Cadere Платины

Эпилог

— Вот, господин, проходите, пожалуйста, — склонился в почтительном поклоне хозяин большой двенадцативёсельной лодки. — В полдень прибыли, как я и обещал.

Даже не взглянув на угодливо улыбавшегося простолюдина, молодой человек легко сбежал на пристань по широкому, связанному из тонких бамбуковых стволиков трапу.

За ним поспешили телохранители. Старший из них, на миг задержавшись, бросил стопку серебряных монет в протянутые ладони.

Выпрямившись и нашаривая привязанный к поясу кошель, владелец судёнышка какое-то время пристально смотрел вслед знатному дворянину и его сопровождающим, невольно гадая: зачем те так спешили в Фумистори, что даже не стали останавливаться на ночлег?

Гребцы надрывались всю ночь, несмотря на опасность налететь в темноте на корягу. Игнорируя предупреждения опытных речников, пассажиры то и дело торопили и без того измученных тяжёлой работой людей.

Но заплатили они щедро. Больше чем за два рейса, когда приходилось перевозить товары купцов или даже чиновников со свитой.

Наконец, мудро рассудив, что есть такие дела, о которых лучше ничего не знать, хозяин лодки с довольной улыбкой окинул взглядом вымотавшийся за тяжёлое плавание экипаж. Разумеется, их тоже нельзя оставлять без награды. Заслужили.

А те, кого они доставили, торопливо шли к воротам, отделявшим порт от города. При виде одежды из дорого шёлка и круглой, широкополой шляпы попадавшиеся навстречу простолюдины и дворяне победнее спешили уступить дорогу погружённому в размышления благородному богачу.

Вот только запряжённые в телеги и повозки животные не имели никакого понятия о правилах поведения, подчиняясь лишь воле своих погонщиков.

Поэтому, стоило только одному из них отвлечься на перебранку с нищим, попытавшимся заглянуть под прикрывавшие груз циновки, как предоставленный самому себе вол нагло попёр на задумавшегося аристократа.

Реакция, выработанная годами занятий боевыми искусствами, заставила барона вовремя остановиться, пропуская мерно шагавшее животное, влекущее поскрипывавшую деревянными колёсами телегу.

Перепуганный возница совершенно растерялся, не зная что делать? То ли кланяться или даже упасть на колени, умоляя о снисхождении, то ли огреть тупую скотину толстым прутом, заставляя двигаться быстрее?

Его сомнения разрешил сам землевладелец. Очнувшись от своих мыслей, он раздражённо махнул рукой, безмолвно приказав поскорее освободить ему путь.

Сообразив, что от него требуется, простолюдин хлестнул вола по крутому, серому боку.

— Шевелись, тля навозная! Чего тащишься, как неживой?!

Воспользовавшись короткой остановкой, Тоишо Хваро огляделся, обнаружив, что находится уже почти возле самых ворот.

В Фумистори для них не стали строить специальную башню, а проделали прямо в недавно отремонтированной стене, разделявшей город и порт.

Из-за данного обстоятельства всякого рода объявления и распоряжения властей наклеивали прямо на новенькую штукатурку, но так, чтобы их не закрывали широко распахнутые створки.

Пробегая по исписанным листкам, отсутствующий взгляд молодого человека «споткнулся» на корявом портрете, выполненном тушью на сероватой бумаге.

Короткий, поясняющий текст развеял последние сомнения, хотя случившееся по-прежнему казалось чем-то необычным, резко выбивавшимся из рамок привычного.

Ни с того, ни с сего через пять месяцев после исчезновения приёмной дочери государственного изменника Бано Сабуро, бывшего начальника уезда Букасо провинции Хайдаро, власти вдруг резко озаботились её поисками.

Неплохо разбираясь в столичной жизни, имея прекрасное образование и гибкое, нестандартное мышление, барон полагал, что подобное объявление никак не могло появиться без прямого распоряжения тех, кто имеет право приказывать даже губернаторам.

Из этого выходило, что Ия Сабуро зачем-то понадобилась не просто очень влиятельным особам, а тем, кто находится непосредственно у самой вершины власти в империи. В какую же историю умудрилась попасть эта девчонка, и кто она на самом деле?

Аристократ вдруг понял, что по сути почти ничего не знает о своей бывшей возлюбленной.

— Что случилось, господин? — озадаченно спросил наставник. — Почему вы встали?

— Посмотрите на стену, господин Мукано, — вместо ответа предложил землевладелец. — Вот туда! Второе объявление от ворот. Видите?

— Да, — подтвердил собеседник, и в его голосе просквозило плохо скрытое удивление пополам с тревогой. — Это же сколько времени уже прошло? Кому и зачем она нужна?

— Не знаю, — глядя на изображение, в котором, несмотря на усилие художника, легко угадывались знакомые черты, покачал головой Хваро. — Обычно о беглых дочерях преступников редко кто вспоминает. А тут вдруг искать начали. Зато теперь понятно, почему она так внезапно исчезла. Кто-то предупредил, что её разыскивают, вот она и сбежала. Может, даже вместе с ними. Рисунок, конечно, плохонький. Но всё же похоже получилось. И женщину с такой странной историей в Кафусё легко могли заподозрить в чём-то нехорошем.

— Вы правы, господин, — согласился старый воин, предположив. — Кто-то, зная о её поисках, добрался до Кафусё раньше гонцов из губернаторской канцелярии с объявлениями.

— Накадзимо! — хмыкнул молодой человек, продолжая рассматривать портрет.

— Господин! — еле слышно прошелестел над ухом голос Тэворо. — Он здесь!

— Кто? — вздрогнув от неожиданности, аристократ озадаченно посмотрел на телохранителя, так грубо нарушившего беседу старших. Раньше он себе подобных вольностей не позволял.

— О чём вы? — недовольно проворчал наставник.

— Накадзимо здесь, совсем рядом! — также тихо разъяснил верный телохранитель, предостерегающе зашипев: — Осторожнее, не спугните их, господа!

