Carere morte: Лишённые смерти

Глава 9 Решение Дэрро

Мира сидела на краю крыши и любовалась открывавшимся видом: высокие деревья парка — поблекшая осенняя зелень пробивается сквозь тёмно-серый покров ночи, за ними таинственная Серма, окутанная туманом… Очертания домов центральных районов Доны пока лишь угадывались, но с каждым мгновением обретали всё большую и большую чёткость: белая полоса в небе возвещала о приближении рассвета.

— Спускайся! — донёсся снизу девичий голос. — Спускайся-спускайся! Я попала тебе стрелой в голову пять минут назад!

Мира потёрла левый висок: да, действительно, пальцы в жёлтой краске. Но спускаться не торопилась.

— Мы договаривались, что вы преследуете меня до барьера! Я уже пересекла черту!

— Мира, не трать зря времени! — вступил Алекс.

Вампирша вздохнула. Не утруждая себя превращением, соскользнула по пожарной лестнице к ожидавшим её охотникам. Впереди всех, уперев руки в боки, стояла весьма экстравагантная девушка. В простой блузе и брюках, угловатая, почти мальчишеская фигура, окончательное сходство с мальчиком довершала возмутительно короткая стрижка. Диана Лернер, первый год в Ордене. За ней Алекс, Доминик, завернувший на тренировку после рейда, Ангелика — светловолосая круглолицая девушка с широко расставленными глазами, также, как и Доминик, никогда не упоминающая о своём родстве с одним из вампирских семейств Короны, и второй новичок — темноволосый студент медицинского факультета Академии, Тони Гланс.

— Я ведь попала? — спросила Диана. Мира, недовольно наморщив нос, повернула голову направо. — Попала, попала!

— Это была всего лишь разминка, — оскорбилась вампирша.

— Ты поддавалась? — прищурился Алекс. — Не нужно так.

— Даже если и не поддавалась, мы понимаем, с настоящим вампиром всё будет совсем по-другому, — серьёзно сказал Тони.

Мира скрыла улыбку. Это были новенькие, странные ребята. Они пришли в Орден позже её, и почти все приняли вампиршу в стане охотников легко, как данность. Юные, неопытные, наивные, они верили всему, что им говорили, и ни от кого здесь не ждали зла. Миру она принимали как свою, ведь мышка, — так её звали за глаза, — была совсем ручной. Она оставалась чуточку ненастоящим вампиром для них всегда, даже на тренировках с защитой.

— Я плохо играю свою роль? — обиделась Мира.

— Помнишь, что я тебе обещал? Как только начнёшь лениться, один из пузырьков с водой я подменю настоящим и то же проделаю со стрелами, — напомнил Алекс. — Пока необходимости в этом нет. Продолжим, — он посерьезнел. — В последнее время вы, девочки, — строгий взгляд на Миру и Диану, — превратили тренировки в какой-то балаган, поэтому сегодня займёмся серьёзным — вашей личной защитой.

Ангелика не дрогнула: в себе молодая охотница была уверена, она прошла посвящение два года назад. А вот Диана и Тони призадумались и погрустнели.

Закончилось третье лето тренировок. Вампирша полюбила эту игру. После Дары Меренс попыток покушения на её жизнь больше никто не предпринимал. Сама Дара держалась холодно и равнодушно, но не выказывала ненависти, очевидно считая, что своей выходкой уже поставила точку. Им даже случалось обмениваться на тренировках парой-другой исключительно деловых реплик…

— Нам лучше снова пойти к беседке, — подала голос Мира.

— Да, — согласился охотник. — Вы, трое, — он указал на Диану, Тони и Ангелику, — группа. Договаривайтесь.

Вся компания повернула в парк.

— Ловец только один, — Алекс продолжал раздавать указания, — арбалет со стрелами…

— Я возьму! — вызвалась Диана.

— Нет. Арбалет со стрелами я думаю вовсе у вас отобрать. Только сети… Ну вот, опять! — досадливо, но шутливо воскликнул он, поглядев направо: по аллее к ним шёл Карл Хортор. — Ты опять идёшь ломать мне тренировку?

