Как нам объяснили, получив от Дэлаона сигнал, он со старшекурсниками отправился на поиски. Даже при самом лучшем раскладе его вряд ли стоит ждать раньше нескольких боев. А за два-три боя многое может произойти. Слишком многое.

Я попытался намекнуть на это развившему бурную деятельность Канорену, но наставник от меня только отмахнулся. И, судя по энтузиазму, с которым он действовал, у меня закралось подозрение, что с Дивом он вообще не связывался. Рассказать напрямую о своих догадках я не мог, а «глупости» Канорену слушать было некогда.

Дихту заковали в блокирующие силу наручники и Канорен долго о чём-то с ним говорил. Судя по всему, особой пользы этот разговор не принёс, так как следующей была наша пятёрка, точнее, четвёрка (Ларан до сих пор не пришёл в себя). Отчёты ребят Канорен слушал достаточно рассеянно и даже внешне не обратил внимания на некоторые несостыковки в рассказах. Уничтожение бунтовщиков Люцифэ, как единственный свидетель, объяснил так:

— Виной тому простое стечение обстоятельств. Дарион, сменил ипостась, решив, видимо, в одиночку освободить Ларана. Дихта, почувствовав в ученике угрозу, направил на него какое-то плетение смерти, от которого тот не успевал защититься или увернуться. Я создал простейшего «прыгунка», имеющего целью лишь убрать товарища с траектории вражеского плетения. Обе силы соприкоснулись и сдетонировали. Дариону очень повезло, что он остался жив, скорее даже от того, что находился в самом эпицентре, который вполне мог оказаться «мёртвой точкой».

Ну если три сотни изрубленных и изорванных трупов стали следствием детонации плетений, то я минотавр собственной персоной. Однако спорить и называть при всех Люцифэ лжецом я не стал, предпочтя разбираться с этим индивидуально. Был бы на месте Канорена Див, я бы, может, и не стал скрывать правды, да и вряд ли получилось бы это сделать: Див не стал бы столь пренебрежительно относится к нашим рассказам, а с первых слов забросал уточняющими вопросами. К тому же к Канорену я не питал особых положительных чувств ещё с тех пор, как он травил Дарк, да и в смещении Дэривана, похоже, именно он был замешан.

Вернувшись в комнату, я потребовал от Люцифэ объяснений. Тот удивлённо глянул на меня и холодно поинтересовался:

— С чего это я должен тебе отчитываться?

— Хорошо, — попробовал я зайти с другой стороны. — Предположим, у тебя были какие-то причины скрывать способности, но почему ты так опрометчиво применил их там, в общем зале?

— Так надо было.

— Это потому, что я чуть не погиб? — высказал я вслух довольно абсурдную мысль, пробравшуюся-таки в стройный ряд гипотез объяснения столь нелогичного поступка.

— Не мни о себе невесть что.

Люцифэ взял со стола браслет и защёлкнул на запястье, потом направился к двери.

— Постой, — окликнул я его. — Ты куда собрался?

— Ты мне что, нянька? — презрительно скривил губы Люцифэ, обдавая волной чуть ли не брезгливости.

— Нет, но если ты убьёшь Дихту, то я всё расскажу наставникам, — на всякий случай предупредил я.

— Достал ты меня уже со своим Дихтой. Мыться я иду. И тебе бы посоветовал.

Азар — ядовитый, взрывоопасный газ.

Провертевшись в постели с боку на бок больше боя, я натянула штаны (майку я не снимала даже на ночь), взяла подушку и босиком пошлёпала в комнату Вэнади. Вся четвёрка ютилась у него. Хотя удивительным было не это. Шокированная увиденным, я так и застыла в дверях с подушкой под мышкой. И поразил меня совершенно не Каридэ, делающий маникюр чем-то, сильно напоминающим обоюдоострый кинжал. И даже не Вэнади, с пуховкой в руке прихорашивающийся перед зеркалом, в окружении батальончика мазей, пудры и ещё невесть чего.

— Я не вовремя, да? — с трудом сглотнув, смогла, наконец, выдавить я, не в силах отвести взгляда от полуодетого… той Мэори. Ведь больше ни у кого в команде нет таких длинных русых, поражающих своей густотой волос. Правда, до этого вечера я могла поклясться, что и груди энного размера у Мэори тоже нет. Первым пришёл в себя Вэнади. Он вскочил с такой поспешностью, что едва не опрокинул стул, на котором сидел, и бросился ко мне.

— Что ты здесь делаешь?

— Мне не спалось, — пробормотала я и тут же спросила, не в силах удерживать свой интерес в узде: А Мэори и вправду девушка?

Вэнади ничего не отвечал, просто смотрел не отрываясь, отчего мне с каждой секундой становилось всё неуютнее. Я поспешила на всякий случай уверить:

— Я никому не скажу. Честное слово.

— Да что ты говоришь?

— Клянусь.

— Хорошо, — усмехнулся Вэнади. От его улыбки мне стало ещё более не по себе. — Если кому-нибудь проболтаешься, то я тебя выпорю. Да так, что луну будешь спать на животе и есть исключительно стоя. Ты поняла?

— Ага, — закивала я, оценив масштаб угрозы. Ники нет, а Рикас даже рад будет, если найдётся официальный повод меня не брать с собой на задания.

— Тогда иди сюда.

Вэнади потянул меня за собой на середину комнаты и отступил на два шага. Оказавшись в центре всеобщего внимания, я чуть нервно огляделась, отовсюду встречая настороженные ответные взгляды. Вэнади же, движением, отдающим страстью к театральным эффектам, стянул майку и бросил на кровать, потом отступил ещё на шаг и предупредил:

— Смотри внимательно.

Он прикрыл глаза, чуть откинул голову и замер. По натянутому в тугую струну телу прошла дрожь, а в следующую секунду оно начало меняться. Я смотрела, боясь даже выдохнуть и тем самым спугнуть абсолютное безмолвие комнаты, где все, помимо меня и Вэнади, походили на качественные восковые фигуры. Ё-мое! Я о таком даже не читала никогда: чтобы мужское тело превращалось в женское. А уж узреть это собственными глазами!

Когда всё было окончено, Вэнади обессилено опустился на край кровати, виски в неверном свете вспыхнули капельками пота. М-да, тяжела жизнь морфов.

— Ну как, нравится? — голос обрёл глубину и насыщенность, а также лёгкую хрипотцу, которые сидящей напротив меня Вэнади очень даже шли.

— Необычно, — подавленно выдавила я. — Но почему бы не быть девушками постоянно, если вам так хочется?

Вэнади, изумлённый моей реакцией, несколько мгновений просто всматривался мне в лицо, пытаясь прочесть что-то известное одному ему, потом откинул голову назад и тихо, даже как-то обречённо рассмеялся.

