Carere morte: Лишённые смерти

Глава 32 Бегство из Доны

Мира, загадочно улыбаясь, следила за тем, как тухнут угли в камине. В центре очага они ещё немного полыхали красным. Она знала: как только они погаснут, начнётся новый отсчёт времени. Холод разольётся по комнатке, и им придётся подняться и разжечь огонь или найти, чем укрыться. И ей придётся посмотреть в глаза охотнику… А она боялась встретиться с Карлом взглядом. Она боялась его первых слов. Как вести себя в новом мире, изменившемся за последний час больше, чем за всю её вечность? Она боялась, что не справится, не удержит — расплещет огромное чувство, так внезапно дарованное ей.

Она напрасно боялась и умоляла огонёк в камине не гаснуть. Карл совершенно буднично потянулся за своими часами, отстегнувшимися от сюртука и теперь валявшимися у дивана. Щелчок крышки.

— Сколько времени? — также буднично спросила Мира. Получилось хрипло, незнакомо. — Я думала, ты спишь.

— Скоро четыре.

— К тебе должны прийти?

— Да, группа от Верго, — равнодушно сказал Карл. Мира с опаской заглянула в его глаза, но они радостно блестели. — Ты заметила?

— Что?

— Ты дышишь как человек. И — смотри! — охотник взял её за руку, поцеловал запястье.

— У тебя пульс бьётся, как у смертной, — прошептал он и сжал вампиршу в объятьях, так что Мира приглушённо пискнула. — И кожа тёплая, розовая… Исцелилась моя мышка!

— Это ненадолго.

— Я думаю, сейчас тебя нужно искупать в Источнике, — воодушевлённо продолжил Карл. — И ты исцелишься окончательно…

— Задание!

— Ах, да, — сокрушённо пробормотал глава, но не выпустил её. — Задание! — он вздохнул. — Не хочу тебя отпускать, но, и правда, пора. На Балу Карды будет Избранная. Это супруга молодого Фабера, Лита. Ты должна привести её к нам.

— Откуда ты знаешь, что это она?

— Из писем Гесси. Он, в отличие от меня, не мог разложить перед собой все свои послания по годам и проанализировать их… к счастью для нас с тобой. Избранной может быть только Лита Фабер. Едва я понял это, вызвал тебя сюда.

— Какая она?

— Она молода, едва за двадцать. Сказочница, музыкантша… — Карл улыбнулся. — Одно слово: Избранная, — он вновь глянул на часы и теперь помрачнел. — Пора одеваться, мышка.

Мира с сожалением отодвинулась. Это оказалось неожиданно больно — переместиться из тепла в холод. Она обняла себя за плечи, чтобы хоть как-то сохранить кусочек прежнего жара. Карл поднялся первым, но почему-то медлил.

— Ты не отвернёшься? — наконец спросил он, и Мира расхохоталась:

— Ни за что!

— Дикарка, — проворчал Карл и всё-таки начал одеваться.

— На Балу будет Селеста Ларгус, очень опытная охотница, — быстро заговорил он. — Хозяйка Бала, Солен Реддо, тоже прошла посвящение, пять лет назад. Они пока не знают о наших планах насчет Избранной, сама решай, сообщать ли им. Селеста упряма, как Гесси, но Солен молода и добра, она, вероятно, тебя послушает. Обрати внимание и на Ульрика Корвуса. Молодой охотник, тебя безоговорочно поддержит, если упомянешь, что убивать Избранную бесчестно. Только будь с ним осторожна и постарайся скрыть от него свою суть: он ненавидит carere morte. Дальше посвящение в церкви Микаэля, и… — он вдруг замолчал.

— И?

Карл ответил не сразу и странно сковано, неуверенно.

— Ещё два дня назад я бы сказал тебе: немедленно возвращайтесь в столицу всей группой. Но сегодня… — он тяжело вздохнул. — Здесь скоро начнётся война. Дождитесь сводки из столицы, прежде чем отправляться в путь и обязательно предупреди меня, когда вы соберётесь назад. На пути в Дону вам могут потребоваться дополнительные провожатые.

— Хм…

— Мы сейчас балансируем на грани, Мира. Всё может рухнуть в любой миг. Конечно, все мы надеемся, что Дэви не сделает свой ход, пока ты не вернёшься из Карды с Избранной. Но что-то подсказывает мне, что он выступит раньше. Вряд ли сегодня: до рассвета осталось недолго, но завтра…

— Он придёт сюда? — дрогнувшим голосом сказала Мира и потянулась за одеждой. — Ты же говорил: защита стен!

