Cadere Платины

Глава IV Те, с кем лучше не встречаться

Уютная, тёплая комната, мягкие постели без насекомых, а главное то, что никто их здесь не будил и не беспокоил, позволило беглым преступникам впервые за долгое время как следует выспаться.

Весьма довольный вчерашней щедростью гостей, хозяин дома приготовил им салат с редиской и по варёному яйцу.

За завтраком мичман российского императорского флота, досадливо морщась, потёр заросший подбородок. Эта растительность на лице его явно раздражала. Снисходительно усмехаясь, побратим пообещал отыскать ему цирюльника в первом же попавшемся городе.

И тут сидевший за одним с ними столом Старый Сови сообщил, что такой специалист есть и в их богами забытой деревне. Весьма озадаченный подобным известием, Хаторо поинтересовался у радушного селянина, откуда здесь взялся представитель столь городской профессии, поскольку бедные простолюдины не имеют средств пользоваться его услугами, а богатых в Касеи очень мало?

Выяснилось, что несколько лет назад один местный житель отправил младшего отпрыска к дальнему родственнику жены в Шибани учиться на цирюльника. Вот только стать им молодому человеку не довелось. Два года назад внезапно умер старший сын крестьянина, оставив жену вдовой, детей сиротами, а семейное поле — без сильных мужских рук. Тогда старый селянин вновь отправился в город и вернул младшего отпрыска домой. С тех пор тот вернулся к тяжкой доле земледельца, но не забыл приобретённых навыков, время от времени приводя в надлежащий вид лица немногочисленных проживающих в Касеи дворян.

Побратимы решили, что не воспользоваться столь удачно подвернувшейся возможностью будет, по меньшей мере, глупо, и вместе со Старым Сови отправились к местному цирюльнику, давая возможность своей служанке ещё немного побездельничать.

Перед тем как они ушли, Платина отозвала в сторонку бывшего офицера городской стражи и настойчиво попросила добыть ей хоть какой-нибудь нож.

— Обойдёшься без него, — тихо, но безапелляционно заявил мужчина. — Защищать тебя — это наше дело.

И резким взмахом руки пресёк все её возражения.

Плотно сжав губы и мысленно ругаясь, Ия собрала успевшее высохнуть бельё, после чего, не удержавшись, пошарила по хозяйственным постройкам на подворье Старого Сови.

Повсюду царили разор и запустение. Сельскохозяйственный инвентарь отсутствовал почти полностью. Девушка вспомнила, как вчера вечером хозяин дома рассказывал, что сил работать на земле у него уже нет, и он сдаёт своё поле в аренду дальним родственникам. Вроде как этого ему хватает, чтобы не умереть с голоду, а заработать на бутылочку винца помогают редкие постояльцы.

Платина и сама толком не понимала, что хочет найти, рассматривая поломанные корзины, рваные циновки, горшки с отбитыми краями и прочую убогую крестьянскую утварь. Но едва разглядев на полке почти неразличимый в пыли и паутине железный штырь, длиной сантиметров в пятнадцать и толщиной в палец: то ли гвоздь, то ли обломанный крюк, то ли ещё что-то в этом роде, тут же сунула его в рукав и быстро вышла из сарая, не желая попадаться на глаза хозяину дома.

Это в её мире такая вот ржавая штуковина стоит чуть больше, чем ничего, а здесь любая металлическая вещь представляет из себя немалую ценность. Не даром же Старый Сови заботливо убрал её на полочку и, видимо, просто забыл, где та лежит, из-за свалившихся на его голову несчастий.

Оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, кроме возившейся на соседнем подворье старой крестьянки, Ия несколько раз подбросила и поймала железяку, приноравливаясь к её весу, а потом с силой метнула в столб, поддерживавший кухонный навес.

Она не промахнулась. Вот только штырь оказался слишком тупой, чтобы глубоко вонзиться в дерево, и с лёгким звоном упал на землю.

Так как ничего похожего ни на напильник, ни на хотя бы точильный камень ей на глаза не попалось, девушке пришлось отказаться от идеи его заточить. Скрывшись в комнате, она обернула железяку тряпкой и привязала к поясу под платьем.

Мужчины явились минут через десять. Гладко выбритая физиономия соотечественника сияла, и Платина вновь невольно отметила, что он очень даже симпатичный парень.

А вот предводитель их маленькой компании сейчас же набросился на служанку с упрёками:

— Почему до сих пор осла не оседлала? Порки захотела?! Мы и так тут задержались, а она сидит себе и мух ртом ловит!

— Прости, почтенный! — бодро вскочив на ноги, повинилась Ия и устремилась к сараю с криком: — Сейчас, почтенный, сейчас!

— Вот негодница! — нёсся ей в спину негодующий голос Хаторо. — Пока носом не ткнёшь — ничего не сделает! Пороть тебя некому, а мне некогда!

— Молодая ещё, глупая, — сказал стоявший поодаль хозяин дома. — Вырастет — поумнеет.

— Это уже не моя забота, — отозвался гость. — Пусть сестра её воспитывает.

Осёл встретить девушку недовольным фырканьем, но безропотно позволил облачить себя в сбрую и вывести во двор.

Пока молодые люди навьючивали тюки с товаром, их старший товарищ сердечно прощался со Старым Сови.

Тот даже растрогался, смахнув соскользнувшую по щеке слезинку, и подробно объяснил, как им выйти на ведущую в Шибани дорогу.

Взяв осла за повод, Платина ещё раз глянула на мичмана российского императорского флота и не стала удерживаться от комплимента.

— А без бороды тебе гораздо лучше, почтенный Худ.

— Рад, что тебе понравилось, — довольно улыбнулся тот, признавшись: — Я, знаешь ли, не люблю бороду. Всё же ещё не старик и не мужик какой-то.

Ия бросила быстрый взгляд на хозяина их временного жилища, опасаясь, как бы тот не обратил внимание на странные слова гостя. Но Старый Сови был всецело поглощён прощанием с «почтенным Кастеном». Да и среди простолюдинов Благословенной империи также существовала своя строгая иерархия, и стоявшие чуть выше нисколько не стеснялись чваниться перед нижестоящими.

А ещё девушка вспомнила, что последний российский император также щеголял бородой, но решила собеседнику об этом не сообщать.

Покинув гостеприимный дом несчастного старика, путешественники заглянули в харчевню Беспалого Ляка, где закупились всё теми же рисовыми шариками, уложив их в коробку для еды.

Приёмная дочь бывшего начальника уезда обратила внимание на то, что местные дети не стали сопровождать их любопытной стайкой, ограничившись короткими, заинтересованными взглядами. Из чего она сделала вывод, что чужаки здесь не такая уж большая редкость.

Когда последние домики Касеи скрылись за невысоким пригорком, Жданов отстал от побратима и, дождавшись шагавшей позади соотечественницы, взял у неё из рук повод осла.

Не замечая вокруг ни одного человека, кроме них, Платина не возражала. Более того, ещё не успев устать и чувствуя себя превосходно, она была совсем не прочь поболтать. Однако вопрос, мягко говоря, застал её врасплох. Неизвестно, какая шестерёнка повернулась в его голове, только мичман российского императорского флота почему-то поинтересовался:

— Вы говорили, что ваши родители артисты? Они поют в опере или танцуют в балете?

Ия едва зубами не заскрипела от того, как ей не хотелось врать. Пришлось приложить немалые усилия, для того чтобы сохранить достаточно невозмутимое выражение морды лица и спокойно ответить в принятой у аборигенов, манере:

— А вам это так важно?

И тут же щёки девушки полыхнули жарким румянцем, поскольку очень похожий вопрос задала Хваро в тот вечер, когда она в первый раз оказалась в её постели.

Желая поскорее прогнать жгучие, неприятные воспоминания, Платина с жаром заговорила, торопясь и проглатывая слова:

— Я читала, что в вашем времени артистов не очень-то уважали и относились с большим пренебрежением, считая их занятие низким, недостойным и чуть ли не… презренным! Если артист — так обязательно дурак или бабник, а артистка — так… падшая женщина. У вас их и за людей-то не считали, как… как каких-нибудь крепостных крестьян!

— Да кто же это у вас пишет про нас такие глупости, Ия Николаевна?! — возмутился молодой человек. — Вы что же, нас, своих предков, совсем за дикарей держите-с!? Я сам, будучи гардемарином, неоднократно посещал балет и видел, с каким восторгом и обожанием публика приветствовала божественную Елену Андреянову! Ей аплодировали даже августейшие особы! Где вы тут видите пренебрежение?!

Девушка своих современниц балерин не знала, не то что артисток позапрошлого века, но гневная отповедь собеседника заставила её немного смутиться.

— Простите, Александр Павлович, — пробормотала она, отведя взгляд. — Кажется, я немного погорячилась. Но согласитесь, что к артистам у вас относятся… предвзято?

— Как вы выражаетесь: всякое бывает, — неожиданно для неё не стал спорить Жданов. — Сам я ничего недостойного по отношению к артистам и к нашим крестьянам себе не позволял. А важно это для меня потому, что я хочу узнать больше не только о вашем времени, но и о вас. Быть может, вам не удобно говорить о родителях? Тогда простите, не стану больше докучать.

— Ну почему же? — едва он договорил, Платина выпрямилась, насколько это вообще возможно с корзиной за плечами, и надменно вскинула подбородок. — Я люблю и горжусь своими родителями. Если вам действительно любопытно, то знайте, они артисты цирка! И когда я попала в этот мир, они и в самом деле работали в Италии.

— Ваши батюшка и матушка… циркачи!? — вскинул брови мичман российского императорского флота, и в его голосе Ия явственно расслышала больно царапнувшее душу разочарование.

— Да-с! — с нажимом ухмыльнулась девушка. — Не аристократы-с! И даже не оперные звёзды, а жонглёр и воздушная гимнастка. Я, кстати, собиралась стать акробаткой.

«К циркачке да ещё и недавно изнасилованной он уже так уважительно относиться не будет, — с болезненной злостью думала Платина, заметив, как растерянно отвёл взгляд её соотечественник из девятнадцатого века. — Не станет унижать свой дворянский гонор! Вот же-ж! Да ладно, может, оно и к лучшему? Расставили все точки над «ё», пока не слишком поздно. Но врать всё равно не буду. Если суждено остаться вместе, то обманывать ни к чему. А если разбежимся, то тем более плевать!»

Некоторое время шли молча. Видимо, морской офицер напряжённо «переваривал» услышанное. Наконец он озадаченно пробормотал:

— Но вы же говорили, что собирались поступать в университет? Неужто у вас там и на циркачей учат?

— Представьте себе, Александр Павлович, учат, — назидательно произнесла Ия. — Но не в университетах, а в специальных высших учебных заведениях.

— И что же там изучают? — насмешливо фыркнул Жданов. — Как стоять на голове и ходить по канату?

Внезапно ощутив странное спокойствие, девушка терпеливо разъяснила:

— Кроме улучшения навыков в гимнастике, я должна была изучать актёрское мастерство, историю искусства, основы экономики и управления. Да много ещё чего, что необходимо в моей профессии.

— Профессии? — слегка удивился молодой человек, но тут же понимающе кивнул. — Ах да, так у вас называют занятие, коим люди зарабатывают себе на жизнь.

— Да, — подтвердила Платина, предположив, что в его времени это слово либо совсем не знали, либо употребляли крайне редко. — Можно сказать «ремесло». Но только на гораздо более высоком уровне. У нас мастеров своего дела называют «профессионалами».

— Вы уж простите меня, Ия Николаевна, — не удержался от снисходительной усмешки мичман российского императорского флота. — Но мнится мне, что все эти хитрые науки вам, то есть людям вашей профессии, ну совершенно ни к чему. Вы же…

— Шуты?! — не дала ему договорить девушка. — Паяцы, фигляры, скоморохи. Веселим почтеннейшую публику за денежку малую. С нас хватит и умения расписываться печатными буквами. Можно ещё до ста считать научить. До тысячи уже ни к чему. Так, ваше благородие?

— Вы, Ия Николаевна, злитесь на меня совершенно незаслуженно, — заявил молодой человек подчёркнуто холодным, официальным тоном. — Я вовсе не сказал ничего обидного. Но если вы не намерены больше вести беседу, то позвольте откланяться.

С этими словами он коротко кивнул и, гордо вскинув гладко выбритый подбородок, поспешил к побратиму, в раздражении отбросив повод осла.

— Ну и иди, больно надо! — одними губами прошептала девушка, поднимая с земли кожаный ремешок и чувствуя, как на глаза наворачиваются горькие слёзы обиды и разочарования.

— Пошёл, скотина тупая!

Никак не ожидавший столь резкого рывка, ослик, возмущённо фыркнув, затряс ушами и укоризненно посмотрел на разгневанную хозяйку.

А та, невидяще глядя себе под ноги, мысленно проклинала дворянскую спесь соотечественника. Она кое-как смогла проморгаться, и слёзы всё-таки не потекли, но на душе сделалось как-то гаденько.

Вновь вспомнилась та страшная ночь, когда Сашка так и не пришёл к ней на помощь, прекрасно зная, что происходит. Вдруг она ошиблась, пытаясь сблизиться с этим парнем и слишком полагаясь на него? То, что он земляк и говорит на одном с ней языке, может вообще ничего не значить? Всё-таки между ними разница в полтора века, а за это время слишком много всего произошло. Возможно, стоит вести себя с ним также, как со всеми остальными в этом мире, и действовать только в своих интересах? Рассчитывать лишь на себя, врать там, где полезно, помалкивать о том, что можно негативно истолковать, и вообще: считать Жданова только попутчиком, но не другом, или, упаси Бог, чем-то большим?

Так ничего и не решив, Платина наконец-то огляделась. Дорога привела их в очередную бамбуковую рощу и тянулась вдоль неглубокого, заросшего оврага.

Поправив матерчатые лямки корзины, Ия увидела, как метрах в ста пятидесяти впереди из-за поворота появились два всадника. Лёгкое беспокойство перешло в настоящую тревогу, когда она узнала тех самых воинов, кто вчера утром приезжал на постоялый двор в Мори. Вот только того парня, который так нагло таращился на неё, среди них нет, и данное обстоятельство давало робкую надежду на случайность этой встречи.

Шагавший впереди Хаторо обернулся, бросив на девушку быстрый, обеспокоенный взгляд, и тут же шепнул побратиму что-то неразборчивое.

Коротко кивнув, тот даже не посмотрел на свою соотечественницу. В другое время, особенно после такой размолвки подобное пренебрежение могло бы её и задеть, но сейчас Платина даже не думала о подобных мелочах.

Верховые тоже перебросились несколькими словами, ещё не различимыми на таком расстоянии, и один из них ударил пятками коня.

Повинуясь команде, благородное животное ускорило шаг. Стало понятно, что рыцарские охранники не просто едут мимо.

«Вот же-ж!» — выругалась про себя Ия, останавливаясь вслед за своими спутниками.

Видимо, ещё на что-то надеясь, бывший офицер городской стражи отступил на обочину, освобождая дорогу представителям благородного сословия. Молодые люди последовали его примеру. А вот осла пришлось хлопнуть ладонью по крупу, прежде чем тот соблаговолил отойти в сторону.

Однако, подъехав ближе, всадник придержал коня.

— А Оито не ошибся, — довольно хмыкнул тот. — Они и в самом деле ушли в Касеи. Чего вы там забыли, торгаши?

— Провожали господина Саноно, господин, — отвешивая церемонный поклон, ответил Хаторо. — Сей благородный муж дважды помог нам, и мы сочли своим долгом отблагодарить его за это.

— Какая ему была разница: одному идти или с вами? — усмехнулся воин.

— Мы пригласили его проехать на нашем осле, господин, — почтительно пояснил беглый преступник, по-прежнему держа руки на животе.

Пока они беседовали, второй рыцарский охранник достал из-за пазухи сложенную бумагу и громко приказал:

— Эй ты, девка! Ну-ка посмотри на меня!

— Я не смею, господин, — втягивая голову в плечи, испуганно пролепетала Платина, с обречённой ясностью понимая, что эти двое явились именно по её душу.

— Зачем вам понадобилась наша служанка, господин? — с тревогой вскричал бывший офицер городской стражи.

— Заткнись! — лениво цыкнул всадник, разворачивая большой лист, и повторил приказание: — Рожу подними, говорю!