Диана засмеялась: позавчера Карл уже сорвал Алексу тренировку, затеяв спор о том, какое снаряжение действительно необходимо для рейдов. Мира же нахмурилась: то, что охотник тогда высказывался резко против использования сетей при ловле крылатых вампиров, не могло понравиться бессмертной, когда-то пострадавшей от гораздо менее гуманных стрел.

— Доброе утро, — поздоровался Карл со всеми. Мира, помешкав, всё же ответила на его улыбку — усталую и какую-то совсем не весёлую. — Чем вы сегодня занимаетесь? Защитой?

— Да, — сказал Алекс. — А что у вас?

Охотник печально махнул рукой:

— Особый случай. Потом. Занимайтесь. Я понаблюдаю?

— Ну-ну, — хмыкнул Алекс. — Знаю я, чем всё кончится.

Вампиршу зажали в беседке. За спиной, между колонн, лазейки закрыты. Свободен выход впереди, но его стерегут трое. Ангелика с арбалетом в центре, Тони слева от неё, Диана справа.

"Вспомни о своей сути, и ты прорвёшься", — старое, верное заклинание. Вампирша преобразилась. Не так, как на обычных тренировках, будто надевала сценический костюм — как в далёкой потерянной юности, одеваясь в одежды монархини, её по праву крови. Ангелика осталась спокойна, почти равнодушна: "Ты не тронешь меня, исчадие тьмы", Тони нервничал: губы очень напряжены, в глазах Дианы читалось сомнение. Всё действо заняло считанные мгновения. Ангелика пустила сеть, но промахнулась — первый бросок вампирши был обманным. Пока она готовилась для нового выстрела, Мира кинулась вправо, подхватила даже не вскрикнувшую Диану и ринулась из беседки.

Сделав со своей ношей круг почёта над парком, она опустилась у лестницы в беседку. Диана не устояла на ногах, рухнула на ступени.

— Опять плохо. Я не справилась. Уже второй раз! — она растерянно взъерошила короткие тёмные волосы.

— Не "плохо"! Сегодня ты не потеряла сознание, — возразил Алекс, присаживаясь рядом. Она взглянула на него, ещё обиженно, сквозь слёзы, но с надеждой. — Скоро научишься.

— Мира, я всё же не могу привыкнуть к тебе… такой, — заметил Тони.

— А я ведь ненастоящий вампир! — вздохнула та. — Твоя защита достаточна. Её не разбить за мгновение. Может, через несколько минут я разбудила бы сомнение и в тебе, но кто даст carere morte хоть полминуты? У меня была пара секунд.

— Ещё пара тренировок, и меня допустят до рейдов? — с надеждой спросил Тони Алекса.

— Можно будет попробовать…

— Почему я не попыталась бежать, хотя бы! — вдруг со злостью воскликнула Диана, думая о своём.

— Это одна из ловушек, в которую может попасть любой охотник. Личную защиту даёт посвящение. А что — посвящение?

Тони и Диана молчали, Алексу пришлось закончить самому, синхронно с Ангеликой, прошептавшей:

— Клятва.

— Вы клянётесь бороться с проклятием, лишающим жизни и смерти, — продолжил охотник. — И после каждая встреча с carere morte для вас — бой. Каждый его взгляд, — вампирша потупила глаза, — и каждый ваш вздох. Бежать могут жертвы вампиров, но не охотники, ведь вы…

— …Щит человечества пред созданиями Ночи, — сообщила Мира и возмутилась удивлённым взглядам:

— Я, между прочим, осилила половину вашей библиотеки! И знаю об Ордене, наверное, больше вас, вместе взятых! У меня много свободного времени!

— Потерпев в этом бою поражение, вы не можете бежать: вы мертвы. И пленных здесь не бывает. Эта война не человеческая, обе грани острые.

— Пленных нет, но бывают предатели, — тихо заметила Мира. Алекс не услышал её:

— Сражаясь с carere morte, вы сражаетесь с самой Бездной, с Той, что лежит за границами жизни и смерти, с Той, что заполняет пространство между атомами, составляющими материальный мир. Если Ей удастся нанести вам удар — это будет страшно. Под вашими ногами разверзается пропасть, как в кошмаре… Если вампиру или, чаще, вампирам удаётся разбить защиту охотника, человек может потерять сознание, сойти с ума, умереть на месте; даже если он останется в разуме, его оставят силы. И carere morte, обычно, не упускают случая расправиться с беспомощным: в лучшем случае его бросят с высоты или ударят о стену.