— Какая же ты наивная, Дарк, — с горькой усмешкой прошептал он, успокоившись.

— Это почему?

— Да потому, что мы не девушки.

— Но как так может быть? — я вконец растерялась. — А как же голос, грудь и всё тело? Даже лицо у тебя сейчас женственное.

— Это наш естественный облик, но мы не девушки.

— А кто? — мозги забарахлили, не в состоянии сопоставить увиденное и услышанное. В голове образовалась полная пустота, прям как в чулане бедняка ранней весной.

— Гермафродиты.

— А это как?

— Тебе снять штаны и показать? — разозлился моей непонятливости Вэнади. Я вспыхнула, как маков цвет, и, запинаясь, пробормотала:

— Не… не надо.

Внезапно в памяти всплыла фраза Люцифэ, приобретавшая в свете новых знаний и новый смысл:

«А причём здесь ты? Это будет МОЙ ребёнок».

Стали понятными замечания Равианикиэля и постоянные комментарии голоса по поводу странностей этой расы. И, конечно же, сами заморочки Часовщика.

— И ты больше ничего не скажешь? — не дождавшись иной реакции, чуть удивлённо протянул Вэнади. — Ты меня разочаровываешь.

Он откинулся назад, инстинктивно принимая позу, подчёркивающую красоту его фигуры. Я не смогла удержаться от улыбки. А ведь Люцифэ точно такой же.

— Но почему вы скрываетесь? Да, вы необычны. Но живут же перевёртыши и морфы, те же…

— Они нас не приняли! — с болью выдохнул Мэори, опустившись на кровать рядом с Вэнади, но не делая никакой попытки прикоснуться к нему. — Город преподал нам слишком жестокий урок, чтобы мы рискнули вновь показать ему нашу самобытность.

Высказавшись, Мэори свернулся клубком, будто хотел стать меньше и защититься от суровой реальности.

— А Лорд знает? — тихо спросила я, не слишком-то уверенная в положительном ответе.

— Да.

— Хм. Но он же относится к вам нормально. С чего вы решили, что другие…

— У Лорда нет предрассудков, — в отличие от многих остальных — но даже с ним нам приходится тяжело.

«Ты и гарем свой притащил?» — вспомнилось восклицание Никаэля. Похоже, к этим существам более предвзятое отношение, чем я предполагала, если даже уравновешенный Ника подвержен этому влиянию.

— И поэтому вы служите Лорду?

— Не совсем. Он в своё время стал на нашу защиту. Однако и он, подобно многим другим, не хотел иметь с нами ничего общего. Мы сами… можно сказать, настояли на сотрудничестве, и со временем он смирился.

— Наверно, он был в бешенстве от навязанной ему роли, — предположила я, вспомнив свою первую реакцию на Рикаса.

— Это ещё мягко сказано. Помимо всего прочего, он грозился собственноручно всех нас перебить, если мы не оставим его в покое.

— Понятно. Но я тоже не страдаю предрассудками. Так что никому не расскажу про вас.

Я хотела их хоть немного приободрить, но никто даже не улыбнулся в ответ. Казалось, они заранее знали что-то такое, что обязательно меня разочарует и заранее боялись того мгновения, когда это произойдёт.

Как они меня хорошо обвели вокруг пальца. Прав был в своё время Арион, утверждая, что хорошо я не закончу своё существование. Когда мне сказали, что курьирует Равалонскую практику Див, то во мне вспыхнул яркий костёр надежды. Див достаточно ответственен, чтобы точно передасть информацию Ариону, и вдвоём они распутают это дело.

Однако уже стемнело, а феникс так и не вернулся на базу. До утра же я точно не доживу. Люцифэ, Дар или тот учёный, Гроссер, как он назвался, обязательно позаботятся о подобном исходе. По правде сказать, я даже и подумать не мог, что в стены Академии может пробраться нечто подобное увиденному. Более того, столкнувшись с учёным из лаборатории на дворе цитадели, я настолько поразился, что, похоже, как-то выказал свои чувства внешне. Люцифэ же и Дар никем иными, кроме как экспериментальными образцами, и быть не могут. Хоть я и не видел, чем занимаются учёные лаборатории, но однозначно могу сказать, что среди известных в Империях рас ничего подобного и близко нет.

Я с досадой ударил кулаком по стене. Джерова клятва работодателям! Если бы не она, то я мог бы многое поведать про эту демонову лабораторию. А так они уже добрались до Академии, оплота фениксов. И это не может не беспокоить. Судя по специфике ребят, лаборатория копает именно под нашу расу, пытаясь заменить фениксов кем-то более податливым и, быть может, дешёвым.

Но неужели всё настолько плохо? Если бы точно знать, что в ближайшее время вернётся Див… Ведь как разобраться, можно ли довериться этому Канорену? Какой-то он, на мой взгляд, подозрительный: уж больно в нём много пустого энтузиазма, на поверку часто оказывающегося фальшивым. Не связан ли он также с этой структурой, куда, как подозреваю, входит даже кто-то из Совета Города. Хотя это вряд ли. Однако, после последних событий меня буквально заедает паранойя, мешая трезво размышлять. Но даже захоти я сейчас рассказать всё, что могу, Канорену, то сомневаюсь, что мне это позволят сделать.

Скорее всего по мою душу придёт Люцифэ. И вряд ли я смогу ему хоть что-нибудь противопотавить: никогда ничего подобного не видел. Даже не могу сообразить, из чего состоит субстанция, к которой мальчишка прибёг, чтобы убить каторжников. Он мог бы и со мной разобраться уже там, но, похоже, ему что-то от меня было нужно. Что-то…

— Заждался?

Я даже не заметил, как он появился. А эти белесые полупрозрачные отростки вмиг оплели меня, лишая возможности двигаться и даже дышать, не давая ни единого шанса позвать на помощь. Хотя выражение «звать на помощь», когда я и так смертник в глазах окружающих, звучит, по меньшей мере глупо.

Дальнейший наш разговор пришлось вести с помощью открытого мыслефона, к которому я, признаться, ни разу до этого не прибегал. Зачем, если можно воспользоваться закрытыми каналами, чтобы ничьи лишние уши не стали нежелательными свидетелями разговора. Это всё равно, что говорить вслух, но только затрачивая большие усилия и жёстче контролируя мысли.

— Мы не договорили в прошлый раз. Но ничего, мне много не нужно. Всего лишь имена руководителей. Быть не может, чтобы ты ни о ком из них не знал.

— Неужели ты настолько глуп, будто считаешь, что даже знай я их, то смог бы выдать?

— Ну-у, с Гроссером, похоже, ты знаком не понаслышке.

