Чёрная книга судьбы

Глава 6 НА КЛАДБИЩЕ

— Здесь! — сказал Олег и остановился.

Виталик тоже остановился и внимательно осмотрелся вокруг. Несмотря на здоровый скептицизм, ему всё же было немного не по себе.

— Неуютное место, — заметив это, пробормотал Олег… потом он криво улыбнулся и добавил негромко: — Тут и так, и без всего этого…

Место и в самом деле было неуютным, если, вообще, выражение это можно применить в отношении старого заброшенного кладбища. Самих могил, правда, из-за высокой густой травы и ещё более густых зарослей колючего шиповника и мелкорослой одичавшей сирени, почти не было видно. Там-сям виднелись только покосившиеся полусгнившие кресты, ещё больше их валялась прямо на земле. Но в одном месте, совсем недалеко от друзей, печально желтел единственный здесь на сплошном зелёном фоне песчаный четырёхугольник с невысоким продолговатым холмиком в центре. Да и крест, прочно возвышавшийся над этим холмиком, был почти новый, окрашенный даже, и краска эта лишь местами начала уже отслаиваться и осыпаться.

— Это здесь? — тихо спросил Виталик, не отрывая пристального взгляда от свежей этой могилы, единственной недавней могилы на старом заброшенном кладбище. Он вдруг ощутил, как какой-то холодный неприятный озноб пробежал по коже, он уже почти верил словам Олега… он уже верил им без всякого этого «почти»…

— Ближе подойти надо! — не проговорил а прошептал почему-то Олег. Он двинулся вперёд, потом, подойдя почти вплотную к желтеющему холмику, оглянулся, посмотрел на неподвижного Виталика. — Ну, чего застыл как истукан! Сюда иди, оттуда не услышишь!

Виталик пожал плечами и, подойдя к товарищу, остановился рядом с ним. Внутри у него всё было напряжено до предела, он очень надеялся, что это внутреннее его состояние никоем образом не отразилось внешне, и что он, Виталик, выглядит так же спокойно и уверенно, каким видится ему сейчас Олег.

Но время шло, а они так и стояли рядом с могилой в полном и абсолютном молчании. Ничего не происходило, ничего абсолютно…

— Не слышно! — с явным облегчением проговорил Виталик и, искоса взглянув на друга, широко и несколько плутовато ему улыбнулся. — Это ты нарочно, да? Пошутить решил? — он ткнул Олега в бок локтем. — Можешь считать, что получилось! Я даже купился в какой-то момент!

И он весело рассмеялся, но в это же самое время Олег, ничего ему не отвечая, вдруг с силой ударил кулаком по кресту. И смех сразу же оборвался, волосы сами собой зашевелились на голове у Виталика, ноги стали какими-то ватными, а грудь мгновенно обжёг изнутри непонятный какой-то ли жар, то ли лютый февральский холод, ибо снизу, из-под земли послышался вдруг приглушённо-слабый, но в то же время совершенно отчётливый человеческий голос. Женский голос.

— Помогите! — еле слышно то ли простонал, то ли прохрипел из-под земли таинственный этот голос. — Хоть кто-нибудь!

Виталик совершенно инстинктивно отпрянул в сторону, и уже там, опомнившись немного, взглянул на Олега. Тот остался на прежнем месте, но сомнений не было: он тоже слышал этот голос из могилы.

— Ну что, убедился теперь?

— Я… она… — губы отказывались повиноваться, изо рта у Виталика вырывались сейчас только какие-то короткие, почти нечленораздельные звуки… потом он немного овладел собой. — Она что… живая?! Она живая там?!

Олег ничего не ответил. Он стоял, молчал и всё смотрел и смотрел на приятеля. Странно как-то смотрел.

— Надо копать! Выкопать её скорее! — засуетился Виталик, вновь заговорив путано и невнятно. — Надо найти кого-то, позвать… лопаты надо… поскорее, она задохнётся там… — он замолчал на полуслове. — Что с тобой, Олег? Что ты на меня так уставился?

— Ты на дату посмотри! — губы Олега странно дрожали, когда он попытался улыбнуться… потом он всё же улыбнулся, если гримасу, перекосившую надвое его лицо, можно было принять за некое отдалённое подобие улыбки. — Там дата смерти, на кресте, на неё посмотри!

Ещё не всё понимая, Виталик, тем не менее, послушно взглянул на маленькую фанерную табличку, аккуратно приколоченную к кресту. Смирнова Вероника… год рождения… год смерти… Немного недотянула до семнадцати, ей бы ещё жить да жить… умерла… умерла восемнадцатого мая…

Восемнадцатого мая!

Теперь была середина июля!

— Дошло? — Олег по-прежнему не сводил тревожно-озабоченного взгляда с лица друга. — Она просто не может быть живой! Это невозможно, понимаешь!

— Невозможно… — машинально повторил Виталик… так же машинально он перевёл взгляд на невысокий желтоватый бугорок перед собой, там уже пробивалась кое-где первая редкая ещё трава, видно было, что бугорок этот насыпался не вчера, не месяц тому даже. Он насыпался раньше, гораздо раньше.