Тони вновь призадумался, видимо, решая, стоит ли ему торопиться в рейды.

— Что ты их пугаешь, Кустос? — подал голос Карл. — В группе риск минимален. А что до "Бездны" — именно чувствительность к Ней carere morte обеспечивает успех нашей охоты. Когда вампира ведёт его голод — проснувшаяся частица Бездны, он перестаёт видеть окружающее, и охотник успевает приблизиться на расстояние выстрела. Конечно, бывают особые случаи… — он быстро двинулся к собравшимся, тёмные глаза блестели радостно и хитро. Охотник снял сюртук, закатал рукава рубашки. — Можно ли ещё раз повторить ту же ситуацию? Я заменю Диану.

Мира неохотно повиновалась. Ситуация для неё, вампирши, теперь представлялась безнадёжной.

Вновь одна против троих, она преобразилась, широко улыбнулась, оглядывая противников. Мира знала, сейчас сама Бездна смотрит её глазами. Тони был почти спокоен, и даже осмеливался посмеиваться. Такая же равнодушная, деловая Ангелика. Карл… — Мира не поверила глазам: никакой защиты! Дверь распахнута, словно хозяин приглашает её…

Размышлять об этой странности было некогда. Мира снова рванулась вправо, подхватила охотника, не особенно церемонясь, за ногу. Изумлённая Ангелика даже не сделала выстрела.

"Что бы такое придумать, шутник? Ага! Я тебя искупаю!"

Вампирша развернулась к речке. Но тут кто-то с силой потянул за её левое крыло и прямо перед ней оказались деревья. Мира врезалась в стену листьев и переплетение ветвей, ничего не понимая, ошеломлённо вскрикнула.

"Тихо!" — шикнул Карл. Он удобно ухватил её за шею и серебряным кинжалом в ножнах касался груди. "Кинжал у тебя в сердце, и звериное обличье ты теряешь", — скомандовал охотник. Не подумав ни секунды, Мира послушалась.

По-прежнему сцепившись, они камнем полетели вниз. Мира зажмурила глаза и только один раз ойкнула, ударившись спиной. Карл замедлил падение, ухватившись за толстую ветку внизу, и приземлились они почти изящно, но на ногах не устояли. Охотник упал, вампирша покачнулась на каблуках, ухватилась за дерево. Сверху сыпалась какая-то труха и сухие листья.

Охотники подбежали к ним.

— По-моему, это была самая оригинальная на моей памяти попытка самоубийства, — предположила Мира, предупреждая недоумённые вопросы, — к сожалению, неудачная… — Карл уже поднялся и отряхивал брюки. — Как ты меня обманул? Защиты не было!

— А вы говорите, тот, кто проиграл поединок, обессилен и мёртв, — протянула Диана.

— Большинство охотников получают защиту извне, — словно оправдываясь, сказал Алекс, — столкнувшись с Бездной, вы призываете на помощь Господа…

Тони скептически усмехнулся.

— Страх перед древним, неестественным злом заставляет людей бежать в панике, не разбирая дороги в безумие. Но мы обязаны остаться. И остаёмся, только инстинктивно воздвигаем в своём разуме преграду Бездне, для большинства этим щитом служит клятва. Я вспоминаю текст посвящения.

— И я, — сказала Ангелика.

— И я, — Тони и Диана одновременно.

— Но есть некоторые, кто использует иные ресурсы. У них защитой служит не клятва. Правильно, Хортор?

— Совершенно верно, — любезно согласился тот. — Эта защита несколько другого рода и более… пластичная.

— Вы все, наверное, слышали о Флеви? Его дочь стала вампиршей, и он точно также расправился с тем, кто её обратил. Это другой щит: его воздвигает не инстинкт и не страх. Обычно — сильные эмоции. Воспитание, кровь также играют определённую роль.

— Да, такая же защита у Гесси, — заметил Доминик, дотоле молчавший, и бросил неприязненный взгляд на вампиршу. — Осиливший половину нашей библиотеки должен бы знать это! Гесси — потомок основателей Ордена и говорит, что знает сущность вампиризма. И, рассказывали, у всех Диосов была такая же защита.

