Чёрная книга судьбы

Глава 9 НАЧАЛО КОШМАРА

Когда Настя закончила, наконец, долгое своё повествование и замолчала, откинувшись на спинку кресла, она почувствовала, не то, чтобы усталость… просто странная какая-то опустошённость застыла в груди, и даже безнадёжность какая-то, что ли…

Она долго сидела молча и неподвижно, а Ксюша тоже молча сидела в своём кресле. Она молчала так долго, что Настя стала уже подозревать, что её подруга просто-напросто задремала во время Настиного повествования.

— Ксюша! — осторожно окликнула Настя подругу.

Ксюша слабо шевельнулась в своём кресле.

— Ты мне веришь? — Настя тревожно замерла в ожидании Ксюшиного ответа, но та так ничего ей и не ответила, вся погружённая в какие-то свои мысли. — Ты что, не веришь мне?

— Верю! — коротко отозвалась Ксюша… но по тону её голоса невозможно было разобрать, как же она в действительности отнеслась к Настиному рассказу.

Некоторое время подруги просто сидели молча.

— Знаешь, — первой нарушила молчание Настя, — в это действительно трудно поверить. Я бы и сама, наверное, ни за что не поверила бы.

Ксюша вновь зашевелилась в кресле, повернулась в сторону Насти.

— А я поверила!

— Вот и вчерашнее… — начала было Настя…

— Слушай! — внезапно перебила Ксюша подругу, глаза её стали почти круглыми. — А может, это она специально так сделала, чтобы я ни о чём таком не вспомнила и тебя предупредить не смогла? — Ксюша замолчала, задумалась на мгновение… кажется, она изо всех сил старалась хоть что-то вспомнить из вчерашнего, но, увы, так ничего и не вспомнила. — Может, пока мы с ней вчера разговаривали, она меня… ну, как это… — Ксюша запнулась, — загипнотизировала, вот! — она помолчала и с гордостью добавила: — Только я ведь успела всё же тебе позвонить перед тем, как окончательно вырубиться! Успела ведь?

— Успела! — подтвердила Настя. — Ты молодец.

Ксюша замолчала, довольная похвалой, а Настя с горечью подумала, что зря не рассказала ей о втором звонке. А, может, и не зря…

— Только вот потом… — Ксюша снова задумалась, но уже на более продолжительное время. — Что потом было? Жалко, что я ничего не помню!

— Жалко, — вполне искренне согласилась с ней Настя.

Ксюша вздохнула.

— Ну, ничегошеньки ведь не помню! — проговорила она, голос звучал жалобно и по-особенному как-то тоскливо. — Ни, как с ведьмой этой разговаривала, то есть, с подругой твоей бывшей… ни, как тебе звонила… А потом… что я потом целый день делала? Валялась, наверное, без памяти где-то, пока в себя пришла… — Ксюша с надеждой взглянула в Настину сторону. — Такое ведь могло быть, правда?

— Вполне! — подтвердила Настя, стараясь не встречаться с подругой взглядом.

Ксюша заметно повеселела.

Настя же, наоборот, впала в самый мрачный пессимизм. Хорошо Ксюше… она не знает ни о вчерашнем своём повторном звонке к Насте, ни о том, что на шее у неё явственный след от укуса. Но ведь Настя-то обо всём этом знает!

— Ты говорила, будто что-то припоминать начала! — небрежно, словно невзначай, бросила она, искоса взглянув на Ксюшу. Та в ответ удивлённо на неё уставилась.

— Когда это я тебе говорила? Не говорила я этого!

— Ну… не говорила так не говорила!

И Настя вздохнула.

— Что же нам теперь делать? — спросила она то ли Ксюшу, то ли себя самую.

— Нам? — Ксюша встревожено взглянула на Настю… потом она помолчала немного. — Конечно же, нам! Не бойся, я тебя не брошу!

— Спасибо, Ксюша! — Настя надеялась, что благодарность её прозвучит, если и не вполне искренне, то, по крайней мере, без особой фальши. — Скажи… — Настя замолчала на мгновение, — а ты… ты не боишься её?

— Боюсь! — честно призналась Ксюша. — А ты?

Настя задумалась.

— Раньше боялась! — наконец проговорила она. — Теперь — не знаю…

— Как, не знаешь? — на круглой физиономии Ксюши было написано удивление, смешанное с уважением. — Неужто, и впрямь не боишься?