Олег по-прежнему молча смотрел на Виталика.

— Невозможно… — вновь повторил Виталик, тихо, одними губами, — Это невозможно…

И, словно в ответ ему, из-под земли вновь послышался всё тот же измученный охрипший женский голос.

— Хоть кто-нибудь! — явственно и жутко хрипел этот голос. — Хоть кто-нибудь…

А может, она всё же каким-то образом смогла выжить, остаться живой там, внизу… — мысли Виталика были сумбурными и лихорадочными… вернее, не мысли даже, какие-то обрывки мыслей в беспорядке метались в голове, исчезали, появлялись… вновь исчезали. Может, она уснула и крепко спала, а её взяли и похоронили на старом заброшенном этом кладбище… похоронили, а она всё спала и спала, все эти долгие два месяца она всё продолжала спать. А потом, позавчера, этот идиот Олег случайно или может по какой-то странной иронии судьбы забрёл на заброшенное это кладбище и каким-то своим словом или движением смог её разбудить. И она, поняв, осознав, наконец, что же такое с ней произошло, принялась кричать, звать на помощь, а этот идиот убежал, испугавшись. И двое суток, бесконечно долгие двое суток она всё ждала этой помощи…

Судорожно вздохнув, Виталик попытался представить себе всё то, что пережила, через какие невыносимые адские муки должна была пройти эта девочка за долгие, мучительно долгие эти сорок восемь часов. Сколько раз должна была она, переходя от надежды к отчаянью и от отчаянья опять к надежде, сколько раз должна была она умирать, воскресать вновь… и вновь медленно умирать. Он попытался представить себе это, но так и не смог это себе представить…

Олег подошёл к Виталику, осторожно тронул его за локоть.

— Пошли отсюда! — произнёс он негромко и, отпустив локоть Виталия, первым направился в сторону выхода.

— Подожди!

Олег обернулся.

— Она живая! — голос Виталика вдруг сорвался на крик, замолчав, он быстро провёл языком по пересохшим губам. — Она живая там, понимаешь!

— Она не может быть живой! — рот Олега вновь перекосила улыбка, скорее напоминающая гримасу. — Так не бывает, так просто не должно быть!

— Но ведь она зовёт нас, просит о помощи!

Олег ничего не ответил и некоторое время они просто молча смотрели друг другу в глаза.

— Пошли отсюда! — сказал, наконец, Олег, негромко и как-то умоляюще, что ли. — Скоро стемнеет, пошли!

— Что?! — Виталик с недоумением уставился на друга. — Ты хочешь, чтобы мы просто ушли?

Олег кивнул.

— Ушли и оставили её вот так? — Виталик снова судорожно вздохнул. — Мы должны помочь ей!

— Помочь?!

Быстрым шагом Олег вновь приблизился к Виталику.

— Ты представляешь, что мы можем увидеть там?! — прошипел он прямо в лицо другу. — Если мы всё же откопаем её… ты представляешь, что мы увидим там?

— А ты? — вопросом на вопрос ответил Виталик. — Ты представляешь?

— И я не представляю!

Некоторое время они снова молчали, потом Олег вздохнул.

— Пошли! — сказал он тихо. — Правда, пошли! — некоторое время он молча смотрел на неподвижного Виталика, потом тяжело вздохнул. — Зачем я тебе всё это рассказал! Чёрт меня за язык дёрнул!

Снова замолчав, он только махнул рукой.

Между тем всё вокруг них как-то медленно, постепенно, менялось. Наступал вечер. Было ещё довольно светло, но солнце уже скатилось к самому почти горизонту и уже совершенно не просматривалось отсюда из-за густых повсеместных зарослей… откуда-то с севера потянуло вдруг прохладным, освежающим ветерком и Виталик поёжился непроизвольно от внезапного его прикосновения к открытой коже на шее. Невольно подумалось ему, что Олег, несомненно, прав в чём-то, а может и во всём прав. Разве хватит у них духу сейчас, в сгущающихся этих сумерках вскрыть, раскопать эту могилу, встретиться лицом к лицу с жутковатой её обитательницей. Может, действительно, самое лучшее в такой ситуации — просто уйти отсюда, уйти, как ни в чём ни бывало, уйти и не возвращаться сюда больше, забыть обо всём этом… вообще не думать даже обо всей этой чертовщине…

Но в то же время Виталик твёрдо знал уже, что уйти отсюда сейчас он просто не сможет.

Девушка там, под землёй, всё ещё жила, как бы невероятно это не казалось. Из последних сил она ещё держалась в ожидании помощи, и если они уйдут сейчас…

Бродячий кот вынырнул вдруг откуда-то из густых колючих зарослей шиповника, огромный такой котище, просто неправдоподобно огромный, чёрный словно сажа. Явно никуда не торопясь, кот этот медленно приблизился к ним, остановился неподалёку, вжавшись в траву и не сводя с друзей настороженно внимательного взгляда…

— Брысь! — крикнул Олег, замахиваясь на кота, но тот даже не шелохнулся, и Олег снова повернулся к Виталику.

