Прирожденный целитель. Частная практика

Глава 18 Вельские

В квартире Вельских, расположенной в Старом городе, царила напряжённая атмосфера. Лев Иванович по обыкновению проводил утро выходного дня с газетой в руках. Рядом парила чашка горячего чая с малиной, а с блюдечка источал аромат свежеиспечённый в духовке круассан с лесными ягодами. Вера Константиновна суетилась подле него на случай, если главе семейства захочется его чего-нибудь к чаю.

Со стороны могло бы показаться, что в доме царила семейная идиллия, если бы не напряжение, которое так и витало в воздухе и вынуждало Веру Константиновну нервничать.

— Молодой Павлов ухаживает за нашей Софи? — не выдержал Лев Иванович и нарушил тишину. — Не думаю, что он подходящая пара для нашей дочери.

Мужчина нахмурился и отложил газету в сторону, демонстрируя своим поведением готовность обсудить возникшую проблему.

— А мне казалось, Павловы — хорошие люди, — принялась спорить с ним жена. — Тем более, целители в четвёртом поколении. А сам Николай придерживается традиций и много работает. К тому же, у него есть свой кабинет, где он принимает пациентов.

— Мальчишка работает на «скорой» и невероятно взбалмошный, постоянно вляпывается в какие-то истории, — гнул свою линию отец семейства.

— В этом они невероятно похожи с Софией, — улыбнулась женщина.

— А я ей предлагал тёплое местечко в санатории. Благо, я в хороших отношениях с Климовым, но нет же! Ей захотелось всего добиваться самой.

Пётр Арсентьевич Климов был старым знакомцем Льва Вельского и заведующим санаторием, в котором Лев Иванович работал целителем. Их многолетнее знакомство пусть и не переросло в крепкую дружбу, но давало Вельскому надежду на поддержку.

— Лёва, прошу тебя, не дави на неё! Софи — девочка с характером и терпеть не может, когда ей пытаются управлять. Ты же не хочешь, чтобы она пошла по пути своей сестры и уехала в Санкт-Петербург.

— Не напоминай мне об Ирине! — напыжился мужчина, потому как поведение старшей дочери до сих пор выводило его из себя. — Это твоя вина, что дочери выросли у нас своевольными, слишком много свободолюбия ты им привила.

— Дорогой, напомню, что воспитание детей — общая обязанность, а ты баловал девочек не меньше моего, — спокойно парировала женщина, стараясь держать себя в руках и не заводиться. Они уже не раз проходили по этому пути и ссорились из-за поведения дочерей.

— В любом случае, уже слишком поздно учить их чему-то, мы можем лишь пожинать плоды. Не могу же я запереть её в подвале и не выпускать на белый свет, пока она не образумится?

Разговор прервался из-за звонка телефона. Лев Иванович покосился на старенький аппарат, который по обыкновению в выходные дни молчат, но всё-таки протянул руку и снял трубку.

— Слушаю! — проревел Лев Иванович, коснувшись камня связи.

Жидкие кристаллы внутри устройства, именуемого телефоном, отобразили на экране лицо звонящего. Привычным жестом Вельский подключил гарнитуру, лишив окружающих возможности подслушать диалог.

— Вы не шутите? — нахмурился мужчина, мгновенно растеряв остатки доброго настроения. — Я вас услышал.

Уверенным движением Лев Иванович оборвал звонок и отложил телефон в сторону.

— Что-то случилось? — заволновалась его жена, присев на пустующий стул. За три десятка лет супружеской жизни она досконально изучила характер и поведение мужа. И если он так хмурился и молчал, надув губы, это означало, что случилось нечто серьёзное.

— Случилось, Вера! Очень скоро я останусь без работы.

— Тебя увольняют? — ужаснулись женщина, не понимая чем её муж мог так насолить, что его выгоняют с работы.

— Хуже, Верочка. Дубровский санаторий планируют закрыть в связи с недостаточным количеством посетителей. Ты только задумайся: санаторий, в котором ещё мой дед поправлял здоровье после войны, который имеет вековую историю и славится на всю Ярскую губернию, закрывают ради строительства какого-то коттеджного посёлка на сорок домов!

— А как быть с целителями и всеми, кто там лечился? — удивилась женщина.