Старательно скорчив гримасу невыразимого ужаса, Ия исподлобья посмотрела на воина. Тот глянул на бумагу, потом на неё и снова на бумагу.

— Как-то не очень похожа. Рисунок уж больно невнятный.

— Давайте я посмотрю, — протянул руку приятель.

Расправив объявление, он распорядился:

— Корзину на землю поставь, чтобы не мешала. Стань прямо, гляди на меня. Да рожу-то не криви!

Мужчина насмешливо усмехнулся.

— Или обмануть нас хочешь, госпожа Сабуро?

— Какая ещё госпожа?! — воскликнул бывший офицер городской стражи, шагнув к воину. — Она обычная простолюдинка. Её двенадцать лет назад в нашу семью продали. Никак она госпожой быть не может. Ошиблись вы, благородный господин.

— А вот тут написано, что она приёмная дочь государственного преступника, — назидательно произнёс рыцарский охранник, показывая объявление о розыске с коряво нарисованным тушью портретом. — И за неё награда полагается.

— Не может быть! — вскричал Хаторо и, заискивающе улыбаясь, просительно протянул руку. — Пожалуйста, позвольте посмотреть, благородный господин.

— На, гляди! — рассмеялся всадник, бросив ему тонкую, шуршащую бумагу.

Поймав и расправив лист, лжеторговец, качая головой, окинул взглядом рисунок. — Да нисколько же не похожа, господин! Вон какие глаза большие, а губы, как спелые вишни. Тут же настоящая красавица, а на нашу Ини без слёз не взглянешь!

— Ты знаешь, что полагается за укрывательство беглых государственных преступников? — грубо прервал его второй воин.

— Да хранит меня Вечное небо от подобных глупостей! — воскликнул бывший офицер городской стражи. — Только я же тоже не могу вот так вот взять и отдать нашу служанку! Её моя сестра в Даяснору ждёт.

— Идёмте в замок, — не терпящим возражения тоном приказал рыцарский охранник. — Наш господин разберётся, что с вами делать.

— Ах, благородный господин! — Хаторо, казалось, был готов расплакаться. У него даже глаза подозрительно заблестели. — Мы уже и так задержались, провожая господина Саноно. Может, вы нас отпустите, а мы вас за это отблагодарим?

Всадники дружно рассмеялись.

— Ты что, совсем дурак? — ухмыляясь, спросил один из них. — Если вы укрываете беглую преступницу, всё ваше и так нашим станет.

Однако второй неожиданно предложил:

— Давай сто муни, тогда отпустим.

И выразительно посмотрел на напарника. Брови того скакнули вверх, но через секунду он согласно кивнул.

— Только не ассигнациями, а серебром. И иди, куда шёл.

От этих переглядываний пришелице из иного мира стало ещё страшнее. Она почувствовала, как мелко задрожали колени, надёжно прикрытые тяжёлым подолом, а на лбу выступили мелкие капельки пота.

— Да разве так можно, благородные господа?! — раненой птицей вскричал бывший офицер городской стражи. — Это же целый еун! И только за то, что вы девчонку перепутали!? Может, двадцати муни хватит?

— Ты что же, торгаш, забыл, что благородные люди дважды не повторяют?! — прикрикнул рыцарский охранник, оскорблённый столь наглым предложением.

Однако Платина, чьи ощущения окружающего как-то неожиданно резко обострились, различила в его голосе что-то вроде разочарования.

— Тогда пошли в замок! — недовольно распорядился второй воин.

— Ну, что же, — тяжело вздохнул Хаторо. — На всё воля Вечного неба. Наши судьбы — лишь пыль под ярким светом его. Возьмите, господин, пусть ваш господин, благородный рыцарь Хондого, сам всё увидит.

С этими словами он, опустив голову, протянул охраннику местного землевладельца аккуратно сложенное объявление о розыске.

Наклонившись, всадник протянул руку. Выпустив из пальцев бумагу, бывший офицер городской стражи схватил его за запястье и рванул из седла. Одновременно правая рука лжеторговца скользнула за пазуху халата, выхватывая кинжал, резким взмахом стряхнула с лезвия ножны и ударила воина в живот на всю длину, погружая в плоть полированное лезвие из волнистой стали.

Очевидно, ожидавший чего-то подобного Жданов метнулся к второму всаднику и, подпрыгнув, успел вцепиться в его руку, уже схватившуюся за меч.

Заорав что-то нечленораздельное, верховой пытался обнажить клинок, а мичман российского императорского флота в свою очередь тянул его вниз.

Лошадь заплясала на месте, оглашая бамбуковую рощу недовольным ржанием.

То ли из-за изрядно взвинченных нервов, либо же по какой-то другой причине, но Ия почему-то ни на миг не растерялась. Задрав подол платья, она резким движением оторвала от пояса обмотанный тряпкой штырь.

Хаторо уже успел нанести пару ударов и теперь стаскивал с испуганно храпящего коня бьющееся в агонии тело.

А вот его побратим оказался не столь удачлив. Всаднику всё же удалось достать меч левой рукой. После чего он попытался неловко ткнуть тащившего его вниз противника, едва не угодив тому в плечо.

Спасая свою жизнь, Жданову пришлось, отпустив рыцарского охранника, отпрыгнуть в сторону от завертевшейся на месте лошади.

Будучи правшой, воин быстро переложил оружие из руки в руку. Именно в этот момент ему в лицо и угодил железный штырь, разворотив всю левую щёку.

Заорав от неожиданной жгучей боли и невольно прикрыв рукой обильно кровоточащую рану, всадник ударил пятками по бокам коня.

— Держи его! — закричал бывший офицер городской стражи.

Дальше произошло то, что до этого Платина видела только в кино. Когда скакун, набирая скорость, промчался мимо мичмана российского императорского флота, тот вдруг метнулся вслед за ним и, подпрыгнув, оказался за седоком на лошадиной спине.

Чтобы не упасть, рыцарский охранник рванул повод на себя. Конь не просто остановился, а встал на дыбы, от чего мужчины тяжело грохнулись на землю.

Ие даже показалось, будто она слышит какой-то мерзкий хруст, и от этого звука сердце пропустило удар, а волосы на голове зашевелились.

Из секундного ступора девушку вывел яростный вопль Хаторо:

— Лошадь держи!

Она стремительно огляделась, собираясь спросить: какую именно?

Но её спутник уже бежал к валявшимся на земле противникам, держа в руке трофейный меч.

А Платина устремилась к скакуну поверженного им воина. Не имея возможности отыскать что-то более подходящее, бывший офицер городской стражи обвязал повод уздечки вокруг сапога свежего трупа. И теперь благородное животное, пятясь назад и недовольно фыркая, дёргало головой, заставляя недавно убитого хозяина смешно и нелепо задирать ногу.

Стараясь двигаться плавно, не делая резких движений, Ия быстро подошла к лошади и, чтобы успокоить её, стала ласково гладить по шее, тихо шепча в настороженное ухо:

— Тихо, тихо. Всё нормально. Хорошая лошадка, хорошая.

Подскочив к побратиму, Хаторо ударил его противника по голове рукояткой меча, оттащил в сторону обмякшее тело и помог русскому офицеру подняться.

Наблюдавшая за ними девушка испуганно ойкнула, заметив мертвенную бледность молодого человека и его неестественно торчавшую руку: «Неужели сломал?! Вот же-ж непруха! И что теперь делать?!»

— Покажите! — требовательно попросил старший товарищ.

— Больно, — процедил Жданов сквозь стиснутые зубы.

Осторожно коснувшись его покалеченной конечности, бывший офицер городской стражи вдруг резко её дёрнул.

Мичман российского императорского флота не смог удержаться от крика.

— Всего лишь вывих, Лесо-сей, — облегчённо улыбнулся побратим и неторопливо направился к остановившейся метрах в двадцати лошади.

Когда их разделяло уже не более пяти шагов, та вдруг вскинула голову и настороженно всхрапнула.

Хаторо метнулся и в последний момент успел схватить лошадь за повод, заставив успокоиться.

— Ини! — скомандовал он, обращаясь к спутнице, — отведи их в рощу и привяжи так, чтобы с дороги не увидели. А мы пока тут… приберёмся.

— Хорошо, — кивнула девушка.

На её глазах только что убили двух человек, но она почему-то чувствовала себя на удивление спокойно, будто бы смотрела какой-то сказочный, псевдоисторический боевик, и всё происходящее не имело к ней никакого отношения. Скорее всего, эмоции нахлынут позже вместе с осознанием случившегося. Однако сейчас Платина торопливо вела лошадей среди высоких коленчатых стволов, опасливо оглядываясь по сторонам.

К сожалению, эта роща оказалась не столь велика, как та, где они прятались три дня назад, и скоро Ия рассмотрела впереди ровное поле, покрытое невысокими зелёными ростками.

Присмотревшись, девушке показалось, что правее метрах в ста бамбуковые заросли выглядят гораздо гуще. Туда она и поспешила отвести животных.

Когда Платина вернулась на дорогу, мёртвые тела уже исчезли, а Хаторо, стоя возле открытой корзины, сооружал для друга повязку.

— Роща маленькая, — озабоченно хмурясь, сообщила Ия. — Кругом поля, лошадей скоро найдут.

— Трупы, скорее всего, тоже, — вздохнул предводитель их маленькой компании, помогая побратиму просунуть пострадавшую руку в висевшую на шее косынку.

С какой-то трогательной заботой расправив складки грубой ткани, он повернулся к девушке.

— Признаю, что вы были правы. Тот охранник, о котором вы говорили, кажется, действительно что-то заподозрил, посмотрел в замке объявления и рассказал всё господину. А рыцарь разослал охранников на наши поиски.

— Сколько у него может быть воинов? — морщась от боли, спросил Жданов. — На постоялый двор приезжали четверо. Сколько ещё он может послать?

— Точно не скажу, — покачал головой абориген. — Вряд ли у него больше восьми… Ну, в крайнем случае, десять воинов. Места тут спокойные. Рядом город, где есть своя стража. Большие отряды землевладельцам тут ни к чему.

— И сколько из них нас ищут? — нахмурился мичман российского императорского флота.

— Всех рыцарь послать не мог, — не задумываясь, заявил Хаторо. — Кто-то должен обязательно оставаться в замке.

— Значит, от шести до восьми человек, — беззастенчиво влезла в разговор мужчин приёмная дочь бывшего начальника уезда.

— Да, — согласно кивнул предводитель. — Или их было всего двое.

— Лучше рассчитывать на худшее, — наставительно проговорила Платина. — Меньше будет разочарований. Так что давайте считать, что нас ищут восемь воинов или ещё четыре пары, и у каждой есть мой портрет.

— Может, вам переодеться мужчиной? — предложил соотечественник. — Подходящая одежда есть.

— Но бумаги у нас на служанку, — напомнил ему побратим. — И охранники рыцаря знают, что с нами служанка, а не слуга. Остаётся только уповать на милость Вечного неба: да убережёт оно нас от врагов. Вряд ли они ещё кого-нибудь послали в Касеи.

«Зато в другие места могли отправить, — мрачно подумала пришелица из иного мира. — Кажется, мой «игрок» опять расшалился. Снова то и дело подбрасывает всякие гадости. Два раза повезло. Можно сказать, «отделались жидким испугом», а на третий драться пришлось. Теперь нас ещё и рыцарь Хондого искать будет, чтобы отомстить за своих людей. Вот же-ж… свинство!»

Встрепенувшись от внезапно пришедшей в голову мысли, она схватила за рукав мичмана российского императорского флота.

— Вы деньги и пайзы у них забрали?

Тот вдруг отстранился, досадливо морщась.

— Не хорошо это, не по-божески мёртвых обирать. Мы их и так убили не в честном бою, а по разбойничьи…

Резко замолчав, он раздражённо махнул здоровой рукой.

Ия почувствовала, как со дна души стремительно поднимается грязная, мутная волна негодования и злости. Кажется, у этого дворянчика ужасно короткая память! Сейчас он переживает из-за того, что приходится пользоваться трофеями и убивать, спасая свою жизнь, а совсем недавно спокойно позволил изнасиловать беззащитную девушку.

Как-то уж очень избирательно он переживает. Или, возможно, дело в том, что здесь на дороге погибли представители одного с ним благородного сословия, а Платина — всего лишь жалкая, ничтожная циркачка?

— Так мы и есть разбойники, Лесо-сей! — неожиданно для неё громко рассмеялся Хаторо. — Для всех мы беглые преступники и убийцы.

— Я всё понимаю, Мэнэзо-сей, — буркнул молодой человек. — Но это не значит, что мне это нравится!

— Может, вам воспользоваться их именными табличками? — бросив на него короткий, полупрезрительный взгляд, предложила Ия. — К дворянам всегда меньше вопросов.

— Да, — охотно подтвердил абориген. — Только здесь их никому показывать нельзя. Обычно городские стражники хорошо знают охранников уездных землевладельцев.

— Но в Даяснору-то их не знают, — заметила девушка.

— Туда ещё добраться надо, — недовольно проворчал Жданов. — А наши портреты уже повсюду.

— Вас-то никто не узнал, — ехидно заметила Платина.

— Это потому, что он побрился, — натужно рассмеялся бывший офицер городской стражи. — И стал совсем не похож на те рисунки.

— Ещё мне бы как-нибудь сделаться неузнаваемой, — вздохнула Ия.

— К сожалению, бороды у вас нет, — криво усмехнулся мичман российского императорского флота. — И усов тоже.

— Женщины легко меняют свою внешность с помощью пудры и помад, — с явным сожалением проговорил Хаторо. — Жаль, что я не догадался их купить.

Однако мысль о том, что ей необходимо каким-то образом перестать походить на свои портреты в объявлениях о розыске, уже накрепко засела в голове девушки.

Причёской тут не исправишь. Как косу не укладывай, лицо останется прежним. Может, положить в рот два камешка, чтобы щёки казались круглее? Но вдруг придётся есть или разговаривать? Хотя, если ничего придумать не получится, то придётся и камешки таскать. Они здесь часто попадаются. Надо только отмыть. А если лицо тряпкой замотать, вроде как зубы болят? Нет, глупая идея. Заставят снять повязку, и всё: полное сходство с портретом.

Роща закончилась, по сторонам дороги потянулись зелёные поля.

— Будьте внимательны, почтенный Худ, — вполголоса посоветовал бывший офицер городской стражи, предупредив: — Если опять наткнёмся на рыцарских охранников, я живым не дамся и вам не советую.

— А как же Ини? — голос собеседника чуть дрогнул, и Платина невольно почувствовала некоторую симпатию к этому парню, несмотря на весь его дворянский снобизм.

— Ей грозит только каторга или солдатский бордель, — невозмутимо ответил побратим. — А нас обязательно казнят. Посадят на кол в Садафунском военном лагере.

— Но можно же бежать по дороге? — робко предположил Жданов.

— С перебитыми ногами далеко не убежишь, Лесо-сей, — хмыкнул абориген. — Нет, уж лучше я сам себя убью.

— Я так не могу, — покачал головой мичман российского императорского флота. — Моя вера запрещает самоубийство.

— Тогда деритесь так, чтобы вас убили, — посоветовал Хаторо.

Видимо, из-за недавней драки и этих разговоров у пришелицы из иного мира даже живот свело от нахлынувшего ужаса. Воображение, словно «сорвавшись с цепи», предельно чётко нарисовало картинку, как, обливаясь кровью, падают под ударами мечей её спутники, как толстый, обрюзгший чиновник в заляпанном чернилами форменном шёлковом халате противным, дребезжащим голосом зачитывает приговор, как в тесную, полутёмную комнатушку заваливается здоровенный, бородатый мужик с перебитым носом и, похотливо оскалив гнилые зубы, начинает сбрасывать с себя рваную одежду.

Затопивший сознание приступ паники оказался настолько сильным, что Платина закусила губы, гася рвущийся из груди крик. Но вот слёз она сдержать не смогла.

На мокрое лицо попытался сесть здоровенный слепень. Зло отмахнувшись от утробно жужжащего насекомого, Ия вдруг вспомнила, как в детстве, когда она училась в третьем классе, её пребольно ужалила пчела. Мама тогда быстро вытащила жало, однако рука распухла, сделавшись гораздо толще здоровой. Но потом всё прошло без каких-либо серьёзных последствий.

Что, если сотворить нечто подобное, например, со щеками? Тогда их раздует, и она уже перестанет так походить на свой портрет в объявлениях о розыске. Будет, конечно, очень больно и неизвестно ещё, как организм отнесётся к местному пчелиному яду, но перспектива оказаться на каторге или в солдатском борделе пугала девушку гораздо сильнее.