Я пытливо всматривался в темноту, скрывающую фигуру мальчика. Или я вконец потерял чутьё, или он не из лаборатории, а очень даже наоборот. Но как такое может быть? Наконец я чуть раздражённо отозвался, пытаясь спровоцировать мальчонку и подтвердить или опровергнуть свои подозрения.

— Мелкий, не строй из себя дознавателя. Просто передай информацию Ариону. Он сам со всем разберётся.

— Не с чем там уже разбираться. И Арион твой будет спать спокойно, ни о чём даже не подозревая.

— Полагаю, он всё же заинтересуется обстоятельствами моей смерти, да и найдутся те, кто посвятит его во всю ту грязь, что до поры до времени скрывается в Городе.

— Если ты имел в виду свою команду, оставшуюся в Лаборатории, то думаю, тебе будет интересно знать, что ты собственноручно отправил их на убой, подписав тот контракт. Итак. Я жду.

— Жди, — спокойно отозвался я. Врёт или нет этот мальчишка насчёт моей команды, но от меня он ничего не добьётся. Он и сам должен это прекрасно осознавать.

— А ведь я могу перейти к пыткам, — попытался надавить Люцифэ. Будь у меня такая возможность, я бы рассмеялся. Но отозвался на удивление спокойно, даже отрешённо:

— Переходи. — Боль… я уже давно научился с ней мириться, прекрасно осознав на собственной шкуре, что наша работа сулит не только обеспеченную жизнь. Так что ещё в стенах Академии я смирился с неизбежной болью и возможной смертью, поджидающими в любой миг. Но если парниша и вправду не врёт, то ребят жаль. Они были достойны лучшей участи.

— Дурак, — буркнул Люцифэ, сообразив, что большего от меня не добьётся. — Надеюсь, Гроссер будет более разговорчивым.

На доли мгновения мне показалось, что я попал между многочисленными прессами, давящими с разных сторон, но сразу же всё закончилось. Перед глазами плавала кровавая дымка, в ушах стучали молоты гномов, но я был жив, что безмерно удивляло.

— Даже так? — будто издалека послышался глухой голос мальчишки. — Фаталист хренов. Ничего, у Мироздания есть множество мест, откуда не возвращаются.

Я почувствовал приближение Люцифэ и понял, что меня больше ничего не держит, правда, это не помогло мне избежать сильнейшего удара в висок и накатившей следом темноты.

Тёплая рука скользнула по груди и замерла чуть ниже соска. Разум выплывал из цепких объятий нехотя и ещё не определился, нравятся ему чужие прикосновения или нет. Но работать потихоньку уже начинал, выдав как единственно возможный вариант не слишком ожидаемое соседство Адоса. Неужели тот решил возобновить свои заигрывания? Как бы там ни было, но ни желания, ни сил возобновлять угасшие отношения не возникало.

«Ты слишком много работаешь!» — снова завёл поднадоевшую песню Мэриган. На этот раз я даже не стал спорить. Просто надоело.

Да, ты прав. Ещё пару дел — и можно будет чуток отдохнуть.

«Я это уже слышал. И с тех пор пока ничего не изменилось!»

Уже скоро. Мэриган, я тебя не узнаю. Ты превращаешься в настоящего старого ворчуна.

«Мне не нравятся дела, за которые ты в последнее время берёшься».

Зато они хорошо оплачиваемы. И за сегодняшнее я получу весьма кругленькую сумму.

«Не получишь», — мрачно предрёк Мэриган.

Это ещё почему?

«А потому, — с довольной мстительностью отозвался друг, — что ты его проспал!»

Что?!?

Я подскочил на узкой кровати и, извернувшись, схватил брошенный вечером на стол браслет. Глянул на выскочивший циферблат и обречённо застонал. Уже бой, как я должен был быть на условленном месте!

Твоя работа?

«Не-а, но, думаю, что с удовольствием бы поучаствовал, выпади такая возможность ещё раз», — не скрывая сытого довольства, отозвался Мэриган.

Я в бешенстве ударил кулаком по стене. Столько времени, столько сил — и всё это теперь дракону под хвост, благодаря нежданным «доброжелателям».

— Чего ты скачешь ни свет, ни заря? — раздался рядом сонный голос, от которого я замер с ругательством, застывшим на кончике языка. Это не Адос. Это… — А ты что здесь делаешь? — поинтересовалась не меньше моего изумлённая девочка.

— Это моя комната, — сухо уведомил я, откидываясь на спину, подальше от Дарк, хотя мне до судорог в руках хотелось подвинуться поближе к малышке. Мои глаза скользнули по припухшим со сна губкам. Один её поцелуй — и мне не придётся пичкать себя стимуляторами сегодня, а то и завтра тоже. Она даже ничего не поймёт…

Я поспешно вогнал ногти в ладони и отвёл взгляд. Как хорошо, что Дарк понятия не имеет, что творится у меня в голове, иначе сбежала бы с громкими воплями.

— А Вэнади где? — растерянно спросила девочка. — И что я делаю в твоей комнате?

Разрозненная мозаика со щелчком собралась. Вэнади не мог не замечать моего состояния в последнее время. Джер! Я слишком снисходителен к ним. Убил бы в своё время парочку самых активных, сейчас бы не имел столько головной боли от их идиотских попыток наладить мою жизнь по собственному усмотрению.

— Где бы он ни был, его там скоро определённо не будет, — решительно произнёс я, наблюдая, как Дарк с неловкой поспешностью выпутывается из тонкого одеяла. Спала она полностью одетая, хорошо, хоть без обуви.

Наконец, девочка справилась со своим затруднением. Вскочив на ноги, она уже хотела было уйти, но внезапно остановилась и требовательно посмотрела на меня.

— Так когда я смогу поучаствовать в заданиях команды?

Ей богу, лучше бы она сразу ушла.

— Я тебе сообщу, как настанет время.

— Когда? — саркастически поинтересовалась девочка. — Через две-три луны? Нет, спасибо. Я хочу знать сейчас.

— Ты всегда такая достача? — недовольно нахмурился я от её упрямства. Не хватало, чтобы эта нахалка указывала мне, что делать.

— Да! — в один голос сказали Дарк и Мэриган, а второй добавил:

«Ты даже представить себе не можешь, какая!»

Всё ещё хмурясь, я всё-таки решил поинтересоваться, надеясь невесть на что:

— И ты не отстанешь от меня, чтобы ни случилось?

— В точку.

Я задумался всерьёз. В большинстве моих заказов девочке делать нечего. От Города в кольцо не поступало за последние три луны ни одного, за исключением…

— Завтра, — нехотя объявил я, со всех сторон изучая пришедшую на ум мысль. Не слишком удачную ни на первый, ни на второй взгляд, но лучшую из всего доступного набора. Не придумывать же ради этой мелкой несуществующее задание!

— Что завтра? — не поняла Дарк.