— А ты думаешь, этих денежных мешков что-то волнует помимо собственного комфорта? Нашли себе местечко тёпленькое, обжитое, вдали от городского шума, и радуются. А куда денутся два десятка человек персонала и тысячи пациентов в год — их не заботит.

— Нужно подавать петицию в правительство, пусть они разбираются. Нельзя же просто так загубить такое заведение! — ужаснулась Вера. — Санаторий Дубровска — визитная карточка нашего города наравне с академией целителей и прекрасным лесом, раскинувшимся на сотни квадратных километров.

— Думаешь, это что-то даст? — хмыкнул Вельский.

— Пока не попробуешь — не узнаешь. В любом случае, я не собираюсь сидеть, сложа руки, пока моего мужа лишают дела всей его жизни, а родной город оставляют без одного из градообразующих предприятий и губернской здравницы!

На следующий день по приезде на станцию я встретился с Софией. Увидев меня, девушка кивнула, густо покраснела и отвела взгляд, а потом и вовсе поспешила удалиться вслед за своей бригадой.

— Ник, а что за метаморфозы с нашей новенькой? — удивился Басов, когда мы устроились в своей машине. Судя по всему, не толкьо мне поведение Вельской показалось странным.

К счастью, Матвей Анатольевич решил проявить любопытство с глазу на глаз, а не поднимать этот вопрос при всех. Конечно, рядом находились Иваныч и Даша, но это были уже свои люди.

— А что с ней не так? — разыграл я удивление, пытаясь выудить побольше информации.

— На прошлой смене Сонечка шутила и улыбалась, а сегодня казалась встревоженной. Увидев тебя, она вообще сбежала, вот я и подумал, что между вами могла пробежать кошка. Помню, у вас с Вельскими были натянутые отношения из-за твоего отца.

— Нет, мы давно решили это недоразумение, — поспешил я успокоить старшего целителя. — А что на счёт Софии, дело обстоит куда сложнее.

— Давай уже, говори, партизан! — прорычал Басов. — Здесь ни тебе, ни Соне зла никто не желает. Давно пора понять, что мы в нашем коллективе как одна большая семья, и лучше поделиться своими проблемами, чтобы мы могли помочь. Вы ведь молодые часто дров сперва наломаете, а затем жалеете. И потом, одна голова хорошо — а две лучше.

Мне не особо хотелось раскрывать подробности позавчерашнего вечера, но я всё-таки решил поделиться. Вдруг Анатольич из своего опыта сможет подсказать как мне себя повести? И потом, мы обнимались на лоджии, особо не скрываясь от гостей, поэтому о наших отношениях уже могли узнать родители Софии и все гости вечеринки.

— Как же сложно с вами, мужчинами! — вздохнула Даша, услышав наш разговор с со старшим целителем. — Разве ты не понимаешь, что нравишься Соне? На вечеринке она поддалась своим чувствам и раскрылась перед тобой, а теперь боится, что ты посчитаешь её ветреной и легкомысленной, оттого она избегает тебя. Ей безумно понравилось то, что было между вами, но в то же время, ей стыдно за своё поведение.

— И откуда я должен был это понять? — ответил я, потирая лоб.

— Нужно тонко чувствовать человеческую натуру. Ты ведь целитель и лечишь не только тело, но и душу, поэтому должен понимать людей на психологическом плане.

— Просто ты сама девчонка, потому и понимаешь это всё, — проворчал Басов, неодобрительно посмотрев на девушку.

Даша закатила глаза и промолчала, а Матвей Анатольевич отвлёкся на поступивший звонок от диспетчера, и наш разговор закончился сам по себе.

— Вызов на ярмарку, на торговую площадь Дубровска. Мужчине стало плохо, возможно, прихватило сердце, — поделился с нами информацией Басов.

— Сердце не выдержало у деда, когда он увидел какие цены в этом году на лук и картофель? — ухмыльнулся Иваныч.

— Ничего смешного. Нам ехать ещё минут пять, а кто знает, что там творится?

— А как же целитель от больницы, который должен находиться на всех массовых мероприятиях? — удивился я, вспоминая правила.

Ни одно массовое мероприятие численностью свыше пятидесяти человек не может обходиться без присутствия представителей охраны порядка и целителя, который будет следить за состоянием участников. А на ярмарке было полно народу, уж явно больше полсотни человек.