— Эй, почтенные! — решившись, окликнула она шагавших впереди спутников, а когда те обернулись, сообщила: — Надо бы пару пчёл поймать или ос.

— Зачем? — озадаченно спросил Хаторо.

Выслушав её ответ, мужчины дружно хором вскричали, но каждый своё:

— Ни в коем случае! — решительно заявил соотечественник. — Это слишком опасно!

— Вы хотите себя изуродовать? — удивился абориген.

— Не так уж и опасно, — возразила Платина. — Пчёлы с осами меня уже кусали. Поболит немного и перестанет.

После чего обратилась к предводителю их маленькой компании:

— А вы знаете другой способ изменить мою внешность прямо здесь и сейчас?

Не найдя что ответить, бывший офицер городской стражи, хмыкнув, огляделся.

— Вон впереди много цветов. Посмотрим, нет ли там пчёл. Только как же их поймаешь?

— Зря вы это делаете, — в волнении перешёл на русский молодой человек. — Не поможет! Кухарку нашу пчела в лоб ужалила, так она нисколько не изменилась. Только большущая шишка вздулась, и всё.

— А если так щёку раздует? — спросила его Ия на местном наречии. — Представьте, на кого я стану похожа?

— Это будет очень больно, — насмешливо ухмыльнулся бывший офицер городской стражи, сходя с дороги и направляясь к зарослям бурьяна, усыпанного мелкими, желтоватыми цветочками, вокруг которых вились разнообразные насекомые.

Но тут встал вопрос о способах ловли. Хаторо попытался без затей поймать пчелу рукой.

— Вы её убьёте! — вскричала девушка, снимая с плеч корзину. — Или она вас ужалит!

Жданов предложил использовать свою шапку и мягко накрыл что-то недовольно жужжащее. Вот только когда попытался достать добычу, та улетела от охотников без особого труда.

Воздев очи горе и мысленно посетовав на криворукость мужиков, Платина подошла к делу ответственно, мимоходом вспомнив слова отца о том, что инициатива наказывает инициатора путём её исполнения.

Достала из корзины котомку, извлекла из неё зеркальце, маникюрный набор и две чистые тряпочки. Потом пришлось в очередной раз преодолевать свой страх перед жужжащей и кусачей мелочью.

— Не нужно! — вновь попытался воззвать к её разуму мичман российского императорского флота. — Лучше обмотайте лицо тряпкой!

— Её могут заставить снять, — тут же возразил побратим, с интересом наблюдая за манипуляциями спутницы.

— Держите, — вздохнув, Ия передала Жданову зеркальце и, облизав враз пересохшие губы, принялась осторожно разворачивать тряпочку, освобождая ворочившуюся там пчелу.

Только сейчас на смогла по-настоящему оценить всю мудрость утверждения о том, что сапёр ошибается только один раз.

Сердце колотилось где-то у горла, борясь с желанием выпустить несчастное насекомое или размазать его туфлей.

Осторожно взяв пальчиками за мохнатое, полосатое брюшко и стараясь не обращать внимание на скребущие кожу коготки, девушка знаком подозвала соотечественника подойти поближе.

Сообразив, что от него требуется, тот поднял здоровую руку с зажатым в ней металлическим зеркалом.

Поймав своё отражение, Платина бестрепетно поднесла пчелу к щеке. Однако хитрое насекомое категорически отказалось пускать в ход жало.

Пришлось надавить в самом прямом смысле. Как ни готовила себя Ия к тому, что произошло, но молча выдержать подобную экзекуцию не смогла. Из груди по мимо воли вырвался громкий выдох. Ощущение казалось таким, будто в кожу вонзилась раскалённая игла. Из глаз брызнули слёзы. Девушка подумала, что, когда в детстве пчела ужалила её в руку, боль была гораздо слабее. Может, потому, что кожа на лице гораздо чувствительнее? Или здесь какие-то неправильные пчёлы?

Ещё раз переживать подобное категорически не хотелось. Однако останавливаться на полпути беглая преступница не собиралась. Отбросив мёртвое насекомое, она решительно взяла тряпку с живым.

Пострадавшая щека уже полыхала огнём, и Платина буквально ощущала, как её раздувает. Слёзы текли потоком, так что пришлось срочно вытирать их рукавом.

Рядом опустился на корточки Хаторо.

— Позвольте мне?

— Только, пожалуйста, осторожнее, — согласно кивнув, попросила Ия. — Иначе придётся ловить ещё одну.

Второй укол она перенесла не менее стоически, а потом сама же выдернула пинцетом вонзившиеся в кожу жала.

— Вы очень… необычная девушка, — задумчиво проговорил бывший офицер городской стражи, рассматривая её с каким-то странным выражением лица. — Ни одна из моих знакомых не решилась бы на такое даже под угрозой каторги.

— А ещё я умею метать ножи, — громко шмыгнув носом и вытирая всё ещё катившиеся по щекам слёзы, проворчала Платина, убирая в корзину свою котомку. — Или то, что попадётся под руку.

— Я видел, — кивнул собеседник. — Отличный бросок. Но чем это вы?

— Какой-то железякой, — пожала плечами Ия. — Нашла в сарае у Старого Сови. Хотела заточить, но не получилось. Теперь вот она где-то потерялась.

— Так это были вы?! — вскричал мичман российского императорского флота. — Вы попали ему прямо в лицо?! Я думал, это господин Хаторо.

— Мне чужой славы не надо, — усмехнулся побратим.

— А мне нужно оружие, — нагло заявила девушка, вытирая платочком всё ещё сочившиеся из глаз слёзы. — Теперь вы убедились, что я умею с ним обращаться?

— Я подумаю об этом, — слегка скривился предводитель их маленькой компании.

— Но вы же взяли нож у одного из этих? — молодой человек кивнул себе за спину. — Почему бы не отдать его госпоже?

— Он слишком тяжёлый, — возразил собеседник.

— Может, покажете? — осторожно тронув продолжавшую пухнуть щёку, попросила Платина.

— Пожалуйста, — нехотя проворчал абориген, доставая из-за пазухи короткий, сантиметров двенадцать, кинжал в потёртых кожаных ножнах и с накладками из оленьего рога.

Обнажив клинок, Ия несколько раз подбросила его, приноравливаясь к весу. Да, такой далеко не метнёшь. Но это всё же лучше, чем ничего, поэтому она попросила:

— Позвольте оставить его себе?

— Не женское это дело кинжалом махать, — проворчал предводитель беглых преступников.

— Так скрываться от закона тоже не женское, — печально усмехнулась приёмная дочь бывшего начальника уезда. — Но уж если так получилось…

— Хорошо, — вяло махнул рукой мужчина. — Забирайте.

Прикрепив к ножнам свёрнутую из тряпочки верёвку, девушка попросила спутников отвернуться и привязала его к поясу под платьем.

— Так вот где вы прятали своё оружие, — рассмеялся Хаторо, глядя, как она оправляет подол.

— Самое надёжное место, — Платина тоже попыталась улыбнуться, но кожа на лице горела, и она смогла лишь чуть скривиться.

Пришлось вновь доставать из рукава платочек и вытирать обильно выступившие на глазах слёзы.

— Очень больно? — сочувственно вздохнул соотечественник.

— Терпеть можно, — буркнула Ия, поднимая корзину, и зачем-то тихо добавила по-русски: — У нас в цирке работа опасная. Это не крестиком вышивать, как положено благородной барышне.

— Не понимаю вашего неудовольствия, — «баюкая» пострадавшую руку, примирительно проговорил Жданов. — Я, кажется, не сказал ничего обидного.

— Так я и не обижаюсь, — пожала плечами девушка.

Слёзы уже не текли, но лицо по-прежнему горело. Щёки опухли, казалось, заполняя собой весь рот, от чего речь сделалась какой-то невнятной. Да и беседовать с флотским офицером не очень-то хотелось. Нельзя сказать, что Платина чувствовала себя сильно разочарованной. Однако же осадочек в душе остался, точнее: стал толще.

— Но я же вижу… — начал горячиться молодой человек, но его резко перебил побратим: — Помолчите! Впереди обоз!

Встрепенувшись, Ия подняла голову. Им навстречу неторопливо двигались три большие, запряжённые волами телеги и двое верховых.

— Неужели опять охранники рыцаря? — выдохнула она, испуганно посмотрев на спутника.

— Да, это воины, — подтвердил тот, вглядываясь в приближавшихся всадников. — У них и мечи есть. Но я не помню: были ли они на постоялом дворе?

— Худ! — прервал его Хаторо. — Иди сюда!

— Простите, — кивнул молодой человек и поспешил к побратиму, а девушка машинально хлопнула себя по бедру, ощутив сквозь платье привязанный к поясу с монетами кинжал. Вот только вряд ли, после того как Жданов фактически перестал быть бойцом, им удастся справиться с двумя дворянами и четырьмя простолюдинами.

Странно, но чем ближе они становились, тем меньше болело её лицо. Когда до всадников оставалось метров пятьдесят, Платина даже забыла о пчелиных укусах и распухших щеках.

Они всё ещё шли по узкому просёлку, поэтому предводитель знаком велел спутникам отойти на обочину, освобождая дорогу каравану. Поскольку верховые ехали друг за дружкой с одной стороны повозок, беглые преступники на всякий случай встали так, чтобы телеги оказались между ними, и склонились, приветствуя представителей благородного сословия.

Не выдержав, Ия искоса посмотрела на них снизу вверх, с облегчением убеждаясь в том, что воины не обращают на них никакого внимания.

Зато с последней повозки бодро соскочил прилично одетый простолюдин и, чуть поклонившись, сказал:

— Здравствуйте, почтенные. Из Касеи идёте? И что это с ним?

— Оттуда, почтенный, — выпрямившись, подтвердил Хаторо, также переводя дух и сокрушённо качая головой. — Да вот упал неловко. Молодой, а неуклюжий, как старик.

— Прости, почтенный Кастен, — стыдливо потупившись, сообразил повиниться побратим.

— Что-то я вас раньше не видел, — покачал головой собеседник. — Чем торговали?

— Мы не торговали, — успокоил его бывший офицер городской стражи. — Мы просто помогли добраться до Касеи благородному господину Саноно.

Поскольку мужчина явно не понял, Хаторо объяснил ещё раз:

— Господин Кушо Саноно — отец господина Вандо Саноно помощника управителя рудника. Сей благородный муж помог нам, и мы посчитали своим долгом отблагодарить его. Посадили на нашего осла и проводили до Касеи. А так-то мы в Шибани идём.

— Вон оно что, — понимающе кивнул простолюдин, назидательно заметив: — Неблагодарность — тяжкий порок.

— Особенно в нашем торговом деле, — с самым серьёзным видом добавил предводитель беглых преступников.

— Тогда счастливого пути, — поклонившись, собеседник посоветовал: — Сводил бы ты его к лекарю, почтенный.

— И так пройдёт, — слегка поклонившись ему вслед, заверил бывший офицер городской стражи.

«Только бы они в роще ничего не заметили», — облегчённо выдохнув, подумала девушка, и тут же лицо запылало так, что слёзы снова покатились по щекам.

Похоже, Хаторо тоже опасался чего-то подобного, поэтому поторопил своих спутников, глянув вслед уходившему обозу:

— Идёмте быстрее.

А когда они отошли метров на триста, дождался приёмную дочь бывшего начальника уезда и тихо спросил:

— Лошадей хорошо привязала?

— Никуда не денутся, — заверила та, с сожалением добавив: — Только там воды рядом нету. Жалко коняшек.

— Не беспокойтесь, — усмехнулся собеседник. — Сегодня или завтра их обязательно найдут.

— И их хозяев тоже, — прошептала Платина.

— Скорее всего, — подтвердил мужчина. — Поэтому нам нужно скорее добраться до Шибани. В городе нас так просто не найти.

— Понимаю, почтенный, — кивнула Ия. — И жаловаться не буду.

— Это всё равно не поможет, — «приободрил» её абориген и поспешил занять место во главе их маленького каравана.

Вскоре рядом вновь оказался Жданов и попытался взять у неё повод осла. Однако при виде его осунувшегося лица девушка решительно возразила:

— Я сама. И не спорьте. У меня щёки пострадали, а у вас-то рука. Поберегите себя.

Молодой человек попытался возражать, но как-то вяло, и скоро замолчал.

А она обратила внимание на то, что её соотечественник тоже часто поглядывает в сторону рощи, где им пришлось убить двух охранников местного землевладельца.

У их предводителя нервы оказались гораздо крепче, и за всё время пути до проезжей дороги тот лишь пару раз коротко глянул себе за спину.

Небо хмурилось. Набежавшие облака прогнали жару, и мягкий ветерок навевал прохладу, слегка освежая горящее от пчелиных укусов лицо.

Погоня так и не появилась. Около полудня беглые преступники остановились возле небольшого озерца. Напоили осла, подкрепились сами.

Платина достала зеркальце и едва не вздрогнула, увидев своё отражение.

Опухшие, покрасневшие щёки вкупе с заплаканными глазами делали её похожей на несчастного, обиженного хомяка.

«Зато теперь я точно не похожа на портрет в объявлении», — усмехнулась она про себя и тут же скривилась от боли.

Мичман российского императорского флота тоже чувствовал себя неважно, то и дело поглаживая больную руку.

Несмотря на усталость, рассиживаться не стали. Предводитель упрямо гнал своих спутников вперёд, стараясь оказаться как можно дальше от злополучной бамбуковой рощи.

Дорога была довольно оживлённой. Попадались не только одинокие путники, но и целые группы простолюдинов, нагруженных тюками и корзинами. Вот только Ия редко замечала на их шляпах смешные белые помпоны, служившие отличительным знаком профессиональных носильщиков. Часто встречались крестьянские телеги, в основном запряжённые медлительными волами, «пассажирские» фургоны в сопровождении одного или нескольких слуг.

Каждый появлявшийся в пределах прямой видимости всадник заставлял беглых преступников нервничать. Но дворяне лишь изредка косились на Жданова, выделявшегося из окружающих своей покоившейся в перевязи рукой.

Один раз повстречалась парочка прилично одетых простолюдинов в сопровождении слуги, ведущего в поводу низенького чёрного ослика, тяжело нагруженного пузатыми тюками.

Не говоря ни слова, они обменялись с лжеторговцами короткими поклонами и проследовали своей дорогой.

С каждым шагом идти становилось всё труднее. Поначалу нервная встряска и боль от пчелиных укусов «подстёгивали» девушку, словно бы добавляя сил.

Однако адреналин в крови постепенно «перегорал», и Платина чувствовала себя всё хуже. Даже страх куда-то отступил. Окружающие звуки доносились как будто сквозь вату, а в голове набатом гремела всего одна навязчивая мысль: «Только бы не упасть, только бы не упасть, только бы не упасть.»

Из отупелого полузабытья её вырвал раздражённый голос Хаторо:

— Стой! Куда?!

Вот только Ия не смогла сразу остановиться, так что соотечественнику пришлось схватить её за руку, иначе она угодила бы под копыта массивного мула, запряжённого в небольшой, ярко раскрашенный фургон.

Сидевший на передней площадке возница взмахнул гибким прутом.

— Куда лезешь, дура?!

А шагавший возле колеса повозки пожилой слуга грозно рявкнул:

— Умереть хочешь, слепая курица?!

Проигнорировав риторический вопрос, девушка с трудом выпрямилась, болезненно щурясь от бивших в глаза лучей заходившего солнца, и увидела впереди уже менее чем в километре невысокие, кирпичные стены Шибани.

Поскольку благородный пассажир так и не показался, лжеторговцы кланяться не стали, но пропустили его транспортное средство вперёд.

Ужасно хотелось пить, но доставать фляжку из корзины Платина не стала, опасаясь, что сама уже не сможет взгромоздить короб на спину, а просить о помощи Сашку в его положении будет верхом наглости.

У ворот в квадратной башне образовалась небольшая толпа. Стражники проверяли именные таблички у нескольких желающих поскорее попасть в город дворян. За их фургонами терпеливо дожидались своей очереди возницы с тремя гружёными повозками и трое крестьян. А уж за ними встал Хаторо со своими спутниками.

