Цельнометаллический Князь

3. VIII

С вечера и по ранее утро на главной площади города Ямагути велись приготовления к военному параду. Сперва развесели верёвочки и расчертили линии, чтобы оградить народное сборище от дороги, по которой должны были пройти солдаты. Она была довольно длинной и пролегала от улочки, с которой начиналась центральная часть города, с высокими зданиями в европейском стиле, и до роскошного здания администрации — прямо перед ней протянулся над бурной рекой длинный и широкий мост.

Кроме этого на улице развесили флаги — сотни алых солнц реяли на белом фоне, — и ленточки, и ещё на всякий случай вынесли мусор из всех урн и строго запретили его в них сбрасывать… Чтобы было чисто.

В общем, провели все надлежащие приготовления.

А ближе к часу на подготовленные улицы повели людей к великому их негодованию. Приводили народ со всего города. Их сгоняли прямо с работы, из школ, детских садиков. Воспитателям с трудом удавалось уследить за своими подопечными в таком страшном столпотворении, при том что сами они должны были исполнять приказы полиции.

А ведь это было только начало. Спустя два часа вдоль длинной улицы, идущей немного под наклоном, — особенности горного рельефа, — собралось по меньшей мере десять тысяч человек. Уместить больше было невозможно физически. Но пытались. Давка была страшная. Все были очень недовольны. Скорей бы всё это закончилось и их пустили домой, думали люди.

Лишь немногие действительно дожидались самого парада, а не его окончания. Среди них были мальчишки, которым не терпелось посмотреть на солдат и военную технику, — и броню, разумеется броню, легендарные Синкэны, — и ещё горстка людей, которые, встречая друг друга, первым делом закатывали рукава и показывали нарисованные киноварью или глиной, или звериной кровью линии вокруг своих рук — ну прямо красные повязки.

Такие люди встречали друг друга и тут же расходились. Они вонзались в толпу и начинали говорить про оккупантов, про свободу и про то, какие всё-таки мерзавцы — коллаборационисты. Словно искры, падающие на сухие листья, их слова возжигали сердца народа…

Рыскали по толпе и другие люди, в серых формах, с пистолетами на поясе. Они старательно пресекали подобные разговоры. Но людей таких было немного на фоне многотысячной толпы, и пока они тушили одну искорку здесь, вон там уже разгорался костёр… Они бежали к нему и стопорились, встречая плеяды недовольных глаз. Многие хватались за своё оружие, но выстрелить не решались — теперь это было всё равно что стрелять в пороховую бочку.

Вскоре полицейские стали ходить по два, по три человека, и уже не чтобы совладать с народом, но ради собственной же безопасности…

Губернатор наблюдал за морем людей с балкона городской администрации. То и дело мужчина поглядывал на часы. Мерял время, тревожно, как старик меряет свой пульс.

Наконец настал полуденный час. Потом ещё минута, две. Мужчина и ещё несколько важных чиновников вдавили бинокли в свои глаза. Где же, ну где же они… Вот!

За поворотом далёкой улицы показалось ружьё, потом солдатская шапочка, шинель и наконец весь целиком марширующий гвардеец, и сразу же за ним зашагал гремящим маршем целый полк.

Все замолчали. Кто не замолчал — того заглушил грохот солдатских сапог, рёв машин, вид зелёной пушки на прицепе и наконец ещё далёкая, но звенящая в самое сердце металлическая дрожь.

Люди, все люди по сторонам улицы, затрепетали. Даже губернатор и чиновники затрепетали, хотя находились ещё на приличном расстоянии. Им казалось, что само небо зазвенело тысячей железных струн.

Ещё пара минут, и вот…

ОН.

Сперва стальная макушка засверкала над высоким зданием, потом громадная рука засияла сквозь переулок, и на дорогу вышел железный великан. Он засиял своей грудной пластиной, переливая на ней полуденное солнце, как желток, — качнул огромной катаной у себя на поясе и пошёл вперёд.

А потом за ним пошли и другие: два, три, четыре, ужасающая мощь, которая померкла в ту же секунду, когда за ней возник последний титан.

Почти полностью чёрный, но с белыми креплениями суставов. Высокий, — выше всех прочих Синкэнов, — грозный. Такой монстр мог одним своим шагом задавить десяток человек, а если уж пробежится, — подавит сотни.

Люди вдоль длинной улицы замерли. Секунду назад их гнев бил прямо через край, они готовы были бунтовать, а теперь вся эту буря захлебнулась, разбившись о громадный чёрно-белый утёс. Они дрожали и не понимали, почему дрожат — из-за вибрирующего шага великана? Или потому что их схватил самый обыкновенный ужас?

Даже немногие, которым повезло жить вдоль главной улицы, и которые наблюдали парад из уюта своих квартир, вдруг лишились чувства безопасности. Они оказались как на ладони, ведь было очевидно: стоит гиганту провести рукой, и любой дом превратится в руины.

Все были зачарованы грозным величием.

Вот он прошёл дальше, прошёл всю улицу, не позволяя людям вокруг ни единой мысли во время своего марша. Он приблизился в мосту и зашёл в густой туман вместе с прочим войском…

Постойте.

Туман?

Откуда туман?

Один из солдат, шедших спереди, растерянно уставился на туманный мост и на реку, — в ней он увидел вздымающиеся и лопающиеся белые пузыри…

— Что это за туман?

— Ничего не видно, что происходит?

— Эй, осторожней!

— Жарень то какая…

Все люди на улице уставились на белую дымку, неожиданно поднявшуюся из реки. Кто стоял поближе, у самого берега, у тех на лице показались маленькие капельки пота. А потом их лица вообще покраснели. Странный жар валил из воды. Удушающий и мокрый. Один из Кладенцов спереди строя остановился, и вдруг грянула гром прямо у него под ногами, и в небеса взмыла красная вспышка.

Все люди затрепетали и уставились на мост.

Алым сиянием в белёсой дымке в нём вспыхнул демон.

В руках его пылала громадная нагината.

Сияние её падало на серебристый доспех, который был почти на голову ниже великана.

Вспышка.

Грохот!

Доспех развалился на две половины, — одна из них полетела в воду, и бахнула. Зашипела раскалённая сталью!

Вторую половину демон схватил, повернулся и бросил.

На глазах ошарашенного народа рассечённый промчался по небу и врезался в другую броню, орошая её раскалённой сталью и кровью.

Наконец люди пришли в себя.

И закричали.

Алая Они бросилась бежать. Его ноги загремели по мосту. На нём стоял солдатский строй. Некоторый пытались целиться своими винтовками, стрелять, но их выстрелов было даже не слышно.

Разве мог обыкновенный человек сравниться с магом в его броне?

Солдаты взрывались прямо под ногами Они. Некоторые в ужасе бросались в реку и ревели, когда падали в кипяток. Их кожа покрывалась волдырями, краснела и лопалась. Воцарилась ужасающая какофония грохота и криков.

Оставшиеся Синкэны встали в ряд, на самом краю моста. Двое их них заблокировали с него выход. Ещё один держался немного позади, возле высокого черно-белого доспеха. Тот был неподвижен, но вот другая броня рядом опустила руку на свои ножны и выхватила меч. И спустя мгновение титан повторил её движения, обнажая свою огромную сверкающую тати…

Бах!

Между Алой Они и парой серебристых доспехов оставалось ещё пятьдесят метров. Демон только перемахнул пушку, наводчик которой отчаянно пытался зарядить снаряд, а потом лопнул кровавым шариком. Вдруг, в самом конце моста, перед строем серебристых Кладенцов, из-под земли вырвалась массивная чёрная рука…