— Я слышала много подобных историй, — заявила Диана, поглядывая на дерево, ещё ронявшее листья. — Многие хвастаются подобными трюками.

— Вот я и решил проверить, — сказал Карл. — Но повторять никому не советую.

— Почему?

— Начиная с того, что…

— Позволить себе так рисковать могут лишь абсолютно одинокие люди, — перебил его Алекс, — и, кроме того…

— Позволяя вампиру напасть, вы должны быть уверены, что позже сможете дать отпор, — закончил Карл.

Диана радостно покивала, а Тони, наоборот, сощурился:

— Как можно быть точно уверенным в этом?

— Такова особенность этого рода защиты. Она возникает стихийно, если возникает. Пока не почуете у себя такое умение — не рискуйте.

— Чудесное умение — притворяться несчастной жертвой! — фыркнула задетая вампирша.

— Не совсем, — спокойно сказал Алекс. — Суть не в этом. Эта защита создана не страхом. И, значит, этим людям не страшен ни один вампир.

— Все вампиры одинаковы. Дело в их числе, — оскорбился Тони.

— Только, если речь идёт о юных дикарях. Ты видел когда-нибудь старейших из бессмертных? Я видел в Карде Магнуса Калькара ещё не будучи охотником, и будь я тысячу раз уверен сейчас в своём предназначении, я не осмелюсь вновь заглянуть в его глаза. А Карл уже успел с ним сразиться.

— Когда? Где? — живо заинтересовалась Мира. — Калькары возвратились?

— Похоже, он возвращался сюда за младшим из Калькаров, — ответил Карл. — И забрал его: псов Хиама больше не видно. Мы с Магнусом виделись у Тенеров совсем недавно.

Белая полоса, расширяясь, расползалась по небу. Из-за горизонта показалась оранжевая.

— Светает, — заметил Алекс. — Больше мы ничего не успеем. Тренировка закончена.

— Для чего ты устроил этот спектакль? — тихо спросила вампирша Карла. — Давно не красовался перед малышами?

Укол попал мимо цели.

— Давно, — легко согласился охотник. — А ты только что помогла мне решить одну задачу.

— Особый случай?

Он кивнул.

— Кого вы ловите? Я его знаю?

— Нет. Это совсем молодой вампир, бывший священник.

— Кстати, — спохватился Доминик, — какой выдалась сегодняшняя ночь?

— Плохо! Он очень силён. Его безумие заражает. Он третью ночь специально испытывает нашу защиту! Сегодня мы чуть не лишились Адриана, а он опять ушёл. С добычей.

— Ты хочешь обмануть его, как меня? Он может не поддаться на уловку, — ехидно заметила Мира.

— А я возьму арбалет, — Карл вновь улыбнулся ей, довольно. — С ловцом вампир предпочтёт расправиться в первую очередь, не так ли?

— Ты же так убьёшься! — ахнула Ангелика, измерив взглядом высоту дерева.

— Может, мне посчастливится схватиться ним на земле, — оптимистически предположил охотник.

— Мира, ты восстановишь силы до послезавтра? — обратился к вампирше Алекс.

— Лучше через два дня.

— Не получится, двадцать второго — общее собрание.

— Значит, отдохну дополнительный денёк.

— Тебе тоже следует быть на этом собрании, — заметил Карл. Мира лучезарно улыбнулась:

— Я дождусь распоряжения главы.

Даже получив официальное письмо с приглашением, Мира не собиралась наведываться на собрание, но в последний час вампирша вообразила, что столь большое число приглашённых может значить только одно — будет сообщение об Избранном. Может, Латэ решился начать поиски Дара? Мира заторопилась в Академию.

"Второй этаж, Малый зал". Она спряталась за портьеру у первого от двери окна. Подойти ближе вампирша не смогла себя заставить: несмотря на тренировки, зрелище сотни служителей Ордена одновременно повергло её в ужас.

Она опоздала. Собрание уже шло. Латэ заканчивал читать какой-то документ, и в зале поднимался смешанный гул: голоса несогласия с одной стороны, аплодисменты с другой. Старик постучал по столу, требуя тишины, огласил подпись:

— Корнелиус Дэрро, епископ Сатурский.

Он закончил, и шум поднялся невообразимый. Вампирша осмелилась пройти вперёд несколько шагов: "Что там было, в документе? Не о новом ли Избранном речь?"

