Царствие Снегиря

8.

В старинном замке на берегу Влтавы президент Чехии Травел принимал русских генералов. Среди прочих командиров войсковых соединений на приеме был и Олег Снегирев. Впрочем, здесь его знали как Ольгиса Фогеля, командира дивизии "Петр Великий". После десерта, когда подали ликеры и кофе, Травел предложил Олегу пройти в его кабинет.

– Пятнадцатый век, обратите внимание на эти гобелены, это гордость президентского дворца, таких нет и в Версале, – говорил хозяин кабинета, предлагая гостю сигару.

– Да, да, хотя в Версале мне и не доводилось бывать, – ответил Олег с усмешкой, – да ведь вы и знаете, что по договору с Германией, Франция входит в их зону деамериканизации.

– Конечно, оберфюрер!

– А хорошая сигара, господин Президент, поздравляю!

– Это настоящая Гавана… Сам старина Фидель подарил мне этот ящик "Ромео и Джульетты".

– Хо, хо! А я вспоминаю мою студенческую юность в Ленинградском тогда еще институте инженеров путей сообщения…

– Так вы инженер – путеец? Участливо переспросил Травел,

– Не совсем, я не прямой железнодорожник, а скорее сопутствующий специалист, факультет что я заканчивал, это электроника и вычислительная техника, таких специалистов готовят практически все ВУЗы… Но я не о том, вот сигары тогда были совершенно доступной роскошью, и при стипендии в тридцать пять рублей, мы частенько позволяли себе эту радость… Был даже такой магазин на метро Горьковская – Кубинский табак, там были и сигареты Лигерос, и сигареты Партагас из сигарного табака… Превосходные, надо сказать сигареты, если к ним по настоящему привыкнуть, гораздо лучше той болгарской Шипки или Солнца!

– Да, я тоже помню это время, тогда в Чехословакии было сложно достать американские сигареты, но было много болгарских – Стюардесса, Джебел…

– Ах, Джебел! Я с них начинал… – лицо Олега озарилось блаженной улыбкой…, – но знаете, господин Президент, я в связи с воспоминаниями о счастливой поре студенчества вспомнил вот еще о чем: год когда я поступил в институт – это был тот самый шестьдесят восьмой… Прага. Наши танки… И все то, что интеллигенция потом назвала растоптанными надеждами на смягчение имиджа коммунизма.

– Да, да… Это было очень важное для наших стран время, – согласился Президент.

– И вот, в институте тогда, а вы можете понять взволнованное и трепетное состояние вчерашнего школьника, только-только оторвавшегося от пуповины своей мамы-десятилетки, и вдруг вошедшего во взрослую жизнь, так вот, в институте, едва мы пришли туда в сентябре, первое что мы – первокурсники увидели, это огромный плакат возле деканата извещающий всех студентов об исключении из института студента второго курса Нарциссова… Я на всю жизнь запомнил эту фамилию…

– И за что же его исключили, интересно знать?

– А догадайтесь с одного раза, господин президент!

– Я думаю, за протест против ввода советских войск…

– Я думаю, что особенных комплиментов вы от меня не дождетесь за вашу догадливость, вы умный человек, а ответ лежал на поверхности… За что еще можно было вылететь из института осенью шестьдесят восьмого?

– И какова судьба этого студента, вы не в курсе?

– Нет. Я ничего о нем не знаю.

– А как вы сами относились тогда к событиям?

– Я был инфантильно далек от политики. Отец вечерами ловил Би-Би-Си, и я слушал вместе с ним, но кроме игры адреналина по поводу того, что я как бы получаю какую то неразрешенную информацию, что я как бы рискую, ничего более я не ощущал.

Мне казалось, что СССР в общем, ведет правильную линию. Я был продуктом массовой обработки сознания.

– А потом.

– А знаете что! И потом, когда я поумнел, когда во многом я стал мыслить самостоятельно, и жутко ненавидел коммунистов, поверьте, у меня были причины, – Олег со смаком пыхнул горько-терпким дымом и на секунду в блаженстве замолк, – причины были, как и у всех детей интеллигентных родителей, партюки достали своей тупостью и несгибаемостью в отношении перманентного дефицита на необходимое – модную одежду, умные книжки, пластинки Битлз и качественный алкоголь… Но! Что касается международной политики, и политики в отношении Европы, то я полагаю, она всегда была правильной. И тогда – в шестьдесят восьмом.

– Спасибо. Но не могли бы вы пояснить, в чем эта правота, по вашему?

– А прежде всего в том, что малые страны Европы могут быть только сателлитами больших государств, таких как Америка, Германия или Россия.

– А как же объединенная Европа?

– Это чушь собачья. Без Америки вы бы тут все передрались, раздираемые бесконечными противоречиями. Но не в этом даже беда. Объединенная Европа возможна только в условиях соблюдения демократических принципов и свобод. Прав человека и так далее. А в этом то заложена и главная опасность – завоевание и вытеснение белых европейцев арабами, турками, пакистанцами…

– А что, разве Америка с ее присутствием в нашей экономике была против демократии?

– Америке противостояли мы. И покуда было противостояние, демократия ограничивалась. Покуда были два лагеря – была масса ограничений, которые вас кстати оберегали. Вот конкретно – до девяностого года, покуда был СССР, у вас были проблемы с незаконной эмиграцией? Вот то-то!