— Я возьму тебя на чистку. И ты сможешь поучаствовать в настоящем задании.

— Правда? — подозрительно прищурившись, поинтересовалась мелкая.

— Только учитывай, что подъём будет ранний, и если проспишь, тебя никто будить и дожидаться не станет. Так что пеняй только на себя, в случае чего.

— Ура!!! — завопила Дарк, даже подпрыгнув от радости. Меня окатило теплой волной энергии. Это как дуновение прохладного ветерка посреди знойной жары. Я поражённо замер, не ожидая ничего подобного, а Мэриган не преминул поддеть:

«Я же говорил, что она так умеет, а ты всё «быть не может» и «да рано ещё», так что бери в оборот. Самое время».

Знаешь, а ты в чём-то схож с Дарк, — не удержавшись, поддел я.

«Это ещё что за намёки? Что может быть общего между мной и этой малявкой?» — враз ощерился друг. На что я холодно припечатал:

Временами вы оба начинаете меня дико бесить.

«Взаимно», — всерьёз обиделся Мэриган. Какой-то он нервный в последнее время стал. Видя такое положение дел, я первым пошёл на мировую:

Ладно, забыли. Сейчас нужно отослать Вэнади и его приспешников. Да побыстрее, пока они меня опять из равновесия не вывели. А сегодня это чревато болезненными для них осложнениями.

Дарк уже убежала. Откинув одеяло, я попытался нащупать брошенные на пол штаны и обувь, но под руку ничего не попадалось. Свесившись с кровати, я своими глазами удостоверился, что моих вещей там не наблюдается. Осмотревшись, заметил одежду, аккуратно повешенную на спинку стула. Обувь обреталась под оным.

Драконы подери этих андрогиников! Везде им свой нос сунуть надо. Сколько раз можно говорить, чтобы не трогали мои вещи и тем более не лезли в мою жизнь!

«И кого ты собираешься взять на освободившееся место? Ты меняешь их как аристократ перчатки. И как только они тебя терпят?»

Я был бы в абсолютном восторге, оставь они меня в покое, но андрогиники цепляются за меня, как упырь за пойманную жертву.

«И тем не менее, ты к ним привык».

Ты сам прекрасно помнишь: они потребовали, чтобы рядом со мной постоянно находился кто-то из их народа! — скривился я при одном упоминании о произошедшем.

«О, да. Видеть ползающих на коленях, гордых в своём заклятом одиночестве андрогиников — страшное зрелище, — поддакнул Мэриган. — Даже ты не смог устоять перед их напором».

Не напоминай мне о том позоре, через который они меня протащили, пытаясь заручиться моей поддержкой и дальнейшей защитой. На кой я вообще за них вступался?

Я уже оделся и, прихватив чистое полотенце вкупе со сменными вещами, направился в душ. В принципе, мне не нужно было каждый день мыться. Всю жизнь обходился без этого. Тем не менее, мне нравилось само ощущение струящейся по коже воды. Маленькая, тщательно оберегаемая от всех радость, неизменно повышающая мне настроение.

«Помнится, ты не понимал, за что их так ненавидят у притесняют. Ты был единственным, кто не стесняясь принимал андрогиников за «своих». Остальным было откровенно начхать, что станет с этими беззаботными бабочками».

Да, а ведь помнится ещё время, когда они были беззаботны и бесили окружающих своими эскападами. Они же первыми решили отречься от полудобровольного затворничества. Что ж, что-что, а в смелости им не откажешь.

«Скорее, в глупости. Мы все прекрасно знаем, чем это обернулось впоследствии».

В этом ты прав, — не без горечи отозвался я, в очередной раз невольно вспоминая прошлое. — Но сейчас мы более осторожны.

«Ну да, ну да. Особенно ты. И не надо мне вешать лапшу на уши. Ты изнуряешь себя сверх всякой меры. А твоя неразборчивость в последнее время начинает меня откровенно пугать. Ты становишься неосмотрительным, и мне это не нравится».

У Дарк должно быть всё самое лучшее. Я так решил.

«Дарк, Дарк! Да забудь ты хоть на время об этой девчонке!» — разозлился друг. Я аж опешил от его тона.

Мэриган, ты чего?

«Она меня раздражает. И что самое обидное — не замечает твоих усилий. Девчонка только и видит, что этого слюнтяя Нику. А ты даже не пытаешься вступить в борьбу. Это на тебя совершенно не похоже».

Мэриган, ну что я могу? Я не обладаю и десятой долей красоты и Джерова обаяния этого зашуганного беленького и пушистенького… чистоплюя. Как будто в нашем положении мы можем выбирать, за какие дела браться и где добывать энергию! Это он может в любой миг вернуться. Мне же нужно непрерывно поддерживать взятую на себя легенду, иначе все старания будут напрасны. Кому нужен предводитель кольца, постоянно исчезающий в неизвестном направлении минимум на пару ночей?

«Ты прав, конечно. Со своей позиции. Но и оставаться в стороне… Я тебя просто не узнаю. Ты всегда был в первых рядах, какое бы дело ни намечалось. Ты никогда не отсиживался в стороне, ожидая развязки. За это я тебя и выбрал. Что же сейчас случилось, стареешь?»

Не говори глупостей.

«Ну тогда борись. Сражайся за её внимание и своё будущее. Ты же видишь. На что способна малышка уже сейчас. Неужели ты хочешь уступить девочку такому тюфяку, как Никаэль? Ты, который нашёл Дарк и постоянно держал её в зоне своего внимания, помогал ей. И теперь, когда победа перестала быть далёкой мечтой, ты хочешь отказаться?!»

Хорошо, хорошо, — я невольно передёрнул плечами, в который раз поражаясь непривычному ранее напору Мэригана. Он очень сильно изменился за последнее время, и не скажу, что однозначно в лучшую сторону. — Я тебя понял. Но ты же сам знаешь, что до сего момента я не сталкивался с ситуацией, когда должен привлекать к себе внимание, тем более, маленькой девочки.

«От неё зависит твоё будущее», — непримиримо припечатал Мэриган.

Но я даже не знаю, с какого боку к ней подступиться!

«Потренируй её. Девчонке это польстит, если ты, конечно, не станешь вновь доводить её до слёз».

Мэриган, ты думаешь, о чём просишь? — я чуть не взвыл от подобного предложения. У меня и так времени не хватает, а тратить его на подобные глупости… Это уже больше, чем расточительство.

«А что? — тут же огрызнулся друг. — Почему другие должны самозабвенно возиться с этой ничего не умеющей малявкой, а ты не можешь? А ведь даже Барон носился с девчонкой, хотя до этого ни разу не общался с детьми».

Я тоже не общался, если ты не в курсе, — сухо уведомил я, начиная закипать.

