Царствие Снегиря

ШАРА!!!

Он все еще в том самом кабинете, каким он сконструировал его еще в первые дни великого своего проникновения в СВЯТАЯ СВЯТЫХ.

Все так же сидел он пока в том самом кожаном капитанском кресле, еще в первые счастливые денечки подсмотренном в одном из каталогов самой дорогой офисной мебели.

Все так же окружали его, ставшие уже привычно не замечаемыми – некогда любимые вещи – бронзовые и фарфоровые статуэтки, картины, коллекции монет, пистолеты, шпаги, мечи, доспехи…

В первые дни…

В первые дни, когда он только обрел единение с шаром, он ненасытно хватал все это обилие раритетов.

Картины Моне и Сезанна. Мейсонский фарфор. Серебряные кофейные сервизы от Фаберже.

И оружие!

Ах, как он набросился на собирание оружия!

Мама в детстве неохотно пестики ему покупала.

Вот и дорвался.

И германские автоматы – эм-пэ 39-40, и шторм-геверы эм-пэ 44, и вальтеры пэ-38, и знаменитые "восьмерки" – парабеллум, и кольты всех сортов, и беретты, и глоки, и смиты с вессонами…

А мечи!

Тут у него были и любимые самурайские, и арабские – времен испано-португальской конкисты, и мечи Карла Великого, и Ричарда Львиное Сердце и Готфрида Лотарингского герцога Бульонского…

Все это мальчишеское богатство было теперь в беспорядке разбросано по ворсу персидских ковров и свалено в дальнем углу огромного кабинета. Наигрался.

А по-перву, каких восторгов ему стоила стрельба из вальтера! Или из эм-пэшки – по бутылкам, наспех расставленным на скалистом морском берегу.

Он и Анюту научил здесь стрелять.

Она двумя руками поднимала тяжелый вальтер на уровень прищуренных глаз, а он – обнимая ее сзади, придерживал и поправлял, когда она мазала в очередной раз…

А потом они бегали по пляжу.

Отхлебывая из горлышка – обжигающе горькое виски…

И хохотали. И толкали друг дружку, догоняя, и катались обнявшись по горячему песку.

И распугивали глупых чаек, когда очередная бутылка с пятого или шестнадцатого бестолково-пьяного выстрела наконец то разлеталась в мелкую стеклянную пыль…

И как они любовались на уходящее под воду солнце…

Солнце, ныряющее в океан. Под линию горизонта…

Еще раз ткнул пальцем в клавиатуру.

Ноль.

Не марш па.

Ноу риплай.

Бензин-капут!

Олег поднялся из кресла и подойдя к любимому кожаному дивану, рухнул мордой в подушки.

Что?

Что теперь?

Как говорил Гумилев?

Альт-контр-делит?

Может и правда?

Просто – заглючило?

И пройдет?

Он лежал лицом в подушку, но чувствовал, что в кабинете он не один…

– Кто здесь? – вскрикнул Олег, не поднимая головы.

– Свои, – ответил кто то до боли знакомым голосом.

В кресле возле экрана сидел он – Олег Снегирев.

– Ты кто?

– Альтер-эго в пальто, вот кто!

Олег тупо замолчал.

Предчувствуя финал, поднялся и принялся суетливо метаться.

Подошел к буфету.

– Может выпьем?

– Не стоит, – ответил Альтер-эго в пальто, – сам знаешь, глупо искать компенсацию в алкоголе…

Альтер взял паузу.

– Тем более, когда приходит время подведения итогов.

– А что, уже? – глупо улыбнувшись спросил Олег.

– А что, сам не чувствуешь, что уже край?

Олег налил себе пол-стакана виски и проглотил залпом.

– Чувствую. Чувствую, что все не так. Но только не пойму…

– Что не поймешь? – спросил Альтер, участливо изогнув шею.

– Не пойму, почему мне все это позволили?

– А-а-а-а! – протянул Альтер, – почему позволили? Да потому позволили, что ничего тебе и не позволяли!

– Как? Ничего не было, что ли?

– Ну, считай, что так!

Олег налил еще пол-стакана и вопросительно поглядел на Альтер-эго в пальто. Тот отрицательно помотал головой.

– И что? Все это было только у меня в голове?