— Где он? — глухо рыкнул землевладелец, глядя на собеседника горящими гневом глазами.

— Посмотрите влево, — прошептал охранник. — Вон там, за телегой. Разве не они приезжали тогда в наш замок?

Медленно обернувшись, Хваро вскинул голову, приподнимая широкие поля шляпы, и сразу заметил среди кучки простолюдинов двух знакомых дворян. Тех самых, кто забрал у него бумаги господина Самадзо.

Именно сейчас у барона исчезли последние сомнения в том, что Ио жива, и эти люди имеют прямое отношение к её исчезновению. Аристократ крепко, до боли, сжал зубы и медленно выдохнул, стараясь унять сжигавший душу гнев. Эти негодяи посмели лишить её/его любимой женщины! Такое не прощают!

То ли ненависть землевладельца оказалась настолько велика, что передалась на расстояние даже без слов, или же Накадзимо просто обернулся, только они вдруг встретились взглядами и замерли, не в силах поверить в случившееся, настолько невероятной казалась эта встреча.

Внезапно откуда-то появилась группа носильщиков и направилась к воротам, проходя как раз между таращившимися друг на друга дворянами.

Старший из них опомнился первым и, схватив своего приятеля за руку, устремился к выходу в город.

— За ними! — отрывисто скомандовал Хваро.

Однако пока его спутники расчищали дорогу, с бранью расталкивая нагруженных тяжёлыми, объёмистыми тюками простолюдинов, беглецы успели проскочить ворота, махнув перед стражниками каменными именными табличками.

Сопровождавший грузчиков купец, увидев разъярённого богато одетого дворянина, поспешно отступил в сторону, склонившись в глубоком поклоне.

Однако на выходе из порта людям аристократа всё же пришлось хоть и ненадолго, но задержаться, чтобы назвать себя и продемонстрировать пайзы.

Несмотря на то, что воины в воротах и их командир вели себя очень вежливо и старались не задерживать знатного путешественника, всё же это заняло какое-то время, за которое Накадзимо со спутником успели пересечь небольшую площадь и скрыться.

Хорошо, что Тэворо успел заметить, куда именно они свернули. Коротко поклонившись офицеру городской стражи, землевладелец с телохранителями продолжили погоню, изредка переходя на бег.

Возможно, если бы беглецы лучше знали город, то сумели бы уйти от преследователей, затерявшись на его узких улочках. Но сегодня Вечное небо обделило их своей благосклонностью, приведя в тупик, упиравшийся в новенькие ворота чей-то усадьбы.

— Кто вы такие и что вам нужно? — хмуро спросил один из них, сунув руку за пазуху.

— Вы что же, не узнали меня, господин Накадзимо? — криво усмехнулся Хваро.

Видимо, сообразив, что сказал глупость, собеседник вскинул брови в деланном удивлении.

— Господин барон?! Почему вы нас преследовали?

— А почему вы убегали? — ответил аристократ вопросом на вопрос и, не в силах сдержать рвущееся наружу негодование, резко спросил: — Где она?

— Кто? — довольно неубедительно удивился Накадзимо.

— Та, с кем вы так спешили покинуть Кафусё, что даже не стали дожидаться открытия городских ворот, — начал терпеливо перечислять землевладелец. — Та, кого вы представили сестрой господина Таниго и оставили под покровительством господина Асано. Нужны ещё разъяснения или этих достаточно?

Собеседник озадаченно хмыкнул, отведя взгляд. Но прежде чем он успел что-то сказать, молодой человек хрипло отчеканил, понизив голос:

— В ночь с шестого на седьмой день месяца Ящерицы, как раз тогда, когда она исчезла, вас и ваших людей видели верхими на лошадях недалеко от моего замка. Именно после этого у господина Таниго появилась сестра, по описанию свидетелей очень похожая на ту девушку, которую я ищу. Если вы и после этого станете утверждать, что ничего не знаете, я посчитаю это оскорблением!

Мукано с показной медлительностью обнажил меч. Беглецы переглянулись. Таниго еле заметно пожал плечами.

— Я не знаю, где она, господин барон, — вздохнул Накадзимо.

— Я неясно выразился? — сурово свёл брови к переносице Хваро. — Или вы сомневаетесь в том, что я могу убить вас прямо здесь и сейчас?

— Не сомневаюсь, господин барон, — покачал головой собеседник. — Но всё равно не могу сказать, где она.

Прежде чем аристократ успел открыть рот для того, чтобы высказать своё отношение к его словам и отдать приказ телохранителям зарубить глупых упрямцев, мужчина торопливо разъяснил:

— Мы и в самом деле вместе покинули Кафусё, но вчера она исчезла!

— Как это? — землевладелец даже слегка растерялся. — Куда? Пытаетесь меня обмануть?!

— Ни в коем случае! — запротестовал Накадзимо. — Я готов вам всё объяснить, господин барон. Только…

Он усмехнулся разведя руками.

— Не лучше ли поговорить в более спокойной обстановке и не стоя на ногах? История будет длинной.

Молодой человек задумался. Не без основания полагая, что неплохо разбирается в людях, Хваро почти не сомневался в том, что собеседник не врёт. Однако, смущала та лёгкость, с которой тот признавался в похищении чужой женщины. Да, его нельзя наказать по закону, ибо в данном случае аристократу придётся признаться в укрывательстве беглой преступницы. Но что мешает прикончить этих двоих прямо здесь и сейчас? Пожалуй ничего, кроме любопытства.

— Мы тут проходили мимо чайной, — послышался тихий голос наставника по боевым искусствам.

— Мы с удовольствием выпьем с вами чаю, господин барон, — натянуто улыбнулся Накадзимо.

В это время дня посетители обычно предпочитали располагаться на крытой веранде, где их обдувал прохладный ветерок с реки. Однако эти шестеро дворян сразу же прошли в небольшой зал, где заняли стоявший в углу столик.

