Бутылка (СИ)

Сладкий кошмар

Мы уставились друг на друга сквозь стекло. Я не сразу вспомнил о чашке в руке, только когда горячая поверхность пластика обожгла кожу. Прикусив язык, отставил её в сторону и на цыпочках пробрался в коридор, молясь, чтобы скрип петель не разбудил отца.

Выбравшись за дверь, я нос к носу столкнулся с вампиром.

— Привет, — шепнул от неожиданности, не зная, что ещё сказать. Отойти от вампира подальше я не мог — позади оказалась стена дома, сбоку обитая скамейка.

Лас молчал, продолжая сверлить меня тяжёлым взглядом. То ли от этого взгляда, то ли от холода, тут же покусавшего оголённые руки и ступни, по коже побежали мурашки.

— Почему ты не захотел остаться? — глухо спросил он.

Голос Ласа звучал по-другому. Не так как всегда. Не было в нём обычных мягких ноток, придававших голосу очарование, которым он так беззастенчиво пользовался в разговоре, завоёвывая собеседника с первых фраз.

— Мне нечего делать в твоём доме, — собравшись с мыслями, озвучил я очевидную истину.

Так ли уж необходимо мучить меня дурацкими вопросами? И почему я никак не могу игнорировать сладкий запах роз, шепчущих о лете…

— Если нечего, — после паузы заговорил он, — то зачем ты предложил свою кровь?

Мне было нечего сказать. Вернее, то, чем я мог бы оправдаться, никак не подходило для ушей вампира.

— Я ведь мог не остановиться.

Порог замело сухой листвой. Нужно будет подмести завтра.

— Энди, зачем ты это сделал? — очень медленно и очень отчётливо повторил свой вопрос Лас.

Он сделал крошечный шаг ближе, сократив между нами расстояние.

— Ты пришёл помочь мне. И я не захотел оставаться в долгу.

Свист ветра наполнил уши, срывая со лба чёлку и заставляя жмуриться.

— Только поэтому?

На миг мне показалось, что этот день никогда не кончится.

— Энди, ты не дал мне умереть только из благодарности? — Вопросы Ласа словно пытались зацепить правду крюком и стащить её с моего языка.

— Этого мало? — почти с мольбой спросил я, желая, чтобы этот разговор наконец закончился и Лас исчез с моего крыльца. Исчез из моей жизни.

— Мало, — не задумываясь, ответил он.

Я умоляюще смотрел на вампира, надеясь, что он увидит, как я устал. И устал не только из-за приключившегося с нами.

— Лас, что ты хочешь?

Сил играть в кошки-мышки-альфы не было.

Зудящее желание прекратить всё здесь и сейчас стало почти нестерпимым, свербя под кожей.

— Хочу тебя. — Тёмные глаза не дрогнули, когда вампир озвучил своё желание.

Как же я хотел, чтобы это оказалось правдой, но…

— Пока не кончится моя кровь? — с горчившей в горле иронией уточнил я.

— Пока не кончится моя жизнь, — всё так же не отводя взгляд, произнёс вампир.

Это было почти невыносимо. Он пытал меня. Пытал! А я ничего не мог поделать, желая обмануться ещё на минутку. На одну самую последнюю минутку, чтобы потом ещё долго вспоминать этот вечер и эту встречу.

— Вряд ли твой жених будет рад услышать это.

— У меня нет никакого жениха, — чуть нахмурился Лас. — С тобой говорил Рич?

— Не важно.

Но Лас не позволил отвести взгляд, ухватив меня за подбородок и заставляя смотреть на себя.

— Энди, у меня нет жениха. Наши с Ричем родители действительно вели переговоры о договорном браке, но прийти к согласию не успели. Так случилось, что я натолкнулся на лойде.

Вампир произнёс это очень тихо, словно это странное слово имело значение.

— Что значит лойде? — спросил я, не в силах отвести взгляд.

— Это значит «поющий». Тот, чья кровь поёт для тебя.

Я мог едва услышать слова Ласа, различая сказанное по губам, оказавшимся так близко от моих…

— Ты — мой лойде, Энди. Твоя кровь несёт жизнь. Для меня это живительный эликсир. Источник вечной жизни или молодости, как говорят ваши человеческие сказки. Поэтому я не смог остановиться в первый раз, чуть не убив тебя. Я не поверил себе, когда ощутил на языке твой нектар. Я потерялся в ощущениях, забыл где нахожусь и что происходит.

Слова вампира сами походили на сказку. Таинственную, завораживающую и, в то же время, очень страшную сказку.

— Значит, я редкая бутылка? — не мог остановиться я, чувствуя, что стою на краю чёрной пропасти.

— Ты — дар, Энди.

Время между нами остановилось.

— Мне ведь не сбежать от тебя? — со всей ясностью вдруг осознал я.

— Ни за что. — Лас наклонился ближе, обжигая дыханием мои губы. — Даже не пытайся.

— Иначе ты найдёшь меня где угодно.

— И под землёй и на краю земли.

— И…

— И очень жестоко тебя накажу.

— Ты угрожаешь. Мне следует обратиться в полицию.

— Тебе просто не следует убегать, Энди…

Разговор должен был быть шутливым, вот только…

Последний клочок пространства между нами наконец исчез, и я попробовал розы на вкус. Во второй раз.

Поцелуй не был нежным, как тогда, на парковке. Он обжигал силой и напором. Был немного груб в желании получить как можно больше и как можно скорее. И мне это нравилось.

В этом поцелуе был весь Лас. Всё было идеально.

Спина ударилась о деревянную стену. Пальцы закопались в копну длинных курчавых волос. Мне не давали вздохнуть, придавливая грудь мощным телом, так сильно, что ещё немного, и я мог задохнуться.

Я потерялся в этих диких ощущениях, не представляя, что значит почувствовать на себе всю страсть альфы. Нет. Всю страсть Ласа — альфы, вампира и моего собственного наваждения.

Не помню, почему и как мы сумели оторваться друг от друга. Только в какой-то момент перед глазами снова возникло его лицо.

— Энди, ты отдал кровь из благодарности? — в третий раз спросил он.

Я почти забыл, что Лас всегда получает что хочет. А нужен ему был мой ответ, словно это имело значение.

Я покачал головой, не в силах признаться в глупых чувствах.

— Тогда почему?

Жар вампира горел у меня внутри.

— Потому что я тебя ненавижу, — с досадой произнёс я, понимая, что правда и так читается на моём лице алым цветом.

— Очень?

Я бы взвыл, если бы за меня это не сделал ветер. Толкнув вампира в грудь, я хотел было вернуться в дом.

Но, конечно, мне не позволили.

Лас смял меня с новой силой, впиваясь поцелуем-укусом.

Я пробовал сопротивляться… хотел попробовать, но чёртовы розы в этом чёртовом Истрет Виль были хуже самого текучего и смертоносного яда. Они пропитали меня до костей.

Я не сбегу.

Я не смогу.

Я врос в сладкий кошмар.