— Это было так давно! Но, знаешь, если даже он придёт сюда… его здесь хорошо встретят!

Миру напугал его чёткий профиль, серьёзно сжатые губы. В одной нижней юбке она подскочила к охотнику, обняла его со спины и прижалась всем телом. Она молчала, не зная, что сказать.

— Прости меня, мышка. Но мы с тобой непростительно легкомысленно забыли о войне.

— …Извечной войне! — почти беззвучно прошептала она.

Карл обернулся к ней.

— Всё будет хорошо, — попробовал успокоить он. — Мы готовы к битвам.

— …Но и он готов!

Карл поморщился, словно от боли.

— Мира, думай о своём задании! — шутливо заметил он, но выражение его лица было далеко не весёлым. Он отпустил её, оставив дрожать от нового холода — предчувствия беды. На ходу надевая сюртук, охотник вышел в кабинет главы и скоро вернулся.

— Вот, возьми брошь. Она пригодится тебе на балу больше, чем мне здесь.

Мира приняла вещицу: круглая, не больше крупной монеты. На эмалевой поверхности был изображён герб Ордена: кинжал и солнце.

— Охотники обязаны подчиняться владельцу броши, как главе Ордена, — она натянуто улыбнулась. — Не боишься наделить меня чрезвычайными полномочиями, глава?

— Так гости Бала лучше послушаются тебя, — серьёзно сказал он и шутливо подтолкнул её к дивану. — Одевайся же!

Мира молчала, пока застёгивала платье. Молчание её было обречённым. Она вдруг почувствовала себя маленькой и слабой, беззащитной перед новым надвигающимся ужасом.

— Какие же мы были дураки! — прошептала она. — Дураки!

— Что ты…

— Мы с тобой. Молчать столько лет! — она снова подошла к охотнику, коснулась его щеки. — О, лучше б мы сбежали тогда, семь лет назад, вместо моего посвящения и треклятых бессмысленных поисков! Но пойми меня: я боялась…

— Мышка, куда ты стремишься сбежать всё время? — Карл засмеялся. — Зачем бежать? Что мы смогли бы вдвоём? Чтобы провернуть то, что я задумал, нам нужна сила, нужны люди. Эти годы поисков прошли не напрасно. Я собрал и подготовил особый отряд… Так что всё правильно. И пока ты не вернёшься с Избранной, нам по-прежнему нельзя выдавать своих чувств: слишком много у нас врагов, даже внутри Ордена. Крас…

Вампирша улыбнулась и покачала головой.

— Отряд уничтожения Бездны? Это не шутка? А я всё равно боюсь другого! Знаешь, сегодня я шла сюда сказать тебе, что ты спас меня от Бездны, как Охотник спас Майю, а теперь…

Их прервали быстрые шаги в коридоре. Охотник и вампирша отступили друг от друга. Оба прислушивались к шагам, гадая, кто это может быть. Мира вертела брошь в руках. Безотчётная тревога охватила её сердце. Она чувствовала, что до краха хрупкого мира зимней ночи остаются считанные мгновения.

Дверь отворил незнакомый охотник. Он оторопело поклонился сначала ей, потом Карлу. Доложил:

— На Арвуме собралась толпа. Человек пятьдесят. С факелами. Мы следили за ними с крыши. Сейчас они выходят на Срединную улицу. Юстин думает, они идут сюда!

— Пятьдесят человек! Кто их ведёт?

— Юстин видел там Крылатых…

Договаривал он уже в коридоре. Карл вышел, оставив Миру, не попрощавшись. Мгновение она стояла в кабинете, прижав пальцы к губам, потом, спохватившись, бросилась за охотниками. Она догнала Карла на лестнице в обсерваторию, тихонько вложила свою ладонь в его, и он успокаивающе пожал её пальцы. Молодой охотник отворил дверь обсерватории и они услышали далёкий бой часов. Четыре утра.

Толпа была видна и без телескопа — Мира выглянула в щель в куполе обсерватории и сразу же увидела её: широкая чёрная лента с яркими пятнами огней. Люди шли быстро, уверенно. Они подходили к Красному мосту.

— Так. А там что? — Карл смотрел в телескоп. — Что это горит… Склады?

— По местоположению похоже.

— И на востоке дым, — глава оторвался от телескопа. — Плохо. Юстин, Мартин, готовьте колокол. Мира, пойдём на крышу.