Моментально сообразив, что его заведению оказала своим посещением честь весьма знатная особа, владелец чайной лично принял заказ и сам принёс большой чайник с кипятком и свои лучшие фарфоровые чашечки с тщательно отмеренными порциями сухой заварки.

Двое из странных посетителей с мечами в ножнах остались стоять, прислонившись к стене, и не сводили напряжённого взгляда с сидевшей напротив парочки одетых «попроще» дворян.

Споро, но без суеты расставив посуду на столе, обуреваемый самыми нехорошими предчувствиями, хозяин чайной поспешил на кухню. Богатый жизненный опыт подсказывал, что, когда благородные господа так смотрят друг на друга, их беседа, скорее всего, закончится дракой, после которой придётся покупать новую мебель и оттирать с пола и стен кровавые пятна.

— Позвольте налить вам, господин барон? — потянувшись к чайнику, предложил Накадзимо.

— Не нужно, — остановил его Мукано и лично наполнил все четыре чашечки горячей водой.

Аккуратно положив сверху фарфоровую крышечку, чтобы напиток лучше настоялся, аристократ строго посмотрел на пытавшегося казаться любезным дворянина.

— Рассказывайте. Почему вы помогли ей бежать? Что вас связывает? Зачем вы на самом деле приезжали в мой замок?

— За бумагами моего троюродного дяди, — заверил собеседник. — Клянусь Вечным небом и памятью предков, это единственное, что нас интересовало.

Недоверчиво хмыкнув, землевладелец тем не менее коротко кивнул, предлагая продолжать.

— К сожалению, среди тех книг и записей, что вы нам отдали, не оказалось одного очень важного документа, — сообщил рассказчик, тут же сделав предостерегающий жест. — Нет, нет, господин барон. Я и не думал, что вы от нас что-то скрыли. Я подозревал, что господин Самадзо где-то спрятал эту бумагу, а вы просто ничего не знаете о ней.

— Что же это за документ? — живо заинтересовался Хваро.

— Простите, господин барон, но я вам этого не скажу, — решительно заявил Накадзимо. — Он касается только моей семьи, и не имеет никакого отношения к той девушке.

— Да как вы смеете?! — грозно зарычал старый воин, а молодые схватились за рукоятки мечей.

Однако их господин приказал своим людям успокоиться.

— Хорошо, оставьте себе свои секреты. Что было дальше?

— Благодарю за понимание, господин барон, — чуть приподнявшись с кресла, поклонился собеседник. — Как вы уже слышали, я подумал, что дядюшка мог спрятать бумагу. Наиболее подходящим местом для этого мне казался тот дом, где он доживал последние дни.

— Так вы, как вор, пробрались в мой замок? — криво усмехнулся знатный молодой человек.

— Не в замок, господин барон, — поспешно возразил Накадзимо. — А только в парк. Я не собирался покушаться ни на ваших людей, ни на вашу собственность. Я пришёл за тем, что принадлежит моей семье!

— И, тем не менее, вы тайком проникли на чужую землю, что уже делает вас преступником, — наставительно произнёс Хваро. — Но сейчас это неважно. Что случилось, когда вы забрались в Дом за озером?

— Хвала Вечному небу, я не успел это сделать, — губы рассказчика дрогнули в подобии улыбки. — Я же не знал, что вы поселили там свою любовницу? Представляете, как я удивился, встретив её ночью в парке в мужской одежде?

— В мужской? — озадаченно переспросил аристократ.

— В мужской, — подтвердил собеседник, и в его голосе, до этого равнодушно-бесстрастном, послышалась лёгкая, но хорошо различимая издёвка. — Кажется, она куда-то ходила тайком от своей служанки.

— Дальше! — отрывисто приказал аристократ, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.

— Она сказала, что случайно нашла нужные мне бумаги, — вновь совершенно спокойно продолжил Накадзимо. — И предложила отдать их, если мы поможем ей бежать, снабдим документами о том, что она приходится мне сестрой, и снимем дом в каком-нибудь городе.

Выдохнув сквозь стиснутые зубы, землевладелец спросил, только затем, чтобы не молчать:

— Этот документ, действительно, так важен для вас?

— Очень, господин барон, — решительно заявил рассказчик. — Иначе я бы ни за что не согласился на такое дерзкое предложение, хотя она и уверяла, что искать её никто не будет. Ваша любовница, господин барон, собиралась инсценировать свою смерть. Но вижу, что она не смогла вас обмануть.

— Женщины почему-то считают себя умнее мужчин, — окончательно успокаиваясь, холодно усмехнулся Хваро. — Но постоянно делают глупости.

— Не могу с вами не согласиться, господин барон, — сделав крошечный глоток чая, удовлетворённо кивнул Накадзимо.

— Но вот, что мне интересно, — молодой человек снял крышечку со своей чашки и втянул носом восхитительный аромат. — Она как-то объясняла, почему вдруг решила сбежать?

— Нет, господин барон, — покачал головой собеседник. — Мы часто спрашивали её об этом, но она так ничего и не сказала.

— Ну, и что случилось потом? — уже немного другим, чуть более мягким тоном спросил аристократ. — Как вы это утроили?

— Она всё сделала сама, — возразил рассказчик. — Мы только немного помогли. Если я не ошибаюсь, в ночь с четвёртого на пятый день месяца Ящерицы мы перебросили через стену в условленном месте мужскую одежду, а на следующую ночь верёвку. По ней она и перелезла через стену.

— Ну, вы получили свой документ? — хмыкнул землевладелец.

— Да, — кивнул Накадзимо. — Она выполнила своё обещание.

— А вы своё? — неожиданно спросил внимательно следивший за их беседой Мукано.

— Разумеется, господин, — подтвердил собеседник. — Я же дал слово дворянина. Мы достали ей документы и собирались отвезти в Сагаро.

— Но тут вам случайно встретился молодой господин Асано? — криво усмехнулся Хваро, чувствуя, как душу сковывают холодные, ледяные доспехи.