Латэ поднял руку, нестройный хор постепенно смолк.

— Аспер, я слышал вас. Скажите для всех, — обратился он к какому-то человеку во втором ряду.

— Полагаю, что выражу мнение большинства, — смело сказал Аспер. — Этот шаг — разрушение основ; он следующий за предательством Диос в семьдесят третьем. Он ставит под сомнение суть клятвы, так что за ним? — хаос! "Она достойна!" Как carere morte она достойна только смерти!

— Её пропускает Покров, — сказал глава Ордена, и одобрительный гул, поднявшийся после слов Аспера, стих.

Разочарование Миры было велико. Нет, похоже, речь не об Избранном — о carere morte. "Её пропускает Покров", — Значит, либо о Мире, либо о предательнице Диос: для бывшей охотницы, ныне вампирши, Покров также не был преградой.

В зале дискуссия продолжилась. Поднялся Герберт Морено — глава научной группы Ордена, весьма пространную речь начал с утверждения о том, что вампиризм — род болезни. Редкие возражения быстро стихли, многие зашикали. Архивариус Сотто и ещё несколько человек покинули зал, тем самым решительно выразив своё несогласие… А Морено продолжал утверждать, что carere morte — не мёртвые: их сердца бьются, пусть в ином ритме. Он рассказал о необычных клетках, которые находят только в крови carere morte, и предположил, что эти клетки инициируют все странные процессы в теле бессмертного. "Напомните ещё, что заражение происходит через "перенос крови!" — фыркнула вампирша. Учёный закончил, и посыпались дополнения, комментарии. "Системная болезнь"…

Но поднялся кто-то в дальнем конце зала, громко крикнул:

— Спросите Гидеона Дорра! Клауса Биена! Паулину Латэ! — спорящие умолкли, а он продолжал без передышки, — Амелию Вайн! Антона Аргуса! Гая Дигнуса! Глорию Дэтер! Денниса Мелиса… — он осёкся. — Они молчат! Кто их убил? Вас кто-то обманул, вы приняли за человека всё того же зверя! Вы даруете ей прощение после того, что она сделала?! Вы верите в раскаяние carere morte?! Да, это разрушение основ. Будьте милосердны к тем, кто молчат.

Дара Меренс сидела недалеко от этого оратора. Она неподвижно, пристально, как когда-то на Миру, теперь смотрела на Латэ. Кто-то из первого ряда предложил:

— Давайте устроим голосование.

— Оно ничего не решит, слово Дэрро уже есть, — заметил Латэ. — Но… пусть так. Предположим, что это решаем мы. Правом голоса обладают все, прошедшие посвящение. Голосование открытое.

Охотники воодушевились. Возражения были: кто-то предлагал лишить права голоса тех, кто пришёл в Орден в последние шесть лет: "они плохо понимают ту ситуацию", но новички возмутились и легко перекричали недовольных, беря не числом, но молодым задором. Другие, и среди них Доминик Конор, призывали к закрытому голосованию.

— Итак. Кто согласен с решением епископа? — Латэ показал бумагу, которую читал в начале собрания: один лист, красная печать. Поднялось довольно много рук. "За" проголосовала едва ли не треть собравшихся, в основном, молодые.

Глава Ордена хитро улыбался:

— Теперь, кто из тех, кто согласен, готов поручиться за неё?

В зале возникла небольшая заминка. Многие руки опустились, но опустившим явственно было стыдно. Кто-то колебался. Дара Меренс осведомилась:

— Первый раз я была против, а сейчас мне можно быть "за"?

— То есть, вообще-то, против, но поручиться, если необходимость настанет, готовы? — довольно спросил Латэ. — Да, можно. Похвально! Как я сказал, голосование ничего не решает. Решение Дэрро уже есть, и мы его принимаем. Герцог Крас также не противится этому. Все должны понять, — его голос легко возвысился, — это — не предательство, не разрушение основ. Основа основ цела: её принимает Защита этих стен.

— Следующий общий вопрос, — объявил Краус. — Вопрос извечный: Северная Пенна… Бовенс?

Родерик начал сообщение, и вампирша покинула зал. Она спустилась вниз, помедлила у библиотеки, но предпочла выйти на улицу: поднявшуюся злость нужно было рассеять.