После длинных коридоров с потолками, теряющимися в темноте, заметная из всех районов Доны башенка со шпилем показалась тесноватой и довольно низенькой — в полтора человеческих роста. Отсюда был виден весь Ориенс и почти весь Сатур — вплоть до ажурной арки Золотого моста над чернильной водой Сермы. Мира, вцепившись в ограждение, глядела туда. Ей чудилось мельтешение чёрных теней.

— Карл, я думаю, вампиры Дэви там, — она указала рукой. — Там, на Набережной, дом Владыки.

В башенку поднялись и юные охотники. Один нёс небольшую лестницу. Чтобы не мешать им, Мира и Карл вышли на крышу. Юстин поднялся под купол башенки и принялся открывать окошки в нём.

— Зачем это он?

— Там колокол. Боюсь, сегодня нам придётся ударить в него. Впервые за столетие!

— Зачем?

— Если толпу собрали вампиры, его звон разобьёт их чары.

— Это хорошо, — испуганно сказала Мира. — А зачем мы здесь?

— Хочу понять, кто ведёт толпу, — охотник прищурился и огляделся. — Но нет, ещё рано. Когда они подойдут ближе, можно будет снова попробовать.

Близкое-близкое небо смотрело на них тысячами глаз. Мира подошла к краю крыши, глянула вниз, на площадку перед колоннами центрального входа, и у неё закружилась голова. Она торопливо отступила от низких перил ограждения.

— Давно ли ты боишься высоты, Крылатая? — охотник улыбнулся, подхватил её, но, когда она повернулась к нему, его лицо вновь было серьёзным:

— Уходи сейчас, Мира. Только не спорь.

— Я останусь.

— Уходи, — терпеливо повторил Карл. — Не тревожься обо мне. Всё будет хорошо.

— Я такой же охотник, как ты, и я, чёрт подери, тоже хочу свести счёты с Владыкой вампиров. Я останусь.

— Сведёшь счёты с Дэви, когда найдёшь Избранную и посвятишь её в Орден. Твоё задание крайне важное, Мира! — он ещё раз оглядел вдруг ставшую чужой и опасной Дону. — Особенно теперь. Война начинается чуть раньше, чем мне бы этого хотелось.

Мира вздохнула. Но времени спорить не было совсем, и она неохотно разомкнула губы:

— Да, ты прав. Я поеду в Карду, — резко развернувшись, она бросилась к обсерватории. Она не хотела, чтобы Карл видел слёзы на её глазах. Слёзы не обиды — страха.

— Куда ты?

Она обернулась и даже смогла улыбнуться:

— За оружием. И брошью… Не провожай меня. Я уйду. Честно.

Но Карл пошёл с ней — собирать людей по Академии. Они снова встретились через несколько минут в том же коридоре третьего этажа у знакомого зеркала. Охотник не удержался от улыбки, увидев её.

— Дай-ка я поправлю, — сказал он, и, подойдя, принялся затягивать ремешки с оружием на её талии и плечах. Его прикосновения опять пробуждали её для любви… Чтобы отвлечься, Мира следила за лицом охотника. Карл был спокоен и даже… радостен. Да, он был рад, что время тревожного ожидания подошло к концу и настало время битвы.

— Я принёс тебе меч, — сказал он, и вампирша улыбнулась, одними губами:

— И арбалет?

— Что? — он опять не понял, какую ночь она вспоминает. Мира опустила глаза.

— Ты знаешь историю Охотника и Майи? — звонко уронила она. — Я не договорила тогда: я боюсь, что наша закончится так же. Я боюсь потерять тебя.

— Не надо этого бояться, — спокойно и жёстко. — Не бойся смерти, бойся предательства.

Скрипнули рассохшиеся деревянные рамы, белая крупа снега, приставшая к ним, шелестя просыпалась на пол Академии. Охотник распахнул окно:

— Лети, Крылатая! Нет, стой…

Они вновь обнялись.

— Я скоро вернусь, — горячо прошептала Мира. — Ты только береги себя! Я ничего не буду бояться больше, но ты всё равно… дождись меня!

— Ты столько раз меня спасала! Ты — моя защита уже пятнадцать лет. Не тревожься, мышка. У нас ещё всё впереди.

Всего один поцелуй, прощальный — быстрый, сухой, какой-то неловкий, но страстный, утверждающий прошлые, залог на будущие… И Мира отступила к окну. Как тяжело ей дался этот шаг! Опять из тепла — в космический холод. Карл спокойно улыбался.

— Иди, — он всё не мог насмотреться на неё. Будто запоминал… навсегда, чтобы узнать её теперь в любом обличье, и в этом мире, и в том. — Ты позволишь и мне… быть твоей защитой?