— Да, господин барон, — согласился рассказчик, казалось, нисколько не удивлённый подобной осведомлённостью аристократа. — Его благородный отец, господин Нависамо Асано, пожелал отблагодарить нас за спасение своего сына от разбойников. Вот мы и попросили его стать покровителем сестры господина Таниго. Она осталась вдовой…

— Я знаю! — резко оборвал его землевладелец, с нехорошей ухмылкой поднося чашечку ко рту. — И она согласилась сделаться любовницей старика?

— Что вы, господин барон?! — вроде бы даже обиделся Накадзимо. — Разве стал бы такой добродетельный муж, обладающий столь высокими моральными качествами, опускаться до подобного? Благородный господин Нависамо Асано всего лишь обещал проследить за тем, чтобы сестру господина Таниго не обижали местные власти или какой-нибудь невоспитанный дворянин.

— То есть он не давал ей денег? — недоверчиво поинтересовался Мукано.

— У неё были свои, — сообщил собеседник. — Наверное, украла в замке господина барона? Ну, и ещё она пыталась как-то зарабатывать сама.

— Принимала мужчин? — бросив короткий взгляд на воспитанника, предположил старый воин.

— Нет, — возразил рассказчик.

— Об этом потом! — с плохо скрываемым раздражением прервал их диалог Хваро. — Почему вы вернулись за ней в Кафусё?

— Хотел, чтобы она стала моей женой, — спокойно сказал Накадзимо, охотно пояснив: — У меня нет ни больших денег, ни высокого положения, чтобы искать невесту в уважаемой семье. Довериться свахе и жениться на какой-нибудь глупой девице с кучей наглых родственников, не хотелось. Но я должен оставить наследника. Вот поэтому, когда я увидел объявление и узнал, кто она такая, то бросил все дела и поспешил в Кафусё.

— И вы не опасались взять в жёны беглую преступницу? — вскинул аккуратные брови молодой человек.

— Почему бы нет? — вопросом на вопрос ответил собеседник. — Она ещё не стара и не настолько глупа, как многие женщины. Я экономлю на свадьбе, и у меня есть возможность надёжно спрятать её от властей, по крайней мере, до осени или даже до зимы. А там я надеялся, что её уже перестанут искать.

— И как же так получилось, что после всего этого вы не знаете, где она? — раздражённо проворчал аристократ.

— Странная история, господин барон, — ещё сильнее посуровел рассказчик. — Из-за этих объявлений я не стал привозить ей в Фумистори. Мы остановились в усадьбе, где уже давно никто не живёт, кроме сторожа и его семьи. Вчера утром мы с господином Таниго пошли в город, чтобы купить фургон. С ней остался наш слуга. Вечером вернулись, а он мёртв. Сторожа избили, ограбили и посадили в подвал вместе с женой и детьми. Он говорил, что на него напали дезертиры из Садафунского военного лагеря. Сегодня мы видели объявления об их розыске. Бумага совсем новая, свежая. Недавно повесили. Может, вчера, а может, даже сегодня утром. Не соврал сторож. Только он не знает, что с ней случилось? Вот и всё, господин барон. Если у вас есть ещё какие-то претензии, то давайте разрешим их с оружием в руках, как и подобает благородным людям. Если же вы откажете мне в этом, то опозорите своё имя в глазах всех дворян империи и самого Вечного неба!

— Вы ещё собираетесь её искать? — вместо ответа спросил землевладелец.

— Нет, — покачал головой Накадзимо. — Да и где? Может, её уже и в живых нет? Вдруг те дезертиры её убили и бросили в реку?

— Будь они такими кровожадными, то убили бы и сторожа с семьёй, — вполголоса заметил Мукано.

— Я должен сам с ним поговорить, — решительно заявил Хваро. — Далеко до усадьбы?

— Примерно восемь ли, — сообщил собеседник.

— Вы приехали в фургоне? — спросил молодой человек.

— Да, — кивнул рассказчик. — Мы оставили его в гостинице «Роща у ручья».

— Тогда вашему другу придётся сходить за ним вместе с моим телохранителем, — распорядился аристократ. — Господин Тэворо, проводите господина Таниго.

— Да, господин, — коротко кивнул охранник.

— Но будьте осторожны и внимательны, — напутствовал его землевладелец. — Господин Таниго — не какой-то робкий простолюдин.

— Понимаю, господин, — на лице воина не дрогнул ни один мускул.

— Если через полчаса они не вернутся, — Хваро пристально посмотрел на Накадзимо. — Я вас убью.

— Я не заставлю вас ждать, господин барон, — заверил Таниго, тревожно переглянувшись с приятелем.

Ободряюще улыбнувшись, тот взял чашку с почти остывшим чаем.

Когда эти двое ушли, к столику с поклоном подошёл владелец заведения и поинтересовался, не нужно ли господам ещё чего нибудь?

Подумав, молодой человек приказал подать ещё джангарского чаю и выпечку.

Едва хозяин, расставив посуду, ушёл, Накадзимо сделал попытку подняться со своего места.

— Куда вы? — встал, выпрямившись во весь свой невеликой рост, старый воин.

— В уборную, — с лёгким раздражением ответил мужчина.

— Проводите его, господин Мукано, — наполняя чашечку кипятком, распорядился аристократ.

— Я не собираюсь убегать, господин барон! — возмутился собеседник. — Не вижу в этом никакого смысла. Или вы хотите, чтобы я поклялся?

— Не хочу, — отказался землевладелец. — Ни к чему лишний раз тревожить небожителей. Но мои люди всё-таки пойдут с вами.

— Ну, если вы так считаете, — пожал плечами Накадзимо.

— Считаю, — подтвердил молодой человек, строго глядя на него большими светло-карими глазами в обрамлении длинных, пушистых ресниц.

Губы собеседника чуть скривились, а во взоре мелькнуло что-то похожее на разочарование.