— Так ты идёшь?

Виталик отрицательно мотнул головой.

— Ну и чёрт с тобой!

Олег повернулся и широким решительным шагом пошёл прочь.

— Подожди! — несколько запоздало крикнул ему вслед Виталик. — Куда ты?!

Олег даже не обернулся.

Некоторое время Виталик стоял неподвижно и молча смотрел вслед удаляющемуся другу. Очень хотелось, сорвавшись с места, броситься вслед ему, но Виталик всё же преодолел появившееся искушение. Потом, когда Олег, свернув в сторону, окончательно исчез с поля зрения, Виталик вздохнул и, отвернувшись, вновь перевёл взгляд на жёлтый могильный холмик, чётко выделявшийся на зелёном фоне травы. С бьющимся сердцем подошёл к нему вплотную, ударил кулаком по кресту…

Ничего.

«Уходи отсюда! — скомандовал вдруг Виталику какой-то тайный внутренний голос. — Не делай ничего больше… просто беги отсюда!»

— Не уходи! — почти одновременно с этим донёсся до ушей Виталика измученный голос из-под земли. — Пожалуйста, не уходи!

Последние сомнения отпали у Виталика с жалобным, еле слышным этим возгласом, мольбой даже. Девушка внизу была живой, ещё живой… она просила о помощи.

— Сейчас! — засуетился Виталик, не зная с чего конкретно ему сейчас начать. — Я сейчас! — схватив обломок доски, валявшейся неподалёку, он начал в лихорадочной спешке разгребать рыхлый песок могильного холмика. — Потерпи немного, я сейчас… — бормотал он вполголоса, подбадривая то ли девушку, то ли себя самого… — Сейчас я, это… ещё немного… сейчас…

Не успевшая ещё как следует уплотниться земля хорошо поддавалась даже такому несовершенному инструменту как обломок доски, и яма быстро углублялась и расширялась. Чёрный котяра, никак не желавший покидать Виталик в одиночестве, медленно, никуда не торопясь, обошёл могилу по широкой дуге и, усевшись теперь неподалёку от её изголовья, следил за поспешными действиями Виталика немигающим загадочным своим взглядом… и Виталику стало вдруг как-то по-особенному неуютно под этим внимательным его взглядом. Снова мелькнула в голове трезвая (а может, трусливая) мыслишка бросить всё это и уйти, а ещё лучше, убежать отсюда со всех ног, но Виталик, с трудом, правда, но всё же отогнал от себя соблазнительную эту мысль.

«Она жива! — мысленно повторял он снова и снова. — Она жива там!»

Словно заклинания повторял он эти слова, продолжая в то же время старательно вгрызаться острым обломком доски в рыхлый и податливый, могильный песок.

«Она ждёт помощи там, внизу! — снова и снова напоминал он себе. — Кто поможет ей, если не я… если я тоже сбегу, как этот трус! И мне не страшно, мне совсем даже не страшно! Это ей страшно там, одной, в тесной темноте гроба… это она боится сейчас, она а не я!»

И всё же, несмотря ни на что, Виталику было страшно. Это был какой-то особый страх, неосознанный, первобытный даже, но, тем не менее, вполне реальный. Страх, ужас даже перед чем-то неведомым, чётко разделяющим два мира: мир живых людей и тот таинственный мир теней, мир легенд, мифов, сказаний, детских ночных кошмаров… мир нежити, вампиров, упырей, вурдалаков, если они, конечно, существуют на самом деле…

Но и отчаянно боясь, Виталик всё продолжал и продолжал нелёгкую свою работу. Ему давно уже было жарко, спина и волосы сделались мокрыми от пота, ладони горели, что было верным признаком будущих мозолей. Виталик рыл и старался не думать ни о чём… вообще, ни о чём не думать сейчас. Он рыл, а яма всё углублялась и углублялась… вот наконец доска глухо ударилась обо что-то твёрдое… этим твёрдым могла быть только крышка гроба…

Одновременно с этим до слуха Виталика донеслись вдруг какие-то глухие частые стуки. Взглянув на гроб, Виталик понял причину этих стуков: это били изнутри гроба по его крышке, били изо всех сил. Виталик, внутренне похолодев от нехорошего какого-то предчувствия, услышал вдруг тихий торжествующий смех из-под крышки гроба, потом крышка эта сдвинулась чуть в сторону.

— Олег! — хотел крикнуть, но вместо этого смог только прохрипеть Виталик, чувствуя, как невыносимый, животный какой-то ужас охватывает вдруг всё его существо… как мертвенно похолодело всё изнутри… — Олег!

Уже не владея совершенно собой, Виталик на четвереньках выполз из ямы, вскочил на ноги и бросился прочь, вернее, хотел броситься прочь от всего этого кошмара, но то, что он увидел прямо перед собой, было ещё страшнее, ещё кошмарнее… такого просто быть не могло!