Он прощался с ней радостно, будто не было вокруг страшной тени. И Мира засмеялась, подавляя тревогу:

— Можешь не спрашивать у меня разрешения на это, Карл Хортор. До встречи…

Больше не раздумывая, она кинулась из окна, очертя голову, вниз и бесконечно долго падала в ощерившуюся пасть города. Уже высверкнула площадка перед зданием — пустая, светлая, но словно изъеденная чёрными следами. За перекрёстком улиц серые, тяжёлые громады домов рвались в небо… Крылатую тень Мира призвала у самой земли, и она тотчас же подхватила вампиршу, беззвучно вскрикнувшую от испуга, тут же вспомнившую забытый восторг полёта.

Поднявшись на порыве ветра до уровня верхних этажей, вампирша бросилась к Серме. Скоро её тень коснулась края парка. Академия осталась позади. Покров проводил Миру, взбодрил, погладив прохладным ветерком, и тревога не возвратилась. И новое знание пришло к ней: этот барьер она пересекла в последний раз.

"Значит, следующая ночь станет для меня последней, — это была холодная, бесстрашная мысль. Мира оглянулась, последний раз поглядела на Академию, тёмную и огромную, кажущуюся незыблемой. Чёрные человечки, подбирающиеся к её стенам, были так малы и жалки!

"Академия выстоит, всё будет хорошо, — она робко улыбнулась и порадовалась, что никто сейчас не видит этой её улыбки: новой, странной… Сокровенной. — А Покров я больше не почувствую просто потому, что вернусь сюда смертной".

Она полетела вдоль улицы Греди, и скоро начались странности. Ей часто встречались на пути куклы незнакомых кукловодов. Все они спешили туда, откуда бежала она. Услышав пронзительный, жуткий до озноба звук колокола Академии, Мира лишь упрямее рванулась вперёд. Она всё-таки боялась. Боялась усомниться, снова встревожиться… остановиться.

Долгая пауза, тишина. Снова удары колокола и… всё. Мира не оглянулась. Вампирша то ныряла вниз, то взлетала высоко, уходя от случайных взглядов кукол, но её заметили. Некоторые рабы резко изменили направление движения, бросились к ней. Мира чертыхнулась и удвоила усилия, но преследователи догоняли. Скоро ей пришлось выхватить меч.

Удар, ещё удар. Серебро легко рассекало крылатые тени, и они валились вниз, но куклам на смену приходили новые. Скоро Мира почувствовала: холодные руки мертвецов хватают её. Меч отняли. Мира вгляделась в одинаково скалящиеся лица врагов и охнула: её поймала Сесилия Калькар!

Вампирша скинула крылья, но куклы по-прежнему крепко держали её, попробовала вырваться — безуспешно. Вот за спиной сверкнула молния её же меча, и страшная догадка поразила Миру прежде серебра: её вовсе не собирались тащить к Дэви! Цель Сесилии одна — убить! Она ухитрилась извернуться, и меч проскользнул над самой головой, срезав прядь волос. Мира дёрнулась снова, закричала, хотя это было бессмысленно… и вдруг почувствовала, что её больше ничто не держит в воздухе. Они падала, а рядом кружилась пыль — всё, что осталось от рабов Сесилии.

"Хозяйка Калькар убита!" Она не вскрикнула, пребольно хлопнувшись спиной о тротуар. Рядом зазвенел, упав, её меч. Чуть отдохнув, Мира тихонько дотянулась до фляжки за подвязкой чулка, не шевеля головой, отпила из неё. Ей пришлось полежать на холодном камне несколько минут, чтобы заживить все повреждения. Кажется, сверху не неё ещё падала пыль, оставшаяся от кукол… — или это наваждение?

Мира поднялась, подхватила оружие. С мечом наголо она пошла вдоль улицы, потом побежала, и стук её каблучков был таким же быстрым, как стук сердца. Улица была пустынна, но тишины не было. Сейчас Мира смогла впустить в сознание все звуки столицы: крики людей, трезвон пожарных колоколов, металлический лай собак-призраков… Один раз её что-то больно укололо возле сердца. Перетерпев боль, не останавливаясь, не сбивая шаг, Мира решительно выхватила кинжал, обернулась… но её никто не преследовал. Ещё одно наваждение ночи!