Когда все трое вернулись, Хваро радушно предложил:

— Поешьте, господин Накадзимо.

— Спасибо, господин барон, — поблагодарил тот, взяв с блюда пирожное. На первый взгляд он выглядел совершенно спокойным и явно не страдал отсутствием аппетита.

А вот господин Мукано от угощения отказался, настороженно поглядывая по сторонам.

Выпечка не успела закончиться, когда вернулись посланные за повозкой Таниго и Тэворо.

Дольше задерживаться в чайной не стали. Аристократ приказал владельцу заведения упаковать оставшиеся пирожные в бумажный пакет, расплатился и вышел на улицу, где их поджидал небольшой, но на вид ещё довольно крепкий фургон с запряжённым в него серым мулом.

Взявшийся исполнять обязанности кучера Таниго снял с крючка висевшую сбоку лестницу, но помогать пассажирам не стал, помня о своём происхождении. Внутри вместе с Накадзимо расположился землевладелец и его наставник по боевым искусствам. Один из телохранителей барона уселся на переднюю площадку, а второй пошёл за повозкой.

По городу ехали молча, но когда оказались за воротами, Хваро спросил:

— Если вы хотели жениться, то почему сразу не предложили ей стать своей женой?

— Потому что она не хотела, — пожал плечами Накадзимо.

— Так вы ей всё-таки предлагали, — хмыкнул молодой человек.

— Вы меня не так поняли, господин барон, — поспешил объясниться собеседник. — Она вообще не хотела выходить замуж. Ни за кого. Собиралась жить одна. Вот я решил годик подождать. Чтобы она узнала, каково это без мужской защиты и мудрых наставлений. Надеялся, что за это время она всё поймёт.

— Ну, и как, поняла? — живо заинтересовался аристократ.

— Конечно, господин, — важно кивнул Накадзимо. — Поняла и согласилась выйти за меня замуж.

Заметив, что по скулам землевладельца заходили желваки, а губы под аккуратными усиками сжались в куриную гузку, он торопливо заметил:

— Ей больше ничего не оставалось делать.

— И вот теперь она пропала, — явно переводя дух, усмехнулся молодой человек.

— Да, господин барон, — подтвердил собеседник, заверив: — Клянусь Вечным небом и памятью предков: я и в самом деле не знаю, что с ней случилось, и где она.

Не говоря ни слова, Хваро откинулся спиной на стенку повозки.

На какое-то время в фургоне повисло тягостное молчание, которое вновь нарушил аристократ:

— Где вы собирались жить?

— У меня есть домик в столице, — охотно ответил Накадзимо. — И я могу обеспечить своей семье достойную жизнь.

— Тогда почему вы до сих пор не женаты? — заинтересовался землевладелец. — Или вы вдовец?

— А вот это не имеет к вам никакого отношения, господин барон, — сухо проговорил собеседник.

— Вы разговариваете слишком дерзко для пособника беглой преступницы, — угрожающе проворчал Мукано.

— Ваш господин тоже ей помогал, — бесстрашно напомнил Накадзимо. — Здесь мы в одинаковом положении.

Хваро хотел возразить, но промолчал, по мимо воли испытывая к этому человеку что-то вроде симпатии.

Через какое-то время тряска резко усилилась и стало понятно, что повозка съехала с проезжей дороги на просёлок.

Вскоре фургон остановился.

— Приехали, господин барон! — донёсся снаружи крик Таниго.

Молодой человек встал и вышел на переднюю площадку.

Устало свесив голову, мул стоял перед закрытыми воротами, в обе стороны от которых уходила низкая кирпичная ограда, прикрытая сверху частично растрескавшейся черепицей. Густые заросли вдоль забора наглядно демонстрировали заброшенность этого места.

Но с высоты аристократ прекрасно видел крыши строений, на первый взгляд выглядевших гораздо более прилично, чем окружавшая усадьбу стена.

Таниго долго, старательно и безуспешно колотил кулаками по толстым доскам, сопровождая свой стук гневными воплями:

— Дусик! Где ты, мелкий паршивец?! Это я, господин Таниго! Мы вернулись. Открывай, сын ослицы и хряка, или я сам залезу и обрежу тебе уши!

Внимательно наблюдавший за ним Тэворо неторопливо извлёк из ножен меч.

Наконец в щели между створками что-то мелькнуло, и дрожащий детский голос спросил:

— Кто тут колотит? Ах, это вы, господин Таниго. Простите, я на задний двор ходил. А кто это с вами? Я не знаю этих благородных господ.

— Открывай, дурак! — зло рявкнул дворянин. — Эти благородные господа желают поговорить с твоим отцом! Да не бойся ты, трус несчастный! Они хотят помочь найти тех злодеев, кто его избил! Открывай!

Спустя пару секунд глухо брякнул массивный деревянный засов, и мальчишка лет двенадцати с бледным от страха лицом и лихорадочно поблёскивавшими глазами распахнул перед ними ворота.

В отличие от ограды и дороги сюда, передний двор усадьбы выглядел вполне прилично. Нет ни непролазного бурьяна, ни мусора, ни явных следов запустения.

Наоборот. В загоне, развалившись в грязи, блаженно похрюкивал упитанный, чёрно-белый поросёнок. В бамбуковой клетке заполошно кудахтали куры, встревоженные появлением дребезжащей на неровностях повозки.

Из распахнутой двери боковой постройки вышла пожилая женщина с опухшим лицом и заплаканными глазами. К материнской юбке жался мальчик лет пяти в обтрёпанных штанишках и заплатанной курточке.

— Кто это с вами, господин Таниго?

— Не бойся, — успокоил её тот. — Благородный господин просто хочет поговорить с твоим мужем о тех дезертирах, что напали на усадьбу.

— Здравствуйте, благородный господин, — отвесив неуклюжий поклон, она замерла, втянув голову в плечи и испуганно потупив взор. — Избили мужа моего, господин. Так избили, что ни встать, ни встретить вас, как положено, не может. Вы уж простите его во имя Вечного неба и милосердной Голи.

