Прирожденный целитель. Частная практика

Глава 17 Письмо

И что это было? С одной стороны, мне очень понравилось. С другой — не слишком ли откровенно? И если Софии понравился наш поцелуй, почему она сбежала? Самое паршивое, что и поделиться своими мыслями не с кем. Анненков наверняка поднимет меня на смех, ещё и скажет что-то вроде: «Я же говорил, что она сумасшедшая!» От Лёни тоже не стоит ждать адекватной реакции. Можно было бы поговорить с Риной, но я откровенно стеснялся подходить к Рулевской с таким вопросом.

Думаю, Вельской понравилось, но она стеснялась своих чувств и боялась показаться излишне навязчивой и распутной. В любом случае, я пока не буду спешить и давить на девушку. Пусть для начала сама разберётся в своих чувствах. Да и с Серым кардиналом нужно что-то решать. Если дело дойдёт до отношений, Софии будет грозить опасность. Я не хочу потерять её, как это произошло с Элен и Татьяной. Пусть обе девушки погибли по разным причинам, так или иначе они были связаны со мной. А опасность совершенно не призрачная. Пусть Потехин затаился, его подельники проявляют активность. Как я понял, тот же Шевцов успел сбежать при штурме его убежища, а это значит, что он может быть где-то рядом.

— Нагулялся? — проворчал брат, когда я тихонько пробирался домой. Сейчас он мне напоминал отца, который не спал допоздна, ожидая когда сыновья вернутся с прогулки.

— Будь у меня возможность, я бы ещё завис на пару часов, — честно признался я, не вдаваясь в причины такого желания.

— Слыхал? В Ярской академии целителей пожар, — произнёс Лёня, кивая в сторону работающего телевизора. — Если не потушат, в Дубровске студентов станет куда больше.

— Дай угадаю, горит лаборатория? — оживился я, подсаживаясь ближе к экрану.

— А кто его знает? Говорят, что пожар начался в правом крыле, а что там было не сказали. Но полыхает знатно!

Ещё бы там не полыхало! Чувствую, негодяи заметают следы и намеренно подожгли лабораторию, где Черняев и Хвостов проводили пластические операции и опыты над оборотнем. Но зачем это делать, если оба профессора мертвы? Неужели там могли остаться какие-то зацепки, которые могли вывести на след заказчика?

— Лёнь, нам бы снова прокатиться в Первую ярскую больницу, — произнёс я, глядя на экран.

— Что ты там забыл? Только не говори, что нам с Мухой снова придётся торчать там весь день!

— Хочу пообщаться с секретаршей Черняева…

— Слушай, для таких целей можешь и на автобусе проехаться! — насупился брат.

— Ты не понял, мне нужно для дела. Вдруг она что-то знает или слышала необычного?

Лёня пробормотал что-то неразборчивое, поэтому утром я решил поговорить с Ромой и пришёл к выводу, что если мне нужно куда-то ехать, то проще договариваться напрямую с Мухиным. Парень без проблем согласился ехать в Яр-на-Светлице, хоть прошлый раз и оказался для нас непростым. Всего полтора часа в пути, несколько минут стояния в пробках, и мы уже у цели!

Как оказалось, после убийства Черняева его секретарша никуда не ушла, а осталась работать на том же месте, только теперь у неё был новый начальник. Лишь сейчас я обратил на неё внимание. Элеонора была вполне симпатичной девушкой примерно моего возраста. Если бы не её вечно задумчивое выражение лица и полное погружение в рабочий процесс, она выглядела бы ещё младше. Можно бы пригласить её на чашечку кофе после работы, но букет роз, стоявший в вазе на столе, красноречиво намекал на наличие поклонника. Я попытался отвлечь её хоть ненадолго безобидной шуткой, чтобы вывести из рабочего транса, но девушка меня попросту проигнорировала, поэтому пришлось переходить к делу, пока она не выставила меня за дверь.