«Ну так учись. Если получится, как ты хочешь, то тебе придётся с ней жить бок о бок Джерову тьму времени. Сейчас мелкая ещё подвержена внешнему влиянию, но уже чувствуется зарождающийся внутренний стержень. Через десяток-другой сианов ты к своей ненаглядной Дарк даже приблизиться не сможешь, не то что попытаться перестроить под себя».

Да что он умеет такого, чего не могу я? — ревниво вопросил, всерьёз задетый за живое, имея в виду, естественно, Никаэля. И ведь, похоже, никаких усилий не прилагает.

«Да хотя бы искренне улыбаться, а не выдавливать оскал, от которого окружающие готовые разбегаться с воплями ужаса!»

Мэриган, не бей по больному. Ты же знаешь, как мне это неприятно.

«А ты прекрати прятаться от действительности и напрасно переводить драгоценную влагу! Она весьма и весьма дорогая, между прочим. До вечера ты всё равно свободен, вот и займись своей ненаглядной. Ты же сам настаивал на том, чтобы девчонка умела постоять за себя. Вот и иди, учи. Если ты бросишь её на произвол чужих наставников, то из мелкой получится полная посредственность. Ты ведь сам частенько говоришь, что Дарк достойна большего».

Ты прав. Абсолютно прав. Дарк достойна большего.

Заснула я прямо посреди разговора. Андрогиники, как они себя называли, не слишком хотели распространяться о себе или о Лорде, поэтому, в большинстве своём, рассказывали мне про свои впечатления о Ночном Городе и его жителях. Утром мне стало стыдно, что я умудрилась заснуть прямо посреди рассказа, но их голоса звучали так убаюкивающее…

Однако узнав, что меня отнесли спящей в комнату Рикса, я мигом позабыла о чувстве вины. Да как они посмели?!? Лорду наше соседство также не пришлось по душе. Сообразив, кто оказался в его постели, красноволосый поспешил отодвинуться подальше. Одно хорошо: инициативу Вэнади Рикс явно не одобрял. Я на его месте тоже бы разозлилась. Это ж надо было до подобного додуматься! Эти андрогиники явно с головой не дружат.

Но был и плюс в сложившейся ситуации: Рикс под моим напором всё же согласился взять меня на задание. Правда, подозреваю, что эту ночь мне тоже придётся куковать рядом с ним, а то сбежит ещё и скажет, что я сама проспала. Но ничего, переживу. Интересно, на какое задание он меня возьмёт? Может, это будет поимка преступника? Или расследование какой-нибудь кражи? Или… тут моё воображение забуксовало. Я поняла, что ничего не знаю о настоящей работе фениксов. Не занимаются же они переводами, в самом деле.

Очередным неприятным сюрпризом за это утро оказалось предложение Рикса позаниматься со мной. Увидев, как меня перекосило, красноволосый уже повернулся было уйти, в сердцах хлопнув дверью, но внезапно будто запнулся, скрипнул зубами так, что даже я услышала, и вновь обернулся ко мне. Нависнув злобным монстром, Рикс несколько секунд буравил меня, сидящую на кровати, своим коронным немигающим взглядом, потом тихо поинтересовался:

— Ты ведь хочешь стать достойным противником для того же Риокарда?

— Ну да, конечно.

— Тогда терпи! — припечатал Рикс и, не успела я пикнуть, как он взвалил моё тело себе на плечо и поволок в тренировочный зал. Там красноволосый довольно небрежно стряхнул меня на пол и предупредил:

— Однако учти сразу: если я за что-то берусь, то делаю это на надлежащем уровне. У тебя будет очень жёсткий график и как минимум четверо наставников. Мы дадим тебе основы различных направлений боя, делая упор лишь на некоторые из них. Хоть одна жалоба с твоей стороны — и все тренировки прекратятся. Это будет означать, что ты слаба и не способна стать настоящим воином. Следовательно, в Академию ты больше не вернёшься.

— То есть как? — ошарашено спросила я. Мне даже показалось, что я просто ослышалась.

— Если ты проявишь слабость, то в Академию я тебя не пущу. Так и знай.

— С чего это ты взялся распоряжаться моим будущим? — вскинулась я, как делала всегда, когда на меня пытались давить.

— Там хлюпики не нужны. А с тебя будет ещё больший спрос. Так как ты изначально слабее остальных и… — он прошёлся по моей фигуре немигающим холодным взглядом, отчего я невольно поёжилась, — … и находишься в заведомо шатком положении.

Тренировка оказалась зверской. И это при том, что Рикс явно пытался сдерживать себя. Правда, не всегда это ему удавалось, как-никак силы в нём было немерено. Так что тренировочный зал я хоть и покинула на своих двоих, опираясь лишь на гордость и силу воли, но мысленно молила, чтобы это издевательство больше не повторилось. Но даже в противном случае я должна показать, что достойна обучаться в Академии.

Сползав в душ, я, придерживаясь за стены, побрела искать Вэнади, но ни его, ни других андрогиников в комнате не было. В квартире вообще никого не оказалось кроме меня и Рикса. Как ни хотела я избежать очередного общения с красноволосым, варианта не было. Мне позарез нужен Вэнади, чтобы сделать массаж, иначе я завтра буду похожа на надышавшуюся дихлофоса муху. Если вообще с кровати встану. А ведь завтра мне предстоит идти с Риксом на задание. Небось он специально это устроил, чтобы я от него отстала. Решил, что если даст мне сильную нагрузку, то отступлюсь? Не дождётся!

— Вэнади? — удивился моему вопросу красноволосый. — Я отправил всю четвёрку. Уж слишком они обнаглели. Вскоре прибудет их замена.

Я сникла. С Вэнади, несмотря на его свинский поступок, я уже более-менее начала находить общий язык, а с этими что? Тоже, небось, будут смотреть сквозь меня и стоять в углу живыми элементами интерьера.

— Как будто эти будут лучше, — пробормотала я вся в расстроенных чувствах. Рикс с удивлением глянул в мою сторону, потом пожал плечами.

— Ты прав. Они все одинаковые. Однако если не осаживать их и скрывать своё недовольство, то они быстро пригребут тебя к рукам и начнут указывать, что делать и как поступать. Зачем тебе Вэнади?

— Да так, просто спросил.

Ближе к обеду прибыла тройка новых андрогиников. Глядя на их снулые физиономии, я даже не сделала попытки заговорить. На этот раз, как частенько бывало в последнее время, обедала я в квартире, а Рикс даже вызвался составить мне кампанию. Изучив моё отнюдь не светящееся радостью лицо, красноволосый поинтересовался:

— Что-то случилось?

— Ничего. Надоело здесь, — я запнулась, но всё же решила спросить. — Почему мы не едим в городе?

— Там можно нарваться на неприятности.