— Пусть лежит и не встаёт, — раздражённо отмахнулся землевладелец, решительно направляясь на веранду и, естественно, даже не пытаясь разуться. За ним поспешили Накадзимо с Мукано.

Бедной женщине не оставалось ничего другого, кроме как, ещё раз поклонившись, отойти в сторону, освобождая дорогу дворянам.

В просторной комнате пахло травяными отварами и прохладой от скользившего меж открытых окон сквозняка.

На тощем матрасе, расстеленном поверх широкой, кирпичной лежанки, вытянулся пожилой мужчина, облачённый в грязную нижнюю рубаху и до пояса прикрытый лёгким одеялом. Замотанная бледно-серой тряпкой голова покоилась на круглой, засаленной подушке, так что растрёпанная, клочковатая борода торчала почти вертикально.

— Эй, Криворотый! — окликнул его Накадзимо. — Очнись! Тут к тебе пришли.

Сторож усадьбы приподнял дрожащие веки и посмотрел на гостей страдальческим, затуманенным взглядом.

— Господин, — простонал он, кривя губы в страдальческой гримасе, и даже попытался приподняться, но не смог, в бессилии рухнув на матрас.

— Ты не бойся, — успокаивая его, проворчал дворянин. — Ты ни в чём не виноват. Мы всё узнали. Ищут тех негодяев. Объявления везде развесили. Эти подлецы ещё и в Садафунском лагере людей убили. Их скоро найдут. Никуда они не денутся. Сдохнут на колу.

— Я же говорил вам, господин, — всхлипнул простолюдин. — А вы не верили. Да разве же я бы осмелился вас обмануть?

— Ладно, ладно, — поморщился Накадзимо. — Вот этот благородный господин желает с тобой поговорить. Расскажи ему всё, как было. И не бойся. Он издалека и никакого отношения к властям не имеет.

— Вы уж простите меня, благородный господин, — заканючил сторож усадьбы. — За то, что не могу приветствовать вас, как положено. Меня так избили, что пошевелиться не могу. На теле места живого нет. Боюсь, всё рёбра сломали.

— Лежи, — раздражённо отмахнулся Хваро и обратился к своим спутникам: — Вы оба можете идти.

— Да, господин, — слегка поклонившись, старый воин жестом указал Накадзимо на выход.

Когда они вышли, плотно закрыв за собой дверь, барон достал из кошелька серебряную монету и, показав простолюдину, положил её на табуретку у изголовья ложа.

— Это тебе на лечение. Честно всё расскажешь, дам ещё.

— О, благородный господин! — давясь слезами, вскричал пострадавший. — Милость ваша безгранична! Да пошлёт вам Вечное небо долгих лет жизни и процветания. Если бы не мои раны…

— Полно врать-то, — поморщился молодой человек. — Не так уж и сильно тебя избили. Это ты перед ними можешь притворяться, а я давно всё понял. Ты просто боялся, что Накадзимо не поверит в историю с дезертирами, вот поэтому и прикидывался.

— Что вы такое говорите, благородный господин?! — зарыдал собеседник. — Да я чуть жив остался!

— Хватит! — хрипло прикрикнул аристократ. — Если хочешь, чтобы тебе поверили и хорошо заплатили, прекращай врать! Не то расскажу Накадзимо, как ты его обманул, тогда уж точно больше не встанешь!

— Что вам нужно, господин? — всё с тем же надрывом произнёс сторож усадьбы, но взгляд его из болезненно-рассеянного сделался опасливо-внимательным.

— Когда ты увидел Накадзимо и его людей в первый раз? — спросил землевладелец.

— Позавчера, господин, — понизив голос, сообщил простолюдин.

— С ними была девушка?

— Да, господин, — подтвердил собеседник, добавив со значением: — В мужской одежде.

— Расскажи подробнее: что они здесь делали? — приказал барон.

— Да ничего особенного, — пожал плечами Криворотый, явно озадаченный подобным вопросом. — Их привёл один мой знакомый. Попросил приютить. А мне разве жалко? Лишь бы платили. Господин Накадзимо сказал, что им надо две комнаты. Так я их на второй двор отвёл. Потом баню им истопил, ужин отнёс. И всё. В тот день я их больше не видел. Утром господа Накадзимо и Таниго в город ушли. А их слуга и та девушка здесь остались их дожидаться.

— Ты её видел? — прервал рассказчика Хваро.

— Только когда они пришли, — не задумываясь, ответил сторож усадьбы, пояснив: — Ну, когда мой знакомый их привёл.

— Дальше, — потребовал молодой человек.

— После того как господа ушли, — солидно откашлявшись, простолюдин продолжил: — Ко мне пришёл их слуга и спросил, нет ли здесь такого места, откуда нельзя было убежать…

— Зачем ему такое место понадобилось? — невольно подавшись вперёд, насторожился аристократ.

— Я, господин, не спрашивал, — то ли с гордостью, то ли виновато признался собеседник. — Это не моё дело. Но думаю…

Воровато покосившись на приоткрытое окно и на дверь, он вопросительно посмотрел на знатного гостя.

Криво усмехнувшись, тот достал из кошелька ещё одну серебряную монету.

— Думаю, он там запер ту девушку! — шёпотом выпалил Криворотый.

— С чего ты это взял? — заинтересовался землевладелец.

— Так когда эти злодеи нас туда привели, там, у двери, кто-то всю траву вытоптал, — обстоятельно объяснил сторож усадьбы.

— Но самой её там не было? — решил на всякий случай ещё раз уточнить барон.

— Нет, господин, — подтвердил простолюдин.

— Кто же на тебя напал, и как это случилось? — после недолгого молчания лениво поинтересовался Хваро.

— Мэнэзо Хаторо! — оскалился собеседник.

— Господин Хаторо! — строго поправил его молодой человек. — Забыл, как надо называть благородных людей?