Настя снова задумалась.

— Наверное, всё же боюсь! — уныло призналась она. — Но, знаешь, всё это не так, как прежде… как вчера ещё… Тогда я до ужаса боялась, а вот сейчас, сегодня… Как что-то во мне перевернулось… я сама ещё толком ничего не понимаю. Изменилось и всё! — Настя умолкла, медленно повернулась к окну и тут же удивлённо воскликнула: — Смотри, Ксюша, что там делается! Как погода на глазах меняется!

В комнате и вправду резко вдруг потемнело, а небо из синего быстро превращалось во что-то серо-фиолетовое…

Ксюша тоже оборотилась в сторону окна, прислушалась.

— Гроза сейчас будет! — уверенно объявила она Насте. — Слышишь, как гром чихвостит?

Настя прислушалась, но так ничего и не расслышала. Ветер, правда, за окнами поднялся… сильный такой ветер…

— Ничего не слышу, — сказала она с досадой.

— Не слышишь? — в голосе Ксюши прозвучало немалое удивление. — А, по-моему, здорово уже слышно!

Она всё продолжала смотреть в окно, прислушиваясь к чему-то, для Насти пока недоступному. Настя же, не отрываясь, смотрела на багровое пятно, отчётливо выделяющееся на трогательно незагорелой Ксюшиной шее. Даже сейчас, в быстро сгущающихся этих предгрозовых сумерках, пятно было очень хорошо различимо…

Насте припомнился вдруг сбивчивый, запутанный рассказ-исповедь Олега… и то кульминационное место рассказа, где Олег лицом к лицу сталкивается с ведьмой в обличии Вероники… а также со своим лучшим другом, Виталием, кажется. На шее у Виталия след аналогичного укуса… и изменившееся его поведение… очевидная связь между укусом и его последствием: превращением вполне нормального парня в некое зомбированое чудовище…

Интересно, почему же тогда с Ксюшкой ничего подобного не произошло, почему она не изменилась? Кстати, у Олега ведь тоже укус на шее… и он тоже, вроде, не изменился…

«Откуда ты знаешь! — шепнул вдруг на ухо Насте какой-то внутренний предостерегающий голос. — Они, может, и сами ещё ни о чём таком не подозревают даже… или Ксюша уже что-то такое заподозрила? А может… — от этой мысли Настя даже вздрогнула, по спине пробежал неприятный холодок, — может, она всё про себя давно знает и теперь просто ждёт удобного момента для… для чего? — украдкой взглянув на Ксюшу, Настя вытерла тыльной стороной ладони внезапно вспотевший лоб… понемногу успокоилась… Скорее всего, это только её, Настины, фантазии и ничего больше…»

Ксюша, словно почувствовав на себе такой длительный и такой внимательный Настин взгляд, оторвалась, наконец, от безмолвного созерцания сгущающихся за окном сумерек, ответно взглянула на Настю. Взгляды их встретились, ибо застигнутая врасплох Настя так и не успела первой отвести взгляд.

— Ты чего на меня так смотришь? Так, словно…

Не договорив, Ксюша замолчала.

— Как? — машинально переспросила Настя, думая совершенно о другом. Вернее, ни о чём конкретно думать она была явно не в состоянии. — Как смотрю?

— Ну… — Ксюша замялась, — так, будто спросить о чём-то хочешь и не решаешься. Я угадала?

— Нет! — быстро проговорила Настя, отводя взгляд в сторону. — А что, в самом деле, гроза будет?

Вопрос был излишним и даже глупым, ибо грозовые раскаты уже явственно доносились и до Настиных ушей.

Ксюша вдруг вздрогнула всем телом, резко приподнялась с места.

— Ты куда? — встревожено спросила Настя.

— Никуда! — Ксюша сделала шаг по направлению к ней, но почему-то остановилась в нерешительности. — Я к тебе хотела пересесть…

— Нет!

Настя тоже поспешно вскочила с кресла, даже зашла за него. Как бы отгораживаясь ненадёжной этой преградой от Ксюши… почему она это сделала, на этот вопрос Настя не смогла бы ответить даже себе самой. Сделала и всё тут!

Ксюша, не двигаясь, удивлённо за ней наблюдала.