– И более того, – кивнул Альтер, – и более того, длилось все это безобразие всего одну миллионную секунды…

– Ах, ну все-таки вы оценили, раз говорите, что безобразие…

– Оценили, оценили…

Олег сделал маленький глоток и устало прикрыв глаза откинулся на подушке.

– Зачем же? Зачем же тогда?

– А чтоб понял.

– Зачем.

– Излечи себя сам.

– Это про доктора?

– Именно…

– Как всеже хорошо с самим собой общаться, с полу-слова понимаешь!

– Поэтому то я к тебе и пришел, а не Лев Гумилев или Екатерина Великая…

Олег отхлебнул еще.

– Ну?

– Что – ну?

– И что теперь?

– А ничего!

– Пошел вон, что ли?

– Ну, вроде того!

– И куда?

– А откуда вышел!

Олег поднялся, подошел к буфету.

Взял в руки бутылку Чивас Ригал…

– Жаль будет потом безо всего этого обходиться – Да уж!

– А нельзя мундирчик оберфюрерский на память оставить?

Альтер раскатисто рассмеялся.

– Дитеныш ты еще несмышленый. А собрался мир переделывать!

– За это и выгоняете?

– Эх, дурачок!

Альтер пощелкал по клавиатуре и на экране появилось Рассудово.

Мост через Пахру.

Только не такой, как теперь – широкий под четыре полосы новой шоссейки, а тот – старый – узенький, что был в детстве…

Они вышли на откос.

Молча спустились к речке.

На свое любимое место, где поднимая камешки, находили под ними рыбешек-огольцов и ловили их руками, сажая потом в баночку… Где учились метко стрелять из первых своих рогаток… Где мечтали о женщинах, распаляя воображение фантастическими историями, где распевали непристойные детские куплеты, где эхом железобетонных устоев и гулких пролетов своих – мост подпевал ребятишкам. И ему – Олежке Снегиреву…

– Ну и когда?

– Что когда?

– Когда меня разжалуют? – спросил Олег.

– А уже… Клавиатура то уже не у тебя, – ответил Альтер.

– Понятно, – с угрюмой обреченностью кивнул Олег. – А все эти мои…

– Жертвы твоих опытов?

– Ну да…

– А их и не было!

– То есть – ничего не было?

– Ну неужели ты себе думаешь, что тебе кто-либо разрешил что то менять?

– Все было у меня в голове!

– Только там…

– Шиза!

– Да нет, – успокаивающим жестом руки смягчил Альтер, – не шиза, просто ты вышел на определенный высокий уровень…

– Уровень?

– Уровень. К которому святые или йоги шли тысячедневными молитвами и упражнениями, а ты – штурмом взял…

– Значит все-таки, чтото было?

– Ничего не было. В физическом смысле – ничего не было. Был только возмущенный виртуал.

– Как игрушка компьютерная?

– Именно!

Олег поднял плоский камешек и пустил его блинчиками по воде…

– А тогда, за что меня наказывать?

– А сам что не понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Олег, вздохнув, – понимаю, потому как грех помыслом так же тяжел, как грех действием.

– Ну вот видишь, умница. Все понимаешь! А тем не менее – наделал делов! Сколько народа нагробил!

– Виртуально же!

– Грех помыслом!

Альтер тоже поднял камешек и бросил в заросли осоки – туда, где в тихой заводи квакала лягушка…

– А помнишь, как мы здесь лягушек из пневматички стреляли?

– Не здесь, а на карьере песчаном за шоссейкой!

– Ага, и потом еще мыша полевого поймали…

– Ну что? Стыдно вспомнить? Ну говори! Сожгли мыша в костре – заживо. Вот детская жестокость!

– А кота когда из обреза шлепнули, помнишь?

– Этого кота потом соседи – Коршуновы – обыскались! Не стыдно?

– Стыдно…

– Ну все… Пошли!

– Куда?

– Назад.

– Назад – куда?

– Туда, откуда ты начал…

– Ну. тогда, прощай, что ли?

– Бывай…

И шар выплюнул его.

Выплюнул туда, откуда взял.

Шар выплюнул Олега назад. Туда, откуда его когда то его взял. В проем балконной двери его однокомнатной квартирки. Выплюнул и растаял в вечернем октябрьском тумане.