Чёрный кот, до этого времени притаившийся в траве, вдруг одним огромным прыжком преградил Виталику дорогу. Яростно мяукнув, он принялся как-то странно распухать, увеличиваться в размерах… на глазах у потрясённого Виталика кот превращался в какое-то мерзкое кошмарное чудовище… вот оно уже стало ростом с собаку… нет, оно уже с небольшого телёнка и всё продолжает и продолжает расти. Не сводя с Виталия ярких, светящихся изнутри красноватым каким-то светом, глаз, чудовище хрипло зарычало и оскалило вдруг свои огромные, острые и тоже чуть отсвечивающиеся красным клыки. Потом оно медленно двинулось по направлению к почти обезумевшему от ужаса юноше. Чудовище не собиралось нападать, его задачей было оттеснить Виталика обратно к могиле, оттеснить с определённой какой-то целью, но Виталику некогда было над всем этим задумываться. Ничего не соображая уже от охватившего всё его существо ужаса, он всё отступал и отступал назад, к разрытой могильной яме, а чудовище шло следом… и всё это продолжалось до тех самых пор, пока Виталика не споткнулся о край разрытой им же самим насыпи и не полетел вниз. Чьи-то холодные, ледяные даже руки обхватили его ещё в падении, в ноздри Виталию явственно ударил острый запах тления, затхлого погреба и ещё чего-то ни на что решительно не похожего и ни с чем абсолютно не ассоциировавшее. Потом юноша упал на спину, больно ударившись ей о крышку гроба, а сбоку от него шевелилось что-то ужасное. Крепко зажмурившись, чтобы только ничего этого не видеть, Виталик рванулся, в слабой попытке освободиться — но чьи-то ледяные пальцы вдруг крепко сжали его руки. Потом что-то холодное и острое впилось в шею, и, понимая, что всё уже кончено, что ничто уже не в силах спасти его, что Олег был прав, тысячу раз прав, Виталик закричал тонко и пронзительно, и почти тотчас же умолк, словно захлебнувшись этим своим криком. Почему, ну почему он не послушал Олега, умного рассудительного Олега, который благоразумно удалился, ушёл, бросил его здесь подыхать… на погибель оставил, гад, сволочь, предатель… а впрочем, как знает… а он, Виталик, зря испугался… это просто от неожиданности в самый первый момент, да и то немножко. Это восхитительное ощущение лёгкости во всём теле, удивительной лёгкости… и эта незнакомая девушка, она такая красивая… так хочется подчиняться ей, каждому её слову, каждому жесту… как же он жил все эти годы, какой пустой и никчемной была вся его жизнь до встречи с удивительной этой девушкой! Теперь всё будет по-другому, теперь в его жизни появился смысл, великий смысл… жалко, конечно, что Олег ушёл и не может ощутить сейчас всё то, что ощущает он, Виталик ибо это такое сладостное, сладострастное даже наслаждение… неземное наслаждение! Олег — жалкий никчемный идиот, только идиот мог уйти и лишиться всего этого… и пусть это продолжается вечно, пусть это никогда не закончится… никогда… никогда… жалко только, что Олег ушёл… зачем только он это сделал…

Но Олег никуда не ушёл.

Правда, саму территорию кладбища он всё-таки покинул, однако, сразу же после этого, остановился у полуразрушенной людьми и временем калитки и закурил. Курил Олег, по правде говоря, довольно редко, от случая к случаю, как говорится, и всё ещё, по застарелой привычке, таясь от родителей. Сейчас, наверное, и был один из таких нечастых случаев, когда не закурить было, ну, просто невозможно.

Что-то терзало Олега изнутри, смутное что-то, неопределённое, муки совести, что ли. А ещё на сердце у Олега была какая-то тревога, тоже смутная и не совсем определённая, но с каждым последующим мгновением всё усиливающаяся и усиливающаяся.

Бросив Виталика там одного, и этим как бы его предав, Олег втайне надеялся, что его друг сам образумится и пойдёт за ним следом. Но время шло, а Виталик всё не появлялся… ясно становилось, что он по какой-то причине задерживается там, возможно, сдуру, этот идиот всё же приступил к дурацким своим раскопкам.

Олег вздохнул, тут же закурил вторую по счёту сигарету и решил, что докурит её и уйдёт, не оборачиваясь даже. Курил он медленно, не в затяжку, а так, для понта больше… но вот уже и второй окурок светящимся красноватым светлячком полетел в траву, а Виталика всё не было и не было. И что было делать в данной конкретной ситуации ему самому, этого Олег не знал совершенно.

«Осёл! — в который уже раз мысленно выругал в сердцах друга Олег. — Тупой упрямый осёл! Или он просто повыпендриваться решил, следит сейчас за мной из-за какого-нибудь куста… смешно ему, видите ли, идиоту!»

Олег понимал, знал даже, что не уйдёт отсюда без Виталика… что, если Виталик не появится в самое ближайшее время, ему, Олегу, вновь предстоит возвращение туда, к странной этой могиле, Ох, как не хотелось ему идти туда снова, тем более, что темнело вокруг с быстротой прямо-таки невероятной. Можно было, конечно, крикнуть отсюда, позвать Виталика… но кричать в данный момент Олегу почему-то очень и очень не хотелось.