— Нет, ничего необычного я не припоминаю, — ответила Эля, когда я попросил её вспомнить хоть какие-нибудь странные детали, предшествующие гибели заведующего. — Знаете, такие вещи хочется поскорее забыть, чем помнить о них и содрогаться от ужаса при каждом воспоминании. Хотя, вспомнила! Борис Николаевич просил меня отправить письмо, но я совершенно забыла это сделать.

Девушка подскочила с места, бросилась к шкафу и достала конверт, словно хотела убедиться, что он на месте, а затем убрала его обратно.

— Простите, а я могу на него взглянуть?

— Не думаю, — покачала девушка головой. — Мне кажется, лучше передать его в полицию, или службе имперской безопасности.

Ну, да! Если оно попадёт в руки Мадьярову, мне никогда не узнать что там такого в неотправленном письме. Я поднялся со стула и сделал вид, что пытаюсь пропустить девушку, а сам локтем задел вазу, которая со звоном упала на пол и разбилась.

— Прошу прощения! — выпалил я и присел рядом, собирая руками осколки.

— Осторожнее, вы можете порезаться! — заволновалась Эля.

— Ничего, будет мне уроком как задевать чужие вазы. И потом, я ведь целитель, так что как-нибудь заживлю порезы.

— Не занимайтесь глупостями! — строго произнесла она. — Сейчас я принесу веник и совок.

Девушка выскочила в коридор, а я молнией бросился к шкафу, схватил письмо и спрятал его во внутреннем кармане пиджака. Я успел закрыть дверцу ровно в тот момент, когда девушка вернулась обратно. Неужели так быстро успела найти веник?

— Знаете что, выйдите ненадолго, пока я схожу к уборщице. У меня там куча документов лежит, да и правила требуют, чтобы в кабинете не оставалось посторонних, а вы…

— Как раз и являюсь тем самым посторонним, — согласно закивал я. — Не волнуйтесь, я всё понимаю.

Было немного неудобно, но как только Эля умчалась искать уборщицу, я направился к выходу. Не хватало, чтобы она вернулась и обнаружила пропажу письма до того, как я уйду, поэтому исправлять последствия своей наигранной неуклюжести я не стал.

Плюхнувшись на заднее сидение машины, я аккуратно надорвал конверт и выудил оттуда сложенный вдвое листок бумаги.

«Дмитрий, я принял решение выйти из игры. В ближайшее время закончу свои дела, и исчезну из Яра-на-Светлице, чтобы не доставлять вам хлопот. За последнюю операцию денег не возьму, считайте, что это моя благодарность за щедрую оплату наших с Виктором Степановичем исследований. О самочувствии не волнуйтесь, воспаление скоро пройдёт, и вы сможете начать жизнь с чистого листа»

Письмо было написано после смерти Потехина, чего Борис Николаевич не мог не знать. Выходит, он знал, что настоящий Потехин выжил, или совершенно не интересовался новостями. Но более всего меня заинтересовала последняя строчка. Что он имел в виду, когда говорил о воспалении и жизни с чистого листа?

Я машинально перевернул конверт и прочёл адрес: город Дубровск, улица Зодчего, дом один. Интересно, и что же находится по этому адресу? Когда мы вернулись в город, я намеренно попросил Рому проехать по этой улице и с удивлением обнаружил по указанному на конверте адресу главный офис строительной фирмы «Абсолют», которой теперь владел Анатолий Потехин, отец Дмитрия. Ещё одно доказательство того, что Черняев был связан с Потехиным. Выходит, Дмитрий Анатольевич был ранен, либо перенёс серьёзную операцию. Нужно иметь в виду.

Любопытно, а связан ли как-то Анатолий Потехин с делами Серого Кардинала? Я вспомнил слова Анненкова, которые он произнёс о Вельских. В роду Владислава Гавриловича десятки родственников. Что, если Дмитрий Потехин — всего лишь винтик в системе, которая затрагивает весь род Потехиных, а я гоняюсь всего лишь за хвостом хищника, не замечая его когти и острые клыки?