— Это в компании с тобой-то? Вряд ли. А здесь я вскоре волком взвою от скуки.

— Ты полагаешь, что ужин в Городе может тебя развеселить?

— А почему бы нет? — исподлобья глянула я на нехотя жующего маленький кусочек маринованной рыбы Рикса. На ум пришло сравнение с упырём. Те тоже бледные и почти не едят нормальную пищу. Интересно, его на солнце корчить не начнёт?

— Хорошо. Ужинать мы будем в Городе, — после долгого раздумья решил Рикс. — Возможно, даже еженощно.

Я нахмурилась, но вспомнила, что жители этой части города привыкли использовать слово «ночь» вместо «день». Но почему-то мне упорно кажется, что всё будет не так радужно, как можно показаться на первый взгляд.

После обеда Рикс куда-то ушёл, и я осталась одна. Извиняюсь, в обществе трёх истуканов, что ничем не отличалось от подлинного одиночества. Кажется, эти вели себя ещё отчуждённее, чем ребята Вэнади в первый день нашего знакомства. Так что заново налаживать контакты никакого желания не возникало. Да и к чему, если через пару дней Рикс опять на что-то разозлится и заменит их другими?

Прислушиваясь к тишине, я бесприютной тенью бродила по квартире. Заниматься ничем не хотелось, я уже раз десять садилась за книги, но никак не могла заставить себя сконцентрироваться на тексте, почистила иглы и кинжалы, как учил меня Люцифэ и, в конце концов, принялась развлекаться тем, что бросала их в дверь, после чего призывала обратно. И меня ничуть не смущало, что рядом с дверью стоит одна из статуй, Риверэ, вроде. Всё равно от него ни движения, ни звука. Правда, моё занятие всё же задело глубинные струны его души, так как андрогиник вскоре не выдержал и сделал замечание:

— Для настоящего оружия позор, когда его используют не по назначению.

Я с недоумением покосилась на внезапно оживший столб и чуть не ляпнула: «Ты это Коридэ скажи, который им ногти чистит», но смолчала. Не стоит так сразу обижать друзей Вэнади. Они всяко лучше этой мрачной троицы. Не отдавая себе отчёт, к чему может привести столь необдуманный шаг, призвала к себе кинжал в очередной раз и метнула его в голову Риверэ. Андрогиник молниеносным движением перехватил оружие в последний момент, я же холодно поинтересовалась:

— Так тебе нравится больше?

Он просто смотрел на меня, не говоря ни слова, и было совершенно непонятно, как он отреагировал на мою выходку. Не выдержав, я первой отвела взгляд. И зачем я только попыталась его спровоцировать? Сейчас подобный поступок казался мне уже донельзя глупым. Не стоит срываться на других только потому, что у меня плохое настроение и самочувствие. Что стало бы, не слови Риверэ кинжал? Я попыталась призвать оружие обратно, но оно не откликнулось. Нахмурившись, я повторила попытку. Та же история. Глянув на андрогиника, я раздражённо цыкнула. Риверэ смотрел в точку над моей головой и к дальнейшему разговору был нерасположен. Вот блин! И как мне теперь получить обратно свой кинжал? Это ж надо было умудриться поддаться глупому порыву!

От невесёлых размышлений меня отвлёк посторонний звук. Кто-то пришёл. Решив отложить на время возвращение кинжала, я подорвалась с кровати, на которой валялась, и поспешила в общую комнату. Растёкшись по дивану, там лежал…

— Риока! — радостно завопила я, мигом забывая о ноющем теле и бросаясь к дракону. Он лишь слегка приоткрыл глаза, когда я с разбегу плюхнулась ему на живот, никак больше не отметив моё присутствие.

— Ты не рад меня видеть? — обиженно спросила я, видя столь вялую реакцию.

— Ещё.

— Что ещё? — не поняла я его просьбу.

Дракон выдал мне лениво-вымученную улыбку и нехотя принял сидячее положение, придерживая меня одной рукой, чтобы не упала.

— Я тебе подарок принёс, — тихо, в самое ухо, прошептал Риока.

— Правда? А что?

— Отгадай, — в голосе дракона появились поддразнивающие нотки, и я с удовольствием включилась в игру.

По мере того, как я выдвигала свои предположения, дракон всё больше оживал. Теперь он не походил на дохлую амёбу и даже начал поддразнивать меня, увиливая от ответа.

— Ладно, сдаюсь. Что?

Дракон достал красивую резную шкатулку размером со среднюю тарелку из серого, матово поблескивающего металла алаконита, инкрустированную полудрагоценными камнями. Повертев довольно тяжёлую вещь в руках, я так и не нашла, как она открывается, и вопросительно глянула на Риоку, но дракон лишь ухмыльнулся и отрицательно покачал головой. Я ещё раз внимательно оглядела шкатулку со всех сторон и потыкала во все подозрительные выступы. Вещица на мои попытки никак не отреагировала.

— Там специальный код нужен? — обернулась я к Риоке.

— Вообще-то, не стоит трогать запертые шкатулки и сундуки голыми руками. Это так, на будущее. Но в данном случае всё намного проще, — отозвался дракон. Он откинулся на спинку и прикрыл глаза, однако теперь Риока выглядел почти нормальным. Поразительно. А ведь ещё стигну назад у него под глазами лежали тёмные тени, и он казался заморенным. А теперь будто преобразился, в лучшую, надо сказать, сторону. Я с запозданием спросила:

— С тобой всё в порядке?

— Да, малыш. Уже нормально. Чем ты здесь занимаешься?

— Пока ничем. Вчера Ника ушёл, так вообще скучно стало.

— Никаэль был здесь? — насторожился дракон.

— Да. А что в это такого?

— И как?

— Всё нормально, — пожала я плечами, не понимая, отчего насторожился Риока. — Быстрее бы он вернулся.

— А вот это не надо.

— Почему? С ним интересно, весело.

— Как на его присутствие отреагировал Лорд?

— Нормально. А в чём проблема-то?

— Эта парочка терпеть друг друга не может.

— Но почему? Нет, насчёт Рикса я понимаю. У него такой характер, что мама не горюй. Постоянно гадости говорит. Но чем ему Ника не угодил?

— Дарк, — вздохнул Риока, пересаживая меня на диван. — Пообещай мне не судить столь предвзято о Лорде. Ты слишком мало знаешь обоих. По мне, так Рикасард намного лучше Призрака.

— Нику называют Призраком? — заинтересовалась я новой неизвестной мне подробностью золотоволосого.

— Да, Белый Призрак.

— Интересно с чего бы. Но могу с убеждённостью говорить, что Ника хороший. Он добрый и всё понимает, а этот Рикс только и умеет, что тихо гырчать по поводу и без.