Парк был пуст. Мира прошлась знакомыми тропками тренировок, свернула к часовне. Белое невысокое здание стерегли рябины.

В архивах Ордена она натолкнулась на историю этого "места совершившегося Чуда". Оказалось, часовней герцог Рете когда-то возблагодарил Господа за чудесное спасение от вампиров. По счастливому для него совпадению, в момент почти неминуемой гибели, когда он взмолился о помощи, прорвавшийся из-за туч луч солнца испепелил несчастных carere morte. Так что чуда в действительности не было: всего лишь сработала злосчастная чувствительность вампиров к свету близкой звезды. Столетия эта часовня связывала мир дневной и мир ночных охотников: сюда приходили с мольбами о помощи.

— А, Мира! — раздался знакомый голос. Латэ покинул собрание до его завершения и вздумал пойти той же дорогой. — Ты всё-таки приходила на собрание? Это хорошо. Ты услышала решение Дэрро?

— Я не расслышала, о ком там шла речь, — холодно сказала вампирша, удивлённая и обрадованная встрече: глава редко интересовался, как дела у единственной carere morte в Ордене. — Судя по репликам зала, о Диос?

— Нет, не о Лире, — улыбка старика застыла на миг, — о тебе. Радостная весть! Отныне ты в любой момент можешь заявить о своём желании вступить в Орден, — объявил он не без самодовольства. — Тебе разрешено посвящение. И его ты можешь пройти уже этой осенью, после того, как подготовишься.

Посвящение… Ей? Значит, это о ней сейчас кричали "зверь", "достойна только смерти"? Мира сникла. Даже плечи опустились. Что за странные игры, Латэ? Что вам ещё от меня нужно, мало позора тренировок?!

— Посвящение? — она смеялась. — Мне разрешается, ха-ха… стать охотником? Охотником на вампиров? Ха-ха-ха! Вы шутите?

— Нет, почему же, — удивился глава. — Спор, как ты видела, шёл весьма серьёзный. Думай. Теперь это — твоё решение.

Посмеиваясь, он удалился. А Мира замолчала, ей смех не удавался.

"Она — охотник! Можно ли такое вообразить?"

"Господин, Бездна, вы всё ещё хотите меня наказать? Смерть в разрушенной башне "Тени Стража" стала бы милостью для меня. Если б меня не держало здесь другое, я давно сбежала бы от позора своей новой вечности!"

Лишь выйдя из пределов Покрова, вампирша смогла захохотать: громко, надрывно, как сумасшедшая — или свободная. Но улыбка была лжива, не улыбка — оскал.

Однако истерический смех скоро утих, и Мира развеселилась по-настоящему. Вспомнились смешные моменты собрания: дискуссия о сущности вампиризма, серьёзные гордые лица, когда они голосовали в первый раз, и стыдливое дрожание многих рук, когда во второй… Подходя к дому, она даже начала напевать детскую песенку, но остановилась, вспомнив, что не видела на собрании Карла. С неожиданной теплотой Мира подумала: ещё не так далеки времена, когда молодой охотник был единственным, кто не брезговал общаться с ней…

"Удалась ли его уловка? Или Орден лишился одного из самых симпатичных адептов?"

Она даже встревожилась, но напрасно. Следующей же ночью Мира встретила охотника.

Вампирша отдыхала после тренировки. Она прохаживалась по краю крыши, пугая редких прохожих на Восточном проспекте. Сегодня безлунная ночь высыпала на небо весь запас звёзд и из открытого окна обсерватории позади Миры в темноту нацелился глаз телескопа.

Когда позади послышались шаги, Мира испугалась. Забыв о нерушимой стене Покрова, она вообразила, что это дикари Доны пришли расправиться с предательницей. Она чуть было не кинулась с крыши, очертя голову, но тут раздался оклик:

— Это я. Не бойся!

Мира обернулась. Охотник приветственно поднимал руку.

— Карл, — успокоено вздохнула она.

— Так и создаются городские легенды, — заметил тот. — Странная фигура на крыше Академии… Тебе ещё следует накинуть крылатую тень. Выйдет инфернально!

— Я как-то не думала об этом. Купол Покрова создаёт у меня ложное чувство отрезанности от мира. Что ты тут делаешь?