Я спрятал письмо во внутренний карман пиджака и решил сообщить о нём Мадьярову. Своё любопытство я удовлетворил, письмо теперь не представляет для мня ценности, а у имперских ищеек оно будет в большей безопасности, как улика. Оставлять письмо у себя я не решился ещё и по той причине, что секретарша могла поднять тревогу, заметив исчезновение. Не хватало, чтобы Мадьяров начал подозревать меня в том, что я пытаюсь укрыть от следствия какую-то важную информацию.

В Дубровск мы успели вернуться всего за пару часов до начала приёма. Пётр с Риной были уже в кабинете и мило ворковали, взявшись за руки. Пришлось напомнить друзьям, что здесь они находятся на рабочем месте и должны вести себя соответствующе, а отношения придётся придержать до момента, когда они окажутся за пределами кабинета.

Ситуация с влюблённой парочкой живо перенесла меня к воспоминаниям о Софии. А потом начался приём, и мне было уже не до посторонних мыслей. Чтобы избежать ошибок, нужна максимальная концентрация. В этот момент отрешаешься от всех проблем и думаешь только о пациенте и его проблеме. К счастью, этому учили ещё в академии, да и с прошлой жизни я успел набраться опыта.

Первым посетителем был Рябов. Честно говоря, я был удивлён его видеть. Обычно такие люди бросают лечение, как только им становится легче, но отставной офицер был твёрдо намерен довести лечение до конца.

После нашего сегодняшнего приёма он уже мог пропускать энергию через раненую левую руку, но со спиной ситуация пока оставалась плачевной.

— Успеем долечиться до начала лета? — забеспокоился Леонтий Маркович.

— А это зависит от того, будете ли вы придерживаться моих рекомендаций, — ответил я, понимая, что с Рябовым нужно быть построже, иначе он поступит так, как ему хочется. — Думаю, у нас с вами осталось не больше двух процедур. От силы — три, а это максимум девять дней. Разумеется, я попрошу вас ещё три дня потерпеть после заключительной процедуры, чтобы достигнуть максимального терапевтического эффекта. Но сейчас заклинаю вас не переусердствовать с рукой, чтобы не нарушить всё, что было достигнуто за время лечения. Если будете следовать рекомендациям, уже к началу весны мы закончим лечение, а там можно провести пару недель в санатории, чтобы поддержать спину и получить лечебные процедуры. Вам, как отставному офицеру, эти процедуры предоставят бесплатно, поэтому я считаю, что не воспользоваться такой возможностью ради улучшения состояния здоровья просто преступление.

— Я подумаю над вашими словами, — ответил Рябов. Собственно, я и не ожидал другого ответа от этого человека. Он привык к тому, что не нужно спешить с решениями, если того не требует ситуация. Пусть хорошенько обдумает мои слова и примет решение. Надеюсь, правильное, потому как оздоровиться ему явно не помешает.

Целитель может поддержать энергией ослабшее тело, может излечить болезнь или травму, но ни один целитель не сможет удержать жизнь в физической оболочке, которая попросту не способна удерживать в себе энергию.

Некоторым целителям удавалось продлить себе жизнь на десяток-другой лет, но это была лишь бесконечная гонка со смертью в салочки, где победитель заранее был известен, а от целителя зависело лишь насколько долго продлится эта игра.

Я не собирался заниматься такой ерундой. Максимум — продлить себе жизнь до того момента, чтобы завершить все запланированные дела. Хотя, это я сейчас так говорю, потому как старость кажется ещё далеко. А что будет лет через тридцать? В прошлой жизни я не хотел доживать до глубокой старости, потому как боялся, что не смогу обслуживать себя сам и превращусь в овоща. В какой-то степени судьба преподнесла мне хороший подарок, отведя неплохой срок и подарив спокойную смерть. Но в этом мире у меня есть шансы прожить куда дольше и оставаться полезным миру. И я им воспользуюсь!

Именно поэтому я отправлял Рябова в санаторий — там он сможет пройти целый ряд процедур и получить лечение от самой природы, гуляя на свежем воздухе, питаясь здоровой пищей и купаясь в насыщенной минералами чистой озёрной воде. Как бы хорошо мы ни лечили болезни и заживляли раны, об общем состоянии здоровья тоже нужно заботиться. Увы, многие задумываются об этом только к старости, когда что-то кардинально изменить уже невозможно.