Вампирша преобразилась и взлетела. Вокзал Кардо был уже близко, но вампиры Дэви не оставляли предательницу Вако в покое. Новые carere morte, пришедшие со стороны Ориенса, были сыты и пьяны кровью и скоро настигли вампиршу, уставшую, загнанную. Мире удалось пронзить самого быстрого преследователя мечом, но тут же пришлось отбиваться от троих. Это были не куклы, меч охотника почернел от их крови, пришёл в негодность. Бросив его, Мира попыталась подняться повыше, поймать порыв ветра, но кто-то из вампиров, резко дёрнув тень за крылья, стащил её чудовищное обличье. Падая, Мира на мгновение уцепилась за крышу и в этот раз приземлилась удачно. Она перекатилась, вскочила, выхватив кинжал. Первым же взмахом вампирша перерезала горло ближайшему из подоспевших carere morte и, оттолкнув другого, кинулась бежать. А перед ней на мостовую плавно, медленно опускалась ещё одна тварь. Она была гигантской, самой большой из тех, что Мире доводилось видеть. Крылья её тени перегородили улицу…

— Разве можно преследовать даму? — весело сказал этот огромный вампир, не сняв чудовищной маски. Мира не успела удивиться. Ветер, ударивший ей в лицо, когда она повернулась к своим преследователям — меньшему из зол, принёс пепел. Вампиров не было.

"Ушли? Убиты?" — раздумывать было некогда. Поблагодарить странного carere morte у неё не хватило духу. Мира вновь поднялась в воздух. Она осмелилась оглянуться, только когда под ней показалась крыша вокзала.

Дона была ранена — зарева пожарищ были видны то тут, то там. Дона билась в агонии — хаос чёрных крыльев в небе, мельтешение чёрных фигурок, похожих на игрушечных солдатиков, на земле… Здание Академии на высоком холме Сатура горело, полыхали нижние этажи, пламя стеной стояло там за окнами. Крылатые тени мелькали в небе над ним, заслоняя бриллианты звёзд. Отсветы зарева пожара подкрашивали их красным, словно омывали кровью. Их мир умирал.

Наступил рассвет, за задёрнутыми шторами пряталось обманчиво тусклое зимнее солнце. Запершись в купе, отгородившись от мира, Мира упала на диванчик и лежала пластом долго, долго. Теперь у неё были время и покой, чтобы разобраться в хаосе эмоций и мыслей, оставленных страшной, сумасшедшей ночью.

"Вампиры в Академии. Покрова нет. Дона, цитадель Ордена, мертва…"

Мысли путались. Мира ждала, что сейчас её вновь захлестнёт ненависть, как это было в Призрачном парке, когда она давала обет найти и привести в Орден Избранную. Она хотела, чтобы над её миром вновь поднялось чёрное жгучее солнце, чтобы во мраке, который несёт оно, потонуло всё, что есть вокруг, и высветился бы лишь путь мести — прямой и острый, как лезвие ножа. Но ненависть не пришла, не дала ей забыть усталость. Столица исчезла из виду, свет солнца отогнал тьму. Произошедшее мелькало перед глазами чередой ярких раскрашенных фотографий.

Она хотела заснуть, но не смогла. К стуку колёс примешивалось ещё что-то. Ещё какой-то звук тревожил голодную вампиршу. Биение чужого сердца близко, близко. Чужая сияющая жизнь.

"Бьётся сердце. Слышишь, как оно… поёт? Проклятая ночь высосала все силы…"

— Нет! — она передёрнулась от отвращения, едва представив пульсирующую вену на шее. — Последняя точка уже поставлена. Довольно трёх тетрадей!

Всё же она приподнялась, чтобы проверить свои запасы стабилизированной крови. Одна небольшая фляжка… С досадой хмыкнув, Мира спрятала её обратно. Вдруг вспомнив, она достала кинжал, чтобы почистить, но, едва глянув на него, задрожала и рухнула обратно на сидение. Пришла запоздалая реакция, и она тряслась и всхлипывала.

Как же больно! Сердцем она рвалась в Дону, растерзанную тенью, проглоченную тьмой, отданную во власть carere morte. С каждым следующим стуком колёс, с каждым новым биением чужого сердца за тонкой вагонной перегородкой всё болезненней становилось ощущение растущего расстояния. "Я вернусь завтра. С Избранной", — пообещала Мира, но скоро в отчаянии сжалась, обхватила себя за плечи. Ах, этот день перед Балом так долог, невыносимо, бесконечно долог! Что будет на Балу, справится ли она? Сейчас секунды скользят медленно, вальяжно, по капле, но скоро хлынут холодным плотным потоком, и каждая способна будет вместить вечность… Мира вздохнула и первый раз за утро смело вскинула голову — что тревожиться, что гадать теперь, когда всё вот-вот решится: через мгновения — и века!