Странно, но ждать оказалось даже тяжелее, чем идти. Тут ещё распухшие щёки стали «наползать» на глаза. Не утерпев, Ия всё же достала фляжку и сделала большой жадный глоток.

Сразу полегчало. Даже вроде бы сознание прояснилось. Зато уже через секунду по всему телу выступил противный, липкий пот.

— Кто такие и куда? — устало спросил стражник, в упор глядя на Хаторо.

— Купцы Кастен и Худ, — ответил тот, с поклоном протягивая пайзы. — Хотим сесть на корабль и спуститься вниз по реке. А это наша служанка.

Чуть поклонившись, девушка бросила быстрый взгляд на развешанные по стенам объявления, без труда обнаружив портреты себя и своих спутников.

Вот только нарисованные неизвестным художником разбойничьи рожи, заросшие густопсовыми бородищами, мало походили на благообразные физиономии новых гостей города.

— Что с рукой? — спросил у молодого человека охранитель покоя и порядка.

— Упал я, почтенный, — потупив взор, неохотно проворчал тот.

Понимающе кивнув, собеседник обратился к старшему в их компании, казалось, не обращая никакого внимания на бумаги с изображением разыскиваемых преступников.

— Торговать чем будешь?

— Нет, нет, почтенный, — заверил его бывший офицер городской стражи. — Не будем торговать. Некогда. Я же говорю: завтра найдём корабль и уплывём из Шибани.

— Смотри, — пригрозил обличённый пусть и небольшой, но властью собеседник. — Вздумаешь торговать без разрешения канцелярии, оштрафуют и палками побьют.

— Я законы знаю, почтенный, — с лёгким упрёком заявил Хаторо и поинтересовался: — Не подскажешь, где нам лучше остановиться, так чтобы прилично и не очень дорого?

Платина уже знала, что постовые у ворот получают денежку малую от хозяев гостиниц, за то что направляют к ним путешественников.

— Ступайте в «Прибежище уюта и покоя», — тут же порекомендовал воин. — У Лысого Рваха и комнаты чистые, и повара искусные, и цены он не задирает.

— Как к нему попасть? — спросил предводитель беглых преступников.

— Я вам провожатого дам, — сказал стражник и окликнул одного из игравших неподалёку мальчишек, одетых в невообразимые лохмотья.

Идти пришлось недалеко.

Предчувствуя долгожданный отдых, Ия вслед за ослом вошла в широкие, новые ворота под каллиграфически выписанным белой краской на чёрном фоне названием гостиницы.

Однако при виде множества телег и фургонов, заполнявших вымощенный камнем двор, настроение приёмной дочери бывшего начальника уезда резко ухудшилось.

Но предводитель их маленькой кампании решительно направился к радушно распахнутым двустворчатым дверям. Из обеденного зала доносился солидный многоголосый гомон, и казалось, там уже нет ни одного свободного столика. Торопливо сновали подавальщицы с уставленными посудой подносами.

— Ини! — негромко окликнул её Хаторо. — Пойди присмотри за ослом.

— Там почтенный Худ, — буркнула себе под нос пришелица из иного мира, однако, поймав обжигающе-строгий взгляд мужчины, вновь вышла во двор.

Но перед этим краем глаза успела заметить, как с галереи второго этажа в сопровождении старой служанки спускается девушка лет шестнадцати-семнадцати, чьё лицо показалось ей странно знакомым, навевавшим воспоминания из прошлой, навсегда потерянной жизни.

Платина даже на миг задержалась, оценивая стройную фигурку в красно-синем платье из дорогой, хотя и не шёлковой ткани, рубиновые серёжки в маленьких аккуратных ушках и золотую шпильку в уложенной косе.

Но лишь едва не столкнувшись с Ждановым, поняла, что аборигенка очень похожа на молодую Кристину Асмус. Только грудь побольше и зад. Собеседник тоже обратил внимание на красавицу. Посторонившись и давая дорогу Ие, он, вытянув шею, еле слышно пробормотал:

— Куель бель фель.

«Да ты ещё и бабник!» — мысленно вызверилась девушка и, не в силах сдержать рвущееся наружу раздражение, ударила осла по уху.

Обиженное животное, фыркнув, дёрнулось, но Платина крепко держала его за повод.

— Стой, козёл! Всё бы вам «налево» бегать!

В это время к новым гостям подошёл владелец заведения, и Ия смогла расслышать их разговор через широко распахнутую дверь.

— Прости, почтенный. Ни одной свободной комнаты нет. Разве что в зале согласишься ночевать?

— Чего же это у тебя так много народа, мастер? — поинтересовался Хаторо. — Или у вас в Шибани праздник какой?

— Нет, почтенный, — рассмеялся собеседник. — Моей гостинице оказал честь сам достопочтенный Куджичи из Даяснору! Вот его люди и заняли все комнаты.

— Прости моё невежество, мастер Рвах, — повинился бывший офицер городской стражи. — Но кто такой достопочтенный Куджичи, и что он здесь делает?

— Да ты что, почтенный?! — вполне натурально изумился владелец. — Неужто ты не слыхал о Куджичи из Даяснору?

— Я из Тарисакаво, — объяснил неудавшийся постоялец. — И раньше на севере торговал.

— Достопочтенный Куджичи — богатейший купец! — с придыханием проговорил хозяин гостиницы. — Его корабли по всем рекам плавают и даже по морю! А здесь он потому, что его дочь вышла замуж за младшего сына благородного рыцаря Меедо.

— Дочь купца за сына землевладельца? — недоверчиво переспросил бывший офицер городской стражи.

— Достопочтенного Куджичи даже во Дворце небесного трона знают! — с трудом расслышала Платина шёпот владельца заведения. — Его вызывали к самому министру доходов!

— Тогда он воистину великий человек, — громогласно заявил Хаторо. — Но что он делает у тебя?

— Отдыхает, — охотно пояснил собеседник. — Сегодня пришёл его корабль, и завтра утром достопочтенный Куджичи с близкими отправится отсюда прямо в Даяснору.

— Нам бы тоже туда надо, — вздохнул Хаторо. — Как думаешь: возьмёт он нас с собой?

— Не знаю, — голос Лысого Рваха посуровел. — Думаю, что нет.

— А я всё-таки спрошу, — с нажимом произнёс бывший офицер городской стражи.

— Это уж как хочешь, — раздражённо буркнул хозяин гостиницы и деловито осведомился: — Ну, так будешь у меня ночевать или нет?

— Сейчас узнаю, — усмехнулся лжеторговец.

— Мне тебя ждать некогда, — проворчал собеседник.

— Надо будет, я сам тебя найду, — заверил Хаторо.

«Вот это было бы неплохо, — подумала приёмная дочь бывшего начальника уезда. — Здесь сядем и до самого моря без пересадок. Только как мыться будем и что есть? Отсюда до Даяснору, наверное, месяц добираться?»

Однако, вернувшись, их предводитель вышел с побратимом во двор.

— Ну, что? — с надеждой спросила девушка.

— Этот надутый индюк даже разговаривать со мной не стал! — возмущённо фыркнул предводитель беглых преступников. — Тот корабль, видите ли, только для членов его семьи.

— И куда мы теперь на ночь глядя? — чувствуя, как на глаза опять наворачиваются слёзы, дрогнувшим голосом спросила Платина.

— Поищем другую гостиницу или постоялый двор, — проворчал мужчина. — Пойдём поближе к реке.

Провожатого нашли быстро. Первый же попавшийся навстречу нищий привёл их к заведению мастера Фкара, расположенному неподалёку от стены, отделявшей город от порта.

При виде покосившихся ворот Ие стало грустно, и невольно вспомнились слова родного отца, который в таких случаях любил цитировать Великого комбинатора из книг Ильфа и Петрова: «Нет, это не Рио-де-Жанейро».

На небольшом дворе с лужей по середине стояли две телеги. Подпёртая изнутри кольями ограда и наклонившаяся вперёд конюшня также не внушали доверия.

На низенькое, сложенное из потрескавшихся кирпичей крылечко вышел пожилой, прилично одетый мужчина, держа в руке бумажный фонарик, явно намереваясь повесить его на вбитый в стену крюк.

— Эй, почтенный! — окликнул его Хаторо. — Хозяин где?

— Я хозяин, — откликнулся тот. — Комнату ищите?

— Да, — подтвердил бывший офицер городской стражи.

— Надолго?

— Не хотелось бы задерживаться. Нам дальше вниз по Ваундау надо.

— Тогда идите утром в порт, — посоветовал собеседник. — Поговорите с капитанами. Ну, а если ничего не получится, возвращайтесь. Так и быть, придержу вашу комнату до вечера.

— Нам бы ещё осла накормить, — продолжил список своих пожеланий Хаторо.

— Сейчас сына пришлю, — пообещал владелец заведения. — Он и накормит и напоит. Пойдём, почтенный.

— Ини! — обратился предводитель к смертельно уставшей спутнице. — Оставайся пока здесь. Комнату посмотрим, и я за тюками приду.

Они скрылись в здании, а девушка, оглядевшись, заметила неподалёку лавку из половины древесного ствола и, сбросив с плеч корзину, уселась, в изнеможении откинувшись спиной на стену.

Мышцы гудели от усталости, голова кружилась, глаза закрывались сами собой, и только сосущее чувство голода не давало расслабиться и задремать.

В воротах появились трое мужчин. Даже в сумерках стало ясно, что это даже не самые низшие простолюдины-нули, а нищие бродяги, находящиеся все всяких статусов строго регламентированного общества Благословенной империи.

Платина тут же выпрямилась, пытаясь придать себе самый неприступный вид, а для большей убедительности отвернулась, притворяясь, будто рассматривает фасад постоялого двора с облупившейся краской. К счастью, новые визитёры не проявили к ней никакого интереса, лишь мельком «мазнув» по Ие рассеянным взглядом. Судя по оживлённому разговору, в данный момент их больше интересовала выпивка. Девушка опять привалилась к стене.

Хлопнула дверь. На крыльце появился Хаторо в компании с молодым парнем почти подростком.

Именно ему он вручил повод осла, после того как снял вьюки со спины животного. Сначала мужчина хотел взять сразу пару, но потом передумал и ограничился одним.

Платина осталась сторожить второй.

Едва он ушёл, с улицы заявилась ещё двое более чем скромно одетых личностей. Заметив Ию, один из мужиков игриво поинтересовался:

— Не нас ждёшь, красавица?

— Не вас, — поспешила разочаровать его девушка, предупредив: — Я здесь с хозяевами.

— Служанка, что ли? — лениво поинтересовался второй, огибая лужу.

— Да, — подтвердила беглая преступница.

— Откуда только взялась такая пригожая? — продолжил заигрывать первый.

Шагнувший ему навстречу из зала бывший офицер городской стражи насмешливо усмехнулся:

— Из далека, почтенный!

— Оно и видно! — хохотнул собеседник, но затевать ссору не стал, с ухмылкой пройдя мимо насмешливо улыбавшегося Хаторо.

Взвалив тюк на плечо, тот проследовал в обеденный зал. Прихватив корзину, Платина последовала за ним.

Вот здесь столики ещё имелись, но спутник повёл Ию на галерею второго этажа.

На сей раз беглым преступникам досталась вполне приличная комната с настоящим окном, широкой кроватью и большим сундуком, куда мужчины упрятали один из тюков, чтобы под ногами не мешался.

«Опять придётся за тюфяком идти», — с грустью подумала девушка, опуская корзину на пол и потирая натруженные плечи.

Заперев номер на висячий замок, они спустились в зал, где Жданов уже сидел за столиком у окна.

Платина хотела поискать себе другое место, но Хаторо решительно заявил:

— Садись здесь. Место тут уж больно… многолюдное.

— Хорошо, почтенный, — кивнула Ия, слегка озадаченная подобным отходом от обычаев, но полностью согласная с его словами. Подавляющее большинство посетителей обеденного зала выглядели, мягко говоря, не презентабельно.

К ним подошёл владелец заведения, с довольным видом выслушал щедрый заказ и, пообещав немедленно всё исполнить, удалился.

— Еду завтра в дорогу брать будем? — поинтересовалась девушка.

Однако бывший офицер городской стражи проигнорировал её вопрос, рассеянно глядя куда-то в сторону.

Разумеется, приёмной дочери бывшего начальника уезда стоило промолчать и спросить чуть позже. Вот только из-за голода, не прекращавшейся боли от пчелиных укусов и затуманившей разум дикой усталости она не смогла справиться с внезапно нахлынувшим раздражением, от чего рявкнула гораздо громче, чем собиралась, перекрывая звонким голосом стоявший в помещении гомон.

— Еду берём в дорогу или как?!

На миг вокруг воцарилась тишина, и в их сторону устремились взгляды множества глаз. Кто-то даже чашку на пол уронил.

Мысленно обругав себя за несдержанность, Платина тут же потупила взор, с преувеличенным вниманием разглядывая гладко оструганную столешницу с хорошо различимыми грязными разводами от мокрой тряпки.

— Ты чего шумишь?! — зарычал предводитель их маленькой компании. — Думаешь: раз за один стол с хозяевами посадили, так всё можно? Палок давно не получала?!

— Простите гос… почтенный, — вскочив, Ия низко поклонилась, чувствуя подступающие слёзы обиды и отчаяния. — Я больше не буду. Простите.

— Есть будешь стоя! — «обжигая» её злым взглядом, приказал тот.

— Слушаюсь, почтенный, — голос девушки дрогнул, по распухшей щеке пролегла одинокая мокрая дорожка. Но от рыданий она всё-таки сумела удержаться.

— Не слишком ли сурово, почтенный Кастен? — попытался заступиться за соотечественницу его побратим. — Не такой уж и серьёзный проступок. Всего лишь немного повысила голос. Она просто очень устала… Как и все мы.

— Слуга должен знать своё место! — безапелляционно заявил собеседник. — И хватит её баловать! Забыл, что писал Божественный мастер о слугах и женщинах? «Приближаешь их — они становятся непокорными, а отдаляешь — ропщут»!

Молодой человек смутился. Сидевшие за соседними столиками посетители одобрительно загомонили и, перестав таращиться, вернулись к своим разговорам.

Подошедшая подавальщица расставила на столе миски с варёным рисом и прочими яствами, а также глиняную бутыль с парой рюмок.

Ела Платина жадно, с огромным аппетитом. Вот только сегодня данный процесс не доставлял ей такого удовольствия, как раньше. Мало того, что кожа на лице продолжала гореть, так Ия умудрилась несколько раз прикусить распухшую и изнутри щёку. Тем не менее, кое-как «зажевав» обиду салатом из редьки с зеленью, она всё же спросила ещё раз:

— Прости почтенный, что беспокою тебя своими глупостями, но так мы покупаем еду на завтра? И что делать с ослом?

— Не забивай себе голову пустяками, — досадливо морщась, но уже гораздо более миролюбиво проворчал Хаторо. — Мы обо всём позаботимся. В своё время я всё скажу.

— Я только хотела попросить больше не брать рисовые шарики, — вздохнула девушка, ставя пустую миску на стол. — А то они уже в глотке застревают.

— Чего же ты хочешь? — осушив вторую рюмку, поинтересовался предводитель их маленькой компании.

— Возьми хотя бы пшеничных лепёшек, — предложила Платина. — Они здесь есть. Ну и варёных яиц. И зелёного лука.

— Мне тоже рисовые шарики надоели, — поддержал её мичман российского императорского флота.

— Хорошо, — устало кивнул бывший офицер городской стражи. — Я поговорю с здешним хозяином.

И действительно, подкрепившись, отправился на поиски владельца заведения, а соотечественник предложил Ие сесть.

Воспользовавшись приглашением и наплевав на мнение окружающих, та тяжело плюхнулась на табурет.

— Я сам схожу за матрасом, — с жалостью глядя на неё, предложил молодой человек. — Как-нибудь принесу.

— Как ты это сделаешь одной рукой? — скептически хмыкнула девушка.

— Она почти не болит, — заверил собеседник.

В доказательство своих слов он вынул пострадавшую конечность из косынки и проделал несколько движений, всё же не сумев сдержать болезненной гримасы.

Платина задумалась. Вообще-то заботиться о бытовых удобствах хозяев входит в обязанности служанки, и заниматься подобными вещами торговцу, принадлежащему к почтенному сословию сонга, как-то «не по чину», но Ия настолько вымоталась за день, что ей уже было глубоко наплевать на мнение окружающих. Жданов ещё что-то говорил, но она его почти не слушала.