— Да какой он благородный?! — страдальчески скривился Криворотый. — Беглый преступник! Хотел в армии спрятаться от закона! Вы-то, господин, должно быть, не знаете, что господин Хаторо разыскивается за взятки, грабежи и убийства! Он раньше служил в городской страже Есидзе. Все считали его достойным офицером, а на самом деле он каждый день требовал с простых стражников деньги, по ночам со своей шайкой грабил богатые дома и усадьбы. Убил старшего сына одного очень уважаемого землевладельца, а потом ещё своего товарища за то, что тот разоблачил его злодейства!

— И зачем же он на тебя напал? — усмехнулся аристократ.

— Так понятно зачем, господин, — печально вздохнул враз посмурневший сторож усадьбы. — Грабить. Я немножко денег накопил. Так пришлось всё отдать, иначе грозились убить и меня, и жену, и сыновей.

— Но всё же он сохранил тебе жизнь, — назидательно произнёс барон.

— Так-то оно так, — покладисто согласился собеседник, отводя взгляд. — Да только же всё, всё что нажито честным трудом, этим разбойникам досталось! Как теперь жить?!

— Их было двое? — полувопросительно, полуутвердительно произнёс Хваро.

— Двое, господин, — подтвердил простолюдин. — Только второго я не знаю. Молодой, высокий, красивый. Его, вроде как, Ждао звали. То есть, конечно, господин, Ждао. Но он не так сильно лютовал и даже просил Хаторо меня не убивать.

— А ты откуда господина Хаторо знаешь? — явно думая о чём-то другом спросил молодой человек.

— Так у меня родственники в Есидзе живут, — после секундной паузы ответил Криворотый. — Когда я у них гостил, они мне про него рассказали и показали. Он тогда по улице со стражниками шёл. Про его злодейства это уж я потом от своих постояльцев услышал.

— О той девушке ещё что-нибудь знаешь? — оборвал его разглагольствования аристократ.

— Нет, господин, — мотнул головой собеседник, тут же совершенно не притворно скривившись от боли.

— Может, те злодеи говорили о ней между собой? — продолжил настойчиво расспрашивать землевладелец. — Вспомни, вдруг сказали что-нибудь?

Простолюдин нахмурился. Маленькие глазки под кустистыми бровями суетливо забегали.

— Только не ври! — хрипло рыкнул барон.

— Не помню, господин! — поколебавшись, чуть не расплакался сторож усадьбы, тут же предложив: — Позвольте старуху мою спросить? А ну как она чего услышала?

— Попробуй, — без особой надежды согласился Хваро.

Прокашлявшись, Криворотый приподнялся на локте и крикнул в распахнутое окно слабым, болезненным голосом:

— Анмун! Анмун! Сюда иди.

По веранде глухо простучали лёгкие, дробные шаги, и в дверь робко постучали.

— Заходи! — разрешил молодой человек.

Проскользнув в комнату, женщина низко поклонилась.

— Господин, меня муж звал.

— Звал, — усмехнулся аристократ.

— Анмун! — обратился к ней супруг. — Ты не помнишь: вчера те злодеи ничего не говорили про девушку?

— Какую девушку? — выпрямившись, собеседница захлопала ресницами, озадаченно глядя на мужа.

— Про ту, которая с господином Накадзимо пришла! — досадливо поморщился сторож усадьбы. — В мужской одежде. Невысокая такая. Этот господин о ней спрашивает.

— Простите меня ничтожную, — вновь поклонилась женщина. — Только я вчера такого страха натерпелась, что совсем ничего не помню. Помню только, как эти разбойники на мужа набросились, как бить стали. Как тот страшный меня схватил…

Слегка скошенный подбородок Анмун задрожал, блёклые губы скривились, делая морщинистое лицо испуганным и жалким, глаза заблестели от подступающих слёз.

— Я же в ногах у них валялась, господин! Умоляла мужа не убивать, пожалеть детей малых! Какие уж там разговоры?! Пока нас в подвале не заперли, не надеялась в живых остаться!

— А откуда эти злодеи узнали про ваш подвал? — землевладелец с подозрением посмотрел на побитого мужа, потом на враз притихшую жену.

— Так я же про него им и сказал! — быстро пояснил Криворотый. — Когда тот молодой уговаривал нас не убивать, Хаторо ответил, что, мол, если они нас в живых оставят, то мой сын или жена пойдут в Фумистори и расскажут о них городской страже. Ну, тогда я и предложил нас в подвале запереть. Я же знал, что господа вечером вернутся. А о той девушке, вы уж простите, господин, я тогда совсем не думал.

— Понятно, — буркнул барон, поднимаясь и бросая на прикроватный табурет ещё одну серебряную монету.

Видя, что знатный гость собрался уходить, простолюдин вдруг понизил голос:

— И ещё, господин…

Молодой человек замер, вопросительно вскинув брови.

Облизав пересохшие губы, сторож усадьбы тихо сказал:

— Той ночью, что они здесь все ночевали, девушка уж больно громко кричала. Не долго так, но громко.

— Уверен? — нахмурился Хваро. — Не врёшь? Может, показалось?

— Как можно, господин?! — деланно удивился собеседник, не отводя взгляда. — Я в дела постояльцев не вмешиваюсь. Да только глаза и уши у меня есть.

Хмыкнув, аристократ торопливо направился к двери.

Накадзимо и Таниго стояли у веранды постройки на противоположной стороне двора и с беспокойством посматривали на телохранителей землевладельца, застывших поодаль с ладонями на рукоятках пока ещё упрятанных в ножны мечей.

Наставник хотел что-то спросить у своего воспитанника и господина, но тот жестом попросил его помолчать.

— Выяснили, что хотели, господин барон? — голос дворянина дрогнул от скрытого напряжения.

— Да, господин Накадзимо, — ответил Хваро.

— Полагаю, теперь мы расстанемся, чтобы больше никогда не встречаться? — с надеждой спросил собеседник, предложив: — Если хотите, мы могли бы отвезти вас обратно в Фумистори.