— Ну-у… Лорд экспрессивен, но на него можно положиться в любом деле. Я бы ни за что не доверил защищать свою спину Призраку, а за Лордом пойду, куда угодно. Он никогда не подвергает пустой опасности тех, кто ему доверился.

— Ну предположим. А что ещё?

— Понаблюдай за ними обоими и поймёшь. Трудно найти двух более разных существ.

Риока с наслаждением потянулся, провёл раскрытой ладонью над шкатулкой и встал. Крышка сама собой откинулась, и перед моим взором предстало…

— Что это? — с подозрением поинтересовалась я, разглядывая содержимое шкатулки.

— Дирэга и Дэрагак просили передать тебе.

— Но мне ни к чему игрушечное платье!

— Эта шкатулка — одна из разработок Паука. Он в своё время увлекался работой с пространством. Так что смею тебя уверить, что платье и прилагающиеся к нему атрибуты должны тебе идеально подойти. — Риверэ, — дракон обернулся к замершему в углу андрогинику, — надеюсь, я сегодня не нужен Лорду.

— Нет, но он оценит, если ты присоединишься к нему завтра.

— Тогда до завтра, Дарк. Надеюсь, ты не забыл, что я обещал продолжить твоё обучение?

— Но платье-то почему?! — взвыла я, обескураженная подобной подлостью, однако Риока только пожал плечами и направился к двери.

Я хотела было окликнуть дракона, но внезапный ментальный удар оказался для меня полной неожиданностью. Когда я более-менее справилась с его последствиями, то Риоки и след простыл. Он издевается? Или всерьёз рассчитывает, что я буду непрерывно носить поднятые ментальные щиты?

Голова всё ещё побаливала. Я со злостью захлопнула шкатулку и глянула на Риверэ, пытаясь понять его реакцию на произошедшее, но андрогиник в мою сторону даже не смотрел. Нужно попытаться вернуть кинжал. Как-никак их у меня только четыре. Небось, не рассыплюсь, если попрошу, сама ведь виновата.

Не выпуская из рук шкатулку, я подошла к Риверэ и, глядя в застывшее лицо, произнесла:

— Прошу простить меня за мою глупую выходку.

Риверэ на меня даже не посмотрел, однако настойчивости мне не занимать.

— Верни мне, пожалуйста, кинжал.

Опять ноль реакции. Интересно, он пойдёт жаловаться Риксу или нет, особенно если я «нечаянно» уроню ему на ногу увесистую шкатулку?

Видя, что отдавать мне оружие андрогиник не собирается, я на время отступила. Через пару дней попробую ещё раз… когда он более-менее отойдёт от нанесённой мною обиды.

Объявившийся вскоре Мрэдхир окинул взглядом Риверэ и хмыкнул:

— Смена караула? Можно тебя поздравить с новым тюремщиком или не стоит?

Я лишь криво усмехнулась в ответ. Мрэдхир всегда говорит вроде бы и в шутку, но меня впервые поразило, насколько точны его замечания. Ведь и вправду, андрогиников можно рассматривать как надзирателей, ни на шаг не отходящих от меня. А Рикс утверждает, что они просто охранники и помощники. Или то и другое одновременно?

Вернувшись в свою комнату, я упала на кровать, включила музыку и принялась внимательно разглядывать Риверэ из-под полуопущенных век. И как я сразу не обратила внимания, что он отличается от других известных мне андрогиников? И по внешности тоже. Риверэ обладает более мужественными, более грубыми чертами. В нём нет той тонкости, мягкости и округлости, как у остальных.

Даже внутренне он воспринимается как-то по-другому. И сейчас выглядит откровенно мрачным. А ведь дело не только в волосах, глазах и похоронно-чёрной одежде. Это скорее ощущение его силы… или настроения.

Ближе к ужину объявился Рикс, бросил мне плащ, закутался в такой же и сказал следовать за ним. Мы сели в поджидающий у подъезда наёмный автомобиль и куда-то поехали. Все мои вопросы о цели нашей поездки Рикс упорно игнорировал, но счастливым при этом отнюдь не выглядел. Впрочем, когда он выглядел счастливым?

В нужное место мы прибыли довольно скоро. Дома на улочке, по которой пришлось идти пешком, так как она оказалась слишком узка, чтобы по ней могло проехать авто, были неказисты. Даже при таком плохом освещении, что давала местная луна, облупленные и искрошенные фасады угнетали. Искусственного освещения не было и в помине, но даже и без его помощи взгляд выхватывал подозрительные пятна и подтёки на стенах. Чёрные, зачастую выбитые окна различных размеров, разбросанные в хаотичном порядке, напоминали пустые глазницы и открытые в бесконечном крике рты. И нам пришлось войти в один из этих обиженных миром уроцев.

Меня аж передёрнуло от отвращения, когда, поднимаясь по крутой узкой лестнице, невесть как затесавшейся среди двух стремящихся друг к дужке стен, практически наощупь, я наступила на что-то липкое, противно чвякнувшее под ногой. Похоже, один сегодняшний поход способен отбить всякое желание к приключениям и прохождению практики в компании Рикса. Бродить по подобным домам с риском свернуть себе шею только потому, что противно прикасаться к засаленным и неизвестно чем вымазанным стенам — это у кого хочешь отобьёт здоровую инициативу.

Наконец-то мы достигли конечного пункта нашей прогулки. Им оказалась крохотная квартирка, состоящая всего из двух комнат, первая из которых скорее была похожа на тамбур. Здесь не было даже окон! Однако вспомнив, как выглядели последние, я решила, что это даже к лучшему. Меблировка первой комнаты ограничивалась двумя мягкими и удобными креслами, а также круглым деревянным столом, совершенно не соответствующими своими претензиями на роскошь остальному дому. Натуральное дерево вообще было редкостью в Городе, которую могли позволить себе далеко не всякие богачи — настолько неудобна была его доставка с других планет. Чаще всего обходились искусственно созданным, практически ничем не отличающимся от оригинала… Но что-то мне подсказывало, что сейчас я вижу именно что натуральное дерево.

Я подозрительно оглядела кресла, потом перевела взгляд на ту щель, через которую мы вошли, и задала закономерный вопрос:

— И как их сюда впихнули?

— Есть пути, — уклончиво отозвался Рикс и прошёл к двери напротив входной. Мне не оставалось ничего, кроме как последовать за ним. Вторая комната была побольше первой. Почти половину помещения, открывшегося моему взгляду, занимала массивная кровать, застеленная дорогим бельём. Стены были задрапированы стекающими вниз тканями, которые мягко мерцали в свете тусклых светильников. У одной из стен стоял деревянный туалетный столик и овальное зеркало над ним. Стул заменял мягкий пуфик. Но что мне откровенно не понравилось в комнате — так это наличие всех троих моих теперешних тюремщиков.