— Чего ты? — спросила она, наконец, почти жалобно. — Мне просто страшно стало и я… я и хотела… А ты вдруг вскочила, так, будто я… будто ты меня…

Она, не договорив, повернулась и, возвратившись вновь к своему креслу, тяжело на него опустилась.

— Я просто грозы очень боюсь, — тихо, еле слышно проговорила она, стараясь не смотреть в Настину сторону. — Я всегда её боялась, а теперь… после этого твоего рассказа… — Она замолчала, несмело подняла взгляд на Настю, попыталась ей улыбнуться. — Я просто боюсь, вот и всё…

— Ксюшка!

Напрочь позабыв все свои опасения и страхи, Настя бросилась к подруге, обхватила её обеими руками, привлекла к себе, примостившись на узком подлокотнике кресла. Ксюша тоже благодарно к ней прижалась… и так они сидели вдвоём, молча и совершенно неподвижно, сидели долго, нескончаемо долго, целую вечность и ещё немножко…

— А тебе сейчас страшно? — не отрывая голову от Настиного плеча, проговорила Ксюша.

— Очень!

Настя осторожно погладила подругу по волосам.

А гром уже грохотал вовсю где-то совсем рядом, в комнате вдруг стало совсем темно…

— Я боюсь! — снова прошептала Ксюша, вздрагивая при каждом громовом раскате. — Я даже не столько грозы боюсь, сколько чего-то ещё! Я даже сама не знаю, чего я так боюсь!

— Не бойся! — тоже шёпотом успокаивала Настя подругу. — Не бойся, я с тобой! Всё будет хорошо!

Пальцы её всё продолжали и продолжали осторожно поглаживать всколоченные Ксюшины волосы… потом они внезапно коснулись шеи, странной этой припухлости на ней, и Настя, вздрогнув, торопливо отдёрнула руку.

«Сказать ей, может?» — мелькнула в Настиной голове торопливая сумбурная мысль, но Настя тотчас же снова её отогнала. Нельзя говорить об этом сейчас… тем более, сейчас… лучше потом как-нибудь… только не сейчас…

Гром за окном грохотал почти непрерывно, то и дело вспыхивали то тут, то там, молнии, на какое-то короткое мгновение освещая полумрак комнаты дрожащим, ослепительно-фиолетовым своим светом… и ещё чернее казалась комната после того, как они гасли.

Ксюша вдруг как-то странно задрожала в Настиных объятиях… потом она так резко и неожиданно выпрямилась в кресле, что Настя, потеряв всяческое равновесие, едва не свалилась на пол.

— Ты чего? — соскочив с кресла, Настя внимательно, насколько это возможно было в полумраке комнаты, посмотрела на подругу. — Случилось что?

— Я… я… — тело Ксюши вдруг снова содрогнулось. — Я… я…

— Да что с тобой? — встревожено закричала Настя, схватив подругу за плечо, она изо всей сила её встряхнула, пытаясь привести в чувство. — Тебе плохо, да?!

— Я… я что-то припоминаю! — Ксюша смотрела на Настю каким-то странным, отсутствующим, пугающим даже взглядом… в полумраке лицо её казалось лицом мертвеца… живыми были только губы, только они одни… они сейчас шептали что-то невразумительное, но тем не менее зловещее, полное скрытой угрозы… руки Ксюши потянулись вдруг в сторону Насти…

— Ксюшка! — отпрянув в сторону, испуганно закричала Настя. — Очнись!

— Я помню… помню! — бессвязно шептали Ксюшины губы… руки всё тянулись в сторону Насти, беспомощно захватывая скрюченными пальцами воздух. — Я помню… она говорила мне вчера… она мне говорила…

— Что говорила? — голос Насти дрожал, прерывался, сердце испуганно колотилось в груди. — Что она говорила тебе?!

— Зачем она сделала со мной это?! Я ведь не хотела… я умоляла её вчера!

— Кого, её?! — Настя уже кричала во весь голос, но оглушительные громовые раскаты почти заглушали этот её крик. — Очнись, Ксюшка! Очнись!

Ксюша, задрожав вдруг всем телом, обхватила обеими руками шею, пальцы её лихорадочно шарили по шее… искали что-то…

— Здесь! — бормотала она с каким-то странным завыванием. — Где-то здесь это…

Пальцы её нашарили, наконец, место укуса, замерли там на какое-то время…

— Ксюшка!