Даже когда вернулся Хаторо, девушка продолжила сидеть, тяжело положив локти на стол.

К чести бывшего офицера городской стражи, тот сделал вид, будто не замечает нарушения своего прямого приказа и, опустившись на табурет, сказал:

— Мастер Фкар обещал завтра приготовить булочки на пару. Возьмём их и соевый творог. Ну, теперь довольны?

— Спасибо, почтенный, — кивнул побратим, а Платина, привстав, молча поклонилась.

— Ещё я продал ему осла, — сообщил предводитель, накалывая на вилку кусочек солёной рыбки. — Продешевил, но не вести же его на рынок и время терять?

— Это ты правильно сделал, — одобрил мичман российского императорского флота. — Не потащим же мы его на корабль? А тюки с товаром сами понесём или тоже…

Подавшись вперёд, он еле слышно предложил:

— Здесь продадим?

— Нет, — покачал головой собеседник. — Фкар обещал утром найти нам носильщиков. Они отнесут товар в порт, а там что-нибудь придумаем.

Подавальщица принесла ещё одну бутылку и миску с мелко нарезанным солёным мясом.

— Может, опустим Ини отдыхать? — предложил Жданов. — А сами ещё посидим.

— Пусть идёт, — неожиданно легко согласился Хаторо и, вытащив из рукава ключ, протянул девушке. — Держи. Можешь лечь на кровать. Они широкая, места хватит.

— Спасибо, почтенный, — поклонилась Платина. — Но я уж лучше на полу.

— Как хочешь, — вяло отмахнулся бывший офицер городской стражи, берясь за бутылку.

— Только мне бы сначала в уборную, — с некоторым трудом преодолев смущение, пробормотала Ия.

— Худ, проводи, — распорядился предводитель их маленькой компании. — Нечего ей здесь одной шататься.

— Конечно, — с готовностью согласился молодой человек.

Пройдя на задний двор и сразу же ощутив характерный запах, они без труда отыскали туалет типа «сортир», почему-то стоявший на невысоком деревянном помосте.

К вожделенной двери вела короткая лестница в пять ступней. Когда пришелица из иного мира оказалась в кабинке с дыркой в полу, то поняла, что рачительный хозяин постоялого двора собирал отходы жизнедеятельности постояльцев и посетителей в большую деревянную лохань, закреплённую на тележке как раз под уборной. Именно поэтому здесь воняло так, что резало глаза.

Торопливо покончив со своим делом, девушка спешно спустилась на землю, где шагах в трёх от помоста терпеливо дожидался Жданов.

Несмотря на усталость и апатию, Платина невольно обратила внимание на одетого в лохмотья бродягу, шустро метнувшегося в сторону, то ли уступая дорогу приличным людям, то ли спеша укрыться в густой тени конюшни.

Мичман российского императорского флота тоже его заметил и тихо зарычал:

— Чего надо?

В ответ раздалось неразборчивое бормотание, сопровождавшееся суетливыми движениями рук.

«Похоже, он немой», — лениво подумала Ия, высказав своё предположение:

— В уборную хочет.

Бродяга энергично закивал. В памяти беглой преступницы замерцало что-то далёкое и неопределённое. Вот только напрягаться и пытаться вспомнить категорически не хотелось. Все мысли девушки занимало предчувствие предстоящего отдыха, а черты лица нищего совершенно терялись в темноте.

— Ну, так ступай, — проворчал Жданов, теряя к бродяге всякий интерес.

Однако тот остался на месте, явно давая им возможность идти первыми.

Проходя мимо него, приёмная дочь бывшего начальника уезда ощутила, как сквозь густой сортирный смрад и вонь немытого тела пробивается странный, сладковатый запашок. Впрочем это могло ей просто показаться.

Соотечественник не только привёл девушку в обеденный зал, но и проводил до двери их номера.

Почти полная луна светила прямо в единственное окно, и, несмотря на натянутую бумагу, освещения хватало, чтобы не налететь на мебель.

— Спасибо, почтенный Худ, — с трудом удерживая налитые свинцом веки, пробормотала Платина. — Дальше я сама.

— Ложитесь на кровать, — шёпотом повторил тот предложение побратима. — Мы и на полу выспимся.

— Спасибо, спасибо, — досадливо отмахнулась Ия. — Я сама разберусь. Лучше закройте меня на замок. Так спокойнее будет.

— Ну, если вам так хочется, — пожал плечами молодой человек.

— Хочется, хочется, — заверила девушка, с трудом удерживаясь от того, чтобы выгнать его взашей.

Едва он покинул комнату, как Платина достала из корзины плащи, расстелила их на полу, положила под голову котомку, укрылась курткой и моментально заснула.

Глядя на своё отражение в большом, подсвеченном зеркале, Ия тщательно наносила макияж. Прекрасно помня, что на арене нужно выглядеть безупречно и немного загадочно, она оттенила скулы, делая их визуально более рельефными, нарисовала тоненькие стрелочки к вискам от уголков глаз. Ярко-алая помада аккуратно ложилась на губы, и девушка мельком подумала, что пользоваться тюбиком гораздо удобнее, чем пропитанной краской бумагой. Теперь добавим ещё немного блеска.

«Красотка! — довольно мурлыкнула Платина, но тут же досадливо нахмурилась. — Только причёска не очень».

Действительно, короткая коса, скреплённая тонкой, серебряной шпилькой с бирюзовым шариком на конце явно не подходила для акробатического этюда.

Торопливо растрепав волосы, поискала взглядом массажную расчёску, но на столе её не оказалось. Выдвинув верхний ящичек, взялась лихорадочно перебирать многочисленные яркие ленты, заколки, резинки, норигэ из бисера, серебряных цилиндриков и шёлковых кисточек, но отыскала только деревянный, лакированный гребень.

Пока расчёсывала волосы, умудрилась сломать два зубчика, но так и не успела привести в порядок причёску.

По двери пару раз негромко стукнули и, не дожидаясь разрешения, в гримёрку ворвался староста их группы Вениамин Крюков по прозвищу Беня.

— Твой выход сейчас! Перлова лодыжку потянула.

И прежде чем Ия успела что-то возразить, он схватил её за руку и почти силой сорвал с кресла.

— Бегом, итальянцы ждать не любят!

Девушка понимала, что не может предстать в таком виде перед зрителями, но язык словно онемел, а мышцы перестали подчиняться, и она безропотно проследовала за парнем в знакомый коридор колледжа.

— Говорят, там двое из цензората, — тараторил Беня, увлекая её за собой по казавшемуся бесконечным проходу. — Если понравишься, обещали контракт на пять лет заключить. Сразу первой госпожой наложницей станешь.

Внезапно перед ними возникли сколоченные из толстых досок ворота с горящей неоном надписью над ними: «Монастырь добродетельного послушания».

Осторожно приоткрыв массивную створку, Крюков одним глазом посмотрел в узкую щель и, облегчённо выдохнув, проговорил:

— Ну, давай! Ни пуха! Музыку сейчас включат.

Совершенно растерявшись от абсурдности ситуации, Платина наконец-то сумела жалобно пропищать:

— Ты что? Куда идти? Я ещё не готова!

Однако ноги как будто сами шагнули вперёд, а тело отвесило Бене, на голове которого вдруг появилась шапочка учёного с квадратным верхом, церемонный поклон.

Руки Ии упёрлись в ворота. Те удивительно легко распахнулись, и девушка очутилась в кромешной тьме.

Где-то очень тихо, почти на грани слышимости, журчала вода. Девушка резко развернулась и едва не ударилась в уходивший во все стороны камень.

Крик ужаса застрял в перехваченном спазмом горле, и она прижалась к стене, оказавшейся неожиданно тёплой.

Вдруг где-то впереди вспыхнул и начал приближаться неяркий, оранжевый огонёк.

Постепенно Платина начала различать неровные, уходившие вверх своды, торчавший из камня огромный конец наглухо запечатанной трубы из полированного гранита.

В этот миг Ия поняла, что находится в тайной пещере под обителью «Добродетельного послушания», где ей пришлось прятаться вместе с младшим братом бывшего губернатора провинции Хайдаро! Лишь затем она вновь обратила внимание на фонарь, с ужасом убеждаясь, что его держит в руке сам Рокеро Нобуро!

Его заросшая рыжеватой щетиной физиономия с кривым носом расплылась в похабной улыбке, а знакомый голос совсем по-змеиному прошипел:

— Давно я тебя искал. Не знал, что сама придёшь.

Тускло блеснуло лезвие ножа, и лишь тогда девушка сумела закричать.

Щека взорвалась болью от хлёсткого удара, чья-то ладонь заткнула рот, кто-то навалился на бьющееся в конвульсиях тело.

Понадобилось несколько бесконечных секунд, прежде чем она смогла расслышать вдыхаемый в ухо шёпот:

— Тише, Ия Николаевна, тише. Это я, Жданов.

На миг замерев, Платина упёрлась ему ладонью в грудь.

— Отпусти её, — негромко велел Хаторо. — Видишь, она уже пришла в себя.

— Простите, — сконфузившись, отпрянул мичман российского императорского флота.

Пробивавшийся сквозь бумагу лунный свет еле освещал крошечную комнатку.

Сидя на кровати, бывший офицер городской стражи пристально смотрел на свою спутницу сверху вниз.

— Ну, и напугала ты нас. Кричала, как будто тебя… резали. Хорошо, что Худ успел тебе вовремя рот заткнуть, не то ты бы весь постоялый двор переполошила.

— Когда меня хотели резать, так страшно не было, — приподнявшись, криво усмехнулась Платина, вытирая тыльной стороной ладони выступившие на лбу капельки пота.

— Дурной сон приснился? — понимающе посочувствовал соотечественник.

Только сейчас Ия заметила, расстеленный на полу тощий тюфяк, на котором, видимо, он и спал совсем рядом, только руку протяни.

— Кошмар, — подтвердила девушка. — Приснился один из тех, кто хотел меня убить.

— И много людей хотели тебя убить? — насмешливо хмыкнул абориген.

— Трое, по крайней мере, точно пытались, — предпочитая не замечать издёвки, подумав, ответила пришелица из иного мира. — От двоих я отбилась, а от третьего убежала. Вот его-то я сейчас и увидела.

— Кто такой? — уже гораздо более серьёзным тоном поинтересовался собеседник.

— Младший брат прежнего губернатора провинции Хайдаро, — не стала скрывать Платина. — Он хотел с моей помощью доказать свою невиновность. Но я… сплоховала, и у него ничего не получилось.

— Где это случилось? — нахмурился Хаторо.

— В Букасо, — ответила Ия.

— В провинции Хайдаро? — решил уточнить бывший офицер городской стражи.

Девушка молча кивнула.

— Хвала Вечному небу, сейчас мы далеко оттуда, — попытался успокоить её собеседник, понизив голос до еле слышного шёпота. — И никаких ваших знакомых здесь нет. Да вас никто и не узнает в таком виде. Спите спокойно. Кошмар снится только один раз. Уж я это знаю.

— Спасибо, — прерывисто вздохнула Платина, весьма тронутая подобной заботой.

Она легла, свернулась калачиком и набросила на себя куртку.

Совсем рядом размеренно дышал Жданов. То ли на самом деле спал, то ли удачно притворялся. Но ей вдруг ужасно захотелось прижаться к нему, причём без какой-либо романтики с эротикой. Просто затем, чтобы почувствовать рядом кого-то сильного и надёжного, вновь ощущая, казалось, напрочь забытую в этом мире защищённость.

Даже с Хваро Ие никогда не было по-настоящему уютно и спокойно. Наверное, это от того, что они врали друг дружке? А вот Сашку девушка не обманывала, и он, кажется, тоже. Скорее всего, именно из-за этого у неё и возникло такое желание.

Разумеется, она не сделала ничего подобного. Мало ли какие мысли могут возникнуть у бравого морского офицера? И какой головой он будет думать? А после совсем недавнего и крайне негативного опыта тесного общения с представителями мужского пола, ей совсем не хочется вступать в интимные отношения даже с таким симпатичным парнем, как Александр Павлович Жданов.

Абориген оказался прав. Остаток ночи Платина проспала спокойно, не запомнив никаких сновидений, и проснулась от мягкого шёпота над самым ухом:

— Вставайте, нам пора.

Лишь через пару секунд сообразив, что сказаны они по-русски. Скрестив ноги, соотечественник сидел на тюфяке и улыбался.

Хаторо, широко зевая, натягивал халат.

Судя по льющемуся сквозь бумагу на окне свету, день только начался.

— Худ, — обратился к побратиму бывший офицер городской стражи. — Проводи Ини до уборной. А я пойду напомню здешнему хозяину его обещания.

— Я и одна схожу, — поднимаясь на ноги и оправляя подол платья, отмахнулась спутница. — Сейчас утро, все ещё спят.

Однако предводитель их маленькой кампании остался непреклонен:

— Нет. Место тут ненадёжное, всякие люди ночуют. Проводи.

— Хорошо, — понимающе кивнул Жданов.

— Повязку забыл, — напомнила Ия, поискав глазами косынку.

— Она мне больше не нужна, — явно рисуясь, пренебрежительно махнул пострадавшей рукой молодой человек. — Я чувствую себя прекрасно.

— Это был всего лишь вывих, — усмехнулся Хаторо. — Не беспокойся за него.

И вновь он не ошибся, характеризуя данный постоялый двор. В обеденном зале владелец заведения пинками будил тех, у кого не хватало денег на комнату, но кто мог позволить себе роскошь переночевать под крышей.

Постояльцы «третьего класса» огрызались, зевали, шумно портили воздух и собирали свои жалкие пожитки.

Появление девушки эта нечистая публика встретила масляными взглядами, невнятными возгласами и парочкой скабрёзных шуток. Начавшееся веселье на корню пресёк хозяин постоялого двора, грозно рявкнув:

— А ну заткнулись! Всякий, кто опозорит моё заведение перед приличными гостями, будет искать себе новый ночлег!

— Да это мы просто шутим, почтенный Фкар, — заискивающе улыбнулся потрёпанного вида мужичонка, демонстрируя два оставшихся зуба, сиротливо торчавших из розовых дёсен.

— Сам ты вонючка старая! — прикрикнул на него хозяин. — И шутки у тебя вонючие, как свежий свиной навоз! Заткнись и проваливай, пока я добрый.

К сортиру образовалась небольшая очередь, так что в свою комнату молодые люди вернулись только минут через пять.

Вручив побратиму ключ, Хаторо велел ждать их в зале, и тоже отправился по утренним делам. Помня его предупреждение о данном месте, Платина со Ждановым опять уселись за один стол. Подавальщица принесла миску с рисовой кашей.

Когда вернулся их предводитель, к столу подошёл владелец заведения и, коротко поклонившись, доложил:

— Носильщиков я тебе нашёл, почтенный. Во дворе ждут. Булки и соевый творог сейчас принесут.

Бывший офицер городской стражи поднялся и, отвесив ответный поклон, достал из рукава кошелёк.

— Спасибо тебе, мастер Фкар.

Приняв серебро, собеседник вдруг слегка понизил голос:

— Ты уж прости, почтенный, что не в своё дело лезу. Только вы вроде как в Шибани впервые?

Мгновенно насторожившийся Хаторо согласно кивнул.

— А в чём дело?

— Да тут про вас один бродяга расспрашивал.

— Что за бродяга? — живо заинтересовался беглый преступник.

— Да обычный, — неопределённо пожал плечами хозяин постоялого двора. — Появился тут где-то с месяц назад. Других нищих сторонится. На воровстве пока не ловили, но джунгарским дымком затянуться любит. Живёт тем, что в порту добудет. Ну и у меня иногда уборную чистит. Зовут Кривулем. Больше ничего о нём не скажу. Пустой человечишка.

— А что ему надо было? — ещё сильнее нахмурился бывший офицер городской стражи.

— Спрашивал, как вас зовут, — ответил владелец заведения. — Откуда пришли и куда направляетесь? Я сказал. Это же не секрет?

— Нет, конечно, — натянуто улыбнулся Хаторо. — Мы люди честные, нам скрывать нечего.

Ия вспомнила свою встречу с непонятным мужиком вчера поздно вечером на заднем дворе, вроде как исходивший от него странный сладковатый запашок и не смогла удержаться от вопроса, хотя и понимала, что это сильно не понравится предводителю их маленькой компании?

— А обо мне он не спрашивал, почтенный?