— Целитель там есть, — подтвердил мои мысли Матвей Анатольевич. — Вот только знаешь кого Шеншин отправил дежурить? Завьялова!

Тогда понимаю в чём возникла проблема. Дёмушка наверняка растерялся или напортачил, а расхлёбывать предстоит нам.

На месте мы оказались только через семнадцать минут. На подъезде к ярмарке не нашлось ни одного свободного парковочного места. Так мало того, пока Иваныч пытался сделать круг, мы попали в пробку. Пришлось нарушать все правила и выбираться из машины скорой помощи прямо посреди дороги и добираться через площадь пешком.

Попробуйте опередить поток людей, который плавно течёт по торговым рядам, а иногда и вовсе замирает, когда кто-то из зевак задержится возле интересующей его витрины или остановится, чтобы поболтать с другом.

Когда мы подбежали к пострадавшему, мужчина тяжело дышал, хватая ртом воздух, а Дементий возился с ним, пребывая на грани истерики.

— Он не воспринимает мою энергию! — закричал парень. — Я пытаюсь его лечить, но ничего не происходит.

Одновременно со старшим целителем я запустил диагностику и здорово удивился тому, что целительная энергия Завьялова попадала в блок и рассеивалась. Неужели яд?

Мужчина захрипел, дёрнулся и обмяк, а Дементий переводил рассеянный взгляд то на меня, то на Басова.

— Что ты хлопаешь глазами? Работаем! Я стимулирую сердце, ты продолжай лить энергию, а ты, Ник, должен докопаться до истины и понять что за ерунда происходит с нашим исцелением.

Времени у нас было совсем немного. У пациента наступила клиническая смерть, и наши шансы на его спасение таяли с каждой секундой. Я быстро нашёл то, что искал, потому как уже догадывался в чём причина. Яд попал в кровь и успел растечься по всему телу, блокируя энергетические узлы. Они не пропускали энергию, и человеку становилось плохо.

Мощный поток жизненной силы ворвался в тело пациента и устремился к сердцу. Вот только энергия не могла выйти оттуда, потому как узлы заблокированы. А если она никуда не уходит и не поглощается, значит наступит перенасыщение, что не сулит ничего хорошего.

— Стоп стимуляция! — закричал я, и Басов мгновенно отреагировал. Скорее всего, и сам уже понял, что дальше стимулировать сердце нельзя, пока мы не разберёмся с причинами закупорки узлов.

— Прекратить исцеление, отказала печень, — тихо, но отчётливо произнёс Басов.

Так бывает, что иногда даже три целителя не гарантируют пациенту выживание. Особенно, если в дело вступают сторонние силы, которые рушат все попытки спасения. Будь у нас хоть немного больше времени, мы бы успели вывести яд из тела, запустить сердце и нормализовать состояние пациента, но такой возможности у нас не было.

— Готов поспорить, что это яд, — заметил я, внимательно рассматривая тело на энергетическом уровне. — Характерные следы от яда по всему телу, закупорка узлов и как следствие остановка сердца. Опять же, интоксикация из-за которой отказала печень.

— Вот это всё и опишем в отчёте, — отрезал Басов и осмотрелся. — Кто-нибудь знал этого мужчину? Кто-то видел, он что-то ел или пил в последнее время?

— За минуту до того, как ему стало плохо, он попробовал у меня кусочек кровяной колбасы, но за её качество я ручаюсь, — проблеял побелевший от страха мясник. — Вот, смотрите!

Мужчина схватил тесак, отточенным движением отрезал кусок от колечка колбасы и положил его в рот.

— Смотрите, со мной всё в порядке!

— Успокойтесь, дело не в вашей колбасе, — ответил Басов. — Яд попал в тело этого гражданина куда раньше. К сожалению, мы должны приостановить торговлю, пока специалисты из охраны порядка не проверят все продукты. Надеюсь, вы же не хотите отравиться и последовать примеру этого господина?

И вот тут начался хаос, который пришлось разгребать совместно с хранителями порядка. Многие покупатели требовали проверить их продукты, кто-то принялся клясть на чём свет стоит продавцов и обвинять их в попытке убийства, некоторые даже собрались устроить самосуд, но их быстро поставили на место.