Настя, отступив ещё немного назад, с ужасом смотрела на подругу. Она не знала, что же её теперь делать, как помочь Ксюше… она не знала даже, нуждается ли сама Ксюша в этой её помощи…

А в комнате ещё больше потемнело, хоть казалось — темнее уже некуда. Вспомнив про электричество, Настя подошла к выключателю и, моля бога, чтобы в сети не отключили ток, протянула к нему руку…

— Нет! — пронзительно завопила вдруг Ксюша. — Не смей! Нельзя свет!

— Почему нельзя? — скорее удивлённая, чем испуганная, Настя мгновенно повернулась в сторону подруги… Ксюша, скорчившись, полусидела-полулежала в кресле, крепко прижимая к лицу ладони. — Почему нельзя свет?

По стёклам ударили вдруг самые первые и самые крупные капли дождя вперемешку с градом, редко, по одной… потом дождь быстро стал усиливаться… снова прогрохотало где-то совсем рядом, хотя блеска молнии Настя так и не разглядела за сплошной белёсой пеленой воды. По окнам хлестало уже сплошными потоками, это был не дождь, не ливень даже… казалось, разверзлись все хляби небесные, изрыгая из своего чрева всё новые и новые небесные Ниагары. Не верилось даже, что всего каких-то три часа назад Настя выходила из автобуса буквально изнемогая от испепеляющего летнего зноя, что всего полчаса назад на ясном голубом небосводе не было ещё ни единого облачка… не верилось, вообще, что где-то в мире существуют ещё голубые безоблачные небосводы…

На этот раз молния осветила комнату одновременно с сильнейшим громовым раскатом, буквально разодравшим собой небо. Настя испуганно вздрогнула, а Ксюша, съёжившаяся и почти неразличимая даже в своём кресле, застонала вдруг громко и протяжно.

— Что с тобой? — позабыв страх, Настя снова подбежала к подруге. — Ты так боишься чего-то, да? Или тебе плохо?

— Уходи! — простонала вдруг Ксюша, так и не поднимая головы. — Уходи отсюда! Да уходи же ты! Убирайся!

— Что? — Настя непонимающе уставилась на Ксюшу. — Это мой дом! Куда это мне убираться из него?!

Ксюша ничего не ответила на гневную эту Настину тираду. Ещё больше сгорбившись в кресле, она, по-прежнему не отрывая ладоней от лица, стала вдруг, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее, раскачиваться из стороны в сторону… тело её сотрясала крупная дрожь… сквозь крепко сжатые зубы доносилось сдавленное всхлипывание…

— Ксюшка! — всё ещё ничего не понимая, Настя растерянно стояла рядом с подругой. — Ксюшка, ты что?

— Уходи! — снова простонала Ксюша, потом голос её вдруг прервался… она, словно задыхалась, раскачиваясь в кресле с всё убыстряющейся скоростью. — Уходи, пожалуйста!

И снова молния ударила в землю совсем неподалёку. От близкого громового раската у Насти моментально зазвенела в ушах, а потому она не сразу и поняла, что это уже не в ушах звенит… это что-то другое…

Она поняла вдруг, что это… вой! Тонкий, протяжный, тоскливый какой-то, вой этот шёл как бы ниоткуда… или отовсюду… а может он существовал только в голове у самой Насти? Но когда Настя, вся похолодев от внезапно охватившего её ужаса, крепко зажала уши руками — жуткий этот вой моментально прекратился, точнее, Настя перестала его слышать. Но она понимала, хорошо даже понимала, что стоит её хоть чуть-чуть ослабить руки и вой снова вонзится в её барабанные перепонки, что он по-прежнему где-то здесь, рядом… вот только где именно?

А потом Настя совершенно случайно бросила взгляд на тёмный силуэт Ксюши в кресле, и ей всё стало ясно…

— Ксюшка! — закричала Настя изо всех сил, всё ещё не смея оторвать ладоней от ушей. — Прекрати, Ксюшка! — голос её дрогнул, сорвался на визг. — Прекрати немедленно!

Ксюша приподняла голову… глаза её, на удивление блестящие, уставились на Настю. Губы Ксюши медленно зашевелились, она что-то говорила, возможно, важное что-то… и тогда Настя решилась вдруг опустить руки.