— Что ты тут делаешь? Ты закрываешь мне обзор.

Мира улыбнулась:

— Дежуришь за телескопом? Хорошо, я ухожу.

— Подожди, — замялся он. — На улице Славы разворачиваются интересные события. Нужно мнение carere morte. Взглянешь? — он указал на обсерваторию.

Уголки её губ искривились — горькая усмешка. Почему, когда этот охотник зовёт её "carere morte", у неё так неприятно колет в сердце?

— Взгляну, — легко согласилась она.

Карл отворил ей дверь обсерватории, он действовал неуклюже — одной левой рукой. Мира заметила: под накинутым сюртуком правая рука была на перевязи.

— Сломал руку? В поединке с тем вампиром-священником? Ты легко отделался!

— Он… Этот вампир… Был благодарен нам…

— Он передумал и сам молил о смерти? — Мира огляделась. Обсерватория представляла собой маленькое круглое тёмное помещение, в высоту больше, чем в ширину, с плоским потолком. Огромное окно занимало почти полстены, и с другой стороны было такое же, сейчас, закрытое. Прежде вампирше не доводилось тут бывать, и она озиралась с любопытством.

— Он вместе с нами шептал молитву, — охотник подвёл её к телескопу. — Теперь меня сослали в обсерваторию на три недели… отдыхать. Погляди сюда. Видишь здание Университета?

Мира послушно приникла к окуляру:

— Вижу.

— Прямо за ним улица Славы, — он покрутил какой-то винтик в телескопе, увеличив изображение. — Теперь видишь?

— Carere morte на крыше.

— Carere morte? Разве? Мне показалось, это кукла.

— Да, точно, кукла, — вампирша улыбнулась. — Ну и что?

— Теперь переведи телескоп влево. Крыша с флюгером в виде пса. Видишь?

Мира осторожно тронула тяжёлый телескоп. Махина двинулась неожиданно легко.

— Там ещё две куклы.

— И ещё на другом конце улицы, одна. Как ты полагаешь, это куклы одного хозяина?

— Да, они похожи. Может быть, это Гелер.

— Есть, предположения, что он тут делает?

— Похоже, это просто охрана.

— Ну, да, — охотник помрачнел. — Я тоже так подумал. Плохо!

— Что плохо?

— Этого я не могу тебе сказать, — Карл устало прислонился к стене, отвернувшись от вампирши. — Прости. Рядовым охотникам положено знать немного.

Мира, насмешливо прищурившись, поглядела на этого "нерядового" охотника.

— А раньше ты многое мне рассказывал!

Охотник ничего не сказал на это, он даже не повернулся к ней.

— Вчера на Рябиновой на крышу вылез какой-то вампир-дикарь. Я наблюдал за ним отсюда. Он сидел там до самого рассвета, — зачем-то заметил он, равнодушно. — Видимо, он хотел покончить жизнь самоубийством.

Мира вздрогнула. Почему-то её тронула эта история — ещё одна маленькая трагедия мира carere morte.

— И что ты сделал?

— Я? — немного удивился Карл. — А что я должен был делать? Начало светать, и он… передумал, убрался в своё логово. Днём Латэ отправил туда группу.

Они долго молчали. Мира задумчиво изучала собеседника. Знакомого ей юноши — расторопного секретаря Латэ больше не было. Перед ней была старая, пугающая фигура: охотник на вампиров, сильный и безжалостный. Тёмные глаза глядели холодно.

С Карлом Мира была знакома около пяти лет, но, в сущности, она почти ничего не знала о его жизни за границами сети Ордена. По некоторым фразам, проскакивающим в разговорах, вампирша предполагала, что род его занятий, скорее всего, связан с журналистикой. По отсутствию обручального кольца она также рискнула предположить, что он не женат. Миру не интересовала жизнь коллег за пределами Ордена, так как для неё самой другой жизни не существовало и не могло существовать.

— Вы, смертные, быстро взрослеете и сильно меняетесь, и вот — я снова ничего знаю о тебе. Расскажи, кто ты, Карл Хортор?

Он обернулся к ней, удивленный.

— Что ты хочешь узнать? — настороженно.

— Например, какова твоя профессия? Кроме охотника на вампиров.