Хозяин постоялого двора посмотрел на неё, словно на говорящую табуретку, но всё же снизошёл до ответа, обидно рассмеявшись:

— Нет, тобой не интересовался. Наверное, ещё слишком мало выпил.

Бросив на неё неприязненный взгляд, бывший офицер городской стражи отмахнулся с деланным безразличием:

— Может, земляков искал или родственников?

— Не знаю, — покачал головой владелец заведения. — Но сегодня я его ещё не видел.

— Спасибо, что рассказал, мастер Фкар, — поблагодарил Хаторо. — Может, дело пустяковое, и человек просто ошибся? А может, нас ограбить хочет? Так мы готовы.

Усмехнувшись, он достал из-за пазухи свой длинный кинжал.

— Находились уже дураки. Пробовали.

Понимающе кивнув, собеседник хотел ещё что-то сказать, но тут его окликнули из кухни, и он, кивнув на прощание, ушёл.

— Ты чего творишь?! — раздражённо зашипел предводитель их маленькой кампании.

Не давая ему времени как следует разозлиться, девушка торопливо объяснила: почему решилась влезть в разговор мужчин.

— Мне он тоже показался каким-то подозрительным, — поддержал соотечественницу мичман российского императорского флота. — Трясётся, как припадочный, и мычит, словно немой.

— Это от джагарского дыма, — слегка успокаиваясь, пояснил побратим. — Его ещё называют «последняя сладость». Он вызывает блаженные видения, но от него человек постепенно слабеет и даже может умереть.

«Наркотик», — догадалась пришелица из иного мира, но скромно промолчала.

— Думаешь, он узнал кого-то из нас? — спросил молодой человек.

— Нет, — не задумываясь, возразил Хаторо. — Иначе здесь бы уже была городская стража. Наверное, ему просто что-то померещилось из-за джангарского зелья?

«И не поспоришь», — мысленно хмыкнула приёмная дочь бывшего начальника уезда.

Вдвоём с Ждановым они поднялись в комнату. Потом пришёл их старший и привёл двух крайне скромно одетых простолюдинов. Навьючили им на спины тюки с товаром и спустились во двор.

Сложив вещи в корзину, Платина последовала за ними.

Шибани мало чем отличался от тех городов, которые Ия уже успела увидеть в этом мире, поэтому она мало интересовалась достопримечательностями. У неё не выходил из головы рассказ хозяина постоялого двора, поэтому всё время казалось, будто за ними кто-то следит.

Она даже несколько раз украдкой оглядывалась через плечо, но так и не заметила ничего подозрительного на заполненной народом улице.

Впереди их маленькой процессии бодро шагал бывший офицер городской стражи, не забывая время от времени посматривать назад на носильщиков, согнувшихся под тяжестью тюков. За ними шёл мичман российского императорского флота, также приглядывавший за ними во избежание всяческих недоразумений.

— Как следует следи за ними, почтенный Худ, — настраивал молодого человека умудрённый жизнью побратим. — Среди честных людей всегда может отыскаться жулик. Нырнёт в какой-нибудь проулок, и всё, мы разорены.

— Где же ему с таким грузом от меня убежать? — снисходительно усмехнулся Жданов.

Однако Хаторо только сокрушённо покачал головой.

— Не знаешь ты ещё, на какие пакости способны эти лисы-оборотни. Заступит тебе дорогу толпа нищих детишек, денежку на еду попросить, тут-то мошенник и ускользнёт.

Этот разговор пришелица из иного мира вспомнила, заметив впереди какое-то столпотворение.

«Тут что, тоже пробки?» — мысленно усмехнулась она и с раздражением дёрнула за рукав соотечественника, который даже на цыпочки приподнялся, пытаясь рассмотреть происходящее.

А когда тот с удивлением взглянул на неё, скорчила зверскую гримасу, кивнув на носильщиков.

Понимающе кивнув, спутник подошёл вплотную к одному из них, а девушка приблизилась ко второму.

К счастью, долго ждать не пришлось, и движение скоро возобновилось. Платина смогла рассмотреть, как далеко впереди, занимая почти всю «проезжую часть», неторопливо следует небольшой караван из трёх телег, чей груз прикрывали опутанные длинными верёвками циновки, и двух фургонов.

Волы и мулы никуда не спешили, и скоро за ними вновь образовалась небольшая толпа. Наиболее нетерпеливые прохожие обгоняли обоз, прижимаясь к домам и лавкам.

Ия слышала, как недовольные горожане громко ворчали, сетуя на то, что в порт можно попасть и по Ременной улице, которая гораздо шире и как раз предназначена для подобных торговых караванов.

В ответ наиболее информированные люди сообщали, что это едет сам достопочтенный Куджичи из Даяснору, выдавший свою дочь за сына рыцаря Меедо.

Приёмная дочь бывшего начальника уезда вспомнила, что именно этот купчина не дал им переночевать в нормальной гостинице и отказался взять на свой корабль.

Внезапно обоз остановился. Крепко вцепившись в тюк на спине носильщика, девушка уже сама поднялась на цыпочки и увидела, как слуга вытаскивает лестницу из-под передней площадки первого фургона.

На землю сошествовал довольно пожилой мужчина в красно-чёрном шёлковом халате и в круглой шляпе с узкими полями.

Платина вспомнила, что некоторые из простолюдинов, принадлежащих к сословию сонга, платят специальный и весьма значительный налог за право носить одежду из шёлка и внешне отличаются от дворян только размерами полей шляпы.

Отступив от повозки, богатей вальяжно махнул рукой с блеснувшими на солнце камнями в перстнях и в сопровождении двух мужчин, один из которых нёс в руке меч, а значит, являлся дворянином, направился на другую улицу, а караван также неторопливо продолжил своё движение к порту.

Поскольку по местным обычаям его от остального города также отделяла стена, в воротах неизбежно образовалась толчея.

«Ну, и для чего эти дополнительные трудности? — мысленно вопрошала пришелица из иного мира, крепко вцепившись в тюк и разглядывая невысокую, чуть выше человеческого роста, ограду, покрытую сетью трещин и неряшливых пятен от обвалившейся штукатурки, обнажавшей коричневые кирпичи. — Неужели опасаются, что враг будет штурмовать их с реки? Так эту стену только толкни, она и развалиться.»

Ия уже знала, что стража в воротах редко интересуется теми, кто покидает город. Однако при виде богатого каравана та вдруг решила проявить служебное рвение, затеяв перебранку с кем-то из людей Куджичи.

Девушка предположила, что это, скорее всего, надолго. До тех пор, пока блюстители закона и порядка не получат мзду малую или не очень. Вот только она сильно ошиблась. Похоже, сей купец имел в Шибани весьма не хилую «крышу», потому как уже через несколько минут голоса затихли, и передний фургон въехал на территорию порта.

Чуть позже очередь дошла и до лжеторговцев с их носильщиками и служанкой. Но обозлённые стражники только поторопили их, явно «нацелившись» на следовавшую почти сразу за ними телегу самого крестьянского вида, запряжённую медлительным, серым волом.

Нельзя сказать, что Платина так уж сильно боялась разоблачения. Распухшие щёки и сузившиеся от этого глаза разрушали всякое сходство с портретом на объявлениях о розыске. Тем не менее она облегчённо перевела дух, увидев впереди широкую водную гладь.

Пристань, сложенная из кирпичей и каменных плит, тянулась вдоль городской стены по обе стороны от ворот. Повсюду сновали люди, двигались повозки и вьючные животные. Но Ия не заметила ни одного капитального строения. Только навесы, какие-то открытые киоски, лёгкие прилавки, а также штабеля мешков, ящиков и корзин.

В реку уходили четыре длинных пирса, возле которых покачивались на мелкой волне разнообразные лодки, лодочки и корабли. Причём один из них отличался весьма высокими мачтами и более чем солидными размерами.

Хаторо повёл своих спутников вдоль ограды. Шагов через сто им попался пустой ларёк. Владелец торговой точки либо почему-то сегодня не пришёл, или она вообще временно осталась бесхозной.

По приказу бывшего офицера городской стражи носильщики сложили вьюки под крышей, получили по медной монете и откланялись, а он обратился к молодым людям:

— Стойте здесь, сторожите товар. Я пойду искать корабль. Если не найду ничего до Даяснору, так может, хотя бы до Митиндзане кто-нибудь возьмёт?

— Хорошо, — кивнул побратим.

— Что делать, если хозяин этого места объявится? — проворчала девушка.

Вопреки её ожиданиям предводитель их маленькой компании не рассердился на неуместный вопрос.

— Пусть почтенный Худ заплатит ему три ляна. Или пять, за то, что вы тут меня подождёте.

— Ясно, — понимающе кивнул мичман российского императорского флота.

Когда Хаторо скрылся, он вдруг тихо спросил:

— И часто вам снятся такие страшные сны?

Ещё не понимая: то ли соотечественнику и в самом деле интересно, и он проявляет к ней искреннее участие или пытается наладить отношения после недавней небольшой размолвки, Ия тем не менее не отказала себе в удовольствии сделать ему замечание:

— Говори, как здесь принято, почтенный Худ. Люди кругом.

— Я постоянно забываюсь, — повинился тот. — Нелегко, знаешь ли, отказаться от того, чему учили с раннего детства.

— Это понятно, — кивнула девушка, не без удовольствия понимая, что парень, если и не извиняется, то пытается сгладить негативное впечатление от своих слов, неосмотрительно произнесённых в бамбуковой роще незадолго до схватки с рыцарскими охранниками.

— Но всё же, — не дал ей уйти от темы собеседник. — Часто такое снится?

— Нет, — подумав, покачала головой Платина. — Особенно когда устанешь, так вообще спишь без… сновидений. Уже давно ничего похожего не было.

— А вот мне часто дом снится, — вдруг признался Жданов, и голос его слегка дрогнул. — Но ни родителей, ни других родственников ни разу не видел. Ни сестру с братом, ни кузину Мари. А мы с ней были очень близки. Почему так?

— Не знаю, — пожала плечами Ия.

Будучи натурой скорее практической, чем романтической, она редко задавала себе столь неопределённые вопросы. Но сейчас ей от чего-то захотелось как-нибудь подбодрить соотечественника.

— Может, потому, что с ними пока ничего не случилось, и они живы и здоровы?

— Но как такое возможно? — вскинул брови морской офицер. — Если вы, то есть ты появилась здесь… Ну, в общем, сама знаешь, откуда.

Пришелице из иного мира пришлось срочно напрячь воображение, извлекая из памяти содержание когда-то прочитанных книг о попаданцах.

— Наверное, следует исходить из того, что время здесь течёт также, как там для наших близких, — осторожно начала она, тщательно подбирая слова. — То есть: если здесь для тебя и меня прошёл один день, то и там тоже. Понимаешь?

— Нет, — откровенно признался молодой человек, глядя на неё широко раскрытыми голубыми глазами. — Ты же родилась на сто пятьдесят лет позже моей смерти. И мои близкие никак не могли столько прожить. Если, как ты говоришь, время идёт одинаково здесь и там.

— Я сказала, что у него одна и та же скорость, — возразила девушка и, оглядевшись, подняла с земли маленький осколок кирпича. — Вот смотри.

Она шагнула к прилавку и начертила три параллельные царапины.

— Представь, что это три мира, ну, или временных потока, движущихся с одинаковой скоростью.

— Как-то это для меня уж очень сложно, — криво усмехнулся соотечественник. — Я, знаете ли, привык к тому, что время одно, и оно… Оно просто есть.

— Ну, так ты и свой мир считал единственным, — напомнила Платина. — А это оказалось не совсем так.

Жданову нехотя пришлось согласиться.

— В наших мирах я была здесь, а ты здесь, — с азартом продолжила Ия, поставив на царапинах две чёрточки. — А потом мы оказались здесь.

Девушка показала на третью линию, но, прежде чем она успела продолжить, мичман российского императорского флота решительно запротестовал:

— Нет, нет, вы, то есть ты не права.

— В чём? — удивилась Платина.

— В твоих потоках времени не три, — со значением произнёс морской офицер. — Но лишь два.

Взяв у Ии камешек, он изобразил на досках пару параллельных линий.

— Мы же из одного мира.

— Да, — поняла и признала свою ошибку девушка. — Получается так. Только это всё равно ничего не меняет.

— Как же это не меняет? — возмутился молодой человек.

— Да вот так! — назидательно проговорила поднаторевшая в демагогии приёмная дочь бывшего начальника уезда, жестом потребовав вернуть камешек. — Если ты был здесь, а я здесь.

Она поставила две далеко отстоящие друг от дружки чёрточки на одной линии.

— То нам же неизвестно, в какой точке этого времени мы оказались! — Платина победно указала на вторую полосу. — Может, это не твои родители умерли, а мои ещё не родились?

— Об этом я как-то не подумал, — озадаченно пробормотал Жданов. — Но, судя по тому, в каком состоянии тут технический прогресс, это ни в коем случае не девятнадцатый век. Тут даже пороха нет.

— Ты бы не пользовался здесь нашими словечками, — досадливо поморщилась Ия, воровато оглядываясь по сторонам.

— Прости, — словно бы машинально отмахнулся погружённый в свои мысли мичман российского императорского флота. — Но в местном языке ещё нет таких понятий.

— Постарайся обойтись без них, — посоветовала пришелица из иного мира. — Выражайся более образно, какими-нибудь намёками.

Она сделала неопределённое движение рукой, вызвав у собеседника слабую улыбку.

Видя, что он настроен уже не столь мрачно и категорично, девушка продолжила с прежним накалом:

— Вот и получается, что надо иметь ввиду только время по отношению к нам. То есть к тебе и ко мне. Я считаю, что мои родители живы и с ними всё хорошо. Тебе тоже стоит так думать. Иначе с ума сойдёшь.

— Но это же обман, — нахмурился молодой человек. — Вы же не знаете, что всё обстоит именно так?

— Но и то, что не так, я тоже не знаю, — улыбнулась Платина.

— Если брать в соображение подобные обстоятельства, — медленно проговорил Жданов. — Тогда, конечно.

— Только их и надо брать, — вновь с нажимом произнесла Ия. — Пока нет даже намёка на то, что с нашими родными что-то случилось, будем считать их живыми и здоровыми.

— Это у вас там учат… так принимать жизнь? — с печальной улыбкой поинтересовался Жданов.

— Нет, — покачала головой девушка. — Этому я у местных мудрецов научилась. Пришлось в своё время почитать. Очень скучно пишут. Но иногда попадаются и интересные мысли. Я же тоже переживала: как там мои мама с папой? Когда не приходилось спасать свою жизнь.

— Насколько я понимаю, — криво усмехнулся мичман российского императорского флота, — это часто приходилось делать?

— Постоянно! — фыркнула Платина. — Только где-нибудь устроишься, начнёшь думать о будущем, как… Появляется толстый северный лис, и проходится срочно уносить ноги.

— Полярный лис? — не понял молодой человек.

— Это так, — поморщилась Ия, — выражение из моей прошлой жизни.

Девушке вдруг захотелось поделиться своими соображениями о таинственном, сверхъестественном «игроке», постоянно устраивавшем ей разнообразные пакости.

Но она всё же удержалась. Слишком уж невероятными могут показаться русскому офицеру середины девятнадцатого века подобные предположения. Тем более, что никаких внятных доказательств, кроме своих догадок, у неё нет.

Решительно отметая ненужные мысли, Платина резко сменила тему разговора:

— Что скажешь об эти кораблях? Особенно вон о том, с высокими мачтами?

Вздрогнув, собеседник обернулся к реке. На судно, так заинтересовавшее приёмную дочь бывшего начальника уезда, как раз грузили мешки, корзины и ящики с телег из обоза достопочтенного Куджичи из Даяснору.

— Обычные речные плоскодонки, — небрежно пожал плечами мичман российского императорского флота. — Даже несмотря на величину, самого лёгкого шторма на море не перенесёт.

— Как ты догадался? — живо заинтересовалась Ия.

— По его форме, — немного помявшись, видимо, подбирая подходящие слова, пояснил молодой человек. — По тому, как оно сидит в воде. Будь сие судно предназначено для дальнего, морского плавания и имей нормальный киль, ему бы ни за что не подойти так близко к берегу. Судя по всему, глубины здесь не так уж и велики. Ещё обрати внимание, какой у него большой руль. Вон там за… кормой. Это задняя часть корабля.