В который уже раз выругав мысленно товарища, Олег, чертыхаясь в сердцах, снова вытащил из кармана сигареты, сунул одну сигарету в рот, торопливо щёлкнул зажигалкой… но закурить так и не успел.

Со стороны кладбища, как раз с той его стороны, где по предположению Олега и должен был находиться сейчас Виталик, раздался вдруг отчаянный человеческий крик. Вернее, крик этот был почти что нечеловеческий, столько скрытой муки, ужаса и какой-то особенно безысходной, смертельной даже тоски переплелось в нём. У Олега мгновенно похолодело внутри… он выронил сигарету вместе с зажигалкой, но, даже не замечая этого, невольно сделал назад шаг, потом второй, третий. Ещё секунда и, возможно, он, совершенно потеряв голову от страха, побежал бы прочь… но крик как-то совершенно внезапно оборвался на самой высокой его ноте, было такое ощущение, что кричавшему заткнули чем-то рот. А, может, врезали по голове чем-то тяжёлым, кто знает…

Именно это остановило Олега, и некоторое время он стоял молча и совершенно неподвижно, ощущая какую-то по-особенному противную, мелкую дрожь в коленках и пристально вглядываясь в обманчивый полумрак вечернего кладбища. Стемнело ещё не так и сильно, но отдалённые предметы уже почти не просматривались, потеряв отчётливость и окраску, сливаясь по мере отдаления в одну общую безликую массу с окружающим их фоном. Сердце бешено колотилось в груди Олега, крупные частые капли липкого пота проступили на лбу и висках, даже дышать стало трудно. Он был уверен, стопроцентно уверен даже, что это кричал Виталик, что с ним что-то случилось, страшное что-то, и это «что-то» самым непосредственным образом связано с той, будь она трижды проклята, странной могилой, куда именно он, Олег, и привёл сегодня Виталика по собственному своему недоумию…

«А может и не связано? — мелькнула в голове Олега спасительно-трезвая мысль. — Как знать, может, он и в самом деле дурачится… издевается надо мной, значит… знает ведь, что я просто так не уйду, что ожидать его, паршивца, буду…»

В сущности, такой вариант на все сто устраивал Олега, он даже обиды не держал бы на друга за дурацкий этот розыгрыш, но, к сожалению, сам Олег ни капельки не верил в саму даже возможность столь благоприятного развития событий. Ведь девушка в могиле и в самом деле подавала голос, это был никакой не розыгрыш, а вот теперь там, возле могилы, произошло что-то ужасное, может даже непоправимо-ужасное… и Олегу, как бы не хотелось ему от всего этого отвертеться, придётся-таки вновь возвращаться на страшное это место.

А Олегу и в самом деле, ох, как не хотелось делать этого. Его внезапно охватил страх, самый элементарный животный страх. Олег боялся возвращаться туда, где он оставил Виталика, он сам стыдился этой своей боязни, стыдился, но ничего не мог с собой поделать…

А потом ему стало так стыдно, что стыд этот напрочь переборол страх. Этот стыд да ещё огромная тревога за друга, не то, чтобы изгнали страх окончательно, но их совместных усилий оказалось вполне достаточно для того, чтобы он, страх этот, отступил куда-то на запасные позиции. Медленно и тяжело ступая на удивительно непослушных, ватных каких-то ногах, Олег двинулся всё же в обратном направлении, туда, к зловещей этой могиле, где он и покинул Виталика некоторое время назад. Шёл Олег довольно-таки медленно, настороженно, с опаской вглядываясь в совершенно сгустившиеся уже сумерки. Сердце бешено стучало-колотилось в груди, оно, казалось, лишь чудом не выскакивало наружу. Олег старался не думать сейчас ни о чём, совершенно ни о чём не думать сейчас, и это ему пока удавалось, вернее, почти удавалось. Вот, наконец, и то самое место, кажется, это оно и есть… кустарник здесь как бы раздвигается в стороны, образуя что-то вроде идеально круглой площадки, а эта непонятная могила была своеобразным центром этого круга. Почему-то сейчас не видно этого самого центра, там должен стоять крест… где он? Виталика тоже не видно на полянке, если только… если он только не валяется где-то тут без сознания… пусть что угодно, лишь бы он был жив!

По мере приближения к могиле Олег почувствовал вдруг как быстро возвращается страх, как заполняет этот страх всю его сущность. Только теперь Олег смог разглядеть в густом сумраке ночи крест, валяющийся чуть в стороне от могилы… впрочем, могилы уже не было, на её месте чернела смутно глубокая свежая яма. Преодолевая из последних самых сил страх, Олег заставил себя подойти ещё ближе и с опаской заглянул в яму. На дне ямы было что-то, скорее всего, гроб с чуть сдвинутой в сторону крышкой. Пустым был этот гроб в настоящий момент или в нём всё же находился кто-то — этого Олег так и не смог рассмотреть сверху…

«А вдруг там Виталик?» — пришла в голову Олегу совершенно уже бредовая мысль. С поспешностью он постарался отогнать её, отступил назад, затравленно осмотрелся по сторонам.