— Они что-то сделали со мной! — бормотала словно в полузабытьи Ксюша… голос её был хриплый, незнакомый какой-то, словно и не её голос. — Что-то страшное они со мной сделали! Сделали, чтобы я… чтобы тебя… а я… я не хочу! Не хочу я!

Глаза Ксюши заблестели ещё ярче… так, вообще, не бывает, глаза человека так не блестят! Потрясённая Настя медленно пятилась назад ещё и ещё… до тех самых пор, пока спина её не почувствовала твёрдую гладь стены. Крепко прижавшись к стене, словно пытаясь пройти сквозь неё, слиться с ней в одно единое целое, Настя замерла в странном каком-то оцепенении…

Глаза Ксюши горели теперь так ярко, что Настя явственно различала в полумраке комнаты её лицо, мертвенно-бледное, искажённое и потому с трудом узнаваемое даже… потом чужое лицо это исказила судорога, красноватый отблеск ярких Ксюшиных глаз, казалось, лишал Настю рассудка…

— Ксюшка! — только и смогла выговорить Настя… зубы её стучали, пальцы в исступлении царапали обои. — Ксюша, ты что?!

— Уходи! — не прокричала, а буквально прорычала Ксюша… она вся дрожала какой-то мелкой дрожью, руки её мёртвой хваткой вцепились в подлокотники кресла. — Уходи отсюда! Уходи, потому что…

Вновь сверкнула молния, заглушая последние Ксюшины слова, прогрохотал гром, и Настя внезапно поняла, почему Ксюша так сильно вцепилась в подлокотники. Она удерживала себя… удерживала от…

От чего?

Снова блеснула молния, раскалывая чёрное небо от края до края.

— Да уходи же ты! — отчаянно закричала Ксюша прежним своим голосом… раздался приглушённый треск отрывающихся подлокотников, и Ксюша тяжело грохнулась на пол. Тело её, по-змеиному извиваясь, ползло в сторону омертвевшей от ужаса Насти. — Беги, Настя! — из последних сил прохрипела Ксюша, всё ещё пытаясь оказать сопротивление той неведомой силе, которая в ней находилась… жила в ней, руководила ею в данный момент…

Тонко вскрикнув от ужаса, Настя бросилась прочь, к выходу. По пути она налетела на табуретку, грохнулась вместе с ней, больно ушибла колено… потом, снова вскочив на ноги, рванулась дальше…

«Бежать, бежать, бежать! — билась в голове у неё одна-единственная связная мысль. — Куда-нибудь… неважно, куда… только б подальше отсюда! К соседям… просто на улицу… где люди, где много людей… туда, поскорее!»

Рывком распахнув двери, Настя вылетела на крыльцо.

А на улице всё ещё бушевал ливень. Яркие вспышки молний следовали одна за другой… но это было уже где-то поодаль, в стороне где-то… А с другой сторону явственно посветлело… а может это только казалось перепуганной Насте.

Не задерживаясь на крыльце, Настя рванулась, было, в сторону калитки. Её одежда мгновенно промокла насквозь, так, словно она целиком окунулась в воду… впрочем, сама Настя этого даже не почувствовала. Уже подбегая к улице и протянув даже руку к щеколде, Настя внезапно посмотрела вперёд. По ту сторону калитки она рассмотрела вдруг человеческую фигуру. Неподвижную, зловещую и такую знакомую…

За калиткой, поджидая Настю, стояла… Вероника!

Вновь вскрикнув от ужаса, Настя бросилась в обратную сторону, но, не пробежав и нескольких шагов, остановилась как вкопанная.

От крыльца к ней шла Ксюша… впрочем, это жуткое существо напоминала Ксюшу только отдалённо. Горящие угольки глаз, острые собачьи клыки из-под синеватых губ… на них пузырится кровавая пена, медленно стекая вниз, по подбородку…

— Не надо! — жалобно прошептала Настя и почти в полуобморочном состоянии снова принялась медленно пятиться в сторону калитки. — Ксюша, не надо! Пожалуйста, Ксюша!

Существо, бывшее ещё совсем недавно Ксюшей, отозвалось низким утробным рычанием. Медленно, не торопясь, шло оно вслед за пятившейся Настей, не делая, впрочем, никаких попыток напасть на неё… скорее, задача её была другой. Обречёно оглянувшись через плечо, Настя увидела, что тёмная зловещая фигура Псевдовероники по-прежнему поджидает её по ту сторону калитки.