— Я знаю, что такое корма, — обиженно проворчала девушка, только сейчас заметив на борту судна женскую фигурку в ярком платье. Присмотревшись, поняла, что это та самая молодая особа, которую беглые преступники видели в зале гостиницы «Прибежище уюта и покоя». Видимо, она имеет какое-то отношение к Куджичи из Даяснору. Может, его наложница или дочь?

Искоса глянув на соотечественника, Платина с неудовольствием обнаружила на его лице мечтательную улыбку. Очевидно, он тоже заприметил «видную» незнакомку.

«Ну, как есть, бабник! — с раздражением подумала Ия, мысленно обругав себя за глупость. — И я дура! Сама же обратила на неё внимание!»

— Но сделано интересно, — не отводя взгляда от родственницы олигарха, продолжил Жданов. — Мачты высокие и парусов много. По спокойной воде должно ходко идти. Только на этой реке ему не место. Русло слишком узкое. Он здесь, как стопушечный линкор в монастырском пруду.

— Значит, та река, с которой он приплыл, гораздо шире, — раздражённо зыркнув на него, проворчала девушка.

— Корабли не плавают, — назидательно заявил мичман российского императорского флота. — Они ходят.

— Может там у нас и ходят, — не удержалась от соблазна оставить последнее слово за собой Платина. — А здесь плавают. Язык-то другой.

— Но понятия те же, — возразил собеседник.

Едва начавшуюся полемику прервал знакомый, негодующий голос.

Оглянувшись, молодые люди обнаружили у себя за спиной предводителя их маленькой компании. Каким-то образом незаметно пробравшись, он стоял в глубине невеликого киоска, прижимаясь спиной к городской стене, и знаком велел им приблизиться.

Разглядев выражение его лица, Ия мгновенно насторожилась, а соотечественник, видимо, тоже заподозрив неладное, сунул руку за пазуху.

— Что случилось? — тихо спросил он.

— За нами следят, — шёпотом ответил побратим и, прежде чем спутники успели засыпать его вопросами, разъяснил, указав рукой направо. — Там за мешками прячется какой-то бродяга и смотрит на вас. Здесь он не не должен нас видеть. Если, конечно, не перейдёт куда-нибудь в другое место.

Приёмная дочь бывшего начальника уезда тут же вспомнила рассказ хозяина постоялого двора о нищем любителе покурить веселящую травку.

— Думаете, он узнал кого-то из нас? — озадаченно поинтересовался Жданов.

— Тогда почему он стражу не зовёт? — вопросом на вопрос ответил Хаторо.

— Возможно, это кто-то из ваших знакомых по прежней службе? — предположил мичман российского императорского флота.

— Нет, — решительно возразил собеседник. — Я бы его обязательно узнал.

— А как он выглядит? — насторожилась девушка.

— Как бродяга, — неопределённо пожал плечами бывший офицер городской стражи. — Не старый. Волосы вроде бы рыжие, но точно не скажу. Уж больно грязные. Рожа опухшая, нос перебит.

— Рыжие?! — испуганно охнула Платина.

— Ну, не то чтобы совсем, — с тревогой глядя на неё, медленно проговорил Хаторо. — Но да, рыжеватые.

— И ты точно видел перебитый нос? — Ия от волнения облизала враз пересохшие губы.

— Видел, — подтвердил предводитель их маленькой компании. — Я близко подобрался. И глаза такие… шалые. Небось, уже джангарского дыма наглотался.

— Тогда это точно Набуро! — нервно хохотнула девушка. — И смотрит он не на нас, а на меня!

— Это его вы видели во сне? — нахмурился собеседник.

— Да, — кивнула пришелица из иного мира. — Вот уж никак не ожидала его увидеть ещё раз да ещё и здесь! Тогда понятно, почему он стражу не зовёт. Он сам в розыске, как брат государственного преступника.

— Судя по всему, этот человек и в самом деле очень зол на тебя, — посочувствовал Хаторо.

— Ещё бы! — криво усмехнулась Платина. — Он же считает, что из-за меня не смог спасти брата и всю свою семью. От него можно ждать чего угодно! Тем более, если у него крыша поехала. То есть, если он не в своём уме от какой-нибудь дури!

Ия вдруг подумала, что если Нобуро ведёт столь жалкое существование, то ему ничего не стоит просто выдать её стражникам даже под угрозой собственного ареста и неминуемой смерти. Вероятно, младшего брата губернатора удерживает от этого не только страх перед казнью, но и стремление лично расправиться с виновницей всех своих несчастий. Но как только Рокеро поймёт, что она покидает город, у него не останется другого способа отомстить, кроме как обратиться к властям.

Вытерев платочком мгновенно вспотевший лоб, девушка торопливо изложила спутникам свои соображения:

— Всё настолько плохо? — с сомнением спросил предводитель их маленькой компании.

— Если это и в самом деле он, то да, — решительно кивнула Платина. — Этот человек ни перед чем не остановится. Только мне непонятно: откуда он здесь взялся?

— Так это, может, вовсе и не он? — резонно предположил мичман российского императорского флота. — И как ему узнать вас в таком виде?

Ия на пару секунд задумалась над очевидным, но почему-то не пришедшим ей в голову вопросом. Действительно, лицо её сильно изменилось из-за распухших щёк, но голос и фигура остались прежними. Хозяин постоялого двора говорил, что Набуро интересовался их именами. Что, если он каким-то образом вдруг запомнил, чьи пайзы приёмная дочь бывшего начальника уезда взяла у настоятельницы монастыря «Добродетельного послушания»? Тогда становится понятно, как он смог их разоблачить.

— Посмотреть бы на него, — вздохнула девушка. — Уж я бы эту рожу сразу узнала.

— Но если ты права, в живых его оставлять нельзя, — безапелляционно заявил Хаторо.

— Ни в коем случае! — с жаром поддержала его беглая преступница. — Теперь он не только меня знает, но и вас.

— Хотите его убить? — спросил соотечественник.

— Можете предложить что-то другое? — криво усмехнулась Платина, предупредив: — Договориться с ним не получится. Если, конечно, ты не хочешь отдать ему меня в качестве выкупа?

— Как вы могли так… — возмутился морской офицер, и щёки его вспыхнули румянцем негодования.

— Ини права! — резко оборвал его побратим. — Если бы мы просто встретились, то, может, и смогли бы разойтись. Но он за нами следит.

— Но не предлагаете же вы сделать это прямо здесь?! — вскричал молодой человек. — Тут же столько народа кругом!

— Надо увести его с пристани, — предложил Хаторо. — Вон в той стороне…

Он махнул рукой.

— Какие-то заброшенные строения. Ни крыш, ни окон, ни дверей. Одни стены в кустах. Место для нашего дела самое подходящее.

— И как сделать, чтобы он туда пришёл? — нахмурился Жданов.

— Я попробую его туда заманить, — предложила девушка, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Сглотнув внезапно образовавшийся в горле комок, она продолжила подчёркнуто деловым тоном:

— Если Набуро увидит меня и поймёт, что я его узнала, то испугается, как бы я снова куда-нибудь не делась.

— А если он позовёт стражу? — предположил абориген.

— Если ещё не позвал, то, скорее всего, попробует убить меня сам, — резонно, как ей казалось, предположила Платина. — Я сделаю вид, будто очень сильно испугалась, и побегу к тем развалинам, где ты, почтенный, и будешь нас ждать.

— Это очень опасно, — озабоченно проговорил мичман российского императорского флота.

— Не очень, — возразила Ия. — Ему меня ни за что не догнать даже в такой толпе.

— Только не беги слишком быстро, — посоветовал бывший офицер городской стражи. — Не то он испугается, что ты убежишь, и крикнет стражу.

— Понимаю, — заверила девушка. — Пусть думает, что ещё немного, и он меня догонит.

— Рискованную игру вы затеяли, — покачал головой Жданов. — Не лучше ли уйти из порта и подстеречь его где-нибудь в городе?

— Мне эта затея тоже не нравится, — признался старший побратим. — Но мы первый раз в Шибани и ничего здесь не знаем. Как будем его ловить?

— Неизвестно ещё, кто кого ловить будет: мы его или он нас? — вновь беззастенчиво влезла в мужской разговор пришелица из иного мира, и на это раз Хаторо посмотрел на неё с одобрением.

— А если это совсем другой человек? — предположил соотечественник.

— Тогда я вернусь сюда, — пожала плечами Платина. — И мы опять будем ждать, когда почтенный Кастен найдёт подходящий корабль.

— Это что же? — встрепенулся молодой человек. — Я останусь здесь?!

— Именно так, — подтвердил побратим. — Кто-то же должен следить за товаром?

— Причём тут эти мешки, когда речь может пойти о жизни гос… Ини?! — вскричал мичман российского императорского флота.

— Успокойся, почтенный Худ! — повысил голос бывший офицер городской стражи. — Без этого товара мы не сможем называться купцами! А новый покупать некогда. И деньги надо беречь. До Даяснору ещё долго добираться. Если вы ещё хотите туда попасть?

— Хотим! — заверила его девушка, сердито посмотрев на Жданова.

— Может, попросить кого-нибудь присмотреть за товаром? — с надеждой спросил тот.

— Если Набоуро за нами следит, это может его насторожить, — высказала свои опасения Платина.

И вновь Хаторо проигнорировал то, что она нагло влезла в мужской разговор, и даже одобрительно кивнул.

Молодой человек хотел ещё что-то сказать, но предводитель их маленькой кампании взмахом руки призвал их к молчанию.

— Сделаем так. Подождёшь немного, после того как мы с Ини уйдём, и попросишь вон того торговца присмотреть за нашим добром. У него и киоск новый, и товара много, и жаровня с углями. Сразу с нашими вещами не сбежит. Посули ему сразу лян пять, не меньше, и предупреди, что скоро вернёшься. Пусть не надеется полазить в наших вьюках, пока тебя нет. А то есть такие жулики, что заберутся в мешок, а ты ничего и не заметишь.

— Я завяжу верёвку специальным узлом, — понимающе кивнув, пообещал собеседник. — Его здесь никто не развяжет.

— Тогда ступайте на своё место, — распорядился Хаторо. — И постарайтесь вести себя так, будто ничего не случилось.

— А мне когда идти? — спросила девушка.

— Досчитаешь до ста, после того как я уйду, — подумав, решил бывший офицер городской стражи. — Поняла, где его искать?

— Да, — подтвердила Платина.

Отдав необходимые указания, их предводитель проскользнул вдоль городской стены в соседний киоск и, не обращая внимание на негодующий возглас его хозяина, торопливо скрылся в толпе.

— Ну, и нам пора, — заявила Ия, предложив: — Ты говори о чём-нибудь, а я помолчу, чтобы не сбиться со счёта.

— О чём говорить? — криво усмехнулся соотечественник.

— Какая разница? — отмахнулась девушка. — Расскажите о море с кораблями или о монастыре с монахами. Я всё равно слушать не буду, а когда досчитаю до ста, отпрошусь у тебя по нужде.

— Может быть, просто уйдёшь? — поморщился ещё не успевший до конца проникнуться простотой местных нравов мичман российского флота.

— Нет, — возразила Платина. — Будет лучше, если соседи услышат, куда и зачем я ушла.

— Ну, если ты так считаешь, — со вздохом пожал плечами молодой человек.

Они подошли к пустому прилавку со свежими царапинами, и Жданов лениво заговорил об отличии между морскими и речными кораблями.

Придав своему лицу сосредоточенно-внимательное выражение, Ия пропускала монолог собеседника мимо ушей, продолжая отсчитывать про себя стремительно уходившие секунды.

При этом ей приходилось прилагать немалые усилия, для того чтобы не оглядываться вокруг в поисках наблюдавшегося за ним неизвестного бродяги. Девушка всё ещё надеялась, что Хаторо напутал с описанием, и это всего лишь какой-то нищий, накурившийся дури наркоман, а не младший брат бывшего губернатора провинции Хайдаро.

Мысленно произнеся: «Всё, наш выход».

Платина встрепенулась.

— Почтенный Худ, позволь отлучиться нужде. Очень хочется.

— Ступай! — пожалуй, слишком громко объявил Жданов слегка дрогнувшим голосом.

Коротко поклонившись, Ия словно бы ненароком проверила привязанный к поясу под платьем кинжал и, поклонившись, поспешила в обход того места, где, по словам бывшего офицера городской стражи, прятался наблюдавший за ними неизвестный.

Ловко уворачиваясь от встречных людей, девушка приблизилась к большому штабелю мешков, возле которого топтался здоровенный детина с заткнутой за пояс дубинкой.

Пройдя самым краем пристани, Платина оказалась за нужной грудой, но не увидела там никого, кроме трёх грузчиков.

«Ну, и где теперь искать этого бродягу? — озадаченно думала беглая преступница, резонно предположив: — А может, никого и не было, и Хаторо просто померещилось?»

Видимо, взвинченные нервы обострили все её чувства, потому что Ия внезапно с предельной ясностью ощутила на себе переполненный ненавистью взгляд.

Резко обернувшись, девушка невольно вздрогнула, увидев в каких-нибудь пяти-шести шагах самого Рокеро Нобуро.

Бывший чиновник по особым поручениям столь сильно изменился с их последней встречи, что она невольно встала в ступор от увиденного. Гордая осанка куда-то пропала. Мужчина заметно ссутулился и исхудал. Шёлк исчез и густо покрытая заплатами одежда из старой, застиранной ткани висела на нём неуклюжим мешком, усеянным разнообразными, мало аппетитными пятнами.

Сальные, давно немытые волосы с заметным рыжим отливом слипшимися патлами выбивались из-под обвязанной вокруг головы грязной тряпки, завязанной на боку неряшливым узлом. Отросшая борода торчала во все стороны рваными клочьями. Заметно покрасневший, кривоватый нос нависал над наползавшими на щерившийся в злобной улыбке рот моржовыми усами. Прищуренные глаза с неестественно расширенными зрачками излучали такую беспощадную, незамутнённую ненависть, что Платина почувствовала, как по спине пробежали мурашки, волосы на голове зашевелились, а окружающий мир вокруг застыл, словно кто-то включил стоп-кадр.

«Да он точно под кайфом!» — догадалась пришелица из иного мира, видя, как дрожащая рука младшего брата бывшего губернатора провинции Хайдаро скользнула за пазуху засаленной куртки.

Именно это движение бродяги заставило Ию очнуться. Надо бежать и как можно быстрее. Вот только развалины, куда ей нужно привести Набуро, находятся как раз в той стороне, где он стоит. Проскочить мимо вряд ли удастся. Значит, остаётся: либо сделать круг по порту, ведя его за собой, или попробовать справиться с ним самостоятельно. Вот только девушка знала, что Рокеро Нобуро весьма искусный воин, и, даже несмотря на его плачевное положение, она вряд ли сможет с ним совладать в открытом бою.

«Если только попробовать уйти в город? — молнией вспыхнула в голове Платины шальная мысль. — Ворота недалеко. За ними улицы. Там затеряться проще. А если он стражу крикнет? Вот же-ж!»

Развернувшись, Ия обогнула двух мирно беседовавших мужчин, пытаясь затеряться в не такой уж плотной толпе, успев краем глаза заметить, как бывший чиновник по особым поручениям устремился за ней, всё ещё держа руку за пазухой.

Лавируя между людьми, девушка старалась двигаться к городской стене, слушая раздающиеся за спиной негодующие крики. Похоже, её преследователь особо не стеснялся и пёр напролом, задевая прохожих.

Выскочив на относительно свободное пространство, Платина, подхватив подол, вихрем промчалась мимо влекущего раскрашенный фургон мула, потом, пригнувшись, нырнула за нагруженную корзинами телегу и огляделась.

Не обращая внимание на негодующие вопли возницы, Нобуро вскочил на торчавшую ось и, на миг замерев, посмотрел вперёд.

— Пошёл прочь, бродяга! — теряя терпение, заорал кучер, замахиваясь длинной, тонкой палкой, служившей ему вместо кнута.

Невнятно огрызнувшись, младший брат бывшего губернатора провинции Хаайдаро соскочил на землю и направился как раз в ту сторону, где притаилась пришелица из иного мира.

Ия так и не поняла: заметил он её или нет? Но не желая зря рисковать, вскочила и вновь бросилась бежать.

То ли ей показалось, или же подстёгнутый адреналином слух и в самом деле сумел выделить из многоголосого гомона нужные звуки? Только девушка ясно различила злобное, почти нечеловеческое рычание бывшего чиновника по особым поручениям.