Попрощавшись с Рябовым, я устроил себе небольшйо перерыв. Иногда нужно просто немного расслабиться и дать своим мыслям передышку, потому как длительная концентрация утомляет. Чай с мятой и ягодами чёрной смородины отлично бодрил и ускорял восстановление энергии. Это была неплохая замена лимону, который в это время привозили в Дубровск редко, а заказывать его по заоблачным ценам не больно-то и хотелось.

Следующие две пациентки пришли с более простыми проблемами — удаление растяжек. Да, пришлось провозиться с ними по часу времени, но эффект получился отличный. За следующие три дня кожа заметно омолодится и подтянется, а от растяжек почти не останется следа. Ещё одна процедура, и будут как новенькие.

Я не стал работать со всеми проблемными участками сразу, чтобы не перегружать организм. Всё-таки это ускорение кровообращения, лимфотока и запуск кучи других естественных процессов, которые дают нагрузку на печень и другие органы. Не хватало ещё создать сложности на ровном месте, решая косметические проблемы.

Последней пациенткой, которую сегодня я принял в кабинете, была Жанна. Та самая женщина с высокими запросами, которая пару недель назад знатно вывела меня из себя. Спустя несколько приёмов она стала заметно скромнее и спокойнее, но я не стал обманываться её показной сдержанностью. Жанна ведёт себя так исключительно потому, что ей нужна моя помощь, а в Дубровске я единственный целитель, который взялся выполнять сложную процедуру без гарантии на успех, и она это прекрасно понимает. Именно поэтому женщине пришлось немного поумерить свой гонор.

Но самое любопытное ждало меня на последнем приёме, который предстояло провести на выезде.

Памятуя фокусы Потехина и Шевцова, я решил перестраховаться и на выезд поехал с Лёней и Ромой. Два ратника — хорошая подстраховка на случай, если будет суждено столкнуться с людьми Серого кардинала.

Вообще, не люблю вызовы на дом, потому как частенько с этим связаны какие-то серьёзные проблемы. Либо пациент прикован к постели и не может ходить, либо причина вызова носит конфиденциальный характер, а то и вообще на месте ждёт какая-то неприятная история.

Мы остановились возле шикарного особняка по улице Снежной. Это была предпоследняя улица богатого района на севере Дубровска. Последней была Северная, но там дома были уже поскромнее, их покупали богачи из числа тех, кто только недавно влился в ряды знати и не передавал богатство и влияние из поколения в поколение.

На пороге меня встретила женщина лет сорока в богатой одежде. Её оценивающий взгляд проскользил по мне от макушки до носков ботинок, и только после этого она позволила войти. Странно, что дверь открывал не швейцар или охранник. Мне казалось, что при её состоянии женщина вполне могла позволить себе прислугу.

— Надеюсь, всё, что вы здесь увидите и услышите, останется между нами, — произнесла женщина, активировав механизм, который автоматически задёрнул шторы.

Лишь после того, как женщина убедилась, что никто не сможет подсмотреть, она развязала пояс халата, повернулась ко мне спиной и скинула одежду с плеч. Даже при тусклом свете лампы в глаза бросилось уродливое клеймо на правой лопатке с буквами «СК», что означало ссыльнокаторжный.

Предоставив мне достаточно времени, чтобы хорошенько рассмотреть отметину на коже, она накинула халат обратно и повернулась ко мне.

— Я знаю, что вы можете удалять шрамы и рубцы от ожогов. Поможете мне избавиться от этого уродства?

— Такое клеймо ставили только тем, кто совершил серьёзное преступление перед государством. Судя по тому, что вы находитесь здесь, а не на малахитовых рудниках, недостаточно тяжёлое для пожизненного заключения или смертной казни.

— Вы поразительно умны для своего возраста, — с едва скрываемым недовольством заметила женщина. Не понимаю, она всерьёз рассчитывала, что я не в курсе и соглашусь удалить это клеймо? Ищите дураков! Я на это подписываться не намерен.