— Музыкальный критик.

— Ты же учился в Академии…

— Только год, математике. Математика — та же музыка, — шутливо сказал Карл. — Это всё, что ты хочешь знать?

— Почему ты так стараешься отшутиться? Откуда ты? Кто твои родители?

— Я родился здесь, в Доне. Мои родители был самыми обычными людьми, далёкими от мира carere morte и их убийц.

— Алекс сказал, ты одинок.

— Да, пожалуй. Мама умерла рано, и отец больше не женился. Он живёт сейчас в Плоро.

— А сёстры, братья?

— Нет никого. С моей смертью род оборвётся.

Она улыбнулась, почувствовав странную симпатию к нему:

— Я тоже последняя Вако.

— Впрочем, у меня должны быть живы родственники со стороны матери, просто я не знаю их, — добавил Карл, сам заинтересовавшись разговором. — Кстати, её фамилия была Переннис. Так что, возможно, она была роднёй самому владетелю старого Донума.

— Это было двести лет назад.

— Да, — он усмехнулся, склонив голову. — А моё второе имя — Донатус. Может, в честь того самого знаменитого предка?

— Карл Донатус? Неплохо.

— Каролус.

— А это уже слишком…

Карл обиделся. Он знакомо нахмурился, и вампирша наконец узнала в нём юношу, который помогал ей в первые месяцы в Ордене:

— Что ты смеёшься? Мира — тоже сокращение. На самом деле ты Мирабелла или Миранда.

— Нет! — Мира с удовольствием помотала головой. — Никаких Мирандолин… Мира! Как звезда. Её хорошо видно осенью, мою тёзку. Мы с ней похожи… — она вскинула голову, вглядываясь в звездное небо. — Знаешь что, Каролус… Ну их, этих кукол! Лучше нацель телескоп туда.

Карл подошёл к телескопу, но в небо его направлять не стал. Мира послушно уступила ему место. Охотник опять занялся изучением улицы Славы, и вампирша заскучала. Прищурившись, она следила за танцем огней Набережной в чернильной воде Сермы.

— Ну так что, кого осенью ты приглашаешь на своё посвящение? — внезапно спросил Карл, почувствовавший её скуку.

— Посвящение? — легкий смех вампирши отразился от стен сотней звонких колокольчиков. — Я — охотник? Ха-ха-ха! Это, правда, смешно. Неужели Латэ всерьёз рассчитывает, что я…

— Ты хоть знаешь, чего ему стоило твоё посвящение?! — охотник неожидано разъярился. Он даже бросил наблюдение за куклами Гелера, повернулся к ней. — Вспомни, кем ты была для Ордена раньше!

— Эй-эй, не злись. Я знаю, кто я для вас. И как раз поэтому для меня посвящение невозможно!

— Это важный шаг, важнейший! Тебя признали. Тебе даровали прощение — понимаешь?!

Мира возвела глаза к небу.

— Латэ посчитали сумасшедшим, когда он заявил, что добьётся разрешения на посвящение для тебя. И он добился! Не смей отвергать такой дар!

— Мне нужен другой Дар, — тихо, но непреклонно сказала вампирша. — Я твержу вам это так долго! Только он, и всё. И я уйду. Мне не нужно ни вашего прощения, ни вашей милости.

Карл досадливо махнул здоровой рукой: "Лучше молчи!", но ничего не сказал. Мира почувствовала необходимость оправдаться:

— И правы те, кто посчитал Латэ сумасшедшим! Разве смогу я исцелять новообращённых? А ваш главный ритуал?! Хорош охотник, опасающийся дотронуться до пузырька со святой водой!

— Всему ты научишься, и быстрее, чем многие. То, что тебе разрешили посвящение — очень добрая весть. Вероятно, и решение Ордена в отношении Дара будет благоприятным для тебя. Сегодняшние приготовления на улице Славы говорят о том, что Дэви не на шутку встревожен. Скоро он начнёт поиски Избранного, и Латэ будет вынужден организовать свои.

— Я уже свыклась с ожиданием, — прошептала вампирша. — Не тревожь меня!

Она вздохнула. Зачем охотник разбудил её главную тревогу? За прошедшие годы вампирша успокоилась, она почти забыла, зачем она здесь…

Мира вновь поспешила в Карду.