Вокруг было тихо, на удивление тихо и на удивление спокойно, но Олега почему-то ни на секунду не покидала ощущение того, что кто-то невидимый внимательно за ним наблюдает. Это было крайне неприятное ощущение, больше всего на свете Олегу хотелось уйти отсюда, просто уйти… но он из последних сил сдерживался. Где-то здесь был Виталик, и ему явно требовалась помощь.

— Виталик! — пересиливая страх, негромко позвал Олег. — Виталик, ты где? — он помолчал ещё немного, насторожено осмотрелся по сторонам, — Ты где, Виталик?

Единственным ответом Олегу было молчание. Ничего не происходило вокруг, ни единого даже шороха не было слышно… но неприятное тревожащее ощущение того, что за ним внимательно наблюдают, не только не исчезло, наоборот, оно даже усилилось, это ощущение…

— Виталик! — снова крикнул негромко Олег и тотчас же осекся, ибо что-то тёмное зашевелилось в траве неподалёку. Едва не вскрикнув от неожиданности, Олег сумел всё же разглядеть в темноте уже знакомого ему кота, похоже, что кладбище это было ему родным домом. — Чтоб тебе пусто было! — в сердцах выругался Олег… в это же время он самым краем глаза уловил какое-то смутное движений позади себя, резко обернулся, и снова едва сдержался, чтобы не заорать от страха при виде неподвижной человеческой фигуры у себя за спиной. Не заорал он только потому, что вовремя узнал стоящего перед ним человека…

Это был Виталик.

— Как же ты меня напугал! — чувствуя радость и невероятное какое-то облегчение, медленно проговорил Олег, делая шаг навстречу другу. — Ты где был? Это ты кричал?

Виталик ничего не ответил, а Олег, внимательней к нему присмотревшись, снова почувствовал лёгкое покалывающее беспокойство в душе. Уж больно непривычный, странный какой-то вид был у Виталика… впрочем, «странный», это было ещё мягко сказано.

Лицо друга показалось Олегу каким-то неестественно бледным, словно мукой обсыпанным. Притом было оно к тому же неподвижным и абсолютно ничего не выражающим, с пустыми, широко раскрытыми и тоже ничего абсолютно не выражающими глазами… или это вечерняя темнота так искажает?

— Виталик, что с тобой? — встревожено бросился Олег к другу. — Тебе плохо?

— Мне хорошо! — каким-то совершенно чужим, безразличным каким-то голосом проговорил Виталик. — Мне очень хорошо!

Олегу снова вспомнился тот ужасный крик, правда, теперь он немного засомневался в том, что кричал именно Виталик. Но если это не он кричал, то кто же тогда?

— Так это не ты кричал? — голос Олега вдруг дрогнул и сорвался, ибо на шее Виталика он отчётливо разглядел большое тёмное пятно. — Что это у тебя там? — Олег протянул руку, осторожно коснулся пятна, оно было липким и тёплым, мгновенно похолодев, Олег понял, что это кровь.

— Ты не бойся! — голос Виталика по-прежнему звучал ровно, глухо и абсолютно бесстрастно. — Это не будет больно… только сначала, и то чуть-чуть…

— Что, это? — прошептал Олег, медленно отходя от Виталика… он пятился, а Виталик шёл следом за ним словно привязанный, шёл и не сводил с лица Олега своего странного немигающего взгляда. — Не подходи ко мне! — закричал вдруг Олег, охваченный внезапным каким-то страхом. — Не подходи лучше!

— Ты только не бойся! — монотонно и бесстрастно продолжал бубнить Виталик, он, казалось, даже не расслышал отчаянного выкрика друга. — Не бойся, это почти не больно! Ты даже не почувствуешь, поверь мне!

Продолжая пятиться, Олег вдруг споткнулся обо что-то, кубарем полетел на землю, тут же снова вскочил на ноги и с отчаяньем обречённого ухватил обеими руками тот самый предмет, о который только что споткнулся. Предмет оказался ни чем иным как крестом, он был тяжёлым и довольно неудобным в качестве оружия, но выбирать было не из чего. Багровея от натуги, Олег приподнял крест, потом, перехватив его поудобнее, угрожающе вскинул над головой.

— Не подходи! — голос Олега дрожал и срывался. — Лучше не приближайся!