Целых три часа нам пришлось проторчать на площади, пока все продукты не проверили. Вот только яд ни в одном из продуктов найти не удалось. Удивительно! Кому понадобилось травить ядом обычного человека? Это ведь ни что иное, как убийство! Причём, выполненное очень искусно. Может, этот мужчина случайно принял яд, а на самом деле он предназначался кому-то другому? Не поверю, что ради убийства старого сапожника убийца пошёл на такие меры.

— Ну, спасибо, целителишки! Испортили всю торговлю, — плюнул себе под ноги торговец мёдом, когда стали известны результаты проверки. — Я рассчитывал продать остатки мёда и выручить хоть какие-то деньги, а теперь придётся ехать домой с пустыми карманами. Только время зря потратил.

Пока разбирались с продуктами, удалось установить личность умершего. Им оказался сапожник, работавший до пенсии на лесозаготовительной фабрике Дубровска. Как в его тело попал яд осталось загадкой.

Мы вернулись на дежурство и выполнили успели ещё на четыре вызова, но к концу дня нас снова ждали проблемы. Ехать пришлось в богатый особняк на северной части Дубровска. Я был на соседней улице буквально вчера, когда приезжал на приём к женщине с клеймом на плече. Теперь нас занесло на улицу Северную. Пациент, к которому нас вызвали, тяжело дышал и не приходил в себя.

— Отёк лёгкого и стенокардия, — отчитался я, проведя диагностику. — Высокое артериальное давление. Нужна помощь.

Басов только кивнул, принимая к сведению мои слова, а затем повернулся к сыну старика.

— Мирон Александрович, сколько лет вашему деду?

— Девяносто три года, — отчеканил мужчина лет тридцати пяти на вид в богатой одежде.

— Понимаете, мы сейчас поработаем с его сердцем и лёгкими, но тело Мирона Олеговича уже не способно хранить в себе энергию. Она вытекает из тела и теряется быстрее, чем успевает попадать в нужные органы.

— И что вы хотите этим сказать? — нахохлился мужчина.

— Я это говорю к тому, что вам нужно готовиться к неизбежному. Насколько я знаю, за последнюю неделю это уже третий вызов скорой помощи по вашему адресу? Вы сами должны понимать, что мы сделаем всё от нас зависящее, но мы не боги и даже не волшебники.

— Вот и выполняйте свою работу, — процедил Мирон Александрович. — Я буду вызывать «скорую» столько раз, сколько потребуется. Или вы предлагаете мне опустить руки и перестать бороться за жизнь великого человека, в честь которого меня назвали?

— Я предупреждаю вас о том, чего нельзя избежать, не более того, — спокойно ответил старший целитель. Для нас такое резкое поведение родственников больных не было редкостью. Все прекрасно понимали, что мужчина скоро умрёт, вот только его внук никак не мог смириться с этим фактом.

Мы провели у постели больного минут сорок, пока удалось стабилизировать его состояние и только после этого смогли вернуться в машину.

— Как же достали эти важные персоны! — проворчал Басов, бросив недовольный взгляд в сторону особняка, из которого мы только что вышли. — То и дело пытаются учить остальных как им жить. Будто я не знаю кто такой Мирон Олегович Капустин! В молодости он восемь лет был градоначальником Дубровска, пока его не сместили с должности после скандала с перевозчиками. Старик гноил в депо две дюжины трамваев, пока по городу катались автобусы, автомобили и даже кареты от его частной фирмы. Собственно, на этом он и успел заработать состояние, за которое был куплен этот особняк. Да, кое-что полезное он делал в силу необходимости, но вреда от него городу было не меньше. Уже потом новый градоначальник отреставрировал и вернул трамваи, но фирма Капустина жива и по сей день, хоть и не настолько популярна. Собственно, за счёт этой конторы семейство Капустиных и выживает до сих пор. Мало кто из них смог отличиться чем-то более полезным для города, но пыли в глаза они пускают знатно.

Выслушав экскурс по истории города от Матвея Анатольевича до конца, мы забрались в машину, чтобы немного согреться. Пусть днём было куда теплее, но с наступлением тёмного времени суток стало достаточно холодно, и торчать на улице в верхней одежде, накинутой поверх тоненькой хирургички, совершенно не хотелось.