— Увы, господин Накадзимо, — покачал головой молодой человек. — Я вызываю вас на поединок, как это принято у благородных людей.

— Я не стану отказываться, — мужчина слегка покраснел, и взгляд его полыхнул давно сдерживаемым гневом. — Но прежде чем мы начнём драться, не могли бы вы назвать причину вашей неприязни ко мне, господин Хваро? Неужели это из-за той глупой девчонки? Она же вас так подло предала!

— Это не имеет значения, господин Накадзимо, — спокойно возразил аристократ. — Вы взяли то, что принадлежит мне, и должны за это ответить!

— Но у меня нет оружия, — вкрадчиво заметил тот.

— А кинжал за пазухой? — насмешливо фыркнул старый воин. — Думали, его никто не заметит?

— Отдайте этот ножик господину Тэворо и возьмите его меч, — распорядился землевладелец, а сам посмотрел на наставника. — Надеюсь, господин Мукано, вы не откажетесь одолжить мне свой клинок?

— Почту это за честь, господин, — церемонно поклонился наставник.

Второй телохранитель обнажил лезвие меча и приставил к шее невольно отшатнувшегося Таниго.

— Бой будет честным, — наставительно произнёс барон. — Не следует нам мешать.

— А если выиграю я, господин Хваро? — усмехнулся Накадзимо, рассматривая гладко отполированный клинок с хорошо различимым волнистым узором.

— Тогда вы свободны и можете уйти, куда захотите! — не задумываясь, ответил молодой человек. — Вы слышите, господин Мукано? Это мой приказ!

— Да, господин, — вновь отвесил церемонный поклон старый воин.

— Тогда начнём! — внезапно рявкнул Накадзимо, взмахнув мечом.

Сталь лязгнула о сталь, и аристократ невольно попятился. На стороне противника была сила удара и мощь мышц мужчины в самом расцвете сил, и кое-какой навык.

Землевладелец мог противопоставить всему этому скорость, выдержку и мастерство, вколоченное в тело годами тренировок с лучшими мечниками столицы Благословенной империи.

Быстро сообразив, что соперник мало в чём ему уступает, а кое в чём даже превосходит, Накадзимо усилил натиск. Ему даже удалось достать барона, разрезав рукав халата. Шёлк потемнел от крови.

На побледневшем лице Мукано заходили желваки.

Но ученик не подвёл.

Увернувшись от очередного рубящего удара, Хваро сделал неожиданный выпад и вогнал меч в грудь противника.

Отпрянув, Накадзимо ещё сумел отбить клинок, но, подавшись назад, взмахнул рукой, пытаясь сохранить равновесие. Меч аристократа сверкнул, словно далёкая молния в летнюю ночь.

Из широкого разреза под подбородком хлынула кровь. Зашатавшись, соперник выронил оружие, схватившись за горло в тщетной надежде прикрыть расширявшуюся рану, и тяжело упал на колени.

— Убейте его! — крикнул землевладелец, указав окровавленным клинком на Таниго.

Телохранитель тут же исполнил приказ.

Воздух прорезал короткий, сдавленный крик. Бледная, как первый снег, жена сторожа усадьбы, вытаращив глаза, смотрела на убитых, вдавливая в подол платья лицо младшего сына. Стоявшего поодаль старшего мальчика била крупная дрожь. Сам Криворотый, забыв о тяжких ранах, замер, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на страшных гостей взглядом, переполненным ужасом и отчаянием.

Спрятав меч в ножны, барон передал его старшему из своих охранников, а сам достал из рукава аккуратно сложенную ассигнацию.

— Похорони, как полагается, — веско произнёс барон. — Помни, что они дворяне. Не вздумай бросать в реку или оставлять в лесу диким зверям.

Ещё не веря до конца в то, что будет жить, простолюдин упал на колени, глухо стукнувшись лбом о гладко оструганные доски пола веранды.

— Да, благородный господин! Клянусь исполнить ваш приказ!

— Это потом, — устало вздохнул Хваро. — Сначала отвезёшь нас в Фумистори.

— Слушаюсь, господин! — резво вскочив на ноги, сторож усадьбы, беспрестанно кланяясь, поспешил к фургону.

Опомнившись, его супруга, схватив детей, втащила их в дом, захлопнув за собой дверь.

— Вы и в самом деле оставите их в живых? — тихо спросил Мукано, наблюдая за тем, как сторож усадьбы, вцепившись в повод мула, разворачивает фургон.

— Да, — подтвердил молодой человек, разглядывая раненую руку. — Они не сделали нам ничего плохого. За что их убивать? Или вы считаете, что этот пройдоха и мошенник расскажет властям о том, что здесь случилось?

— Нет, конечно, — слегка стушевался собеседник, тут же меняя тему разговора: — Вы ранены.

— Пустяки, — отмахнулся Хваро. — Царапина.

— Всё равно, её надо обработать и перевязать, — наставительно проговорил старый воин.

— Кровь уже не течёт, — успокоил его аристократ. — Подождём до гостиницы.

Недовольно нахмурившись, наставник ворчливо поинтересовался:

— Хотите искать дальше?

— Нет, — сразу же ответил землевладелец, пояснив: — Хватит. Мы даже не знаем, что с ней случилось? Ушла ли она вместе с этими дезертирами или сбежала раньше?

— Или её всё-таки могли убить? — предположил собеседник.

— Возможно, — равнодушно кивнул барон. — Предоставим Вечному небу распоряжаться её судьбой.

— А мы что будем делать? — даже не скрывая шумного вздоха облегчения, осведомился старый воин.

— Вернёмся в замок и начнём собираться в дорогу, Чиро-сей, — печально улыбнулся молодой человек. — Здесь нам больше делать нечего.

— Значит, в Даяснору? — всё ещё сомневаясь, уточнил старый воин.

— Да, — подтвердил Хваро. — В Даяснору.