Это была ловушка, и выхода из неё не было. Спасение тоже не было… спасти Настю могло только чудо…

И чудо свершилось!

Из-под чёрно-фиолетовых грозовых туч на небо неожиданно вырвалось солнце. Яркие тёплые лучи его, устремившись во все стороны одновременно, мгновенно осветили улицу. Дождь, порядком уже ослабевший, внезапно заиграл-заискрился миллиардами маленьких солнечных отражений… такие же миллиарды маленьких солнышек вспыхнули на мокрой траве, на листве деревьев, заплясали, переливаясь, в стремительно несущихся под ногами ручейках. А на противоположной от солнца стороне, чёрно-фиолетовой и посверкивающей удаляющимися грозовыми разрядами, уже взметнулась на полнеба яркая семицветная радуга… а выше и ниже её ещё две радуги не такой пронзительной яркости, но тоже вполне приличные…

Существо сидящее внутри Ксюши яростно взвизгнуло, крупная дрожь сотрясла его тело… впрочем, это было тело самой Ксюши, а значит, взвизгнула тоже она… и побежала прочь, напрямик, через огород и картофельное поле…

— Ксюша, вернись! — отчаянно закричала Настя… но Ксюша даже не посмотрела в её сторону. Вспомнив о ведьме, стоящей возле калитки, Настя испуганно обернулась… но по ту сторону забора уже никого не было…

Впрочем, не совсем так. К калитке подходил… Олег.

— Привет! — произнёс он, улыбаясь. — Не ждала сегодня?

Ещё не совсем пришедшая в себя Настя в полной прострации смотрела на Олега. Улыбка постепенно сползла с лица парня, он растерянно оглянулся.

— Случилось что?

— Да нет, ничего! Так… — Настя ладонью откинула с лица мокрые волосы. — Ты никого не видел сейчас?

— Где? — не понял Олег.

— На улице! — Настя во все глаза смотрела на Олега… что-то было не так… что-то настораживала Настю в нём, только Настя никак не могла понять, что именно. — Сейчас, на улице, ты никого не встретил?

Олег пожал плечами.

— Никого! А что случилось-то?

«Лжёт! — подумалось Насте. — Он не мог не видеть её, когда шёл… это невозможно! И, кстати, как это он ухитрился идти под таким ливнем, уму непостижимо…»

Внезапно Настя поняла, что именно тревожит её подсознательно, что конкретно не так было в Олеге. Он был… совершенно сухим! Сухим после такого ливня!

— Ты чего на меня так уставилась? — озабоченно спросил Олег. — Может, я не вовремя?

— Ты не Олег! — Настя сказала это шёпотом, но в той тишине, которая установилась после грозы, даже шёпот прозвучал как крик. — Кто ты такой?!

Олег растерянно улыбнулся, снова пожал плечами, поправил сумку, висевшую на левом плече.

— Да что случилось то? — спросил он с некой уже ноткой досады в голосе. — И почему это я не Олег? Ты можешь объяснить толком!

— Был дождь… — Насте почему-то казалось, что это не она говорит, что это кто-то ещё, посторонний, а она просто со стороны слушает собственные свои слова. — Дождь был, а ты совершенно даже не вымок! Понимаешь, о чём я?

— Ах, вот ты о чём! — Олег вдруг весело рассмеялся. — Так я ж только из автобуса! Он меня прямо на углу высадил! Всего три минуты назад… — вновь став серьёзным, Олег внимательно посмотрел на перепуганное Настино лицо. — Ты мне и теперь не веришь?

— Теперь верю!

Настя вдруг почувствовало огромное какое-то облегчение. Действительно, как же она могла забыть! Автобус в половине пятого… и он всегда останавливается на перекрёстке этих двух улиц…

— Извини! — быстро проговорила она. — Не обижайся, ладно!

Олег вновь улыбнулся.

— Просто… — Настя замолчала на мгновение, — понимаешь, она была тут только что!

— Ведьма? — улыбка исчезла с лица Олега, тревожно, почти испуганно он осмотрелся по сторонам. — Может, в дом пойдём?

— В дом? — Настя вздохнула. — Ладно! Идём, я тебе всё расскажу по порядку!

И они пошли в дом.