— Пока тишина в радиоэфире, — произнёс Иванцыч, который не покидал машину, пока мы помогали пациенту.

— Это и хорошо. Значит все здоровы, и никто не нуждается в нашей помощи, — отозвался Басов и потянулся за термосом, чтобы плеснуть себе в кружку немного горячего напитка.

Мы не успели отъехать от дома, когда Мирон Александрович выскочил на крыльцо, а затем устремился к нам.

— И чего ему снова понадобилось? — пробормотал Басов, наблюдая как мужчина спешит к нам по ледяной дорожке. — Вот, сейчас поскользнётся, будет у нас ещё один пациент!

К счастью, Капустин добрался до нашей машины без особых проблем. Разве что пару раз его нога поехала на замёрзшей дорожке, но Мирон Александрович смог удержать равновесие.

— Дед умер! — объявил мужчина, открыв дверь машины.

— Отмучился Мирон Олегович, — заключил Басов, посмотрев на небо. — Пусть его путь во Вселенной продолжится.

— Он мог бы ещё жить и жить, но вы оказали ему неквалифицированную помощь. Идите и констатируйте смерть, а я тем временем займусь составлением жалобы, которую отправлю во все инстанции. Такой уровень работы с пациентами должен быть доведён до ведома медицинской канцелярии.

— Валяйте! — отмахнулся Басов. — Идём, Ник! Даше ни к чему смотреть на труп, а нам придётся поработать.

На станцию мы вернулись где-то через час после окончания смены, потому как Капустин устраивал бесконечные истерики и требовал от нас и хранителей порядка выполнения обязанностей по протоколу. В конечном счёте, он нарвался на штраф за препятсвие работе полиции и убрался с глаз подальше.

— Давно это нужно было сделать! — проворчал Матвей Анатольевич, глядя как хозяин дома удаляется по ступенькам к себе в кабинет.

Этот случай не прошёл бесследно. Уже на следующий день, когда я сонный и уставший явился на станцию с утра за вызовами, столкнулся там с комиссией. Быстро же они работают, когда им нужно!

— Николай Павлов? — поинтересовалась круглолицая женщина лет пятидесяти в узких очках с острыми краями, рассматривая меня настолько пристально, что в приличном обществе это считалось бы верхом невоспитанности. — Позвольте представиться, председатель медицинской коллегии в Ярской губернии Журова Светлана Игоревна.

Интересно, с чем связаны её проблемы со зрением? Целитель и страдает близорукостью? Да, специалистов, которые обеспечивают коррекцию зрения не так-то и много, но я не поверю, что женщина при своих возможностях не могла к ним обратиться. Выходит, у неё либо серьёзная травма глаз, либо Журова надела очки просто для красоты.

— Добрый день. Чем обязан?

В это время у меня за спиной вырос Басов и нахмурился, внимательно слушая женщину.

— За последний месяц у вашей бригады четыре смертельных случая среди пациентов. Мы глубоко обеспокоены происходящим и намерены инициировать расследование, чтобы выяснить причины их смерти, а также оценить степень вашего профессионализма.

— Испытывать будете? — оскалился Анатольич, у которого практического опыта было больше, чем у всей этой хвалёной комиссии.

— Сначала проанализируем вашу работу. Если у нас не возникнет претензий, последуем за вами и проследим за вашей работой.

— Но это противоречит правилам, — заметил старший целитель. — В машине скорой целительской помощи могут находиться только члены бригады: старший и младший целители, водитель и медицинская сестра, а также один пациент и один сопровождающий, если такой есть. Никаких членов комиссии по уставу не предусмотрено.

— А вы не щеголяйте знанием устава, мы и без вас его знаем, — авторитетно заявила женщина, принявшись сверлить Басова взглядом. — Мы поедем на своей машине. Лучше повторите правила оказания помощи пациентам, потому как в скором времени они вам пригодятся.

— Да хоть сейчас! — встал в позу мужчина.

— Не торопитесь, — на лице женщины появилась гадкая ухмылочка. — Мы ведь ещё не убедились, что вы можете квалифицированно оказывать услуги целителей, поэтому на время изучения истории ваших вызовов вся ваша бригада временно отстранена от работы.