— Надеюсь, вы понимаете, что клеймо ставили не для того, чтобы его сводили? — поинтересовался я.

— Именно поэтому я обратилась к вам и пригласила к себе домой. Я уже пять лет как вдова, а недавно познакомилась с одним интересным мужчиной. Боюсь, если он увидит клеймо, его отношение может кардинально измениться.

— Понимаю ваше желание начать жить с чистого листа, но сводить такой шрам от ожога я не намерен. По крайней мере, пока не увижу разрешения на эту операцию от представителей власти.

Разумеется, никто такое разрешение мне не даст. Преступления против империи не имеют срока давности и по этой статье преступников не амнистируют. Удивительно, что женщина вообще стоит передо мной, а не заканчивает свою жизнь на каторге. На беглянку она точно не похожа, так что я склонялся к мысли, что её вина была не такой уж и значимой.

— Мой муж умер на малахитовых рудниках пять лет назад, — решила открыться мне женщина. — Он пробыл там двенадцать лет, а задержан он был, когда ему стукнуло двадцать пять, а мне — двадцать два. Да, он впутался в плохую компанию. Не уверена, что вы помните в силу своего возраста, но семнадцать лет назад в Ярской губернии было громкое дело. Так вот, я была его женой, и пусть сама не участвовала в заговоре, но знала о нём. Знала, но не выдала заговорщиков, как следовало бы сделать. Что поделать, я старалась быть хорошей женой и поддерживать мужа во всём. Вадик пытался меня выгородить на суде, отрицал мою вину во время допросов, но мне всё равно дали десять лет каторги и на всю жизнь наградили этим клеймом.

Не знаю зачем женщина решила рассказать мне эту историю. Может, просто хотела выговориться, или надеялась расчувствовать меня и уговорить на процедуру.

— Погодите, но ведь после каторги вас должны были перевести в ряд поселенцев и отправить в специальное место.

— Верно, но к моему счастью император Михаил отменил этот указ, подписанный ещё его дедом, поэтому я получила свободу. Отбыв наказание, я не осталась в Яре-на-Светлице, потому как меня там знали, но и покинуть родные места не смогла. Я перебралась в родовой особняк мужа в Дубровске, который пустовал много лет, привела его в порядок и попыталась начать жизнь заново. Вот только это оказалось не так-то и просто.

— Понимаю, но помочь вам ничем не смогу. Думаю, если у вашего избранника действительно искренние чувства, его не остановит ваше тёмное прошлое. Тем более, что это случилось почти два десятка лет назад.

— Благодарю вас за поддержку. Думаю, вы правы. Моё желание скрыть прошлое было вызвано страхом потерять близкого человека и остаться одной, но я должна быть честна с ним до конца и уметь принимать своё прошлое. Если он не поймёт, так тому и быть, — проведя меня до порога, женщина коснулась моей руки и посмотрела в глаза. — Надеюсь, вы никому не скажете об увиденном?

— Можете быть уверены, что я умею хранить врачебную тайну. Тем более, кому следует знать о вашей особенности, и так о ней прекрасно осведомлены, — заверил я пациентку и зашагал в сторону калитки.

Когда я вернулся к машине, Лёня дремал, а Рома смотрел новости на экране крошечной магнитолы, вмонтированной в торпеду автомобиля. Тоже мне телохранители нашлись! Если бы люди Серого кардинала хотели их обезвредить, для этого не понадобилось даже пользоваться даром.

— Что-то ты быстро! — встрепенулся брат и потёр лицо, стараясь поскорее проснуться.

— Мы пообщались с пациенткой и приняли решение не проводить процедуру.

— Выходит, мы зря сюда тащились? — недовольно заворчал Леонид.

— Ничего не бывает напрасно. Сегодня я снова вспомнил о том, что жизнь иногда может быть несправедливой и слишком жестокой к тем, кому не повезло оказаться в плохой компании. А заодно я вынес хороший урок о том, что всегда и во всём нужно быть честным как с самим собой, так и с близкими.