– Но у нас не было в свободной продаже американских сигарет и пластинок Битлз.

– А что важнее? Безопасность на улицах? Отсутствие неприятных вашей жене и дочери небритых и агрессивных черных рож по соседству, или сигаретки Мальборо в киоске? И в конце концов, западную цивилизацию погубит именно неразумное неограниченное потребление. Как погубило коммунистов упорное нежелание наоборот – дать народу набор необходимого – простому обывателю копченую колбасу и пиво, а интеллигенту книжки… И вообще, такого говна не могли наделать – простых квартирок в железобетонных домах, чтобы всем вдоволь! А вы вот увидите, мой дорогой уважаемый господин президент, что стоит нам дать вашему народу и другим европейским народам уверенное и стабильное обеспечение энергией и продуктами, обеспечив при этом полную безопасность от проникновения сюда всей этой дряни с юго-востока, я имею ввиду и людей и то, что эти люди тащат с собой – и вы увидите, что европейцы будут счастливы! Они воспримут приход русских или немецких танков именно как акт освобождения… и как акт дальнейшей гарантии на стабильное и безопасное развитие.

– А вы думаете, что сама объединенная Европа не смогла бы обеспечить такой стабильности?

– Дважды нет! Во первых. Опять потому что демократия. Вам через двадцать лет пришлось бы набирать армию из своих же арабов и турков, прописавшихся и расплодившихся у вас во Франции и Чехии. А во вторых, вы все таки все равно упорно пытаетесь игнорировать фактор российских интересов. От них же нельзя абстрагироваться, говоря о будущем Европы, а вы все время, начиная с девяностого года, упорно пытались строить Европу без нас. Вот мы и пришли. И дело не в чуде!

Это закономерный итог философского содержания мировой геополитики.

– В ваших устах звучит мнение победителя, герр Фогель.

– Ни фига, герр Президент! Pardonez moi. Вы сто раз еще бы без нас или без американцев передрались между собой, как в Первую или во Вторую мировые – случись только достойный повод, либо энергетический кризис, либо еще какая экологическая зараза. И никакие совместные валюты и Евросоюзы вас не спасли бы.

Вы завистливы по отношению друг к другу, вы более того, тайно и явно друг дружку ненавидите и вся история это сплошная череда войн и конфликтов, сдерживаемых только либо сильной Россией, либо Америкой. И пятьдесят лет для истории – это миг! Это секунда! И вы, такие наивные, развесили уши – поверили своим идеологам, что изменился европейский менталитет, что европейцы стали миролюбивы и дружелюбны, демократичны и терпимы… Менталитет вырабатывается не десятилетиями, я тысячелетиями. И у европейцев теперь такое же отношение друг к другу, как и в середине двадцатого века, или в его начале… Такие же тайная или явная ненависть, презрение и недоверие, такие же зависть и высокомерие… Посмотрите на французов, что они говорят о бельгийцах! Они высунув язык и тараща глаза на проезжающего по автостраде чудака с буквой "бе" на заду авто показывают ему оттопыренный палец и орут "бэ-э-э-э-льж"! А что говорят англичане об испанцах, когда возвращаются из отпуска на Майорке? И все это без внешней причины! А если добавить эту внешнюю причину в виде кризиса? Стоит перестать России качать вам свой газ, и в тот же час странам Залива задрать цены на нефть! Вы передеретесь из-за бензина и топлива для квартир…

– Герр Фогель, вы сильно преувеличиваете опасность европейских разногласий – Европа научилась находить консенсус.

– Да, покуда она была более или менее благополучна. Но вы забываете о влиянии еще двух факторов: потерей европейскими странами безусловной доминанты белой национально – образующей компоненты… И второе – вы все время упорно не желали и не желаете воспринимать Россию, как европейское государство. Вы строили Европу без России – и за это поплатились теперь. Даже Черчилль и тот понимал, что Европу придется разделить в угоду интересам России… и отдал нам Польшу с Прибалтикой и Чехию, и Венгрию… Вы помните… Отдал, дабы сохранить для Запада остальную Европу. Но вы решили, что это не правильно, и захотели выдавить Россию из Европы. Но это так же ошибочно и бесперспективно, как Риму отгородиться от варваров Атлантическим валом. Вы поплатились за свою ошибку – построить процветающую Европу без России. Теперь Россия уже не успокоится, получив лишь Польшу да Прибалтику.

– В истории всегда бывали периоды завоеваний и освобождений, конкист и реконкист…

И мы понимаем, что до Золотого Века еще далеко. И что история не кончилась двадцатым веком. Вероятно, настанет время и российского завоевания Европы, как было арабское завоевание или татаро-монгольское.

– Но и Европа с ним изменится!

– Да, изменится. Европа изменится к лучшему. И русские изменятся. И… И вообще, давайте вернемся в зал, ведь там нас ждут прекрасные дамы!

Когда Олег с Травелом снова вошли в большую гостиную, Анечка, которой так шло глубокое декольте, взяла Снегирева под руку и шепнула, склонившись к самому его уху, – я совершенно счастлива…

– И я, – ответил ей Олег.