— Вы в своём уме? — вспылил Басов. — На весь город и так всего по две бригады в день катается, а вы хотите одну снять с дежурства?

— Не волнуйтесь, ваши коллеги пока поработают сверхурочно. Я думаю, что Аристарх Феофанович сможет решить кадровые вопросы. Заодно проверим как он справляется со своими обязанностями. Может, он тоже не соответствует своей должности?

Вот это «тоже» неприятно резануло слух. Я прекрасно понимал, что эта мымра намеренно пытается вывести нас на эмоции. Будь на моём месте прежний Николай, он бы наверняка вспылил, но я-то уже тёртый калач и таких кабинетных крыс на своём веку перевидал столько, что Павлову на всю оставшуюся жизнь хватит.

— Господин Павлов, вас что-то смущает? — перешла в прямую атаку нахалка, заметив красноречивые эмоции на моём лице.

— Удивительно, что вы так критично относитесь к своей квалификации, — ответил я с издёвкой. — В профессионализме Аристарха Феофановича я нисколько не сомневаюсь. Надеюсь, и вы покажете себя достойно.

Басов не выдержал и довольно хмыкнул, оценив мой ответ, а лицо этой мымры побелело от гнева.

— Я буду очень пристально разбирать ваше дело, господин Павлов, — процедила она. — Вы ведь не только работаете в «скорой», но и ведёте приём пациентов в частном кабинете? Я с радостью оценю качество ваших услуг.

— Воля ваша. Наконец-то вы хоть чем-то полезным займётесь вместо того, чтобы протирать штаны в кабинетах и кропать никому ненужные писульки.

Я повернулся и зашагал к выходу, давая понять, что наш диалог окончен. Судя по всему, Светлана Игоревна настолько опешила от моего ответа, что не нашлась что сказать.

— Молодец, Николаша! — похвалил меня Басов, когда мы вышли на улицу. — Таких, как эта Журова нужно ставить на место. Вот только зря ты её разозлил, потому как она теперь места себе не найдёт, пока не нароет какую-нибудь гадость. Мне иногда кажется, что эти твари только и идут в комиссию, чтобы за чужой счёт самоутвердиться и набить себе цену. Нет у них ничего от желания добиться справедливости или обеспечить корректную работу целительских заведений.

— А мне удивительно, что комиссия так быстро приехала. Даже рабочий день не успел начаться, а они уже тут как тут. Откуда они могли узнать о произошедшем вчера? Никак этот Капустин подёргал за нужные ниточки и спровоцировал события.

— Да ерунда! — вспылил Матвей Анатольевич. — Все эти истории о беспокойстве из-за смертельных случаев — полная чепуха. Если бы хотели, то и без нашего участия разобрались почему произошли смертельные случаи: один утонул, второй умер от переохлаждения до нашего прибытия, у третьего прихватило сердце и отказала печень из-за яда, и если дежурный целитель не смог помочь, что мы тогда сможем? Ну, а четвёртый умер от старости и хронических болезней. Мы уже ничем не смогли бы ему помочь — нужно было смолоду думать о здоровье. Одним словом, по-хорошему там и комар носа не подточит. Вот только эти люди приехали сюда не просто так, а с конкретной целью — завалить, так что всю душу наизнанку вывернут, но найдут к чему прикопаться.

— А что мы можем сделать? — запаниковала Даша, которая наблюдала за происходящим со стороны и присоединилась к нам уже после перепалки с комиссией. Что примечательно, девушку даже не поставили в известность о том, что она отстранена от работы до окончания разбирательства комиссии. Вот вам и отношение к людям.

— А уже ничего! Пока отдыхать и набираться сил. Что бы они там не нарыли, мы совершенно чисты, — высказался Матвей Анатолеьвич.

— Доброе утро, коллеги! — София прошмыгнула мимо и поспешила в общий зал. Она даже не посмотрела на меня и намеренно потупила взгляд, проходя мимо.

Ну, нет! С этим нужно что-то решать. Пусть я и отстранён от работы, это не значит, что мне нельзя передвигаться по станции. Раз уж теперь у меня появилась масса свободного времени, я просто обязан использовать его, чтобы решить свои собственные проблемы. Когда ещё у меня будет такой шанс?

— София, постой! — произнёс я, направившись вслед за девушкой. — Можно тебя на минутку?