А Виталик и в самом деле вдруг остановился, точнее, что-то остановило его, что-то невидимое, но достаточно прочное, ибо он словно с размаху налетел на какую-то невидимую стену. Опустив крест и, буквально, онемев от ужаса, Олег безмолвно смотрел на то, как Виталик лихорадочно шарит по воздуху руками, словно ощупывая прозрачный этот воздух, ставший вдруг таким непреодолимым барьером. Завизжав злобно и одновременно как-то жалобно, Виталик вдруг бросился на невидимую эту преграду, раз, другой, третий… И всякий раз его отбрасывало назад… и тогда он медленно двинулся вдоль «барьера», время от времени ощупывая его рукой, в надежде найти проход, а Олег тоже поворачивался с крестом наперевес, так, чтобы всё время находиться лицом к Виталику. Ему было страшно, очень страшно… главное, он не понимал, что же такое стряслось с другом, что его так смогло изменить. Руки, держащие крест, постепенно немели… наконец Олег, понимая, что долго так ему не продержаться, рискнул опустить крест, поставил его рядом с собой в таком положении, чтобы успеть вновь подхватить в любой момент. Но оказалось, что крест действовал не хуже и в таком положении.

Виталик прекратил, наконец, бесполезное своё кружение и замер, глядя в упор на Олега, и Олег тоже замер, держа крест как щит. Так они стояли некоторое время, молча и совершенно неподвижно, глядя друг другу прямо в глаза. Грудь Олега ходила ходуном, сердце бешено колотилось, Виталик же по-прежнему выглядел спокойным и невозмутимым.

— Виталик, ты чего?! — дрожащие губы совершенно не слушались Олега, он всё никак не мог восстановить дыхание и слова вылетали, а вернее, выталкивались с дрожащих его губ медленно, по одному. — Ты чего, Виталик? Дури наглотался? Да очнись же ты!

Виталик вдруг зарычал, дико, по-звериному, потом он прыгнул вперёд, стараясь смять, преодолеть невидимое это препятствие… но препятствие снова выдержало, не поддалось. Со страшной силой отброшенный назад, Виталий оказался вдруг на самом краю могильной этой ямы… некоторое время он, раскинув в стороны руки, пытался удержаться, балансируя на самом её крае, потом тяжело рухнул вниз. Слышно было, как он ударился там обо что-то твёрдое, потом снова вокруг стало тихо-тихо, так, будто ничего такого и не было.

«Бежать! Бежать! — билась в голове у Олега единственная спасительная мысль. — Со всех ног бежать!»

Хриплое рычание настоящего зверя, большого и чрезвычайно опасного, раздалось вдруг позади его, и Олег, мгновенно обернувшись, почувствовал вдруг как волосы сами собой зашевелились на голове. Позади себя он неожиданно увидел самое настоящее чудовище, живое порождение кошмарных снов раннего детства, впрочем, даже тогда, во сне, он не видел подобного ужаса.

Дрожащими, вмиг ослабевшими руками Олег выставил перед собой крест. Он не был уверен, поможет ли крест в данной ситуации, но чудовище, по всей видимости, нападать на Олега не собиралось. В задачу твари входило, видимо, просто не дать Олегу сбежать, и с этой своей задачей кошмарная тварь справилась вполне успешно. О бегстве Олег уже и не помышлял больше, да разве от такого чудовища мыслимо убежать! Оставалось только кричать, звать на помощь.

— Помогите! — закричал Олег отчаянным срывающимся голосом. — Кто-нибудь! Сюда! Помогите!

Тихий мелодичный смех раздался вдруг прямо за его спиной, явно женский, и, обернувшись снова в сторону могилы, Олег увидел прямо возле нее девушку в длинном белом одеянии. Девушка смотрела прямо на Олега и тихо смеялась, а из могильной ямы выбирался Виталик. Выбравшись, он остановился возле девушки и тоже засмеялся неприятным каким-то лающим смехом. Теперь они оба смотрели на Олега, а тот, почти обезумев от ужаса, тоже смотрел на них, по-прежнему судорожно сжимая в руках тяжёлый могильный крест и ощущая незащищённой спиной присутствие позади себя чудовища из ночного кошмара.

— Не бойся! — снова проговорил Виталик ровным безжизненным голосом. — Это быстро.

Невесть откуда взявшийся снова чёрный кот, огибая «барьер», подошёл к девушке и принялся вдруг, громко урча, тереться об её ногу. Искоса оглянувшись назад, Олег обнаружил, что мерзкое чудовище позади его бесследно исчезло.

Одним резким движением ноги девушка отшвырнула кота в сторону и он, резко, пронзительно мяукнув, отлетел в сторону, превратившись вдруг в… книгу. А может, это просто показалось Олегу и без того уже почти потерявшему рассудок от страха.

А девушка теперь смотрела прямо в глаза Олегу. Она была красивой, очень даже красивой… но красота её была какой-то пугающей, что ли. Несмотря на полную темноту вокруг, Олег отчётливо различал во тьме бледное лицо девушки, и это было тем более странно, что лица Виталия, стоящего теперь совсем рядом с девушкой, Олег не различал совершенно, оно воспринималось как сплошное белёсое пятно на более тёмном фоне и только…

— Подойди ко мне! — нежно и повелительно одновременно произнесла девушка, не сводя с Олега внимательного своего взгляда. — Быстрее!