Я замерла в дверном проёме, так что Риксу пришлось легонько подтолкнуть меня, чтобы войти самому. Подведя меня к кровати, красноволосый указал на шикарное платье, разложенное на покрывале.

— Одевай.

— Это ещё с какой радости?

— Ты девушка, и тебе не пристало расхаживать в виде забитого оборванца. К тому же, ты сама хотела, чтоб я показал тебе Ночной Город и его жителей. Я удовлетворю твою просьбу, но для этого тебе придётся одеваться подобающим образом.

— Ты издеваешься? — потрясённая до глубины души подобным извращённым условием, я глянула на Рикса, но он лишь нахмурился и отрицательно покачал головой. — Но почему?!

— Или так, или никак, — жёстко процедил красноволосый. У меня навернулись слёзы обиды, и я, не сдержавшись, воскликнула:

— За что ты меня так ненавидишь?

Рикс сделал жест в сторону андрогиников, и те моментально исчезли, оставив нас наедине. Сам красноволосый упорно смотрел куда-то в сторону, не желая встречаться взглядами. Наконец, он заговорил:

— Дарк, у меня нет причин для ненависти к тебе. Но это моё единственное неизменное условие, хотя я мог бы выдвинуть множество других.

— Но почему я не могу ходить в мужской одежде?

— О тебе настоящей в Ночном Городе не должны знать. Это слишком опасно.

— После практики я вновь вернусь в закрытую Академию. Где здесь ты видишь опасность?

— Тебе придётся общаться с теми, кто сможет протянуть свои длинные лапы даже в стены Академии. Я не намерен подвергать тебя подобному неоправданному риску. Выбирай: или ты отказываешься и сидишь сиднем в квартире кольца, или ты начинаешь выходить в свет, но под именем моей племянницы.

— А почему племянницы-то? — недовольно скривилась я. Иметь пусть даже в гипотетических родственниках Рикса мне совершенно не улыбалось.

— Могу представить тебя как сестру. Но мне такая идея не слишком нравится.

«Мне тем более», — мысленно отозвалась я, но вслух произнесла другое:

— Можно мне подумать?

— Думай. А я пока переоденусь. Выйди.

Я на негнущихся ногах покинула комнату и обессилено привалилась к двери. Он мне уже ставит ультиматумы. Однако я не хочу сидеть взаперти! Не такой я представляла себе практику.

На меня упала тень, и пришлось недовольно открыть глаза. Передо мной стоял один из тюремщиков, Навэби, если я правильно запомнила. Андрогиник опустился передо мной на колени, чем вызвал полный ступор. Но ещё больше меня потрясли сказанные Навэби слова:

— Не надо обижаться на Лорда. Он беспокоиться о тебе, и ему нелегко далось это решение.

— Ага, обрядить меня в платье, — не сдержав поток горечи, отозвалась я, — просто шикарная мысль, над которой стоило поистине долго страдать!

— Лорд постепенно приобретает влияние в Ночном Городе, и многим это не нравится. Тебя могут запросто попытаться убить или похитить, чтобы иметь возможность повлиять на него.

— Но я ему никто!

— Лорд ответственен за тебя. К тому же, если бы ты была никем, то он бы не стал тратить своё время и душевное здоровье на возню с тобой.

Во взгляде Навэби промелькнуло понимание и сочувствие. Я же никак не могла взять в толк, зачем Риксу эта возня со мной. Или же, предложив мне одеть платье, он надеется, что я откажусь от своей затеи? А вот и не дождётся! Пускай хоть чучелом обрядят, я от своей затеи не отступлюсь.

— Хорошо. Я поняла.

Андрогиник встал и отступил к креслам, приняв свой обычный отсутствующий вид. И не надоело им ломать комедию?

Когда вышел полностью одетый Рикс, я его не узнала даже. Богато украшенная, хорошо сидящая одежда превратила красноволосого в настоящего аристократа. Всамделишный лорд. Вот только растрёпанные волосы выбиваются из общей картины.

— Навэби, займись моей причёской, — распорядился Рикс и глянул на меня. — Ну что?

— Я одену это.

Рикс ничем не выказал своего недовольства или удовлетворения от моего ответа, просто отстранённо кивнул и приказал:

— Хиноки, займись туалетом Дарк.

А через полбоя я не узнавала уже себя. Такое странное состояние, будто я хрупкая и воздушная утончённая мерил, за всю свою жизнь не державшая в руках ничего опаснее столового ножа и тяжелее цветочного букета. Хиноки и вскоре присоединившийся к нему Навэби преобразили меня так, что я даже внутренне себя чувствовала по-другому. За драпировками оказалось ещё одно зеркало, на этот раз огромное, до потолка, где я могла видеть себя в полный рост. Финалом преображения послужил парик из мягких тёмно-каштановых волос, завитых в упругие локоны, частично собранные невообразимо сложную причёску. Я ради интереса подёргала пару прядей, наблюдая, как они пружинками возвращаются в прежнее положение. В туфлях оказалось несколько неудобно, так как на столь высоком каблуке мне ещё не доводилось ходить. На лице красовался тонкий слой мастерски наложенной косметики, незаметно, но неузнаваемо меняющей привычные черты.

К моменту моего триумфального появления, Риверэ также оделся более подобающим образом. Внимательно изучив меня, Рикс кивнул и, повернувшись к двум оставшимся андрогиникам, приказал:

— Ждите нас здесь.

Риверэ по знаку Лорда открыл пространственную арку прямо посреди комнаты. Похоже, он специализируется на работе с пространством и может оказаться даже сильнее Люцифэ в этой области. Подобное сравнение мне не понравилось. И вообще, разве можно равнять этого мрачного истукана с Люцифэ?

Мы оказались в изысканно меблированной комнате, и Рикс сразу же сделал мне знак следовать за ним. Риверэ не отставал от меня ни на шаг. Пройдя по довольно длинному, со вкусом обставленному коридору, мы прошли сквозь открытые предупредительным, невесть откуда взявшимся слугой, и оказались на улице.

Она разительно отличалась от той, по которой мы недавно пробирались. С первого взгляда было понятно, что мы теперь в шикарном районе, столько здесь простора и помпезности. Массивные фасады домов, обласканные светом местной луны, тихо сияли серебром или мерцали и переливались бледными оттенками лазури и ванили. А между домами чернела река дороги, по которой изредка пробегали светлые ряби автомобилей. Ступени от площадки, на которой мы стояли, казалось, спускались к неподвижной поверхности воды, где нас ждёт гондола с гребцом на корме.

В жизни бы не подумала, что буду восхищаться видами Ночного Города, а он, оказывается, местами почти не уступает Восходящему, хоть и считается, что в последнем живёт исключительно элита если не Империй, так самого Города.