«Да он и в самом деле спятил!» — мысленно охнула Платина, с ужасом сообразив, что Набуро может убить её прямо здесь и сейчас, не обращая внимания на окружающих.

Страх подстегнул беглую преступницу, заметно прибавив ей сил. Теперь она тоже то и дело задевала попадавшихся навстречу людей, иногда успевая коротко поклониться, но чаще всего, даже не кивнув, продолжала бежать мимо прилавков с едой и прочей мелочью.

Ей всё же удалось сделать полукруг по порту, и теперь Ия уже двигалась в нужном направлении. К развалинам, где её должен ждать Хаторо.

Внезапно путь перегородил целый обоз из гружёных мешками телег. Они двигались так плотно, что расстояние между мордами волов и задниками повозок, казалось, не превышало и метра.

Растерянно оглядевшись, девушка заметила злорадно ухмылявшуюся рожу преследователя.

Выдохнув, она подхватила подол и рванулась вперёд, просто чудом умудрившись проскочить между увенчанной длинными рогами башкой терпеливой скотины и подпрыгивавшей на неровностях телегой.

Глубоко погрузившись в свой внутренний мир, животное вроде бы даже не заметило мелькнувшую перед глазами фигурку, продолжая переступать раздвоенными копытами всё с той же неторопливой основательность. А вот возница и простолюдин с коротким копьём, видимо, исполнявший обязанности охранника разразились гневными выкриками, выдав в адрес полоумной девки целый каскад ярких и сочных эпитетов.

Сообразив, что этим она только привлекает к себе излишнее внимание, Платина поспешно оправила платье и, убедившись, что Набуро вместе с кучей народа застрял на той стороне обоза, уже не побежала, а пошла, хотя и очень быстро.

Краем глаза она заметила, что путь ей пересекает обряженный в шёлк купец, неторопливо вышагивавший в сопровождении вооружённого мечом охранника и то ли помощника, то ли секретаря с кожаной сумкой в руках.

Пришелица из иного мира знала, насколько трепетно относятся аборигены к какому-либо посягательству на любые положенные им по статусу привилегии. Причём это касалось всех сословий, ибо у простолюдинов тоже имелась своя иерархия. И вот так мелькать прямо перед глазами уважаемых людей, пусть даже на миг заступая им дорогу, считалось здесь более чем дурным тоном.

От гневного окрика или чего похуже Ию спасло только то, что вокруг и без того находилось много людей, а купчина что-то назидательно втолковывал помощнику, мало обращая внимание на окружающих.

Прибавив скорости, девушка обогнула носильщика, тащившего на широкой спине здоровущий, обвязанный верёвками тюк, как вдруг по ушам резанул пронзительный крик:

— Убийца! У него кинжал! Убийца!

Резко обернувшись, Платина увидела, как телохранитель шёлковоносного торговца прячет его за своей спиной, держа в руке обнажённый меч, а перед ним лежит чьё-то дёргавшееся тело.

— Убийца! — ещё раз выкрикнул кто-то удивительно знакомым голосом.

Люди торопливо отпрянули в разные стороны, образовывая свободное пространство вокруг распростёртого на земле человека, в котором Ия к своему ужасу и удивлению сразу узнала младшего брата бывшего губернатора провинции Хайдаро.

Из толпы зевак торопливо выбрался Хаторо и, подойдя к прикрытому охранником старику, церемонно поклонился.

— С тобой всё в порядке, достопочтенный Куджичи?

— Да, — шагнув к нему, ответил собеседник.

— Я заметил, что этот подозрительный бродяга следит за тобой, — принялся рассказывать неожиданный спаситель. — А когда он сунул руку за куртку и достал нож, то сразу понял, что он хочет напасть именно на тебя. Вокруг просто нет никого, более уважаемого и значительного. И не ошибся.

Толпа вокруг становилась всё многочисленнее. Привлечённые криками люди спешили поглазеть на бесплатное зрелище, чтобы сегодня же вечером рассказать друзьям и знакомым все подробности столь необычного происшествия.

Грубо расталкивая зевак, появились городские стражники.

— Что тут происходит? — хмуро спросил их командир, вежливо кивнув в ответ на церемонный поклон купца.

— Этот человек напал на меня, — спокойно ответил торговец. — Мой охранник лишь исполнял свой долг.

Воин посмотрел на переставшую дёргаться жертву. Валявшийся рядом длинный, чуть искривлённый кинжал служил исчерпывающим доказательством правоты слов богатого простолюдина, ибо приличные нищие в Благословенной империи такие ножики с собой не таскают.

Присевший возле тела стражник удивлённо проговорил:

— Да он, вроде как, ещё жив!

— Живучий негодяй попался, — недовольно проворчал телохранитель олигарха.

А его наниматель, сунув ладонь в рукав, обратился к командиру служителей правопорядка:

— Прошу вас, господин, найдите хорошего лекаря, чтобы он вылечил этого бродягу.

— Ты настолько милосерден, достопочтенный Куджичи? — удивился дворянин, принимая и разворачивая сложенную ассигнацию. — Что готов помочь даже своему убийце?

— Нет, господин, — усмехнулся собеседник. — Я любопытен и хочу знать: почему он хотел меня убить, и кто ему за это заплатил? Если вы, господин, сможете это выяснить и напишите мне в Даяснору, то получите ещё два раза по столько.

Крякнув, офицер городской стражи тут же принялся отдавать распоряжения подчинённым:

— Быстрее несите его к мастеру Тахуку. Да не за руки и за ноги, придурки! Найдите носилки или хотя бы циновку. Шевелитесь! Я к лекарю и буду ждать вас там. И не дай вам Вечное небо, бездельники, принести его мёртвым!

Бросив многообещающий взгляд на деловито суетившихся стражников, их командир коротко кивнул олигарху и скрылся в толпе.

Поклонившись ему вслед, Куджичи посмотрел на скромно стоявшего в сторонке Хаторо.

— А я тебя знаю. Ты вчера подходил ко мне в гостинице.

— Я польщён тем, что столь значимый человек запомнил такого ничтожного, — церемонно поклонился беглый преступник.

— Вечное небо одарило меня хорошей памятью, — усмехнулся собеседник. — поинтересовавшись: — Ну, отыскал корабль до Даяснору?

— Увы, — развёл руками бывший офицер городской стражи. — Только до Амакону. Но там Ваундау впадает в Митиндзане, много купцов и кораблей. Найдётся что-нибудь и для нас.

— Не беспокойся, — царственным жестом махнул рукой старый купец. — У тебя уже есть место на моём корабле. Ты оказал мне услугу, а я не привык ходить в должниках.

— Но со мной два тюка шёлка, помощник и служанка, — вкрадчиво напомнил Хаторо.

— У меня места всем хватит, — усмехнулся олигарх, величественно указав на то самое большое двухмачтовое судно. — Только поторопись. Долго ждать я не буду.

— Благодарю, достопочтенный, — церемонно поклонился главарь беглых преступников. — Я сейчас же схожу за вещами.

Снисходительно кивнув, Куджичи добавил, слегка понизив голос:

— А об оплате с капитаном договоришься сам.

— Конечно, достопочтенный, — заверил бывший офицер городской стражи.

Поскольку всё самое интересное закончилось, зеваки стали быстро расходиться. Платина тоже вышла из-за телеги с мешками, за которыми пряталась, стараясь не попасться на глаза олигарху и его сопровождающим.

Заметив Ию, Хаторо не стал её дожидаться, а поспешил к оставшемуся в пустом киоске побратиму.

Приёмной дочери бывшего начальника уезда пришлось бежать вдогонку за ним.

— Как ты здесь оказался? — переводя дух, спросила она. — Ты же говорил, что будешь ждать меня за портом?

— Я туда и шёл, — усмехнулся собеседник. — За тем бродягой.

И покровительственно, как малому ребёнку, пояснил:

— Мы же не знаем тех развалин? Непонятно: где мне прятаться и куда тебе его вести? Вот я и решил подобраться к нему сзади, как только вы отойдёте подальше.

Сразу же оценив правоту его слов, девушка почувствовала острый приступ стыда за собственную глупость. Действительно, это же элементарно, как говорил один киногерой. Она с энтузиазмом бросилась исполнять поручение аборигена, так ни о чём с ним толком и не уговорившись! Подавив раздражение, Платина, однако, не смогла удержаться от упрёка:

— Почему ты мне ничего не сказал?

— Чтобы ты на меня не смотрела, — спокойно объяснил мужчина. — И чтобы сильнее боялась. Когда убийца видит свою жертву и чувствует её страх, он уже ничего вокруг не замечает.

«И не поспоришь», — мысленно хмыкнула Ия и поспешила сменить тему разговора:

— С этим богатым купцом случайно так получилось, или ты специально подстроил, чтобы я с ним встретилась?

— Я тут ни при чём, — заверил Хаторо. — Это всё Вечное небо. То, что у него под курткой нож, я сразу понял. Когда ты пробежала мимо Куджичи и свернула в сторону, он бросился за тобой, совсем уж не разбирая дороги. Мне даже показалось, что он врежется в его телохранителя. Вот тогда я и крикнул: «Убийца!». Охранник у Куджичи — опытный воин и среагировал, как надо. Увидел, что на них прёт бродяга с рукой за пазухой, и ударил мечом. Чего ещё разбираться? Не дворянин же и не сонга какой-нибудь. Жаль, что не до конца прикончил мерзавца. Ну, да с такими ранами не выживают.

— И теперь мы сразу попадём в Даяснору, — удовлетворённо заметила девушка.

Бывший офицер городской стражи еле заметно скривился. Платина хотела спросить, чем же тот недоволен? Но тут на них буквально налетел Жданов.

— Что случилось? Почему вы здесь? Кого там убили?

— Тише, почтенный Худ, — поморщился побратим. — Ничего плохого не случилось. Где товар?

— Как ты и сказал, я оставил его в том киоске, — ответил молодой человек. — Но почему вы здесь? И что с тем… негодяем?

— Мёртв, — успокоил его Хаторо, всё же уточнив: — Почти.

— Кто же его убил? — нахмурился мичман российского императорского флота.

Собеседник коротко поведал ему о том, что случилось, в том числе и о щедром предложении Куджичи.

— Надо же, какая удача! — с радостным удивлением вскричал Жданов.

— Вот только почтенный Кастен почему-то не очень доволен, — подала голос Ия.

Сердито глянув на неё, предводитель их маленькой компании нехотя проворчал:

— Да вот подумал, вдруг Куджичи спросит: зачем нам в Даяснору? Он-то, небось, там всех богатых купцов знает. А никакого Самса, про которого у нас в письме написано, в Даяснору нет.

— Зачем же тогда вы согласились? — забывшись, с упрёком спросил молодой побратим.

— Затем, что это самый простой и быстрый способ добраться до Даяснору! — ядовито заметил бывший офицер городской стражи, объяснив: — Куджичи скажем, что просто везём свой товар, чтобы продать и купить заморские диковинки.

— Но, как быть с… Ини? — напомнил мичман российского императорского флота. — Как будем объяснять, почему у нас есть служанка, но нет слуги? Вы… ты же помнишь, как все нас об этом спрашивали?

— Слуга умер дорогой, — отмахнулся собеседник. — А с Ини…

Он озабоченно свёл брови к переносице.

— Придётся рискнуть. Скажем, что купили её по дешёвке. Или нет! Выиграли в карты!

«Так себе версия, — хмыкнула про себя девушка. — Может, всё-таки безопаснее добираться постепенно: шаг за шагом, город за городом. Угу, и в каждом из них мой портрет на доске объявлений».

— Но, если Куджичи захочет взглянуть на документы Ини, — бывший офицер городской стражи даже замедлил шаг, погрузившись в размышления. — Придётся признаться, что она сбежала от злого хозяина к тебе, почтенный Худ.

— Ко мне? — удивлённо переспросил Жданов.

— Ну да, — с довольной улыбкой подтвердил побратим. — Ты молод, красив, а в юности из-за любви люди способны и не на такие глупости.

Лукаво глянув на своих спутников, он вновь сделался чрезвычайно серьёзен.

— Только это лишь в том случае, если Куджичи начнёт задавать вопросы и требовать бумаги. Тогда расскажем ему эту историю и предложим денег за молчание. Пусть высадит нас в первом же городе и забудет, что мы есть.

— А пока говорить, что выиграли её в карты? — уточнил мичман российского императорского флота.

— Да, после того, как у нас умер слуга, — подтвердил предводитель их маленькой компании. — Но это только, если спросят.

— И кто меня выиграл? — недовольно проворчала пришелица из иного мира.

— Я, — без колебаний сообщил Хаторо. — В Кафусё.

— Ты там бывал? — удивилась девушка.

— Приходилось, — неопределённо пожал плечами мужчина. — Есть там такое открытое заведение «Травяная хижина у лотосового пруда».

— А проиграл меня тебе мастер Гиф, — проявила инициативу Платина. — Он хозяин книжной лавки, и его все в городе знают.

— Пусть так и будет, — не стал возражать собеседник.

Они быстро добрались до нужного киоска. Жданов заплатил хозяину за сохранность их вьюков, предварительно убедившись в целостности «упаковки» и каких-то хитрых морских узлов.

Владелец торговой точки расспросил их о происшествии, отголоски которого донеслись до него неясными слухами, и помог найти двух бродяг, взявшихся доставить товар до корабля достопочтенного Куджичи.

Взгромоздив на спину корзину, Ия шагала рядом с соотечественником, не спускавшим глаз с мерно шагавших носильщиков, и размышляла над очередным вывертом судьбы. Она, или тот сверхъестественный игрок, то и дело гадящий на её жизненном пути, сначала устроила встречу с призраком, пусть и недалёкого по времени, но уже полузабытого за ворохами проблем прошлого, а потом преподнесла подарок в виде большого корабля, следующего прямо до места назначения.

Встрепенувшись, девушка прибавила ходу, обогнала грузчиков и подбежала к бывшему офицеру городской стражи.

— Почтенный Кастен, почтенный Кастен!

— Ну, чего тебе? — с явной неохотой оторвался тот от своих мыслей.

— Сколько времени займёт путь до Даяснору?

— Точно не скажу, — после недолгого размышления признался Хаторо. — Но плыть придётся долго. Только это всё равно лучше, чем пересаживаться с корабля на корабль.

— Конечно, лучше, — покладисто согласилась Платина, уже предвидя многочисленные бытовые трудности: от поддержания чистоты тела и стирки белья, до отправления естественных надобностей. Тут придётся: либо пользоваться ведром в компании с двумя мужиками, или выставлять задницу за борт на всеобщее обозрение. И то и другое одинаково не радовало. Однако альтернатива всему этому выглядела ещё более неприглядно: или каторга, или солдатский бордель.

Зябко передёрнув плечами, Ия отстала от бывшего офицера городской стражи и вскоре вновь оказалась рядом со Ждановым.

— Узнала, что хотела?

— Нет, — вздохнула девушка. — Почтенный Кастен не знает, сколько нам плыть до Даяснору.

— Судя по всему, путь неблизкий, — хмыкнул молодой человек.

— Угу, — вздохнула Платина. — И, судя по всему, всё это время нам придётся жить в одной каюте.

— Понимаю, — без малейшей усмешки кивнул собеседник. — Для… тебя это большое неудобство. Но, уж если так получилось, то я постараюсь помочь. Ты только не смущайся и говори, что нужно.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Ия.

Тут они подошли к уходившему в реку причалу, у конца которого пришвартовался большой, двухмачтовый корабль с бортами, расписанными продольными жёлтыми и чёрными полосами.

Наученная горьким опытом приёмная дочь бывшего начальника уезда не ожидала от предстоящего путешествия ничего хорошего. Внутренний голос настойчиво нашёптывал, что судьба, рок, фатум или всё же таинственный игрок её в покое не оставят.

— Эй! — окликнул их с палубы бородатый мужчина в грязной, цветастой головной повязке и короткой куртке, подпоясанной куском верёвки. — Ты почтенный Кастен?

— Я! — отозвался Хаторо и указал на спутников. — А это со мной.

— Поторопитесь! — призывно махнул рукой собеседник. — Достопочтенный Куджичи уже спрашивал о тебе.

Глядя на широкий трап из тонких, бамбуковых стволов, пришелица из иного мира с тоской подумала, что, может, хотя бы здесь их не найдут те, с кем лучше не встречаться?