Захваченный врасплох, Олег постарался отвести взгляд в сторону, но так и не смог этого сделать. Он смутно чувствовал, что происходит что-то неладное, не надо бы ему смотреть так внимательно в немигающие глаза странной этой девушки, надо бы отвести взгляд, поскорее сделать это, но Олег уже ничего не мог с собой поделать. Словно загипнотизированный, он всё смотрел и смотрел ей в глаза, он словно тонул, словно растворялся в бездонной их глубине, постепенно забывая всё и вся. Он терял своё собственное «я», терял себя… какой-то отвлечённой частью своего подсознания Олег понимал это, отлично понимал, но не было сил бороться, совершенно не было сил… да и не хотелось ему бороться сейчас…

Пальцы Олега разжались безвольно, выпустив крест, и он тяжело упал на траву… упал как раз в направлении лежащей там книги, и книга эта, яростно мяукнув, вновь превратилась в кота, моментально отпрянувшего в сторону.

— Ты, главное, не бойся! — в который уже раз повторил Виталик. — Это почти не больно! А потом… мы снова будем вместе, неужели ты не хочешь этого!

— Иди ко мне! — снова прошептала девушка, ласково улыбаясь Олегу… она протянула к нему тонкие нежные руки, она словно манила к себе Олега, словно звала его каждым движением своих рук, каждым взмахом ресниц… и Олегу стало вдруг на удивление безразлично, что с ним сейчас будет, что с ним сделают сейчас эти двое. Он шагнул вперёд, ничего уже не соображая, а девушка тоже сделала шаг вперёд… и вот уже её холодные пальцы коснулись рук юноши… вот уже её руки, холодные, ледяные даже, обвились вокруг шеи Олега. Потом он ощутил её губы, они прикасались к шее и были ещё холоднее рук, хоть холоднее, казалось, уже невозможно. Они были холоднее самого льда, но это почему-то совершенно даже не страшило Олега… даже тогда, когда он ощутил как острая льдинка впилась в его незащищённую шею, он не почувствовал ничего кроме восторга и странного нечеловеческого какого-то наслаждения. Хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно, чтобы это никогда не оканчивалось… это такое блаженство, за него можно и умереть, за него хочется умереть… впрочем, кажется, он уже умирает и это так здорово, умереть рядом с прекрасной этой девушкой! Виталик был прав… он настоящий друг… а я… я умираю, кажется…

Как сквозь сон донеслись до слуха Олега далёкие какие-то возгласы, приглушённые голоса какие-то, потом они послышались уже куда ближе и отчётливее. Что-то ослепительно-яркое вспыхнуло вдруг перед самыми глазами юноши, и ошеломлённый Олег, очнувшись, наконец, окончательно от дьявольского этого наваждения, увидел подле себя двух милиционеров. Лучи их фонариков, соскользнув с фигуры Олега, осветили остатки развороченной могилы, крест, валяющийся неподалёку, потом они снова впились прямо в лицо Олега, заставив его зажмуриться.

— Сатанист сопливый! — негромко произнёс один из милиционеров, фонарик его снова соскользнул на дно могильной ямы. — Вам что, заняться больше нечем, отморозки! — он замолчал, словно в ожидании ответа, но Олег тоже молчал, постепенно приходя в себя, и тогда милиционер, больно схватив его за плечо, встряхнул. — Что молчишь, сопляк? Сколько вас тут было, говори?!

— Я двоих видел! — вмешался в разговор другой милиционер, по всему видно, подчинённый первому по званию или по должности. — В кусты побежали, вон туда, кажется! — он тоже посветил фонариком в яму. — Труп-то вам, подонки, зачем?

— Где труп?! — рявкнул прямо в лицо Олега первый милиционер. — Куда вы его дели? Говори. А не то… — не отпуская плеча Олега, он ухватил его и за другое, встряхнул, но тут же отдёрнул руку. — Э, да у него кровь на шее! Посвети-ка! Ёлки-палки! Совсем свихнулись, отморозки чёртовы!

Голоса теперь доносились до слуха Олега как сквозь толстый слой ваты, в голове у него всё кружилось и звенело, нестерпимо хотелось пить и страшно клонило ко сну.

— На, приложи! — Олег почувствовал, как к его шее прижали какую-то мягкую ткань. — Придержи рукой! — донёсся приглушённый, сквозь вату, голос и Олег послушно поднял руку, но тут же снова её опустил. — Да он без сознания уже, разве не видишь!

Голоса уже почти не ощущались за толстым слоем невидимой этот ваты, в глазах, несмотря на темноту вокруг, плясали-мельтешили сотни ярких разноцветных искорок, земля странно покачивалась под ногами…

— Куда его? — донеслось совсем уже издалека до слуха Олега. — В милицию?

— Давай в больницу! — голоса становились всё глуше, всё неразборчивее, они как бы постепенно затихали вдали… — Э, парень, парень, держись! Умирать не вздумай!

Сквозь рой искорок, сплошной и слепящий, не различалось уже ничего, земля, бешено плясавшая под ногами, ускользнула куда-то в сторону… и это было самым последним, что успел ощутить Олег перед тем, как окончательно потерять сознание…